Текст книги "На крыльях демона (ЛП)"

Автор книги: Карина Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

– Она просыпается. Биту.

Не лучшие слова при пробуждении.

Я застонала и попыталась открыть глаза. Они словно были склеены. Горло першило от сухости Сахары, я скривила губы, уголки трескались с болью. Язык был с металлическим привкусом боли.

Снаружи лился дождь. Я слышала его на окне и крыше. А за ним слышала дыхание людей, пытающихся вести себя тихо, но безуспешно.

Я смогла протереть глаза. Они были покрыты засохшей жидкостью. Глаза открылись, и я увидела размытую кружащуюся комнату.

Свою комнату.

Был уже день, у моей кровати были мама, отец, Ада и Максимус.

Ада держала в руках биту, но так, словно ей было больно делать это. Она оглядывалась и хотела уйти.

Другие с любопытством смотрели на меня, затаив дыхание, тела были напряжены, словно они хотели бороться. Или бежать.

От меня.

Я хотела поднять голову, чтобы лучше рассмотреть, но она была слишком тяжелой. Я могла лишь лежать и смотреть на них. Смотреть, как они смотрят на меня.

Максимус заговорил первым:

– Перри, это ты?

Что за вопрос?

Я несколько раз кашлянула и ответила:

– Конечно, это я.

Все заметно расслабились, кроме Ады. Она повернулась лицом ко мне.

Я охнула.

На ее лбу справа была рваная рана, у глаза на щеке был бинт.

Я тут же поняла, зачем ей бита. И почему она ее не хотела держать. Я сделала это с ней. Сделала, пока не была собой.

– Что еще я сделала? – спросила я. Они молчали.

– Расскажите, что я сделала! – завизжала я и закашлялась.

– Ей нужна вода, – сказал Максимус и вышел.

Когда я перестала кашлять, он подошел ко мне со стаканом воды.

– Веди себя хорошо, – сказал он с улыбкой. Но она не отразилась в его глазах.

Я кивнула, не было сил говорить. Он поставил стакан на стол и быстро попятился. Я нахмурилась и выпила прохладную воду.

– Я не буду кусаться.

– Ты пыталась, – ответил он, потирая руку. Он снова стоял рядом с моими родителями.

– Перри, мы не знаем, что с тобой, – сказал отец, словно я просто была в плохом настроении последние дни. – Завтра мы отвезем тебя в больницу. Чтобы тебя осмотрели.

– Пап, это не сработает, – сказала Ада, переложив биту в другую руку.

Папа отмахнулся.

– Ада, я слушал достаточно этого бреда. Это смешно и… кощунственно. Абсолютно. Церковь не верит в одержимость демоном.

– Верят! – сказала она. – Я читала об этом!

– О, в той чудесной книге, которую твоя сестра принесла домой из библиотеки?

– Да! – завопила она. – Там, в Интернете, всюду. Максимус подтвердит! Скажи им, Максимус.

Она указала моих родителей битой, пронзая Максимуса взглядом.

Он скривил губы и пожал плечами.

– Да, некоторые в церкви верят, что одержимость демоном случается. Я не говорю, что это невозможно. Но, Ада, посмотри на Перри. Думаешь, проблема в этом?

Она закатила глаза и стукнула битой по ладони.

– Да, черт возьми! У вас на юге близкородственное размножение? Потому ты такой?

– Ада! – возмутилась мама, шагнув ближе к отцу.

Я медленно опустила стакан и смотрела на них. Меня словно там не было.

Максимус пронзил ее взглядом.

– Я говорю то же, что и твои родители. Перри больна. Серьезно. Как и говорит ее психолог. И она читала много книг. Она убедила себя, что это происходит с ней. Это не ее вина. Разум – сильная штука. Уверяю, она одержима сама собой.

Она отвернулась от него с отвращением и с мольбой посмотрела на папу.

– Ее нельзя в больницу. Они подумают, что она сумасшедшая.

Родители многозначительно переглянулись. Они так и думали.

– Это не обсуждается, – сообщил ей папа.

– Пап… – начала она, но была прервана.

