Текст книги "Тайна осенней звезды"

Автор книги: Карина Тихонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Проходя мимо причала, бросила взгляд на яхты. «Ледяная звезда» лениво покачивалась на волнах. Красавица.

Я вошла в большой уютный холл, отделанный деревом, поздоровалась с охранниками.

– Хозяин у себя? – спросила я, кивая подбородком на лестницу, ведущую на второй этаж.

– У себя, – подтвердил охранник.

– Один?

– Один.

– Значит, можно его навестить, – резюмировала я.

Поднялась по ступенькам, миновала длинный коридор и остановилась перед дверью Лешкиного кабинета. Стукнула в створку, прислушалась.

– Да! – резко выкрикнул Лешка. Я вздрогнула.

Похоже, приятель не в настроении. Может, не стоит его беспокоить?

Пока я раздумывала, входить или нет, Лешка все решил сам. Распахнул дверь, уставился на меня воспаленными красными глазами.

– Привет, – сказала я.

Лешкино лицо немного смягчилось.

– Привет.

– Можно войти?

Он молча посторонился. Повернулся ко мне спиной, быстренько прошел к столу и убрал с него чьи-то фотографии. Наверное, снимки очередной нимфы. Господи, мог бы и не убирать! Мне-то что за дело?

Я вошла в небольшую комнату, где пахло деревом, где беспорядок выглядел уютным, а из окна открывался великолепный вид на море. Осмотрелась, легко вздохнула. Хорошо!

Лешка уселся в кресло за столом.

– Располагайся, – пригласил он.

– Спасибо.

Я плюхнулась в огромное кресло, стоявшее возле окна, и потянулась.

– Что, не выспалась? – спросил Лешка.

– Не выспалась, – призналась я.

– Надо было дома спать, а не в рабочей конурке.

Вот оно! Началось! Лешка, конечно, уже в курсе моих домашних неурядиц и решил меня повоспитывать. Еще один воспитатель на мою голову!

Я здорово разозлилась.

– Это не твое дело, где мне спать.

– Почему? – удивился Лешка. – Мы же друзья!

– У всего есть свои рамки, – сказала я наставительно. – Даже у дружбы.

– Не говори ерунды! – отмел Лешка нетерпеливо. – О себе не думаешь, так хоть о родителях подумай!

– Чего о них думать? – огрызнулась я. – Родители в восторге от моего ухода!

Лешка разинул рот.

– Кто тебе сказал такую чушь? – спросил он, когда справился с изумлением.

– Это папочка сказал шефу, – ответила я. – А шеф передал мне.

Лешка с сомнением погладил небритый подбородок.

– Ну, не знаю, не знаю, – протянул он. – Не знаю, что сказали твоему шефу, знаю только, что твои предки сидят на валерьянке. Я вчера весь вечер у них провел. Успокаивал.

– Ты такой благородный, – похвалила я. – Пускай предки тебя усыновят. Была у них плохая дочка, а теперь появится хороший сын.

– Дура, – сказал Лешка беззлобно. – Они же тебя любят!

– Любят, – согласилась я. – И я их люблю. Поэтому лучше нам сохранять дистанцию.

Лешка пожал плечами.

– Глупо, – сказал он. – Из-за чего сыр-бор? Подумаешь, отец что-то сказал, а тебе это не понравилось!

Я бросила на Лешку быстрый взгляд. Интересно, он знает, из-за чего у нас вышли разборки с папочкой?

– Папа тебе все рассказал? – спросил я небрежно.

– Да нет, в общих чертах. Сказал, что сделал тебе замечание, тебе не понравилось. Ты психанула и собрала вещи.

Я сложила руки на груди. Значит, в подробности папочка не вдавался. Очень хорошо. И я не стану вдаваться.

– Леш, дело не в том, что папа сделал мне замечание, – сказала я терпеливо. – Дело в том, что таких замечаний я выслушиваю по десятку на день. Я для них все еще маленькая девочка, которую нужно воспитывать и направлять на путь истинный.

– Подумаешь!

Меня задел за живое его пренебрежительный тон.

– Тебе хорошо рассуждать! – упрекнула я. – Твои предки живут отдельно!

– И я по ним скучаю, – напомнил Лешка.

– Скучаешь, – согласилась я. – Потому что видишь их два раза в год. Я бы по своим предкам тоже скучала, если б мы жили в разных городах.

