Текст книги "Вернуться живым (ЛП)"

Автор книги: Карина Хэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Джейкобс, – прошептала она.

То, как она произнесла его фамилию, вызвало у меня дрожь, ударило по яйцам и добралось до пяток. Перри сжала мою руку, ощущая, видимо, то же самое. Кроме яиц.

– Верно, – сказал Максимус, его голос подрагивал. – Максимус Джейкобс. Я любил вашу Розу.

– Но… – Мэрис замолчала, качая головой. – Ты смертный.

Роза и Максимус переглянулись с большими от ужаса глазами.

– Конечно, он смертный, – быстро сказала Роза, пытаясь отшутиться. – Он…

– Нет, – она перебила Розу, посмотрела на него. – Нет, ты изменился. Ты сорвался. Теперь ты помнишь.

Я поднял руку, хотя она явно меня не видела.

– Эм, мисс вуду? Не хочу мешать, но он давно смертный. Он был со мной в колледже, и я много раз напивался с ним.

– Ты, – она оскалилась и указала на меня. Я скривился, казалось, что она тыкает мою душу. – Ты. Я тебя знаю. Я знаю о тебе! Ты исключение.

Я вскинул брови и посмотрел на Перри. Она в смятении трясла головой.

– Какое исключение?

– Прочь, – вдруг заорала она, глаза блестели и смотрели на Перри. – Прочь отсюда, все вы, и ты, Роза! Мне надоело, что люди заявляются и хотят от меня что-то, тревожат меня. Все вы – горстка идиотов, вмешивающихся в то, что вы не понимаете, нарушающие законы, не думая об этом мире и о соседнем, о том, что над и под нами. Я слишком стара для таких дел.

Она плюхнулась на кровать и указала на сетку.

– Задвинь сетку и уходи.

Роза быстро послушалась со смущенным видом, и мы вышли из комнаты как можно скорее. Роза закрыла за собой дверь, и мы вернулись на кухню, Амброзия вышла к нам с чаем.

Она слабо улыбнулась.

– Стоило предупредить, что она немного помешалась, болтает уже несколько дней бред.

– Ага, – осторожно сказал я, – предупреждение не помешало бы.

Она улыбнулась мне, слепя зубами, ее губы были полными. Я был ошеломлен.

– Я принесу ей чай, а потом была бы не против поболтать с вами, даже если она не хочет. Мой друг играет в блюз-группе в городе в «Deep N’ Easy». Почему бы не встретиться там ночью? Я даже занесу вас в список гостей.

Я посмотрел на остальных. Женщины были не так рады, но Роза кивнула и сказала:

– Звучит неплохо, увидимся.

Мы покинули в спешке дом Мэрис, и по пути в грузовичок я мог думать лишь о том, что хрупкая ведьма откуда-то знала меня. У нее явно было помешательство, она была удивлена, что Максимус не был больше бессмертным, и, наверное, видела вокруг свой головы стайку пикси, но уверенность ее слов меня поражала.

Слишком много странностей для одного дня. Новый Орлеан оказался сложнее, чем я думал.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Что думаешь об этом? – спросила Перри, мы закрыли за собой дверь спальни. Мы впервые оказались наедине с утра, всю поездку мы слушали жуткое радио, никто не говорил о произошедшем. Я хотел поговорить, но Роза с Максимусом напряженно молчали, и я не хотел их трогать.

Я прошел к кровати и рухнул на нее лицом вниз. Я ощущал себя опустошенным. Я повернул лицо к ней.

– Ложись со мной, – пробормотал я в простыни.

Она устроилась рядом на спине и смотрела на потолок.

– Это было странно.

– А что сейчас не странно? – отметил я.

– Точно, – сказала она и скрестила руки на животе. Она повернулась ко мне с серьезным видом. – Ты видел ту женщину раньше?

– Безумную Мамбо? – я покачал головой. – Ни разу. Я не мог ее видеть, и она явно вампир. Нет, не видел. Ты мне веришь?

– Конечно. Просто это странно.

– Как и то, что для нее Максимус бессмертен?

– Если не страннее. Она, возможно, безумная, – часть меня хотела верить в это. – И она белая, – сказала Перри. – Я думала, она будет гаитянкой или как-то так.

– А Амброзия – метис.

