Текст книги "Давай поженимся"

Автор книги: Кара Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

14

Шон посмотрел на наручные часы. Где Эйлин? Уже восьмой час, не может же она до сих пор торчать на работе!

Он ходил перед ее подъездом и удивлялся, как люди могут жить в городе. Дома стоят так тесно друг к другу, что их жителям, очевидно, приходится разговаривать шепотом, чтобы их не услышали соседи. Небо затянуто густым смогом, который разъедает глаза и щиплет ноздри. Дороги забиты машинами.

Шон еще раз взглянул на часы и чертыхнулся. Может, у нее кто-то есть и она вообще не придет домой? Он будет выглядеть дураком, если окажется, что он проделал такой длинный путь только для того, чтобы узнать, что у Эйлин есть мужчина.

Он подумал, что ему не следовало приезжать сюда. В течение трех недель Шон сдерживал себя, чтобы не попросить у Питера О'Нейла несколько дней отпуска. Он стал угрюмым и замкнутым. Шон не замечал этого, пока Лиз не спросила, почему у него такой несчастный вид. Он было начал отрицать это, но внезапно замолчал. Глядя на озабоченное личико Лиз, Шон понял, что девочка права: он несчастен. В тот же вечер Шон отпросился у Питера на неделю. Шон видел, что Питер собирался отказать ему, но Бланш толкнула мужа локтем в бок, и вопрос был решен положительно.

Более того, едва Питер ушел, Бланш дала ему служебный и домашний телефоны Эйлин.

И теперь, вышагивая перед ее подъездом, он сожалел, что не позвонил ей перед своим приездом. Это избавило бы обоих от неловкости. С каждой минутой Шон все больше убеждался, что не ошибался, думая, что для Эйлин их отношения были всего лишь коротким развлечением. У нее, видимо, есть постоянный друг, с которым она и встречается сегодня.

Какой я идиот, что не позвонил ей, прежде чем лететь в Лондон! – ругал себя Шон. Не пришлось бы тогда тратиться на дорогу и гостиницу. Еще через десять минут ожидания он уговорил себя, что это даже хорошо, что Эйлин нет дома, – можно уйти, сохранив лицо. Завтра же он вернется домой.

Шон уже собирался уходить, как вдруг увидел вышедшую из-за угла дома Эйлин. В одной руке она несла пакет с продуктами, а другой шарила в сумочке, видимо, в поисках ключей.

Он смотрел на нее и чувствовал, как впервые за последние три недели из сердца ушла боль.

– Эйлин... – слетело с его губ, как вздох.

Она остановилась и довольно резко спросила:

– Что ты здесь делаешь?

– Приехал повидаться с тобой.

– Да? Зачем?

Столь ледяного приема Шон не ожидал. Он снова подумал, что не сделал Эйлин ничего дурного, чтобы вызвать у нее такую враждебность. Когда они расстались накануне ее бегства в Лондон, она смотрела на него так, словно только он мог достать с неба луну и звезды. Сейчас ее взгляд был полон презрения и неприязни.

– Эйлин...

Она посмотрела на него, как смотрят на пустое место, аккуратно обошла его, как обходила на ферме лошадиные «яблоки», и поднялась по ступеням к своей двери. Шон догнал ее и схватил за руку.

– Эйлин, подожди, черт возьми!

– Убери руку.

– Не уберу, пока ты не скажешь, какая муха тебя укусила.

– Я думаю, ты и сам знаешь, – холодно ответила она.

– Не понимаю, о чем ты говоришь! Объясни наконец, черт возьми!

Она посмотрела мимо него и, вздохнув, раздраженно буркнула:

– Мы не можем разговаривать здесь.

Эйлин высвободила руку и открыла входную дверь. Шон вошел за ней в квартиру. Он быстро огляделся, выхватив взглядом фотографию, стоящую на письменном столе. На лице Шона отразилось недоумение, но, узнав реку на заднем плане, он довольно хмыкнул.

– Можно, я присяду? – спросил он.

– Нет, ты здесь не задержишься.

Шон скрестил руки на груди.

– Я скучал по тебе.

Он не собирался произносить эти слова, они сами слетели у него с языка.

– Неужели? – