Текст книги "Магия грез "
Автор книги: Карен Мари Монинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
14
Царил полный хаос, и не было даже намека на то, что Ровене удастся взять ситуацию в свои руки. Когда Дэни остановилась, я направилась прямо к кабине автобуса. С трудом сдерживая тошноту, я взобралась на капот, используя бампер как подножку, и встала на него, глядя вниз.
Сотни ши-видящих уставились на меня в ответ, и выражение их лиц было самым разным: от удивления из-за того, что мы осмелились вернуться, любопытства и восхищения до страха и очевидного недоверия.
Если бы я была адвокатом, как мой папа, этот автобус стал бы началом моего выступления и – переполненный и перегруженный мертвыми Невидимыми и автоматами – наверняка убедил бы присяжных. Ши-видящие открыли дверцы и начали разгружать его. На лужайке, между телами Фейри, появились горы оружия. Я сомневалась, что эти женщины видели стольких врагов так близко, учитывая изоляцию, в которой держала их Ровена. Они не могли отвести глаз от тел, трогали их носками ботинок, поворачивали то так, то этак, исследовали.
Сначала я собиралась набить «рендж ровер» головами мертвых Невидимых, чтобы показать ши-видящим результат, которого всего две из нас могут добиться в городе за ночь. Но потом мы узнали о железе, отправились в тайник Бэрронса, и нам пришлось поменять средство передвижения.
Дэни нажала на гудок, чтобы утихомирить толпу. Несколько коротких гудков не сработали, и тогда она налегла на руль, чтобы игнорировать звук было невозможно. Наконец стало тихо.
Ровена протолкалась через небольшую группку ши-видящих, подошла к автобусу и уставилась на меня.
– Слезай оттуда немедленно, – потребовала она.
– Не раньше, чем скажу то, что собиралась.
– У тебя нет права голоса. Ты украла копье и меч, и прошлой ночью аббатство осталось полностью незащищенным!
– Ой, не надо, – сухо ответила я. – Как будто оно защищено, когда ты держишь обе реликвии у себя и выдаешь их только изредка. Что ты сможешь сделать, если за ними придут Фейри? К тому же мы не крали. Я забрала то, что принадлежало мне с самого начала, и отдала Дэни то, что должно было давным-давно принадлежать ей. А затем мы использовали оружие по назначению – мы убивали Фейри. – Я указала назад. – На случай если ты не заметила, мы убили многихФей.
– Немедленно верните мне оружие! – потребовала Ровена.
Я покачала головой.
– Ни за что. Мы с Дэни прошлой ночью нанесли нашим врагам удар, который был сильнее всего, что смогли сделать твои подчиненные. И не потому, что это было им не под силу, а потому, что ты этого не разрешала. Предполагается, что мы должны видеть, служить и защищать. Ты сказала мне, что мы рождены для этого. Что в давние времена, когда мы появлялись в деревне, все радовались и предлагали нам самое лучшее, потому что мы были благородными, уважаемыми защитницами. Мы защищали их. Мы жили для них и умирали за них. Ты не позволяешь этим женщинам быть защитницами. Ты заставила их бояться собственной тени.
– Я о них куда лучшего мнения, чем ты. Так что спускайся оттуда немедленно. Ты не будешь управлять этими женщинами. Никогда.
– Я и не пытаюсь ими управлять. Я показываю им их возможности. – Это была ложь, но ложь во благо, и в моем сердце жила уверенность: я будуими управлять. Так или иначе. Я отвела взгляд от Ровены и обратилась к толпе: – Ваша Грандмистрис помогает вам узнать о вашем наследии? Развивает ваши способности? Рассказывает вам о том, что происходит? Или она предпочитает шептаться только со своим тайным советом? – Я выдержала паузу, чтобы подчеркнуть следующие слова. – Вы знаете, что железо может ранитьФейри? Что есть группы людей – самых обычных людейв Дублине, – которые активно охотятся за Невидимыми, выполняют нашу работу, защищают тех, что выжил, стреляют в Фей железными пулями? Вчера ночью мы с Дэни наткнулись на батальон из пятидесяти человек. Они стреляли в Охотников, выгоняли их из города, пока вы спали за стенами этого аббатства. Пока вы прятались в безопасности, бросив их на произвол судьбы. Это ваша сущность? Такими вы хотите остаться?
