Текст книги "Игра в дружбу (СИ)"
Автор книги: Карина Фант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Игра в дружбу
Карина Фант
Глава первая
– Милка, передай всем привет! Ну же, покажи свое милое личико!
Протестующе мычу, закрываясь от фронтальной камеры подруги свободной рукой. Вторая плотно прижимает к груди горшок с фикусом.
– Эй, бяка! Скажи «привет», – не отстает она.
Ну, ладно, сама напросилась! Набираю в легкие побольше воздуха и громко выпаливаю прямо в экран:
– Катя поет в душе песни Каспийского груза! И храпит ночью!
Катька округляет глаза и тут же убирает от меня телефон, явно не ожидая такой подставы. Громко хохочу, довольная своей выходкой. Пусть кого-нибудь другого в свою культуру посвящает, а с меня уже достаточно. В общем-то, ничего удивительного в этом нет: Катя у нас самая настоящая видеоблогерша. Еще не зазвездившаяся, но уже безумно гордая тем, что за какие-то три месяца сумела собрать аудиторию аж в пятьдесят тысяч человек, вынужденных раз в две недели лицезреть влоги из ее повседневной жизни. Поправочка: из нашей повседневной жизни. Мы с Катей, что называется, не разлей вода лет так с двенадцати. Семь лет проучились вместе в школе в Подмосковье, а потом рванули в столицу за новыми знаниями, поступив в один ВУЗ.
– …А куда мы направляемся, узнаете через секунду!
Катя скалится в экран и нажимает на паузу.
– Вроде неплохо вышло. Только тебя, вредину, вырежу, – пугает она, копошась в телефоне.
Игнорируя ее, сверяюсь по «Дубль Гису» с местом нашего скорейшего пребывания и деловито заявляю:
– Почти пришли.
Через двести метров за поворотом вырастает новенькая шестнадцатиэтажка. Мы набираем в домофоне номер последней квартиры и радостно сообщаем:
– Это мы!
– Домик-то шикарный, – присвистывает Катька, когда мы оказываемся в просторном зеркальном лифте. Согласно киваю и разглядываю наше отражение.
Мы с Катей примерно одного роста и телосложения, но внешне все равно нисколечко не похожи. У нее – черное каре с торчащей на макушке нелепой шишкой, зеленые глаза и вздернутый нос. У меня – собранные в два длинных колоска темно-ореховые волосы, густые брови и миндалевидные карие глаза. Катька предпочитает девчачий стиль, мне же по душе одеваться просто, но со вкусом. Да и, вообще, общего в нас не так уж и много. А еще сейчас у меня в руке горшок с фикусом, а у нее излюбленный смартфон, на который эта горе-блогерша уже успела сделать с десяток фоток. Встречаясь со мной взглядом, Катька виновато улыбается и прячет его за спину.
Лестничная клетка здесь просторная, хотя и рассчитана всего на две квартиры. Я нажимаю на кнопку звонка и замечаю, как Катя снова начинает снимать, правда, на этот раз не себя, а дверь. Уже через мгновенье та распахивается и на пороге объявляется виновник торжества в полурасстегнутой леопардовой рубашке с коротким рукавом и бежевых, в тон светлым пятнам, бриджах.
– Ну и кто это тут у нас?! – восклицает Петро и упирает руки в бока. На голове у него красуется шляпа с павлиньими перьями.
Здесь нужно кое-что прояснить. Настоящее имя этого гуру моды и по совместительству начинающего дизайнера, конечно, не Петро (с ударением на второй слог), а просто Петр. Но если вы вдруг назовете его так или, упаси господи, вообще, Петей, то он может принять это за самое настоящее оскорбление.
– Блин, Петро, весь кадр запорол! – вдруг недовольно выдает Катька. – Шляпа вообще не в тему! Можешь ее снять и заново нас встретить, а?
Он возмущенно вскидывает брови и, сощурившись, медленно закрывает дверь. Я наблюдаю за этой картиной со стороны, поражаясь, как до сих пор никто из нас не ударил Катьку по голове за ее вечные закидоны.
