Текст книги "Некромантия и помидоры (СИ)"

Автор книги: Карина Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Некромантия и помидоры

Глава 1

Часть 1 О некромантии и психологии

– Дядя! Я тут такое придумала! – звонкий голос племянницы проник сквозь запертую дверь, заставив Рагнара Кровавую секиру вздрогнуть и выронить инструмент. К счастью не ту самую секиру, которая находилась именно там, где надлежало – в оружейной, но всего-навсего садовые ножницы. Но и они, кувыркнувшись, едва не вонзились в ногу. Придремавшая было лиана зашевелилась, выпустив любопытные побеги, которые ножницы обхватили и утащили в сплетение корней.

А ведь хорошие.

Из гномьей стали.

Самозатачиващиеся, с антикоррозийной обработкой и рунами усиления.

Были.

– Тебе нельзя железо, – произнёс Рагнар, попытавшись дотянуться до рукояти, но зеленые побеги зашевелились, спеша спрятать добычу поглубже. – У тебя корневая начнёт отмирать! И окрас опять поменяется!

– Пфы! – сказала лиана и печальный скрежет где-то там, в глубинах компостного ящика, намекнул, что ножницы понадобятся новые. Да и в целом вопрос с обрезкой придётся решать иным способом.

– Дядя! Опять ты тут! Ты понимаешь, что для некроманта твоя тяга к растениям противоестественна?! – строго поинтересовалась племянница и что-то черканула в своём блокнотике.

Рагнар вздохнул.

– Ты же не друид, в конце-то концов!

– Да я… просто проведать.

– Ладно, я понимаю, – великодушно махнула рукой Хильгрид и погрозила пальцем раззявленным коробочкам цветов. Те поспешно захлопнулись. – Это у тебя классический пример эмоционального замещения и компенсации!

– Чего? – осторожно поинтересовался Рагнар и на всякий случай сделал маленький шажок, который не остался незамеченным.

– И избегание имеется, – Хильгрид посмотрела поверх очков. Круглые, на посеребрённых дужках, они были нужны исключительно для солидности.

А ещё, как Рагнар подозревал, чтобы ему на нервы действовать.

Нет, племянницу он любил и вполне искренне, но…

– Но ничего! Я знаю, как решить твою проблему!

– У меня нет проблемы.

– Отрицание проблемы не означает её отсутствия.

– А когда у тебя каникулы заканчиваются? – поинтересовался Рагнар осторожно.

– Надеешься избавиться? – и карандашик вновь царапнул страницу.

– Нет, что ты, дорогая… я тебе всегда рад! Я… просто немного отвык, – Рагнар сунул руку в карман рабочего халата. – Конфетку хочешь?

– Дядя. Мне уже семнадцать. Я не ем конфеты!

– Зря, – Рагнар развернул фантик и сунул за щёку. – Они вкусные и сладкие.

Хильгрид лишь покачала головой и, черканув что-то в блокнонике, убрала-таки его за спину.

– Дядя… – начала она осторожно и так вот подозрительно мягко.

– На каникулы к Хродвигу не пущу, – на всякий случай предупредил Рагнар, надеясь, что прозвучало это в должной мере грозно. Враги бы точно пришли в трепет. Но врагов давно не осталось, уже лет семнадцать как. С того проклятого дня, о котором Рагнар запрещал себе думать.

На границах была тишина и спокойствие.

Соседи вели себя на диво прилично, не позволяя и враждебной мысли, не говоря о большем.

– Я сама не поеду. Он зануда, – племянница скорчила гримаску. – И эти его представления… совершенно домостроевские. Заявил, представляешь, что его жена будет сидеть в замке…

– Пусть сначала покажет мне этот замок… – Рагнар ощутил острое раздражение, которое ощущал всякий раз, когда речь заходила о будущем Хильгрид.

Нет, он понимал, что рано или поздно, но она найдёт себе мужа.

Уедет.

Не на учёбу, которую он как-то ещё терпел, но совсем. В свою собственную жизнь. Стоило подумать, и сила выплеснулась. К счастью на лужайку с кровохлёбом, который на этакую внеплановую подкормку ответил бурным ростом. Прах, покрывавший землю тонким слоем, вскипел, выпуская тончайшие стебелёчки. Сероватые, с характерным стальным отливом, на вид те были хрупки, но Рагнар знал, что каждый из них способен пробить доспех.

Но вот не сейчас же!

Ему после прошлой подкормки полагалось впасть в спячку. А теперь и сам вытянется, и древесина будет хрупкой, а значит, и трещины появятся, и разломы. Там и до гнили рукой подать.

– Дядя! Я не о том, – Хильгрид протянула руку и плеснула каплю своей силы. И на стебелёчках тотчас вспухли чёрные капли бутонов. Рагнар выдохнул. Глядишь, и обойдётся. Процветёт неурочно, тогда и заляжет, пусть не по плану, но зато без линьки и перероста. – Я вообще не хочу замуж. В ближайшие лет десять точно. Я пребываю в начале своего жизненного пути и надеюсь строить своё будущее с позиции осознанности. Ясно?

Рагнар кивнул.

Так, на всякий случай.

– И уж точно не мечтаю о каком-то там захудалом замке на краю мира. Зачем, когда перед нами открыто множество дорог? Раньше я этого не понимала…

Не стоило её отпускать.

Но…

Ему ведь твердили, что талант.

Способности.

Способности у Хильгрид и вправду есть. Вон как травы ластятся, и лиана вывалилась, потянулась, распушив зеленые чешуйки, подставила толстый побег под пальцы. А у ног уже стелется белёсая позёмка.

Почти вызрела, стало быть.

К вечеру над паутинкой повиснут полупрозрачные кожистые шары с семечком внутри. Надо будет отправить умертвия, чтоб собрали.

– …только теперь я начинаю осознавать, как…

Красивая она.

Прям в сестру вся. Та тоже была хрупкая, что тростиночка, но несгибаемой воли. А вот светлый волос – в отца. О нём думать не стоило, потому что сила снова стала закипать.

– …и поэтому мне крайне важно… дядя, ты опять меня не слушаешь? – брови сдвинулись над переносицей.

– Слушаю, – поспешно соврал Рагнар. – Очень внимательно слушаю.

– А врать ты не умеешь, – Хильгрид опять что-то черканула в блокнотике. – В общем так. Собирайся. Мы едем в отпуск.

– В отпуск? – этого он не был готов услышать.

– В отпуск, – подтвердила племянница.

– Зачем?

– Затем, что когда ты последний раз покидал замок?

– Ну… – Рагнар задумался.

– Я тебе подскажу. В начале лета, когда за мной выезжал. Ты же не способен доверить мою безопасность кому-то.

– Ну…

– А до этого – зимой, когда забирал на каникулы. И перед этим – когда отвозил в Университет.

– И что?

– Дядя… в замке не осталось живых людей. Тебя это не смущает?

– Не особо, – он пожал плечами. – Извини. Если тебе плохо, я найму кого-нибудь…

– Дело не в этом, дядя. Я выросла в окружении мертвецов, так что нет, не смущает. Не это.

– А что?

– Дело в том, что ты прячешься. От мира, от людей. Закрылся в подвале. Разговариваешь с растениями…

– Кому от этого плохо?

– Пока – никому, кроме тебя.

– Мне хорошо!

– И поэтому ты орёшь на меня? – она чуть склонила голову, и вновь показалось, что не Хильгрид смотрит, а Ясинка, сестрица.

– Я… извини.

– Не извиню. Иди, собирай вещи. Портал построят. Я договорилась! И секиру оставь! В том мире безопасно…

– Но…

– Я уезжаю. В отпуск. И ты можешь последовать за мной, а можешь отпустить. Говорю же, там безопасно…

Не хватало!

Любая безопасность – не более чем иллюзия. И если в треклятом университете хотя бы имелись и стены, и охрана, и защитные артефакты, то в какой-то там мирок…

– Но как понимаю, ты едешь со мной? – уточнила Хильгрид, снова что-то черканув.

Рагнар вздохнул.

И снова вздохнул.

И вынужден был кивнуть.

– Отлично! Только, дядя, пожалуйста, с собой лишь самое необходимое…

Не было печали.

– И вот что с ней делать? – поинтересовался Рагнар, когда племянница ускакала. Но умертвие, сосредоточенно перебиравшее одеревеневшие чешуйки железняка, на вопрос не ответило.

Умертвия в принципе к беседе не расположены.

– А может, и вправду? – мысль показалась неожиданной. – Если так-то… нет, я особо по людям не скучаю. Чего по ним скучать. Но иногда здесь пустовато.