Минута тишины, а затем оглушающая какофония голосов. Дэни снова налегла на гудок. На этот раз потребовалась целая минута, чтобы они утихомирились.
Кэт вышла вперед.
– Каклюди охотятся на них? Они же не могут их видеть.
– Большинство Фейри больше не прячутся под чарами, Кэт. Ты бы знала это, если бы Ровена позволила тебе выйти в город. Фейри чувствуют себя неуязвимыми, и почему бы им этого не чувствовать? Ведь у них на пути нет ши-видящих, способных их остановить. Но мы можем все изменить.
– Но если мы начнем нападать, Фейри снова будут прятаться за магией?
Я кивнула.
– Конечно. И поэтому станут намного опаснее. Поэтому нам и нужен особый талант каждой ши-видящей.
– Но тогда люди больше не смогут с ними сражаться, – взволнованно продолжала Кэт. – Они не смогут нам помочь.
В ее словах звучал страх, и я ее понимала. Как могут несколько сотен ши-видящих, у которых всего два оружия, надеяться победить целую армию Невидимых?
Я хотела знать, что известно Ровене, поэтому внимательно следила за ней, отвечая Кэт:
– Люди нашли способ открыть себе глаза и видеть Фейри так же, как мы.
Толпа ахнула. Лицо Ровены не изменилось ни на миг, и я поняла, что это знание было еще одним оружием, вроде меча или копья, которое она скрыла от женщин.
– Ты знала! – взорвалась я. – Ты все время знала! И за прошедшие два месяца ни разу неиспользовала это знание, чтобы защитить нашу планету!
– Это древнее знание, и оно запрещено! – прошипела Ровена. – Ты понятия не имеешь о последствиях!
– Я знаю, какими будут последствия, если мы им не воспользуемся! Мы потеряем нашу планету, часть за частью! Два миллиарда уже погибло, Ровена. Скольким еще ты позволишь умереть? Сколько жизней ты считаешь расходным материалом? Нашимдолгом было хранить «Синсар Дабх»! Мы не справились. Теперь мы должны все исправить!
– Ты знала, что есть способ защитить обычных людей, и не сказала нам? – Кэт не сводила глаз с Ровены. – Семьи в деревнях, которые мы обещали хранить и которые погибли, можно было научить защищаться! – Ее глаза наполнились слезами. – Ради Девы Марии, Ровена, я потеряла Шона и Джеми! Я могла дать им возможность видеть Фейри? Они могли бы сами себя защитить?
– Чего она вам не говорит, – выплюнула Ровена, – так это того, что ради способности их видеть люди должны есть живую бессмертную плоть Темных Фейри.
Ши-видящие задохнулись, некоторые закашлялись, словно подавившись. Я прекрасно понимала их реакцию. Даже когда я боролась с усилившейся зависимостью от мяса, оно вызывало у меня тошноту.
– Она не говорит вам, – продолжала Ровена, – о том, что поедание этого мяса ведет к ужасным последствиям! Оно вызывает зависимость, и, однажды попробовав, человек уже не может остановиться. Мясо изменяет людей. Как вы думаете, что сделает с вами пожирание плоти врагов? Оно изменит вашу душу! Неужели ты бы приговорила к такому своих невинных братьев, Катрина? Ты хотела бы видеть их проклятыми, но не мертвыми? – Ее голос становился все громче, ярость придала ему сил. – Она не говорит вам, но, раз уж темные секреты увидели свет, скажу я. Это онанаучила людей есть мясо Фейри, и она…
– Сама его ела, – закончила я прежде, чем она добавила что-то еще. – Ас зависимостью можно справиться. Я справилась. – Очко в пользу Ровены. Как я и подозревала, она читала мой дневник. Я попыталась быстро припомнить все записи, которые она могла использовать, чтобы выбить почву у меня из-под ног. Я душу и сердце вложила в те страницы. – Ровена говорит, что мясо вас изменит. Я в этом не уверена. Судите сами, проклята ли я, – сказала я им. – Судите сами, прокляты ли люди в Дублине, которые сражаются на нашейвойне вместо нас, изменились ли они, сделав то, что необходимо для выживания. Или продолжайте слепо глотать все, что говорит вам Ровена. Если я проклята, почему же я единственная ши-видящая, которая вышла вперед и не сидит сложа руки?
