Текст книги "Не та девушка (СИ)"
Автор книги: Карина Пьянкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Полиция рвала и метала, пытаясь дознаться, кому же в голову пришло убить миссис Дарем, но свидетелей не нашлось, а, по словам прислуги викария, когда пострадавшую женщину спросили, кто мог покуситься на ее жизнь, миссис Дарем, и без того бледная, побледнела еще больше и заверила, что никому и в голову не могло прийти причинить ей зло.
– И самое гадкое, что у ее мужа алиби нет! Вообще никакого! По словам капитана, он прогуливался один в близлежащей роще! – воскликнул недовольно инспектор Харрис после того, как поведал всю эту таинственную историю за чаем мне и миссис Мидуэл.
Складывалось впечатление, что в доме моей нанимательницы несчастный полицейский просто прятался от сурового и совершенно несправедливого мира, который обвинял его во всех смертных грехах разом. В том числе и в неспособности раскрыть убийство мистера Картрайта и покушение на миссис Дарем в течение нескольких минут.
– Вам кажется, что именно капитан Дарем решил избавиться от жены? – осведомилась с самым скептическим из возможных выражением лица миссис Мидуэл.
Лично я также подумала, что именно Джорджу Дарему могло бы прийти в голову поспособствовать собственному вдовству. В конце концов, брат викария к жене явно не привязан, к тому же Сьюзан Дарем на редкость непривлекательная особа. Было бы ни капли не удивительно, если бы молодому мужчине захотелось избавиться от опостылевшей жены. Особенно, если имеется вполне аппетитная и недавно овдовевшая любовница.
– А вы считаете, что такого быть не может? – насмешливо переспросил полицейский, который, похоже, пребывал в уверенности, что именно Джордж Дарем решил лишить жизни собственную жену. А тогда… Тогда вполне можно представить, что и мистера Картрайта спровадил на тот свет именно Джордж Дарем. – Между супругами Дарем точно нет любви, это понятно даже слепому.
Моя хозяйка поднесла к лицу чашку и бросила поверх нее на инспектора Харриса задумчивый многозначительный взгляд.
– Что Джордж Дарем получит в случае вдовства? – поинтересовалась она как бы между прочим.
Мужчина замер и нахмурился.
– Большинство браков крепкими делает отнюдь не любовь, инспектор, а вещи куда более приземленные, – продолжала, тем временем, моя нанимательница, причем ее голос звучал так буднично, словно разговор велся об урожае клубники или ассортименте в местной бакалейной лавке. – Разумеется, Джордж Дарем от жены не в восторге, но чтобы избавиться от супруги в нынешние времена совершенно необязательно ее убивать.
Инспектор Харрис славился среди коллег крутым нравом (что вышеозначенные коллеги дрожащим шепотом сообщали всем без исключения) и терпеть не мог, когда с ним спорили или – что еще хуже – пытались поучать. Однако несмотря на все это к словам миссис Мидуэл он прислушивался и ее суждениям как будто доверял.
– Завещание… – пробормотал мистер Харрис и, отставив в сторону опустевшую чашку, вылетел из гостиной, даже позабыв попрощаться.
– Как легко подозревать супругов, что они коварно злоумышляют против своих вторых половин, – задумчиво изрекла миссис Мидуэл, правда, прищур у нее показался мне чрезвычайно хитрым для ее философского тона.
В деревне иногда начинались разговоры о том, что моя нанимательница – ведьма. Виной тому была ее чрезвычайная осведомленность во всех местных делах, а также невероятная прозорливость. Я же могла с полной уверенностью заявить, что ни с каким ведовством моя хозяйка дела не имела, да и с магией у нее тоже сложились весьма напряженные отношения: будучи представительницей земельной аристократии средней руки действительно сильным магическим даром Элинор Мидуэл не обладала. Хотя иногда в ее умении знать обо всем и видеть то, что для других невидимо, было нечто мистическое.
– Но кому еще помимо капитана Дарема могло понадобиться убивать Сьюзан Дарем? – растеряно пробормотала я. – Она же ни с кем в Сеннене толком не знакома… А чтобы пожелать убить человека, нужно его хотя бы знать!
