Текст книги "Некромантия и помидоры (СИ)"

Автор книги: Карина Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– То есть, она непроявленный маг!

– Что? – собственный вопрос показался глупым донельзя.

– Дядя, ты не дочитал инструкцию, – племянница поглядела с укоризной. – Там написано. Это спящий мир. Здесь крайне низкий уровень собственной энергетики, который недостаточен для инициации магов, но в то же время позволяет дару проявлять себя в случаях сильного эмоционального волнения. Так что наша соседка – непроявленный тёмный маг! Повезло, да?

– Кому? – на всякий случай поинтересовался Рагнар.

– Ай, – Хиль отмахнулась. – Потом посмотрим… если сам не захочешь жениться, то поставим на регистрацию, как потенциально открытый для контакта объект. Только надо познакомиться поближе. Вдруг у неё характер скверный.

Нормальный характер.

Был бы скверный, прокляла бы Рагнара, когда он забор обрушил. А она ничего. Только огорчилась немного, что, конечно, нехорошо. Но забор он починит. И руны укрепит.

Другое дело тварь.

Нет, опасности Рагнар не ощущал. Нежить определённо была мелкой, но само присутствие её здесь не позволяло расслабиться.

– Дядь, а ты подумал, что оденешь к ужину? И только давай без этой твоей…

– Секиры?

– И без неё тоже. И кольчугу не надо… я тут заказала кое-какие вещи.

– Когда?

– Когда была тут на практике.

– Ты… – сила полыхнула и остатки забора во мгновенье ока покрылся плесенью, чтобы в следующее мгновенье обратиться в прах. – Ты что?

– Практика, дядя, – повторила Хиль, глядя снизу вверх и этим своим взглядом, наивно-невинным. – Мы были тут на практике. С куратором.

– Ты мне не говорила.

– Конечно. Ты бы прислал отряд гвардейцев, которые бы повсюду ходили следом.

– И защищали бы!

А ему ведь гарантировали, что Хиль не покинет стен Университета. Что вся-то жизнь студентов начальных курсов проходит внутри. И что чары… а выходит…

– Дядя, ну от кого меня здесь защищать! – Хиль раскинула руки. – И вообще… мы должны были вписаться в местное общество. А это сложно сделать с парой покойников за плечами…

– Хиль!

– Да?

– Ты ведь обещала.

– А ты обещал, что когда я вырасту и поеду учиться, то ты перестанешь делать это.

– Защищать тебя?

– Отгораживать от всего мира.

– Я…

– Я знаю, дядя, что ты хотел, как лучше. Всегда хотел. И понимаю, как тебе сложно. Но мне тоже было непросто, – она встала между Рагнаром и забором, словно заслоняя остатки того. – Я тебя люблю. Очень люблю. Но я не хочу больше прятаться. Понимаешь?

Рагнар понимал.

Хорошо понимал. Но понимать – это одно, а смириться – другое. Кто бы знал, чего стоило отпустить Хиль в университет. А теперь выходило, что он это зря.

– Мир огромен. И да, он опасен, и я это осознаю… но я не буду прятаться за стенами замка. Я и так просидела в нём пятнадцать, общаясь лишь с учителями. И то под присмотром гвардейца. Я устала. От доспехов перед глазами. От мёртвой тишины, которой ты окружил и себя, и меня. От страха, с которым на меня смотрят те редкие люди, которых ты допускал в замок. И знаешь, в университете, – Хиль подхватила его под руку и потянула за собой. – Там я прямо ошалела сперва. Столько людей! В одном месте! И все живые! И такие разные! И это нормально, что они живые и разные. И да, я испугалась тоже. И мне было сложно… я едва не сбежала. К счастью, куратор заметил и посоветовал сходить к психологу. Я уже год к ней хожу!

– Ты не говорила.

– Так, не за чем. Она мне помогла. Приспособиться. К ним. И к миру. Такому странному миру, в котором почему-то боятся нежить. Зато не боятся заговаривать с другими людьми. Ты бы знал, как это сложно. Но я смогла. А ещё смогла понять, что я и ты – мы связаны.

