Текст книги "Прах к праху (ЛП)"

Автор книги: Карина Хэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Она тут же скривилась, номер заполнили вопли мамы. Я смотрела, как Ада пыталась вставить слова, а потом выпалила:

– Мы в Нью-Йорке.

Тишина ощущалась, пока правда впитывалась.

И крики начались снова. Я слушала минуту, а потом решила вести себя как старшая сестра.

Не важно, что я говорила матери. Или отцу, когда он подошел. Они не верили мне, когда я сказала, что брат Декса был бедой, и мы думали, что Декса забрали против воли.

В конце все оказалось моей виной, и я должна была вернуть Аду в Портлэнд. Я пообещала, что сделаю это, когда мы вернем Декса. Я сказала, как им найти нас, если они переживают, и назвала отель, но пообещала, что мы вернемся, когда сможем.

Прошло плохо, и я быстро выключила звук, зная, что они будут звонить снова и снова. Я не могла сейчас отвлекаться.

– Ладно, – я подавила желание хлопнуть в ладоши. – Начнем. Найдем его.

– Лучше надень джинсы, – сказал Максимус. – Нью-Йорк бывает настырным, – он ухмыльнулся. – Но я не жалуюсь.

Я пронзила его взглядом, но переоделась в ванной. Пока я была там и смотрела на шкаф в ретро-стиле над умывальником, я вспомнила, что сделала с мамой. Забрала таблетки. Может, она стала срываться без них, может, поняла, что их заменили, и это сделала я.

Может, она скоро станет такой же, как ее дочери.

Но, как и все мысли не о Дексе, я прогнала эту. Каждый миг без него был мигом, когда сердце опускалось все ниже в груди. От меня ничто не останется, если мы вскоре не найдем его.

Плохо, что даже с Максимусом мы не знали, откуда начать.

Где-то часы отсчитывали то, что мы не хотели понимать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Декс

Я просыпался уже в дурацких местах. Как-то раз – на скамейке в парке на окраине Сиэтла, белки радостно прыгали вокруг меня, как энергичные крысы. Я так и не понял, как там оказался. В другой раз я был на крыше отеля в Ванкувере, дождь бил по лицу, рядом была пустая бутылка виски. Это я помнил – стриптизерша увела меня и украла все деньги. Хоть виски составил компанию.

Но я еще не просыпался в своей детской спальне, в доме, который я пытался стереть из памяти, чтобы его не существовало.

Но он существовал. И я лежал на старой кровати, ноги свисали с хлипкой рамы. Комната была такой же, какой я ее помнил.

Это было невозможно. Но вот оно.

Я лежал на кровати несколько мгновений, моргая, глядя на потолок, на звезды на нем, которые я наклеил в детстве. Взгляд медленно скользил по стенам, замирая на плакатах «Alice in Chains» и «Nirvana», вырезках из журналов на серых обоях. Если отцепить уголки, станет видно липкий пластилин, на который я их лепил. За булавки на стене отец убил бы меня.

Вдруг воспоминания затопили разум, и я едва сдержал их, ощущая себя алкоголиком с огромным мочевым пузырем. Черт. Это был не безумный сон. Я был в старой спальне. Все было прежним, кроме меня. Я был Дексом Фореем, не Декланом О’Ши, но сущность того, кем я был, цеплялась плесенью на ковер, как страх.

Но бояться ведь тут теперь нечего?

Я медленно сел и посмотрел на ноги, на носки ботинок, громко сдвинул их. Звук был пустым. Словно нереальным. Но это было реальным. Да? Дыхание заставляло сомневаться, но выдохи говорили правду.

Я ущипнул себя за край уха. Болело ужасно. Оно зажило с тех пор, как меня порезали в Новом Орлеане, но это теперь было самой чувствительной частью моего тела (кроме члена, но это было бы жестоко). Но я был жив, это был не кошмар из-за нерешенных проблем детства. Это было реальностью.

Я был как Доктор Кто.

За окном угасал свет. Я встал с кровати и выглянул. Вид был прежним, как я и помнил. Соседи были близко, можно было коснуться их кирпичной стены – я не мог из-за низкого роста, но мой друг Джои смог. Он чуть не выпал из окна на мусорные баки внизу, что испортило бы его умения барабанщика. После этого я сделал веревочную лестницу для экстренных случаев.