Мной.

Я кричала.

Я схватила стакан и бросила в них. Мама пригнулась, и стекло разбилось на миллион кусочков о стену.

Я снова не могла управлять и была беспомощна. Я не отключилась. Я смотрела, как вскакиваю с кровати и направляюсь ракетой к матери.

Максимус был быстрее. Я летела к искаженному лицу матери, а он схватил меня и опустил на пол.

Я не могла остановиться. Тело не было моим. Но я ощутила боль от удара. Это было не честно.

Я выла и стонала, издавала разные звуки, тело выгибалось и содрогалось, пока Максимус удерживал меня изо всех сил, напрягая мышцы, его лицо покраснело и вспотело, он смотрел мне в глаза. Но он видел не меня. Он не видел меня.

– Таблетки, – крикнул он и посмотрел на моих родителей, пока я пыталась извернуться и укусить его. – Таблетки! И веревку!

Папа схватил веревку, которую использовал до этого, из угла комнаты, и мама вытащила из кармана кардигана баночки таблеток. Папа быстро связал веревкой мои руки и ноги, словно на родео, словно делал это на время.

Мама склонилась с таблетками между пальцев. Я попыталась укусить ее.

– Будет сложно, – сказал ей Максимус.

Она мрачно покачала головой.

– Я научилась кое-чему раньше. Держи ее подбородок.

Он большими руками обхватил мой подбородок. Он имел право бояться меня. Я снова попыталась его укусить.

Но это было отвлечение. Пока я делала это, мама надавила рукой на мой лоб, а другой зажала нос. Я стиснула зубы, как тиски. Я не хотела принимать таблетки, как не хотело и существо во мне. Но мне нужно было дышать.

Я выдохнула, открыв рот. Мы не могли терпеть. Мама забросила внутрь таблетки и зажала нос, и я могла лишь проглотить их.

А потом я начала медленно возвращать контроль над телом.

– Простите, – сказала я, пытаясь увидеть родителей. Максимус поднял меня и вернул на кровать.

– Мы понимаем, – сказал он. Его голос был таким нежным, что я почти забыла, что он думал, что это все в моей голове. – Нам придется оставить веревку. Ты же понимаешь, милая?

– Не зови меня так, – выдавила я.

Он улыбнулся.

– Рад видеть, что ты еще с нами. Но, чтобы твои другие сущности знали, твой отец сообщил полиции о происходящем. Если ты разойдешься. Боюсь, несмотря на слова твоей сестры, тебе лучше будет в больнице. Мне жаль, что я не понял раньше, Перри. Прости, что я думал, что это призрак. Я бы не стал проводить очищение, от этого стало хуже. Это дало доказательства иллюзиям.

Но ты видел! Но у меня не было сил говорить. Ты видел чудище! Лжец. Чертов лжец!

Он убрал волосы с моего лба. Я вздрогнула и сверлила его взглядом, и он сказал папе:

– Похоже, нужна еще веревка.

– Вы больные, – прорычала Ада со стороны. Она покачала и обхватила себя руками. – Я не могу стоять и смотреть, как вы это делаете. И не буду.

Она посмотрела на меня напоследок. Я не понимала этот взгляд. Она ушла, и мое сердце ёкнуло.

Папа связал мои руки и ноги так, что я теперь была прикована к кровати. На миг я была свободна. И я хотела оттолкнуть его и убежать. Я не знала, куда, но я бы покинула дом и убежала к реке, а потом умчалась бы туда, где они не нашли бы меня. Там я была бы в безопасности. И меня не отвезли бы в больнице. Во мне все еще было это существо, Эбби, демон или что-то еще, но зато я бы не попала в больницу. Я не хотела разрушаться в стерильной комнате. Как умирающая собака, я хотела уйти подальше в тишину. Хоть этим я могла управлять.

Но я не двигалась. Я не бежала, хотя и могла. Папа закончил привязывать меня, не глядя мне в глаза при этом. Он ушел с мамой. И остались только мы с Максимусом.