Услышав Амброзию, Перри напряглась. Интересно. Моя женщина явно ревновала, и мне это льстило. Я так долго думал о чувствах Перри ко мне, было ли там не только влечение, так что было приятно знать, что она меня ревнует. Я надеялся, что не стану это использовать, потому что старый Декс так и сделал бы – вызвал бы ревность, проверяя чувства.

Нет, нужно было взрослее. Я потянул за резинку ее леггинсов, привлекая внимание.

– Малыш.

Она расслабилась и улыбнулась мне.

– Эй. Прости, я тоже устала. Накопилось после полета.

– Мы можем подремать до похода в бар.

– Точно. Будто мы можем просто дремать.

Я нахмурился с притворным возмущением.

– Эй, ты же не думаешь, что я буду сейчас тебя лапать?

Я повернулся набок и притянул Перри к себе, обвил рукой ее талию, пока вся она не прижалась ко мне.

– Давай поспим, – шепнул я ей в волосы. – Мы это заслужили.

Мы отключились за секунды.

* * *

«Deep N’ Easy» был на соседней с нашей улице. Мы с Перри плелись за Розой и Максимусом, пока шагали по неровной дороге, глядя на бесконечную яркость вокруг нас, от открытых баров, озаряющих улицу, до постоянной музыки, звучащей со всех сторон, и магазинов татуировок.

Я указал на один из них.

– Не думала о татуировке?

Она пожала плечами и прикусила губу.

– Были идеи…

– Расскажи, – я не подталкивал Перри к такому, она казалась слишком нерешительной для такого.

Она покачала головой, вдруг смутившись.

– Нет, это будет сюрпризом.

– Сюрприз? – я их любил и ненавидел. – Мой член? Вдохновилась курткой?

Она закатила глаза.

– Не скажу, – она ускорилась, пытаясь поравняться с Максимусом и Розой. Я выждал пару секунд, глядя на нее, надеясь уловить ее мысли и узнать, что за сюрприз. Но я лишь получил укол головной боли.

Я поспешил на ней, она бросила на меня взгляд через плечо. Ей слишком сильно нравился секрет с тату. Не стоило так быстро раскрывать ей свою «В твоем свете я теряю безумие».

– Это флер-де-лис? – спросил я, закатав рукав, чтобы показать ей свою накачанную руку. – Их тут много, так что не прогадаешь. И у нас будут парные.

Она посмотрела на мои мышцы, а потом вернулся ее пресыщенный взгляд.

– Это неубедительно, Декс, даже для тебя.

– Хуже члена?

– Вы можете быстрее? – закричала Роза. Они стояли у бара, стук басов доносился из-за кирпичных стен. Свет изнутри окрашивал все в красный.

– Глубоко и просто, – отметил я, прочитав выгоревшую табличку. – Как я и люблю.

Роза тряхнула головой, не впечатленная, и мы прошли за ней в очередь. Я склонился к ней.

– Ты никогда не улыбаешься, Роза?

Она закатила глаза и назвала наши имена вышибале. Он сверился со списком и впустил нас.

Амброзия заметила нас первой, помахала, сидя за столиком у сцены, где медленно играла группа. Как прошлой ночью, их было трое, но пел угольно-черный мужчина с акустической гитарой. Его душа вытекала через струны, и я завидовал.

Мы сели, Перри тут же встала и сказала, что закажет нам напитки.

– Скажи им, что ты с местными! – крикнула ей Роза. – Чтобы не продали по цене туриста.

Амброзия улыбнулась Максимусу и мне, и у меня закружилась голова. Это было странно, и я тряхнул головой, избавляясь от этого. К счастью, никто не заметил. Они смотрели на группу, пока Амброзия рассказывала, кто они.

– «Кровь мертвой лягушки», – сообщила она.

– Поэтично, – сказал я. – Веселиться они вряд ли умеют.

Она склонилась ко мне, ее глаза сверкали.

– О, мистер Форей, что-то подсказывает мне, что вы много знаете о блюзе. Даже в блюзе есть счастливые истории.

– Мистер Форей? – повторил я. – Будто я такой старый?

– Тебе не может быть больше двадцати пяти, – искренне сказала я.

– Потому что я незрелый?

– Да, – она подмигнула мне, перебросила волосы за плечо. – А твоей девушке не больше двадцати одного.

– Ей двадцать три, – объяснил я.

– А тебе?

Я сглотнул.

– Тридцать два.

– Такая разница в возрасте. Я впечатлена.

Я пожал плечами.

– Нужно брать их, пока они юны, пока не поняли, во что ввязались, – я делал вид, что разница в возрасте не тревожила меня порой. Этот слабый страх, что я хотел от нее больше и был готов к большему в жизни, потому что был старше, а она была юна и почти девственна (хотя уже опытнее после прошлой ночи), у нее еще многое было впереди. Я не хотел думать об этом.

Перри вернулась с напитками: местным пивом для всех, мятным джулепом для себя и виски с лимонадом для меня. Я хотел не совсем этого, но тоже неплохо.

Мы стукнулись стаканами над столом и приступили к делу. Максимус объяснял Амброзии о доме с призраками, который мы хотели снять, а Роза предлагала заняться эпидемией зомби. Это Амброзию не воодушевило.

– Роза, – сказала она с ухмылкой, – отправлять туристов в те районы – не лучшая идея.

– Мы будем с ними, – Роза указала на Максимуса. – Мы не туристы.

– Да, но это ничего не меняет, – сказала она. – Я наполовину черная, но и меня могут задержать. Поверь, я хочу понять, в чем там дело, не меньше тебя, но не думаю, что они прибыли сюда ради вуду. Только призраки.

– Вообще-то, – сказала Перри со странным огнем в голубых глазах, пока смотрела на Амброзию, – лично я думаю, что зомби куда интереснее дома с призраками. Я не люблю так говорить о загробной жизни, но это для нас нечто новое.

Если Амброзию удивили слова Перри, она этого не показала. Она нежно улыбнулась ей и сказала:

– Тут вы правы. Сколько я изучаю вуду, а с таким еще не сталкивалась.

Я рассмеялся.

– Да, но ты не можешь быть старше… двадцати восьми?

– Я притворюсь, что это был комплимент. Мне двадцать шесть. Но я – потомок великой Марии Лаво. Может, слышали о ней?

Я сделал глоток напитка.

– Не знаю, я многое слышал. Кто это?

Заговорила Роза:

– Мама Амброзии говорит, что она – дочь сына Марии.

– Не просто говорит, – Амброзия пронзила ее взглядом. – Это доказано. У меня есть анализ ДНК.

– Хотя дети Марии умерли в Париже в юном возрасте от желтой лихорадки, – парировала она.

Амброзия пропустила ее слова и ярко улыбнулась нам.

– Это удивительно, Перри, ты права. Но я думаю, что это не безопасно. Зомби одно, но там реальные люди, и они сильнее угрожают вашей безопасности. Может, мы посмотрим там, когда вы снимете дом.

– Это я и хотел предложить, – сказал Максимус, глядя на нее, чуть прикрыв глаза.

Ага. Предложить. Будто Максимус не приказывал нам, что можно, а что нельзя.

– И где тот дом? – спросил я.

– Да, это как поместье с призраками в Диснейленде? – добавила Перри.

Роза вздохнула и рассказала нам о доме, повторяя то, что мы слышали от Максимуса: усиленная сверхъестественная активность, как во многих частях города после Катрины, и многие уже побывали там, но толком ничего не нашли. В доме только зашкаливало сверхъестественное. Он был построен на стыке веков, использовался много лет как пансион, а потом стал раем для поселенца. А потом буря вызвала потоп, место затопило. Было сложно понять, умер ли кто-то внутри.

– Завтра ночью отправимся снимать, – сказал Максимус.

– Нам не нужно разрешение от города? – спросила Перри.

– Разрешение не нужно, – сухо сказала Роза. – Дикий запад, помнишь? Забытый город.

И группа печально закончила песню, ушла со сцены, и Амброзия ушла к столикам собирать чаевые для них.

Когда она вернулась, играло радио из колонок, и она протянула мне руку.

– Прости, Перри, – сказала она, хотя смотрела на меня, – могу я потанцевать с твоим мужчиной?

Я слышал, как Роза резко вдохнула, был уверен, что Перри отгонит ее, но та подняла голову и улыбнулась Амброзии:

– Я не против, если он не против.

А я не был против танца с Амброзией. Я хотел коснуться ее кожи, ощутить, какая она гладкая. Это было плохо, и я не знал, почему ощущал это. Я не мог это успокоить, в глубине души я был извращенцем. Но мне не стоило так думать, когда рядом со мной шикарная женщина, моя женщина, которую я любил, но я не понимал.

