Текст книги "На Диком Западе"

Автор книги: Карл Фридрих Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Негр Боб вскочил с места, словно наэлектризованный, бросился к пню, в котором исчезло маленькое животное и закричал:

– Боб видел зверя! Боб поймает зверя! Руками поймает!

– Будь осторожен, – заметил Разящая Рука, – ты ведь не знаешь, что это за животное.

– О, Боб видел – это опоссум! Из него выйдет вкусное жаркое!

Взяв в правую руку нож и обнажив левую, он засунул ее в дупло. Но вдруг он испустил страшный крик и неистово замахал правой рукой с ножом, строя страшные гримасы.

– Ой-ой-ой! – вопил он. – Больно, ух как больно!

– Что такое? Разве животное вцепилось зубами в твою руку?

– О, очень, очень вцепилось!

– Вытаскивай в таком случае руку, только скорее!

Разящая Рука вытащил из-за пояса длинный нож и подошел к Бобу. Негр со страшными воплями вытащил свою руку из дупла. Зверь так сильно вцепился в руку, что Боб вытащил и его. Правой рукой он схватил зверя сзади, надеясь, что Разящая Рука употребит в дело свой нож. Но тот быстро отскочил назад и закричал:

– Скунс! Скунс! Спасайтесь! Спасайтесь!

Этим названием обозначается небольшое хищное животное длиною в сорок сантиметров из породы млекопитающих. Мех у него черного цвета с двумя белыми полосами, расходящимися по направлению к хвосту и сходящимися на крестце. Оно питается яйцами, мелкими животными, на охоту выходит только ночью, а днем спит в дуплах и ямах. Самое его страшное оружие – это железа, находящаяся у него под хвостом. Отсюда он в минуту опасности выпускает желтую маслянистую жидкость с убийственным запахом. Этот запах остается на вещах, облитых этой жидкостью в течение нескольких месяцев, и кто хоть раз попадет под струю этой страшной жидкости, может очутиться в очень неприятном положении. Кроме того, он рискует на длительное время оказаться совершенно изолированным от человеческого общества.

Понятно, что все бросились бежать от Боба.

– Брось животное на землю! – закричал ему издали Разящая Рука.

Но, несмотря на все усилия, Боб не мог отцепить скунса – с такой силой он вцепился ему в руку.

Мягкосердечному саксонцу стало его жаль, и он решил подойти к негру поближе, совершая этим поистине героический поступок: даже на расстоянии вонь была такой сильной, что захватывало дыхание.

– Протяни мне руку, – сказал он Бобу. Предосторожность была понятна – важно было не замараться жидкостью скунса даже при малейшем движении, ведь саксонец мог тогда подвергнуться участи отверженного…

С трудом освободил он руку Боба, почти разломив челюсти животного.

Боб не помнил себя от радости и, несмотря на рану, побежал к остальному обществу. Но Разящая Рука схватил ружье, прицелился издалека в негра и закричал ему:

– Остановись! Или я тебя застрелю!

Негр в ужасе остановился как вкопанный.

– Сбрось платье, – приказал Разящая Рука, – и немедленно сядь в воду, платье же мы сожжем.

Самая чувствительная струнка Боба была задета.

– Как? – завопил он с отчаянием. – Боб должен снять свою прекрасную коленкоровую одежду, и она сгорит? О, я несчастный!

Но Разящая Рука не обращал внимания на его сетования. Он спокойно сказал, зная, что другого средства не имеется:

– Я стреляю: раз… два…

Но прежде чем он сказал «три», Боб скинул свое платье и бросился бежать с платьем в руках к пруду: он предпочитал его утопить, чем отдать на сожжение. Вместо мыла ему дали состав из медвежьего жира и золы и приказали тереть себя этим составом как можно усерднее. И Боб тер, тер без устали. Только его курчавая голова виднелась из воды, и невозможно было без смеха смотреть на то, какие гримасы он корчил, скаля белые зубы.

Глава восьмая

ИНДЕЙСКАЯ ДУЭЛЬ

После этого происшествия с Бобом все общество вернулось к огню. Так как делать было нечего, то Длинный Дэви обратился к Разящей Руке с просьбой рассказать какое-нибудь из своих приключений.