Он придвинул стул от стола и окинул меня взглядом. Его зеленые глаза виновато блестели, но этого не хватало. Я хотела от него большего. Я хотела, чтобы кто-то боролся за меня. Я хотела, чтобы кто-то жертвовал за меня. Поддерживал меня. Спас бы меня, когда я не могла этого сделать.

Это был не Максимус. И никогда не был. Я просто была для него развлечением. И все. Как всегда.

– Мне жаль, что все так, Перри, – сказал он, не став звать меня милой. – Ты мне нравилась. Сильно. До смешного сильно.

Вы шутите. Он бросал меня? У нас и отношений не было.

– Но тебе нужно больше, чем я могу дать, – он провел пальцами по моей руке. – Тебе нужна помощь, и я собираюсь помогать, чем смогу, но ты тоже должна помогать себе. Стыдно, что такое случилось. Мы могли что-то сделать. И когда-нибудь, может, сможем. Думаю, в команде все получится. Не здесь. Особенно если ты согласишься снимать со мной шоу. Когда тебе станет лучше, конечно.

Он меня довел.

– Максимус, – сказала я.

Он пытливо смотрел на меня.

– Что?

Я изо всех сил плюнула в него. Слюна попала по его носу.

Я коварно улыбнулась при виде потрясения на его лице.

– Это от меня. От настоящей Перри.

Он подло улыбнулся, вытер нос и встал. Он вернул стул и сказал:

– Я останусь здесь на ночь. Еще увидимся.

Он закрывал за собой дверь, оставил пару дюймов. Я осталась наедине с мыслями, пока таблетки не погрузили меня в туман.

Конечно, одна я больше не была.

И никогда уже не буду.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Остаток дня прошел вспышками. Меня накачали таблетками, и я помнила лишь периоды. Я просыпалась, билась в кровати, чуть не поднимаясь над ней, и только веревки удерживали меня на месте. Я не управляла собой, потом управляла. Мы с существом менялись местами, но я не успевала никого позвать. Я могла прогнать его или ее уйти, когда сильно сосредотачивалась. Но это истощало меня, и я снова засыпала.

Люди приходили и уходили. Время замедлилось. Мама пришла и посидела рядом со мной немного. Она не могла смотреть мне в глаза. Я не знала, был ли причиной стыд, страх или то, что мои глаза принадлежали кому-то другому. Она сказала:

– Проще не становится, – и похлопала мою руку.

И больше ничего. Папа был еще короче. Я видела по его лицу, что совесть грызла его. Я бы обрадовалась, но мне от этого было только печально.

Максимус предложил покормить меня с ложечки на ужин. Я сказала ему, что выплюну в него, как Линда Блэр в «Экзорцисте». Больше он про еду не говорил.

Но Ада, единственная, кого я хотела видеть, не приходила. Я знала, что ей больно, что я напала на нее и ранила. Я все еще не знала, что произошло, но это ужасно, когда тебя атакует твоя же сестра, даже непредсказуемая, как я. И я хотела, чтобы она пришла. Поддержала меня. Рассказала, как все исправит, как заберет меня отсюда, и мне не придется попадать в психбольницу (потому что туда я точно попаду в конце). Но это были бы только слова. Она не сможет помочь. Потому она была в стороне. Было больно видеть меня такой.

Но мне было бы легче, если бы я увидела ее.

Я вздохнула и закрыла глаза. Дождь шел даже ночью. Холод проникал из окон и задерживался в воздухе. Я слышала, как родители говорили, что в комнате холодно, что термостат сломан. Они ничего не понимали.

– Как ты? – спросил Максимус.

Он вернулся в комнату, сел у стола и использовал мой компьютер. Он повернулся на стуле и смотрел на меня.

– А ты как думаешь?

– Хочется кого-то убить?

– Кроме тебя?

Он встал и подошел ко мне, возвышаясь, его рыжий чуб почти задевал потолок.

– Боишься? – спросил я.

Я пронзила его взглядом.

– А ты как думаешь? Я прикована к чертовой кровати.

– Это для твоей безопасности. И для всех. Если мы отпустим тебя…

– Отпустим? Я не животное.