Я вытянул шею и увидел улицу. Я не помнил, 78-ю, 88-ю или 98-ю. Ее обрамляли деревья, прохожие ходили по делам. Западная часть. Это место пропало из моей жизни.

Почему я был здесь?

Я думал, удивляясь тому, как это было сложно, медленно всплывали воспоминания. Жизнь до пробуждения здесь.

Перри.

Грудь сдавило от мысли о ней, и я тут же перестал думать о том, где был.

Я был в доме родителей Перри в Портлэнде, редактировал видео, что мы сняли в санатории. Перри решила прогуляться. Ее родители куда-то ушли. Ее сестра Ада занималась под раздражающее видео с кричащей женщиной.

Я не знал, сколько времени прошло, и я услышал стук в дверь. Я помнил, как смотрел на Перри на экране компьютера, ее лицо было красивым даже в зернистом зеленом свете ночной съемки. Почему-то ее вид и стук в дверь заставили желудок сжаться.

Не думая, я выглянул в окно. Снаружи был только мой джип из машин, и мне стало хуже. Я открыл дверь, выглянул в коридор и услышал голос, от которого застыл.

Голос, что не должен был вызывать у меня такой страх.

Но вызывал. Я не успел понять, как пошел по лестнице вниз, словно меня тянуло к брату.

Я сказал Аде бежать за Перри, уходить оттуда. Это все, что я смог.

Я не помнил остального. Я не знал, как оказался в Нью-Йорке, в старом доме, если он не должен был существовать.

И – от этого было еще страшнее – я не знал, где Перри, в порядке ли она. Если Майкл что-то с ней сделал, его кровь будет на моих руках.

Я пошел к двери и осторожно открыл ее. Разум уже хорошо работал, как и все ощущения. Я отказывался поддаваться страху.

Коридор казался другим, был другим. Хотя спальня осталась как в прошлом, чистой версией детства, коридор в другие спальни был черным, словно пожар оставил следы на стенах и ковре

Но стены были не обожженными. Они были в черном веществе, что двигалось, стекало по стенам. Мне казалось, что если приглядеться, там будут существа, словно на стене пульсировали насекомые.

К счастью, свет в коридоре был только из широких окнах фойе, и детали не было видно. Я вышел, меня встретил холодный воздух, что ранил легкие, не давал дышать.

Раздался скрип, дверь комнаты Майкла открылась. Лиловый дым повалил оттуда и пропал.

Я не мог уйти без ответов, хоть и хотелось, и я пошел туда. Ковер был влажным под ногами, прилипал к ботинкам, пах плесенью и алкоголем.

У его двери я замер и заглянул. Комната Майкла не выглядела как моя или его в прошлом. Он был раздражающим ребенком, но ничто в нем не заставляло меня думать, что он был Дэмиеном из «Омена». Но теперь была другая история.

В комнате была черная пещера, проем обрамляли сталактиты, выглядящие как железные. Казалось, у пещеры нет конца, это был туннель холодных стен, что вел к пляшущему огню, словно в конце бушевал пожар.

– Деклан, – сказал брат, голос был низким, почти рычал. Он сидел на полу и смотрел в пустоту.

– Где Перри? – спросил я, надеясь, что звучу властно, но казалось, что я говорил шепотом.

Он поднял голову, я поразился его сходству с матерью. Нашей матерью. Но было сложно думать, что мы оба были от нее, потому что ему не хватало того, что было у меня. Я надеялся, что у меня это было. Его глаза были черными озерами без дна, в них не было сопереживания человека, он словно не был человеком.

Я подумал о матери, о последнем видении с ней. Что она сказала о нем? Что я не понимал?

Майкл холодно рассмеялся.

– Ты спрашиваешь, где Перри? Не о том, где ты, как попал сюда, и что с тобой будет. Ты спрашиваешь, где она.

Я изобразил силу.

– Где Перри? – повторил я.

Он склонил голову, как птица. Как ящерица.

– Она в порядке.

– Где она?

– Здесь, конечно, – сказал он. – Манхэттен. Прилетела искать тебя.

Сердце сжалось. Как Перри знала, где искать?

– Я сказал ей, – сказал он, читая мои мысли или лицо.

Я сжал и разжал кулаки.

– Зачем?