– Вы столько пережили, – прибавил он, – что стоит вам потрясти рукавом, и оттуда посыпятся приключения сотнями.

Но Разящая Рука не отвечал. Он глубоко вдохнул в себя воздух, как будто хотел в чем-то удостовериться посредством чувства обоняния.

– Да, этот Боб распространяет вокруг себя не совсем-то приятный запах, – заметил Джемми.

– Не потому я вдохнул в себя воздух, – возразил Разящая Рука.

– Что же вы нюхаете?

Но Разящая Рука вместо ответа обратился к Виннету со словами, сказанными на апачском языке:

– Теши-ини!

Это значило: «Смотри в оба!» Так как остальные не понимали апачского языка, то и смысл этих слов остался для них загадочным. Виннету кивнул головой и схватил свое ружье. Разящая Рука сделал то же самое.

Джемми удивленно спросил:

– Что с вами? Вы оба схватились за ружья?

– Дело в том, что я собираюсь рассказать вам о так называемом бедренном выстреле. Слышали ли вы когда-нибудь о нем?

– Бедренный выстрел?.. Это что такое? Нет, мы не знаем…

– Первый раз слышу, – посыпались ответы.

– Так видите ли, я этим именем называю выстрел, при котором ружье поднимают к бедру.

– Но ведь таким образом невозможно целиться! – вскричал Джемми.

– Да, целиться очень трудно, но некоторым охотникам это удается.

– К чему же этот бедренный выстрел, если можно целиться обыкновенным образом? – спросил Джемми.

– То-то и есть, что не всегда это возможно, – возразил Разящая Рука, – например, если вы сидите или лежите на земле и не желаете показать противнику, который вас сторожит, что вы хотите в него стрелять. Представьте себе, например, что вблизи находятся враждебные нам индейцы, которые имеют намерение на нас напасть. Они высылают своих разведчиков, а те подкрадываются, чтобы узнать наши силы и определить выгоды местоположения для битвы. Эти лазутчики ползут на руках и коленях. Лучшее средство сделать их невредимыми – застрелить.

– Тки-акан,^[3] – шепнул вождь апачей.

– Теши-ши-тки,^[4] – ответил Разящая Рука.

– Таясси,^[5] – шепнул опять апач.

– Что это за секреты у вас? – спросил Длинный Дэви.

– Это ничего, – ответил Разящая Рука, – дело в том, что я – с помощью Виннету – желаю показать вам на деле бедренный выстрел.

– Но ведь нужно видеть лазутчиков! А разве возможно что-нибудь разглядеть в таком мраке? Я, правда, слыхал, что некоторые охотники Запада видят глаза подкрадывающихся врагов в темноте, но я этому не верю.

– Видели ли вы когда-нибудь на море, как блестят глаза акулы? Они блестят так ярко, что их легко можно разглядеть во мраке. Всякий другой глаз, не исключая и человеческого, обладает тем же блеском, хотя и не с такой силой. И чем более напрягается зрение, тем сильнее блеск глаз. Например, если бы там, в лесу, находился лазутчик, который бы наблюдал, то я увидел бы его глаза, да и Виннету тоже.

Все сидели, застыв в изумлении.

– Положим, что там действительно находится лазутчик и я вижу, как блестят его глаза. Если я приложусь, чтобы в него выстрелить, как обычно это делаю, то он увидит, что я стреляю, и немедленно скроется. Чтобы этого не случилось, я остаюсь спокойно на месте, потом беру незаметно ружье и поднимаю его до правого бедра, оставаясь в сидячем положении. Затем нужно – как я это сейчас делаю – повернуть голову в другую сторону, как если бы вы смотрели совсем не туда, где находится лазутчик, но не настолько, чтобы его нельзя было видеть, а напротив, нужно иметь возможность хорошо разглядеть врага.

Говоря это, он так и делал. Виннету следовал его примеру.

– Затем левой рукой хватают ствол ружья, чтобы направить его и поддержать тяжесть ружья, затем начинают целиться, стараясь попасть между глаз, и наконец стреляют – вот так!

Выстрел прогремел, и немедленно после него выстрелил Виннету. Оба вскочили и, выхватив ножи, точно пантеры, бросились в чащу леса.