– Отчасти. Ты это знаешь.

Я знала. Я знала, почему прикована. Я знала и была почти благодарна, потому так я не могла ранить тех, кого любила. Я знала, что, как только освобожусь, именно это и сделаю.

– Потерпи ночь, – успокаивающе сказал он. – Завтра все изменится.

– Что будешь делать, когда меня будут уносить люди в белых халатах? Что скажешь? Будешь спрашивать, страшно ли мне? – мой голос задрожал. Я не сдержалась. Существо во мне ожидало момента, я ощущала это. Когда я была испуганна или расстроена, моя защита падала, и существо начинало охотиться. Я начала угадывать его действия. Я хотела предупредить Максимуса, сказать ему отойти от меня. Но часть меня хотела, чтобы он страдал, и я не знала, какая именно часть.

– Как бы ни получилось, Перри, это к лучшему, – сказал он, словно знал. – Тебя сделают новой. Доктора тебе помогут. Они позаботятся о тебе. Тебе будут давать лекарства, это тебя исправит. Да, у психбольниц плохая репутация. Но они скорее помогают, чем вредят, особенно, таким, как ты. Сначала будет страшно, но тебе помогут. Будешь как новенькая.

– Уверен, Макс? – сказал кто-то.

Голос поражал, ведь был знакомым. Волоски на моих руках встали дыбом. Он был низким, насыщенным, глубоким.

И недовольным.

Максимус вздрогнул и повернулся к двери. Он закрывал мне обзор, и я вытянула шею, чтобы увидеть, кто еще в комнате.

Я увидела, что Ада прошла к кровати, глядя на меня и о чем-то предупреждая. А потом Максимус потрясенно сказал:

– Что ты здесь забыл? – и он отодвинулся достаточно, чтобы я увидела Декса на пороге.

Комната медленно кружилась. Я не могла дышать. Глаза расширились и так застыли. Тело напряглось. Сердце сжималось от миллиона эмоций, которые я даже не могла назвать.

Декс. Мой Декс. Мой Декс, разбивший мне сердце. Он был в моей спальне.

Он выглядел старше. Мой разум все еще пытался осознать, но я отмечала детали. Время застыло.

Его плечи казались чуть шире, руки были крепче, это подчеркивала черная футболка, влажный плащ был перекинуть через руку. Я не знала, почему думала, что он похудеет от горя. Наивная. Его лицо тоже было другим. Кольцо в брови пропало, тонкий слой щетины показывал, что он брился каждые пару дней. Ему это шло. Глаза были теми же. Темно-карими, блестящими и невероятно напряженными.

Он не двигался, только стоял там. На лице его удивление сменилось возмущением, а потом гневом, пока он смотрел на меня, воспринимая печальный вид.

А потом он начал действовать. Он ворвался в комнату, дико размахивая руками, дошел до Максимуса и почти достал до его лица. Только Максимус был выше.

– Что это такое? – вопил Декс, дико размахивая руками. – Что ты с ней делаешь?

– А это что такое? Что ты такое? Зачем ты здесь? Тебя не должно быть! – сказал Максимус, не отпрянув.

– Радуйся, что я здесь, – парировал Декс и шагнул ближе.

– Парни! – закричала Ада, стоявшая недалеко от меня. – Все хорошо, я его позвала.

Я потрясенно посмотрела на нее. Она прошептала извинение.

– Зачем было поступать так глупо? – сказал ей Максимус.

– Глупо? – процедила она. – Я не буду сидеть и смотреть, как ты привязываешь мою сестру к кровати, притворяешься, что знаешь, что с ней, а сам собираешься отвезти ее завтра в больницу, откуда она, скорее всего, и не вернется!

Я была тронута верностью сестры и ее боевым духом. Я ощущала, как слезы выступают на глазах, всего было слишком много, а теперь еще и человек, сломавший мою душу, превративший последние несколько месяцев в живой ад, стоял в паре футов от меня.

А потом я ощутила перемену в мозге, словно жуки пролезали под дверь. Что-то решило выбраться сейчас. Я пыталась отогнать тьму, удушающий покров зла. Мои глаза закатились, веки трепетали, пока я собиралась с силами.