Я осознал, что не ответил и оставил ее там стоять, и все ждали моих слов. Я открыл рот, чтобы сказать: «Я бы лучше начал танцевать с Перри», но я не успел, ведь Перри посмотрела на Максимуса и сказала:

– А пока вы будете танцевать, я потанцую с Максимусом.

Я подавился, и слова не вылетели, меня словно ударили ботинком с острым носом в живот. Максимус тоже был удивлен, но сказал:

– Сочту за честь, маленькая леди, – он встал, словно оказывал ей услугу как джентльмен.

Перри встала, не глядя мне в глаза, и они ушли на танцпол. Я пришел в себя через пару секунд, посмотрел на Амброзию с улыбкой и встал.

– Осторожнее, – сказала тихо Роза. Я взглянул на нее, но она занялась пивом, словно ничего не говорила.

Я старался не смотреть на Перри и Максимуса, танцующих вместе, вспоминая бар Руди в Рэд Фоксе. Я обвил руками Амброзию, ощутил мягкость ее кожи, и мне стало все равно, что там делают Перри и Максимус. Я мог думать только об этой экзотической женщине в моих руках, изящно танцующей. Мы танцевали под «Bad Moon Rising», но получалось неплохо.

– Ты интересный, – хитро сказала она, прижимаясь ко мне. – Все вы. Твоя девушка. Бывший возлюбленный Розы. Вы все уникальные. Но ты самый необычных из них.

Я вскинул бровь и коварно улыбнулся.

– Да? Как так?

Она задумалась на миг.

– У тебя очень большая аура.

Я улыбнулся еще шире.

– Есть такое.

– Она очень сильная. Ты сильнее, чем выглядишь. В тебе много дикой силы.

– Да? – я боялся, что силы во мне нет. Я вдруг подумал о Перри, сердце заставило меня посмотреть на танцпол. Перри и Максимус танцевали вместе. Ревность стукнула меня по животу, оставляя рану, но, чем дольше я смотрел на них, тем больше понимал, как неловко они выглядят. Перри, казалось, предпочла бы вырвать зуб, а Максимус смотрел на Розу. Она пыталась вызвать у меня ревность. Я хотел бы злиться, да не мог.

Я посмотрел на соблазнительницу цвета какао в своих руках, и я понял, что она делала. Она была жрицей вуду, хоть и ученицей, и она с силой флиртовала.

– Спасибо за милый танец, – сказал я, ноги остановились раньше песни. – Но, боюсь, у меня жажда, которую пора утолить, – я кивнул на бар.

Она хитро и довольно улыбнулась.

– Я знала. Больше силы, чем у других, и больше силы воли, чем ты думаешь.

Я вскинул руки.

– Жаль, что ты не напиток, – бодро сказал я и пошел к бару. Я услышал ее смех за собой.

Как только я ушел от нее, и бармен вручил мне виски с колой по местной цене, с моих плеч упал тяжелый груз, пелена марли упала с глаз. Я отклонился на стойку и смотрел, как заканчивается песня, и Перри с Максимусом идут к столику. Она не искала меня взглядом. Я знал, что она раскусила Амброзию, и хотя я собирался отказать ей, Перри не поверила в это. Наверное, я смотрел на Амброзию как дурак, как Максимус сейчас. Наверное, я не вызывал в людях уверенности.

Я допил виски и заказал еще вместе с еще одним мятным джулепом для Перри, а потом пошел к столику. Все говорили о призраках, о худших из тех, кого видели, и Роза была громче всех.

Я передал Перри напиток, и она вежливо, но скованно поблагодарила меня. Она повернулась к Розе.

– Расскажи, ты только видишь призраков, или есть что-то еще?

Она вдруг улыбнулась.

– Это не все. Если я сосредоточусь, я могу погружать людей в транс.

– Как бородача в баре, – сказал я.

– Бородач? А, Дерил. Да. Вот так. Он не слышал нас. Он никого тогда не слышал. Словно плащ-невидимка, порой полезно. Еще полезнее, если использовать это не во благо, но только из-за того, что плохое случается часто.

– Это так? – спросила Перри.

– А разве нет?

– Давно у тебя эта способность? Ты знаешь, откуда она?

Роза пошевелила губами и сказала:

– Не знаю. Обнаружила однажды.

Я не поверил. Но, может, она не хотела говорить об этом. Может, дело было в Максимусе или Амброзии. Или во мне.

Перри решила рассказать о Сасквоче, и группа вернулась на сцену. И я потерял бы шанс, если бы не начал действовать сейчас.

