Текст книги "Музыкальная шкатулка"

Автор книги: Кара Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

3

– Бифштексы почти поджарились, – сказала Рита, перевернув на сковороде два шипящих куска мяса. – Как там салат?

– Уже готов, – ответила Клер.

– Отлично. Я голодна, как волк.

– Ты вечно хочешь есть. Просто не понимаю, куда все это девается? – спросила Клер, глядя на стройную фигурку подруги.

– А это что? – Рита похлопала себя по бедрам.

– Ты шутишь. У тебя нет ни грамма лишнего жира. Большинство женщин продали бы душу, чтобы иметь такую талию.

Клер наблюдала, как подруга расставляет приборы на круглом столике. Каждое движение было исполнено грации. Даже не зная, что Рита – топмодель, можно было догадаться об этом. Она красавица, подумала Клер. Лицо, приковывающее взгляд. Роскошная кожа, – изумительный оттенок молочного шоколада. Приподнятые скулы, слегка раскосые глаза, гладкие блестящие черные волосы, стянутые в узел на макушке.

Рита обернулась, встретившись с оценивающим взглядом Клер.

– Куда это ты смотришь?

– На тебя.

– Почему? У меня что, две головы?

Клер рассмеялась.

– Просто ты красивая.

– Перестань на меня пялиться, ты, белая девчонка. Это меня нервирует, – проговорила Рита с нарочитым негритянским акцентом.

– Прекрати, дорогая. Не заводи эту волынку насчет белой девчонки. У меня к тебе серьезный разговор.

Рита наклонилась над скворчащей сковородой.

– Ммм. Какой чудесный запах! Подай вон ту тарелку.

Клер протянула подруге керамическое блюдо. Та ловко переложила на него ароматное мясо.

– Я вижу, твой акцент мигом исчезает, когда ты начинаешь говорить о еде, – заметила Клер.

– Еда – это серьезное дело.

– Ситуация с Ником Каллахэном тоже не пустяк. – Клер поставила на стол булочки и миску с салатом.

– Радость моя, я просто не понимаю, из-за чего ты так дергаешься. Или ты не все мне рассказала?

Рука Клер застыла над миской с салатом. Не поднимая глаз, она положила себе овощей и сказала, не глядя Рите в лицо:

– Да нет, почти все.

– Ну-ка, – сказала та, – посмотри на меня своими правдивыми очами, детка.

Клер неохотно подчинилась. Глаза Риты ярко вспыхнули.

– Ты что-то скрываешь, это точно!

– Вовсе нет. Когда я рядом с ним, у меня возникает какое-то странное ощущение. Он смотрит на меня таким взглядом… – Клер вспомнила сказку про серого волка и Красную шапочку. – Мне кажется, что он охотник, а я беззащитный олененок.

Рита усмехнулась.

– Прямо-таки олененок? Не удивительно, что ты нервничаешь, – олени трепетные животные. Кстати, сколько лет твоему пижону?

Теперь усмехнулась Клер. Интересно, как отреагировал бы Ник на слово «пижон» в свой адрес?

– В этом году исполнилось сорок два года. – Неожиданно тревога оставила Клер, и она почувствовала себя гораздо лучше. Ее беспокойство уменьшилось уже от того, что она рассказала вслух о своих страхах. – Возможно, я все это придумала. Может быть, он на каждую женщину смотрит так, как будто решает, не добавить ли ее к коллекции своих трофеев.

– Ну, я не знаю… Большинство мужчин, которых я встречала, не делают этого автоматически. Они ведут себя так только тогда, когда хотят чего-то или кого-то. Если тебе нечего им предложить, они просто смотрят сквозь тебя. Нет, пожалуй, ты права. Твоему боссу действительно что-то от тебя нужно… Нечто большее, чем статья. Вопрос в том, что именно?

– Мое лилейно-белое тело?

– Детка, если бы ему было нужно твое тело, он вряд ли стал бы морочить тебе голову статьей.

– Наверное, ты права.

– Такой мужчина, как Ник Каллахэн, может получить столько знойных дев, сколько захочет, – засмеялась Рита.

Замечание Риты близко к истине. Та же самая мысль не один раз приходила в голову и самой Клер. Она не сомневалась, что огромное число женщин готовы расталкивать друг друга локтями, чтобы предложить Нику Каллахэну все, что тот захочет: постель, дружбу… любовь.