Лешка хотел что-то сказать, но удержался. Побарабанил пальцами по столу и предложил:

– Возвращайся! Родители ждут-не дождутся...

– Нет, – ответила я.

Встала, подошла к окну и повторила:

– Нет.

– Я могу подготовить почву, – продолжал Лешка.

– Нет!

– Майка, это же глупо! Нельзя жить в редакции!

– Нельзя, – согласилась я. – Поэтому я планирую снять квартиру.

– На какие деньги? – пренебрежительно спросил Лешка. – Ты же ничего не зарабатываешь?

Я резко обернулась и посмотрела на него. А вот это уже удар ниже пояса.

– Не твоя печаль! – отчеканила я. – Это мои проблемы!

– Ну, да! – не согласился Лешка. – Твои, как же... Твои проблемы до сих пор решали другие люди!

Я быстро развернулась и пошла к двери. Зря я сюда приехала. Только настроение испортилось.

– Майка!

Я притормозила возле двери, взялась за ручку и вежливо сказала:

– До свидания.

– Подожди!

Лешка торопливо порылся в нагрудном кармане куртки, висевшей на спинке кресла. Достал оттуда скомканные денежные купюры и протянул мне.

– Это деньги на квартиру, – сказал он. – На первый месяц хватит, а дальше видно будет. Может, тебе надоест дурака валять.

Честное слово, было бы лучше, если бы он дал мне пощечину! Я смотрела на его самоуверенную ухмылку, взъерошенные рыжие волосы, небритые щеки, и думала: «Ненавижу!» Деньги, скомканные в руке, выглядели подачкой, которую бросают голодному псу.

Он обращается со мной так же, как со своими содержанками. Неужели он не видит между нами никакой разницы? Неужели ему не приходит в голову, что у меня есть самолюбие?!

– Засунь эти деньги себе в задницу, – ответила я так же вежливо, хотя в душе все клокотало от ярости.

Лешка икнул. Купюры посыпались на пол.

– Счастливо оставаться, – продолжала я. Подумала и добавила:

– Привет Ксюше.

Лешка отчаянно покраснел. Я вышла из кабинета и с треском захлопнула за собой дверь.

Сбежала вниз по лестнице, буркнула изумленным охранникам «Пока». Выскочила на улицу и вихрем понеслась прочь. Меня душили слезы.

Я добежала до пляжа, упала на сиденье под грибком, закрыла лицо руками и разрыдалась. Впервые в жизни я почувствовала себя одинокой и незащищенной. Мне было очень страшно.

Вам смешно?

Значит, вы никогда не попадали в подобное положение. И слава богу!

Да, у меня есть родители. Наверное, они меня любят. То есть конечно, любят! Но вернуться домой я не могу. Потому что тогда мне придется распроститься даже с мечтой о самостоятельной жизни.

Раньше мне казалось, что у меня есть друг.

Тут я вспомнила деньги, небрежно протянутые мне Лешкой, и зарыдала еще отчаянней. Я для него домашняя собачонка, которая привыкла есть из рук! Вот что означал этот жест!

Не прощу! Никогда не прощу!

На стол передо мной легла чья-то тень, негромкий мужской голос спросил:

– Могу я вам помочь?

Я резко обернулась. Ну, конечно! Неприятности не приходят поодиночке!

Позади стоял Иван Леонидович Дердекен. Он с удивлением и сочувствием рассматривал мое зареванное лицо, раскрашенное поплывшей тушью.

Конечно! Все именно так и должно происходить, если день не задался с самого утра!

Я готовилась к встрече с роковым красавцем, как... ну, не знаю... как к первому свиданию! Обдумывала платье, прическу, косметику, духи... И вот вам, пожалуйста! Сижу перед ним с разрисованной опухшей мордой в мятых джинсах и потертой куртке!

Блеск!

От этой мысли я расстроилась еще сильней и даже тоненько заныла вслух. Слезы полились с удвоенным напором.

Дердекен перешагнул через скамейку, как через мелкую лужу. Уселся рядом, достал из кармана носовой платок и протянул мне.

– Успокойтесь, коллега, – сказал он мягко.

Он меня узнал. А я-то надеялась, что хотя бы эта чаша меня минет!

Я выхватила платок из его пальцев и быстренько спрятала зареванную морду. Стыд-то какой! И как мне теперь просить его об интервью? А я успела Вовке соврать, что интервью у меня в кармане!

