Текст книги "Не та девушка (СИ)"

Автор книги: Карина Пьянкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Тут вспомнилось, как капитан рассказал ту историю про его младшего брата и Дикую охоту. Можно было предположить, что так Джордж всего лишь пытался отвратить меня от Генри, вот только Джордж Дарем не стал обманывать. Поведал все, как есть, не слукавив. И именно эта правда стала последней каплей для меня.

Так зачем Джорджу Дарему прикладывать еще больше усилий? Он просто опасается, что однажды я передумаю? Или ему теперь потребовалось еще и убрать меня из Сеннена?

Через несколько минут в гостиную вошла миссис Мидуэл.

– Капитан Дарем предлагал вам весьма заманчивый вариант, – обронила пожилая дама и с легкой полуулыбкой покачала головой. Похоже, она прекрасно знала и о содержании разговора, и о том, как он завершился.

– Кто дежурил под дверь? Миртл или Сара? – со вздохом спросила я, почти не удивляясь тому, что кому-то из прислуги пришло в голову шпионить.

Миссис Мидуэл рассмеялась и махнула рукой.

– На самом деле, миссис Мэтьюс. Уж очень ей, бедняжке, не хочется, чтобы ты от нас уезжала, вот и не удержалась. Не сердитесь на нее, – весело пояснила моя нанимательница. – Вот только, милая моя, предложение капитана Дарема было слишком заманчиво, чтобы вы могли отклонить его без каких бы то ни было веских причин.

Любая другая на месте миссис Мидуэл давно бы уже принялась задавать вопросы. Однако моя хозяйка умела удивлять и самую малость пугать. Когда тебя вот так упорно ни о чем не спрашивают, сразу возникает ощущение, что о тебе и так все известно.

– Я слишком привязана к вам, – поспешно – возможно, излишние поспешно – ответила я и тут же посмотрела на пожилую женщину перед собой преданным собачьим взглядом, который с грехом пополам сумела освоить.

Миссис Мидуэл глядела с добродушным лукавством и милостиво позволяла мне болтать, что вздумается. А вот верить моим россказням очевидно не спешила.

На следующее утро на своем подоконнике я обнаружила букет – цветущие ветви боярышника, перевязанные изумрудной лентой, к которой оказался подвешен… серебряный бубенчик. А запертое на ночь окно так и осталось запертым.

– Это уже совершенно несмешно, – нервно пробормотала я и содрогнулась от мысли, что ночью в моей комнате мог оказаться без моего на то ведома посторонний мужчина.

Такой знак внимания от шута – а это наверняка его рук дело! – уже откровенно пугал. Неужели для этого человека попросту нет закрытых дверей? Или действительно все дело в том, что шут не имеет отношения к роду людскому?

Злосчастный букет, что неизвестно как попал в мою спальню (ну, не сам же прилетел, в конце концов), заставил меня изрядно помучить с тем, куда же его деть так, чтобы слуги не увидели. Выбросить в корзину для мусора – точно не вариант. Тут же обнаружат и на всю деревню раструбят, что таинственные поклонники носят мне тайком цветы. Придется как минимум объясняться с миссис Мидуэл, как максимум… Слухи дойдут до мистера Дарема, и он наверняка бросится задавать вопросы, и, что куда неприятней, все станет известно еще и мистеру Кину. А я… не хотелось бы, чтоб Джулиан Кин дурно думал обо мне. В итоге я спрятала «подарок» в ящик для белья в самый дальний угол.

От того, что в моих мыслях слишком часто присутствовал этот юноша удивительной глупости и удивительной красоты, становилось не по себе. По большей части в жизни я руководствовалась правилами приличия, чувством долга… А позволить в своем сердце расти и крепнуть чувству к человеку исключительно неподходящему – поведение не самое достойное для благовоспитанной девушки.

И, наверное, именно поэтому еще слабая, но, похоже, определенно влюбленность доставляла мне огромное удовольствие. Запретное всегда привлекает.

Чтобы немного проветрить голову, я, после того, как разобралась со всеми повседневными делами и написала несколько писем по просьбе миссис Мидуэл, отправилась с книгой в сад. Фруктовые деревья, которые некогда посадила сама хозяйка дома, уже пышно расцвели и радовали не только взгляд, но и обоняние – аромат в саду был просто сказочный.

Стоило только усесться под деревом, как до моих ушей донеслось приветливое:

– Мисс Мерсер!

