Текст книги "Как Ивану-царевичу невесту искали (СИ)"

Автор книги: Карина Чепурная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Звучит просто, – согласился Владимир.

– А то! – гордо подбоченилась я. – Но что мы всё стоим да стоим. Пошли к друзьям моим, Кию и Ивану-царевичу. Они будут рады вновь с тобой встретиться, я уверена.

– Пошли, – кивнул Владимир.

Однако Кий, Владимира завидевши, никакой радости не выказал. Напротив, ещё пуще нахмурился, а рука как будто сама собою к мечу устремилася. Иван-царевич же, напротив, был рад с Владимиром увидеться да на Ирину вреднючую пожаловаться.

Владимир терпеливо слушал страдания царевичевы и даже кивал, соглашаючись. Иногда даже впопад. Потом ему, очевидно, надоело и он, прервав поток словесный, произнёс:

– Не беда. Я, к слову сказать, намерен вашу Риану похитить.

– Как так?! – ахнули мы с царевичем в голос.

– А вот так, – Владимир развёл руки в стороны. – Практикум такой от батюшки. Мол, как ты, чёрный колдун, и никого до сих пор не похитил? А ну, исправляйся! И пока не приволочёшь на своём горбу царевну похищенную, мне на глаза не показывайся.

– Жестокий у тебя батюшка, – посочувствовала парню я. – Прям как царевичев тятенька.

– Да ну! – возмутился Иван-царевич. – Не возводи на тятеньку напраслину. Он всяко лучше энтих колдунов.

– Какая досада, – притворно вздохнул Владимир. – А я как раз хотел предложить решение с царевной Рианой.

– Что за решение? – царевич тут же сменил тон.

– Заинтересовал, да? – рассмеялся Владимир, сын колдуна. – Раз так, то слушай. Я похищу царевну Риану и запру её в башне высокой, что посреди леса дремучего. А ты как герой истинный придёшь на помощь девице горемычной и спасёшь её из лап моих поганых. Царевна просто не сможет отказать тебе, своему спасителю.

– Отлично! – воодушевился Иван-царевич. – Только ты это… скажи, куда тебя рубить, чтоб не так больно было.

– Не понял… – оторопел Владимир.

– Ну, у нас же перед вызволением должен быть бой, – пояснил парень. – До смерти. И я тебя должен зарубить.

– Дурак ты, Ивашка! – вклинилась в разговор я. – Зачем сразу рубить? Владимир – парень свойский, вон даже тебе помочь изо всех сил пытается. А ты – рубить. Тьфу ты!

– Но я же… но также полагается! – пролепетал несчастный царевич.

– Мало ли что там полагается, – заметила я. – Тебе, быть может, вообще одному невесту искать надобно. Но мы же тебе помогаем! Кто за план Владимира?

Руки подняли я, Владимир и Иван-царевич. И лишь Кий, молча нас слушавший, никак на вопрос мой не отреагировал. Но я не растерялась и подняла хвостик ослиный.

Итого – четверо против одного.

Значится, грамотно спланированному похищению, в лучших традициях дяди Горыныча – быть.

========== Глава 3. Царство Английское ==========

И вот нога моя ступила на землю царства Английского. Вслед за ногой последовало и всё остальное. Вдохнув полной грудью, я раскинула руки в стороны и заголосила приветственно:

– Э-ге-гей, народ английский! Привет вам тёплый от русичей! Вы на меня за говор громкий не серчайте, ещё немного и мы с вами пород… А-ай!

Прошедший мимо грузчик с выражением лица, от дружелюбия далёким, весьма грубо толкнул меня в сторону и пробормотав «сорри» неведомое, поспешил удалиться.

Ринулась бы за ним, но тут подоспел Кий с Владимиром-колдуном и Ивашкой. Кию один взгляд укоризненный на меня кинуть стоило, чтобы я мгновенно стушевалась и забормотала, оправдываясь:

– А чего он… чего он сразу сори! Я, быть может, токмо с корабля сошла. Чай ещё насорить не успела!

– Грубиян, как и все нехристи, – поддержал меня Иван-царевича

– Не сорИ, а «сОрри», – поправил меня Владимир. – Извинился он так пред тобою.

– А… – с умным видом произнесла я. – Говор басурманский разумеешь! Наверное, такой же учёный, как и Кий.

– Если не учёнее, – хмыкнул колдун.