Рита отрезала кусочек бифштекса и с удовольствием разжевала его, заедая салатом.

– Может быть, этот парень серьезно интересуется тобой. Понимаешь, очень серьезно.

Клер положила вилку.

– Это смешно, честное слово.

– Почему?

– Потому что он может выбрать любую женщину, какую захочет. С какой стати ему интересоваться мной? У меня совершенно заурядная внешность. И вообще, я скучная.

Рита нахмурилась.

– Клер, детка, мне надоело слушать подобный вздор. Посмотри на себя – ты очень мила. И ты совсем не скучная, а даже наоборот. Так, что выбрось это из головы.

Клер налила себе кофе.

– Ты вряд ли объективна.

– Почему ты все время принижаешь себя? – раздраженно сказала Рита. – Ты красивая женщина. Не спорь! К тому же, умная. Когда не занимаешься самобичеванием, то бываешь очень веселой. Как ни посмотри, ты девочка, что надо. И подруга у тебя, – в глазах Риты блеснули веселые искорки, – тоже не дурнушка! – Ухмыльнувшись, она добавила: – Так что, почему бы ему не хотеть тебя? Это вполне естественно.

Клер вспыхнула. Рита всегда говорила то, что думала.

– Спасибо.

– О'кей, с этим мы разобрались. Но, я думаю, тебе следует быть осторожной с этим господином, Клер. У твоего начальника большой опыт по части женщин. Если он действительно нацелился на тебя, то знает, на какие кнопки нажимать.

– Да, я понимаю. Он уже пытался заморочить мне голову, но я начеку, Рита. Ему не удастся усыпить мою бдительность.

– Не будь так самонадеянна. Оценивай обстановку трезво.

Клер почти пожалела, что рассказала подруге о своих опасениях.

– Я не хочу, чтобы ты беспокоилась обо мне. Возможно, мне все это только показалось.

– Все может быть, – согласилась Рита. – Но не забывай о том, что я сказала. И прикрывай тылы. Атака может быть неожиданной.

На следующий день в одиннадцать сорок пять Ким Майклс, секретарь Бетти О'Нейл, вызвала Клер по внутренней связи.

– Мистер Каллахэн на третьей линии, – взволнованно сообщила она.

– Спасибо, Ким, – спокойно ответила Клер. Она не виделась с Ником сегодня утром. У того была встреча с юристом, и он передал через Ванду, что позвонит Клер, когда освободится. Она воспользовалась этим временем, чтобы запросить в архиве копии публикаций, касающихся Ника и его фирмы. Клер как раз закончила читать последнюю статью, когда зазвонил телефон. Она сняла трубку:

– Клер Кендрик.

– Жду вас на обед в моем кабинете через пятнадцать минут.

Клер едва удержалась от резкого возражения. А что, если у нее планы на обеденный перерыв? Почему она должна посвящать Нику каждую минуту своего времени?

– Надеюсь, прошлый обед вас не разочаровал? – продолжил он.

– Вообще-то нет, – ответила она ледяным тоном. Интересно, отреагирует ли он на это?

– Тогда почему бы вам не подняться наверх? – Каллахэн повесил трубку, но она успела услышать его смешок.

Клер достала зеркальце, причесалась и подкрасила губы.

Входя в кабинет Каллахэна, она почувствовала знакомую нервную дрожь. Ее раздражало, что она не может расслабиться в его присутствии, что все время должна быть настороже.

Ник стоял спиной к ней и смотрел в окно, но, услышав ее шаги, сразу повернулся. Первое, что заметила Клер, – восхищенный блеск в его глазах, появившийся, когда он окинул взглядом ее элегантное черное платье и светлосерый жакет.

– Присаживайтесь, – предложил Ник и указал рукой на стул. Подняв трубку, он отдал приказание, чтобы несли обед. – Я вижу, вы приготовились работать. – Он посмотрел на портфель и нахмурился. – Никаких дел во время еды, – разве я не говорил вам об этом?

– Я взяла его на случай, если понадоблюсь вам после обеда, – объяснила она, стараясь сдержать раздражение нелепой ситуацией и одновременно не поддаться приятному чувству от его восхищенного взгляда.