Я снова заскулила в клетчатую, хорошо пахнущую ткань. Интересно, какой туалетной водой он пользуется? Запах незнакомый и очень приятный...

Дердекен подхватил меня под локоть. Не успела я ничего сообразить, как он заставил меня подняться. Мы обошли скамейку, на которой сидели, и побрели куда-то по теплому песку.

Я все еще тихонько всхлипывала, но плакать уже расхотелось. Приятно было бездумно двигаться в неизвестном направлении. Приятно было, что кто-то уже все решил за тебя.

«А еще о самостоятельности рассуждала!» – грозно припечатал внутренний голос. Я виновато всхлипнула.

Впереди нарисовался длинный белый «шевроле-пикап». Дердекен подвел меня к машине, открыл дверцу пассажира и усадил на сиденье. Обошел машину и сел за руль. Повернул ключ зажигания, машина беззвучно вздрогнула. Дердекен тронул педали, ловко развернул тяжелый автомобиль, и мы поехали вдоль морской полосы.

Интересно, куда он меня везет?

Мысль была настолько интересной, что слезы разом высохли.

– Вы никуда не торопитесь? – неожиданно спросил Дердекен, не поворачивая головы.

– Нет, – прошептала я, мучительно размышляя, сильно ли опух нос?

– Прокатимся? – предложил он.

Я молча кивнула. Позор. Выгляжу так, словно меня кошка с помойки притащила.

Мы быстро оставили позади городские многоэтажки и выехали на трассу, ведущую в аэропорт. Понятно. Едем к «Осенней звезде». Что ж, мне будет интересно осмотреть новую радиостанцию. Если Иван Леонидович соблаговолит ее показать.

Я покосилась на своего спутника.

Дердекен выглядел так же ослепительно, как и в нашу первую встречу. Обычно меня раздражают красивые мужчины. Уж слишком они зациклены на себе. Но Дердекен не похож на пустоголового павлина с распущенным хвостом. Он похож на викинга.

Дердекен повернул голову, мельком взглянул на меня и улыбнулся. Мне очень нравилось, как он улыбается. Улыбка излучала спокойную уверенность в себе и сдержанную доброжелательность.

– Вы уже обедали? – спросил он.

И попал в точку. При упоминании о еде желудок свело мучительной судорогой.

– Я даже толком не позавтракала, – ответила я, не успев пожалеть о своей откровенности.

Дердекен сделал жест вежливого удивления: приподнял брови и слегка качнул головой. У него была обаятельная мимика. В нем вообще был целый океан обаяния.

– Заедем куда-нибудь по дороге? – предложил Дердекен.

– Заедем, – согласилась я. Тут же спохватилась и виновато добавила:

– Но я ужасно выгляжу!

– Это поправимо, – успокоил меня спутник. – Умоетесь, причешетесь и будете выглядеть ослепительно.

Я мрачно покосилась на него. Ослепительно? Без косметики? Издевается, что ли?

Но лицо Дердекена было серьезным.

Я в последний раз шмыгнула носом и немного приободрилась при мысли о предстоящем вкусном обеде.

По дороге к аэропорту расположено несколько забегаловок. Самой приличной из них считается харчевня под названием «Чайка». Уютный подвальчик, отделанный под грот, неяркое освещение...

О! Неяркое освещение! Именно то, что доктор прописал!

– Поедем в «Чайку», – предложила я.

Дердекен утвердительно наклонил голову. Нельзя сказать, чтобы парень был разговорчивым. С другой стороны, его манера молчать не вызывала у меня неловкости. Есть люди, которые раскрывают рот только тогда, когда могут сказать что-то толковое. Очевидно, мой новый знакомый относится к этой хорошей породе.

«Интересно, он согласится на интервью?» – мелькнула рассеянная мысль, но я тут же отогнала ее прочь.

Умоюсь, поем, потом начну рассуждать о делах.

Дердекен свернул на пыльную боковую дорожку, вьющуюся узкой змейкой между частными домиками.

Она привела нас к длинному неуклюжему строению, стены которого были грубо отделаны большими камнями. На деревянном заборе развешаны декоративные рыбацкие сети, на крыше укреплен флюгер в виде большой белой птицы.

– Похоже, мы с вами единственные посетители, – сказала я, выпрыгивая из машины на землю.

– Наплыв начнется ближе к вечеру, – ответил Дердекен.

Я тихо порадовалась. Чем меньше народу увидит мою зареванную опухшую физиономию, тем лучше я буду себя чувствовать.

