Текст книги "Некромантия и помидоры (СИ)"

Автор книги: Карина Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

Часть 8 О ведьмах и помидорах

Было желание остаться.

Женщина спала. Мирно. Спокойно. И улыбалась во сне. Смотреть на неё было приятно. Пожалуй, настолько, что Рагнар позволил себе задержаться.

Ненадолго.

Ровно настолько, чтобы убедиться, что сон этот крепок.

Он проверил окна.

Запер за собой дверь.

Остановился на крыльце, чтобы вывести знак. Охранная цепь, замкнувшись, ожила. Невидимая глазом, она протянулась вдоль стен новой границей. Той, которую твари не переступить.

– Дядя? – Хиль выступила из темноты. – Всё хорошо?

– Не знаю, – он действительно не знал. И это незнание всё несказанно усложняло. – Она придёт.

– Думаешь?

– Уверен.

И потому нити собственной силы он прячет под обрывками чужой. Благо женщина, сама того не замечая, оставляла след. И не только она.

– За ними, да? – Хиль наблюдала, не вмешиваясь. Только отступала вместе с ним. От дома. К стеклянному строению, к которому подходить бы не стоило, слишком уж хлипким оно казалось. И мимо остатков забора.

– Да, – ответил Рагнар, присев на ступеньки их жилища.

– Что она сделала?

Хиль смотрела внимательно. И под взглядом её стало неловко.

– Дядя, ты же знаешь, что она сделала?

– Догадываюсь.

– И?

– Хиль…

– Ты просто так вот уйдёшь, оставив их здесь? Зная, что она сюда явится? – прозвучало строго.

– Так надо.

– Кому?

– Хиль…

– Ты ведь можешь ей помочь? Девочке? Не хмурься. И не надо вот врать.

– Я не…

– Собирался. Видишь ли, дядя, когда слишком долго живёшь в мире мертвецов, то к считанным живым, которые тебя окружают, начинаешь приглядываться и прислушиваться. И постепенно изучаешь их настолько хорошо, что распознаёшь даже не слова – намерения, – она пожала плечами. – Ты можешь им помочь.

– Скорее всего.

Хиль опустилась рядом.

– Но ты не уверен?

– Если бы я был уверен, я бы не стал возиться… – он подцепил ниточку силы, добавляя в кружево защиты ещё немного. – Всё сложно… и да, я могу ошибиться. Тогда всё станет проще.

Рагнар просто заберет эту женщину и детей и спрячет их там, где до них не доберётся ни ведьма, ни её отродье, ни кто бы то ни было.

– Хорошо, – кивнула Хиль.– А то я подумала, что ты собираешься их использовать.

– Я и собираюсь, – не стал отпираться Рагнар.

– Но дело не только в том, что ведьма придёт за ними. Верно?

Всё-таки он пропустил момент, когда она выросла. Так оно и бывает. Наверное. Вот сегодня утром она хохотала, пытаясь удержаться на велосипеде, а теперь сидит рядом и ждёт ответа. И строгая. И серьёзная. И всё равно немного ребенок.

Как так получается?

– Если я прав, то…

Глаза Хиль отливают зеленью.

– …ведьма пленила её душу. Но ошиблась.

Потому что даже старые и хитрые ведьмы ошибаются. Веёльви ли была тому причиной, Зинаида или сам этот мир, но у неё не получилось провести обряд до конца.

– И что ты собираешься делать?

– Попытаюсь вернуть. Мне есть, что предложить этой стерве. А она будет рада избавиться от кости в горле. Так что, думаю, договоримся.

Правда, ведьма, конечно, попытается обмануть. Но чего ещё от ведьмы ждать?

– Кстати, – Рагнар вытащил из кармана ленту и гребень. – Держи. Тебе просили передать.

– Да? – вещи Хиль брала осторожно, а потом вдруг прижала гребень к щеке и глаза закрыла. – Мамой пахнет… я знаю, что не могу помнить, а всё равно помню… и я… извини. Я… кажется, мне надо расчесаться.

Веёльви.

Что тут ещё скажешь.

Окно Рагнар оставил приоткрытым. Подумал, не стоит ли придвинуть постель вплотную, но потом решил, что это будет несколько чересчур. Да и нежить может заподозрить неладное. Пока было не совсем понятно, с кем она связана, но Рагнар выяснит.

Он лёг, положив рядом малую секиру, и прикрыл глаза.

Вдох.