Я встал и забрался на низкую сцену. Гитарист удивленно посмотрел на меня.

– Что такое, сынок?

– Я хочу впечатлить женщину, – сказал я ему. – И она любит мой голос. Можно спеть первую песню? Я угощу за это.

И они согласились. Я сказал им песню, которую они точно смогли бы сыграть, схватил микрофон и поднес к губам.

– Добрый вечер, дамы и господа, – сказал я, голос гудел по бару. Перри, Роза, Максимус и Амброзия посмотрели в мою сторону, а большая часть клиентов поглядывала со слабым интересом. – Знаю, вы ждали увидеть не меня, но ребята щедро согласились дать мне спеть песню, которую я посвящаю прекрасной, сексуальной и шальной Перри Паломино.

Я драматичным жестом указал на нее рукой, и, хотя все уже озарял красный свет, я знал, что она покраснела.

Я посмотрел на гитариста и сказал:

– Жгите, ребята.

Они заиграли нескладно, но с душой «That’s How Strong My Love Is» Отиса Реддинга.

Несколько человек в баре захлопало любимой песне, включая Розу и Амброзию, которые выглядели впечатлено, когда я запел гладким голосом. Максимус смотрел на меня так, словно хотел сжечь. Не важно, что он думал. Эта песня была для Перри.

– Я буду луной, когда скроется солнце, – пел я ей и только ей, – чтобы ты знала, что я буду рядом.

Я пел схожую песню ей в Сиэтле, на рождественской вечеринке в ту прекрасную и ужасную ночь. Тогда я пел «This Guy’s In Love with You», вкладывая все чувства, потому что любил ее сильно, мог выразить это только этой песней. Она не знала, что я чувствовал, хотя мне казалось, что половина Shownet поняли намек.

Теперь она знала, что я любил ее, но эта песня передавала страсть и уверенность, как никакая другая. Мне все еще казалось, что то, что в моих руках, может ускользнуть в любой миг, и я останусь ни с чем.

Когда я закончил, на лбу был слой пота, руки дрожали от адреналина, дым в баре был таким густым, что я едва видел наш столик. Но я ощущал взгляд Перри. Я надеялся, что она понимала, что все спетое было правдой.

– Вот так белый парень, – сказал гитарист в микрофон. – Похлопайте ему, он почти пристыдил мое исполнение Реддинга.

Я знал, что это не так, но принял похвалу и пошел к бару заказать еще выпивки.

Перри появилась рядом со мной со смущенным видом.

Я улыбнулся ей.

– Эй, малыш.

Она сглотнула и облизнула губы.

– Спасибо.

– За что?

– За то… что… пытался подбодрить меня.

– Перри…

Она быстро тряхнула головой.

– Прости, я плохо поступила, знаю. Просто… я вижу, как она на тебя смотрит, какая она красивая и худая, и вы так хорошо смотрелись вместе, и я… запаниковала. Декс, я не привыкла быть с кем-то, тем более с тобой. Ты не знаешь, как ты горяч.

– А ты не знаешь, как сексуальна, прекрасна и восхитительна, – ответил я.

– Ты забыл безумную.

Я обвил руками ее талию и притянул к себе.

– Малыш, мы оба безумны. Потому и созданы друг для друга.

Я властно поцеловал ее, не думая, что это видят. А некоторые увидели. Они захлопали снова, мы улыбнулись в губы друг друга.

О недопонимании мы забыли, и остаток ночи прошел гладко. Я усадил Перри себе на колени, Амброзия пыталась очаровать Максимуса, а потом принялась ходить к бару к тем, кого знала. Роза была пьяной, но это не расслабило ее. Она стала тревожнее, разглядывала бар.

Вскоре стало громко, все танцевали. Амброзия меняла партнеров в танце, и все вились вокруг нее, а я прижимал Перри к себе, пытаясь смотреть на нее, хотя порой хотелось взглянуть в сторону Амброзии. Мы танцевали до пота, и Перри пошла к бару за водой, ведь была чувствительной. Я сел за наш столик и провожал ее взглядом, наслаждаясь видом ее попы, покачиванием бедер и движением ее волос. Она казалась увереннее, чем раньше, и пока я надеялся, что это задержится, я понимал, что это лишь на ночь. Не важно, она стоила стараний.

С Перри заговорил большой чернокожий парень, глядящий только на ее декольте. Я вступился бы, он явно нес бред, но Перри пронзила его прогоняющим взглядом и не обращала внимания.