В нашей деревне миссис Сьюзан Дарем была действительно знакома только с братом мужа. Все прочие жители Сеннена видели жену капитана только изредка и издали, сама она в силу свойств характера и слабого здоровья знакомства заводить не могла, а, возможно, и не хотела.
– Далеко не всегда, – покачала головой миссис Мидуэл и позвонила в колокольчик, вызывая горничную. – Визиты инспектора Харриса всегда хочется заесть чем-то сладким. Это не человек, а настоящий источник дурных привычек.
Миртл получила приказ принести хозяйке пастилы и заварить еще чаю. Меня саму после визитов полиции к сладкому не тянуло, однако отказываться от возможности выпить еще одну чашку чая с пастилой я и не подумала.
– Но о каком именно завещании говорил инспектор Харрис? – поинтересовалась я, поглядев искоса на пожилую леди. И сомнений не было, что у нее имеются на этот счет определенные идеи.
– Разумеется, о завещании Сьюзан Дарем, – как само собой разумеющееся произнесла миссис Мидуэл, бросая на застывшую в дверях горничную предупреждающий взгляд. Миртл тут же прыснула прочь.
Я немного растерялась.
– Завещание миссис Дарем? Она молода, могла его еще и не составить вовсе.
Моя хозяйка только расстроенно вздохнула.
– И все-таки в закрытых школах не учат тому, что ожидает девушек в реальной жизни, моя дорогая. Перед свадьбой супруги Дарем наверняка составили брачный контракт, и, учитывая, что Дерби все-таки небедны, не сомневаюсь, что мисс Дерби составила и завещание еще до того, как стала миссис Дарем.
Спустя несколько минут раздумий я осознала, к чему именно клонила моя нанимательница.
– То есть… вполне возможно, что после смерти жены капитан Дарем не получит ничего? – растеряно переспросила я.
Почему именно так решила миссис Мидуэл, оставалось загадкой, но обычно выходило, что предположения моей хозяйки вполне обоснованы и наиболее логичны.
– Я бы не удивилась, моя дорогая, если бы выяснилось, что в случае безвременной кончины жены, Джорджа Дарем не просто не выигрывает, но и многое теряет, – тонко улыбнулась пожилая дама. – Она ведь умна, эта молодая миссис Дарем, очень умна. И знает цену и своему мужу, и своему браку.
Моему изумлению не было предела. Сьюзан Дарем по всеобщему мнению была глупа, но не той приятной детской глупостью, которую воплощал собой мистер Кин, а глупостью пустой и никчемной, что ни у кого не вызывала симпатии.
Что там с завещанием миссис Дарем, инспектор Харрис не спешил нам с миссис Мидуэл сообщать, что вызвало мое немалое раздражение: все-таки любопытство мучило меня и с каждым днем все сильней и сильней. Всегда считала, что я неподвластна такому низменному мерзкому чувству – этому голодному обывательскому любопытству, когда жаждешь новостей, причем не просто новостей – а непременно или жутких, или отвратительных.
С мистером Кином мы не виделись в течение нескольких дней, однако не по моему умыслу, а сперва по причине дурной погоды, а после из-за того, что миссис Браун, в высшей степени деятельная особа, уломала своего гостя помочь с приготовлениями к традиционному маскараду, который проводился ближайшем городке под названием Брайтхилл никак не меньше пятидесяти лет подряд в последний день апреля. Старожилы, правда, с видом настоящих знатоков заявляли, что традиция эта куда как старше и многозначительно улыбались.
Весь Сеннен непременно выезжал на маскарад едва ли не целиком, в этом году никто не собирался менять своих планов только из-за того, что кому-то взбрело в голову убить старого Джерома Картрайта. Траур в деревне никто помимо миссис Картрайт не носил и изображать скорбь и уныние не собирался.
Я грядущего маскарада ждала как прочие обитатели Сеннена, предвкушая танцы и веселье всю ночь напролет.