– Что с ней? – тихо и сдержанно спросил Декс. Он подошел ближе.

– Я бы держался подальше, сынок, – сказал Максимус, остановив его рукой.

Декс мрачно посмотрел на него и отбросил руку. Он остановился у кровати и присел, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с моим. Я хотела посмотреть на него, но не могла. Я должна была сражаться как можно сильнее, ведь я проигрывала.

– Ей плохо, – рассеянно сказал он.

– Логично, Шерлок, – сказал Максимус.

– Ты заметил, что ее глаза другого цвета?

– О чем ты? Нет, там просто расширены зрачки.

Декс покачал головой.

– Расширены, но цвет вокруг них сейчас карий. У Перри всегда были голубые глаза. Цвета океана в пасмурный день.

Ада охнула.

– Декс прав.

Я ощутила, как он начинает развязывать веревки на моих руках. Не сейчас!

– Декс, не надо, – сказал Максимус за меня. – Она не просто так привязана.

– Она не зверь, – прорычал он, продолжая развязывать их.

Я сдалась. Существо было слишком сильным. В этот раз мне не победить.

Я резко подняла голову.

– Я бы не делала этого на твоем месте.

Он поднял голову, когда развязал последний узел, наши взгляды пересеклись, прожигая друг друга.

– Это я, Перри. Декс.

Я страшно и ядовито улыбнулась.

– Вот именно.

Существо захватило все, было сильнее, чем раньше. Оно бросилось, схватило Декса за футболку и отбросило, как куклу, через всю комнату, и он упал на пол рядом с Адой. Она закричала и помогла Дексу встать на ноги.

Но существо не уходило. Мои ноги бились в веревках, и те порвались. Я вскочила с кровати и рухнула на Декса, когда он попытался встать. Ногти тянулись к его глазам, задели края, оставив кровавые следы. Они с Адой упали на пол, но убить я хотела только его. И никак иначе. Он нужен был существу. Нужна была его смерть. Где-то в глубине души я сама могла этого хотеть.

Я впилась пальцами в его горло и удерживала его, чувствуя, как просто было сжимать, пока не сломается. Его лицо побагровело, глаза были зажмурены, он пытался отцепить мои пальцы. Он не мог. Он быстро задыхался. Я делала это с ним. Я собиралась убить его, я не только увижу это, но мое тело убьет его.

Его глаза открылись, кровь текла из царапин, он посмотрел на меня. Я ощущала столько гнева существа и своего.

Но гнев был только от боли. От боли, которую он причинил, потому что я позволила себе влюбиться в него. Я любила его. Я не могла это отрицать.

Я изо всех сил билась с тьмой перед собой. Я не позволю этому произойти. Не при мне. Я толкалась. На миг ощутила облегчение, но тут Максимус схватил меня за запястье и оттащил от Декса.

Существо завопило, мои ноги отбивались, пока он держал меня над полом.

– Ада, веревку, – приказал он.

Она сидела на коленях рядом с Дексом.

– Оставь его. Веревку, живо!

Ада вскочила и схватила веревки с кровати.

Я пыталась ударить ее ногой по лицу. Я пыталась вырваться из хватки Максимуса, но он крепко, как тисками, сжимал мое корчащееся тело. Пока что. А что будет, если я вырвусь?

Я снова надавила из глубины разума, пытаясь занять свое место. Я представила, что я сильнее. Что я чиста. Что я хорошая. Я представила любовь. Большое сердце, бьющееся с любовью. С любовью к Аде. И она меня любила. Я бросила этим во врага изо всех сил.

И я перестала отбиваться. Я обмякла в руках Максимуса, и Ада быстро, но с опаской, словно я притворялась и хотела резко напасть, начала связывать мои ноги.

– Нет, к кровати, – сказал он и уложил меня там. Ада работала над моими ногами, пока Максимус привязывал руки.

Декс медленно поднялся на ноги, потирая горло и шатаясь. Он прислонился к столбику кровати и пытался перевести дыхание, громко хрипя. Его горло было розовым, можно было различить следы моих пальцев.