Пальцы умертвия двигались, собирая отлинявшую чешую, чтобы переложить в коробку на дозревание. И вот говори им, не говори…

– Мир крайне интересный. Открыт довольно давно, но относится к числу условно-доступных, – Хильгрид просто светилась, что заставляло задуматься, с чего это вдруг её вообще потянуло гулять по каким-то там условно-доступным мирам.

Подозрительно.

Вон, замок есть.

И земли вокруг. Гуляй – не хочу. А главное, что на вёрсты вокруг ни одной живой души. И неживой неподконтрольной Рагнару. И это значит, что безопасно.

А её, видишь ли, всё куда-то тянет.

– Изначально особого интереса он не вызывал. Там пониженный уровень магической энергии, вследствие чего эволюция пошла по техногенному пути…

Хильгрид устроилась на другом конце стола, благо, голос у неё был громкий и звонкий, а на слух Рагнар никогда не жаловался. Но всё одно как-то неуютно было, что ли.

Или это Рагнар уже отвык в обеденной зале есть? Когда Хильгрид не было, он на кухне обедал. Или вон у себя. А тут… на кухню Хиль тащить неудобно.

Пришлось уборку устраивать.

Порядки наводить.

Но и теперь почему-то ощущение заброшенности не уходило.

– …недавно вскрылась удивительная аномалия. Оказывается, при той малой концентрации энергии развитие естественного дара подавляется, однако по экспоненте возрастает толерантность к восприятию…

– Хиль, – Рагнар подпёр подбородок ладонью. – Ты это… попроще чутка. Я ж не понимаю.

– Ой, дядя, это ты перед другими варвара отыгрывай, – отмахнулась племянница. – Я-то знаю, что у тебя степень магистра имеется.

– Так когда это было…

– Но было же. Кстати, ты не говорил, что стал самым молодым магистром в истории…

– Было бы о чём.

На эту тему говорить совершенно не хотелось.

– Было. И есть.

Упёртая. Вся в матушку свою.

Та тоже вон… если чего решит, то всё.

– Хиль…

– Я не зову тебя вернуться к преподаванию. Я понимаю, что ты пока не готов к переменам столь резким, хотя…

– Не готов, – поспешил признать Рагнар.

– Но от парочки практикантов ты не откажешься?

– Кого? – рука застыла над молочным поросёнком, зажаренным с травами.

– Практикантов. Студенты старшего курса. Им практику надо проходить. А для неё руководитель нужен. И вот если бы ты согласился…

– Хиль…

– Просто подумай. Я ведь уеду учиться. Снова будет пусто. И поговорить не с кем. А так возьмёшь пару-тройку студентов. Для начала.

Вот это её «для начала» пугало, пожалуй, сильнее всего.

– Так вот… о мире, – Хильгрид от поросёнка тоже не отказалась. Она всегда отличалась завидным аппетитом, что радовало.

Когда он вообще смог хоть чему-то радоваться.

– Уникальная экосистема его работает таким образом, что шанс встретить человека, невосприимчивого к воздействию тёмной силы, в разы выше! В первый раз это сочли удачей, во второй – совпадением, а вот когда…

– Нет, – теперь Рагнар окончательно понял, к чему всё.

– Ты не возьмёшь практикантов?

– Я не собираюсь искать себе жену.

– А я и не говорила…

– Хиль, вот… давай без этих твоих штучек, – он помотал рукой и над нею повисло переливающееся облако тьмы. – Про практикантов подумаю. В мир сходим, если тебе так надо его поглядеть.

– Это для будущей курсовой, дядь…

– Неужели?

– Влияние вектора силы на психологическую устойчивость… ну или как-то так. Я ещё не придумала. Понимаешь, в том мире на самом деле много интересного. И полезного. Почему-то раньше этого не видели.

– А теперь увидели?

– Именно! В частности, никто не пытался понять, как тот или иной дар сказывается на психике носителя. Или вот помощь… психологическая помощь очень нужна, и как тёмным, так и светлым…

– И жена?

– Близкие люди – это якорь, дядя. И ты это знаешь лучше, чем кто бы то ни было. И ты боишься за меня. Но и я боюсь за тебя. И то, что с тобой происходит… это нехорошо.

– Жену…

– Отдыхать. Мы просто идём отдыхать и общаться с людьми туда, где есть шанс, что эти люди от тебя не разбегутся.