Мы вошли в здание, спустились вниз по небольшой деревянной лестнице и очутились в ресторанном зале. Обстановка здесь была самая умиротворяющая: по полу бежит искусственный ручеек, вдоль стен расставлены кадки с живыми цветами, из восьми столиков не занят ни один.

Официантка заспешила нам навстречу с любезной профессиональной улыбкой.

– Присаживайтесь, пожалуйста...

– Я бы хотела умыться, – перебила я.

– Конечно! Дамская комната наверху. Пойдемте, я вас провожу.

Мы вернулись к лестнице и, уже поднимаясь вверх, я бросила взгляд на своего спутника. Тот уселся за столик, стоявший в отдалении от входа, и принялся изучать папку с меню.

«До чего хорош, гад!» – подумала я невольно.

То ли поэтому, то ли по другой причине, но мое настроение медленно поползло вверх. Как стрелка барометра при смене погоды.

Официантка проводила меня до дверей дамской комнаты и вернулась обратно. Я вошла в небольшое уютное помещение, увешанное зеркалами, и сразу направилась к умывальнику. Наклонилась ближе к зеркалу, мрачно осмотрела лицо, разрисованное подтеками туши.

– Красота неописанная! – сказала я вслух.

Открыла холодную воду и принялась яростно драить кожу.

Через несколько минут лицо пришло в относительно приличный вид. Без косметики я чувствовала себя почти голой, но делать было нечего. Я бросила на себя еще один придирчивый взгляд, вздохнула и пошла в зал.

Мой спутник терпеливо листал глянцевый журнал, принесенный ему официанткой. Я подошла к столику и уселась напротив него.

Дердекен поднял взгляд, отложил журнал и спросил:

– Все в порядке?

– Надеюсь, – ответила я.

Что еще я могла сказать? Я могу только надеяться, что выгляжу не самым ужасным образом!

Я кивнула на журнал, с обложки которого презрительно щурилась Дженнифер Лопес в сверкающем вечернем платье, и спросила с кривой усмешкой:

– Она вам нравится?

Дердекен посмотрел на голливудскую диву.

– Не знаю, – ответил он сдержанно.

– Но она же такая красивая! – произнесла я с тоской.

Дердекен пожал плечами.

– Разве нет? – настаивала я.

Он протянул мне папку с меню.

– Знаете, о чем я думаю, когда смотрю на такие фотографии? – спросил Дердекен.

– О чем?

Он почти незаметно усмехнулся.

– Хорошо бы ее умыть...

Он кивнул на фотографию голливудской дивы.

– ...а потом посмотреть, что останется.

Я не сдержалась и ухмыльнулась в ответ. Вроде комплимента мне не сказали, а на душе отчего-то веселей!

– Значит, вы поклонник Памелы Андерсон? – продолжала я уже из чистого хулиганства.

– Я не знаю, как она выглядит, – спокойно ответил Дердекен.

– Не знаете, как выглядит Памела Андерсон? – не поверила я.

– Ну, да! – ответил Дердекен. – Я же не господь бог, чтобы отделить даму от ее силикона!

Я переварила ответ и затряслась в беззвучном приступе смеха.

– Когда я вижу женщину такой, какой ее создали, – продолжал Дердекен, бросая на меня короткий взгляд, – я могу судить, нравится она мне или нет. Иначе – увольте.

И добавил, резко меняя тему:

– Что будем заказывать?

Я раскрыла папку с меню, но мысли мои бродили далеко от продовольственного ассортимента. Интересно, он меня похвалил или поругал? Вот увидел он меня такой, какой создала природа, и что?.. Я ему понравилась или нет?

Официантка кашлянула. Я посмотрела на нее, и она тут же любезно улыбнулась.

– Рекомендую вам ханский шашлык, – сказала она вполголоса. – Исключительно вкусно.

– Уговорили, – ответила я. – А что вы порекомендуете на закуску? Учтите, я голодная!

После пятиминутной консультации официантка записала заказ и удалилась. Дердекен в нашей беседе участия не принимал. Только в самом конце коротко бросил: «Мне то же самое».

Мы остались одни. Я неловко поерзала на стуле и спросила:

– Ну, о чем поговорим?

– Для начала давайте познакомимся, – предложил Дердекен.

Я прыснула.

– Ах, да!

– Меня зовут Иван.

– Просто Иван? – уточнила я.

Дердекен пожал плечами.