– Ты не удивлен тому, что ты здесь. Я думал, ты оценишь.

Я нахмурился, ощущая внутри гнев и смятение. Он сменил тему, и я попался.

– Оценю? Это место? Как же? Это ад.

Он улыбнулся, как змея.

– Знаю. Так всегда было, да? В этом и красота, не видишь, Деклан? Это всегда был ад.

Я прищурился.

– Я уверен, твой ад никогда не был таким жутким, как мой.

Он медленно встал, отряхнул костюм.

– Ты прав. Не был. Но у тебя было то, чего не было у меня.

– И что это? – где-то вдали в пещере я слышал тихие крики, но они утихли так же быстро, как начались.

– Любовь, – просто сказал он.

Я чуть не рассмеялся. Я не рос в любви. Мама выпивала и била, отец был без чувств, кроме гордости за Майкла.

– Мы были разными, – продолжил он, шагнув ко мне. Его шаги отражались эхом от влажных стен. – Ты знал? Что они боялись нас обоих?

– Почему? Почему они боялись? – я знал, что родители боялись меня, словно я был в слое грязи, что не смывался, хоть я не знал, почему. Я решил, что это из-за того, что я не так хорош, как их золотой Майкл. Я был странным, нескладным, творческим, вторым.

Но я не понимал, как они могли бояться обоих.

– Ты не знаешь, – отметил он, улыбнулся себе и покачал головой. – Не знаешь. Иначе ты жил бы иначе. Ты бы принял перемену. Как я.

– Слушай, – сказал я, – если ты мне начнешь рассказывать про смену облика, то ты не к тому обратился.

– А я думал, что ты открыт к новому. О, верно, – он щелкнул пальцами. – Ты же был на лекарствах. Закрывал разум, – я мрачно смотрел на него, он продолжил. – Это не бред, кстати. Ты знаешь, что наша мать была больна, да?

Я шумно вздохнул, мое дыхание застыло в воздухе.

– Еще как знаю.

– Она была слабой ментально… и любопытной. Она хотела ответов, хотела узнать, как справиться с тем, что видела – ужасы, призраки. Я верил, что она хотела лучшего для себя, вышла за нашего отца ради этого. Так хоть были деньги. Но мне надоело пытаться понять неглубоких людей.

Я вскинул бровь. Людей?

Он заметил мой взгляд и приблизился. Воздух заполнил запах прокисшего молока, гнилого мяса, и я старался дышать ртом. Он замер в футе от меня, и я снова испугался, словно меня ударили сверху. Может, я не хотел знать его правду.

– Регина, твоя мать, была… не собой, когда вынашивала тебя. Она не знала, кем была, но до нас ей было лучше. Я подкосил ее, и она пыталась это исправить. Просила о помощи. И она получила ее, хоть и не в той форме. Она была одержима, когда забеременела, пока вынашивала тебя.

Он дал это обдумать. На это требовалось время. Мать была одержима? Это меня не удивило, что печально. Она вела себя дико все мое детство до своей смерти, пока я случайно не убил ее. В этом почти был смысл.

– Как по мне, – я старался держать голос ровным, беспечным, хоть не ощущал этого, – не было и момента, когда она не была одержима. Ты сам ее видел.

Он кивнул.

– Да. Так легко сойти с ума, когда кто-то в тебе тянет нити, управляет тобой. Бояться, что твой ребенок может быть не совсем человеком, как ты надеялся.

Опять он про людей.

– Хочешь сказать, что я не человек? – спросил я, кривясь от глупого звучания этих слов. Но если нет, я не удивлюсь. Это объяснило бы мои проблемы.

Брат удивительно робко улыбнулся мне.

– Ты – человек, Деклан. Способности делают тебя особенным, – он фыркнул от своих слов, словно я не мог быть таким. – Но ты – продукт матери и отца, как бы там ни было, – он печально улыбнулся. – Ты совсем не такой, как я. Не знаю, почему ты думал, что боялись тебя.

Я не понимал. Но ощущал эту злость. Она исходила от него, как от огня в конце пещеры, как от черных стен в коридоре.

Я боялся его. Всегда боялся. Не потому, что он был лучше меня. Нет, я быстро понял, что он был хуже.

– Кто ты? – спросил я, голос был грубым и хриплым, застревал в горле.