Звучало… странно на самом деле. Не то, чтобы от Рагнара здесь разбегались. И в город он выезжал. Редко, но всё же. Там люди были. Правда, при виде него они застывали, некоторые и вовсе теряли дар речи. Но… это ж мелочи.

Он давно уже привык жить один.

– Вдруг тебе ещё и понравится?

Вряд ли. Но… не отказывать же племяннице?

Тем паче в такой ерунде.

Да и вправду… засиделся он что-то.

– Это садово-дачное товарищество «Светлячок», – племянница бодро осматривалась, а вот Рагнару пришлось часто сглатывать слюну.

Отвык он что-то от переходов.

Голова кружилась. И появилось трусливое желание вернуться в родной замок. Но Хиль бодро закинула ремень сумки на плечо и оглянулась:

– Дядя, ты что? Передумал?

– Нет-нет, – Рагнар мысленно напомнил себе, что даже враги знают: Рагнар Кровавая Секира не отступает перед сложностями.

А какие тут сложности?

Переход?

Это не сложности, это так… мелочи… как и ступеньки, что прогибались под его весом. Ну или не совсем, чтобы его.

– Что ты туда наложил? – Хильгрид обернулась на звяканье. – Дядя?

– Только самое необходимое. Как ты и говорила.

– Ну-ну… – племянница вздохнула. – Что ж, буду надеяться на твоё благоразумие… и вот, держи.

Она сунула в руки бумажку и так, что Рагнар едва не выронил сумку с парой малых топоров, каменным молотом и прочими, действительно необходимыми в новом мире вещами.

– Прочитай, пожалуйста. Это правила поведения, адаптированные к новым условиям. Здесь кратко рассказывается о местных обычаях…

Бумажка раскладывалась, была глянцевой и нарядной с виду.

– …и помни, что местные люди не знают о магии и магах, поэтому не стоит наглядно демонстрировать способности без особой на то нужды…

Голова потрескивала, намекая на скорый откат. И звонкий голосок племянницы, полный жизни, лишь усугублял его приближение.

– В целом часть дачного посёлка выкуплена университетом как база, но ввиду последних событий введена квота на количество магов, которые могут присутствовать. И тебе несказанно повезло, что я смогла договориться…

– Я и дома неплохо отдохнул бы, – буркнул Рагнар, пытаясь сладить с силой. Как обычно после перехода, та пошла вразнос. А поскольку со времен последнего путешествия он неплохо так в силе прибавил, то и накатывало совершенно иначе.

Вдох.

Выдох. И сейчас бы пришибить кого, но…

«…постарайтесь вести себя максимально дружелюбно, улыбайтесь, проявляйте к собеседнику искренний интерес, но не стремитесь быть слишком назойливыми…»

Взгляд выхватил фразу и изображение улыбающегося человека.

– Дядь? Может, целителя позвать?

– Справлюсь.

«Взаимная вежливость и готовность помочь – вот залог крепкой дружбы».

Кто эту хренотень писал?

– Тогда давай сначала домой… тут недалеко. Ты отдохнёшь, а потом прогуляемся.

– Хиль…

– Клянусь, я без тебя и за порог не выйду! – она подняла руки. – Так, посижу во дворе, почитаю… кстати, мне нужно будет, чтобы ты ответил на вопросы. Я уже протестировала менталистов, целителей…

Идти, к счастью, было недалеко.

– …и не хватает только некромантов, но ты ведь мне поможешь? Исследование будет неполным, потому что…

Или далеко?

Нет, племянницу Рагнар любил, но вот иногда…

– Анкета небольшая. Там всего сорок три вопроса…

В доме, маленьком и каком-то напрочь несуразном, Рагнар попросту рухнул в кровать, силясь справиться и со слабостью, и с желанием кого-нибудь убить.

– Дядя, может, всё-таки целителя? – взволнованный голос племянницы донёсся издалека. – Дядя?

– Нет. Я посплю. Просто…

И уснул.

И ничуть не удивился, оказавшись в знакомом кошмаре, в том, где он прорубает себе путь через полчища врагов. А те не спешат падать под ударами, но смеются и говорят:

– Всё равно не успел!

Рагнар знал, что не успел. Во снах он знал изначально, но, раздираемый яростью, продолжал этот напрочь бессмысленный бой. А когда всё закончилось, как обычно, просто вот, как оно бывает там, в несуществующем мире, одна картинка сменилась другой. И здесь уже Рагнар стоял в опустевшем дворе родного замка, там, где гулко и свирепо гудело пламя в осиротевших горнах, готовое вырваться и унести к предкам души.