Кий строго посмотрел на Владимира. Тот, в свою очередь, ответил ему вызывающим взглядом. Ну а я, в жестовых языках несведущая, устремилась вперёд, местность осматривать.

Так что молодцам нашим волей-неволею пришлось прекратить в гляделки играть и следом припустить. Ивану-царевичу же и ослику его верному понукание не требовалось. Они и без того были рады на рысцу перейти.

Обрадовавшись тому, что все за мной двинули, я стала к каждому окошку припадать да царевну Риану высматривать. Высмотреть я её не высмотрела, но недовольство вызвала.

Народ царства английского выбегал из домов своих и, размахивая руками, что-то долго мне выговаривал на своём басурманском наречии. Понимать ничего не понимала, но для виду кивала, соглашаючись.

– Да что ты там всё время высматриваешь? – не выдержал, наконец Владимир-колдун.

– Риану, вестимо, – пожала плечами я. – Больно терема тут странные, на вид одинаковые. Не ровен час, пропустим царевну и вернёмся на Русь-матушку несолоно хлебавши.

– Эх ты! – воскликнул колдун. – Балда. Не здесь царевна живёт, а в замке. Это такой большой и самый главный терем. И не здесь он, а ровно посерёдке царства находится. Нам туда ещё ехать и ехать…

– Правда, что ли? – я в недоумении воззрилась на Кия.

– Правда, – заверил тот, кладя руки на плечи. – Но прежде чем мы в путь долгий выдвинемся, надобно кое-что сделать.

– Что же? – к нам повернулся Иван-царевич. – Припасов съестных набрать али вещей тёплых?

– Вид человеческий вам придать, – отрезал сын Кощеев. – Обоим причём.

Мы с Иваном-царевичем тут же насупились. Как командовать – так Кию, как нелюдями обзывать – так нас! Пускай юбка моя штопана-перештопана и в заплатках вся, однако удобства ей не занимать. Лапти совсем новые, опять же.

Ивашка так вообще при полном параде в путешествие отправился: кафтан красный, кушак с иголочки. И самое обидное, что Владимир-колдун ни слова в защиту нашу не вымолвил. Видать согласен был с Кием, но вслух ничего не вымолвил, полагая, что так оно помягче станется.

Пока суд да дело, подошли мы к терему странному, с вывеской в виде ножниц. Туда-то нас с царевичем и втолкнули Кий с Владимиром, промеж собой сговорившиеся.

Мы с ним хотели было возмутиться, но тут нас взяли в оборот девы странные, в одежды белые облачённые. Глаза дев сияли решимостью, а в руках тускло поблескивали ножницы железные.

«На погибель привели нас, ироды окаянные», сообразила я, лихорадочно прикидывая, в какую же сторону нам с царевичем бежать или же, на худой конец, куда спрятаться. «А я ведь верила им, дура набитая, за друзей почитала!..»

Однако ж девы не только нас не поубивали, но даже в кресла усадили и бересту с картинками цветными в руки вручили. А пока мы с царевичем на картинки отвлеклись, головные уборы постаскивали – и головой прямо в таз, прямо в таз!

Ажно сообразить ничего не успела, не то что проклятье девам выкрикнуть. Дышать – и то не всегда успевала. К счастью, пытали девы недолго и вскоре просто волосы обкорнать надумали.

Жалко было косиц своих, пускай даже жидёхоньких, но прекословить Кию с Владимиром, у стеночки стоявшим, не посмела. Не ровен час, потащат в другое место, хуже прежнего.

Долго девы странные у лиц наших ножницами размахивали да слова басурманские выкрикивали. Особливо страшным мне показалось одно, ко мне обращённое и гласившее «нот бьюти». Впрочем, поразмыслив маленько, я успокоилась.

«Нот бьюти» – «не убьют» означает, наверное.

И впрямь – убить нас не убили, но обстригли по моде странной. Когда зеркальце поднесли, даже шарахнулась. Слишком непохожа была та сероглазая девица с волосами до плеч ровно обстриженными на ту Яшу, что привыкла в осколке зеркальном по утрам наблюдать.

Ивана-царевича теперь тоже было не узнать: чисто выбритый, водой ароматною политый, волосы под горшок подстрижены… Ни дать, ни взять князёк иноземный!