Когда мы, наконец, оказываемся в квартире, я торжественно вручаю Петро фикус и говорю:
– Теперь у тебя будет ребенок, поздравляю. Его зовут Леонид.
– Божечки, это самый оригинальный подарок на новоселье! – он картинно смахивает с щеки невидимую слезу и забирает у меня цветок. – Пойду, подыщу ему место. А вы пока проходите, осматривайтесь. Остальные в гостиной.
В начале осени Петро обзавелся новой двухкомнатной квартирой почти в самом центре Москвы. Не то чтобы раньше он жил плохо, просто, по его же словам, захотелось каких-нибудь перемен. Перемены оказались с окнами в пол и комнатами в десять на двадцать метров.
– Привет, девчонки! – весело кричит Соня, размахивая в воздухе трубкой от кальяна.
Рядом с ней сидят Костя и Леван, на лицах которых расцветают приветливые улыбки.
– Привет-привет! – улыбается Катька и запрыгивает к ним на диван. – Пропустите даму без очереди?
Это она про кальян. Я сажусь на табуретку у длинного стола и тут за закидываю в рот горстку сухариков. Осматриваю штук двадцать золотых гелиевых шаров под потолком и несколько початых бутылок с алкоголем и интересуюсь с набитым ртом:
– А где остальные?
– Скоро должны подтянуться, – отвечает мне Дима, орудующий пультом от проектора, прикрученного к потолку.
Компания у нас большая, веселая и исключительно разношерстная. Сонька с Костей в отношениях еще со времен их проживания в Самаре, то есть до непосредственного поступления в московские универы. Милые ребята, с которыми нас познакомил Руслан (он сегодня должен подойти попозже). Сам Рус из Питера, но учится вместе с Костей на четвертом курсе в Плехановке. Леван – москвич в третьем поколении, в прошлом году закончил юрфак в МГУ, хотя сам не понимает, как. Живет на родительские деньги и нисколько не переживает по этому поводу. Дима и Петро тоже родом из Москвы, но в каком именно поколении, история умалчивает. Они проучились вместе десятый и одиннадцатый класс, но поступили в разные ВУЗы, не перестав при этом общаться. Что очень странно: на фоне неординарного и даже несколько взбалмошного Петро Дима выглядит прямо-таки скалой с серьезной миной. Помимо всех собравшихся и Руслана есть еще художница Рита из Ростова, Герман, подрабатывающий фотомоделью благодаря своей ангельской внешности, рыжеволосая отличница-экономистка Майя и Фил. Фил самый младший из нас, только в этом году поступил в ГИТИС, но понтов у него побольше, чем у мажора Левана. Если честно, до сих пор не понимаю, как мы все вместе уживаемся.
Не успевает Петро вернуться в гостиную, как его останавливает трель домофона. Через секунду мы узнаем, что это Герман с Филом. Дима настраивает проектор, и на висящем на стене экране появляется картинка.
– Ну ты и берлогу себе выбрал, Петро! – с порога восхищается Герман и приходит к нам. – Здорова, пацаны!
Несмотря на жутко симпатичную мордашку и свои густые светлые кудряшки, собранные сейчас в шишку на затылке, Герман никаких совпадений с небесными созданиями больше не имеет. Он снимает с себя джинсовку, забрасывает ее куда-то в сторону дивана и тут же подходит к столу, с интересом рассматривая его содержимое.
– Чувак, во что ты опять вырядился? Стырил шмотки у бывшей подружки? – доносится из коридора голос Фила.
Ну, вот. Опять началось.
– Простите, люксовый мальчик, что не гонюсь за хайповыми брендами! – моментально ощетинивается Петро.
– Ой-ей, кажется, наш котик разозлился!
– Помолчал бы лучше, п#$&%к!
Беззастенчиво ржущий Фил вваливается в гостиную в своих «люксовых» шмотках, Петро перегоняет его и забирает пульт у вечно спокойного Димы.
– Окей, раз уж почти все собрались, можно…
Домофон вновь оживает, прерывая Петро на полуслове. Сложив губы трубочкой, он плывет в коридор, а потом громко нам сообщает:
– Ну, все, теперь точно все!
Кроме Руслана, он же опаздывает. Я держу эту мысль у себя в голове, наблюдая за тем, как все потихоньку начинают оживляться.
Через два часа за окном становится значительно темнее, а в квартире на шестнадцатом этаже – веселее. После нескольких алкогольных заходов в моей голове включается турборежим. Я пою несколько песен подряд, танцую вместе с Катей, когда очередь петь доходит до Петро (в караоке он всегда лидирует с отрывом), а потом остаюсь танцевать одна. Когда силы мои почти на исходе, плюхаюсь на диван и укладываю голову Катьке на плечо. От перепутавшихся мыслей даже решаю покурить кальян за компанию, напрочь забывая о том, что меня от него воротит. Майя, по глупости выпившая стакан виски с колой на голодный желудок, с воодушевлением поет в караоке «Цвет настроения синий», Леван у нее на подпевке. Мне нравится то, как они оба складно не попадают в ноты, и я начинаю весело смеяться. Но так тихо, что меня слышит только сидящая рядом Катька.
– Что, Милка, наклюкалась?
– Ничего подобного! – лыбясь, сопротивляюсь я. – Я просто отдыхаю.
Катя молодец, она вообще к алкоголю равнодушна.
– А ты чего не снимаешь? – интересуюсь, передавая трубку от кальяна дальше. Ну и гадость.
– Наснималась уже.
– А так бывает?
Катька пихает меня локтем в бок и усмехается.
Петро о чем-то горячо спорит с Филом. Соня сидит неподалеку и внимательно следит за их дискуссией, выполняя роль цепного пса. Костя с Герой курят на кухне, а Рита, заскучав, копается в своем телефоне. Она всегда довольно тихая и замкнутая, что, вообще-то, совершенно не вяжется с ее внешним видом. У Риты очень короткая стрижка, почти под мальчика, выбеленные волосы, две сережки в левой брови и ярко-голубые глаза. А руки! Руки у нее просто идеальные, как у пианистки. Хотя, наверное, у художников тоже должны быть такие длинные тонкие пальцы…
От мыслей о руках Риты меня отвлекает потопавший к двери Петро. Кажется, из всех нас он один услышал звонок домофона за орами самозабвенного дуэта. Сердце в груди мгновенно встрепыхается. Всю заказанную еду уже занесли, а это значит…
– Ну, наконец-то, этот хрен припер к нам свой зад! – подтверждает мою догадку Петро.
Майя и Леван переключились на рэп, но даже через их «Вокруг шум» я слышу щелчок открывающейся входной двери. Катя зевает и кричит:
– Привет, Рус! – хотя он даже не появился в поле нашего зрения.
Через несколько секунд счастливый Петро забегает в гостиную в восточных тапочках и орет:
– Отныне зовите меня султан Петро!
– Султан Петросян! – кричит в ответ Фил, но его шутку никто не оценивает по достоинству, потому что на пороге появляется улыбающийся Руслан.
Я даже не успеваю обрадоваться, как вдруг чувствую, как мое сердце падает прямиком в пятки.
– Ребята, минуточку внимания! Если кто еще не знаком с Максом, моим питерским другом, прошу любить и жаловать! Сегодня он потусуется с нами.
Я мигом трезвею, выпрямляюсь и покрываюсь холодным потом. Нет, нет, быть такого не может! На секунду даже пытаюсь уверить себя, что мне все только кажется и этот Макс не тот Макс, но реальность твердит обратное – слишком очевидно сходство. Пока Руслан поочередно здоровается с каждым присутствующим, в панике пытаюсь слиться с цветом дивана. Он, кстати, красный.
– Блин, Милка, а этот Макс симпатяжка! – доверительно шепчет мне на ухо Катька.
Мычу в ответ что-то нечленораздельное. И боюсь поднять взгляд, даже когда понимаю, что Руслан стоит совсем рядом.
– Эми, прием! Ты с нами? – смеется он, легонько поддевая пальцем мой подбородок.
Я тут же вскидываю голову и встречаюсь взглядом с бездонными голубыми глазами. Словно пуховым покрывалом накрывает. С головой. Неловко улыбаюсь, чувствуя себя в относительной безопасности.
– Что-то я немного задумалась…
Поднимаюсь и крепко обнимаю Руса, которого не видела почти все лето, а потом, наобнимавшись, нехотя сажусь обратно, оставив на груди кусочек его тепла. Но сладость момента вмиг сходит на нет, стоит мне только встретиться взглядом с человеком, которого я пожелала бы больше никогда не видеть. Резко отвожу глаза в сторону. Господи, надеюсь, он-то меня не узнает?..
Глава вторая
– Я курить.
Катька удивленно смотрит на меня, но ничего не говорит. Курю я крайне редко, лишь в особенных случаях, а сегодняшний как раз подходит под описание. Прежде чем улизнуть из гостиной, кошусь на Максима и понимаю, что тот больше не обращает на меня внимания. Неужели, мои молитвы сбылись? Выдыхаю почти облегченно и иду на кухню, попутно угощаясь парочкой сигарет у Левана. Чем меньше буду попадаться Максу на глаза, тем больше шансов, что он так и не вспомнит меня. Если ему, вообще, есть, что вспоминать. Потому что мне – да.
Дело было два года назад в одном из ночных клубов Питера. В культурную столицу я попала совершенно случайно: решила поехать на выходные за компанию с одногруппницами, да и Катьку с собой прихватила (учимся-то мы на разных направлениях). Правда, вечером подруге что-то резко поплохело, поэтому, вопреки моему недовольному сопению, она ночевала в номере гостиницы, в которой мы остановились. Так я осталась без своей поддержки и опоры, то есть, в принципе, практически нагишом. Но тогда я этого еще не понимала.
В клубе Максим был кем-то вроде ведущего: болтал с гостями, заманивал их к бару, кричал в микрофон, подогревая толпу двигаться и веселиться. Он сразу мне понравился, да и, вообще-то, не только мне. Красивый, харизматичный, взрослый парень, который, к тому же, периодически проявляет к тебе знаки внимания – что еще нужно для счастья нетрезвой первокурснице в незнакомом городе? Я легко попалась на его крючок, а потом и сама не поняла, как мы оказались вместе на заднем сиденье такси. Давать попятную было... стыдно. Да и не очень-то и хотелось.
Все было просто великолепно, особенно, для первого раза. Максим был внимателен и даже нежен. А на утро, не успев окончательно проснуться и ощутить себя на седьмом небе от счастья, я услышала холодное: «Малыш, тебе, кажется, пора». Не сказать, что я этого не ожидала. Просто, видимо, совсем забыла, чем обычно заканчиваются подобные эксперименты, за нежными объятиями и поцелуями. Не описать, как гадко было видеть безразличный взгляд, как тошно становилось от самой себя за содеянное. Глупая выходка на пьяную голову казалась теперь непростительной ошибкой.
Кате я рассказывать ничего не стала, хотя очень хотелось – благо, мои одногруппницы так и не поняли, что ночью я уехала не обратно в отель. Пришлось целый день вести себя как ни в чем не бывало (хотя подруга наверняка что-то заподозрила), а по приезде в Москву убежать на улицу и прореветь три часа на скамейке у незнакомого дома. Собственно, вот и вся история. Максима сейчас я ни в чем, конечно, не виню, но острый стыд до сих пор ощущаю, хотя и понимаю – не я первая, не я последняя. Если он меня не запомнил, будет даже лучше.
Ровно на этом моменте своих мыслей я вдруг чувствую взгляд, буравящий спину, и оборачиваюсь. Окурок едва не выпадает из ослабевших пальцев.
– Не против, если я тоже? – Максим, слабо улыбаясь, показывает пачку сигарет, стоя в паре метров от меня.
Деланно безразлично пожимаю плечами и нервно затягиваюсь, отворачиваясь к окну. Ох, как же я сейчас жалею, что несколько секунд назад решила приговорить и вторую одолженную сигарету. Если просто выброшу ее, это будет выглядеть как побег. Макс встает совсем близко и прикуривает. Осторожно наблюдаю за ним, чувствуя головокружение то ли от нашей близости, то ли от воздействия никотина. Он не сильно изменился, но теперь выглядит старше, чем при первой нашей встрече, да и темные волосы немного отрасли. Я вдруг понимаю, что даже не знаю нашу разницу в возрасте. Я ничего о нем не знаю, кроме имени. А разве должна? В клубе только я трепала языком.
– Ну, и долго ты будешь притворяться, что мы не знакомы, Эмилия?
Столбенею, едва не давясь дымом, и перевожу на Максима обескураженный взгляд. Он с легкой улыбкой подносит сигарету ко рту, внимательно наблюдая за моей реакцией.
Запомнил.
Молчу, не зная, что ответить. Такое у меня бывает редко.
– Да уж, не ожидал тебя здесь увидеть, – признается он, игнорируя мое безмолвие. – Бывают же в жизни совпадения, да?
– Я тоже… не ожидала, – наконец, выдавливаю я после пяти секунд ступора, и быстро тушу окурок о пепельницу.
Разворачиваюсь в попытке снова улизнуть, но Макс мягко перехватывает меня за локоть. Оборачиваюсь и перевожу напряженный взгляд с его лица на пальцы, удерживающие меня. Максим тут же убирает руку и прячет ее в карман джинсов, выглядя виноватым.
– Не уходи, – просит он.
– Я уже докурила, – говорю я, словно это все объясняет, и снова делаю несколько шагов к выходу из кухни, но вдруг останавливаюсь. Кровь стучит в ушах. – Никто не должен знать, что мы знакомы.
Я не смотрю на него, но все равно спустя недолгое молчание ловлю в ответ сухое:
– Понял.
И ухожу прочь.
Остаток вечера проходит напряженно. Макс больше не меня не смотрит, а у меня нет никакого настроения пить и веселиться дальше. С трудом уговариваю Катьку уехать пораньше, ссылаясь на завтрашние пары, и под вялые возмущения друзей махаю на прощанье ручкой уже полдвенадцатого ночи. Даже приезда такси не дожидаюсь, пулей спускаясь на улицу по лестнице. Катька догоняет меня в самом низу и почти кричит:
– Да что с тобой такое? Какая муха укусила?
Морщусь и обхватываю плечи руками – ночью прохладно даже в осеннем плаще. Катя какое-то время буравит меня взглядом, но вскоре устало выдыхает и отворачивается. Вот и поговорили.
Через минуту к подъезду подъезжает белая «Лада», мы садимся на заднее сидение, и я называю адрес. Катька молчит до тех пор, пока за нашими спинами не закрывается дверь однушки, которую мы снимаем, а потом напоминает:
– Я все еще жду ответ.
Я прохожу на кухню и наливаю стакан воды, оттягивая время. Про Макса я ей говорить не стану, это точно. Она ужасно разобидется, если узнает, что я соврала ей еще тогда, два года назад, и рассказала правду только сейчас. А еще мне дико не хочется, чтобы об этом знал кто-то еще кроме нас двоих. Поэтому я решаю сказать то, что ее удовлетворит:
– У Руса в Питере, кажется, подружка есть. Или была. Увидела его, и настроение пропало.
Катька вскидывает брови и немного молчит.
– Какая-то слабая отмазка.
– Это не отмазка! – протестую я.
– А почему раньше про это не говорила?
Жму плечами. Вообще-то, новость про девицу из Питера – правда. А не говорила я потому, что потом узнала, что это его двоюродная сестра. Катька хмурится и говорит:
– Ненавижу, когда ты что-то скрываешь.
– Да ничего я не скрываю! – искренно вру я, но подруга уже закрывается в ванной.
Устало плюхаюсь на стул и смотрю на противоположную стену. Во мне борются два голоса: один твердит, что стоит уже рассказать подруге правду, другой рекомендует с этим повременить. И я легко соглашаюсь со вторым. Нечего трогать старые раны, а Катька немного подуется да успокоится.
***
– Эмилия, привет!
Я отвлекаюсь от телефона и поворачиваю голову к усевшемуся рядом Скворцову. Тот подозрительно лыбится и смотрит на меня глазами преданного щенка. Наверняка, конспект с прошлой лекции собрался спрашивать, по другому поводу мы не общаемся. Стоит ли говорить, что сегодняшняя лекция – вторая за семестр?
– Привет.
Вова улыбается еще слаще.
– Слу-ушай, а ты на той неделе…
– Лекций у меня нет, – улыбаясь, вру я.
Скворцов тушуется и понятливо отваливает. Первый год я без проблем раздавала всем своим балбесам-одногруппникам переписанные под копирку лекции, во второй, осмелев, требовала шоколадки, а теперь и вовсе делиться не собираюсь. Вот такая я жадина. С другой стороны, не хочешь учиться, зачем сидишь в универе третий год? Да, знаю, на зубрилу я не очень похожа, но – сюрприз! – учиться люблю и вложенные в обучение деньги родителей не прожигаю почем зря. Наверное, совесть не позволяет. Учусь я, кстати говоря, на специальности «Информационная безопасность», поэтому, сюрприз номер два, еще и неплохо разбираюсь в компьютерах. Не девушка, а мечта!
На середине лекции по теории баз данных меня отвлекает звук пришедшего сообщения. Невольно улыбаюсь, читая вопрос от Катьки. «Хочу вечером поесть суши. Тебе как обычно?». Отправляю в ответ короткое «Да» со смайликом и с воодушевлением продолжаю конспектировать молодую лекторшу. Говорила же, что Катька долго обижаться не умеет.
Ухожу с пар в пятом часу и сразу иду на работу. Подрабатываю я репетитором, готовлю школьников в ОГЭ и ЕГЭ по информатике у них на дому и неплохо на этом зарабатываю. Даже если приходится объяснять будущим информатикам дедсадовскую программу.
– Ну смотри, если один байт – это восемь бит, а один килобайт равен тысяче двадцати четырем байтам, тогда сколько бит в одном килобайте?
С надеждой заглядываю в пустые глаза напротив.
– Восемь? – неуверенно выговаривает Толик и чешет нос, когда я неудовлетворенно поджимаю губы. – Да не знаю я!
– Так, не психуем! Восемь бит в одном байте, а не килобайте. Это понятно?
Девятиклассник кивает. Не очень осознанно, но все же.
– Килобайт больше байта и тем более бита. Бит – это, вообще, самая маленькая единица. И чтобы посчитать, сколько битов в одном килобайте, тысяча двадцать четыре надо на сколько умножить? Ну, если вспомнить, сколько битов в одном байте? – помогаю я, тыча в распечатанную таблицу на столе.
– На восемь?..
– Да! Верно, на восемь! Получается вот так… – пишу на тетрадном листе полученное уравнение. – Теперь сможешь посчитать количество битов в трех килобайтах?
Толик поднимает на меня испуганный взгляд, но все-таки берет в руки карандаш. Я внимательно наблюдаю за тем, как он старательно выводит на бумаге тройку и «Кбайт», пишет равно… А потом его уносит в такие дебри, что даже мне становится страшно за его будущие результаты по ОГЭ. Выхватываю карандаш из его пальцев и говорю:
– Ладно, пока так далеко заходить не будем. Давай лучше повторим с самого начала…
Заканчиваю ровно в половину седьмого, благо, на сегодня у меня только один ученик. Оксана, мама Толика, наедине со мной интересуется его результатами за первый день репетиторства. С чистой совестью говорю о том, что учиться придется много, но потенциал у ее сыночка есть. Собственно, как и у любого другого ученика, но знать об этом довольной Оксане не обязательно. Она передает мне обговоренную заранее сумму денег и договаривается о следующем занятии.
Довольная, выхожу на улицу и тут же отвечаю на входящий звонок:
– Милка, привет, ты уже освободилась? – жуя что-то, интересуется Катька.
Живот внезапно сводит от голода. После универа я так ничего и не поела, а во время пар перекусила в ближайшей кафешке. Чавканье подруги приходится совсем некстати.
– Ага.
– Тогда заскочишь магаз, купишь томатный сок?
– А сама? – вредничаю я.
– Я уже косметику всю смысла! Ну, пожа-алуйста!
Сдаюсь и нехотя выдыхаю:
– Ладно-ладно, только не ной.
Идти от метро до магазина не очень удобно, поэтому решаю заскочить сначала в ближайший супермаркет, а потом уже отправляться домой. Помимо сока прихватываю пирожок с картошкой и иду на кассу, с разочарованием наблюдая привычную для вечера картину в виде пяти (из десяти) работающих кассиров и длинных очередей. Встаю в одну из них, мечтая уже вцепиться зубами в ароматную выпечку, как вдруг совершенно случайно замечаю в соседней очереди знакомое лицо. Сердце пропускает удар.
Макс со сосредоточенным видом копается в своем смартфоне, держа в свободной руке корзину с продуктами, пока грузная женщина за его кассой пробивает покупки целого семейства азиатской наружности. Да быть такого не может! Подождите-ка, а что Макс до сих пор делает в Москве? Да еще и один, в супермаркете и с корзиной, полной «домашними» продуктами. Не успеваю хорошенько обмозговать эту мысль и отвлекаюсь на спорящую с азиатами кассиршу.
– Вы не те яблоки взвесили! Ноу эппл! Андестэнд?
Кажется, китайцы не андестэнд.
– Гоу энд возьмите нью эппл! Ноу ит!
На помощь приходит женщина, стоящая в очереди передо мной.
– Итс вронг эпплс! Ю хэв ту тэйк азер!
Горе-покупатели неуверенно переглядываются и махают рукой:
– Ноу эпплс!
– Не надо, что ли? – скептически уточняет кассирша.
– Не надо, не надо! – подтверждает довольная помощница.
Макс вдруг отрывается от своего телефона и с интересом поднимает голову. Да чтоб тебя! Резко отворачиваясь, судорожно принимаюсь рассматривать жвачки. Пока за соседней кассой с горем пополам рассчитывают бедных азиатов, на моей очередь стремительно продвигается вперед.
– Девушка, а у вас скидочной карты нет? – с надеждой спрашивает полиглотка передо мной.
Сконфуженно мотаю головой и вдруг вижу протянутую мужскую руку с ярко-зеленой картой.
– Вот, возьмите мою.
– Ой, спасибо, молодой человек!
По инерции смотрю дальше и натыкаюсь глазами на Макса. Он на мгновенье задерживает на мне взгляд, а потом, будто отмерев, как-то странно улыбается, говорит короткое «привет» и отворачивается к кассе. Он даже не удивился – видимо, все-таки заметил меня (на этом моменте мне почему-то становится особенно неловко). Теряюсь в чувствах.
– Девушка, рассчет по карте или наличными?
– По карте, – запоздало выдавливаю я и прикладываю смартфон к терминалу.
Потом быстро складываю сок в сумку и иду в сторону выхода, но, так и не дойдя до конца, оборачиваюсь. Макс спокойно складывает продукты в пакет. Внезапно мой телефон снова звонит, и я машинально прикладываю его к уху.
– Мил, купи еще персиков, а?
– Я уже расплатилась, Кать, – говорю и выхожу на улицу. Нахожусь в каком-то непонятном смятении.
– Как? Так быстро доехала?
– Потом расскажу…
Сбрасываю и, посмотрев на остывший пирожок в руке, безжалостно выбрасываю его в урну. Ну, вот – аппетит как рукой сняло.