Сестра.

Он нарядил её в свадебное платье. И мужа, пусть он и не был достоин, положил рядом. Она хотела бы уйти вместе, рука об руку. Он вложил в руки его меч. А её шею обвил жемчужным ожерельем. То прикрывало рваную рану и сестра казалась почти спящей.

Брат.

Бьёрну исполнилось двенадцать. И в тот проклятый год Рагнар обещал взять его к себе, показать Университет. Не успел…

Матушка.

На её теле не было ран. Она умерла от горя. А вот руки отца даже в смерти сжимали боевой топор. Поэтому руки его и отсекли. Да и вовсе тело его с трудом удалось узнать. Но Рагнар узнал.

Нашёл.

Всех их нашёл.

И принёс к кузницам, потому что это было правильно.

И там, во сне, он снова отступал, держа на руках Хиль. А потом, как тогда, впервые за всю его жизнь, предвечное пламя откликнулось на зов Рагнара. Оно взметнулась к небесам, смыкаясь белым пологом, заслоняя мертвецов, и лицо опалило жаром…

Правда, сейчас тот исчез. И потом картинка побледнела, выцвела. А в следующее мгновенье Рагнар ощутил, как тонкий ручеёк его силы куда-то да уходит.

Безопасный мир?

Как бы не так! В безопасном мире не водится нежить. А тут она явно имелась.

Глава 2

Часть 2 О помидорах

С помидорами в этом году была беда.

Признаться, не только с помидорами, в принципе как-то оно изначально не задалось, но к этому Зинаида привыкла. А вот помидоры подвели.

И началось всё даже не с заморозков. Началось всё с семян, которые она заказывала вроде бы у надёжного человека, но то ли надёжность его со временем уменьшилась, то ли снова сказался рок, только проросла едва ли треть.

Нет, она, конечно, сажала с запасом, но не таким же! Пришлось срочно досевать из того, что нашлось в магазине. Там выбор был, но… потом рассада долго и мучительно росла, норовя то вытянуться, несмотря на досветку, то закрутить лист, то и вовсе скоропостижно скончаться по неустановленной причине. И к моменту пересадки в теплицу вид у неё был откровенно жалкий, хотя глубоко в душе теплилась надежда, что уж теперь-то всё пойдёт, как надо.

Не пошло.

Заморозки нагрянули именно тогда, когда все уже решили, что нынешняя весна обойдётся и без них. И вообще, конец мая, черемуха перецвела, зимние вещи были разложены по вакуумным пакетам и определены на хранение. А тут раз и…

Зинаида вздохнула, щёлкнув ножницами.

Пришлось идти на рынок и брать уже даже не по сортам, а по принципу, хоть что-то. Из своих, изначальных, уцелела едва ли четверть. И вот теперь эта четверть продолжала хандрить, заодно действуя на нервы самой Зинаиде.

То жарко и цветы облетают.

То холодно и на чудом завязавшихся плодах появляются влажноватые пятна. То не жарко, не холодно, но всё одно что-то не так и не то.

– Ма! – Алекс заглянул в теплицу и скривил нос, хотя пахло внутри вполне себе обыкновенно – помидорами. – Прикинь!

– Прикидываю, – Зинаида задрала голову, пытаясь понять, когда именно она решила вести «Атомный виноград» в четыре стебля. И главное, когда эти стебли успели переплестись друг с другом. Из сплетения торчали веточки с полосатыми ягодинами плодов.

Ну хоть кто-то.

– А у нас соседи! Это им баба Маша дом продала. А баба Тоня сказала, что он точно бандит!

– Кто?

А вот на «Оранжевых стаканах» плоды висели редко, но солидно, и вправду размером со стакан. Только на кончиках будто пятнышки появились.

Зинаида наклонилась, убеждаясь, что не почудилось. Так и есть. Вершинная гниль, чтоб её… не хватало для пущей радости. С другой стороны, тут просто кальцием пару раз пройтись, глядишь, и обойдётся. Это не рыночная «Клуша» с её явной вирусной пятнистостью, намекавшей, что эти кусты надо бы выкорчевать от греха подальше.

– Сосед! Он такой! – Алекс развел руками и поднялся на цыпочки. Потом раскинул руки шире. Похоже, новый сосед обладал габаритами медведя. – А ещё с ним девчонка…

– Красивая?

– Скажешь тоже. Вся такая… – сын сморщил нос. – Фифандра!

– По-моему, ты слишком много общаешься с бабой Тоней.

– Так, больше не с кем. И она мне малины дала. Будешь? – Алекс протянул бумажный кулёк на дне которого остались пара ягод. – Я Сашке уже отсыпал, не думай.

– И?

– Ей понравилось.

– Если хотите, я ещё куплю…

Денег, правда, осталось в обрез, но баба Тоня много не запросит. Она вообще неплохая, ворчливая только. И то от одиночества.

– Не, – Алекс мотнул башкой. Постричь бы его уже. Но в отличие от помидоров, сын стричься не любил. В принципе, и насчёт помидор Зинаида не была уверена. Просто помидоры – это не подростки в начале переходного периода, от стрижки не сбегают.

Светлые волосы Алекса поднимались этаким белоснежно-одуванчиковым облаком.

– Не хочешь?

– Хочу. Баб Тоня сказала, чтоб я приходил и собирал. И Сашку можно с собой, если хочу. А взамен мы ей двор подметём.

– Хорошо тогда. Передай, что я вечером зайду давление померить.

– Ага.

Зинаида щёлкнула ножницами, убирая очередной пасынок. Вот неделю тому стригла, а они уже длиннющие. Когда только успевают? На прикосновение куст отозвался дрожью, а следом посыпались и сухие цветы.

– Чтоб вас… – буркнула Зинаида, вытащив бутон из-за шиворота. Завязывались помидоры отвратительно. – И чего вам, мать вашу, не хватает?

Вопрос был риторическим, но молчать она устала.

Телефон зазвонил, когда Зинаида почти уже решила, как именно обрежет «Принца Боргезе», который в этом году решил расти карликом, но с плотною листвой, в которой прятались круглые зеленые помидорины. Верность цвету они хранили вторую неделю кряду, надо полагать, решив пойти на принцип.

– Да? – сказала она, запоздало подумав, что трубку можно было и не брать.

– Зинок, привет! – раздался притворно весёлый голос бывшего мужа.

– Привет, – сказала она, раздражённо щёлкнув ножницами. И конечно же, с листом задела и плодоножку. Крупный круглый плод сорвался и полетел под корни.

– Как твои дела, дорогая?

– Спасибо, отлично.

– Я очень рад. Ты подумала над моим предложением?

– Ещё в прошлый раз. И ответ не изменился.

– Зинулёк, ты хорошо подумала? – весёлости в голосе поубавилось.

– Хорошо. Отлично даже. С чувством, толком и расстановкой, – она опустила руку с ножницами. Не хватало ещё помидоры покалечить. Они тут точно не виноваты. – И нет.

– Зинуся…

– Хватит.

– Что?

– Хватит коверкать моё имя. Это во-первых. Во-вторых, дети не согласны.

– Они ещё маленькие и не понимают…

– Им уже одиннадцать, а не три, если ты не забыл.

– Именно. Алексу одиннадцать. И пора уже задуматься о будущем, на которое ты его обрекаешь своим упрямством. В конце концов, мама не хочет ничего плохого.

– Только забрать моего сына.

– Дать ему лучшую жизнь!

– Его и эта устраивает.

– Потому что он не знает другой. Мама уже договорилась. Его примут в гимназию. Конечно, с уровнем знаний придётся поработать, но репетиторы, уверен, справятся. Однако времени терять нельзя, а ты, Зинок…

– В жопу иди, – перебила Зинаида.

– Грубишь.

– Если ты так любишь детей, заплати алименты. Какой там у тебя долг? Тысяч двести? Триста? Хватит и на репетиторов, и на гимназию. И на многое другое.

Молчание.

Да и в целом, чего она ждала-то?

– Зинусь…

Зубы свело. А ведь когда-то её умиляло, что он всякий раз называет её так вот, хитро и ласково.

– Я готов пойти навстречу. Я завтра же переведу эти деньги. И буду платить. Мы можем заключить договор у нотариуса. И сумму прописать нормальную. Мама пойдёт на уступки, если ты сделаешь то же. Она даже согласна на воссоединение семьи…

– Какое счастье.

– И это неплохая мысль. Мы снова будем вместе, – его голос обволакивал, что патока. – Я ещё люблю тебя. Ты мать моего ребенка…

– Детей, – поправила Зинаида. – Их двое.