– Эй. – Дэни внезапно оказалась на капоте автобуса рядом со мной. – А я что? Пушечное мясо?
– Ты дорогущее жаркое, – заверила я ее. – И коллекционный виски.
Она улыбнулась.
– Это потому, что она сама хочет заполучить Книгу, – заявила Ровена. – Вот почему она там. Она сама хочет получить власть.
– Да неужели? – фыркнула я. – Если бы это было правдой, я бы давным-давно объединилась с Невидимыми. И Большой Г не стал бы превращать меня в при-йа.
– А откуда мы знаем, что ты ею не осталась? – спросила Ровена.
– Я могу ходить, – сухо сказала я. – При-йа, – обратилась я к женщинам, – это жуткое состояние. Но я не только оправилась от него, я получила определенный иммунитет к их сексуальной магии. В'лейн больше не может влиять на меня при помощи убийственного эротизма Фейри.
Это привлекло их внимание.
– Вы можете встретиться с тем, что ждет нас снаружи, а можете и дальше скрываться за этими стенами и выполнять приказы Ровены, до тех пор пока не останется шансов спасти нашу планету. Хотите поговорить о проклятии? Вся наша раса проклята, если мы ничего с этим не сделаем!
Толпа снова взорвалась, женщины поворачивались друг к другу, яростно обсуждая услышанное. Я их определенно взбудоражила. За несколько минут я дала им больше информации, чем их Грандмистрис за все эти годы. Я позволила ши-видящим почувствовать силу, в которой она им отказывала.
Ровена смерила меня ледяным взглядом и повернулась, чтобы рассмотреть своих подчиненных.
Она пыталась заставить их умолкнуть, я тоже. Пусть сами выполнят часть работы, пусть захотят действовать. А потом я подхвачу это желание и поделюсь своими планами. Сформирую группы и раздам задания.
Ровена снова посмотрела на меня.
Скорее всего, она хотела обратиться к толпе, но я не собиралась помогать ей успокоить женщин. Через несколько минут я нажму на гудок, чтобы закончить свою речь и взбудоражить ши-видящих еще больше.
То, что случилось потом, произошло так быстро, что я не смогла взять ситуацию под контроль.
Ровена вынула из кармана мантии свисток и резко дунула в него три раза. Толпа внезапно затихла, этот сигнал явно был привычным. А потом Ровена заговорила, и, прервав ее, я могла показаться мелочной спорщицей. Я решила позволить ей договорить, а потом повернуть ее же слова против нее.
– Большинство из вас я знаю с рождения, – сказала она. – Я посещала ваши дома, я смотрела, как вы растете, а когда наступала пора, приводила вас сюда. Я знала ваши семьи. Я была с вами каждый день, в радости и горе. Каждая из вас для меня как дочь.
Она наградила ши-видящих нежной улыбкой, словно сошедшая с портрета любящая мамочка. Я не доверяла ей ни на грамм. Интересно, кто-нибудь кроме меня заметил, на кого она похожа – на кобру, показавшую в улыбке человеческие зубы?
– Если я и совершила ошибку, то не потому, что недостаточно вас любила, а потому, что любила вас слишкомсильно. Как и любая мать, я хотела, чтобы мои дети были в безопасности. Но моя любовь мешала моим дочерям стать женщинами, которыми они могли и должны были стать. Не позволяла мне вести вас вперед. Я ошибалась, но с этим покончено. Мы ши-видящие. Мы защитницы человечества. Мы рождены и выращены, чтобы биться с Фейри, с нынешнего дня мы будем это делать.
Вся мягкость в ее поведении внезапно исчезла. Ровена выпрямилась и словно стала выше ростом. Она начала сыпать приказами.