Ни индейцы, ни белые не проронили ни слова. Но все были готовы к бою.

Внезапно показались Разящая Рука и Виннету, оба с ножами в руках и каждый с индейцем на плечах. В молчании подошли они к огню, и Разящая Рука сказал:

– Теперь не время разговаривать. Оба трупа следует положить на резервных лошадей, и мы отправимся в путь. Мы убили двух, но никто не может знать, сколько человек идут за ними. Итак, живо!

У каждого трупа было отверстие во лбу. Таким образом пули попали в лоб, совсем как сказал Виннету. «Таясси».

Скоро кончились все приготовления к отъезду. Огонь был потушен, и весь караван, с Разящей Рукой и Виннету во главе, отправился в путь.

Понятно, негра не оставили в воде. Еле живого от страха, его без всякой одежды посадили на лошадь, она ехала сзади всех, потому что еще до сих пор от него шел нестерпимый запах.

Быстро и бесшумно ехал караван. Уже к рассвету перед всадниками показался узкий проход между высокими, покрытыми густым лесом горами. Там оба всадника остановились и сошли с лошадей. Другие последовали их примеру. Оба трупа были сняты с лошадей и положены на землю. Одеты они были по индейскому обычаю частью в суконное, частью в кожаное платье.

– К какому племени принадлежат они? – спросил Разящая Рука Джемми.

– Гм! – ответил последний. – По их одежде это узнать нельзя. Поищем-ка в карманах!

Но в карманах ничего не нашли.

– Во всяком случае, – заметил Разящая Рука, – они следили за нами, у них были ружья, но не было пороху, это очень подозрительно, ибо указывает, что они принадлежат к отряду, который и выслал их лазутчиками.

Вокадэ, который до сих пор стоял в почтительном отдалении, подошел и сказал:

– Да позволят знаменитые мужи Вокадэ сказать свое слово, хотя он молод и неопытен.

– Говори! – кивнул ему Разящая Рука.

– Вокадэ, – сказал вождь, – знает рубаху одного из индейцев, на ней Вокадэ вырезал свой тотем^[6].

Он поднял полу рубахи мертвого лазутчика и указал на прорез.

– Вокадэ, – продолжал он, – полагает, что оба молодых воина принадлежат к племени апсароков.

– Какой же повод имеет мой брат, – спросил Разящая Рука, – предполагать это?

– Вокадэ был при том, когда сиу-оглала обокрали апсароков. Мы шли сюда с Лисьего хребта и приблизились к реке Шайенн. Пока мы ехали между горами и рекой, мы выехали на открытое место, откуда увидали множество краснокожих мужей, купавшихся в реке. Тут оглала стали совещаться. Купались апсароки, их враги. Было решено причинить им величайший срам, какой может только иметь место у индейцев, а именно – похитить их лекарственные мешочки. Тогда оглала подъехали к месту, где паслись лошади апсароков, там лежало и их платье, оружие и мешочки. Так как кругом рос высокий кустарник, то оглала подкрались незаметно к месту, где лежали лекарственные мешочки, они взяли их и, кроме того, увезли с собой лошадей, одежду и порох апсароков. Оружие же они оставили. Когда добычу стали делить, то Вокадэ получил эту рубаху. Но он не хотел быть вором, а вырезал на ней свой тотем и бросил ее. Очевидно, апсароки пошли по нашим следам и нашли на дороге эту рубаху, которую и отдали ее владельцу.

– Дело плохо, – возразил Разящая Рука после раздумья, – индеец, у которого украли лекарственный мешочек, проявляет дьявольскую злобу и мстительность при отыскивании его.

Он бросил вопросительный взгляд на Виннету, который до сих пор не произнес ни слова. Эти два человека удивительно понимали друг друга. Прежде чем Разящая Рука сказал слово, Виннету отгадал его мысль и сказал:

– Мой брат прав.

– Итак, мы поедем дальше?

– Да.

– Так не будем терять времени.

Оба трупа были приведены в сидячее положение и обращены лицом на северо-восток, в руки им положили их ружья, затем их прикрыли большими камнями, которые в громадном количестве лежали вокруг. Затем Виннету сказал Разящей Руке:

– Вождь апачей останется здесь сторожить проезд апсароков. Молодой сын Грозы Медведей пусть останется с ним.