Во время обеда Клер боролась с желанием расслабиться и просто отдохнуть. Ей постоянно приходилось напоминать себе, что с этим мужчиной надо держать ухо востро. Но это было очень трудно, так как Ник, видимо, задался целью очаровать ее. Меню обеда было таково, что могло произвести впечатление на самую искушенную женщину и привести ту в романтическое настроение. Никаких прозаических куриных грудок с салатом. Ник Каллахэн заказал блинчики, фаршированные морскими гребешками и сыром, а в дополнение к ним салат из зелени с мандаринами и миндалем, приправленный медом. На десерт подали малиновое мороженое на сладких хрустящих вафлях. Все это сопровождалось отличным рислингом, от которого Клер вначале отказалась.

– На меня нападет сонливость, если я выпью вина, – сказала она.

– Я настаиваю… – Он наклонился, чтобы наполнить бокал Клер, и пальцами легко коснулся ее руки. Неожиданно приятная волна обдала Клер. Она отметила, как губы Ника изогнулись в ленивой улыбке, он поднял бокал в безмолвном тосте.

Он знает, что я нервничаю, промелькнуло в голове Клер. Чтобы, отвлечь Ника и стереть с его самодовольного лица понимающее выражение, она сказала, оглядываясь вокруг:

– Очень уютный кабинет.

Кабинет Каллахэна казался огромным, круглый стол, за которым они обедали, был рассчитан не менее чем на шесть человек. Из окна открывался чудесный вид на город. У противоположной стены располагался декоративный камин. Стены были украшены великолепными картинами Моне.

Клер не могла не сравнивать сегодняшний обед с тем, к которому привыкла. Обычно она съедала сэндвич с рыбой и яблоко, сидя на каменном барьере пруда у городской ратуши. Интересно, что из себя представляет жизнь таких людей, как Ник Каллахэн? Когда ты можешь получить все, что захочешь?

Остаток рабочего дня Клер провела в кабинете шефа. Она задавала вопросы, делала записи, слушала его телефонные разговоры – он включил громкую связь. К концу рабочего дня Клер невольно прониклась уважением к Нику. Он был жестким руководителем, но не жестоким. Ник умел разговаривать с людьми. Он слушал спокойно и внимательно, время от времени, вставляя комментарии. Когда собеседник заканчивал излагать свою точку зрения, объяснял свою позицию, Клер уже не удивляло то, что Нику обычно удавалось склонить собеседника на свою сторону. В пять тридцать Ник сказал:

– На сегодня хватит.

Клер закрыла блокнот, взяла портфель и спросила:

– Каковы планы на следующий день?

– Завтра у меня будет много деловых встреч, а вы получаете свободу. – Поймав ее удивленный взгляд, он пояснил: – Мы будем обсуждать детали контрактов, это не имеет отношения к статье.

– Это даже к лучшему. Мне надо привести в порядок свои записи. В таком случае, я увижу вас в понедельник?

– Нет, раньше. В субботу я приглашен на прием в честь британского консула в загородный клуб «Ривер-Оук». Я бы хотел, чтобы вы и мистер Сазерленд сопровождали меня.

Клер попыталась скрыть удивление. Она не предполагала, что Ник будет нуждаться в ее обществе в выходные дни.

Возможно, он заметил это легкое замешательство, но ничего не сказал.

– В воскресный день я постараюсь вас не беспокоить.

Уже не слушая его, Клер лихорадочно пыталась сообразить, что она может надеть в субботу вечером.

– Это официальный прием?

– Да.

Вечернее солнце заливало мужественную фигуру Ника золотистым светом. Клер подумала, что сейчас он выглядит, как воинственный принц, сильный и непобедимый.

– Какие-нибудь вопросы.

– Нет.

Рита поможет ей с одеждой, решила Клер. Хотя подруга выше ростом, они носили одинаковый размер. У Риты было с десяток вечерних платьев. Может быть, одно из них подойдет. Если нет, Клер, что-нибудь придумает. У нее ведь есть длинная черная бархатная юбка. Возможно, придется позаимствовать у Риты только блузку. И шубку из лисы, наметила она, вспомнив о своем вытертом жакете.

– Затем, – продолжил Ник, – я хочу, чтобы в понедельник вы полетели вместе со мной в Новый Орлеан. Мой самолет вылетит из аэропорта Хобби в два часа дня. Вернемся в среду.