– Ну, если вам хочется подчеркнуть возрастную разницу, то можно и по отчеству: – «Иван Леонидович». Но я бы предпочел просто Иван.

– Меня зовут Майя, – представилась я.

– Просто Майя?

– Просто Майя.

Он покладисто кивнул.

– Расскажите о себе, – попросила я.

Он вздохнул и убрал с глаза челку.

– Я работаю на новой радиостанции, – начал Дердекен скучным голосом. – Называется она «Осенняя звезда»...

– Кем работаете? – перебила я.

Дердекен бросил на меня быстрый взгляд исподлобья и засмеялся.

– Вы уже знаете? – спросил он.

– Немного знаю, – призналась я.

– Оперативно!

– А что вы хотели? – возразила я. – Город у нас небольшой, каждая яркая фигура вызывает интерес...

– Спасибо за комплимент.

– Это не комплимент, – сказала я смущенно. – Это правда.

Он промолчал. Я смутилась еще больше. Молчание сделалось неловким, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить разговор.

– Честно говоря, я уже была у вас на работе.

– Да?

– Да.

– А почему мы с вами не встретились?

– Мы встретились, – напомнила я. – На обратном пути. Когда у меня машина заглохла.

Дердекен немного подумал.

– Ах, да! – вспомнил он.

– Я разговаривала с вашим заместителем.

– С Джокером?

Я поразилась.

– Кто это?

– Это мой заместитель, – объяснил Дердекен. – Давид Самсонович. Я называю его Джокер. Сокращенно Джо.

Воцарилось короткое молчание.

– А он не обижается? – спросила я нерешительно.

– На что? – не понял Дердекен.

– На Джокера. Звучит как-то издевательски...

Дердекен пожал плечами.

– По-моему, Давид Самсонович в приложении к моему заместителю звучит еще большим издевательством. Нет?

Я вспомнила маленького уродливого карлика и поежилась.

– Пожалуй... Почему он такой?

– Ну, этого никто не знает, – ответил Дердекен спокойно. – Насмешка природы, игра хромосом... Ученые пока не могут объяснить, отчего у честного еврейского отца и честной еврейской матери родился такой ребенок. Не пили, не курили, не баловались наркотиками, вели праведный образ жизни, и вдруг – такой небесный плевок!

Я вздохнула.

– Бедные...

– Не вздумайте его жалеть, – предупредил Дердекен. – Не простит.

– Это я уже поняла.

Вернулась официантка, прикатила сервировочный стол на колесиках. Выгрузила тарелки, накрытые колпаками, водрузила на середину стола настоящий небольшой мангал с тлеющими углями, сверху выложила две палочки готового шашлыка.

– Красота какая! – невольно восхитилась я.

– Приятного аппетита, – пожелала нам официантка и удалилась.

Рот наполнился голодной слюной, и я кровожадно потерла руки. Наконец-то наемся!

– А чем занимаетесь вы? – спросил Дердекен, ловко стаскивая вилкой с шампура кусочки шашлыка. Поставил тарелку передо мной, себе взял второй шампур.

– Я работаю корреспондентом в журнале «Морячка», – ответила я и быстренько разрезала кусок мяса. Точнее, не мяса, а печени. Отправила его в рот и чуть не подавилась от восторга.

– О-о-о!

– Вкусно? – догадался Дердекен.

– Фантастика!

Он отрезал небольшой кусочек, задумчиво прожевал.

– Да, неплохо.

– Вы, очевидно, не очень голодный, – сказала я сердито.

Дердекен молча улыбнулся.

Несколько минут за столом царило молчание. Я быстро управилась с ханским шашлыком из печени, подчистила большую тарелку овощного салата, заела его вкуснейшей брынзой. Отпила немного вина, с удовлетворенным вздохом откинулась на спинку стула. Промокнула губы салфеткой, подняла глаза на спутника.

Дердекен смотрел на меня и улыбался.

– Ой! – смутилась я. – Извините!

– За что? – удивился он.

– Я, наверное, так жадно ем...

Дердекен снова улыбнулся и отставил тарелку с почти нетронутым шашлыком.

– Хороший аппетит – признак хорошего здоровья, – сказал он тактично.

Я покивала головой.

– Это точно. Что-что, а здоровье у меня богатырское. Можно об асфальт колотить, и плохо будет только асфальту. А у вас проблемы со здоровьем?

Дердекен приподнял брови.

– С чего вы взяли?

Я указала глазами на тарелку.

– Вы же ничего не съели!

Дердекен бросил на тарелку скомканную бумажную салфетку.

– Со здоровьем порядок.

– Тогда почему аппетита нет?

Он поднял голову и осмотрел низкий сводчатый потолок.

– Скучно...

– Скучно? – переспросила я с разочарованием.

Дердекен спохватился.

– Нет, вы неправильно меня поняли. Скучно не в данный момент, а вообще...

Он нарисовал руками в воздухе невидимый круг.

– В последнее время.

– Понятно, – ответила я. Меня все еще грызла обида. Это ж надо, привести даму в ресторан и зевать от скуки!

– А где вы жили раньше? – спросила я.

– Нигде, – ответил Дердекен равнодушно.

Я чуть не подавилась.

– Как это?

– Очень просто!

Дердекен взял бокал с вином и сделал маленький незаметный глоток. Можно сказать, просто омочил губы.

– Я же моряк, – пояснил он. – До последнего времени почти не сходил на берег.

– А дом? Семья? – спросила я жадно.

Дердекен тихо рассмеялся. Смех у него был такой же обаятельный, как улыбка.

– Как я понимаю, интервью началось?

Я спохватилась.

– Простите. Это не интервью, это обычное бабье любопытство.

– Не называйте себя бабой, – попросил Дердекен.

– Почему? – удивилась я.

– Потому, что бабы – это глупые женщины. А вы девушка умная.

Я почувствовала себя польщенной.

– Дома и семьи у меня нет, – неожиданно сказал Дердекен.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы не ляпнуть какую-нибудь бестактность. Меня просто распирало от любопытства.

– Я вырос в детдоме, – продолжал Дердекен.

– Что?

Я так растерялась, что не смогла этого скрыть. Лицо моего спутника осталось совершенно спокойным.

– Ваши родители умерли? – спросила я дрожащим голосом.

Дердекен пожал плечами.

– Понятия не имею. Они мне своих координат не оставили.

– Извините.

– За что? Вы здесь совершенно ни при чем!

Я опустила взгляд и начала сворачивать на коленях бумажную салфетку.

– Что же вы замолчали? – спросил Дердекен через минуту. – Дальше вам неинтересно?

– Ужасно интересно! – призналась я, не поднимая глаз. – Но...

Я мучительно поискала слова.

– Вы боитесь наступить на мою больную мозоль, – договорил Дердекен.

Я бросила салфетку на стол и посмотрела на собеседника. Его лицо выражало только спокойную доброжелательность.

– Вы напрасно боитесь, – продолжал Дердекен. – Для меня это вовсе не конец света. Ну, обидно, конечно... Но за сорок лет ко всему можно привыкнуть.

– Вам сорок лет? – переспросила я, хотя уже знала об этом. Просто было трудно поверить. Дердекен выглядел непозволительно молодо. Почти так же, как Лешка. Отличало их только одно: Лешка имел взрывной темперамент, а Дердекен излучал ровные сдержанные импульсы взрослого человека.

– Сорок, – подтвердил Дердекен. И тут же предупредил:

– Не надо комплиментов! Я и сам знаю, что хорошо выгляжу!

Я виновато поскребла кончик носа и рассмеялась.

– Вы просто читаете мои мысли.

– А почему вы ни разу не назвали меня по имени? – неожиданно спросил Дердекен.

– Ну-у-у...

Я лихорадочно поискала объяснение.

– Потому что знали, сколько мне лет! – уличил Дердекен. – И стеснялись обращаться по имени к такому старому дядьке! Угадал?

– Почти, – призналась я смущенно. – Я, действительно, знала, сколько вам лет.

– От кого, если не секрет?

– От Лешки, – ответила я. И поправилась:

– От Звягина. Директора яхт-клуба.

Дердекен молча кивнул.

– Мы с ним немного дружим, – пояснила я смущенно.

Еще один короткий кивок. Я быстро сменила тему.

– Значит, до сих пор вы жили на корабле?

– Да, – ответил Дердекен. – Жил. В прямом смысле слова. Даже тогда, когда мы в порт приходили. Так что мой адрес не дом и не улица... Мой адрес – море.

– Поэтому вы приехали в наш город? – спросила я.

– Именно поэтому, – подтвердил Дердекен. – Хотелось на старости лет осесть поближе к берегу.

– А почему именно к этому берегу?

