Текст книги "Вернуться живым (ЛП)"

Автор книги: Карина Хэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Я думаю, что да, но слабость ей могут навязывать отдаленно. Не забирают ее силу проклятием, я не дают ей вмешаться, дать отпор. Она потребуется им в конце. А конец, думаю, близок.

– Очень драматично.

– Мы говорим о живых мертвецах, Декс. Конечно, это драматично.

– И что ты хочешь сделать? – спросил я. Потому что мы уезжали отсюда.

– А что я могу? Это оккультное, а не сверхъестественное. Я не обладаю магией, как они. Я не могу насылать проклятия и поднимать мертвых. Я не могу ничего.

– Может, стоит приглядывать за Мэрис? Ты могла бы передать мне это по телефону. Или электронной почтой.

Она покачала головой.

– Амброзия теперь с ней. Врач отправил ее домой.

– Уже?

– Я же говорила, у нее есть способы вылечить себя.

Она, наверное, просто ослепила врачей шикарной улыбкой. Я странно себя ощущал. Я посмотрел на Розу, а та глядела на группу. На табличке было написано: «Мы играем за чаевые».

– Ты… доверяешь… Амброзии? – спросил я, хотя это сложно было выдавить. Я уже опьянел?

– Конечно, – рассеянно сказала она, глядя на группу.

– Мне показалось, что она тебе не нравится.

– Амброзия Пэрис? – спросила Роза странным голосом. Она повернулась ко мне с широкой улыбкой. Это выглядело странно на лице Розы, смотрелось жутко. – Все любят Амброзию. Как иначе? Я люблю. И тебе она нравится, и Максимусу, и Перри.

Роза была не так проницательна, как я думал. Я потер жирную бутылочку масла в кармане.

– Слушай, – продолжила Роза. – Может, ты поможешь мне разобраться в этом? Все вы. Хоть попытаемся, пока вы не уехали. У меня есть пара пистолетов в грузовике. Почему нам вчетвером не поехать в Трему ночью, чтобы поискать зомби? Если мы их найдем, то отыщем и сцену ритуала. Найдем сцену, найдем и ответственного человека.

– Звучит как ужасная идея.

Она посмотрела на меня с мольбой.

– Давай, Декс. Я знаю, тебе это тоже не дает покоя.

– У меня своих проблем хватает.

– Но, может, ты переживаешь, потому что тебя заставляют. Может, ты из-за того и не можешь думать четко о том, что вокруг. Ты не чувствуешь это? Что вокруг нас всем управляют, и воздухом тяжело дышать?

– Думаю, это душная погода.

– Еще и твои сны.

Я резко посмотрел на нее, сердце пропустило удар.

– Сны?

– Максимус рассказал. И сказал, что тоже это видел. Ли Гранд Зомби. Декс, если ты увидишь это снова, ты в плохом месте. Повезло, что он не утащил тебя в Калунгу.

– Калунга, – сказал я. – Об этом говорила моя мама.

– Это Вуаль на языке Конго. Оттуда идут духи и твоя мать. Это не совпадение. Тот, кто создает зомби, шутит над нами. Они призывают духов, чтобы запугать нас или уничтожить. Может, ослабить перед жертвой.

– Я видел мать и раньше.

– А теперь ей помогли выйти. В следующий раз может не так повезти.

Я потер лоб и смотрел на коктейль. Глупая реальность была здесь, ясная и громкая.

– Прошу, Декс, – попросила она. И я задался вопросом, почему она так сильно этого хотела, и насколько я доверял Розе.

Я уклончиво улыбнулся ей.

– Послушаем остальных.

* * *

– Твою мать, нет, – сказала Перри, мотая головой. Я впервые увидел ее за день, и я даже не успел поздороваться, а Роза напала на нее и Максимуса, ждущих нас в фойе, листая журналы.

Максимус поддержал ее:

– Это рискованно, даже если мы ничего не найдем. Там опасно. У нас легко могут угнать машину.

– Для этого у нас пистолеты, – бодро сказала Роза.

Я посмотрел за плечо на секретаря, а та делала вид, что не слышит нас. Она натирала маслом листья искусственного растения.

– Ладно, я пойду, – сказал Максимус, желая порадовать Розу. Но ничего не выйдет, если Перри не пойдет.