Закончив работу свою, девицы обернулись к Кию с Владимиром и требовательно протянули руки. Даже я, от басурманских языков далёкая, поняла, что оплату требуют.

Молодцы кивнули и в руки дев перекочевало несколько золотых монет. После чего нас со всеми почестями на улицу выпроводили. На улице же, от впечатлений избытка, ухватилась я за ворот кольчужной рубахи друга своего сердечного и прошептала яростно:

– Это что сейчас было-то?!

– Как будто сама не поняла, – ответствовал Кий. – К цирюльнику вас сводили, вид человеческий придали.

– Следующий шаг – одеяния, – прибавил Владимир-колдун, руки потираючи.

– Как? – возопил царевич бедный, за шею ослика своего смирного хватаючись. – И для Бориски – тоже?!

Мы переглянулись и дружно расхохотались, до того смешным нам испуг Ивашкин показался.

– Нет. Ослов в царстве Английском наряжать не принято, – отсмеявшись, произнёс Кий. – Но вам самим новая одежда надобна. Пойдёмте, где-то здесь я ателье видел.

– Ага, – машинально кивнула я, не особо вдумываясь в речи Киевы. – Скажи-ка… что такое «нот бьюти»? Не бьют же, да?

Кий тут же встал как вкопанный и, враз напрягшись, спросил:

– Это кто тебе сказал такое, Яшечка?

– Да всё там, в цирюльне… – пожала плечами я.

– Тогда ладно, – Кий расслабился и пошёл дальше. – Не обращай внимание. Басурманские девки, что с них взять. Не разумеют красоты русской.

Не знаю почему, но у меня от слов Киевых ажно на сердце тепло стало. Владимир-колдун же, наоборот, отчего-то нахмурился. Но очередного обмена недружелюбными взглядами не произошло – слишком близко мы от лавки портновской находились.

Лавка, к слову сказать, была уютной и просторной, а девы с верёвочками даже на вид казались добрее предыдущих. Улыбчивые такие и ясноглазые. Иван-царевич при виде оных тут же приосанился.

Впрочем, едва девы те рты пооткрывали, как он тут же сник. И было отчего – речи басурманской он-то, как и я не обучен!

Кий с Владимиром снова к стеночке притулилися, дабы мы по глупости и незнанию на выход не ринулись. Токмо мы с Иваном-царевичем были уже учёные и пугаться не спешили. Нас осмотрели, обмерили, кругом повертели и указали на стулья.

Мы с царевичем, ясное дело, дураками не были. Сразу на седалище плюхнулись и стали ожидать, что далече делать заставят. Ждать долго не пришлось, менее чем через пять минуточек девы стали наряды какие-то нам демонстрировать, а самих подталкивать ненавязчиво в комнатки полутёмные.

Я упёрлась, не желая покидать друзей своих верных, но Кий все мои сомнения враз разрешил:

– Иди.

И пошла я в комнатку полутёмную, наряды заморские примерять. Помимо нарядов девы услужливые ещё и обувку мне принесли. И не сапожки сафьяновые, каменьями расшитые, нет. Туфли странные, на каблуке высоком, для ходьбы не годящиеся. Где обула – там и упала.

Зато платье-то, платье!..

Пускай и без каменьев и парчи, но удобное – страсть. Правда, длинновато чутка, но это дело поправимое. Хотя по первости и неопытности, я в подоле запуталась. Ничего, обвыкну со временем.

Так что когда девицы в очередной раз ко мне подбежали, я решительно вернула им туфли странные и вышла к Кию с платьем наперевес:

– Берём!

– А туфли-то тебе чем не угодили? – рассеянно поинтересовался Кий, отсчитывая монеты заморские. – Ты сразу переодевайся. Нечего в обносках расхаживать.

– Для кого-то, может, и обноски, а для меня – напоминание о доме родимом, – отрезала я, но всё-таки ушла переодеваться.

Когда я вышла, то увидела Ивана-царевича, вертящегося перед зеркалом настенным аки девица красная. И до того доволен был Ивашка, что меня ажно на смех пробило. Услышав моё хихиканье, царевич обернулся и руками всплеснул:

– Яша! Да ты теперь краса наша! Совсем не узнать тебя!

– Правда? – я отодвинула доброго молодца локтем, дабы к зеркалу протиснуться и… обомлела. – Это кто? Это как? Ой, люди добрые! Меня подменили!