Выдох. И снова вдох. Рагнар не без труда, но сумел погрузиться в то состояние, когда и тело, и разум словно цепенеют, но всё же не отключаются окончательно. Он слышал поскрипывание досок – старый дом словно жаловался на нелёгкую судьбу. И шебуршение где-то там, у стены.

Мыши?

Стук упрямого мотылька, что бился о стекло, не желая отступать. И цокот коготков.

Тварь пришла.

Рагнар, конечно, не сомневался, что она появится, но теперь как-то совершенно по-детски обрадовался даже. Она застыла на подоконнике в нерешительности. Но ниточки его силы потянулись к существу.

Голодная?

Вот она с жадностью впитала его ловушку, не оставив ни капли. Поцокала, всё ещё колеблясь, но не устояла. Правильно. Даром, что ли, Рагнар протянул нить от окна к другой ловушке, столь же примитивной, а потому наверняка привлекательной. Тварь явно собирала силу.

И не для себя.

Умная девочка.

Сердце, повинуясь приказу, застучало быстрее. Не так, чтобы эта перемена могла спугнуть существо. У второй ловушки оно задержалось, осторожно обходя по периметру, подбирая каждую треклятую капельку силы. А потом двинулось дальше. Медленно, но... Ближе.

Третье пятно мерцало, манило тварь. Но... та вдруг замерла. Рагнар с трудом сдержал нехорошее слово, которое почти слетело с его губ. Ну же... Он ведь плеснул силы, не жалея. И для того, чтобы привлечь тварь, и чтобы спрятать настоящий капкан.

Он не собирался вредить, но ему нужно было зацепиться.

Взглянуть поближе.

И так, чтобы настоящая тварь, та, что держала нити чужой души, не заподозрила неладного.

Тихое рычание заставило стиснуть пальцы на секире.

– Р-ряу! – нежить издала звук, более похожий на боевой клич, а потом развернулась и опрометью бросилась к окну.

– Чтоб тебя! – Рагнар выглянул наружу. Темно. Тихо.

Спокойно?

Как-то... Слишком спокойно.

Мертвенно.

Дом смолк, со всеми вздохами и скрипами. Затихли кузнечики. И даже мышь в углу. Более того, Рагнар понял, что не слышит даже собственного дыхания.

Положил руку на грудь, убеждаясь, что и сердце бьётся беззвучно.

Губы сами собой растянулись в улыбке.

Он не ошибся. И ведьма пришла посмотреть на него. Что ж.

Боги милосердны.

Тишина в саду была вязкой. Да и сам воздух сделался густым, липким. Земля сочилась белым дымом, который оседал в траве лохмотьями грязной паутины. Дым попытался зацепиться за ботинки, и что-то чавкнуло под подошвой, а метнувшуюся из кустов тень, Рагнар попросту рассёк.

Урмах, демон из тени, вечный спутник её голода. Но мелкий и какой-то жидкий. От одного удара развалился и рассыпался, возвращаясь в породивший его туман.

Ручьи ведьминой силы, пробиваясь из-под земли, текли к дому. И замирали на выстроенной им границе, разбиваясь о невидимую преграду.

Знакомую нежить Рагнар увидел издалека. Мелкую. Дрожащую. Нелепую. И злую. Она встала у калитки, что вела на дорогу, и замерла, вперившись в туман огромными круглыми глазами. При приближении Рагнара она оскалилась, издав низкий рык, который ненадолго разломил тишину зачарованной ночи.

Наверное, тварь можно было бы отбросить. Или и вовсе прихлопнуть. Но Рагнар, присев на корточки, сказал:

– Я не враг ни тебе, ни твоей... Хозяйке, как полагаю?

– Р-р-ра... – пророкотало создание.

– Я враг той, кто идёт сюда.

Она склонила головёнку. Нет, ну кто создаёт столь нелепую нежить? Это ж... Это ж не нежить даже, а не пойми что. И хохолок этот...

– Поэтому просто не вмешивайся, ладно?

Тоскливый вой, взрезавший темноту, заставил обернуться. Туман стал плотным, белое покрывало его накрыло всё-то вокруг, стирая границы мира, не оставляя ничего, кроме этой тягучей волглой белизны.

– Р-р-р...

– Это ведьмины псы, – пояснил он существу, которое, пусть и тряслось всем тощим тельцем, но упрямо стояло. – Ещё та погань, но не самая страшная. На самом деле и вовсе не страшная, если правильно подойти. Под ногами не путайся, ладно?