– Вы безумны, – пробормотала Перри. Я смотрел на нее, просил заглянуть мне в глаза, но она смотрела куда угодно, но не на меня.

– Погодите, – я вышел в центр комнаты и поднял руки. – Я не оставлю Перри тут одну.

– Я справлюсь, – проворчала она. – Тебе-то какое дело?

– Да? – спросил я. Казалось, я вот-вот ляпну то, что потом не стереть.

Максимус уловил это и быстро сказал:

– Тогда я останусь с Перри. А вы с Розой идите вместе.

Мы с Розой переглянулись. Она выглядела радостнее меня.

– О, спасибо, Максимус, – сказал я. Перри вздохнула, но явно от облегчения. Я хотел знать, видел ли только я странное за последнее сутки. Я хотел спросить ее, чего она так боялась. Я хотел говорить с ней, обнимать ее, касаться ее, любить ее. Прошлой ночью я впервые за недели спал без нее, и это уже убивало меня изнутри, казалось, между нами прошел миллион лет. Я не мог это продолжить.

Я посмотрел на Розу.

– Когда мы отправляемся?

– Я вернусь и соберу вещи. Заберу тебя около пяти вечера, пока еще не стемнеет.

– Мне что-то взять? – спросил я.

– Разум, – сказала она. – И камеру на всякий случай.

Я проводил Розу взглядом и развернулся. Перри встала и шла к своей комнате.

Максимус поймал мой взгляд и схватил за руку.

– Пусть идет. Она справится.

– Знаю. Но не могу так, – я вырвал руку из его хватки и пошел за ней по коридору. Она почти ушла в свою комнату, дверь закрывалась, и я сунул ногу с брешь.

– Перри, прошу, – сказал я.

Она смотрела на меня, пытаясь закрыть дверь.

– Уйди.

– Нет. И ты знаешь, что я могу выломать дверь, если нужно.

– Тогда я закричу.

– Зачем? И кто тебе поможет? Помогите, парень пытается со мной поговорить?

– Декс, – предупредила она.

– Я просто хочу поговорить. Выдели мне две минуты. Обещаю, потом я уйду. Или можешь кричать.

Она обдумывала это, ее глаза отражали палитру эмоций, и я хотел добраться до глубин. Пока она думала, пока отводила взгляд, я разглядывал ее – она потирала в тревоге губы, ее изящные ключицы поднимались над воротником футболки, подчеркивающей изгиб ее груди, где-то в складках ткани скрывалась ее тонкая талия. Я хотел страстно поцеловать ее, бросить на кровать и поглощать с головы до пят. Сказать ей, что люблю ее, что всегда буду любить ее, и я не собирался сдаваться. Я расскажу ей правду, расскажу все. Я поделюсь с ней своим бременем, мы вместе решим, что будет с нами.

Но она посмотрела на меня, и я знал, что этого не будет. Я не мог ничего сказать.

– Прости, Декс. Я не могу.

Стена вернулась. Она забрала сердце. Может, у меня его и не было.

Я в тумане убрал ногу, и она закрыла дверь перед моим лицом. Я стоял там, слушая, надеясь уловить больше, надеясь, что она выйдет, увидит меня и даст объяснить. Но я боялся говорить, боялся услышать ответ.

– Декс, – я услышал шепот Максимуса. Я обернулся. Он ждал у лестницы, выглядя довольно радостным, учитывая обстоятельства. Я задумался, не наслаждался ли он тем, что мы с Перри страдали так, как он с Розой. Если бы все это было только из-за нашего состязания… Стало интересно, о чем Максимус и Перри говорили, пока мы с Розой были не здесь. Вряд ли о правде.

Я пошевелил челюстью, пытаясь рассеять часть гнева, что грозил выйти. Не время. Если он сказал ей что-то, что заставило ее ненавидеть меня еще сильнее, я узнаю. Мы и дня не могли прожить мирно.

Я прошел к нему, сжимая кулаки.

– Что рыжий лобок?

Он скривился.

– Декс, подрасти.

– О, тебе это помогло.

Он пробормотал под нос что-то, похожее на «снова безумен», а потом пошел по лестнице.

– Просто хочу проверить, что ты возьмешь с собой оборудование. Я останусь, так что не смогу там тебе помочь.

Я задумался, оставался ли Максимус, потому что переживал за Перри, или он хотел вложить в нее больше лжи о том, почему нам не суждено быть вместе.

Я скучал по дням, когда не был таким параноиком. Я о многом скучал.

– Декс?

– Хмм, – промычал я.

Он остановился у своей комнаты и опустил ладонь мне на плечо.

– Спасибо, что пойдешь с Розой. Я знаю, как это важно для нее.

Я снова хмыкнул.

– Надеюсь, я могу ей доверять.

Он убрал руку и нахмурился.

– Розе?

– Ага. Я отправлюсь в один из худших районов города, даже страны, с психованной южной девушкой, у которой будут с собой пистолеты, и которая хочет охотиться на зомби. Надеюсь, я могу доверять ей. Что не так?

Он мрачно кивнул.

– Я доверяю ей свою жизнь. Уверен, она не подведет тебя.

Отлично.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

– Знаешь, я ценю быструю езду, но, если ты хочешь увидеть зомби, стоит ехать чуточку медленнее, – сказал я Розе. – Зомби не прославились олимпийскими бегунами.

Мы ездили по Трему и внутреннему городку гетто, который Роза назвала «Безлюдной землей» почти час. Несмотря на пистолеты, она не спешила рисковать, мы ездили, останавливаясь у знаков стоп и на красном свете. Она говорила, что, стоит нам остановиться, у нас угонят машину, и я считал это преувеличением. А потом мы увидели кражу и драку из-за наркотиков с гремящими пистолетами, и я понял, что Роза осторожничает не зря.

Но если она хотела найти зомби, нужно было замедлиться.

– Хорошо, – сказала она, но не отпустила газ. – Хотя я не ощущаю тут ничего плохого.

– Нет. Когда я вижу людей с пушками в толпе, это уже плохо.

Она пронзила меня взглядом, глаза вспыхивали оранжевым и серым в проносящихся фонарях, ее волосы стали цвета мороженого.

– Плохое в плане сверхъестественного. Ты это не улавливаешь?

– В начале недели было, – признался я. – А потом не обращал внимания.

– Думаю, мы бы уже уловили то, что ищем. Вернемся к ребятам.

Я выдохнул с облегчением. Звучало как план. С каждой минутой здесь мне казалось, что Перри забирали от меня все дальше. Я так старался открыть ее, она была уязвимой со мной, и теперь я боялся, что дверь закрывается, и я больше не получу этот шанс. Да, я сам был виноват, но не мог не думать о том, что сказала до этого Роза, что все еще не закончено.

– Думаешь о Перри? – спросила Роза через пару минут.

Я смотрел в окно, тьма скрывала заброшенные машины, разбитые дома и людей, что смотрели на улицы злыми глазами, ожидая повода, чтобы показать миру, как им надоела их жизнь.

– Я всегда думаю о ней, – сказал я.

– Декс, – начала она, может, решив еще раз напомнить, что любовь победит все, или еще раз утешить. Но звучало так, будто слова застревали в ее горле. Я посмотрел на нее с тревогой. Она смотрела удивленно перед собой большими глазами, раскрыв рот.

В желании скорее вернуться она поехала по длинной темной улице, где не было машин и не кричали люди. Я надеялся миновать так худшую зону и добраться до дороги.

Но эта улица не была такой безобидной или заброшенной, как выглядела. В конце улицы, возле огней и шума проезжающих машин, толпа людей стояла посреди дороги. Казалось, их двадцать или тридцать, но никто не выделялся в толпе. Они просто стояли, покачиваясь. Группа людей чего-то ждала.

– Собрание соседей? – спросил я, хотя становилось не по себе, кожу голову покалывало.

– Вряд ли, сахарок, – сказала тревожно Роза и замедлила машину. – Лучше нам развернуться.

– Хорошая мысль, – сказал я. Она посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что сзади никого нет, собиралась развернуть машину, но вдруг грузовичок запыхтел и затих посреди улицы.

– Чего? – завопила она, ударяя по газу. Педаль опускалась под ее весом. Грузовик умер, фары потухли. Она безумно пыталась завести его, но ключ даже не поворачивался. – Блин, прости, черт, черт, черт!

Мое сердце подбиралось к горлу. Я смотрел на толпу перед нами, приглядывался к ним. Они были слишком далеко для угрозы, что бы ни собирались сделать. Но если машина скоро не заведется, нас заметят. И если нас заметит эта толпа в гетто, все будет ужасно.

– Что такое? – спросил я, боясь отводить взгляд, боясь, что тогда нас заметят. Хотя бы фары не горели. – Так всегда происходит, когда ты в опасности?

– Не знаю! – она заколотила гневно ладонью по рулю. – Не знаю, так еще не было. Машина умерла. Блин!

– Ладно, – медленно сказал я. Пока люди не двигались, может, они и не видели нас. Может, нам повезет. – Ты разбираешься в машинах?

Она с отвращением посмотрела на меня, быстро открыла дверь и выпрыгнула, подошла к капоту. Я тоже выбрался, воздух стал прохладным и чуть влажным. Хотя дома по краям улицы были заброшенными, я ощущал на себе миллион взглядов. Тревога в голове медленно стекла к шее, по спине и до задницы.

– У тебя есть в этом опыт? – спросила Роза, открывая ржавый капот. Я скривился от шума, что она издала, посмотрел, заметила ли толпа. Они стояли там, не двигались, только покачивались, как камыш на ветру.

– Я не знаю, как это исправить, если ты об этом, – сказал я. – Но похожее было со мной в Нью-Мексико.

– Ага, и?

– Думаю, это была работа нескольких злых шаманов, – я быстро взглянул на нее. На ее лице возникло осознание. Конечно, ее грузовик не просто так отключился. Это была работа Бокора. И это значило…

Она посмотрела на толпу в конце улицы.

– Надеюсь, это просто бандиты.

Словно услышав ее, толпа пошевелилась. Мы пару секунд смотрели на темные силуэты на черной улице, чтобы понять, идут они к нам или нет. Они шли к нам. И довольно быстро. Они не были бегунами, но неплохо справились бы с марафоном.

– В машину, – тихо сказала Роза. – Живо.

Она захлопнула капот, мы забрались в машину, и она попыталась завести машину, ударила по газу. Как и раньше, результата не было. И толпа была в паре ярдов от нас.

– То зомби или люди? – завопил я. – Зомби или люди?

– Не знаю, – проскулила она. Но я знал, что она понимает. Они были ближе, и я видел их силуэты и лица. Выражения лиц. Они были крупными, темнокожими, хотя местами виднелось несколько белых, на их лицах были безумные татуировки, синяки и безумные глаза. Люди, до которых никому не было дела, если они пропадут или умрут. Люди, на чьи могилы плевали. Их тратили.

Они выглядели безумно. Они не сохранили человечность. Они пускали слюни, щелкали зубами и вытягивали руки. Как зомби из кошмаров. Только эти были хуже. Потому что группа двигалась в унисон, словно стая злых птиц, и они были быстрыми, когда хотели. Они уже бежали.

Я видел, что Роза хочет бросить машину и бежать, но это было бы верной смертью. Я схватил ее за руку и в панике сказал:

– Я попробую завести машину.

Я прижал ладонь к ключу и сосредоточился изо всех сил, надеясь, что душой смогу подавить то, что со мной сделали, что сделали с нами, что я могу обернуть эту силу.

Машина завелась с ревом. Фары загорелись.

И «Dead Skin Mask» от «Slayers» заиграла из колонок, словно мы слушали эту песню на всей громкости, пока машина не умерла.

Роза радостно завопила и тут же развернула машину, ударив по педали газа. Мы дернулись в сидениях, мои ладони врезались в панель, чтобы голова не разбила стекло, и Роза поехала в другую сторону.

К другой машине.

Она задела переднюю часть грузовика, сторону Розы, и мы развернулись на триста шестьдесят градусов и врезались в телеграфный столб. Я ударился головой о голову Розы, а потом дверь и все остальное стало неприятного оттенка красного.

Музыка утихла.

Наверное, я отключился на пару секунд. Голова болела в двух местах, где я ударился о Розу и окно. Я скривился и поднял голову, окно треснуло. Я коснулся виска и посмотрел на ладонь. Пальцы были в вязкой крови. Что случилось?

Я осторожно повернул голову к Розе, кривясь от боли, пытаясь не стошнить. Ее не было. Рядом со мной было пусто. Кровь была на треснувшем лобовом стекле, но ее дверь была закрыта. Она словно спокойно выбралась и оставила меня здесь.

Я пытался позвать ее, но рот словно наполнили опилками. Мне нужно было сосредоточиться. Что случилось? Машина. Машина попала по нам.

Ох, зомби.

Я выпрямился, скрипнул зубами от давления в голове, от кружения, заставил смотреть. Толпа пропала с улицы, я не видел машину, которую мы сбили. Может, уехала. Я пытался увидеть ущерб на дороге в треснувшее окно, но заметил другое.

Я ошибся, толпа зомби не ушла. Я не знал, как долго был без сознания, но Роза и все успели пропасть. Хотя не совсем так.

Впереди. Кто-то шел, но не бежал, ко мне. Я запаниковал, адреналин прогонял усталость, и я хотел выскочить из машины, но темная фигура вдруг уклонилась и пропала в высоких кустах.

Чертов шум. Нужно найти Розу. Нужно выбраться. Я перелез на сидение водителя, хотел завести машину, но понял, что ключей нет. Я безумно искал их на полу, на сидении, в стороне. Ничего.

– Твою мать! – завопил я, желая удариться головой о руль, зная, что потеряю так сознание. – Думай, Форей, думай, – бормотал я, напрягая мозги. Я нервно скользил взглядом по дороге, ощущая, что на меня вот-вот нападут, что кто-то выбежит из кустов. Я надеялся, что это местный бандит. Я бы с радостью отдал пистолеты, камеры и все деньги, что были при себе. Я бы улыбался им и целовал их ноги. Я стал бы им сукой, если бы это сработало. Все лучше, чем сталкиваться с живым мертвецом.

У меня было два варианта. Я мог убежать или завести машину. Грузовик был старым, должно быть просто.

Я склонился, нетерпеливо ударил кулаком по панели под рулем, вытянул проводки. Я вытащил из центральной консоли фонарь и сунул в рот. Голубой провод к голубому. Есть. Я сделал это, подвинулся, чтобы видеть лучше, и услышал ужасный стон рядом. Словно из-под машины, из-под земли. Вдруг грузовик задрожал, словно кто-то пытался поднять его. Он отклонился в стороны.

Фонарь выпал из моего рта, я прижал ладони к панели, чтобы не упасть. Движение прекратилось, грузовик замер, но стон остался. Что-то или кто-то был под машиной.

Я вдохнул, пытаясь совладать с собой, не пугаться. Это едва работало. Я мог убежать или продолжить с проводами, надеясь, что уеду отсюда. Не было времени выбирать.

Я пытался соединить провода. Я поднял фонарь, не слушал стоны под ногами, боль человека и скрип машины. Давай, давай, давай.

Когда я соединил провода, показалось, что видно конец. Мне просто нужно было пару секунд и немного удачи. Но удача была в отпуске этой ночью. Я поднял голову на миг, чтобы проверить, что снаружи, и все тут же изменилось.

Через треснутое лобовое стекло я увидел темную фигуру, идущую по улице, укутанную в черное. Кто-то шел решительно и легко. Соблазнительно, уверенно и плавно. Так шла женщина, что хотела, и знала, что это получит.

А я не мог двигаться. Я отклонился на спинку сидения, увидев фигуру, застыл, и фонарь снова выпал из моего рта, я не мог ничего поделать. Тело не двигалось, голова не поворачивалась. Повезло, что рот был закрыт, но я бы даже не смог закричать.

Вдруг бардачок задрожал, слово внутри было что-то и пыталось выбраться. Грохотало, и я смотрел то туда, то на фигуру, идущую ко мне. Ее скрывало расстояние, тьма и трещины на стекле. Не важно. Я видел, кто это. И в этот раз не был очарован ею.

И я увидел все четко и глубоко.

Амброзия.

Она где-то смеялась, может, на улице, в машине или моей голове.

Бардачок раскрылся с шипением, и мне стало не по себе. Большая черная голова питона выбралась оттуда, длинный язык вырывался как вилы дьявола. Змея медленно выбиралась, двигая сияющими боками. Голова замерла на миг, глядя, а потом тело змеи рухнуло на пассажирское место. Змея свернулась на миг, тело продолжало вылезать из крохотного места. Она была больше, чем в моей комнате прошлой ночью, в пятнадцать футов длиной, в два фута толщиной посередине, но я знал, что это то же существо. Ли Гранд Зомби. Оно вернулось за мной.

Я мог легко закрыть глаза и сдаться. Нервы пылали, в любой миг питон мог задушить меня. Я знал это. Я знал, что если повезет, меня найдут через пару дней, умершим от аварии.

Но я не мог просто сдаться. Надоело. Я хотел бороться.

Амброзия шагнула вперед, была ближе, и я видел ее холодное красивое лицо, злые глаза. Я не знал, как мог глупо повестись на нее. То, как я вел себя рядом с ней, когда Перри, моя милая Перри была там, то, что я говорил. Я вел себя как жуткий козел, как придурок, худший из худших. Она всем управляла, и я со своей силой воли позволил ей. Я позволил себе пасть на ее уловки, может, не на все, но этого хватило, чтобы я глупо шел за ней. Стоило понять сразу, стоило вести себя лучше. Теперь я знал, теперь ощущал ее силу, тянущую меня, пытающуюся очаровать. Она уже удерживала мое тело на месте. Но не могла сковать разум. Я видел правду.

Змея поднимала голову, глаза-бусины оказались на моем уровне. Я не знал, что питоны двигались как кобры, но этот так себя вел. Он был готов напасть.

– Деклан, – сказала Амброзия, ее стало видно. – Мне говорили, это твое полное имя.

Я не мог парировать, даже если бы хотел. Двигались только мои глаза. Я хотел спросить ее, зачем она это делала, но догадывался. Я хотел узнать, где Роза, но казалось, что лучше не знать.

Амброзия замерла, ее плащ хлопал за ней, она подняла руки к небу, завопила на языке, схожем с французским, но с кучей непонятных слов.

Вдруг тьма по бокам улицы, где должны быть здания или деревья, стала двигаться среди точек мерцающего света. Там были зомби, они шли вперед, выходили на улицу, держали в руках свечи. Их было сорок, больше, чем я насчитал до этого. Та же толпа двигалась в унисон, лица в шрамах сияли от свечей, глаза тускло блестели. Люди, что умерли и были возвращены по воле этой женщины. Ее сила ужасала, и я подумал о Перри, что подозревала ее с самого начала.

Не было времени сожалеть, думать, где я ошибся, и какие будут последствия. Питон прошипел что-то, похожее на дьявола, и опустил голову. Я готовился к удару, к его зубам в моей коже, но вспомнил, как убивали питоны. Не кусали. Они выдавливали последнее дыхание. Амброзия отравляла меня, а змея прикончит. Ли Гранд Зомби и она работали в тандеме.

Змей скользил по моим коленям, и я услышал шорох на сидении за мной. Я посмотрел на зеркало, хотя знал и без того, что там моя мама.

– Мой сын, – сказала она, рука скелета опустилась на мое плечо. – Раскрой свой потенциал.

Я смотрел вперед, сердце замедлилось, легкие сдавило. Амброзия улыбнулась и послала мне поцелуй. Все свечи вокруг нее погасли. Все потемнело.

Змеиный язык задел мою ладонь.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

– Греби, греби, лодку веди нежно по ручью…

Вдали кто-то пел. Я был в маленькой белой лодке, краска осыпалась с бортов на мои ноги.

Я был один.

Все было серым. Небо с тяжелой массой низких туч казалось слишком широким, с трудом держалось. Вода хлюпала о лодку, темные силуэты двигались под стальной водой, даже цветы на ближайших деревьях, торчащих из болота, были без цвета.

– Весело, весело, весело, весело, – продолжал приятный голос.

Я огляделся. Не было ясно, где я и куда направляюсь. Я был в серой сфере, плыл в большом круге. У меня даже не было весел.

Плеск в воде у борта, я посмотрел туда. Длинный толстый змей двигался среди волн. Голова была головой моей матери, бледно-серая кожа, темно-серые глаза. И клыки.

Она поднималась из воды с ужасной улыбкой и чешуйчатым черным телом.

Она открыла рот и запела жутким демоническим голосом:

– Жизнь – это сон.

Она бросилась на меня, щелкая пастью.

Но не поймала. Не достала.

Я смотрел в бездушные глаза матери и узнавал выражение в них. Страх. Поражение.

Она рухнула в воду, словно ее ударили.

Я поднял голову. Вдали была другая лодка, уплывала от меня к горизонту. Женщина сидела в ней, было далеко, чтобы разглядеть. Она не шевелилась, ее тело было маленьким и хрупким, и я заметил только блеск глаз.

Она превратилась в точку и пропала, поглощенная серыми волнами и небом.

* * *

Я пришел в себя с криками. Боль была всюду.

Я открыл глаза и увидел Амброзию перед собой, острый и окровавленный нож был в ее руках. Я опустил взгляд. Я был привязан к стулу, остался только в трусах. На голой груди был длинный глубокий порез. Красная кровь стекала с ключиц по груди и ниже ребер. Это объясняло жуткую боль. Я заморгал, пытаясь понять, где я, пытаясь перевести дыхание. Я был в темной комнате, меня окружали соль и свечи. Казалось, мы в домике из темного дерева со скрипящим полом. В трещины было видно блеск воды внизу. Дом на сваях. Логово Амброзии.

В комнате были не только мы. Сначала я подумал, что на меня смотрят тени, что глаза во тьме мне кажутся. А потом я разглядел фигуры зомби – ее рабов – стоящих у стен, ждущих ее приказа.

В углу комнаты была Роза. Она была привязана, раздета до нижнего белья. У нее тоже был порез на груди, но другой порез тянулся горизонтально, довершая крест. Видимо, это было дальше в пытках. На ее ногах был другой символ, кровь стекала темными ручейками. Ее голова была повернута, светлые волосы закрывали лицо. Я не видел, дышит она или нет, жива она или мертва.

Я облизнул сухие губы и пытался говорить. Через пару секунд получились слова:

– Что ты с ней сделала?

Амброзия передавала нож из руки в руку.

– Если учесть, что я пустила твою кровь, и нож все еще у меня, тебе стоит переживать за себя, Деклан Форей, – она посмотрела на Розу, потом на меня. Она улыбнулась. – Роза мертва. Скоро будешь мертв и ты.

Она размеренно шагнула вперед и опустила ладонь на мое плечо, подняла нож. Я пытался шевелиться, ударить ее головой, порвать путы, но не мог. Мышцы напряглись, пот покрыл лоб, но веревки впились в плоть сильнее. Она работала быстро. Она взмахом провела лезвием по моей груди, вызывая боль.

Я прикусил губу, пытаясь скрыть крик. Порез истекал кровью, и теперь моя татуировка была подчеркнута красным.

– Играем в смелого? – удивилась она. – Милый, ты не знаешь, что это, да? Это начало ритуала. Я начну лишать тебя частей, и ты уже не будешь смелым. Ты будешь кричать, даже если я лишу тебя части языка.

Я пытался не позволять глазам расшириться, но это было сложно. Я назвал бы это блефом, услышав от других людей, но я знал, что Амброзия сможет сделать это.

– Ты – уродливая сука, знаешь? – прорычал я.

Ее лицо отдернулось, а потом снова стало спокойным.

– Я уже не очаровываю тебя? Это изменится, когда я закончу с тобой. Вся твоя сила воли улетит в окно. А что за окном, знаешь? Много аллигаторов. Крысы. Змеи.

Я вспомнил лодку среди серого, страшную версию своей матери. То была Тонкая Вуаль.

– Ты интересен, Деклан, – сказала она. Она присела с ножом и начала вырезать узоры на моей ступне. Боль ослепляла. – Такой энергии я еще не видела. Я знала, как только встретила тебя, что ты мне нужен, что это мне нужно.

– Это? – выдавил я, она приступила в другой ноге.

– Да, это. Твоя сущность. Что делает тебя тобой. Твоя мать рассказала мне чудесные вещи.

Я был так разъярен, что едва ощущал боль лезвия, медленно царапающего ступню.

– Что ты знаешь о моей матери?

– Ее легко призвать. Она пыталась дотянуться до тебя. И она хочет тебя.

– Что? – оскалился я.

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

– Это ей говорить, я мешать не буду. Кстати, – она посмотрела на мои ступни, – тебе пальцы ног тоже мешать не будут.

– Зачем они тебе?

Она смотрела туда, а потом пожала плечами.

– От них толком нет пользы. Хотя они довольно большие для твоего роста, – она улыбнулась мне. – Я уже продумала жертвы.

Она начала водить лезвием от моей лодыжки по голени, надавливая, чтобы текла кровь. Она замерла, лезвие было ужасно близко к моим яйцам, и я вдохнул, не двигаясь.

Она быстро опустила лезвие и проделала то же с моей другой ногой. А потом обхватила мои яйца и легонько сжала.

Она склонилась и прошептала мне на ухо, ее волосы приторно пахли.

– Если бы я была ниже, я бы отрезала тебе яйца и использовала бы их. Силы и тестостерона в тебе хватит на городок.

Я скривился, она сжала их еще сильнее.

– Жаль, ты не был слабым и не подарил мне хорошее время, потому что это было бы лучшим временем для тебя. Ты даже не твердеешь.

Я прищурился, надеясь, что она услышит яд в моих словах:

– Я возбуждаюсь только от одной женщины.

Она закатила глаза, чуть оскалившись.

– О, конечно. Эта Перри. Надеюсь, ты повеселился с ней, потому что потом ты станешь другим. Ты будешь моим, будешь слушать тебя и забудешь о жизни.

Я смотрел, как она выпрямляется и идет вдоль кругов свеч, огни лизали ее лодыжки. Мужчины в тенях следили за ее движениями.

– Зачем ты это делаешь? – спросил я хриплым голосом. Если я умру здесь, я могу хотя бы узнать ответы. – В чем смысл?

Она замерла и посмотрела на меня.

– В чем смысл? Я думала, это очевидно. Люди недооценивают меня, так всегда было. Они не верят, что я – потомок королевской семьи вуду. Во мне течет кровь Королевы вуду! Но все думают, что я слаба, что я всего лишь глупая безумная девчонка, – безумной она точно казалась. – И только Мэрис взяла меня под крыло. Только она поверила в меня.

– И ты сделала ее изгоем.

Амброзия поджала губы.

– Да. Она не хотела связываться с темными искусствами. Но там вся сила. Это и есть вуду. За годы вуду стало белым и слабым. Лишилось настоящих традиций, ритуалов и силы. Опустилось до денег. Я хотела вернуть силу, вернуться к истокам, к тем, кт заслужил этого, и чтобы они заставили мир скулить.

– Мамбо тебе не позволила бы.

– Верно. Она не позволила, – она прошла к двери и открыла ее. Я услышал вопли куриц, она вернулась с черной в руках. – Я проклинала ее с самого начала. Ничего крупного, стирала ее память, заставляла верить мне. Я не могла ее подчинить, как тебя, но достаточно получила. Я заставила ее научить меня многому, чего она бы не сделала. Я училась, пока не поняла, что готова.

Она прошла в центр круга и быстро отрезала голову курице. Она упала на голову с влажным стуком, глаза еще моргали, клюв еще двигался. Я надеялся, что это нервы еще работают. Курица не могла быть еще жива.

Она сжимала безголовую курицу в руках, словно та еще была жива, кровь лилась из шеи.

Я сглотнул, посмотрел на голову курицы. Она смотрела на меня.

– Если ты за традиции и думаешь, что культура стала белой, зачем тебе темнокожие? Они же из твоих.

– Чтобы доказать, – зло сказала она, и я увидел, что ее маска снова соскальзывает. – Ты не слушаешь? Посмотри на моих братьев и сестер в этом городе. Мы сделали этот город, и теперь нас держат на окраине, чтобы мы убивали друг друга. Никому нет дела. Полиции плевать. Городу плевать. Стране плевать. Мы думали, что после Катрины они посмотрят на нас, на нашу бедность, на происходящее. Но это длилось недолго. Все снова стало плохим. Никому нет дела, что темные мрут как мухи. Они рады. Они будут бояться, если на белых нападут.

Я не мог ее понять. Она сбилась. Она была безумна, сошла с ума от силы. Я хотел потянуть время, задавая вопросы, но не знал, что получу потом.

– Но ты делаешь их своими рабами, как они были когда-то. Разве это верно?

Она пронзила меня взгляды.

– Все должны жертвовать. Ты – один из них.

Она махнула курицей на меня, кровь полетела на мое тело, покрывая меня горячими ручьями с головы до пят. Она подошла и смотрела на меня свысока.

– Я пробовала с тобой все, Деклан. Я пыталась дать тебе простой выход. Если бы ты был слабее, все кончилось бы до того, как стало больно. Я пробовала свечи, масла, кукол. Все. Теперь я могу овладеть тобой, только забрав части тела. Ты будешь слабее, я буду сильнее. Это сработало с Мэрис, сработает и с тобой.