– Вот что одежда с человеком делает! – одобрительно произнёс Владимир. – Обернись-ка кругом, чтоб мы тебя получше рассмотрели-то.

Я послушно обернулась, но мой взгляд был всё это время устремлён не на Владимира, а на Кия. Чегой-то он про моё обличье новое скажет?..

– Неплохо, – согласился Кий и, взяв нас с Иваном-царевичем за плечи, повёл на выход. – А теперь пошли, нам ещё повозку нанять надобно.

– Бесчувственный ты, Киюшка, – упрекнула я друга детства. – На словеса ласковые скупой. Ну да ладно. Без страха и сомнения?

– Навстречу приключениям! – меня поддержал один лишь Иван-царевич.

Кий же с Владимиром, по всей видимости, сомневались. Как в нас, так и в приключениях.

========== Глава 4. Басурманщина ==========

Повозка, найденная Кием, была не самого высокого пошибу, а извозчик – сердит и недружелюбен. Токмо мы понимали, что выбор такой он сделал единственно потому, что путь нам предстоит ещё долгий, а деньги скоро кончатся.

Владимир-колдун присовокупил к нам свои сбереженьица, но того всё равно недостаточно. С меня же и царевича взятки вовсе гладки. В моём лесу отродясь никто ничего ни у кого не покупал, а царевича так вообще за ворота выставили вместе с осликом сразу же, как срок назначенный миновал.

Так и случилось, что мы с ним нахлебничками стали, сами того не желая. Кий с Владимиром нам и слова не сказали по тому поводу. Оттого и мы с Ивашкой не жаловались, лишь грустно подскакивая каждый раз, когда колесо находило очередную ямку или колдобинку.

Все же терпят и нам того же велят!

Но молчать всю дорогу мы всё равно не могли и вскоре рты пораскрывали, мысли разные извергая.

– Ты уже придумал как царевну Риану пленять будешь? – спросил у Владимира Иван-царевич. – Заклинанием там али речами сладкими, али ещё чем-нибудь…

– Нет, – честно признался Владимир. – Решил, что на месте подумаю.

– Без плана нельзя, – мотнул головой царевич. – О грамотном плане нам ещё дядька Горыныч сказывал. Мол, как будете похищать царевен, то обязательно…

– Вот те раз! – перебила царевича я. – Да какой он тебе дядька, скажи на милость? Это мы с Кием для Горыныча племяши, а ты – так, закусь.

– Сама ты закусь! – оскорбился Ивашка. – Вредная и невоспитанная. Я, быть может, помочь хочу колдуну нашему, а ты всё портишь. Как обычно, впрочем.

– Как обыч… – завелась было я, но тут уже меня перебил Кий.

– Полно вам, – молвил юноша. – Ещё даже путешествие толком не началось, а вы уже рассорки промеж собою устраиваете. Эдак мы и до царевны добраться не сумеем, как все перессоримся. Причём виноваты оба. Иван-царевич оттого, что вздумал других учить уму-разуму, Яша потому что не смогла от подколки удержаться. Миритесь!

– Да не деритесь! – подхватил Владимир-колдун. – Лучше подумайте о том, как будете в царстве Английском изъясняться. Вы-то языку ихнему не обучены.

– Ой, да просто, на самом деле, – небрежно бросила я. – Как найдём котёл подходящий, так я нам с Ивашкой зелье разумения и сварганю. Благо, ингредиенты я прихватила заблаговременно. Как чувствовала, что без языка нам туго придётся.

Хотела было добавить что-то ещё вумное и к случаю подходящее, как тут повозка резко затормозила, и мы все едва кувырок через голову не посовершали.

Кий обернулся к вознице и что-то спросил на басурманском наречии. Тот криво усмехнулся, сказал пару слов пронзительных и протянул ладонь загребущую. Жест энтот был мне и без всякого зелья понятен и оттого неприятен.

Мало было вознице денег, мало!

Ещё больше хотел он заполучить, дабы путь продолжить. Кий поджал губы, не желая мириться с алчностью человеческой, да и выпрыгнул из повозки.

– Далече пеше пойдём… – процедил сквозь зубы он. – Не могу я за каждые две мили монету златую платить!

– Хочешь, в лягушку его превращу? – осведомилась я, вылезая из повозки. – Большую такую и зелёную. С бородавками. Спорим, на него ни одна царевна не позарится? Хоть наша, хоть заморская.