– Но нормален лишь один. И тебе давно стоит признать, что Александра дефективна, а значит…

– Это ты дефективен, Тумилин. И знаешь что… повтрюсь. Иди в жопу!

Надо было сдержаться.

Зинаида всякий раз давала себе слово, что при следующем разговоре будет холодна и предельно вежлива. И вообще не позволит выбить себя из равновесия.

Не получалось.

Даже теперь, когда он отключился, ярость никуда не делась. Она кипела, кипела… и взгляд Зинаиды зацепился за крупный помидор, уже начавший набирать цвет. И Зинаида готова была поклясться, что минуту назад этот помидор был нормальным. А теперь на слегка зарумянившемся боку его появилось пятно. Грязное, серое, оно расползалось прямо на глазах.

– Да чтоб тебя! – Зинаида взвыла и, сорвав несчастный плод, швырнула его в распахнутую дверь, заодно уж отпуская с ним и раздражение.

Помидор должен был долететь до компостной ямы, но… звук влажного шлепка, такого, когда что-то мягкое и гнилое соприкасается с чем-то твёрдым озадачил.

А следом кто-то выругался.

– Твою же ж… – Зинаида прикрыла глаза, мысленно надеясь, что ей примерещилось. В конце концов, задняя дверь теплицы нарочно выходила на компостную яму.

Ну и немного – на соседский участок.

Появилась трусливая мысль, что можно сбежать в другую дверь, но Зинаида заставила себя выглянуть.

– Твою же ж… – повторила она, увидев, как озадаченный тип снимает с лица то, что осталось от помидора.

Сосед?

Алекс что-то говорил про соседа… и выходит, действительно, новые.

– Извините, – стало стыдно.

Просто-таки отчаянно стыдно, потому как сосед всё-таки был человеком посторонним и к Зинаидиным неприятностям непричастным. А вот…

Огромный какой.

Нет, Алекс показывал, но тогда Зинаида сочла его размахи преувеличением. А оказалось, что преуменьшил. До соседских габаритов Алексу ещё расти и расти.

– З-здравствуйте, – сказала Зинаида, отчаянно краснея. Новый сосед не спешил ругаться. И скандалить тоже не спешил, что, наверное, хорошо, потому что скандалы она не переносила. Он просто вот стоял, вперившись в Зинаиду взглядом.

Глаза красивые.

Серо-голубые.

А сам он странный. Уголовник? Впрочем, у бабы Тони все личности, кроме, пожалуй, самой Зинаиды, или уголовники, или где-то близко. Хотя, конечно, впечатление сосед производил своеобразное. Бритая башка посвёркивала на солнышке. И потому в этом сверкании особо бросалась в глаза татуировка на лбу.

Синяя.

Сложная такая, вязью. В центре птица, хвост которой упирается в переносицу, а крылья, сплетенные из рунного узора, расстилаются над бровями. Чуть выше, над крыльями, тоже что-то да виднеется, но уходит дальше, на затылок.

И главное, смотрится всё очень даже гармонично. В смысле, с внешностью.

И борода ему идёт. А что в три косички заплетена… ну, мало ли, какие привычки у человека. И вообще, время сейчас такой, что не понять, то ли уголовник, то ли викинг, то ли метросексуал в новом образе.

– А вы сосед, да? – Зинаида запоздало стянула грязную перчатку. Впрочем, помидорные разводы начинались выше локтя. Да и вся она, похоже, успела измазаться. – Зинаида. Зинаида Тумилина.

Бывшая Полушина. Но это она добавила уже мысленно.

Старый заборчик, поставленный ещё отцом, давно уже покосился, но как-то вот держался худо-бедно, разделяя участки. Впрочем, с бабой Катей, которая прежде владела домом, у Зинаиды были отличные отношения, а потому формальность этого забора всех устраивала.

– Рагнар, – моргнув, произнёс сосед и протянутой руки коснулся осторожно, с явною опаской. Лапища у него оказалась огромной, под стать самому. А вот заборчик, стоило соседу шелохнуться, заскрипел да и осел на кусты и компостную кучу.

– И-извините, – теперь уже покраснел сосед и руку убрал. – Я починю.

– Ничего страшного. Он старый был, – отмахнулась Зинаида. – Давно пора было менять, да вот всё как-то…

То учёба.

То замужество, которое казалось счастливым и на всю жизнь. И зачем ей этот старый родительский дом? Разве что и вправду, для сохранения памяти. Так она отшучивалась, когда Тумилин предлагал дом продать. И обижался на отказ.

И она думала даже, что продаст. Потом когда-нибудь. Но вот не смогла себя пересилить.

К счастью, не смогла.

– Я поменяю, – заверил сосед.

– Дядя? – рядом из зарослей сныти, что поднялась в полный рост, вынырнула девичья головка. – Здрасьте! А вы кто?

– Зинаида. Соседка ваша. Выходит. Вы…

– Сняли дом. На лето! Вот, вывезла дядю отдохнуть, а то он всё работает и работает.

– Хиль… – прогудел гигант, но как-то неуверенно.

– А вы тут живёте, да? И давно?

– Третий год как вернулась.

– А откуда? И почему?

– Хиль!

– Извините. Это действительно не моё дело… а вы замужем?

– Хиль! – рёв Рагнара спугнул пару скворцов, что давно уж облюбовали старую вишню, доедая остатки ягод.

– Нет. Уже нет.

– Как хорошо!

– И больше не собираюсь.

Хватит с неё замужеств и вообще… прав был папа, когда говорил, что нельзя слишком уж полагаться на других людей. И доверять другим. А ведь ему Лёшенька никогда не нравился. Но Зинаида считала, что отец лишь ревнует.

Хорошо, что он не дожил. Или плохо? Он бы знал, что делать. А она…

– Извините ещё раз. Мне пора. Надо… – она осеклась, поняв, что им вряд ли интересно, что ей там надо. – Я действительно случайно. Ну, помидором. В компостную кучу вот целилась… и мне жаль.

– Мне тоже, – Рагнар кивнул на упавший забор. А вот племянница его скорчила рожицу и сказала:

– Но вы же не откажетесь прийти вечером на чай? Соседи ведь должны дружить?

В другой раз Зинаида отказалась бы, но…

К щеке соседа прилипли зеленоватые семена. Да и на ухе, кажется, что-то висело… ну, в трёх серьгах, которые в этом ухе поблескивали.

– Не откажусь, – вежливо сказала Зинаида. – Если ненадолго.

– Дядя, – Хиль дёрнула за рукав. – Дядь, ты чего?

– Ничего, – Рагнар моргнул и отряхнулся, после взглянул на племянницу. – Адаптируюсь. В твоей бумажке написано, что процесс адаптации может занимать до нескольких дней.

– А…

Хиль отступила, снова что-то черканув в блокнотике.

– И как? – уточнила она. – Впечатления?

– Она не убежала, – Рангар сумел сформулировать то, что его беспокоило. Или не беспокоило, но… нет, всё-таки беспокоило.

Странный мир.

Странная женщина.

И овощ, который в него попал, намекая, что пора бы заняться физической подготовкой, раз уж он не сумел увернуться, тоже странный.

– Заметил, да?! – Хиль подпрыгнула от радости, и та часть забора, которая ещё как-то держалась между участками, рухнула.

– Это сложно не заметить, – Рагнар не привык отрицать очевидное.

В настоящий момент было очевидно, что он испортил чужую собственность и получил по лицу гнилым овощем. Он коснулся щеки и понюхал пальцы.

– Проклятье.

– Дядя, это же хорошо! Если первая встречная не ощущает гнёта твоей тёмной силы, это не повод ругаться. Наоборот, это…

– В помидоре этом проклятье, – пояснил Рагнар и на всякий случай попробовал каплю на язык. Так и есть. Жгучее, что перец. Хотя и неоформившееся. – А на участке нежить. Не ходи туда.

– Что? – Хиль хлопнула ресницами. – Ты уверен?

– Абсолютно, – Рагнар наклонился и поднял забор. Попытался, потому что тот просто взял и рассыпался, оставив в руках горсть мелкой трухи. И снова появился тот же запах тёмной силы. Проклятья забору доставались регулярно.

Зачем проклинать забор?

Овощ – ладно. Возможно, женщина собиралась поднести его в дар врагу. Не всем же секирами пользоваться. Рагнар был человеком современным и цивилизованным, а потому отдавал должное не только силе, но и изобретательности.

Но забор…

Или от нежити? Он, конечно, не слышал, чтобы проклятья как-то помогали, но вдруг? А Хиль права. Стоило иногда выглядывать из замка, потому что магическая наука на месте не стояла.