Еще улыбка с мертвыми глазами.

– Я был твоим братом. Давно.

– Что случилось с Майклом? – его имя звучало странно на моих губах.

Он пожал плечами.

– Он угас. Он не был сильным. Не как ты. У тебя есть внутренняя сила. Это была не его вина, конечно. У тебя были родители. У него – нет.

– Они были и у него, – я знал, что это опровергнут. Было странно говорить с братом о моем брате. Но это был не он. Стоило сразу понять, но я был занят собой и не заметил перемены, как он отдалился от меня, матери и Пиппы. Мы и не были близки, так что не было ясно, когда начались изменения. Но теперь я ощущал утрату.

– Были сперва, – сказал он. – Но, думаю, твой отец всегда знал, что он был не его. Он не гордился им, а почитал из страха

– Что значит, не его? – потрясенно спросил я, стараясь не смотреть на человека, что выглядел, как Майкл, но не был им. И его черные бездушные глаза…

– Твоя мать была не собой, когда родила тебя. Но у тебя был твой отец. У Майкла – никого.

Я медленно покачал головой, не понимая. Мысли словно пробирались сквозь дебри.

– Как такое возможно?

– Все возможно, Деклан, – мягко сказал он, поправляя галстук. – Твою мать захватили при первой беременности. Почти при всей. Но в ней оставался кусочек человечности, этого было мало. Тогда. Она смогла… побывать… с тем, с чем не стоило. Не с твоим отцом.

Я моргнул. Мы перешли к бреду в стиле «Ребенка Розмари». Я не мог это осознать. Я был открыт к новому, но это было слишком. Брат был результатом одержимой матери и демона? Моя семья стала клише из фильма ужасов семидесятых. Почему я еще не бегал с бензопилой?

И хотя все звучало глупо и невероятно, я знал, что это была правда. Это делало все хуже, когда все внутри говорило, что это правда.

Все время я жил с братом, который и не был мне братом. Я думал, родители боялись меня, но они боялись Майкла. Конечно, отец поспешил сбежать. Конечно, мать пила. Конечно, я так ужасно жил.

Но я остался человеком. Я был собой, хоть меня и задело немного. Я не был ребенком демона. В отличие от него.

– Много нового, – сказал он, глядя на меня. Воздух вокруг нас стал холоднее, крики донеслись из конца пещеры.

– Я профессионал, – осторожно сказал я. Вся эта правда была не зря. Это куда-то вел, и, пока время шло в этой пещере, в этом доме, в этом мире, который мог и не существовать, я был ближе к открытию, что мне не понравится. К чему-то хуже, чем брат-демон.

И я перешел к делу.

– Зачем ты пришел за мной? Почему я здесь? – я вдохнул ледяной воздух. – Что ты от меня хочешь?

Он выставил руку перед собой и поднял палец.

– Зачем я пришел теперь? Потому что в твоей жизни все складывается. Твое окружение все больше напоминает тебя, – я открыл рот, чтобы уточнить, но он поднял другой палец. – Почему ты здесь? Потому что тут для тебя и Майкла начался ад… – он посмотрел на огонь в конце. – Тут стены слабее, – он пристально смотрел на меня. – Ты был близко.

– К чему?

Он улыбнулся.

– К Аду. Ты чуть не пошел туда за своей любимой Перри. Твоя няня звала его Тонкой Вуалью, и он тонкий. И становится тоньше. И ты можешь пробивать там дыры. Ты можешь войти в Вуаль, а оттуда ступить в Ад. Такие, как я, могут так же, – он смотрел на огонь. – Мы долго ждали момента. Не всем так повезло, как мне.

Я стал понимать происходящее, меня мутило. Я знал, куда он клонил. Все нервы в теле говорили бежать от правды. Но, конечно, я никуда не шел.

Он поднял третий палец.

– И что я от тебя хочу? Деклан, ты особенный, черт возьми, как бы ты сказал. Но я, мы, – он указал на туннель, – не хотим только тебя. Один ты не так хорош. Вместе – другая история.

Я сглотнул, не ощущая ноги.

– Перри, – прошептал я.

Он легко кивнул.

– Да. Перри. Она делает твои поступки… лучше. Но не только она. То, что она принесла с собой, – он сделал шаг, опустил ладонь на мое плечо. Она была тяжелой, как мир. – Все они в этом месте устроят трещину, что тебе уже не залатать.

Он склонился и зашептал мне на ухо. Его голос уже не был человеческим. Он напоминал зверей и смерть.

– И, с моей помощью, ты поведешь их туда, к дому, где нет жизни и любви. Да, Деклан?

Я невольно кивнул, он отстранился.

Огни плясали в его грязных глазах, а потом я видел только оранжевое сияние.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Перри

Жар трепетал над тротуаром, воздух пах мусором. Хотя был конец мая, Нью-Йорк был жарким, и нам было плохо.

Мы с Адой и Максимусом шли по улицам, искали ответы в городе, где были лишь жаркий воздух и вонь. Максимус хотел поехать на метро, но Ада не была рада. Она бледнела, когда он говорил об этом. Я не знала, что она боялась подземки, но она верила, что солнце и походы пешком лучше.

Мы шли, Максимус рассуждал, как найти его. Мы искали в Интернете Регину Форей, но без толку, словно его матери и не было. Так было и с Декланом, и Майклом. Но Максимус надеялся, что помогут записи клерка.

Я ощущала себя репортером-пронырой. Мы могли сесть в кофейне и почти все сделать онлайн, но было что-то продуктивное в походе пешком, в личном поиске ответов. Было неправильно провести день в Интернете, пока Декса где-то держали.

Я старалась не думать о нем, о том, что с ним делают, больно ли ему, почему его забрали. Но я была не из камня. Я часто срывалась, тело чуть не разваливалось при этом. Мысль о потере Декса была невыносимой.

К счастью, Максимус с его решимостью давал мне двигаться, и Ада с ее сладкой поддержкой показывала мне, что я не одна. Мы шли квартал за кварталом, искали хоть что-то.

Визит к клерку не помог, мы решили проверить библиотеку. Я вспомнила, как львы ожили в «Охотниках на привидений», рассмеялась мысленно и ощутила печаль, поняв, как сильно хотела пошутить с Дексом над этим. Мы были такими охотниками. Но теперь не было ни шоу, ни Декса.

Мы перекусили сэндвичами, сев на скамейке в парке Брайант. Я смотрела на здания вокруг, пытаясь успокоиться в их странной близости. Было странно побывать в месте впервые, но видеть его до этого много раз. На Аду многие смотрели, бормоча про модников в парке во время недели моды.

И тут свет блеснул на дверце такси, что открылась, вызывая трепет в жарком воздухе. Мне в голову пришла ужасная идея.

Пиппа больше не приходила, но у нее были ответы. Даже хоть она слабела, говорила неясно в последний раз, она могла что-то видеть из Вуали. Она знала, где Декс. И если она не шла помогать, я собиралась пойти к ней.

– Перри, – сказал тихо Максимус, отвлекая от мыслей.

Я открыла глаза, взглянув на него с новым пылом.

– Что?

Он тряхнул головой.

– Даже не думай.

Я нахмурилась.

– О чем ты? – он не мог ведь слышать мои мысли? Он не был таким, как мы.

Он медленно облизнул губы и отвернулся к прохожим, что спешили по делам в своих нормальных жизнях. Он словно спорил с собой. Он вздохнул, отклонился на скамью, чуть не сбив Аду широким телом. Она недовольно хмыкнула от его вмешательства в ее личное пространство.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал он осторожно, словно не знал, стоит ли говорить.

– Ты слышишь мои мысли? – громко спросила я, а потом понизила голос, поняв, что кругом люди. Ада перестала жевать и взглянула на него.

Он улыбнулся мне.

– Иногда. Ты права. Я не как ты. Но я все еще улавливаю кое-что, знаю, что тебе нельзя в Тонкую Вуаль. Вряд ли ты найдешь там то, что ищешь.

– И что это? – спросила я.

– Пиппа.

– Погодите, – Ада подняла палец. – Дайте уточнить. Ты, рыжий Роджерс, знаешь о Тонкой Вуали. О нашей бабушке. И слышишь мысли Перри.

Он кивнул, не радуясь новой кличке.

– Откуда ты знаешь? – спросила я. – Давно? – я вспомнила свою одержимость, ощутила гнев. – И не говори, что ты знал, когда я была одержима!