– Кэт, – каркнула она, – я хочу, чтобы ты набрала группу, которая определит, как мы можем использовать железо в качестве оружия. Поймайте нескольких Невидимых. Опробуйте железо на них. Отправьте вторую группу на поиски источников железа и соберите его как можно больше и как можно скорее. – Она махнула рукой в сторону автобуса. – Оружия у нас хватит на всех! – крикнула Грандмистрис с таким ликованием, словно это была ее заслуга. – Я хочу, чтобы свистели железные пули!
Я стиснула зубы.
– Узнайте, как их сделать, – приказала Ровена. – Если понадобится, обустройте кузню, как в старые времена. Выберите третью группу, чтобы исследовать Дублин, и, Катрина, – ты много раз доказывала, что ты разумный лидер, – я хочу, чтобы эту группу возглавила ты.
Кэт просияла.
Я начала закипать.
Я знала, что умнее всего сейчас хранить молчание. Но это было нелегко. Были десятки ядовитых комментариев, которые я хотела сделать. Напомнить, что это я добыла оружие, я узнала о железе, я голосовала за битву, пока их драгоценная ГМ слепо и настойчиво противилась действиям. Но я могла ощущать настроение этой толпы, и основным в нем было утверждение, древнее, как само время: лучше знакомое зло, чем то, которого не знаешь. Особенно если знакомоезло собирается дать тебе то, чего ты хочешь.
Состязаться с этим я не могла. Я была злом, которое они знали лишь несколько коротких месяцев. И отзывы обо мне были не самые лучшие. Во многом благодаря Ровене, ответственной за цензуру.
Голос Грандмистрис взлетел над толпой.
– Я хочу знать количество Фейри в городе, чтобы мы могли спланировать, где и когда нанести удар. – Она вскинула вверх маленькую ручку, сжала ее в кулак. – С сегодняшнего рассвета устанавливается новый порядок! Я больше не позволю своей любви к вам ослеплять меня, как раньше. Я с гордостью поведу своих дочерей в бой, и мы сделаем то, для чего рождены. Мы напомним Фейри, что это мы вышвырнули их из нашего мира и заставили скрываться на протяжении шести тысяч лет. Мы напомним им, почему они нас боятся, и снова прогоним их прочь! Ши-видящие, к войне!
Толпа разразилась одобрительными воплями. Дэни, стоявшая рядом со мной, сказала:
– Какого черта? Как она это сделала, Мак?
Я посмотрела на Ровену, она посмотрела на меня, и в этом взгляде было так много.
Деточка, ты и вправду думала, что сможешь забрать их у меня? – издевательски спрашивали ее глаза.
Туше. Берегись, старушка.
Она выиграла. Пока что.
Но мое поражение было неполным. Хотя Ровена и присвоила себе все мои достижения, но по крайней мере часть ши-видящих будет заниматься тем, чем я и хотела, за исключением исследования МФП, но это может подождать. Пусть я проиграла войну, но выиграла несколько битв. Моя первая попытка переворота провалилась. Следующая окажется более успешной.
– Политика, Дэни, – пробормотала я. – Нам придется многому научиться.
В Дублине мне ничто не давалось легко и просто. Я больше не ожидала, что так будет, зато не тратила на жалобы время, которое можно было употребить с пользой.
– Ага, – мрачно согласилась Дэни. – Но я все равно не собираюсь отдавать ей свой меч.
Ровена повернулась к нам со своей змеиной улыбочкой.
– Кэт, я давно намеревалась оказать тебе эту честь, – сказала она. – Ты поведешь нас к победе с Мечом Света в руках. Дэни, отдай его Кэт. Отныне меч принадлежит ей.
Пять секунд спустя я стояла на карачках посреди каменистого поля. Меня тошнило остатками протеинового батончика, который я съела час назад. Никогда в жизни у меня не было такой тряской, такой жуткой поездочки.
– Что этобыло? – простонала я, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Гиперскорость?
– Я сказала, – огрызнулась Дэни, – что не отдам ей свой меч!