Он продолжал любоваться ею, а я верил, что Перри справится с ситуацией, но тут произошло немыслимое.

На полуслове своей гадкой речи мужчина замолк. Он сжал свое горло, глаза выпучились, кожа заблестела от пота в красном свете. Перри сначала посмотрела на него с тревогой, а потом с шоком. Мужчина рухнул на пол со стуком, сотрясшим бар.

Кто-то закричал, а потом закричали все. Люди побежали. Перри отпрянула в ужасе, боясь, что сделала что-то с ним, но я знал, что это не так. Кто-то склонился над мужчиной и нащупал пульс. Я прочитал по губам: «Мертв».

Я встал и пошел среди испуганных людей к Перри, а потом обвил ее руками.

– Декс, – заскулила она в мою грудь, я гладил ее голову. – Он просто упал.

– Знаю, – сказал я ей, глядя, как кто-то еще слушает сердце мужчины, убеждаясь в сказанном другим. Он умер. Может, от сердечного приступа.

Скорая подъехала, когда мы уходили. Я хотел убраться оттуда, пока полиция не стала искать свидетелей. Нам хватило полиции в Канаде, и Роза похвалила наше решение, учитывая копов в Новом Орлеане. Они могли помочь или все испортить.

Мы впятером завернули за угол, нервно поглядывая на вспыхивающие огни. Мы увидели, как тело мужчины сунули в мешок и загрузили в скорую.

Амброзия зажгла сигарету – я видел, как она курила в баре – и Перри протянула руку.

– И мне одну, пожалуйста, – попросила она дрожащим местом.

Я бы возразил, но на ее глазах только что умер мужчина. Она могла получить пачку, если хотела.

Пока Перри дымила, Амброзия рассказала нам о мужчине. Она танцевала с ним раньше. Его звали Таффи Г (а как иначе), и он был неплохим, но пошлым, когда выпивал. Насколько она знала, он был толстоват, но это не было минусом. Ему было за тридцать, он жил близко к дому с призраками, который мы исследовали. Он занимался кладкой кафеля для жизни.

– Думаю, порой люди просто умирают, – сказал я.

Амброзия мрачно посмотрела на меня, но осталась сексуальной. Она стряхнула пепел с сигареты.

– Как видящий призраков, ты не очень-то уважаешь мертвых.

– Декс и живых не уважает, – отметил Максимус.

– Молчи, рыжий.

– Нужно идти, – вмешалась Роза, пока мы не стали вопить. – Мне открываться завтра.

– Жаль, что все так закончилось, – сказала виновато Амброзия. – Надеюсь, вы неплохо провели время. И удачи с домом. Если что-то потребуется, вот моя визитка, – она вручила ее мне, и я спрятал ее в карман. Она посмотрела на всех нас. – Серьезно, если что-то потребуется, я буду рада помочь. Как бы это ни звучало. Вы мне понравились.

Роза проворчала под нос и пошла по улице к своему грузовичку. Мы попрощались с Амброзией и поспешили за Розой.

В нашем номере Перри все еще была в состоянии шока. Я устроил ей ванну со сладко пахнущей пеной и опустил ее туда. Я купал ее, пока она не смогла сеть, а потом налил ей бурбон, который купил раньше.

– Хочешь поговорить об этом? – спросил я, пока водил губкой по ее молочно-белой спине.

Она покачала головой.

– Я буду в порядке, – она посмотрела на меня. – Декс, займись со мной любовью.

Я склонил голову набок, не расслышав ее.

– Что? Сейчас?

– Мне нужно ощутить тебя, – сказала она едва слышно.

– Ладно, малыш, – сказал я ей. Я вытащил ее из ванны, быстро вытер, а потом отнес на кровать. Я уложил ее, а потом медленно и нежно покрыл ее шелковое тело поцелуями от изгиба плеча до ее изящных лодыжек.

Пока я был внутри, я смотрел в ее глаза, двигался медленно и нежно, хотя был очень твердым, и я ощутил покалывание затылка, жар в голове.

«Мне нравится заниматься с тобой любовью, – раздались в моей голове мысли Перри. – Ты мне нужен. Ты мне нужен».

Я невольно улыбнулся и довел нас до предела. Это было не признание в любви, но уже близко.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Декс, просыпайся, – шептала Перри, тряся меня.