– Платить злом за зло не выход, – покачал головой Кий и повернулся к Владимиру-колдуну и Ивану-царевичу, которые, напротив, вылезать не спешили. – А вы чего расселись? Али приглашения особого выжидаете?

– Неохота пешком-то, – высказал общую мысль Ивашка. – Хотя… Это вы пешком. А у меня Бориска есть!

Ослик царевича, всё это время бежавший следом за повозкой, согласно заревел, выражаючи полное согласие с хозяином. Иван-царевич соскочил с повозки и бросился на шею другу своему длинноухому. Владимир-колдун посмотрел на них с усмешкой, но ничего не сказал, а только присоединился к нам, твёрдо на земле стоящим.

Возница тут же хлестнул коня своего резвого и вскоре мы остались совсем одни, окружённые облаками дорожной пыли. Погрозив вслед басурманину кулаком для острастки, я крепко призадумалась.

Как нам быть? Куда идтить?

Однако Кия, похоже, подобные мысли не посещали, и он пошагал следом за повозкою, попутно высматривая указатели. Ничего не осталось нам, кроме как последовать за сыном Кощеевым, негласно наделяя его полномочиями командирскими.

Иван-царевич, правда, подбуркивал себе под нос нечто нелицеприятное, к делу совсем не относящееся, но игнорировать его было легче лёгкого.

Шли мы долго. Лес, по бокам расположенный, сменился полем, рядом с которым была изба какая-то. У избы, на скамеечке сидела молодая девица и нянчила младенца.

Завидев её, Кий поклонился в пояс и произнёс несколько слов, потрясая при этом кошелём.

«На постой напрашивается», смекнула я.

Как видно, подумала я правильно, потому что девица, младенца из рук не выпускаючи, закивала согласно и кивком же указала на расположенный рядом сарай.

– Не чтят нас, – огорчённо вздохнул Иван-царевич. – Со скотиной поселить хотят! Ты, это, скажи им, что мы не абы кто, а гости важные, из далёких земель прибывшие.

– Чтоб нас отсюда тряпками грязными повыгоняли, да ещё поленом вслед кинули? – огрызнулась я. – Быть может, ты и царевич заморский, но мы-то сплошь потомки колдунские. Не ровен час, к столбу привяжут, хворостом обложат да энтот самый хворост подожгут. Сама, если что, подобных вещей не видывала, но мне маменька сказывала.

– Вы бы вместо того, чтобы лясы точить лучше б на разведку в амбар сходили, – вздохнул Владимир. – Может, там не так плохо, как вы себе тут напридумывали.

– Твоя правда, – согласилась я и добавила: – Киюшка, родимый, попроси у девы басурманской котёл побольше да пару вёдер воды. Будем зелье разумения варить. Устали мы в непонимании ходить!

– Хорошо, – кивнул Кий. – А теперь идите на разведку. Мы же с Владимиром об оплате за постой договоримся и об обеде с ужином разузнаем.

– Ишь ты, раскомандовался! – одновременно возмутились мы с Ивашкой и, рассмеявшись, не больно в бок друг дружку тыкнули.

***

Просторным оказался амбар и светлым. Зверьё хозяйское тоже было сплошь ухоженным. Зря я серчала на хозяев, ой зря! Ажно совестно чего-то стало.

Токмо долго совеститься было не в моих правилах и, засучив рукава, я принялась за волшбу, благо Киюшка просьбу мою не запамятовал и притащил котёл с водою.

Сняв с пояса сумку дорожную, я маленько в ней покопалася и извлекла на свет Божий корешки с травками сушёными да хвост ящерки юркой. Иван-царевич тут же уставился на хвост подозрительно и не преминул поинтересоваться:

– Только не говори мне, что ты это в котёл кинешь.

– Ещё как кину! – созналась я, с размаху хвост в котёл швыряя. – А ещё кину бородавку кикиморину, волос бороды лешевой и крыло мыши летучей.

– Тогда сама пить бурду эту и будешь, – вздрогнул царевич и на всякий случай отодвинулся подальше от котла.

– Ох и нежный же ты, – поддразнила друга я и щедро сыпанула в котёл вышеупомянутых бородавок с волосами. – В таком случае пеняй на себя. Влюбится твоя царевна Риана опять в Кия лишь оттого, что он на её языке изъясняться умеет…

– Я передумал! – тут же объявил Иван-царевич и опять подсел к котлу. – Ради невесты я готов хоть весь котёл выпить и неважно что в нём понамешано.