– Перри, – мягко сказал Максимус, – я не слышал тогда твои мысли. Этого не было, пока ты не вошла в Вуаль, и я уловил тебя. Ты помнишь Вуаль? Как Декс тебя вытащил? Тебе не стоит возвращаться туда. Если бы Пиппа хотела…

– Заткнись, – оскалилась я. – Что ты о ней знаешь? Как ты смел все скрывать!

– Я не скрывал, – быстро сказал он. – Декс знает.

Мои глаза расширились. Я нахмурилась.

– Что? – проревела я, вскочив, холодный кофе плескался в стаканчике. – Декс знает?! С каких пор?

Он испугался на миг, но уверенно ответил:

– С Нового Орлеана.

Я не успела обдумать это, понять, что Декс скрыл это от меня, Ада сказала:

– И что Декс знает? – спросила Ада. – Что ты слышишь мысли Перри? Знаешь о Вуали? Что еще? – она прищурилась, склонилась ближе. – Кто ты, рыжий фрик?

Стыд отразился на его лице.

– Я – Максимус Джейкобс. Смертный, как вы обе.

– Смертный? – повторила я, это странно звучало. Все было странным.

Он кивнул.

– Да. Но, как ты догадываешься, так было не всегда.

– Я не об этом догадывалась, – отметила Ада.

Максимус посмотрел на меня.

– Ты помнишь своего Джейкоба, да?

Своего Джейкоба. Растрепанные волосы, рана, не человек. Он сбил меня в пятнадцать, что перевернуло всю мою жизнь.

– Как я могла забыть? – стоп. Откуда он знал?

Он вскинул брови, но я не понимала.

– Ну, – сказал он, – я был Джейкобом Декса. А до этого – другого человека. А потом – у Розы.

– Розы? – безумие. Я чуть не рассмеялась. – Так Декс… погоди. Он знал? Должен был.

– Нет, – он покачал головой. – Не знал. Потому он, ну, запутался в жизни, полагаю.

– Он был в психушке, – гнев вскипал снова. – Ты упек его туда.

– Нет, – резко сказал он. – Нет. Я пытался помочь Дексу, правда. Но не выдержал это, не выдержал его. Тебя там не было, ты не поймешь.

– О, я понимаю. Он переспал с твоей девушкой, и ты вдруг перестал ему помогать. Да?

– Перри, прошу, это в прошлом.

Я закатила глаза.

– Конечно, Декс ненавидел тебя.

Он вздрогнул, как от боли.

– Он не знал.

– Мог догадываться. Что ты помогал ему, а потом бросил его, – я попыталась порезать его словом.

– Я ушел помогать, кому мог, – сказал он. – Я был нужен Розе.

Я ощутила укол вины от ее имени, хотела спросить, как она. Она была почти в коме после стычки с королевой вуду. Но это вопрос на другой раз. Теперь я едва могла выдержать слона в комнате.

– Все это время, – медленно сказала я, – с начала. Ты знал, ты верил. И врал.

– Я делал то, что должен, – сказал он. – Чтобы защитить тебя, себя и Декса. И то, как все работает.

– Ты знал, что я была одержима, но поддерживал моих родителей, – кипела я. – Словно я была безумна.

– Выбора не было, твои родители не поверили бы мне, – он вскинул руки. – Не тогда.

Я покачала головой, не понимая. Он все время знал, верил. Вдруг все встало на места. Я посмотрела на свои ладони, поняв, что ободрала кутикулу до крови.

– И что теперь? Ты смертный?

– Верно, – сказал он. – Я ушел. Ради Розы. Отдал все.

– Сейчас?

– Годы назад. До нашего расставания.

– И ты знал, что так будет с Дексом!

Он сжал губы и сказал:

– Нет, я не представлял этого. Я говорю правду, я в смятении, как ты. Я не знаю, где вырос Декс, у меня не было этой информации, а узнать теперь я не смогу. Я как ты, знаю не больше. Веришь или нет, я хочу найти его, как и ты. Я переживаю за этого дурака.

Мы притихли, тишина словно охватила весь город. Ада хлопнула в ладоши и сказала:

– Некоторые отдают девственность ради отношений. Ты отдал бессмертие. Сильно.

Он пожал плечами и потер рукой подбородок.