Он смотрел на меня, словно я предала его. Я не хотела так его ранить, но что он ожидал? Что я поприветствую его с распростертыми объятиями?

Я не извинялась. Даже во время одержимости я была упрямой.

Когда они закончили меня связывать, Ада нежно коснулась его руки и спросила, не нужен ли ему лед. Он покачал головой, все еще глядя на меня.

Максимус скрестил руки.

– Я тебе говорил. Теперь на твоем лице метка.

Декс скользнул взглядом по царапинам, что все еще были на лице Максимуса.

Он кашлянул.

– Твои тоже оттуда?

– Она напористая.

Декс проворчал.

– Теперь мы похожи.

Максимус рассмеялся. Мне не нравился этот звук. Он не был веселым.

– Не совсем, – он подмигнул Дексу.

Это мне тоже не понравилось. Ада замерла рядом со мной, ее ладонь лежала на моей руке, пока мы смотрели на них, ощущая, как усиливается напряжение в комнате.

– Что это должно означать? – с подозрением спросил Декс.

О нет. У меня было предчувствие. Это ловушка! Я хотела кричать.

Максимус пожал плечами и провел рукой по волосам.

– О, ничего, – сказал он, лениво растягивая слова.

Он прошел к концу кровати и склонился к другому столбику кровати, копируя позу Декса. Он медленно улыбнулся Дексу.

Я открыла рот, но Максимус заговорил быстрее.

– Я не знал, что она – дикая кошка в мешке. О, с тобой она была не такой, да?

Я услышала, как Ада охнула рядом со мной.

– Что? Максимус!

Декс молчал. Он словно не расслышал.

Он вскинул черную бровь.

– Что, прости?

Максимус улыбнулся шире. Его белые зубы вспыхнули на фоне загорелого лица.

– Ты меня слышал. Она бешеная. Хорошо, что я люблю, когда грубо.

И тут я поняла. Ночь с Максимусом была местью Декса и с моей стороны, и с его. Максимус все еще мстил за ситуацию с группой, за девушку, он не переставал думать об этом. Мы переспали, чтобы досадить Дексу.

И тогда Декс ударил Максимуса.

Его темные глаза яростно вспыхнули, когда он с силой ударил Максимуса по челюсти. От этого Максимус отшатнулся к моему столу и компьютеру, который разбился под его крупным телом.

Мы с Адой хором закричали. Декс не успокоился, бросился на него и продолжал бить везде, куда доставал. Он был быстрым и точным.

А потом мои родители оказались в комнате, потрясенно закричали при виде Декса, бьющего рыжеволосого великана, разрушая мою комнату в процессе. А их дочь-демон была прикована к кровати, иначе тоже веселилась бы.

Отец схватил Декса за руки, остановив его.

– Помоги ему! – прошептала я Аде.

Она подбежала к Дексу, влезла между ним и Максимусом, растолкала их руками.

– Хватит! – закричала она. – Это не помогает Перри! Вы не для того здесь. Вспомните.

Она повернулась к Дексу, заставила его перевести взгляд на нее, а не яростно сверлить им Максимуса. Он прикусил губу с силой и кивнул. Он закрыл глаза и расслабился, отец оттащил его в сторону, а мама помогла Максимусу подняться.

– Что вообще происходит? – голос папы загудел в комнате. Он включил злого преподавателя в смеси с итальянцем. Он посмотрел на Декса и ткнул его. – Почему он здесь?

– Пап! – закричала я на него. Я не могла поверить, что он толкнул Декса.

– Я вызвала его, – объяснила Ада, встав рядом с Дексом. – Я подумала, что он поможет.

– Ты вызвала его? – отец указал на него большим пальцем. Декс выпрямился и вскинул голову, но отец выдержал его взгляд. – После того, что ты сделал с моей дочерью, радуйся, что я просто выгоню тебя пинками из дома.

Декс склонил голову на бок.

– А что сделали вы? Ваша дочь привязана к кровати. Ей плохо и становится хуже с каждой минутой.