– Всегда были и будем.

– Нет. Не только узами крови. Тут всё сложнее…

– И?

– И вечером у нас гости, а дом ещё не убран!

Чтоб… но злиться на Хиль не получалось.

Глава 3

Часть 3 О детях и гостях

– Ма, это сосед, да? – Алекс забрался на подоконник с куском батона в одной руке и кружкой в другой. С батона на майку капало варенье, судя по текучести – вишнёвое. Капало оно и на пальцы, и Алекс их облизывал.

Майку, к счастью, облизывать и не пытался.

– Да, – злиться на Алекса не получалось.

Да и в целом Зинаида вдруг с удивлением поняла, что злость в принципе ушла. Вся. И на бывшего, и на его матушку, и на новое начальство, решившее, что она, Зинаида, недостаточно молода и замотивирована, а потому тормозит прогресс в одной отдельно взятой компании.

И в целом, пора давать дорогу молодым.

Это было обидно, потому что тридцать пять – это же не старость совсем.

Алекс тогда скорчил нос и заявил:

– Эйджизм! Можем подать на них в суд!

Но официально контракт расторгли не из-за её возраста, а по соглашению сторон. И премию ей выплатили. И вежливо пожелали удачи в будущем.

Ладно, вспоминать не стоило.

– Он здоровый, да?

– Да, – согласилась Зинаида. – А тарелки на кухне, да?

– Ой, – Алекс опустил взгляд на майку. – Извини…

– Ничего.

– Сашке я с тарелкой занёс. Она два попросила! Сама! Прикинь! И ещё молока! Только там уже мало осталось, но я в магаз сгоняю! На велике!

– Нас на ужин пригласили.

– Соседи?

– Да.

– А давай ты за него замуж выйдешь?

– Чего? – Зинаида, тайком рассматривавшая себя в зеркале – привычка появилась после увольнения и, пожалуй, с нею надо было бы бороться, да сил не хватало – оторопела.

– Он здоровый, это раз, – Алекс поспешно отгрыз опасно накренившийся кусок батона. – И богатый.

– С чего ты взял?

– Ага, знаешь, сколько тут земля стоит?! Если купил, то богатый… а если богатый, то хватит, чтоб адвоката нанять и фигу тогда Эмме я!

– Звонила? – Зинаида присела на стул, спиной к зеркалу, потому что то отражало печальную действительность. И в этой действительности Зинаида выглядела на все свои тридцать пять и даже парой месяцев старше. В ней же лицо покраснело, волосы растрепались, а на лбу виднелись пятна, черно-зеленые, этакая смесь помидорного сока и земли.

Красавица.

Прямо такая, что только хватать и в ЗАГС.

– Ага. Она пару раз, а батя, так каждый день, – Алекс качнул ногой. – Всё втирает, как он мне жизнь устроит. Что, мол, образование там и прочее…

Он сморщил нос.

– А ты? Он и вправду может дать больше, чем я, – признавать это было больно, но деньги, полученные при увольнении, таяли и куда стремительней, чем Зинаида предполагала. Работа не находилась. А та подработка, которую получилось отыскать в сети, конечно, что-то да приносила, но этого ведь не хватит. – Хорошее образование. И дом нормальный. Такой, в котором крыша не будет протекать. И телефон получше. Комп купит. Научит…

Алекс фыркнул и посмотрел, как на глупую.

– Мам, он сказал, что Сашку надо сдать в интернат и забыть. Что она всё равно обречена, а ты неразумно тратишь ресурсы… как это он выразилась так… а! Тратишь ресурсы на дефективное потомство. Сам он придурок дефективный! И бабка не лучше, хотя она ничего такого не говорила, но всё равно ей Сашка не нужна. И вот чему они меня научить могут, а?

– Сашку я никуда не сдам. Мы можем договориться. Ты будешь с ними жить. Я с Сашкой.

– Не, мам, – Алекс мотнул головой. – Вот вы вроде взрослые, умные, а простого не понимаете…

– Чего?