– Ага, и это того стоило. Роза со мной. Ей лучше, она меня вспомнила. Мы со многим боролись в последние два месяца, было страшно какое-то время, но мы там, где нам нужно быть. Мы – дом друг для друга. Перри, знаю, у вас с Дексом так же. Потому мы найдем его. Иначе все будет не так в этом мире.

– Так пусти меня в Вуаль, – заявила я.

Он склонил голову и смотрел на меня.

– Твоя храбрость восхищает, юная леди, но глупость – нет, – я открыла рот, чтобы возразить, но он продолжил. – Не мне говорить тебе, что делать. Просто я – друг, что немного знает. Это будет ошибкой. С каждым походом туда ты возвращаешься с чем-то. Или ослабляешь Вуаль, или себя. Порой становишься сильнее. Но силы, что ты не знаешь, становятся слабостью.

Я обдумала это. Да, после Вуали мы с Дексом вернулись другими. Он был сильнее физически, а я стала передавать свои мысли, порой слышать их. Но этот «дар» все еще был сложным для управления. Он работал не всегда, а, когда работал, был бременем.

Он спасал нам жизни, но было сложно полагаться на то, что работало не всегда, и ты не понимал, как это работает.

Декс. Декс был невероятным. Он исцелялся быстрее, был сильнее, стал ловким, боролся со смертью, победил. В нем не было слабости. В теле, по крайней мере.

Разум был другой историей. Я подавила жуткую мысль, что его могли захватить. Декс, милый, любящий, умный и сексуальный, всегда боролся с собой. Его детство и «духовное расстройство» мучили его, били по самооценке и заставляли презирать себя.

Декс был чудесен во многом, но не идеален – он был своим врагом. Я надеялась, что помогла ему, что пока мы были вместе, он успокоил своих демонов. Но у него было много работы впереди. У нас обоих.

Но это будет без толку, если я не найду его. Майкл мог так, несмотря на силу Декса, ухудшить ситуацию.

Иди ты, рыжий. Если у меня был шанс вернуть его, я рискну.

Я осмотрелась, не зная, как совершить этот безумный поступок, ведь раньше так не делала.

– Перри, – понял меня Максимус и предупредил. – Не делай этого. Я не смогу тебя забрать, если что-то пойдет не так.

– Может, я смогу, – сказала Ада. Мы строго посмотрели на нее.

– Даже не думай, – сказала я. – Ты не выдержишь.

– А ты можешь? – парировала она.

Я не слушала, надеясь, что Максимус ее не пустит, если что-то пойдет не так. В этом была проблема Вуали. Ты думал, что можно разумом открыть двери и порталы, сияющие дыры в воздухе, куда можно пройти телом. Обычно. Даже если бы я создала портал, в парке меня увидели бы сотни местных жителей, как я пропала в воздухе. Не лучший ход.

И Максимус с Адой мне не позволили бы.

– Ладно, справедливо, – я потянула руки над головой и посмотрела на платные туалеты в углу парка. Я сунула свой кофе в руки Ады и сказала. – Придержи для меня, мне нужно в туалет.

Она нахмурилась, словно пыталась прочесть мои мысли, но я старалась быть пустой. Это сработало, и она бодро кивнула. Может, я все же научусь использовать этот дар.

Я не смотрела на Максимуса. Кто знал, что этот дровосек поймет.

Я пошла по парку, понимая, что они следят за мной, и пропала в туалете. Там было не так гадко, как я ожидала, может, потому что он был платным. Я все же сходила по-маленькому, помыла руки и попыталась понять, что делать дальше.

Обычно Пиппа затягивала меня в Вуаль или еще куда-то между реальностью и сном. В другие разы мою душу прогоняли при одержимости.

Я не знала, как это делать. Я помнила, как это объясняла Пиппа, как она представляла, как искривляется воздух, сосредоточившись, а потом шагала туда. Может, у всех было по-разному.

Я смотрела пару мгновений на туалет, он начал казаться вонючей гробницей. Я закрыла глаза и решила попытаться изнутри. Я позвала Пиппу, спрашивала ее мыслями снова и снова, молила помочь, появиться. Ничего не произошло, и я начала просить Декса. Умолять сердцем и душой.

Я так уже много раз пыталась после его исчезновения. Но ничего. Пот выступил на коже, футболка прилипла к спине. Становилось жарко, голова болела.

Я не сдамся.