Я подняла взгляд от книги и увидела мистера Кина, что стоял за забором и махал рукой. На его голове была та самая шляпа, благодаря которой мы и познакомились. Время для головного убора самое подходящее – солнце так пекло, что мне грозила опасность в самом скором времени стать настолько же смуглой как и мой знакомый актер.

– Здравствуйте, мистер Кин, – наверное, даже излишне тепло поприветствовала я Джулиана. Если дело так пойдет и дальше, весь Сеннен узнает, что я самую малость влюблена в этого молодого человека. – Выглядите уже совершенно здоровым.

Тут я даже самую малость не покривила душой – мистер Кин буквально излучал энергию и радость, ни единого следа пережитой болезни.

– Я действительно полностью выздоровел, – обрадовал с лучезарной улыбкой молодой человек. – А вы в курсе, что инспектор Харрис больше не руководит расследованием?

Признаться, такая новость меня не слишком сильно удивила, учитывая, что местному следователю так и не удалось разобраться с тем, кто и почему совершал эти ужасные злодеяния в Сеннене.

– Вот как? – переспросила я. – Нет, об этом мне ничего неизвестно. Инспектор Харрис к нам сегодня еще не заглядывал. А вы откуда знаете?

Джулиан Кин был кем угодно, но не охотником до горячих новостей, так что нынешняя его осведомленность удивляла.

– Инспектор из столицы сегодня уже заглядывал в дом к миссис Браун и допрашивал капитана Дарема и его жену, – пояснил молодой человек, опершись на забор. – Мне он тоже задал несколько вопросов.

А это пополнение в стане полицейских действует более чем энергично, это заслуживает уважения.

– И какой он – этот новый инспектор? – спросила я, не сдержав любопытства. Впрочем, в данном случае любопытство можно назвать вполне невинным. Провинциалам свойственно интересоваться приезжими из больших городов, особенно, если они являются полицейскими.

На лице мистера Кина появилось какое-то странно выражение лица, неопределенное, словно рябь на водной глади.

– Он странный, – после пары секунд задумчивости вынес свой вердикт Джулиан. – Не знаю, но почему-то именно такое впечатление он произвел на меня.

Довольно неожиданная характеристика от человека, который на моей памяти не сказал ни одного дурного слова в чужой адрес. Даже о мистере Дареме, который не давал житья молодому человеку, Джулиан Кин отзывался сдержанно. «Странный» из уст актера звучало почти с неприятием.

Сразу стало любопытно взглянуть на того, кто произвел не самое положительное впечатление на актера.

– Бет, дорогая, вернитесь в дом! – услышала я и повернула голову на звук голоса. Миссис Мидуэл высунулась в открытое окно гостиной и звала меня.

Как же невовремя. И неприятно, что хозяйка снова увидела, как мы разговариваем с мистером Кином. Возможно, мне предстоит не самый приятный разговор прямо сейчас.

Однако переживала я зря. Оказалось, что миссис Мидуэл позвала меня не ради того, чтобы прервать разговор с актером. Просто тот самый приезжий инспектор явился к нам и пожелал побеседовать со всеми обитателями дома.

– Бет, дорогая, позвольте представить вам инспектора Хилла, он приехал в Сеннен, чтобы возглавить расследование, – произнесла пожилая леди тем официальным тоном, который редко использовала, когда разговаривала с инспектором Харрисом

– Мисс Мерсер, – кивнул инспектор Хилл, приветствуя меня.

– Рада знакомству, – нагло солгала я, скользя по полицейскому заинтересованным взглядом.

На вид приезжему инспектору можно было дать около тридцати лет. Он был темноволос, худ, не слишком высок, с живым лицом, на котором красовалась широкая хитроватая улыбка от уха до уха. Такая гримаса плохо вязалась с работой в полицию. Вообще, не получалось понять, как можно расследовать ужасные преступления с таким жизнерадостным выражением лица.

Глаза у инспектора Хилла были темные, почти черные и буравили цепким пристальным взглядом, что сильно контрастировал с довольной улыбкой.

– Простите, что помешали вашей беседе, мисс Мерсер, – повинился полицейский, – но время не терпит. Для начала поведайте свое мнение о мистере и миссис Картрайт, пожалуйста.

Такая просьба немного смутила и сбила с толку. Я ожидала конкретных вопросов, а не просьбы высказать собственные впечатления о моих соседях, одного из которых, к тому же, недавно убили. По сути придется передавать слухи и не самые приятные сплетни, а делать это при постороннем человеке не слишком приятно.

– Ну… – замялась я и бросила умоляющий взгляд на миссис Мидуэл, надеясь на ее поддержку. Та ободряюще кивнула. – Мистер Картрайт был старым брюзгой, который обожал доводить всех и каждого. В Сеннене не найдется ни единого человека, кому бы он не попытался испортить жизнь. А миссис Картрайт – легкомысленна и не слишком умна.

Говорить вслух, что церковный староста был невероятно ревнив, а его супруга не то чтобы не давала поводом для ревности, я все-таки сочла излишним. Озвучивать подобное вслух при постороннем оказалось слишком неудобно. А уж говорить о вероятной интрижке между Элен Картрайт и капитаном Даремом я и вовсе сочла для себя невозможным.

Инспектор Хилл многозначительно хмыкнул.

Он явно был уже достаточно осведомлен о жизни в деревне, чтобы догадываться, о чем именно я не захотела говорить.

– И много внимания уделяет одному из братьев Дарем, не так ли? – мягко и даже вкрадчиво осведомился инспектор Хилл.

Миссис Мидуэл едва различимо ахнула, словно бы что-то вызвало у нее сильное изумление. Я даже покосилась в сторону хозяйки, пытаясь понять, чем вызваны такие эмоции – уж точно было не в слухах о супружеской неверности миссис Картрайт. Тем более, что на моей памяти Элинор Мидуэл никогда и ничему не удивлялась, сохраняя идеальное спокойствие истинной леди в любой ситуации, пусть даже самой шокирующей – а и такие бывают в жизни почтенной деревенской дамы.

Но что-то в столичном инспекторе определенно поразило мою нанимательницу настолько сильно, что миссис Мидуэл просто не сдержалась и выдала собственное изумление.

Сразу вспомнилось, что совсем недавно мистер Кин охарактеризовал инспектора Хилла как «странного». Вероятно, как и многие артистические натуры, Джулиан, не обладая должной наблюдательностью, не был лишен определенного чутья относительно человеческой натуры.

– Быть может, – пожала я плечами в ответ на странный и какой-то обтекаемый вопрос приезжего. – Определенно только одно – никто ничего не видел и ничего не в состоянии утверждать с полной уверенностью. А сплетничать не в моих привычках, сэр.

На мгновение инспектор сощурил свои темные как провалы глаза, и мне стало слегка не по себе.

– Какая удивительная порядочность, – произнес полицейский словно бы комплимент, однако я почти не сомневалась, что надо мной на самом деле потешаются. Насмешки не было ни в словах, ни в голосе, ни в выражении лица инспектора Хилла, но при это я все равно знала – он издевается. – То есть вы никого и ни в чем не подозреваете?

Я покачала головой, слукавив. Как раз подозрений у меня имелось более чем достаточно. Их было столько, что начинало понемногу казаться, будто меня одолевает паранойя. Подозрения имелись и относительно братьев Дарем, и миссис Дарем, и Элен Картрайт, и даже миссис Браун понемногу начинала казаться подозрительной.

– Как жаль, – покачал с легкой досадой головой мужчина глядя в мои глаза чуть дольше и чуть пристальней, чем позволяли правила приличия. Но для полицейских наверняка приличия не имеют никакого значения, такова уж суть их службы. – А не происходило ли в Сеннене или его окрестностях чего-то странного?

Последний вопрос следовало ожидать, но я почему-тто все равно вздрогнула, услышав его и покачала головой.

Эта ложь была самой наглой, поэтому самой сложной.

– Нет-нет, – заверила я инспектора и затрепетала ресницами, пытаясь принять вид невинности и глупости.

Полицейский хмыкнул и произнес:

– Вот как. А что же с тем мужчиной в костюме шута на маскараде?

Никогда бы не подумала, что к моим словам прислушиваются настолько внимательно, а после еще и передают другим, однако на практике оказалось, что обо мне докладывают и священнику, и полиции.

– Разве надоедливый и нежелательный поклонник – это нечто странное? – осведомилась я почти с возмущением. – Или вы считаете, будто за такой девушкой как я никому не может прийти в голову поухаживать?