– Что ж, рада, что вы не планируете изменять этой свой привычке, Бет, и не собираетесь игнорировать маскарад как все иные развлечения вне деревни, – с улыбкой констатировала миссис Мидуэл, когда я заговорила о том, что нужно вызвать портниху, мисс Бейтс, и заказать ей новое платье к грядущему празднеству.
Заказов у мисс Бейтс всегда было с избытком, особенно в преддверии торжеств, однако для миссис Мидуэл и меня, ее компаньонки, портниха всегда выгадывало время и старалась на славу.
– Я вовсе не такая затворница, какой вы пытаетесь меня выставить, – отозвалась я, в красках представляя будущий наряд, на который откладывала деньги весь год в специальную заветную шкатулку. Появляться на маскараде в одном и том же костюме два года подряд считалось самым тяжким преступлением против местных обыкновений, какое только могла совершить женщина.
– Разве? – чуть приподняла брови миссис Мидуэл и так тонко усмехнулась, что продолжать беседу не захотелось, но делать этого и не пришлось.
К нам явились гости – все женской сообщество Сеннена, кажется, пожелало собраться у моей нанимательницы. Исключением, разумеется, стала миссис Дарем, которая все еще не поднималась с постели. Впрочем, имелись подозрения, что даже если бы не произошло того падения с лестницы, жена Джорджа Дарема все равно бы не снизошла до нашей компании.
– Нет, вы только можете себе представить?! – возмущенно воскликнула миссис Браун еще в холле. Ее негодование распространялось, кажется, по всему дому как приливная волна. – Этот гадкий инспектор Харрис заявил, что его подчиненные появятся на маскараде! Пусть и в штатском – но это возмутительно! Они будут подслушивать, подсматривать… Шпионить!
Чувства миссис Браун разделяли все явившиеся вместе с ней женщины.
– Дорогая миссис Мидуэл, вы имеете на инспектора большое влияние, не могли бы вы отговорить этого гадкого человека портить нам праздник? – заискивающим тоном осведомилась соседка.
Лично я не понимала, почему не к мисс Локк, родной тетке инспектора, отправилась вся эта негодующая делегация. Она на племянника влияние имела, пусть не сильное, однако несомненное.
Миссис Мидуэл с растерянным видом развела руками.
– Но, дорогая миссис Браун, как именно, по-вашему, я могу повлиять на решения полиции? – спросила моя нанимательница. – К тому же, разве же инспектор Харрис не прав? Убийца здесь, среди нас, он нападал уже дважды. Учитывая, что на маскарад отправятся буквально все жители деревни, возможно, там будет и убийца. А когда лица скрыты под масками, лишить жизни безнаказанно проще.
Я задумалась над словами хозяйки и поняла, что она, вполне вероятно, права. Убийца точно местный, один из нас. И если он действительно какой-то маньяк, может убить и на маскараде.
Женщины принялись переглядываться, очевидно, до них только сейчас дошло, чем может быть чревато посещение праздника в Брайтхилле.
– Но… но это все глупости, – не слишком уверенно произнесла миссис Мэтьюс. Она как будто посерела лицом. – Никто никого больше не убьет. Нас ведь незачем убивать, ведь так? Просто старик Картрайт никому не нравился.
Во взглядах жительниц Сеннена читалась надежда, что все дурное действительно закончилось раз и навсегда и теперь осталось только дождаться момента, когда инспектор Харрис схватит убийцу и передаст, наконец, в руки правосудия. Учитывая, насколько дурно все относились к Джерому Картрайту, его смерть всерьез никого не расстроила и, похоже, даже не особенно озаботила. И уж тем более никому и в голову не могло прийти, что лишивший жизни церковного старосту мерзавец может напасть на другого жителя нашей деревни.
И теперь мне казалось, что это самую малость… дико.
– С каких пор за дурной характер можно убивать? И что такого должна была сделать миссис Дарем, чтобы заслужить смерть? – спросила я с возмущением, оглядывая собрашихся.
Реакцией на мои слова стало смущение и медленно пробуждающийся страх.