– То-то же, – кивнула я, присоединяя к хвосту, бородавкам и бороде крылышко летучей мыши. – Так, а теперь помешиваем против часовой стрелки до полного растворения.

– Растворения чего? – не понял Ивашка.

– Ложки, естественно, – хмыкнула я. – Всё-то тебе объяснять надобно. Как дитя малое.

Парнишка мои слова проигнорировал. Его глаза были прикованы к ложке, которой я добросовестно помешивала зелье разумения. Та и впрямь начала потихоньку подтаивать. Похоже, что это навело царевича на мысли печальные, потому как он вопросил голосом дрожащим:

– Слушай, Яша, а мы сами того… не растаем, случаем?

– Изволишь сомневаться в способностях моих? – насупилась я. – Не растаем, вестимо! Оно только на неживое воздействует, а мы с тобой вроде как живые.

– Тогда почему котёл не растворяется? – не понял Ивашка.

– Да потому, дубина ты стоеросовая, что я его зачаровала предварительно, – терпеливо растолковала я. – О! Вот и Кий с Владимиром воротилися. Ну что? Будет у нас хлеб с солью сегодня али ляжем спать с животами урчащими?

– Не переживай, Яша, – весело произнёс Владимир. – Если и помрём смертью голодной, то точно не сегодня. Хозяйка уже на стол накрыла, так что заканчивай с делами своими колдовскими.

– Ой, точно! – спохватилась я и перевела взгляд на своё варево. – Думается мне, что оно готово.

– Думается?! – взвился царевич. – Что, если ты ошибку какую допустила?

– Окстись, – строго одёрнул его Кий. – Или сплюнь, на худой конец. Яша ещё ни разу помарок в волшбе не допустила.

– А что, если… – начал было Иван-царевич, но не успел договорить, потому что я плеснула ему в рот снадобья готового. – М-м, жжётся же! Предупреждать надо!

– Предупреди я тебя заранее, ты бы ни в жизнь не согласился, – хмыкнула я. – Не растворился и ладно. Так, Кий. Надобно проверить действие моего зельица. Скажи-ка нам пару слов басурманских.

Кий и сказал. Царевич глаза на него выпучил и протянул растерянно:

– Всё разумею. Всё! Ай да Яшечка! Ай да умница!

– Вот видишь! А ты ещё напраслину на меня возводить хотел… – я погасила пламя и тоже отхлебнула из котла капелюшечку. – Аж в мозгах прояснилось. Работает, вестимо!

– Рад это слышать, – кивнул Кий. – А теперь пройдёмте в дом. Не ровен час, еда остынет.

– Не бывать остывшей еде! – решительно произнесла я и первой пошла на выход.

Добрые молодцы едва поспевали за мной, не в силах ни нагнать, ни перегнать. Потому как меня гнала вперёд сила непреодолимая, голодом именуемая.

Тот самый, который ещё не тёткою прозвали.

========== Глава 5. Недобрые соседи ==========

Я лежала на стоге сена и сквозь дырочку в крыше смотрела на звёзды. А они, в свой черёд, смотрели на меня. Душеньке моей было тихо, мирно и сыто. Хозяйка басурманская расстаралась с ужином: блинов нам испекла, котлеток наделала и картошечки в мундире сварила.

Да ещё банку варенья на день чёрный вручила!

А всё потому что Кий с Владимиром-колдуном подход к ней найти смогли, речами сладкими очаровали. Мы с Иваном-царевичем подобным премудростям обучены не были, поэтому только кивали согласно да еду наворачивали.

Мало ли, вдруг там Кий или Владимир что-то не так скажут, нас из терема басурманского враз и выставят. Но вроде как хозяйку их говор устраивал, аж раскраснелась вся и ещё котлет на тарелку нам шлёпнула.

«Бур-р!» негодующе отозвался желудок, намекая на то, что с воспоминаниями пищевыми пора завязывать.

Вздохнув, я вновь уставилась на дырочку заветную и потекли мои мыслишки в иную сторону. Вот, скажем, что будем делать, когда царевича таки женим на Риане? Разбросает нас жизнь-злодейка кого куда и утратим связь промеж собою.