Я медленно открыл глаза, в комнате светили только фонари с улицы сквозь шторы.

– Что такое? – где я? Я сел и огляделся. Перри была в кровати рядом со мной, голая грудь сияла в тусклом свете. Мы были в Новом Орлеане. В своей комнате.

– На нашем балконе кто-то есть. Она хочет поговорить с тобой.

Я покачал головой, быстро мигая, подавляя ужас.

– Что?

Я посмотрел на двери. Рядом с ними стоял силуэт женщины. Шторы призрачно танцевали.

Перри прошептала мне на ухо:

– Она говорит, что заберет меня с собой в ад.

Я повернулся, чтобы уточнить у Перри, о чем она, но она вдруг пропала. Я был один на кровати. Женщины на балконе не было.

Мои зубы застучали, тело стало льдом, приковавшим меня к кровати. Страх пришел так внезапно и сильно, что я не мог дышать, не мог думать, не мог ничего делать.

Я просто знал, что кто-то был со мной в комнате. Не снаружи.

Внутри.

– Декс, – тихий голос Перри раздался из ванной. – Декс, она в зеркале.

Я пытался позвать ее, но зубы слишком стучали.

– Она говорит, что даст мне ребенка, если я шагну в зеркало.

Нет! Я пытался закричать, но челюсти склеились, легкие заполнили внутренние крики и ледяная мертвая жидкость. Грязь заполняла комнату, сыплясь с потолка.

– Мне нужно идти, – сказала Перри с эхом. – Прости, малыш.

Я моргал в ярости, мама стояла у кровати по пояс в грязи, что окружила кровать волнами. Она зачерпнула немного.

– Я приду за всеми вами, Деклан.

А потом она бросила грязь мне в голову, она делала так снова и снова, пока грязь не забилась мне в рот, в нос, в уши и глаза.

Все кончено.

Я был мертв и похоронен.

* * *

– Ты точно в порядке? – спросила Перри за завтраком, нежно убирая волосы с моего лица.

– Ты точно в порядке? – парировал я, глядя с подозрением. – Это рядом с тобой вчера умер человек.

– А ты разбудил меня посреди ночи, ведя себя так, будто умираешь. Это все пугает.

Я осмотрел столовую. Мы были одни, пили кофе чашками и поедали оладьи, успев под конец завтрака. Мы рисковали, но работнику было все равно, он сидел на веранде и курил.

– Я в порядке. Просто приснился кошмар.

– Как часто тебе снится мама? – спросила Перри. Пришлось рассказать ей, что случилось, кроме части о ребенке. Но это был лишь сон, не настоящее. Жутко будет, если это случится наяву. Просто мое воображение смешалось с бушующими гормонами. Такие странности бывают все время.

– Не очень часто, – честно сказал я.

– Стало чаще после мотеля в Канаде?

Я пожал плечами, надеясь, что она опустит тему.

– Не похоже. Эй, ты точно сможешь сниматься сегодня? После ночи не удивлюсь, если ты захочешь уехать.

Она решительно покачала головой.

– Нет, я в порядке. Мне, конечно, не по себе, будто… грязно. Не знаю, как это объяснить. Я ощущаю себя испачканной. Словно это надолго застрянет в голове. Но все остальное нормально. Я не боюсь, если тебя это тревожит.

– Я переживаю за тебя, малыш. И нам нужно, чтобы ты немного боялась. Шоу с домом с призраками, помнишь?

Она насмешливо посмотрела на меня.

– А ты все такой же садист? Как тогда, когда ты заставил меня подниматься по маяку.

– Я смотрел на твою попу, – признался я, жуя оладьи.

Максимус ушел рано, наверное, к Розе или в магазин за фланелевыми рубашками. Он заставил записку, чтобы мы встретили его в семь вечера в фойе, и мы с Перри решили прогуляться как туристы. Радоваться, пока могли.

План был неплохим. И мы почти все время следовали ему. Мы проехались на карете, запряженной мулом, с обивкой из красного бархата. Мы съели раков и запили Кровавой Мэри у реки. Мы посмотрели уличных музыкантов на Пиратской аллее и посмотрели на дворики в Садовом районе. Мы взяли машину (это немного взбодрило Перри). Мы немного обгорели на солнце и справились с еще парочкой напитков.

А потом мне стало беспокойно и любопытно. Я хотел найти магазин вуду и проверить самостоятельно.