– Бедная миссис Дарем действительно ничем заслужила всего этого кошмара, – пробормотала смущенно миссис Мэтьюс и потупилась. – Но наш маскарад… Неужели на нем действительно будут полицейские? Они же все испортят! Совершенно все испортят!
В такие моменты я начинала понимать, насколько же узко мыслят люди, с которыми я провела последние три года. Как мало они смыслят в жизни, если вдруг она выходит за пределы дома, сада, визита к соседям… И как мало они хотят в ней смыслить.
Жители Сеннена были идеально счастливы в своем пасторальном мирке.
– Да, совершенно верно. Они все испортят убийце, если вдруг тому придет в голову совершить еще одно преступление, – с мягкой улыбкой произнесла миссис Мидуэл, решив не дожидаться, пока кто-то наговорит глупостей или резкостей под действием эмоций. – Мы же, законопослушные граждане, будем в полной безопасности наслаждаться праздником.
Еще спустя полчаса увещеваний гости покинули наш дом в какой-то мере успокоенные, однако все еще не окончательно.
– Вы и правда думаете, что убийца может напасть на кого-то на маскараде? – осведомилась я не без волнения.
Идея отправиться туда уже не казалась мне настолько восхитительной как прежде.
– В этом я не уверена, но вполне вероятно, что он на нем появится и, возможно, чем-то себя выдаст. Поэтому идея инспектора кажется мне вполне здравой, моя дорогая. Хотя, вряд ли его молодцы настолько умны и расторопны, чтобы не выдать себя. И не оттоптать всем местным дамам ноги.
Пожалуй, это действительно весьма печальная перспектива.
Глава 5 Танцы и тени
Дни до маскарада прошли в повседневной суете, которую не нарушали никакие странные или пугающие происшествия. Поправлялась и миссис Дарем, которая, как оказалось, все-таки намеревалась выехать на маскарад, несмотря ни на что. Подобное стремление жены капитана Дарема к развлечениям несколько удивляло, ведь до этого она выходила из дома деверя только ради того, чтобы отправиться в церковь. И после этого – маскарад?
Викарий заявил, что не намерен посещать празднество в Брайтхилле, и долго распинался на тему того, что праздник, который проводится в настолько неподходящее время, да еще и такой, на котором люди скрывают свои лица под масками, – наверняка Творцу нашему неугоден.
Поскольку жителям Сеннена преподобным Дарем все-таки нравился, люди ему покладисто поддакивали. И втихомолку шили платья, не собираясь следовать советам священника. Быть может, в спасении души Генри Дарему и не было равных, но никто не собирался ради блаженства в жизни вечной отказываться от радостей жизни земной.
Мне было проще идти против воли местного пастыря, ведь мы с ним в любом случае не ладили и вряд ли от того, что я всю ночь напролет протанцую в маске и маскарадном костюме, отношения с преподобным ухудшаться еще больше. Куда уж хуже, в самом деле?
– Ты чудо как хороша в этом платье, Бет, – оценила пошитый для меня наряд миссис Мидуэл, когда я вертелась в пестром костюме перед зеркалом, вспоминая, кажется, почти забытые впечатления от грядущего торжества на котором можно чувствовать себя совершенно свободно.
Платье мне действительно шло невероятно: пышная юбка в старинном стиле, словно составленная из разноцветных лоскутов, забавно шуршала при каждом шаге, облегающий лиф подчеркивал тонкую талию и грудь.
– Теперь твоя красота получила, наконец, достойную оправу, – продолжала осыпать меня комплиментами хозяйка, которой аккомпанировала поддакиванием Миртл. Горничная перед балом занималась тем, с чем обычно я справлялась самостоятельно, – моей прической. Макияж я служанке не доверила, справилась сама. Впрочем, мое лицо в любом случае скроет маска.
– Ну что вы, миссис Мидуэл, – с улыбкой покачала головой я, – главным украшением вечера несомненно станете вы и никто иной.