– Потому что у вас много солнца, – ответил Дердекен, не раздумывая. – Становлюсь теплолюбив. Наверное, старею...

Я засмеялась. Дердекен поддержал меня вежливой улыбкой.

– А радиостанция? – спросила я. – Почему именно этот бизнес?

Он виновато шмыгнул носом.

– Тщеславие заело, – признался Дердекен убитым голосом.

– Тщеславие? – не поняла я.

– Ну, да! Захотелось погарцевать на старости лет! Все кричали «четвертая власть, четвертая власть», я и купился!

Он отпил еще глоток вина.

– Сначала хотел открыть телеканал, – продолжал Дердекен рассудительно. – Пересчитал финансы и понял, что не потяну. Пришлось удовольствоваться радиостанцией.

Он свел лопатки, разминая спину.

– Зато теперь могу выйти в эфир, – похвастал он. – А что? Скажете, не лестно, что тебя слушают и знают десятки тысяч человек?

Я прикусила губу и посмотрела на собеседника. Почему у меня такое чувство, словно он надо мной... не скажу издевается, но подшучивает?..

Дердекен закинул ногу на ногу и оглядел ресторанный зал, постепенно заполнявшийся посетителями.

– А тут довольно мило, – сказал он одобрительно.

– И кормят вкусно, – поддержала я.

– Да, – согласился Дердекен. – Возьму на заметку.

– Иван...

Он поднял брови и быстро повернул голову ко мне.

– Ого! Какой прогресс!

Я покраснела.

– Давайте спрашивайте, – подбодрил Дердекен добродушно. – Я же вижу, что у вас на языке вертится нескромный вопрос.

– Почему нескромный? – фальшиво удивилась я.

– Потому что вы назвали меня по имени. Задобрить пытаетесь, коллега?

Я снова покраснела. Решительно, с этим человеком невозможно разговаривать! Он, как хороший шахматист, просчитывает все на несколько ходов вперед!

– В общем, вы снова угадали, – призналась я.

– Я весь внимание.

Я немного поколебалась.

– Дердекен... это ваша настоящая фамилия?

– Нет, – ответил собеседник, не раздумывая.

– Значит, это псевдоним?

– Псевдоним.

– И что он означает?

Дердекен посмотрел на меня с хитрой усмешкой.

– Не скажу! – припечатал он таинственно.

– Почему? – расстроилась я.

– Потому что не хочу лишать вас удовольствия, – ответил Дердекен. – Догадайтесь сами, это гораздо приятней...

Он прищурил один глаз и вполголоса договорил:

– Коллега...

Я рассердилась.

– Почему вы все время надо мной смеетесь?

Дердекен укоризненно склонил голову к плечу.

– Майя!..

– Что, «Майя»? – завелась я. – Нет, ну что «Майя»? Я уже двадцать пять лет Майя!

– Это срок, – согласился Дердекен.

– Прекратите!

Он добродушно рассмеялся.

– Майя, вы ошибаетесь. Возможно, мое поведение выглядит странным, но это можно объяснить.

Иван снова развел руки в разные стороны.

– Я стесняюсь, – признался он.

– Кого?

Дердекен прикусил нижнюю губу и посмотрел на меня исподлобья. Взгляд был веселый и смущенный.

– Меня? – не поверила я.

– А что? Не может быть?

Я с сомнением кашлянула в кулак.

– Да, конечно, – тут же ответил Дердекен на мою невысказаннную мысль. – Возраст не тот, чтобы стесняться симпатичной девушки. А что если у меня мало опыта в общении с симпатичными девушками? Такое может быть?

Я присвистнула.

– Бывает, у девушки муж умирает, а у вдовы живет, – ответила я поговоркой. И страстно попросила:

– Не разочаровывайте меня! В городе у вас репутация рокового мужчины, и вдруг такие банальные разговоры! Осталось упомянуть о душевном одиночестве – и все. Портрет примитивного волокиты написан!

– Да? – удивился Дердекен. – Ну, ладно. Тогда я не буду упоминать о душевном одиночестве.

Мы посмотрели друг на друга и негромко прыснули.

– Фокус не получился, – уколола я.

– Не получился.

– Вот так! – добила я, гордая своей проницательностью.

Дердекен сделал знак официантке.

– Счет, пожалуйста! – попросил он громко.

Я расстроилась.

– Уже уходим?

– А вы еще не наелись?

Я немного помялась. Да разве в этом дело?

– Наелась.

– Тогда чего рассиживаться?