– Тим Сазерленд тоже полетит? – спросила Клер, стараясь, чтобы ее вопрос прозвучал небрежно.

– На этот раз нет.

Возбуждение и неосознанное чувство опасности боролись в ее душе. Перспектива провести два дня с Ником Каллахэном в Новом Орлеане выглядела очень заманчивой, но в то же время пугающей. Предостережение Риты эхом отозвалось в ней. Интересно, что скажет об этой поездке ее лучшая подруга?

Вечером в субботу Ник заехал за Клер. Нажимая кнопку звонка у ее двери, он пытался представить, как будет она вести себя сегодня. До сих пор Клер была с ним настороже, словно изучала его. И краснела, как девчонка. Он улыбнулся, вспоминая смущенный румянец, который время от времени заливал ее щеки. Это очаровательно, очень мило и свежо. Клер Кендрик единственная женщина, которая не разучилась краснеть.

Из окна машины он разглядел засаженный деревьями двор и отметил, что это место не так уж плохо для жилья. Дом, где жила Клер, располагался на небольшой улочке, на западной окраине Хьюстона, но водитель без труда нашел его.

Дверь открылась. При виде Клер у Ника перехватило дыхание. На ней была длинная черная бархатная юбка, и когда она отступила в сторону, чтобы впустить его в квартиру, он заметил с правой стороны юбки длинный разрез, в котором мелькнула стройная ножка. К юбке она надела кремовую кружевную блузку с глубоким вырезом. Шею охватывала узкая черная бархатная лента с небольшой камеей. Густые золотистые волосы были приподняты вверх, и Ника охватило внезапное желание прикоснуться к маленькой родинке, открывшейся на ее шее, провести ладонью по шелковистым волосам, уткнуться лицом в ее плечо и вдохнуть тонкий нежный запах кожи.

Клер взяла со спинки стула короткую меховую шубку, и он снова увидел, как мелькнула длинная нога в разрезе юбки. Как, черт возьми, может женщина выглядеть одновременно такой холодной и такой соблазнительной? Он помог ей надеть шубку. Удивительно, как она сумела купить такую дорогую вещь? Ее финансовое положение оставляло желать лучшего. Что бы сказала Клер, если бы узнала, что он в курсе ее жизненной ситуации? Скорее всего, она была бы недовольна. Клер Кендрик – гордая девушка. А ему это нравилось.

Да, он сделал совершенно правильный выбор, решил Ник, спускаясь вместе с Клер во двор, где их ожидал «линкольн», такой неуместный на этой скромной автостоянке. Ему нужна именно такая женщина, и поездка в Новый Орлеан решит все.

Клер чувствовала себя на приеме гораздо лучше, чем предполагала. Она боялась, что будет все время нервничать, но единственное, что заставило ее волноваться, – это момент представления британскому консулу и его супруге. После этого она успокоилась и стала наблюдать за происходящим.

Загородный клуб оказался великолепен. Изысканно одетые дамы сверкали драгоценностями. Цвета их платьев радовали глаз: изумрудно-зеленый, ярко-голубой, пурпурный, алый – наряду с черным и белым. Сверкали хрустальные люстры, звучала негромкая музыка.

Ник, казалось, был знаком со всеми. Клер наблюдала, как он играет роль любезного гостя, одаривая комплиментами женщин и легко находя общую тему для разговора с мужчинами. Он был похож на актера, отлично знающего роль. Интересно, если бы она написала такое в статье, – как бы он воспринял это? Наверное, испепелил бы ее взглядом, не иначе.

Тим Сазерленд тоже был на приеме и выглядел сегодня более дружелюбным. Спустя примерно час после начала произошел небольшой инцидент, заинтриговавший Клер. Она увидела, что прямо к Нику направляется роскошная красавица в сопровождении молодого мужчины. Приблизившись, женщина воскликнула притворно удивленным голосом:

– Ник! Не ожидала встретить тебя здесь. Ты ведь обычно так занят, бедненький…

Ник повернулся к ней.

– Здравствуй, Хейзл. Добрый вечер, Арман. – Он кивнул ее спутнику, красивому темноволосому мужчине. Затем сказал, обращаясь к женщине: – Разве ты не знала? Я передал сообщение через твою секретаршу.

– Неужели? – Золотисто-карие глаза сверкнули огнем.