Первая тварь ринулась из тумана ровно затем, чтобы рассыпаться белесой крошкой. А секира продолжила движение, убирая и вторую… третью.

Не псы?

Даже не псы, но жалкие их призраки?

Похоже, ведьме здесь жилось совсем непросто.

Зинаиде всегда снились очень странные сны. Но этот отличался от прочих. Он был белым-белым. Или правильнее сказать, грязно-белым? Будто снег смешали с пылью. И насыпали этого вот пыльного снега целые сугробы. А она шла куда-то и вязла, и выбиралась, и снова проваливалась, с каждым шагом всё глубже. И главное, совершенно не понятно, куда именно она так стремилась. И почему не останавливалась, ведь это же логично, остановиться.

Успокоиться.

Или... Нет?

В какой-то момент снег стал ещё и вязким, он точно пытался проглотить её, и Зинаида теперь понимала, что проглотит.

Что бы она ни делала, проглотит. Поэтому самое разумное – смириться. Это ведь сон.

Просто сон.

Так стоит ли он всех метаний?

– Иди ты! – заорала она и, действительно остановившись, выдохнула. – Это мой сон! Мой!

И знакомо разгорелся внутри огонь ярости. А потом рванул, но уже подчиняясь воле Зинаиды, сжигая эту уродливую белизну.

И она очнулась.

Тихо как.

Разве бывает настолько тихо?

Где она?

Вдруг вспомнилось всё. И то, что ей плохо стало. И разговор этот странный с Рагнаром. Его травы… вот идиотка! Пить что-то из рук совершенно незнакомого человека! Отрубило её сразу. И что там было?

Клофелин?

Голова работала ясно. Злость… злость была на месте. Прежде всего на себя. Только зачем ему? Насилие? Нет, глупость какая… и она в одежде, как была. Только коса опять растрепалась. А если так, зачем усыплять-то? Украсть хотел? Что? Красть у неё нечего.

Дети?

А если его подослали?

Страх заставил вскочить. Зинаида опрометью бросилась наверх. Но… Алекс и Сашка лежали, обняв друг друга, укрывшись одним одеялом, и спали, кажется, крепко.

Очень крепко.

Чтоб… тогда совсем ничего не понятно.

Зинаида спустилась на кухню. Ладно, может, с ней и вправду солнечный удар приключился. Сосед принёс. Напоил. Спать уложил и ушёл, как порядочный человек. А она себе придумала вот…

Тишину вдруг прорезал тоскливый вой.

Волки?

Здесь и волки? Или… к голосу присоединился другой, потом третий. И кажется, голоса приближались. Или… нет, кажется. Какие волки могут быть? Тут давно уже почти что город. И не то, что волков, ёжики с белками редко встречаются.

Это просто очередная компания приехала к озеру. Да. Случается. Молодёжь. Гуляет и вот… шутят. Скачали где-то звуковую дорожку, теперь пугают друг друга. Объяснение показалось успокаивающе-реалистичным.

Только вот за окном мелькнула белесая тень.

Зинаида моргнула. Протёрла глаза и подошла к окну.

Туман?!

Как туман?

Да что это такое! Мало того, что внеурочно, так у неё же помидоры не обработаны! Вот же… свинство! Полное! Теперь ещё и с фитофторой бороться! Нет, будь на месте Зинаиды кто-то другой, может, от одного-единственного тумана ничего бы и не случилось. Но Зинаида знала своё везение!

Туман пришёл?

Встречайте фитофтору!

– Да чтоб вас всех! – рявкнула она, стряхивая остатки сна.

Именно в этот момент взгляд и уловил движение. Тень? Какая-то быстрая… так, а ведь баба Тоня рассказывала, что пару домов в соседнем посёлке обнесли. И что на огороды кто-то наведывается регулярно.

– Сволочи! – Зинаида осмотрелась в поисках оружия.

Нет, воевать она не собиралась, просто… просто пугануть воришек. У неё и так в жизни кризис, а тут последние помидоры, пока ещё туманом нетронутые, стащить хотят! И главное, кто? Точно из этих, отдыхающих… припёрлись сперва к озеру, небось, оставят потом после себя залежи пластика и мятых бумажек. Музыку свою включают без стеснения. А теперь вот и за помидорами пришли?

И ведь не столько сорвут, сколько поломают!

Рука сама к сковородке потянулась. Сковородка, конечно, не пистолет, но именно эта, чугунная, разменявшая не один десяток лет, всем весом своим придавала уверенности.

И Зинаида решительно толкнула дверь.

Правда, потом придержала – не хватало, чтобы хлопок двери детей разбудил.

Туман был… неправильным.

Он укрыл двор плотным одеялом, из которого вырастали тончайшие нити, что дрожали в воздухе, роняя белый пух. Этот пух кружился, складываясь то в одну фигуру, то в другую, главное, что абстрактную, а когда рассыпался, то прорастал новыми нитями. И ещё туман отчего-то вонял любимыми духами Эммы Константиновны, что не добавляло симпатий к природному явлению.

– Эй… – собственный голос прозвучал как-то глухо, размыто, словно вокруг не туман, а вода. – А ну пошли прочь с моего огорода!

Низкий рык был ответом.

Так…

Зинаида покрепче сжала сковородку. Что за… собаки? Бродячие? Сбились в стаю?

Белесые нити тумана вдруг зашевелились, сплетаясь уже в нечто, напоминавшее собаку. Ну… крупную такую собаку.

Очень крупную.

С пони размером.

И уродливую до крайности.

А может, Зинаида просто-напросто не проснулась? Ведь бывает, когда во сне кажется, что ты уже проснулся и живёшь себе дальше, но на самом деле просто из одного сна переходишь в другой и в нём вот всё продолжается.

Зинаида ущипнула себя за руку.

Больно.

Но и тварь никуда не делась. Она вытекала из этой белой взвеси, оставаясь частью её. И всё же… глаза твари горели алым. В ощеренной пасти вполне себе чётко просматривались зубы, и Зинаида видела их, как и вздыбленную шерсть, и тёмную полосу, протянувшуюся от хребта к хвосту… и вообще…

– Ты… что такое?

А может, это 3D? Она ведь видела, что есть такие вот экраны, которые генерируют изображение и…

Тварь ухмылялась.

Она была невозможной. Но была. И пахла опять же… нормальное 3D запаха не имеет? Или опять технологии шагнули вперёд, а она не уследила?

– Так тебя она послала? – Зинаида перехватила сквородку и поняла, что всё взаправду. А ещё, что эта тварь опасна. А ещё, что сзади дом и дети. Сашка. Алекс. Обнялись, сплелись в одно, как… и замах сам собой получился.

– Чтоб ты сдохла! – ярость прорвалась изнутри. А сковородка, столкнувшись с мордой твари, издала низкое гудение. И потом вспыхнула. А следом и сама тварь. И… и рассыпалась, правда, не туманом, но огненными ошмётками.

Вот, значит, как…

И туман качнулся, отступая, а потом выплюнул сразу двоих… троих… чтоб, да сколько их тут!

– Ну… сволочи! – Зинаида прищурилась.

Ей бы завизжать. Убежать. Закрыться. И в полицию позвонить… правда, вряд ли полиция правильно всё поймёт. Да и не успеют они, как чуялась.

И что делать?

Кричать.

Звать на помощь… и… кого?

Тварь взвыла, и от голоса её заледенело сердце. Ноги подкосились, а сковородка едва не выпала из рук. Нет уж! Зинаида не позволит… она вцепилась и рукоять.

– Вон пошли! – собственный голос прозвучал слабо. – Это мой дом!

Сильнее.

– И моя земля! – она вдруг поняла, что может говорить.

Как будто что-то такое, связывавшее её, мешавшее и дышать, и говорить, лопнуло.

– Вон! – и теперь её рык был громче звериного. И твари отшатнулись. – Вон пошли с моей земли!

Зинаида топнула. И земля ответила.

А потом…

Потом не только земля. Она услышала отклик. И ещё один, и снова… и зов её, о помощи, был услышан. С оглушительным звоном – проклятый туман искажал звуки – лопнуло стекло в теплице, а следом и другое. И длинная плеть скользнула из-под дверей, а потом те вывалились, выпуская существо…

– А я всегда знала, что им чего-то не хватает, – пробормотала Зинаида, глядя, как зеленый монстр, несколько неуверенный в движениях пока, обхватывает стеблями туманную тварь. И главное, хорошо, что не стала тот пасынок обрезать, решив, что в четыре стебля – это почти то же самое, что и в три. И теперь четыре ветви плотно спеленали зверюгу.