Я подняла взгляд. Дэни возвышалась надо мной: костлявые локти воинственно выпячены, кулаки на талии, копна рыжих волос сияет на солнце. Я чуть не рассмеялась. Эта девчонка была настоящим джокером. Но наше исчезновение не может не повлечь за собой последствий. Если бы все зависело от меня, я предпочла бы остаться там еще некоторое время. Я предложила бы сотрудничество, защиту и попыталась сыграть на этом, как в случае с Джайном. Если бы это не сработало, Дэни забрала бы нас оттуда. Но сначала я хотя бы попыталась, попробовала договориться с некоторыми девушками. А теперь было слишком поздно. Я не сомневалась, что Ровена выжмет из ситуации все возможное. Превратит нас в предательниц. Заставит весь орден отвернуться от нас.
Я потерла глаза. Я слишком устала, чтобы размышлять. Нужно отдохнуть. А потом я подумаю о том, как спасти то, что еще можно спасти. То, что мы теперь изгнанницы, меня не волновало. Я чувствовала себя отверженной с тех пор, как приехала в Дублин, и научилась вполне комфортно существовать с этим ощущением. Когда я одна, у меня гораздо меньше поводов для волнений. Но чтобы достичь моих целей, понадобится поддержка хотя бы нескольких ши-видящих.
– Ты видела ее лицо?
– Каким образом? Все, что я видела, – это большое размытое синее пятно, когда мы пролетели мимо автобуса.
– Ровена никогда еще не была такой злой! Она и правда не думала, что я могу такое сделать!
Дэни говорила так удивленно, что становилось ясно: она и сама не верила, что решится на такой поступок. Пока она этого не сделала, оставалась надежда на то, что Ровена ее простит. Свалит всю вину на меня и примет Дэни обратно под крылышко. Но теперь надежды нет. Дэни стала persona non grata.Пути назад не осталось.
– Но все действительно былохорошо, Мак? Я хочу сказать, мне же не показалось? Девчонки нас слушали и мы им нравились?
Я кивнула.
– Блин, как быстро все испортилось!
Я снова кивнула.
Мы долго смотрели друг на друга.
– Чувиха, – сказала Дэни наконец, – похоже, теперь мы изгнанницы.
– А то, – согласилась я со вздохом.
15
Тем же вечером, в половине одиннадцатого, я была в Дублине и направлялась на 939 Ревемал-стрит.
Я была уверена, что отыщу Честерс.
В телефонном справочнике значилось три места с таким названием: мужская парикмахерская, бутик мужской одежды и ночной клуб.
Я выбрала ночной клуб, потому что его реклама соответствовала голосу человека, с которым я говорила по телефону. Высококлассный, стильный, с налетом риска, с намеком на то, что там можно купить все, что пожелаешь, если у тебя есть деньги и ты готов перейти от теории к делу и можешь себе это позволить.
Я поймала взглядом свое отражение в витрине и улыбнулась. Я вполне соответствовала этому описанию. Мои волосы снова были черными и слегка растрепанными. Я прошлась по ним муссом и оставила высыхать, как им нравится. Алая глянцевая помада была такого же цвета, как и лак на ногтях. Я была с ног до головы затянута в черную кожу, но не ради стиля, а ради практичности. С хорошей кожи можно стереть почти все. Ткань не подходит, она впитывает кровь.
В моих шагах чувствовалась энергия, в глазах пылал огонь. Мне наконец-то удалось поспать. Мы с Дэни до вечера отсыпались в заброшенном доме на окраине Дублина, потом отправились за едой. Я чувствовала себя странно и неуютно от того, что мы заняли чужой дом, хозяева которого либо погибли во время беспорядков на Хэллоуин, либо сбежали из города, но нам нужно было где-то остановиться и было глупо игнорировать один из десяти тысяч покинутых домов.
Оба наши МакОреола остались в аббатстве, поэтому первую остановку мы сделали в магазине спортивных товаров, смастерили пару новых шлемов и набили рюкзаки фонариками и батарейками. Хотя Тени, похоже, оставили Дублин, я не хотела рисковать.
Потом мы отправились в торговый центр, я покрасила волосы в комнате отдыха, помылась и переоделась. Дэни ушла в отдел электроники, и я нашла ее там чуть позже. Она устроилась у компьютера, рядом с горой пакетов с батарейками и стопкой DVD-дисков. Я пододвинула ногой пару DVD. Мои глаза расширились. Я быстро взглянула на монитор, но, к счастью для Дэни, она смотрела что-то другое.