Обычно подобные вопросы ставят мужчин в тупик, даже если вдруг их задает настоящая дурнушка, а я была красива, знала это и умела использовать внешность как свое оружие.

– Я считаю, что для того, чтобы напугать такую девушку как вы, нужно нечто большее, чем просто настойчивые ухаживания. Вы так стойко пережили гибель отца и подруги, что некоторые особо глупые люди даже предполагали, что именно из-за вас и случился пожар.

Эти слова так сильно шокировали меня, что с великим трудом удалось добрести до кресла и сесть в него. Эти пять шагов стали едва ли не самыми длинными и тяжелыми в моей жизни.

Выглядела я, вероятно, совсем уж отвратно – миссис Мидуэл бросилась наливать мне воды сама, не вызывая прислугу.

– Я не такая стойкая, как можно предположить, сэр, – опустошив стакан выдавила я. Силы оставили, а голова мучительно болела. – И та стойкость мне дорого обошлась, уж можете поверить.

Судя по скептическому выражению инспектора Хилла, верить он не собирался никому – а мне особенно.

– Так что все-таки с тем поклонником, который вас расстроил настолько, что после вы всех о нем расспрашивали?

Инспектор вцепился в секрет как питбуль, мертвой хваткой, и никак не желал оставлять меня в покое, не получив ответа на свои вопросы.

– Он говорил странные вещи и вел себя как помешанный! – в итоге не выдержала я. – Испугал до полусмерти! Поэтому после и пыталась узнать, кто это вообще был.

Говорить о том, что именно довелось услышать от шута, я не собиралась даже под пыткой. А уж о том, что он так и не оставил меня в покое – и подавно.

– И безуспешно, не так ли? – уточнил инспектор Хилл не без иронии. Кажется, ответ на свой вопрос он и так знал.

Я кивнула. Какой смысл отрицать очевидное, особенно если полиции уже и без того многое известно?

– Все верно. Никто не знает, кто он такой.

Теперь взгляд мужчины казался каленым железом, которое безжалостно обжигало кожу. Полицейский словно бы понял это, составил картину произошедшего из моих недомолвок.

– Мисс Мерсер, вам стоит быть со мной предельно откровенной, – вкрадчиво продолжил инспектор Хилл, почти ласково улыбаясь. – Вам совершенно нечего смущаться, я готов выслушать любые ваши версии, даже те, что кажутся безумными, и ни в чем вас не упрекну.

Быть может и не упрекнет, а вот в дом скорби отправить может запросто, если только миссис Мидуэл не вступится. Она-то в то, что мне покоя не дает нечистая сила, может как раз и поверить, ведь о том своем давнем знакомце-фэйри моя хозяйка рассказала совершенно серьезно.

– Прошу прощения, сэр, но сказать мне больше нечего, – упрямо мотнула я головой, и полицейский все-таки оставил меня в покое, пусть и наградив напоследок долгим нечитаемым взглядом.

Миссис Мидуэл против всех обыкновений до самого вечера оставалась молчалива. Нет, моя хозяйка никогда не была пустой болтушкой, но всегда искусно и охотно поддерживала разговор. Я так растерялась из-за странности в поведении пожилой дамы, что в итоге не выдержала и принялась за ужином расспрашивать ее о здоровье.

– О, мое милое дитя, – с лаской в голосе произнесла миссис Мидуэл, – со мной все прекрасно, не стоит так беспокоиться. Я совершенно здорова, просто иногда на старух накатывает меланхолия. Обычное дело.

Я неодобрительно покачала головой.

– Старуха? – переспросила я почти возмущенно. – Так можно назвать кого угодно, но не вас!

И к меланхолии миссис Мидуэл никогда не была склонна. Эта женщина всегда фонтанировала энергией!

– Ваша лесть как всегда прелестна, моя дорогая, – улыбнулась Элинор Мидуэл чуть более искренне, чем до того. – Однако со мной действительно все в полном порядке.

Нет, состояние моей хозяйки походило на что угодно, но не на «в полном порядке».

Выдержав недолгую паузу я продолжила задавать вопросы.

– Это инспектор Хилл вас настолько сильно расстроил?

Иных предположений у меня уже не осталось.

Женщина подняла взгляд и покачала головой.

– Нет, Бет, инспектор Хилл меня ничем не расстроил, не забивайте себе голову. Просто накатили воспоминания, не более того.