Остальные под предводительством Разящей Руки поехали дальше. Через два часа проход между горами сузился до того, что только три всадника могли ехать рядом в этом проходе. Совершенно отвесные скалы поднимались по краям ущелья. Здесь остановился Разящая Рука. Он указал на ущелье и сказал:

– Когда апсароки придут, мы их впустим сюда. Половина из нас под начальством Токви-Тэя и Виннету (когда он возвратится) останется здесь в засаде и по первому выстрелу ворвется за апсароками в ущелье. Другая же половина станет со мной у выхода из ущелья. Таким образом, враг имеет выбор: или быть убитым наповал, или сдаться нам добровольно.

Токви-Тэй с тридцатью шошонами остался на месте и начал исследовать местность. Оказалось, что можно было чрезвычайно удобно скрыться в лесу, находившемся на стороне от входа в ущелье, чтобы выехать оттуда в случае надобности и не быть замеченными апсароками.

Разящая Рука проехал через ущелье со своим отрядом. Ущелье оказалось очень коротким, так что, стоя при входе, можно было хорошо видеть и выход из него. За ущельем оказалась долина, покрытая обломками скал, между которыми росли гигантские деревья.

Толстый Джемми, утомленный бессонной и тревожной ночью, немедленно растянулся на мху и расположился ко сну. Его заразительному примеру последовали и остальные. Только Разящая Рука бодрствовал, он обошел все ущелье и с удовольствием убедился, что от шошонов с Токви-Тэем не осталось и следа: так хорошо они скрылись. Медленно возвратился он назад и сел у выхода из ущелья. Вдруг послышался топот лошади, и перед ним очутился Мартин Бауман.

– Виннету здесь? – спросил Разящая Рука.

– Да. Он остался около Токви-Тэя, как ты приказал.

– Вы видели апсароков? Сколько их?

– Шестнадцать человек. Во главе их – гигант, человек громадного роста. Он ехал впереди.

– Было ли у них оружие?

– Да. У всех были ружья.

– Хорошо. Передайте Виннету, чтобы он со своим отрядом по данному знаку последовали за апсароками в ущелье не верхом, а пешими. Дело в том, что апсароки на лошадях не могут выстроиться в этом ущелье шире, чем в три лошади, мы же можем построить наших людей, пеших, в ряды по пять человек. Первый ряд будет лежать на земле; второй стоять на коленях; третий ряд будет стоять на ногах, немного согнувшись; четвертый ряд будет стоять прямо. Таким образом, можно будет дать сразу двадцать выстрелов с одной и столько же с другой стороны, со стороны отряда Виннету. Очутясь в таком положении, апсароки, конечно, осажденные с двух сторон в ущелье, сдадутся или погибнут. Однако когда, по мнению Виннету, будут здесь апсароки?

– Через три часа: час пути до ущелья и два часа совещания у гробницы убитых лазутчиков.

– Я так и рассчитывал. Поезжайте теперь назад.

Мартин ускакал. Разящая Рука разбудил своих спутников, сообщил им свой план нападения на врагов и приказал, чтобы в первом ряду стали Дэви, Джемми, Фрэнк, Вокадэ и один из шошонов. Сам он хотел стать впереди с веткой мира для переговоров с врагами.

Часа через два послышался топот лошадей в ущелье.

Разящая Рука, спрятанный со своим отрядом за выступом скалы у выхода из ущелья, позволил им доехать до середины и затем выстрелил из револьвера. Этот выстрел услышал Виннету и немедленно ворвался со своим отрядом в ущелье. В то же время и Разящая Рука появился перед ошеломленными индейцами со своими людьми, и таким образом апсароки оказались между двумя колоннами врагов, принявших быстро вышеописанное положение.

Начальник апсароков был действительно сложен, как Геркулес. Широкие кожаные шаровары были увешаны косами врагов, на широкой груди было у него нечто вроде панциря, который был сшит из скальпов. За поясом торчал длинный нож и громадный томагавк. На голову была накинута шкура кугуара. Лицо его было раскрашено в синий, красный и желтый цвета, а правой рукой он сжимал большое ружье.