Клер физически почувствовала напряжение в воздухе. Интересно, кто эта дама и что связывает ее с Ником? Она вдруг почувствовала неожиданный укол зависти.

На лице Ника появилась понимающая улыбка.

– Лоретта не на высоте, если забыла сказать тебе об этом.

– Придется сделать ей выговор. Потерять такое важное сообщение! – с иронией сказала рыжеволосая, подарив своему спутнику многообещающий взгляд.

Для Клер было очевидно, на что, намекает Хейзл, и для всех, кто стоят поблизости, наверняка тоже. Она напряженно ожидала, какова будет реакция Ника на выпад.

Но тот удивил ее, широко улыбнувшись в ответ. В его голосе не было ни сожаления, ни насмешки. Напротив, он звучал подозрительно мягко, почти нежно:

– Наверное, случайная ошибка. Не стоит беспокоиться. – Он наклонился и поцеловал красотку в щеку. – Великолепно выглядишь сегодня, Хейзл. Арман просто счастливец.

В золотисто-карих глазах Хейзл мелькнуло сначала недоумение, затем злость, потом что-то, похожее на боль.

Ник повернулся и представил Клер:

– Хейзл, Арман, я рад познакомить вас с Клер Кендрик. Мисс Клер, это два моих старых друга – Хейзл Ричардсон и Арман Фонтэн.

Хейзл величественно наклонила голову. Было видно, что она уже совладала со своими чувствами, но в ее взгляде, обращенном на Клер, таился недобрый вопрос.

Я не соперница! – хотелось воскликнуть Клер. Я всего лишь служащая.

– Как всегда, безупречный вкус, – сказал Нику Арман, целуя Клер руку. Девушка хотела, было объяснить, что она здесь на работе, но решила, что тем самым лишь привлечет к себе больше внимания. Пусть все идет, как идет.

После того, как Хейзл и Арман отошли, Сазерленд повернулся к Нику.

– Не понимаю, как тебе это удается, – восхищенно сказал он.

– Что удается? – спросил Ник улыбаясь.

– Не прикидывайся. – Тим откинул волосы со лба и взял тарелочку с закуской. Затем заговорщически подмигнул Клер: – Господин Каллахэн думает, что может нас дурачить. Хочет, чтобы мы поверили, что у него нет сердца, что он совершенно безжалостный и бесчувственный человек.

– А я такой и есть, – заявил Ник. – Спроси кого угодно.

– Сдаюсь, – сказал Сазерленд. – Пойду, побеседую с Беверли Джеймс. Дайте мне знать, когда соберетесь уходить.

Клер долго не могла уснуть. Вспоминая события этого вечера, она признала, что Ник Каллахэн более сложный человек, чем ей показалось поначалу. И более привлекательный. К несчастью, он понравился ей больше, чем она того хотела. Гораздо больше, чем было разумно. Ей стало бы легче, если она не узнала, что Ник может быть великодушным и щедрым в отношениях с людьми. Если бы она не обнаружила, что внутри жесткой оболочки скрывается тонкая и чувствительная натура неординарного человека. Словом, ее влекло к Нику Каллахэну, как бабочку на огонек.

Она вспомнила, как на обратном пути сидела рядом с ним на заднем сиденье лимузина. Салон был отделен от водителя, и это создавало особую атмосферу, которая, как шелковистый кокон, окутывала Клер. Звуки «Аппассионаты» Бетховена плыли вокруг них, пробуждая в душе затаенные чувства и желания.

Глубокий вздох одиночества вырвался из груди Клер при воспоминании о тех томительных минутах в теплой полутьме лимузина. Ник находился совсем близко, но они не касались друг друга. Так же, как и их жизни, подобные двум рекам, текущим радом, но никогда не сливающимся друг с другом.

Все воскресенье Клер думала о Нике. Когда вечером она приехала в «Пайнхэвен», ей почти удалось выбросить его из головы. Свидание с матерью, как всегда, расстроило ее. Клер не могла отделаться от мысли, что все ее усилия и надежды напрасны. Ее раздирали противоречивые чувства – любовь, жалость, грусть. И ощущение полного бессилия.

После того, как Китти поужинала, Клер заторопилась домой. Она включила телевизор и поцеловала мать в лоб.

– До свидания, дорогая, – сказала мать, устремляя взгляд на экран.

– Я не смогу навестить тебя до среды, мама. Я уезжаю из города по делам. – Клер знала, что мать не в состоянии понять смысла сказанного, но у нее вошло в привычку рассказывать Китти о своих планах.

В коридоре Клер столкнулась с миссис Провеет, старшей сестрой ночной смены. Жизнерадостная Эми Провеет, бабушка троих внуков, всегда сочувствовала Клер. Женщины поболтали пару минут, затем лицо миссис Провеет вдруг стало серьезным.

– Мисс Кендрик, – нерешительно начала она, – вы уже получили извещение о повышении платы?

Клер застыла на месте.

– Что за повышение?

– Давайте зайдем ко мне в кабинет и поговорим.

Клер кивнула. Боже, что же делать? Семьсот долларов в месяц, доля Клер в расходах на содержание Китти, были пределом ее возможностей. Ее бюджет не выдержит даже небольшого повышения.

– На сколько возрастает плата? – спросила Клер, когда они оказались в кабинете. Она задала вопрос спокойно, борясь с паническим ужасом, понимая, что ей грозит нищета.

Поколебавшись, миссис Провеет сказала:

– На триста долларов в месяц.

От этой суммы Клер потеряла дар речи. Даже в своих худших предположениях она не предвидела такого катастрофического поворота событий. Боже, что ей делать?

– Руководство клиники вынуждено сделать это, – сказала сестра. Ее слова с трудом доходили до сознания Клер. – На заседании совета шла настоящая борьба. Доктор Филипс был против, но дирекция оказалась непреклонна. За последние девять месяцев у нас накопилась большая задолженность.

Клер почти не слышала объяснений. Мысли хаотически кружились в ее голове.

– Понимаю, что это удар для вас, – продолжала сестра. – Семьи наших пациентов получат извещения завтра или послезавтра. Я решила, что будет лучше, если заранее предупрежу вас об этом. – Миссис Провеет тяжело вздохнула. – Вам плохо? – обеспокоено спросила она.

– Нет. Я чувствую себя нормально. – Клер заставила себя произнести это ровным тоном.

– Вы уверены? Выглядите вы ужасно бледной.

Клер держалась из последних сил. Если она даст волю слезам, то произойдет эмоциональный срыв. А она не хотела, чтобы это случилось здесь.

– А ваши, тетя и дядя? Они могут оказать вам дополнительную помощь?

Клер с трудом сосредоточилась на вопросе.

– Тетя Сузанн и дядя Дэйл и так помогают, как могут. Дядя в конце года уходит на пенсию. Я не могу просить их о большей сумме, они и так на пределе своих возможностей.

Сестра матери и ее муж имели очень скромный доход. И их финансовое положение ухудшится, когда дядя уйдет на пенсию. Клер и раньше беспокоилась о том, что ей делать, если родственники не смогут больше давать свою долю на содержание Китти. С учетом их вклада и доли, оплачиваемой медицинской страховкой, Клер до сих пор удавалось вносить ежемесячную плату в «Пайнхэвен».

– Есть еще федеральная больница, – тихо сказала сестра.

– Нет! – Ответ прозвучал резко. Клер сжала подлокотники кресла и наклонилась вперед. – Я не могу поместить мать туда. Даже если там будут приемлемые для нее условия, в чем я сомневаюсь, это слишком далеко отсюда. Мне не удастся навещать ее там чаще, чем раз в месяц.

– Тогда что же делать?

Клер попыталась подавить сердечную боль. Слезы жгли глаза, но она сдержала их. Что толку плакать?

– Я найду выход.

Миссис Провеет вздохнула.

– Будем надеяться. – Она присела рядом с Клер и взяла в свои ладони ее холодную руку. – Но если вы измените свое решение… если вы захотите, чтобы я запросила место для Китти в федеральной больнице, – ее голос был полон сочувствия, – дайте мне знать, я все сделаю.

Женщины обнялись.

Перед тем, как уйти, Клер спросила:

– Когда вступают в силу новые расценки?

– Первого марта.

Сорок пять дней. Эта цифра барабанной дробью стучала в ее сознании. Сорок пять дней… Не замечая ничего вокруг, она закрыла дверь кабинета, прошла к дверям лечебницы и вышла в холодную, темную январскую ночь.