И почему-то после такого ответа я окончательно уверилась именно в том, что именно в визите инспектора Хилла все дело. Вот уж точно чертовски подозрительный тип: сперва Джулиан называет его странным, затем миссис Мидуэл после разговора с полицейским начала вести себя так, словно что-то ее расстроило до ужаса. И еще инспектор Хилл в отличие от инспектора Харриса не стал сосредотачиваться непосредственно на убийствах – приезжий решил узнать вообще все о том, что происходит в деревне. Учитывая явленную недавно напористость, у инспектора Хилла имелись все шансы если не убийцу поймать, то найти в шкафах жителей Сеннена все припрятанные секреты.

После ужина, удостоверившись, что миссис Мидуэл не нуждается в моих услугах, а прислуга – в руководстве, я накинула тонкую вязаную кофту поверх платья и спустилась в сад. На землю уже опустились густые сумерки, которые предавали всему вокруг ощущение нереальности.

И возникший за забором мистер Кин казался, наверное, самым нереальным из всего.

– Добрый вечер, мисс Мерсер, – тихо окликнул он меня.

Я не смогла удержаться от улыбки.

– Добрый вечер, мистер Кин, – откликнулась я, и ноги сами понесли меня к молодому человеку, который наверняка не просто так прогуливался поздним вечером по улицам Сеннена. Да, мы жили буквально в нескольких шагах друг от друга, но я ни капли не сомневалась, что на прогулку Джулиан вышел только ради нашей новой встречи.

И только от этого чаще застучало сердце.

Нельзя было сказать, что женское тщеславие мне совершенно неприсуще, однако оно нечасто подавало голос. Мужчины нередко оказывали мне внимание, но это почти никогда не трогало. А вот когда речь зашла о Джулиане Кине – все резко переменилось. Его восторженное отношение доставляло огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие.

Я замерла у самого забора, который разделял нас двоих.

– Простите, я становлюсь навязчив, – повинился молодой человек, не сводя с меня завороженного взгляда. – Но… я не слишком хорошо воспитан, мисс Мерсер, это не извиняет, однако объясняет мое нахальство.

Мистер Кин чрезвычайно редко говорил настолько длинные тирады, если это не были строки из пьесы, поэтому, пусть некоторое косноязычие и резало слух, я все равно была на редкость заинтригована и его словами, и блеском изумрудных глаз.

– Вы вовсе не кажетесь мне нахальным, мистер Кин, – решила я поощрить молодого человека, который откровенно робел.

Улыбка актера стала совершенно лучезарной. Молодой человек вцепился в забор, но по его лицу я отлично понимала, что на самом деле сжимать Джулиан желал мою ладонь. От этого знания у меня запылали от смущения и удовольствия щеки.

Он бы и мог взять меня за руку сейчас, однако не решался.

– Благодарю вас, мисс Мерсер, – почти прошептал юноша.

Между нами повисло смущенное молчание, которое говорило лучше всяких слов и уж точно доставляло куда больше удовольствия. Оно было многозначительным – это молчание.

– Я слышал, что вы обручены с мистером Даремом, – в конце концов, промолвил мистер Кин, скрыв взгляд под длинными ресницами.

Это был и вопрос, и не вопрос одновременно.

– Тогда вы должны были слышать и то, что я решительно отказала Генри Дарему, – произнесла я тихо и как-то совсем уж смущенно.

Джулиан еле слышно вздохнул, как будто с удовлетворением.

– Девушки часто отказывают, чтобы после дать согласие, – побормотал юноша, все еще неуверенный в том, что верно понял то недосказанное, что я не решалась вымолвить вслух.

– Я не отношусь к таким девушкам, мистер Кин. Если я однажды отказала мужчине, то буду придерживаться этого решения. Мистер Генри Дарем не тот, кого я бы хотела видеть своим спутником жизни.

Каждое мое слово было преисполнено уверенности.

Джулиан внезапно протянул ко руку и мягко сжал мои пальцы, чтобы тут же почти с испугом отпрянуть. Мы в панике смотрели друг другу в глаза.

– Я… уже поздно, – пробормотала я, не зная, как быть дальше. – Мне, наверное, пора спать.

Мистер Кин, кажется, смутился не меньше меня собственной смелости.

– Д-да, я тоже… пойду, – выпалил он. – Доброй ночи!

– Доброй ночи, – произнесла я уже в спину улепетывающему актеру.