Краснокожий немедленно понял, что стоявшие перед ним враги превышают численность его отряда.

– Назад! – закричал он низким голосом.

При этом он повернул лошадь в другую сторону. То же сделали остальные апсароки. Но тут они заметили отряд Виннету и направленные в их сторону дула ружей.

– Обернитесь! – закричал он апсарокам. – Вон там стоит человек, который держит Ветвь Мира в руках. Пусть наши уши слышат, что он скажет.

Затем, обратившись к Разящей Руке, он продолжал:

– Чего хочет бледнолицый? Зачем не пропускает меня и моих воинов?

Разящая Рука ответил:

– Чего хочет краснокожий? Зачем преследует он меня и моих воинов?

– За то, что вы убили моих двух братьев.

– Да, потому что это были наши враги.

– Откуда ты знаешь, что они были врагами вашими?

– Потому что вы потеряли свои лекарства.

– Ты верно сказал. И меня с тех пор не зовут моим именем. Меня зовут Ойт-Е-Ке-Фа-Вакон, то есть Храбрец, который ищет лекарства. Поэтому пропусти нас, или мы вас убьем.

– Нет, этого не будет. Посмотри кругом и ты увидишь, что по моему знаку пятьдесят пуль уложат ваш отряд на месте.

– Это не подобает храбрым мужам, это – дело трусов. Вы заперли нас с двух сторон. Я бы один перебил половину твоих воинов. – И он потряс томагавком в воздухе.

– А я перебил бы всех твоих воинов. Я тебя не боюсь, и еще неизвестно, кто из нас сильнее.

– Хорошо, подожди немного, пока я посоветуюсь со своими воинами. Тогда мы увидим, правду ли ты говоришь.

Он повернулся к своим людям и тихо поговорил с ними. Затем обратился к Разящей Руке и спросил:

– Знаешь ли ты, что такое му-мохва?

– Знаю.

– Хорошо. Пусть четверо борются, по два с каждой стороны. Кто победит, тот пусть оскальпирует и убьет всех своих врагов. Если же в двух парах одолеют представители разных отрядов (то есть один из вас, а другой из нас)) пусть они вступят в борьбу между собой.

Разящая Рука протянул ему свою руку и сказал с улыбкой:

– Я готов. Положи твою руку в мою в знак того, что ты говоришь без шутки.

«Му-мохва» на индейском диалекте значит «рука к дереву». Двух противников привязывают – одного правой, другого левой рукой – к дереву крепкими ремнями.

Ремни эти так укреплены, что противники могут свободно двигаться вокруг дерева. Так как оба противника стоят лицом друг к другу, то один держит оружие в левой руке, другой – в правой. Обыкновенно этот страшный бой кончается смертью одного из противников.

Полунасмешливо-полурадостно вложил гигант свою руку в руку Разящей Руки. Он все равно должен был погибнуть со своим отрядом, а теперь был уверен, что, благодаря своей страшной силе, одержит верх и следовательно, сможет избавиться от опасности.

– Теперь пойдем искать место, где можно было бы бороться. Здесь нет деревьев. Мы пройдем дальше.

Он дал знак Виннету, и апач возвратился со своим отрядом к месту, где он оставил лошадей. Там они сели на лошадей и возвратились в ущелье. Затем все три отряда с апсароками посередине отправились в путь.

Разящая Рука запретил своим людям называть его имя или имя апачского вождя.

Толстый Джемми ехал рядом с Разящей Рукой.

– Послушайте, – сказал он, – вы поступили – как благородный человек, но благородство здесь неуместно. Мы и без того имели в руках этих индейцев теперь же неизвестно, кто кого победит.

– Как? Неужели вы раскаиваетесь, что мы их не перебили? – возразил Разящая Рука. – По-моему, воспользоваться для этого нашим положением, когда они попались в ловушку, было бы для нас срамом. Мы христиане, а не язычники. Кроме того, ведь и мы бы потеряли нескольких людей. Поэтому я согласился на предложение этого знакомого мне индейца.

– Как, вы знакомы с ним?

– Да. На Кротовой горе, мимо которой мы проехали, я встретился один раз с одним из апсарокои, или, как их называют, Вороньих индейцев. Он мне рассказал про своего брата Огненное Сердце.