Я расстроилась окончательно. Немножко помялась и спросила:

– Вы обиделись?

Дердекен бросил на меня изумленный взгляд.

– Господи, за что?

Я промолчала. Обиделся, обиделся... Попытался человек за мной ненавязчиво поухаживать, а я грубо осадила.

Дура!

Дердекен расплатился по счету, оставил хорошие чаевые. Официантка, не сдержавшись, радостно шмыгнула носом и произнесла:

– Большое спасибо!

– И вам спасибо, – ответил Дердекен, пряча бумажник в карман ветровки. – Все было очень вкусно.

– Все было действительно вкусно, – подтвердила я.

– Приходите еще, – пригласила официантка.

Дердекен улыбнулся ни к чему не обязывающей улыбкой, а я уныло подумала: «Он меня никогда больше не пригласит. Идиотка! Вылезла со своей проницательностью! Правильно отец говорит: женщина просто обязана иногда казаться дурой. Иначе просидит всю жизнь одна у окошка...»

– Майя!

Я подняла голову. Дердекен возвышался надо мной, как телеграфный столб. Он действительно был очень высокий.

– Да-да, – сказала я и поспешно встала. – Едем.

Мы вышли на улицу, уселись в машину. Дердекен повернул ключ зажигания и спросил:

– Куда?

Тут я осознала, что на улице сгущаются сумерки, и громко вскрикнула.

– Что случилось? – встревожился Иван.

– Который час? – произнесла я страшным голосом.

Дердекен взглянул на приборную доску.

– Половина седьмого, – ответил он. – А что? Куда-то опоздали?

– Опоздала, – подтвердила я убитым тоном.

Ровно полчаса назад шеф закрыл редакцию, поставил ее на сигнализацию и отбыл домой.

Ночевать мне было негде.

Дердекен немного помедлил, прежде чем задать мне очередной вопрос:

– Надеюсь, не на свидание?

Я искоса посмотрела на него. Вот ведь тип! Не поймешь, с какой интонацией сказано! Вроде бы озабоченно... Ну, да. Проявляет хорошее воспитание и личную незаинтересованность. Что ответить? Правду? А может, соврать?

– Не на свидание, – ответила я после минутной паузы.

– Уже легче, – заметил Дердекен. – А то бы я чувствовал себя виноватым.

Господи! Он когда-нибудь прекратит намекать, что я ему совершенно не интересна?! Как женщина, конечно.

Дердекен немного подумал и продолжил:

– Может быть, если мы поторопимся...

– Нет, – оборвала я его. – Торопиться поздно. Редакция закрыта, ночевать мне негде.

Сказала и сама перепугалась. Не дай бог, если он сейчас предложит поехать к нему! Образ таинственного мужчины будет окончательно изгажен.

Что может быть таинственного в обыкновенном смазливом кобеле?

– Это скверно, – заметил Дердекен.

– Ничего, что-нибудь придумаю, – пробормотала я смущенно. – Отвезите меня к набережной. Я там машину оставила.

Дердекен кивнул. Слава богу, переночевать у него не предложил. Хотя неизвестно, что он обо мне подумал. Может, решил, что я навязываюсь?

Уши мои горели.

До набережной мы доехали за двадцать минут. Всю дорогу мы молчали: я от смущения, а Дердекен... не знаю, почему он молчал.

Моя дефективная «нива» стояла там, где я ее бросила. Никто не польстился на мою машинку, даже сборщики металлолома. Я открыла дверь, порылась внутри. Все на месте.

Дердекен вышел из своего «шевроле» и подошел к парапету.

– Смотрите, какая красота, – позвал он негромко.

Я подошла к нему.

Далекий причал яхт-клуба сиял разноцветными огнями. Странно, я никогда раньше не была здесь вечером. Или просто внимания не обращала?

Две яхты, украшенные флагами, выходили в море. Яркие корабельные огни бежали за ними по темной воде.

– Действительно, красиво, – произнесла я невольно.

Сказала – и напряглась. Сейчас Дердекен пригласит меня совершить вечернюю прогулку на его яхте. Опять-таки штрих к портрету банального волокиты.

Но ничего подобного Дердекен не предложил. Развернулся и пошел к нашим машинам, стоявшим рядом. Я затрусила следом за ним, как болонка. С одной стороны я радовалась, что таинственный красавец не опустился до тривиальностей, типа «поедем в номера». С другой стороны – оставаться одной было страшно.