Я глубоко вдохнула ртом, пытаясь успокоить сердце, которое колотилось от усталости, нервов и беспомощности. Может, нужно представить, создать, направить мысли, как я делала, когда передавала их людям.

Я смотрела на точку перед дверью, представляя, сосредоточившись. Я представила, как мерцает воздух, словно мираж в туалете, но, хоть я видела его в воображении, ничего не происходило.

Я продолжала, пот лился по рукам, лицо стало горячим от стараний. Я почти сдалась, когда это произошло. Я отвела взгляд от места, куда направляла мысли, на миг, увидев жучка на стене, и место у двери пошевелилось, пока я видела краем глаза. Я посмотрела туда, и оно стало неподвижным.

Я потерла губы и пыталась сосредоточиться и отвести взгляд при этом. Все было размытым перед глазами.

Когда я так сделала, воздух стал трепетать. Я медленно сосредоточилась и увидела дымку мерцания в воздухе, словно я смотрела на дверь туалета через движущуюся чистую воду.

Я осторожно поднесла руку. За мерцанием рука стала серой, там было холодно. Кожу показывало, волоски встали дыбом, как от удара током. Все во мне говорило убрать руку, остаться в этом мире, в этом измерении, во вселенной живых.

Инстинкты говорили мне не ступать туда.

Но Декс мог быть с другой стороны. Ответы могли висеть на деревьях, спелые и доступные.

Инстинкты иногда ошибались. Тело хотело выжить, но порой важнее было не это.

Я глубоко вдохнула и ступила в мерцание.

Тело замерзло от холода, напряглось, и словно волны тока ходили по телу, давление в голове было сильным.

Я закрыла глаза и закричала, не зная, когда крики прекратятся.

Я сделала еще шаг, и вдруг мир пропал, изменился, я словно оказалась в вакууме.

Я уже не была в туалете.

Я была в другом мире.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Перри

Когда я открыла глаза на другой стороне, я была в парке Брайант. Но людей не было. И звуков. Не было запахов, кроме затхлости, как в старой машине в жаркий день. Вот только жарко уже не было. Холод был таким, что дыхание становилось паром, а легкие горели от вдохов.

Если я вообще дышала воздухом.

Я обернулась, не зная, смогу ли выйти отсюда. Воздух мерцал за мной, но словно угасал с каждой секундой. Я едва видела туалет на другой стороне, и я не знала, как скоро Ада, Максимус или кто-то из местных решит сходить туда и начнет бить в дверь. Я не помнила, шло ли время, пока находился в Вуали, и как оно шло. Я не помнила правила.

Страх покалывал шею, но я расправила плечи, прогоняя его. Я не могла паниковать сейчас после совершенного. Нужно действовать. Я сделаю все, чтобы найти его или Пиппу.

Но откуда начать? Мир был серым и без жизни. Где были заблудшие души и мертвые? Я была бы рада даже жукам и червям, которых видела тут раньше.

«Может, никто не знает, что ты здесь, – подумала я. – Может, это даже к лучшему».

Я напомнила себе не шуметь и перестать мечтать. Я пошла по парку к улице, мимо лавочке, где на другой стороне сидели Ада и Максимус. Я не знала, могли ли они меня ощутить рядом с собой. Часть меня хотела остаться там, в безопасности рядом с ними, но отчаянной части нужно было идти.

Я шла по улицам, шагая тихо, держась у стен зданий, скрываясь в тенях, что падали, хоть в небе не было солнца, только мутный свет падал сверху.

Кварталами ничего не было. Холод в воздухе уже не сковывал меня, но мои шаги было слышно. Я словно шла по миниатюрному городу в банке, где было лишь несколько дырок в крышке.

Я не знала, куда шла, ноги двигались сами, но других вариантов не было. И я шла и шла.

Наконец, я что-то увидела.

Или оно увидело меня.

Там было большое здание – наверное, банк – с рядом широких пыльных ступеней, ведущих к колоннам в греческом стиле. Наверху лестницы расхаживал мужчина.

Я думала, что это мужчина. Вблизи я замедлилась. Я видела, что с ним что-то не так. Он двигался рывками, как марионетка, его штаны казались слишком тонкими и подвижными, словно в них не было ног.

У него не было глаз и носа, только черные засохшие дыры, что были бы красными в другом мире.