– Вот тебе и веселое свидание, – сказала Перри, когда мы заглянули в «Магазин вуду почтенного зомби» на улице святого Петра.

– Если тут ничего нет о зомби, то я не знаю, где искать, – отметил я, заметив табличку на витрине среди статуэток и зелий надписью: «Заходи за заклинанием».

Мы вошли и снова удивились, увидев, что там есть покупатели, еще и не только туристы. Было просто понять, почему: тут было полно статуй среди оккультных книг и жутких масок. Было не по себе, когда столько глаз смотрело на тебя, даже если они не были живыми. Казалось, в культуре вуду нет ничего неживого.

Интерес Перри привлек магазин табака тут же, и я решил пресечь это на корню.

– Эй, я видел ту сигарету прошлой ночью, – предупредил я.

Она недовольно посмотрела на меня.

– Ты стал мне папой?

– Нет, я твой переживающий парень, который не хочет, чтобы тебя зацепило.

Она смиренно посмотрела вверх.

– Ладно, Декс.

– Эй, за каждую твою сигарету я буду курить свою.

– Это по-взрослому.

– Чем могу помочь? – мужчина с усами, галстуком, белой кожей и в сапогах до колен встал перед нами. Он выглядел так, словно шел на концерт Мэрилина Менсона в 1920-х и потерялся по пути.

– А мы можем чем-то помочь? – спросил я.

Он улыбнулся.

– Я тут работаю. Меня зовут Иезекииль. Дайте знать, если я могу вам помочь.

Он повернулся, готовый приветствовать новых клиентов, но я коснулся его руки.

– Эй, Иезекииль?

Он замер и приятно улыбнулся. Я заметил, что у него на шее были странные узоры.

– Да?

– Привет, – я кивнул на Перри. – Мы не местные.

– Я понял.

– Мы навещаем друзей… и она сказала, что слышала о кошмарах в городе.

– Кошмарах? – повторил он. Мне показалось, что я оскорбил его.

– Простите, – быстро сказал я, улыбнувшись ему. – То есть… плохие события. Насчет местных Мамбо. Будто некоторые вызывают зомби в гетто.

Он вскинул брови как можно выше.

– Ммм?

Заговорила Перри:

– Нам интересно, не знаете ли вы что-нибудь об этом. Мы мало знаем о вашей культуре, так что если бы вы рассказали нам, что может быть, а что – нет, это очень помогло бы. Мы не хотим поддаваться стереотипам.

– О, это хорошо, – сухо сказал Иезекииль. Он вздохнул и погладил усы. – Я тоже о таком слышал, но это лишь слухи. Всегда были жрицы, что пытались использовать духов для разрушения, а не исцеления, для боли вместо любви. Так в каждой религии. И хотя в штате есть несколько таких, они вряд ли заняты ритуалами зомби. Это старое, так было во времена, когда у людей были рабы. Этого уже нет. Проклятия еще возможны. Слухи о зомби явно пустили дети. Все указывают на вуду, стоит чему-то странному случится в этом городе.

– Значит, несколько таких есть. Несколько Бокоров, – сказал я. – Можете назвать их имена?

Он был потрясен от моего вопроса.

– Конечно, нет. Я не доносчик. В вуду есть карма. Если хотите, тут есть книги по вуду, они могут вам помочь.

– Одна из них – Мамбо Мэрис? – быстро спросила Перри.

Мы увидели, как Иезекииль прищурился. А потом он улыбнулся.

– Ничего не скажу.

Он посмотрел поверх моего плеча на пару, что только вошла в магазин, и пробормотал:

– Простите, – а потом ушел к ним.

– Зато мы узнали, что Мамбо Мэрис на самом деле не самая популярная в городе. Ты знаешь, какая Мамбо сама популярная?

Она кивнула и хитро улыбнулась мне.

– Снова хочешь напомнить песню?

– Немного Перри в моей жизни, – запел я ей на ухо. – И немного Перри со мной рядом.

Я схватил ее за руки и закружил по ряду, чуть не сбив пару статуй вуду. Тогда от нас были бы неприятности.

Мы покинули магазин вуду, но лучше ситуация с зомби не стала. Мы перекусили в ближайшем кафе. Я озвучил свои подозрения насчет Мэрис, что поднимала мертвых.

– Это очевидно, – отметила она, пробуя горячую джамбалайю, откуда я воровал кусочки. – Ее избегают за то, что она стала плохой. Но тот Иезекииль сказал, что есть и остальные.