Говоря подобное, я даже не слишком кривила душой, поскольку моя хозяйка действительно являла собой образец элегантности и обладала фигурой, которой могла бы позавидовать и молодая девушка. К тому же Элинор Мидуэл, судя по старым фото, с самой юности обладала прекрасным вкусом, который к ее почтенным летам был отточен как бритва.
– Твоя лесть как всегда бессовестна и приятна, моя дорогая, – ласково потрепала меня по плечу нанимательница. – Но давай поторопимся. Нет ничего хорошего в том, чтобы опаздывать на бал.
Не приходилось сомневаться в том, что миссис Мидуэл окажется в числе танцующих, даже несмотря на почтенный возраст, и наверняка найдется множество желающих пригласить такую даму.
Брайтхилл был невелик, но вокруг него располагались фамильные поместья, пара из которых принадлежала даже представителям магической аристократии, пусть речь шла и не о самых влиятельных айнварских семействах. Поэтому брайтхиллский маскарад всегда отличался несвойственной сельским праздникам пышностью и даже светскостью.
Поднимаясь по ступеням в здание городской ратуши, я чувствовала себя настоящей принцессой. К тому же миссис Мидуэл сразу потребовала, чтобы мы шли порознь, не желая до срока раскрыть наше инкогнито.
Можно было вообразить, что все как прежде, у меня есть отец, положение в обществе, и я вхожу в бальный зал как полновластная хозяйка жизни. Да, самообман, который рассеется к утру, но что в нем дурного?
Шелест юбки при ходьбе завораживал, мир, на который теперь приходилось смотреть сквозь прорези полумаски, казался чем-то по-настоящему волшебным. Возможно, все дело заключалось в том, что угол обзора уменьшился.
«Но что если действительно прямо сейчас убийца ходит среди нас? Что если он уже ищет новую жертву?»
Как только в мою голову забрели эти ужасные, пугающие мысли, вечер уже не казался настолько прекрасным и волнующим как прежде.
«Но ведь меня не за что убивать?»
Но было ли за что убивать мистера Картрайта? И зачем понадобилось нападать на миссис Дарем?
Многие гости уже фланировали по залу, в ожидании, когда, наконец, начнутся танцы, поток входящих в зал также не иссякал и даже стало любопытно, поместятся ли все желающие. Стоило только сделать несколько шагов, как на меня с хохотом налетела стайка молодых людей, которые едва не снесли с ног. Спасло от падения только то, что кто-то схватил меня за руку и дернул в сторону. Ладонь, что держала меня, была широкая и жесткая – явно мужская, и от ее прикосновения пробирала дрожь.
Я повернулась, желая поблагодарить спасителя, и, разумеется, вместо лица увидела только яркую маску с гротескной улыбкой от уха до уха. В темных прорезях никак не удавалось разглядеть глаз, только будто бы слабое мерцание виднелось.
– Вам нужно быть поосторожней, миледи, – донесся из-под маски голос, сперва низкий, гулкий, а после поднявшийся до издевательски высокого фальцета. Так говорили клоуны в цирке. Словно бы клоунским был и костюм мужчины – составленный из ярких лоскутов как и юбка моего платья. На голову незнакомец водрузил шутовской колпак с бубенчиками, которые еле слышно звенели при каждом его движении.
Вздрогнув, я вырвала руку из захвата и сделала пару шагов назад. Такого ужаса мне давно не приходилось испытывать.
– Кто вы? – дрожащим шепотом спросила я. Земля уходила из-под ног, а перед глазами плыло. – Кто вы такой?!
Незнакомец издевательски захихикал.
– Как невежливо спрашивать имя на маскараде, миледи, – укорил меня он. – А что будет, если я спрошу ваше, а? Как ваше имя, миледи?
Мужчина склонился в поклоне – молниеносном, неестественно резко, будто кукла на шарнирах, и растворился в толпе, не дожидаясь ответа. Только издевательский тонкий смех еще какое-то время звучал.
Сердце колотилось так, словно хотело проломить ребра и унестись прочь, а в горло никак не удавалось протолкнуть глоток воздуха. Опомнилась я после странного разговора только спустя пару минут.