– Это знаменитый лекарь Вороньих индейцев?

– Он самый. У него не хватает левого уха, которое отрубил ему один индеец из племени сиу.

К Разящей Руке подъехал в это время Виннету и спросил:

– Мой брат убьет Огненное Сердце?

Очевидно, он тоже знал гиганта и был уверен, что Разящая Рука одержит верх.

– Нет, – отвечал тот, – ведь апсароки враги сиу-оглала. Если мы их пощадим, они будут нашими союзниками.

Апач утвердительно кивнул головой.

Между тем все подъехали к входу в долину, на которой росло только одно дерево – громадная липа. Остальное пространство было покрыто травой и кустарником.

– Там! – сказал вождь апсароков, указывая на дерево.

– Хорошо! – кивнул Виннету.

Подъехав к дереву, все соскочили с лошадей и расположились вокруг. Разящая Рука вынул табак из седельного кармана, снял с шеи трубку и хотел закурить. Но вождь апсароков остановил его движением руки и, встав, сказал:

– Бледнолицый еще не определил условий борьбы. Я предлагаю: кто уронит нож, тот может драться кулаком. Кто упадет, тот будет считаться побежденным, будь он мертв или жив. Я сказал.

С этими словами он сел. Разящая Рука вошел в середину круга и сказал:

– Мы согласны на условия апсароков. Пусть все наше оружие и оружие апсароков будет сложено в кучу и пусть оно будет охраняться одним шошоном и одним апсароком, чтобы побежденные не могли защищаться. А теперь я зажгу трубку мира и пусть, как этот дым, души побежденных отправятся к Великому Духу, чтобы впоследствии прислуживать душам победителей.

Он закурил трубку, затянулся, выпустил дым изо рта к небу, потом к земле, наконец во все четыре стороны и передал ее вождю апсароков. Тот сделал то же самое. Остальные последовали их примеру. Затем трубку воткнули концом в землю и все сложили оружие в этом месте.

Апсарок подошел к дереву, сбросил верхнее платье и сказал:

– Начнем!

Именно теперь можно было видеть, какой страшной силой обладает Ойт-Е-Ке-Фа-Вакон. Мускулы горой вздымались па его руках и груди.

Тогда он дал знак одному из своих воинов, и тот, выйдя вперед, тоже сбросил всю одежду и громко проговорил с гордостью:

– Мое имя Макин-О-Пункрэ – Громовой Удар. Сорок скальпов снял я с врагов. Кто осмелится выйти против меня?

Спокойно и гордо вышел Виннету на середину.

– Я буду бороться. Громовой Удар уже не поразит более никого.

С ненавистью посмотрел на него апсарок и, смерив презрительным взглядом Виннету, отвернулся. Виннету разделся и стал у дерева.

Все образовали широкий круг около липы и смотрели на двух борцов. Апсарок был ниже ростом, но зато шире и крепче сложен, чем стройный вождь апачей. Вороньи индейцы с радостью отметили это. Они не знали, что перед ними знаменитый Виннету.

Тогда подошел к дереву Толстый Джемми. Он держал в руках несколько толстых ремней и сказал, обращаясь к Виннету:

– Вам двоим начинать. Но прежде чем я вас привяжу, пусть все убедятся в том, что оба ремня одинаково крепки.

Ремни пошли из рук в руки и были признаны годными.

Теперь нужно было решить, кто будет привязан к дереву правой, а кто левой рукой. Две травки – одна длинная, а другая короткая – стали жребиями. Виннету попалась короткая, и поэтому он был привязан правой рукой к дереву, что, понятно, давало апсароку преимущества в борьбе. Его соплеменники приветствовали этот благоприятный для них результат громким «У-а!» – «очень хорошо, отлично!» Оба противника были так привязаны к дереву, что могли свободно двигаться вокруг него. Оба стояли готовыми, один по одну другой по другую сторону дерева, с ножами в руках.

– Подойди сюда! – закричал апсарок. – Или ты трусишь?

Апач не отвечал. Он обернулся к Разящей Руке и сказал на апачском языке, которого не понимали остальные:

– Я ему сломаю руку!