– Просмотришь что-то из этого порно, – зарычала я, – и я надеру тебе петунию!
Она подняла глаза.
– Офигенно выглядишь, Мак! – И тут же скривилась. – Я охочусь и убиваю тварей. Какая разница, что я смотрю? Чувиха, эти глаза видели всякое. – Ей как-то удалось принять надменную позу, сидя на полу по-турецки.
– Мне наплевать, насколько крутой ты себя считаешь. Тебе тринадцать, и всему есть предел. Ты не будешь смотреть такие фильмы. А иначе лучше спрячься от меня, потому что, если я тебя поймаю, тебе это с рук не сойдет.
Она столкнула ноутбук с коленей и вскочила на ноги.
– Это смешно! – выпалила Дэни, сверкнув глазами. – Я каждый день вижу смерть, но не могу смотреть, как люди трахаются? Ты мне не начальник.
Она схватила свой рюкзак и зашагала прочь.
– Это не просто «как люди трахаются», Дэни. Это жесткое порно.
– И что? – фыркнула она через плечо. – А чем ты занималась пару дней назад?
– Все было совсем не так.
– И что, ты мне расскажешь, как это было? Быть при-йаозначает поэзию и розочки?
А ведь были моменты, чертовски похожие на это описание. Нет, не с принцами Невидимых. Позже, с Бэрронсом. Я быстро затолкала эту мысль под замок, в дальний ящик своего сознания, где хранила вещи, с которыми не могла разобраться. Скоро придется топить эти мысли в бетоне – для надежности.
– Я не говорю, что тебе нельзя смотреть на то, как люди занимаются сексом, хотя мне бы хотелось, чтобы ты несколько лет подождала. Я говорю тебе, что надо делать выбор получше. Посмотри что-нибудь мягкое, фильм, где секс показан с хорошей стороны.
– Мак, – сухо ответила Дэни, – очнись. Мир – дерьмо. В нем не осталось ничего хорошего.
– Хорошее есть всегда и везде. Надо просто уметь его увидеть.
Я чуть не подавилась этими словами. Я говорила совсем как отец и удивилась, что все еще верю тому, что говорю. Верю после всего, что произошло. Похоже, радуга почернела не до конца.
Дэни резко повернулась ко мне. Ее щеки покраснели, в глазах была ярость.
– Правда? И что же мне видеть? Давай ты назовешь мне несколько хороших вещей? Давай ты расскажешь мне о них? О, у меня есть идея. Составим список. Запишем все чудесные вещи в этом мире. Потому что в последнее время я их усиленно искала, но как-то вот ни фига не нашла!
Ее руки сжались в кулаки. Дэни дрожала.
Я дожила до двадцати двух лет, прежде чем трагедия надломила меня. Сколько лет было Дэни, когда острые как бритва зубы горя пустили первую кровь? Она говорила мне, что Фейри убил ее мать шесть лет назад, а это значило, что самой ей было всего семь. Это случилось у нее на глазах? И с тех пор Дэни жила у Ровены? Что бессовестная старушка сделала с девочкой за это время?
– Что случилось с тобой, Дэни? – мягко спросила я.
– Думаешь, у тебя есть право это выпытывать? Чтобы я открылась и ты могла порыться в моей душе? Перевернуть и вылить из меня все, словно я чайник, который ты смогла ухватить за ручку?
– Я не ухватила тебя за ручку, Дэни.
– Ты пытаешься! Пытаешься заставить меня выдать все мои секреты! Вывалить тебе все, чтобы ты могла узнать, что хочешь, а потом выбросить меня, как мусор, так же как Невидимые принцы поступили с тобой! Как долбаное тупое несчастье, которому лучше было бы никогда на фиг не рождаться!
Я застыла от ее яростной реакции, совершенно сбитая с толку тем, куда повернул разговор.
– Я не пытаюсь лезть тебе в душу и никогда тебя не брошу. Я беспокоюсь о тебе, мелкий и вредный дикобразик! Так что встряхнись и смирись. Мне небезразлично, кем ты станешь. Настолько небезразлично, что я готова спорить с тобой по этому поводу. Потому я и говорю тебе: выбирай фильмы получше, ешь овощи, чисть зубы флоссом и уважай себя, потому что, если ты не будешь этого делать, другие тоже не станут. Я беспокоюсь о тебе!