Ну, кроме Кия, мы же с ним соседи, да и свадьбу справлять собрались как-никак.

А вот что будет с тем же Ивашкой? Засядет где-то в своём царстве-государстве и будет людьми помыкать, ясен пень. Да ещё отрастит себе бороду длинную и будет во время решений важных беспрестанно её поглаживать.

Владимир-колдун? Ну, тут вообще всё просто. Станет он девиц похищать да в башни неприступные сажать. А сам в ближайших кустиках засядет с дубиною и будет царевичей в них поджидать. Подъедет, значит, царевич, а Владимир из кустиков как выскочит, как выпрыгнет, как дубиной по голове хряснет!..

Увлёкшись своими фантазиями, я тоже хряснула по царевичу. Только не по воображаемому, а по вполне реальному.

– Ай! – вскрикнул Ивашка, просыпаясь и прижимая руки к носу. – Яш, ты чего? Сон плохой приснился?

– Да так… мысли дурные нахлынули, – отозвалась я и вздохнула. – Ложись-ка спать, друг любезный. Завтра предстоит поход дальний и, скорее всего, пеший.

– Твоя правда, – согласился царевич и только было собрался обратно укладываться, как вдруг обратно вскочил. – Ты тоже это слышишь? Топтанье ножек маленьких…

– Не только слышу, но и вижу, – кивнула я, вперёд указывая. – К нам не абы кто, а сам домовой басурманский пожаловал! Заинтересовался, видать, что за чужаков хозяева под сень дома своего пустили.

Иван-царевич посмотрел куда я показываю и лишь головой покачал грустно. Не видал он ничего, не видал. Цыкнув с досады, я провела пред его лицом рукою, слова волшебные нашёптывая.

И увидел Ивашка в паре шагов от нас человечка маленького с носом длинным и в колпачке красном. Человечек деловито подошёл к лунному лучику, из крыши падавшему и принялся его в клубок сматывать. Бедовый царевич заёрзал, любопытством терзаемый, так что пришлось мне кулаком в лоб ему заехать в целях профилактических.

Человечек меж тем закончил с клубочком, дунул-плюнул на него и в руках у него очутился плащ серебристый, всеми цветами радуги переливающийся.

– Вот те на! – восхитился царевич, тумаков педагогических не разумеющий. – Одежда из ничего сотканная!

Домовой английский тотчас вздрогнул и в нашу сторону покосился подозрительно. К счастью, я сразу поняла им задуманное и приняла меры упредительные. И прежде чем маленькие ножки оторвались от земли, от нас убегаючи, я прошептала слово тайное.

Так и застыл домовой басурманский перед нами аки конь перед отрубями.

– Всё, Ивашка, можешь его допрашивать, – милостиво разрешила я, принимая позу сидячую.

– Ура! – обрадовался царевич и поспешил к человечку пленённому. – Ты откуда такой взялся, маленький? И как плащ умудрился создать из света лунного?

– Отпустите меня, жалкие смертные! – пропищал человечек, глазами вращая. – Не то буду жаловаться я на вас королю своему, в холмах проживающему! У него как раз пир сегодня в холмах тех самых. Меня же на тот пир особливо пригласили.

– Пир… – мечтательно промолвила я, одновременно живот свой поглаживая. – Не отказалась бы я на том пире побывать, половину блюд умять, если не более. Эй, домовой! Что скажешь насчёт того, чтоб нас с собою прихватить, к застолью королевскому пригласить?

– Нельзя людям на пире том присутствовать, – насупился человечек. – И вовсе я не домовой, а брауни!

– Так и мы не люди вовсе, – возразила я. – Я – Бабы Яги дочка, молодец слева – Кощеев сын, а справа и вовсе колдун чёрный. Царевич Иван же, что рядом с тобой сидит… просто царевич. Токмо он всё равно с нами пойдёт. Мы его от любых напастей защитить сумеем.

– Иначе – никак? – зачем-то уточнил домовой заморский, брауни называемый.

– Никак, – подтвердила я. – Поклянись нам клятвой страшной, имя вашего короля холмистого содержащей, что проведёшь нас на пир званый в целости да сохранности!

– Чтоб тебе пусто было, ведьма клятая, – ругнулся человечек. – Ладно, будет тебе клятва. Но если что пойдёт не так – сама виновата будешь. Именем короля всех фейри благого двора клянусь, что проведу тебя и твоих спутников на пир званый, что в холмах проходит. Довольна, бестия хитрая?