– Она отправится утром в больницу.

Декс был на дюйм выше моего отца, но казалось, что он стал еще выше, когда шагнул ближе, глядя на отца стальными глазами.

– Если она попадет туда, – убежденно сказал он, – вы ее убьете. Вы не знаете, что там делают.

Отец не двигался.

– О, прости, я не знал, что у тебя есть план.

Декс быстро посмотрел на меня, а потом на него, Аду и мою мать.

– У меня есть план.

– Жаль, что ты не сможешь остаться и рассказать нам о нем, – едко сказал папа. Он прижал ладони к плечам Декса и направил его к двери.

Я не могла дышать. Несмотря на гнев, причиненную им боль, он не мог меня оставить. Он не мог так меня оставить.

Декс остановился у двери, заставив отца резко замереть. Он посмотрел на Максимуса, держащегося за челюсть и зло глядящего на него. Он развернулся и сладко улыбнулся маме с папой.

– Забавно, что вы оба не помните меня, – сказал он с фальшивым удивлением.

Мои родители быстро растерянно переглянулись.

– Мы встречались раньше, – продолжил он, кивнув им. – В Нью-Йорке. Я был тогда юным. У меня была мать-алкоголичка и отличная няня. Она была немного не в себе…

– Мы не знаем, о чем ты, – сказал папа. Я тоже не понимала, о чем говорит Декс. Нью-Йорк? Мои родители там жили?

Но лицо мамы исказилось в ужасном осознании. Это длилось недолго, но я это уловила, и Декс тоже. Он прищурился и улыбнулся, склонившись ближе.

– В восемнадцать я сменил фамилию на мамину. В ее честь. Тогда я был сентиментален. До этого меня звали Деклан О’Ши.

Глаза отца расширились. Он подтолкнул Декса и сказал:

– Тебе нужно уйти отсюда. Сейчас.

– Такая спешка? – спросил Декс, но развернулся сам.

– Я могу вызвать копов, – ответил отец. Мы знали, что он хочет это сделать. Он бы и меня им отдал.

Он выгнал Декса за дверь, тот не успел даже взглянуть на меня. Мама с Максимусом с быстро отекающей челюстью вышли за ними.

Ада осталась в центре комнаты и смотрела туда, где они только что были. Наконец, она посмотрела на меня своими большими глазами. Черт. Что произошло?

– Прости, Перри, – сказала она. – Я не хотела тебе говорить. Я никому не говорила. Я не могла позволить им сделать это с тобой. Я подумала, что Декс поможет, даже если ты его ненавидишь.

– Он сказал, что у него есть план, – медленно сказала я. Было больно говорить, и я уставала с каждой секундой все больше.

– Я не знаю, какой. Но, когда я позвонила ему и объяснила, он сказал, что со всем разберется. Он приехал сюда. Но…

– Он – Деклан О’Ши, – тихо сказала я. Голова повернулась вправо, Ада подошла ближе. – Откуда его знают мама с папой?

– Они сказали, что не знают, – сказала она, глядя в окно. – Думаю, они врали.

– Он там? – спросила я, посмотреть я не могла.

– Ага. Папа дико машет. Похоже, кричит на него.

Она посмотрела на меня.

– Врут они или нет, но папа, конечно, ему не рад. После того, что он сделал с тобой.

– Ада. Я не хочу, чтобы он уезжал, – я невнятно произнесла конец. Я теряла сознание. Я не знала, было ли это от таблеток или последствия вспышки.

– Я тоже. Но он уезжает.

Я слышала, как зашумел снаружи его джип, звук утих. Моя надежда угасла с ним. Декс был здесь всего пару минут, и, несмотря на мои гнев, боль и унижение, его появление наполнило меня храбростью, которую я давно не ощущала. Словно у меня был шанс на борьбу.

Он уехал. Остались только вопросы.

– Когда мама с папой жили в Нью-Йорке? – спросила я из последних сил.

Ада села на кровать.

– Не знаю. Может, когда мама работала моделью? Тебе нужно поспать, Перри. Я буду рядом.

Я кивнула и уснула.