– Если бы ты меня знала, ты бы не беспокоилась!
– Я тебя знаю.
– Оставь меня в покое!
– Не могу, – сухо сказала я. – Ты и я. Мы как сестры. А теперь задави свои подростковые страхи и давай выдвигаться. Ты нужна мне сегодня, нам предстоит много работы. – Сколько бы раз Джек Лейн ни проделывал со мной этот фокус, он всегда срабатывал: папа заставлял меня делатьчто-то, чтобы отвлечь от беспомощного барахтанья в эмоциях, от которых я готова была умереть в любой момент.
Дэни смотрела на меня, сузив глаза, сердито скривив губы, и мне показалось, что она на грани того, чтобы включить свою сверхскорость и умчаться прочь. Интересно, как мои родители меня выдерживали? И интересно, по какому поводу она так расстроилась на самом деле? Я же не дура. В этом был свой подтекст. Просто я пока не смогла определить какой. Я уже готова была нетерпеливо притопывать ногой, когда Дэни наконец развернулась и зашагала.
Я молча пошла за ней, дав девочке возможность остыть.
Ее черный кожаный плащ расправился там, где раньше топорщился над воинственно сдвинутыми лопатками. Она несколько раз глубоко вздохнула, потом сказала:
– Сестры многое прощают друг другу, правда, Мак? То есть больше, чем все остальные?
Я подумала об Алине, о том, как она влюбилась в главного злодея всей этой эпической ерунды и даже неосознанно помогла ему достичь такой силы. О том, как она ждала до последнего, прежде чем позвонить мне. Недавно я начала понимать, что моя сестра принимала решения, стараясь защитить меня. Узнав, что происходит на самом деле, она не рассказала мне об этом, пыталась справиться самостоятельно и не просить о помощи. Но сила не в том, чтобы уметь справляться со всем в одиночку. Сила в том, чтобы вовремя попросить о помощи и сделать это, не цепляясь слишком сильно за свою гордость. Алина не позвала меня на помощь, хотя могла позвать. Я не совершу такой же ошибки. И все равно, несмотря на то что она сделала и чего не сделала, ничто не повлияло на то, как сильно я ее люблю, и никогда не повлияет. Ничто не повлияет.
– Например, споры о том, какие фильмы смотреть? – уточнила Дэни, когда я помедлила с ответом.
И как только я собралась заговорить, она пробормотала:
– Я думала, ты будешь считать меня крутой, потому что я их смотрю.
Я закатила глаза.
– Я ужесчитаю тебя крутой. И, солнышко, сестры прощают друг другу все.
– Правда-правда?
– Все на свете.
Когда мы выходили из магазина, я заметила выражение ее лица в зеркале над дверью.
Оно было унылым.
Моего Дублина больше не существовало.
Яркие неоновые знаки, освещавшие дома калейдоскопом цветов, были разбиты и разломаны. Давно исчезли толпы самых разных людей, которые наполняли улицы дружеской атмосферой и бесконечным крайком. Фасады сотен баров вдоль Темпл Бар Дистрикт были разбиты. Старомодные фонари свернуты крендельками, из окон и дверей больше не звучала музыка. В городе было тихо. Слишком тихо. Животные тоже исчезли. Не гудел ни один мотор. Не слышно было, как включаются и выключаются тепловые насосы. Невозможно понять, сколько шума нас окружает, пока он не прекращается и мир не становится таким, как в доисторические времена.
Этот новый Дублин был темным, зловещим и… все еще не мертвым. Ирландский город, когда-то искрившийся энергией, стал немертвым. В нем чувствовалась жизнь, крадущаяся среди темных развалин, но это была та жизнь, в которую сразу же хочется вонзить осиновый кол.