Тогда Разящая Рука объявил громко, указывая на Виннету:

– Этот человек не хочет убивать своего врага. Он его победит, не пролив ни капли крови.

На это Громовой Удар отвечал насмешливо:

– Он сошел с ума от испуга. Но недолго осталось ему трусить.

Он подвинулся на шаг – расстояние между ним и Виннету сократилось. Сжав нож в руке, точно хищный зверь, следил он за каждым движением Виннету. Спокойно и бесстрастно смотрел он вдаль, но Разящая Рука видел, что каждый мускул его был готов отразить любой выпад врага.

Апсарок обманулся беззаботным видом Виннету и, как тигр, внезапно прыгнул на него, готовый нанести ему смертельный удар; но быстрее молнии Виннету бросился к нему навстречу и со страшной силой ударил апсарока рукояткой ножа в плечо. Апсарок пошатнулся, и нож вылетел у него из руки. Не давая ему времени опомниться, Виннету отбросил свой нож и, схватив руку апсарока, с такой силой повернул ее, что вывихнул Громовому Удару руку. Затем тотчас же он кулаком ударил противника в живот – тот упал на землю, повиснув на руке у ствола липы.

Несколько секунд лежал апсарок неподвижно, и этого было достаточно для Виннету. Схватить свой нож, разрезать ремни, привязывающие его к дереву, и стать коленом на грудь противника было для него делом одной секунды.

– Признаешь ли ты себя побежденным? – спросил он.

– Зарежь меня, – простонал апсарок и, бросив взгляд страшной ненависти на Виннету, закрыл глаза.

Но Виннету поднялся, перерезал ремни побежденного и сказал:

– Встань! Я тебя не убью.

– Я не могу жить, я побежден!

Тут подошел к нему Ойт-Е-Ке-Фа-Вакон и приказал гневно и презрительно:

– Встань! Ты поступил как мальчишка. Ступай к волкам и живи с ними. Тебе запрещено возвращаться в родной вигвам!

Громовой Удар поднялся и взял свой нож.

– Великий Дух не дал мне победить, – сказал он, – и я не пойду к волкам. У меня есть нож, чтобы окончить свою жизнь, которую я не приму в дар. Но прежде я посмотрю, как ты справишься с врагом.

Он прошел несколько шагов и уселся на траве в стороне от своих. Никто из апсароков не бросил на него взгляда.

Жребий, кинутый между Разящей Рукой и Ойт-Е-Ке-Фа-Ваконом, решил в пользу последнего, именно апсарока привязали левой рукой к дереву, а Разящую Руку – правой.

Разящая Рука был так же хладнокровен, как Виннету.

– Начинай! – сказал апсарок.

Разящая Рука с силой вонзил свой нож в ствол липы и ответил:

– Я отказываюсь от этого оружия. И все же ты будешь побежден при первом ударе. Я начинаю!

Он замахнулся и бросился на гиганта. Тот хотел его ударить ножом, но Разящая Рука молниеносно отскочил назад, и удар попал в воздух. Еще одно внезапное движение Разящей Руки, и его кулак с такой силой ударил противника по виску, что тот, не испустив ни звука, повалился на спину без памяти.

Когда Виннету победил Громовой Удар – апсароки были спокойны; но теперь они дико завыли и, не пытаясь завладеть оружием и не обращаясь в бегство, побрели к месту, где сидел Громовой Удар. Все сели около него, не исключая даже апсарока, сторожившего оружие.

Между тем Разящая Рука перерезал ремни и подошел к Ойт-Е-Ке-Фа-Вакону. Тот в это время открыл глаза и, увидев, что Разящая Рука перерезал его ремни, вскочил на ноги. Он на мгновение застыл в ужасе. Затем он повернулся, чтобы сесть около своих братьев, но его удержал Разящая Рука.

– Скажи своим братьям, – произнес он, – что они наши друзья. Пусть Кантэ-пета возвратится мирно в свой вигвам. И он, и его братья получат новые лекарства.

Краснокожий не мог вымолвить слова от удивления.

– Как? – спросил он наконец. – Ты меня знаешь?

– Да, у тебя ведь не хватает уха: ты Кантэ-пета!

– Откуда ты знаешь, что у Кантэ-пета нет уха?

– От своего брата, с которым я встретился на Кротовой горе.

Тут апсарок совершенно преобразился.

– Как! – воскликнул он. – Если ты говоришь правду, то ты – Нон-Пай-Клама, которого белые называют Разящая Рука?

– Да, я Разящая Рука!

При этом имени все апсароки поднялись с земли. От уныния не осталось и следа.

– Если ты Разящая Рука, – сказал апсарок, – то еще не оставил нас Великий Дух. Быть побежденным тобою – не есть срам. Я буду жить.

– И Громовой Удар будет жить, его победил Виннету – вождь апачей.

Почтительным молчанием ответили на эти слова апсароки.

Виннету подошел к Громовому Удару и сказал:

– Апсароки наши друзья. Мы выкурим с ними трубку мира.

– Да, – подтвердил Разящая Рука, – и мы скажем вам, у кого находятся ваши лекарства. Мы даже проведем вас к похитителям.

– Кто же воры?

– Отряд сиу-оглала, которые направились к горам Желтой реки.

– Как! – воскликнул вождь апсароков. – Это были оглала? О, я узнаю в этом руку Великого Духа! Наконец-то напал я на след врага и отомщу собаке, вождю их! Он отрубил мне ухо! Настал час мщения!

Страшно было смотреть на гиганта. Глаза его сверкали, и он потрясал ножом в воздухе.

– А теперь, – продолжал он, – сядем у Костра Советов. Мы – друзья ваши, и следовать за такими знаменитыми мужами – великая честь для наших воинов!

Таким образом, враги были обращены в друзей и число участников предприятия значительно возросло.

Глава девятая

ПОПАЛИСЬ!

«Сенат и конгресс Соединенных Штатов Америки отдают местность на территории Монтана близ истоков реки Иеллоустон в общественное пользование в качестве парка или увеселительного места. Всем без исключения воспрещается селиться или строиться на означенной местности, и парк должен находиться под контролем и заведованием Министерства внутренних дел».

Так гласит закон, принятый конгрессом 1 марта 1872 года. Закон этот, следствием которого был подарок народу, – подарок, о величии которого никто не подозревал, прошел благодаря профессору Хайдену, который первым исследовал эту страну чудес, носящую теперь название Национального парка.

Бурные реки, величавые Скалистые горы пересекают эту дикую местность, занимающую девять тысяч пятьсот квадратных километров. Чистый горный воздух ее и многочисленные минеральные источники могли бы принести немало пользы страждущему человечеству. Дикие гейзеры гигантскими фонтанами возносятся в облака, стеклянные скалы переливаются всеми цветами радуги.

Тихие прелестные озера, на которых отдыхает глаз наблюдателя, сменяют дикие лощины, леса, долины, усеянные опалами, яшмой, агатами и халцедонами.

В этой дикой местности у истоков реки Иеллоустон горело несколько костров. Общество, как предвидел Разящая Рука, перешло Иеллоустон и на следующее утро собиралось направиться к Огненной реке, где кипели гейзеры, которые индейцы называли Кун-туи-темба (то есть Пасть Ада), и где была могила вождя, которая и являлась целью путешествия.

Последнее подвигалось гораздо скорее, чем можно было предполагать. Хотя цель уже была близка, оставалось еще три дня до полнолуния, и Разящая Рука был убежден, что сиу еще не появлялись здесь.

– Они едва ли еще достигли Кольцовой горы, – заметил он в разговоре, – и мы от них в безопасности.

– А как надо ехать от Кольцовой горы? – спросил Мартин Бауман.

– А вы хотите прокатиться по ней, дружок?

Хотя Мартин Бауман и не заметил испытующего взгляда, которым сопровождался этот вопрос, однако отвечал не без легкого смущения:

– Вы, я думаю, не забыли, что этим путем повезут моего отца. Говорят, этот путь опасен?

– Нисколько, хотя, конечно, есть места, к которым опасно приближаться, как, например, около гейзеров или Великого Каньона. К этому месту не может приблизиться ни одно человеческое существо, под страхом смерти… Там можно задохнуться… Вода в реке, которая течет внизу, по дну пропасти, и сверху, кажется серебряной нитью, масляниста, имеет серный вкус и распространяет невыносимую вонь.