А потом и втянули в себя туман.

– Аккуратней! А то…

Зинаида хотела сказать, что в тумане может быть фитофтора, а она вредна, но потом подумала, что ожившим помидорам вряд ли что-то может повредить.

А потому ничего не сказала. Просто смотрела.

Вот мелкие кустики «Июньского», сбившись в стайку, цепляются листиками за лапы прицеобразного монстра, удерживая его, пока гибкие плети «Атомного винограда» не падают сверху. Вот массивный куст «Большой красной куклы», печально покачивая листьями и шарами плодов – вот оборвутся же! – накрывает корнями очередного клыкастого монстра. И тот сипит, но рассыпается пылью, которую корни жадно впитывают. И листья помидорные прямо на глазах распрямляются, а плоды прибавляют в размерах.

Интересно, он Зинаиду подпустит подвязать их?

Суетятся среднерослые Гномы, окружая стайку крысоподобных тварей…

Дурдом.

И на всякий случай Зинаида ущипнула себя снова. И ещё раз. Дурдом не исчез, а по ступенькам ловко вскарабкался совсем крохотный кустик и прижался к ноге, обхватив штанину стебельками. Желтенькие цветочки дрожали.

– Ну чего ты, – подумав, Зинаида решила, что не ей собственных помидор бояться, и погладила бедолагу. Это из рыночных. Кажется, «Малыш», хотя она и не уверена.

На рынке с сортовой чистотой было сложно.

– Испугался? – она подхватила его на руки. – Это правильно. Затопчут ещё… я тебя потом отдельно посажу. В горшок. Хочешь? Где-то у меня был большой, от азалии…

Помидор свернулся зеленым шариком.

И затих.

– Так… – Зинаида огляделась. Туман почти исчез. А помидоры остались. – Так! Вот только не надо укореняться прямо здесь! Здесь земля неподходящая… и ты там! Да, да, именно тебя, «Древнее сердце Равенны», я и имею в виду! В бочке ничего нет! Остатки перегноя! Идите на место!

Куст застыл, делая вид, что не понимает.

– В теплицу, – Зинаида замахнулась рукой и сковородкой. – Спасибо большое за помощь…

А кусты определённо стали чувствовать себя много лучше. Причём она это не столько видела, сколько… знала?

Точно.

И ещё, сосредоточившись, могла дотянуться до каждого, понять… да, вон тот, который ей продали как розовый черри, нуждался в калийной подкормке. А вот та парочка вроде бы гибридов крупноплодных подхватили где-то тлю. Хотя, конечно, странно, потому что тля помидоры не очень любит, но вот поди ж ты, умудрились.

– Вы двое, пока тут постойте, – Зинаида указала на место возле теплицы. – Завтра обработаю…

Они печально зашелестели листьями, а потом один почесал другого.

– Потерпите… золой пройдусь… или биопрепаратами… чего посильнее нельзя, но мы справимся. А вы давайте вперёд. И погодите… давно хотела пересадить в другом порядке.

Это было определённо очень и очень странно.

И в то же время нельзя сказать, что неудобно.

Глава 9

Часть 9 О старых врагах и воспоминаниях

Ведьмы.

Бойся собаку спереди, коня сзади, а ведьму со всех сторон. Так говорил Харальд Железнобокий и сам хохотал, будто в этих словах было что-то смешное. И от хохота огромное тело его сотрясалось, а он ещё хлопал ладонями по бокам, и к хохоту добавлялся железный звон.

И отец улыбался.

И не только отец.

Ведьмин туман заполонил двор. И вот уже ведьмины псы, точнее их призраки, исчезают, уступая место другим. Ступает по дорожке сам Харальд, такой, каким Рагнар видел его в последний раз. Лицо его иссохло, щеки запали, а рот раззявлен в немом крике. Правда, с каждым шагом призрак меняется, наливаясь жизнью. И кажется, что ещё немного, и он действительно вернётся.

Человеком.

Но тварь у ног Рагнара не верит. Она скалит мелкие зубки свои, готовая вцепиться в того, кого полагает врагом.

– Это просто ещё одна тень, – Рагнар говорит ей и себе тоже, потому что сердце против воли ускоряет стук. – Этот человек умер. И не от моих рук.

– Ты прав, мальчик, – Харальд остановился в шаге. И фигура его побледнела. – Я мёртв… и ты умрёшь… все вы…

Он взревел и, вскинув над головой меч, бросился на Рагнара.

Настоящий Харальд не стал бы действовать столь опрометчиво и глупо. Он был славным воином.

Был…

Фигура разлетелась белыми брызгами. И тварь тихонько тявкнула.

– Ведьма, – пояснил Рагнар. – Ведьма пугает. И только. Видать, на большее силёнок не осталось.

Ульф, сын Хаггарда, шёл, покачиваясь. И меч не нёс – волок, туманное лезвие оставляло широкую отметину на дорожке. Но смотрел Рагнар не на неё, но на раздутое лицо. Только улыбка осталась прежней, насмешливой, чуть лукавой.

– Ты… вы виноваты… вы… нарушили договор…

Губы его едва шевелились, но ярость в голосе звенела.

– Если бы вы не нарушили, я бы не погиб. Никто бы не погиб.

Он тоже попытался ударить, медленно, словно нехотя.

И так же покорно рассыпался пылью.

– Идём, – Рагнар вздохнул, понимая, что сегодня она не придёт. Хитрая тварь. Змея? Нет, змеи честны. Нормальная змея не тронет, если ты её не заденешь.

А эта…

Он отмахнулся от очередного призрака, который что-то там хотел сказать. И задумчиво уставился на снежную круговерть. Ведьма в самом деле решила, что Рагнара это остановит?

Вряд ли.

Скорее уж она проверяла старого врага. К рассвету туман истает, как оно водится, да только не торчать же ему тут до рассвета? И в целом было неспокойно. Пусть он и защитил дом женщины, но… с женщинами ведь никогда нельзя быть полностью уверенным.

– Дорогу покажешь? – поинтересовался, подняв тварь на руки. Она заскулила и неловко махнула хвостом. Потом уставилась глазёнками своими. – Покажешь… и не бойся, я найду способ вам помочь. Просто…

Для этого нужно встретиться с ведьмой лицом к лицу.

А она явно того не желает.

С другой стороны и уйти она не может. Так что встреча неизбежна.

– Ничего. Разберемся…

Белая метель вдруг начала замедляться, а потом Рагнар ощутил движение силы, совсем рядом. И вспышку силы. И отклик.

Чтоб вас всех! Он ведь знал, что женщин нельзя оставлять без присмотра!

Категорически.

Зинаида погрозила пальцем кусту, который долго мялся, не желая забираться в теплицу, а потом вовсе сделал вид, что он всегда рос вот тут, чуть в стороночке от входа.

– Не хватало, чтоб мне тут ещё помидоры в независимость играли! – сказала она громко. Куст печально свесил листья и пополз к двери.

А главное, она слышала его грусть.

И нежелание.

– Снаружи холодно. Здесь птицы летают. Мухи. Бабочки! Гусеницы в конце концов! И тля опять же! Нападут и сожрут!

В подтверждение её слов на помидорный лист сел ночной мотылёк. И куст замер.

– Вот-вот. Яйца отложит и…

Лист стремительно свернулся трубочкой и мотылька втянуло… в общем, странные в этом году помидоры. Надо будет знак предупреждающий перед теплицей поставить, что ли?

Мол, не лезь, а то сожрёт?

Главное, не уточнять, кто и кого, но в общем так, в целом.

– Ладно, – Зинаида подумала, что теперь, подросшим, им там внутри будет тесновато. – Оставайся, только вот… чуть-чуть в сторонке! Да, можешь к компостной яме, там тебе будет хорошо!

Куст поспешно, пока она не передумала, пополз к яме.

– И чтоб днём вёл себя нормально! И вообще! Не хватало мне тут, чтоб кто-то слух пустил про помидоров-мутантов…

Ворчала Зинаида исключительно порядка ради.

И для самоуспокоения. Вдруг да психика не выдержит, а? Помидор встрепенулся, и тот, который затих на руках тоже.

Гости?

Зинаида развернулась.

– Доброй ночи, – сказала она вежливо и подумала, что сосед как-то удивительно гармонично вписывается в картину её безумия. Вон, весь мрачный, на физии прямо таки и читается готовность вступить с врагом в смертный бой, и топор на плече поблескивает.

Топор помидорам не нравился.

– Вы оружие уберите, – сказала Зинаида вежливо. – Не надо растения пугать. У них и так ночь выдалась нервная. Кстати, вы двое… а вы тлю сожрать можете?

Кусты зашелестели, а потом завернули листья в трубочку.