Кто он такой – этот странный человек и как он здесь появился? Нет, как появился – это понятно, просто приехал, как и все прочие гости. Но он не был похож на тех, кого мне прежде доводилось встречать. И этот голос… Этот ужасный адский голос – он напугал меня едва не до потери чувств.
Чтобы немного прийти в себя я отправилась к столам и взяла стакан воды, который опустошила одним жадным глотком. Зубы мелко стучали по стеклянной стенке.
А что если это он и был? Убийца? Он походил на полного безумца, на чудовище! Что если именно он лишил жизни Джерома Картрайта? И для этого действительно не было никаких мотивов, кроме беспричинной злобы сумасшедшего?
– С вами все в порядке, мисс? – раздалось рядом со мной. Я вздрогнула – и стакан полетел на пол, тут же разбившись на сотни осколков.
Этот голос я мгновенно узнала. Я вообще запоминала голоса куда лучше лиц. Впрочем, даже не обладай я этим свойством, сложной было с кем-то спутать настолько высокого мужчину.
– О, со мной все прекрасно, сэр, – заверила я капитана Дарема. Его лицо было скрыто полностью под маской чумного доктора. Странный выбор наряда для праздника. Слишком уж траурный и мрачный. Однако черная одежда капитана не производила и вполовину того ужасающего эффекта, какой произвел на меня костюм человека в шутовском колпаке.
А где же миссис Дарем? Она должна быть здесь.
– Не похоже, мисс, – тихо хмыкнул мужчина, хозяйским жестом подцепив меня под локоть. – Вы кажетесь такой напуганной.
С каждым словом капитан Дарем склонялся ко мне, шепот его становился все интимней. Да, этот мужчина определенно считал себя великим покорителем женских сердец и, вполне возможно, им и являлся. Впрочем, у меня не было ни единого шанса оценить навыки обольщения капитана.
– Вы видели тут мужчину в шутовском костюме? – спросила я, осторожно отодвигаясь от брата викария.
Джордж Дарем ожидал чего угодно, но не такого вопроса.
– В шутовском костюме? Кому вообще могло прийти в голову вырядиться шутом? – пробормотал он. Я не стала говорить, что одеться чумным доктором – тоже не самый лучший выбор для праздника. – Нет, никого подобного мне видеть сегодня не доводилось.
Пробормотав что-то извиняющееся я проскользнула мимо Дарема. Как раз заиграла музыка, кто-то пригласил меня на танец, и я бездумно приняла приглашение, постоянно приглядываясь и прислушиваясь. Все ждала, что вот-вот среди гостей мелькнет цветастый костюм и раздастся звон бубенцов на колпаке. Но странный тип как в воду канул.
Когда я уже готова была выбросить пугающую встречу из головы, как снова столкнулась с шутом. Он буквально втянул меня в круговерть вальса, не спрашивая разрешения, не приглашая, просто схватил за руку и увлек за собой.
– Да кто вы такой, черт бы вас побрал? – возмущенно воскликнула я, завороженная и испуганная маской перед собой. Даже показалось на какое-то мгновение, что нет за ней никакого лица.
– Разве непонятно, миледи? – мерзко захихикал незнакомец, кружа и кружа меня. Я уже не сомневалась, что этот человек совершенно безумен, не смеются так люди в трезвом рассудке.
Он не мог ничего мне сделать на виду у стольких людей, я понимала это умом и при этом все равно боялась, боялась так сильно, что даже пожар, в котором я едва не сгорела, уже не казался чем-то ужасным.
– Ничего непонятно! – почти взвизгнула я, понимая, что вырваться не получается.
Снова партнер по танцу жутко рассмеялся.
– Я – шут, миледи. По-моему, это очевидно.
Да он просто издевается надо мной!
– Это просто ваш костюм! – оскорбилась я из-за глупой шутки и страха, который все никак не отпускал. – Маскарадный костюм!
– Что есть жизнь человеческая, миледи? Просто один затянувшийся маскарад, – с каким-то показным, театральным спокойствием изрек незнакомец. – И кто может сказать, когда именно мы в маскарадном костюме, а когда в собственном обличье?
Я не выдержала и одним резким движением сорвала с мужчины шутовскую маску, желая раскрыть инкогнито этого невыносимого и пугающего человека.
Как удалось не завопить от ужаса, не понимаю.
Лицо под маской оказалось покрыто плотным густым гримом. На выбеленном лице кроваво-красная улыбка от уха до уха, глаза перечеркнуты черными вертикальными полосами. Грим лежал так плотно, без изъяна, без единой трещины и потека, что казался просто кожей.
Маска выпала из моих ослабевших пальцев. Тут же чей-то каблук наступил на нее, и донесся тихий, но отчетливый хруст.
– Маска может быть лицом, лицо – маской, – снова рассмеялся «шут», который ничуть не расстроился из-за своей потери. Какой мерзкий смех, в нем не было и на пенс настоящего веселья. Только насмешка надо мной и моей глупостью и слабостью. – Что есть что, миледи? Под вашей маской точно лицо?
Он меня знает. Он совершенно точно откуда-то знает меня! Но я никогда в жизни не встречала кого-то подобного «шуту»!
– Назовитесь, сэр! – прошипела я, титаническим усилием воли заставляя себя унять панику. – Ведите себя как мужчина. Назовитесь.
Под нарисованной улыбкой расцветала и настоящая, отчего поддельная стала еще шире – и лицо казалось перечеркнутым кровавой раной.
– Но я ведь назвался, миледи. Я – шут, – пискляво отвечал незнакомец. И тут же снова его голос стал глубок как бездна. – И я пришел потанцевать с вами в этот прекрасный вечер между. Но вы почему-то недовольны, хотя танцор я преизрядный, не находите?
Он действительно танцевал с легкостью и грацией, которые редко встретишь в мужчинах.
– Ах, вы не отвечаете мне, миледи, как это грубо, – продолжал мой партнер после затянувшегося молчания.
А танец все не заканчивался и не заканчивался.
– Что вам нужно?! – воскликнула я
Картинно приподнялись в изумлении нарисованные брови.
– Мне? Нужно? Право слово, миледи, мне не нужно ничего. Весь мир и так у моих ног. А вот вам… Вам требуется фунт справедливости и полфунта мести, не так ли? – перешел шут на змеиный шепот. – Ах, как вам все это требуется. Вот только вы так одиноки, так слабы, и нет никого, совершенно никого, кто мог бы помочь вам. Все эти люди – они так злобны, так коварны, так жестоки… Но у них есть существенные достоинства, миледи. Люди хрупки и смертны.
Поворот. Поворот. Поворот.
Танец не заканчивается.
– Какие грезы рождаются в девичьих головках темной ночью? – риторически вопросил незнакомец и сделал вид, что размышляет над этим вопросом. – К примеру, невинная дева в сладостном томлении воображает…
Тут голос мужчины стал бездушным и мертвым как лязг металла.
– …как загорается чей-то дом. Двери его заперты и жильцы не могут выбраться наружу. Кричат, молят о спасении. Но его не будет. Или же о том, как кто-то падает под поезд, который надвигается. А после колеса наезжают на еще живое тело…
Тут мне удалось высвободиться из его рук.
– Хватит!
Шут не стал снова хватать меня.
– Не стоит так бояться собственных желаний, особенно, если они настолько естественны, миледи, – с прежним тонким дребезжащим смешком продолжил он, уже не пытаясь снова вовлечь в танец. Более того, шут начал отступать. – Вы можете все это получить. В подарок.
Незнакомец в цветастом наряде все пятился и пятился, в конце концов, растворившись среди гостей, которые в круговерти своего веселья так ничего не заметили.
Стихли последние ноты вальса.
Пятилась и я. В итоге врезавшись в испуганно охнувшего молодого человека, в котором я без труда опознала Джулиана Кина. Не придумали еще такой маски, которая могла бы скрыть яркую зелень глаз, к тому же голос его невозможно было не узнать.
– Вы в порядке, мисс? – с тревогой осведомился мистер Кин, придерживая меня под локоть.
С неожиданной ясностью я осознала, что если бы не эта спасительная рука – я бы просто осела на пол.
– Нет, – произнесла я, не в силах лгать. – Я совершенно точно не в порядке.
Мистер Кин покивал и отвел меня к ближайший стул, на который и усадил с великой осторожностью, а после еще и принес бокал шампанского. Меня гость миссис Браун не узнавал, но это не удивляло. Он вообще не демонстрировал особенной догадливости за все время нашего знакомства
– Думаю, что приглашать вас на танец будет неуместно? – осторожно предположил мистер Кин, и я с готовностью подтвердила, что танцевать, скорее всего, не пожелаю в ближайшую вечность.
Молодой актер выразил подходящую случаю удрученность и удалился, галантно попрощавшись напоследок. Уже спустя пару минут я увидела Джулиана Кина среди танцующих – он кружил какую-то белокурую фею, которая счастливо смеялась и получала от бала огромное удовольствие. Которого меня лишил какой-то ужасный человек. Ужасный человек, который слишком хорошо знал о тех мыслях, что я прятала даже от самой себя.
И то как он говорил со мной, как обращался…
Я думала, что тут, в Сеннене, я в полной безопасности, думала, меня никто не найдет в этой глуши. Но сперва приехал Генри Дарем (пусть случайно, но все же!), а теперь еще и странный незнакомец, который говорит такие пугающие вещи. И ведь это два разных человека – священник выше шута минимум на полторы головы! А если появятся и другие?
Разумеется, после такого омерзительного начала бала, никакого удовольствия от праздника я получить не смогла и большую часть вечера провела, скрывшись в одном из малоосвещенных углов зала и разглядывая танцующих. Временами в толпе гостей мелькал яркий костюм шута, но больше он ко мне не приближался.
Утром после бала я чувствовала себя совершенно разбитой и несчастной, так что визит викария к завтраку доставил еще меньше удовольствия, чем обычно, тем более Генри Дарем задавал странные и откровенно глупые вопросы, брызгал какой-то водой и украдкой крестил и меня, и миссис Мидуэл. Мы, разумеется, все заметили, но виду не подали.
После обеда, уже переговорив с некоторыми соседями, я узнала, что викарий навещал практически всех, кто посещал маскарад, и каждый раз вел себя одинаковым необъяснимым образом. Убить на это преподобному Дарему пришлось весь день, но, похоже, такая потеря времени его нисколько не смущала.
В итоге я решилась спросить у капитана Дарема, с которым мы столкнулись в бакалейной лавке, что происходит с его братом.
Джордж Дарем пожал плечами и, расплатившись с хозяйкой лавки, просто ответил:
– Очевидно, Генри проверяет, все ли из его прихода вернулись после праздника домой.
Надо сказать, подобное объяснение запутало меня еще больше. Капитан взглядом указал на дверь, давая понять, что продолжать разговор в лавке он не планирует.
Я последовала за ним, снедаемая в равной степени любопытством и беспокойством.
– Так что же такое с вашим братом, сэр? – спросила я напрямик, когда дверь закрылась под аккомпанемент звона колокольчика. Этот звук пробудил во мне самые недобрые воспоминания.
– Он предполагает, что маскарад – это прекрасное мероприятие, где могут появиться… не самые добрые и желанные гости, мисс Мерсер, – продолжал со снисходительной улыбкой капитан Дарем. – Те, которые незаметно могут занять чужое место.
Я потеряла дар речи, поняв, к чему именно клонит мужчина.
– Вы имеете в виду… нечистую силу? – со смесью изумления и веселья спросила я, не в силах поверить, что викарий мог быть настолько суеверным.
Джордж Дарем тонко улыбнулся и кивнул.
– Именно. И не смотрите на меня так, мисс Мерсер. В нечистую силу верит Генри, а никак не я. Собственно говоря, он из-за этого и принял сан. Чтобы бороться с потусторонним злом.