Несмотря на количество Фейри, которое я чувствовала в городе, – их было так много, что ощутить отдельных Фей было практически невозможно, пока мы о них не споткнулись, – на улицах было на удивление мало Невидимых. Возможно, у них было нечто вроде конференции или политического съезда неподалеку, чтобы пообщаться с Большим Г – освободителем и долбаным лидером недоброй половины Фейрийской расы. Джайна мы тоже не увидели, и я предположила, что он гоняет Охотников где-то в другой части города.
Примерно через двадцать кварталов, которые мы прошли – «пешедралом», назвала это Дэни, но я не собиралась впервые столкнуться с Риоданом лицом к лицу и бороться с желанием заблевать его ботинки, – нам попались четыре Носорога (и почему они постоянно передвигаются парами?) и отвратительная ползучая тварь, которая перемещалась почти так же быстро, как Дэни. Я взяла на себя Носорогов, Дэни прикончила змею.
А потом, на перекрестке Ревемал и Грандин, я увидела ее. Если бы не огромное количество Невидимых, которые жужжали на одной частоте и забивали мне каналы восприятия, я смогла бы гораздо раньше учуять тварь, способную к телепортации, и среагировала бы быстрее.
Сначала я не поверила собственным глазам. В свою защиту могу сказать: я, руководствуясь опытом, решила, что это он– а выглядели они почти одинаково, – но знала, что этого не может быть, потому что мы с Бэрронсом его убили. Потом я подумала, что это может быть существо того же вида. Некоторые касты Невидимых были неисчислимы, к примеру те же Носороги, другие же встречались в единственном экземпляре, словно сам их создатель, Король Невидимых, посчитал свои творения мерзостью. Был жуткий момент, когда я пыталась справиться с ужасным видением сотен, а то и тысяч таких же тварей, прорвавшихся в наш мир, и в этот момент я потеряла возможность воспользоваться эффектом неожиданности. Наверное, я издала какой-то звук, потому что тварь внезапно обернулась – три метра изъеденного проказой тела и длинная сплющенная морда, почти полностью состоящая из ненасытного рта. В мгновение ока она оценила и отвергла мою кандидатуру.
Я была не того пола.
Попытка Дэни была действительно достойной. Она ушла в сверхскорость раньше, чем я успела сказать ей, что это бесполезно. Тварь умела телепортироваться. Я знала это, потому что мужская особь того же вида однажды перенеслась ко мне через всю улицу и, если бы не Бэрронс, я бы тогда погибла.
Невидимая растворилась в воздухе, оставив Дэни в квартале от меня. Девочка сжимала меч и шипела сквозь зубы о том, что добыча увернулась.
– Это что была за фигня, Мак? – спросила она. – Я никогда таких раньше не видела. А ты?
– Бэрронс назвал это существо Серым Человеком. Мы его убили. Я думала, что он единственный в своем роде, но только что мы видели Серую Женщину.
– На чем она специализируется? – Дэни казалась жутко заинтересованной.
Я тоже когда-то была такой. Одержимой всеми жуткими способами, которыми я могу погибнуть в руках Невидимых. Или в когтях. Или в тысячах острозубых ртов, как Алина.
– Им нравится вкус человеческой красоты. Бэрронс говорит, что они уничтожают то, что не могут иметь, пожирают это, как деликатес. Они наводят на себя иллюзию физического совершенства и выбирают для соблазна самых привлекательных людей. Кормятся через прикосновение, выпивают их красоту через открытые язвы на руках, пока не украдут все, что можно украсть, и не оставят свою жертву такой же отвратительной, как они сами.
Они не убивали добычу, оставляли людей в живых, чтобы те страдали, и иногда возвращались, чтобы напиться ужаса и страданий своих жертв. Я дважды видела, как питается Серый Человек. Он пугал меня больше остальных чудовищ, потому что я годами бессовестно использовала свою внешность для собственной выгоды, флиртовала, чтобы получить скидку, хлопала ресницами, глядя на дорожного полицейского, притворяясь глупой блондинкой, чтобы получить желаемое. До приезда в Дублин я считала, что внешность – мое единственное оружие и стоит мне потерять силу очарования, как я окажусь совершенно беспомощной.
– Бэрронс говорит, что их жертвы неизменно кончают жизнь самоубийством, – сказала я. – Потому что не могут вынести существования в таком виде.