Ага, то есть, можно и не обрабатывать?

– Рагнар… – Зинаида окинула соседа мрачным взглядом. – А скажите, пожалуйста, что всё это мне мерещится? И на самом деле ничего этого нет. Тумана. Привидений. Оживших помидор… в общем, соврите как-нибудь прилично и наукообразно

– Эм… – произнёс сосед и задумался.

Наверняка, сложно вот так без подготовки придумать адекватное объяснение ожившим помидорным кустам. С другой стороны, сам их вид не особо соседа удивлял.

– Ладно… тогда не врите, – Зинаида подумала и решила, что в конце концов, готова поверить и в неправдоподобное.

– Р-ря! – ответили ей, и только теперь она обратила внимание на существо, прятавшееся в сгибе руки Рагнара.

– Вишня?! – Зинаида моргнула и удержалась, чтобы не ущипнуть себя.

Хватит с неё самовредительства.

Вишня подняла голову и сказала:

– Ур!

– Но… но она же…

– Ваша? – уточнил сосед, вытаскивая Вишню. Он бережно поставил её на землю и отступил. Вишня нерешительно махнула хвостом.

– Да… наверное… если это она, но я не уверена, что это она… и… она ведь. Она ведь умерла. В прошлом году умерла.

Нет, щипать себя Зинаида не будет. В конце концов, если помидоры способны защитить от туманных тварей, то почему бы и Вишне не ожить?

Зинаида присела на корточки и похлопала по колену.

– Вишня…

Есть, конечно, и другое объяснение, куда более простое и логичное. Это другая собака. Мало ли китайских хохлатых в мире. И эта вот просто похожа на Вишню.

Совпадение.

Кто-то приезжал на отдых, потерял собачку или она сама потерялась. А теперь вот нашлась.

Но…

Китайских хохлатых, может, и немало, но чтоб и масть, и рисунок пятнышек совпадал, это… особенно вот то, которое на вишню похоже, с веточкой и листиком.

– Так, – Зинаида выдохнула и сказала самой себе. – Я не схожу с ума.

Прозвучало на диво неубедительно.

– Я не собираюсь сходить с ума и в принципе… в принципе, всему этому есть объяснение.

И человек, который мог что-то объяснить, был тут. Он даже кивнул, подтверждая.

– Ты! – Зинаида ткнула пальцем в грудь соседа. – Сейчас мы пойдём куда-нибудь и ты мне всё расскажешь. По порядку. Ясно?

Он кивнул.

А потом посмотрел на дом, на собаку и сказал:

– Лучше к нам. У вас там дети спят. И… пусть спят.

– А если…

– Она предупредит.

Вишня тявкнула и бодрой рысцой двинулась к дому, чтобы усесться на пороге. Куст, о котором Зинаида несколько подзабыла, тоже завозился, вырываясь. И он будет сторожить?

А и пускай.

И не только он.

– Вы! – Зинаида указала на парочку, что переплелась стеблями и листьями, разве что не чавкала, доедая остатки тли. – Давайте к калитке и… нет, а ты, раз не успел пока укорениться, тоже к дому.

Помидоры послушно двинулись в указанном направлении. Зинаида повернулась к соседу и смерила его взглядом.

– А ты…

Показалось, Рагнар отступил на шаг.

Показалось, конечно.

С чего ему бояться Зинаиды? У него вон и сила. И топор… и вообще.

– С тебя чай, только нормальный, без всяких там снотворных зелий…

Женщина следила за каждым его движением. И Хиль, которая, конечно, не упустила момента, тоже наблюдала. Забралась на табуретку, уселась, упираясь в неё и руками, и ногами, и позёвывала широко.

Чай Рагнар заварил.

Подумал, что надо бы что-то к чаю сделать, потому что невежливо так. Но стоило взять в руки хлеб, как женщина грозно нахмурилась:

– Только не секирой!

– Почему? Я уже приловчился…

– Дай сюда, – хлеб женщина отобрала и указала на своё место. – Садись. И где нож? Нормальный, а то… мало ли, кого ты этим резал. Нет. Не отвечай, я не настолько пока хочу знать, кого ты резал.

– И это правильно.

– Но секиру, прежде чем хлеб рубить, надобно почистить… и вообще, надо мыть руки и… – она запнулась. – Думаю, мысль понятна.

– Понятна, – ответила за него Хиль, широко зевая. – Вы не думайте. Дядя просто переживает… тут такой… давнее дело. Рода.

– И связано оно с моей свекровью?

– Именно.

Вспоминать больно.

Ему говорили, что со временем боль утихнет. Ему вообще много чего говорили, а он не слушал. Знал, что не утихнет. И потому просто взял и убрал эти воспоминания, будто их и не было.

Запер.

А они вот никуда не исчезли. И теперь придётся снова.

– Дело в том, что ваша свекровь, – голос Хиль звучал звонко и спокойно, – ведьма. Я имею в виду, она самая настоящая ведьма.

– И она отправила тех. существ? Что это вообще такое?

С тупым ножом женщина управлялась так же ловко, как с растениями.

– Призрачная стая, – Рагнар сумел сказать эти слова, а значит, сможет и другие. – Ведьма сперва лишает человека разума, заодно и жизненные силы тянет, а после забирает и душу.

– Это запрещённая магия, – подала голос Хиль. – Даже сами ведьмы пришли к пониманию, что нельзя покушаться на душу. Можно отнять часть сил или даже забрать несколько лет жизни. Даже всю жизнь при определённых условиях. Но не душу. Это древнее знание.

И ведьма ему под стать.

– Когда-то давно, – Рагнар понял, что больше не сможет молчать. – У меня была семья. Наш мир отличается, хотя не так, чтобы и сильно, пожалуй. Все миры чем-то отличаются и чем-то похожи.

И Хиль не стала перебивать, пусть ей явно хотелось что-то сказать, но она смолчала.

Кивнула вот.

Вздохнула.

– Если верить сказаниям, когда-то бог огня взял в жёны Хозяйку северных ветров. И для неё построил особые чертоги. Там сизое море и скалы. И соль оседает на камнях ранней сединой. Там берега круты, а морские змеи стерегут пути, защищая земли от чужаков. И потому на носу кораблей ставят деревянные змеиные головы, чтобы показать, что мы этого рода и этой земли.

Женщина подперла щёку рукой.

– Земля там была холодна, но когда у богов появились дети, то Отец взял частицу своего сердца и огня, чтобы отдать её вулканам. Огонь согрел источники. И земля очнулась ото сна. Мой род начался там, где родилась легенда.

И отец когда-то рассказывал её Рагнару. А Ялинка ныла, что не хочет про огонь, что про любовь надо, которая та самая, единственная.

– С тех пор многое изменилось. Люди расселились по всем островам, а многие связали меж собой. И другими мирами. Мы торговали, ибо предвечное пламя горело не только в вулканах, но и в кузнечных горнах моей семьи. В ней всегда рождались знатные мастера, способные слышать и металл, и огонь. Но иногда – некроманты.

– Как ты? – уточнила женщина. – Это ты оживил Вишню? Хотя нет. Ты сейчас пришёл, а она умерла давно. И если бы это ты, то поднял бы не такой. Нет, она была бы костяком, а не вот… Извини. Продолжай.

– Имя моей семьи было хорошо известно. Как и то, что мы сберегли искру Предвечного пламени. И знания.

Боль бывает разной.

Эта вот – светлая. Почему-то вспоминается дым, но тот, что поднимался над кузнями. И тянулся к морю, чтобы упасть на волны пуховым одеялом. И то как вздыхало оно, сизое, поднимала волну за волной, словно играя, пробуя этот дым на вкус.

– Знания передавали от отца к сыну… так уж повелось, что кто-то да рождался способным слышать пламя.

– Не все?

– Нет… мой дядя стал мореходом. Он умел слышать голоса волн, читал их узоры. Ему не нужно было карт и звёзд, чтобы отыскать свой путь. И тот увёл его далеко. Я даже не знаю, куда, потому что морей много. Помню, он рассказывал, что они все – часть единого, великого, того, что было сотворено с первым миром, а после разлилось по прочим. И он желал добраться до истока.

Звучало…

Как звучало.

– Он жив, я чую. Но и только. Он ушёл давно и, возможно, перестал быть человеком. Тот, кто слышит голос стихии, рано или поздно станет её частью. Это его судьба. И его дорога. А мой прадед был некромантом, как и дед по материнской линии. Хотя сама она приняла светлую кровь и светлый дар.

У этой боли был голос матери, тихой её песни, которая вплеталась в нить. И скакало веретено, вверх-вниз, вверх-вниз. Пальцы вытягивали и скручивали шерсть.

А ещё силу.