– Нас нельзя разделять.

– Почему?

– Потому что нельзя.

И поглядел так, что стало очень-очень стыдно. Но Зинаида же не специально это. Она ведь действительно ради него старается, но… теперь все её старания показались глупостью несусветной.

– Пойдёшь со мной? К соседям?

– Ну… – Алекс задумался, потом мотнул башкой. – Не-а. Вы там взрослые. Я лучше с Сашкой побуду.

В Сашкиной комнате было сумрачно. Солнечный свет, пробиваясь сквозь плотные шторы, лежал на полу узкой полоской золота. И Сашка, устроившись рядом, глядела на эту полоску. Но при том жевала бутерброд. Ломоть Алекс отрезал щедро, и варенья налил от души. Но Сашка всё одно умудрялась есть очень аккуратно.

Зинаиде виден был затылок, и пробор, и две косички, заброшенные за спину.

– Это я, – сказала она, хотя Сашка точно поняла, что это именно Зинаида. Она всегда чётко и ясно улавливала, кто идёт.

На голос Сашка повернулась.

– Как день?

Пожатие плечами. И значит, вполне даже неплохо. Было бы плохо, Сашка вовсе не вылезла бы из постели. А раз вылезла, то ничего не болит.

– Мне можно сесть?

Секундная пауза. И кивок.

А потом протянутая рука. Молоко? Закончилось. Чтоб… надо было не в теплицу, а в магазин идти.

– Сейчас посмотрю. Там осталось немного.

Или купить вчера сразу две бутылки. Но показалось, что не дотащит. Магазин на другом конце деревни, а ещё нужен был батон, и хлеб, и макароны, сахар с солью. А две бутылки молока – это на килограмм больше, чем одна.

Впрочем, молока осталось ровным счётом на кружку. И Зинаида с облегчением выдохнула.

А ведь Сашка редко выпивала столько. Наоборот. С каждым днём она ела всё меньше, а порой и вовсе приходилось уговаривать. И уговаривал именно Алекс. Тут же вот сама.

Сашка сидела на том же месте, на котором Зинаида её оставила. И батон почти доела, а теперь презадумчиво облизывала пальцы. И наверное, если включить свет, она бы казалась совсем обычным, разве что чрезмерно худым ребенком. Но свет Зинаида не включала.

– Будешь? Не передумала?

Кивок. И качание головой. И тонкие пальцы осторожно принимают кружку. Сашка жмурится, делая глоток.

– Завтра ещё купим. Алекс…

– Не отдавай, – голос Сашки звучал сипловато. – Нельзя.

– И не собираюсь.

Кивок. И Сашка повернулась к окну. Она не убрала штору, но слегка сдвинула в сторону.

– Там новый сосед, – пояснила Зинаида, хотя её и не спрашивали. Но сидеть и молчать было невыносимо. – Он крупный, но, кажется, спокойный. Меня в гости пригласили. Хочешь?

Сашка покачала головой.

– И мне идти не обязательно.

– Обязательно, – возразила Сашка и повернулась. На узком бледном лице её глаза казались особенно огромными. – Иди.

И прозвучало это почти приказом. Правда, Сашка словно испугалась и поспешно втянула голову в плечи, но не отвернулась. Значит, для неё это действительно важно. Хотя и странно, конечно. Раньше она особого интереса к людям не проявляла. А тут…

– Схожу, – пообещала Зинаида. – Ненадолго. Тем более неудобно так получилось. Но Алекс будет тут, и если вдруг почувствуешь, что тебе плохо, зови.

– Иди. Хорошо. Он.

Сашка чуть задумалась, пытаясь сформулировать мысль, и, задумавшись, слизала каплю молока с края чашки. Видно было, что и недолгий этот разговор сильно её утомил. А потому она лишь вздохнула и сказала:

– Он сильный. Помочь.

– Чем?

– Иди. Спать. Хотеть.

Она отставила пустую чашку, повернув ручкой к окну, а потом улеглась, прямо на ковре. И зажмурилась, когда Зинаида набросила на плечи одеяло.

То самое, любимое, с котятами.

– Ой, а вы пришли! – то ли удивилась, то ли обрадовалась соседка. Она переоделась и в коротких драных шортиках да необъятной майке, в которую могла бы завернуться, выглядела обыкновенным подростком.

И косички с вплетенными разноцветными прядками, вполне вписывались в образ.

– Извините, я… – подумалось, что зря Зинаида пришла. Приглашение это.

Из вежливости сделали. А Зинаида приняла всерьёз.

– Нет, нет, – девушка поспешно ухватила Зинаиду за руку и потянула. – Это я заубиралась, вот и время пропустила! Ужасно! Мне так неловко…

– Я могу завтра…

– Не стоит! Вы идите, – Хиль развернула Зинаиду. – Там дядя на кухне. Я сейчас на стол накрою, а вы, пожалуйста, помогите ему… он такой беспомощный иногда!

Зинаида моргнуть не успела, как оказалась на этой вот самой кухне. Она и в прежние времена не отличалась размерами, теперь и вовсе будто усохла.

Из-за Рагнара.

Он занимал почти всё свободное пространство. Обряженный в чёрную майку и широкие военного кроя штаны, беспомощный по словам Хиль мужчина стоял, задумчиво глядя на буханку хлеба. В одной руке он держал внушительного вида топор. В другой – нож, но не кухонный, а какой-то вот… театральный? Длинный, сужающийся к краю и с красным камнем в навершии рукояти. Рагнар вздохнул и одним ударом клинка пригвоздил буханку к доске. Взлетел и опустился топор, рассекая буханку пополам. Но следом, печально хрустнув, развалилась и доска.

– Чтоб… – буркнул Рагнар и, наконец, повернулся.

– Д-добрый вечер, – вежливо поздоровалась Зинаида, стараясь не думать, что огромный мужчина с топором в руке – это… это не то, на что она рассчитывала, заглядывая в гости к соседям. – Ваша племянница сказала, что вам нужна помощь… и… а зачем вы хлеб рубите?

Она прикинула, стоит ли уже звать на помощь или пока ещё можно поговорить?

И есть ли смысл звать? А то ведь племянница Рагнарова, как знать, может, она с ним заодно.

– Хиль сказала нарезать, а тут ножи тупые, – пояснил Рагнар. – И как-то вот… мне топором привычней.

– А… – Зинаида не нашлась, что ответить. – Может, давайте я? Ножи и вправду не очень, но где-то была точилкя…

Ей случалось заглядывать к бабе Кате в гости. И точилка нашлась именно там, где всегда: во втором ящике от окна. Рагнар отступил к краю кухни, откуда и наблюдал за каждым движением Зинаиды. Взгляд его внимательный настороженный слегка нервировал.

– Вот так. А теперь достаньте тарелку. Да, вон, верхний ящик. А топор можете и отложить.

Идея Рагнару явно не понравилась. Он несколько минут усиленно думал, хмурился, но всё же подчинился.

– Я не уверена, что моё присутствие здесь уместно. Ваша племянница – очень непосредственная девочка…

– Это да, – он вздохнул.

– А дети порой любят ставить близких в неловкое положение. По себе знаю.

– У вас есть?

– Двое. Близнецы. Алекс и Сашка… то есть Александр и Александра.

Прозвучало опять по-идиотски. И Зинаида пояснила:

– Мой бывший муж почему-то решил, что так будет забавно. Или матушка его… а я тогда была не в состоянии что-то решать. Сперва хотела поменять, но как-то то одно, то другое… закрутилось, завертелось. А потом уже как-то и глупо, и привыкли все… называю вот по-разному.

Смотрит с интересом.

– Он умер? – уточнил Рагнар.

– Кто?

– Ваш муж.

– Нет. С чего вы взяли?

– Да… так… подумал, – он покосился на секиру. – Просто вы сказали, что бывший.

– Мы развелись. Три года тому. Но это, наверное, не интересно. Теперь вот мы здесь. И… всё сложно. И легче не становится. Что ещё нарезать?

Кухоньку наполнял аромат, определённо мясной. И пряный. И по запаху – острый, именно такой, какой Зинаида любила. Она вообще совершенно непотребным образом любила мясо, хотя женщине больше к лицу любить сладости или, на худой конец, морепродукты.

Любить омаров с королевскими креветками – это утончённо. А говядину… говядина для мужчин.

А она вот.

Зинаида сглотнула слюну и поинтересовалась:

– А чем это пахнет?

– Это? – Хиль появилась очень своевременно. – Это дядя мясо готовит. Он отлично готовит мясо! Правда, только его, но зато лучшего мяса, готова поспорить, вы не пробовали…

– Скажешь тоже, – буркнул Рагнар, кажется, смутившись. – Мясо – это так… тут вот… плита вот. На огне лучше было бы. Но Хиль сказала, что тут не принято костры раскладывать.

– Не принято, – подтвердила Зинаида. – А у вас принято?

– У дяди во дворе замка есть специальный очаг! Там быка зажарить можно. Целиком.

– Замка?!

Вот как-то не походил новый сосед на тех, у кого имелся собственный замок. И вообще, если подумать, на кой нормальному среднестатистическому гражданину замок? Что с ним делать-то? С другой стороны, на среднестатистического гражданина Рагнар тоже не походил.

– Ага, – Хиль подхватила тарелку. – Идёмте. Я там убрала, как могла, но вообще…дядя! Да оставь ты свою секиру! Никто не собирается нападать.

– Да я так, – Рагнар опять смутился и поглядел на секиру, волшебным образом оказавшуюся в его руке. – По привычке. На всякий случай. Вдруг хлеб порубить надо будет. Или ещё что-нибудь…

– Не обращайте внимания, – Хиль улыбнулась ещё шире. – Дядя… он давно просто с людьми не общался. Всё в замке сидит. Хозяйством занимается. Знаете, когда хозяйство большое, то постоянно что-то надо…

– Дров наколоть? – не удержалась Зинаида, потому что вид изуродованной доски, кстати, из дуба сделанной, баба Маня когда-то именно её дубовостью и неубиваемостью хвасталась, навевал на определенные мысли.

– Именно! У дяди даже прозвище такое… кр… – Хиль вдруг запнулась и посмотрела на дядю. – Красный топор!

Дядя вздрогнул и секиру выронил.

Правда как-то вдруг смазанным движением почти растворился в воздухе и успел перехватить у самой земли. Надо же. А Зинаида и не предполагала, что люди могут двигаться настолько быстро.

– Красный топор? – Рагнар перехватил племянницу на выходе из кухни.

– Дядя, ну сам подумай… не могла же я сказать, что ты – Рагнар Кровавая Секира. Это как-то… чересчур агрессивно звучит, что ли?

– Красный Топор лучше?

– Ближайшая ассоциация. И вообще, я читала, что красный здесь может быть истолкован как красивый…

Не приведите боги, узнает кто!

– И вообще всё идёт очень неплохо! Ты ей определённо нравишься.

– С чего ты взяла? – Рагнар отклонился, чтобы увидеть женщину. Домишко, который сняла племянница, был мал, но в этом имелись свои преимущества.

И охранять легче.

И видно, как женщина, остановившись перед окном, задумчиво смотрит куда-то вдаль.

– Она ведь не пытается сбежать! – радостно выдала Хиль. – Иди… поговори с ней.

– О чем?

Рагнар понятия не имел, о чём говорят с женщинами. То есть, те, к которым он порой наведывался, спускаясь в Двархем, говорили большей частью о золоте и дороговизне артефактов, блокирующих влияние его силы. Ну и в целом, не принято было с такими женщинами разговаривать.

А другие Рагнара сторонились.

И соседи тоже сторонились. Во всяком случае в тот раз, когда он решил наведаться в гости, потому что Хиль не было, а без её присутствия замок становился совершенно иным, получилось как-то совсем неловко.

– Не знаю… – Хиль и сама задумала. – Хотя! У неё дети. Поговори о детях! Все женщины любят говорить о своих детях.

– Но…

– Или вот у неё есть маленькая оранжерея…

– Это недоразумение из палок?

– Дядя, вот если ты ей это скажешь…

– Ну да, она обидится.

– Вот… ты спроси, что она там выращивает. Ты ведь в этом разбираешься… – Хиль развернула и подтолкнула его к двери. – Давай… тебе нужно социализироваться!

– Чего?!

– Несоциализированный некромант опасен для общества!

– Знаешь, чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что эти ваши реформы образования до добра не доведут…

– Секиру оставь!

Рагнар молча засунул рукоять за пояс штанов. Оставь. Вот, придумают же… нет, с хлебом получилось не очень хорошо. Не рассчитал удар. А всё почему? Потому что тренировки подзабросил.

– У вас… интересная оранжерея, – сказал он, откашлявшись.

– Это теплица. Для помидор. Глупость, конечно…

– Почему?

– Сейчас можно купить, а я вот ковыряюсь. С помидорами и с землёй. Успокаивает, – её окутала лёгчайшая дымка силы, которая мгновенно развеялась. – Мама тоже выращивала, но у неё дар был. Знаете, когда такое вот… палку в землю воткнёшь и она растёт.

– Моя сестра была… такой, – Рагнар вовремя вспомнил, что в этом мире не знают о силе друидов. – И матушка. А я вот… пытаюсь, но как-то оно не слишком. Обычный немочник и тот расти не хочет, хотя казалось бы и подкармливаю от души, и… а он линяет! Не так давно всю чешую, зараза этакая, сбросил. И лежит голый, почти не шевелится.

– А у меня помидоры не растут. Они и прежде не спешили, но в этом году особенно. А чем подкармливаете?

Рагнар открыл было рот, чтобы сказать, что кровью, но потом подумал, что вряд ли здесь поймут и оценят.

– Да… по семейному рецепту удобрение делаю.

– Я вот пыталась и перегной, и комплексные. То опрыскиваю, то под куст… уже и рН почвы мерила, чтобы понять, может, воду подкислять надо или наоборот, раскислять…

– Зола хорошо помогает, – согласился Рагнар.

Особенно, если добавить щепотку праха кровного врага.

– Пробовала…

Сила опять выбралась.

– А ваша сестра что говорит? Если у неё получается, то…

– Она погибла.

– Извините, – женщина смутилась. – Я… не знала.

– Давно уже, – почему-то сейчас получилось сказать это вслух. Никогда не выходило, Рагнар в принципе старался не вспоминать лишний раз, а вот теперь вспомнил. И нет, боль не ушла. Скорее стала иной? Более… выносимой? – От семьи только Хиль и осталась.

– А от моей – Сашка с Алексом. И то… – она помрачнела и сила её, спящая, снова показалась, легла тёмным пологом на плечи и волосы. – Не важно. Справимся.

И произнесла это весьма уверенно.

Вот только… вместе с силой стал ощутим и запах. Такой вот лёгкий аромат нежити. Главное, очень знакомый такой аромат. Его Рагнар ощущал утром.

– А давайте за стол?! – Хиль появилась именно тогда, когда пауза стала неудобной. – Дядя, ты приглашай. Вы не думайте, дядя хороший, просто ему непривычно с живыми общаться. Он так-то затворник, из дома не вытянуть… кстати, а где ваши дети?

– Дома, – Зинаида смущённо пожала плечами.

– Я могу позвать!

– Хиль!

– Что? Им одним, наверное, грустно…

– Им вдвоём грустно никогда не бывает, – Зинаида снова посмотрела в окно. – Они очень друг к другу привязаны. Так, что порой даже я чувствую себя лишней. Хотя это глупость, конечно.

Или нежить.

А если…

Мысль Рагнару не понравилась. Очень. А вот женщина наоборот. Оказывается, это очень даже приятно, поговорить с живым человеком.