– Ещё как! – подтвердила я, заклятие развеивая. – Сейчас разбужу друзей своих верных и… О, Кий, ты уже встал?

– С вами поспишь, – усмехнулся Кий, глаза потирая. – Голубушка, что это ты посреди ночи учудить вздумала?

– Пир нежити местной посетить страсть как хочу, – созналась я. – Вот и проводника для нас туда уже выбила. Ты же пойдёшь со мной?

– Куда я от тебя денусь, глупенькая, – усмехнулся сын Кощеев, на ноги поднимаясь. – Веди в холмы нас, домовой заморской!

– Я – брауни! – оскорблённо пробормотал человечек, направляясь к дверям амбарным.

– Брауни-шмауни, – покачал головой царевич, за ним следуя. – Все вы одно – нежить поганая.

– Хорошо сказано, – раздался за спинами нашими голос Владимиров. – Только вы никого не забыли, случаем?

– Будить не хотели, – покривила душенькой я.

– Ой, не врала бы ты, Яшка, – отмахнулся от моих оправданий Владимир-колдун. – Делиться блюдами заморскими не хотела, как пить дать.

Я насупилась, голову в плечи вжала и к выходу скорёхонько зашагала. Не люблю я потому как догадки разные, от истины недалёкие!..

***

Хоть домовой заморский и дал нам клятву страшную, всё равно время от времени обманывать пытался. То с девами хохочущими на полянке станцевать предлагал, то на свет огоньков блуждающих заманить пытался, а то и вовсе в чащу непроглядную свернуть норовил.

Так что приходилось мне отвешивать ему пинков живительных, для головы прояснительных, дабы он о назначении своём не забывал и куда не надо не сворачивал. Брауни злился, повизгивал, но исправлялся. Впрочем, совсем скорёхонько ум за разум у него опять заходил и всё повторялось вновь.

Сердобольный Иван-царевич пытался было меня урезонить и говаривал что-то о жестокости, но я на его увещевания не реагировала. Чай не первый год в лесу живу, успела понять, как с нежитью обращаться надобно.

Кий же с Владимиром в сторонке держались и в перепалки наши не встревали, терпеливо ожидая, когда их к холму выведут.

– Вот он, холм наш! – зло буркнул брауни заморский, подводя нас к холму небольшому, травами зелёными заросший. – Проходите, чувствуйте себя как дома, тьфу! Или не чувствуйте. Сделка-то моя выполнена, а как внутрь попасть – сами разбирайтесь!

С теми словами человечек злобный открыл вход с себя росточком и внутрь шмыгнул. А проём стал сужаться, так и норовя закрыться.

Просчитался наш горе-проводник, просчитался!

Взмахнули мы с Владимиром руками, слова прошептали и стал проход в размерах увеличиваться, пока с рост человеческий не стал. У домового английского, который всё это время из холма на нас пялился, так челюсть и отвисла.

– Нельзя недооценивать силу колдунов русских! – произнесла я наставительно, и первая в холм тот шмыгнула.

За мной последовал Кий, Ивашка и Владимир. Он же и прикрыл вход, чтоб никто чужой за нами не посмел зайти. Домовой английский, проводником нашим бывший, давно уже сбежал от нас, так что приходилось самим по туннелям подземным пробираться.

Было, впрочем, это несложно, так как пир был шумный и весёлый. Аж до нас звуки долетали. Потому шли мы быстро, уверенно и вскоре достигли цели намеченной: большой, каменной залы, где были девы нарядные и светлые, а господа вежливые и знатные.

Токмо больше чем господа с господарками меня поразил стол: длинный-предлинный, он ломился от яств всяческих. Переглянулись мы с друзьями и, не сговариваясь, за стол тот сели и стали еды себе накладывать не стесняючись. Один только Кий не ел ничего и всё по сторонам поглядывал подозрительно.

«Неголодный, значит», решила я и сосредоточилась на брюхонабивании.

Иван-царевич от меня не отставал и кое в чём даже перегонял. Владимир-колдун тоже чего-то там подъедал, хоть и не так активненько. Веселились, в общем, как могли и чем могли. А потом музыка враз смолкла и обратили девы с господами в нашу сторону лица злобные: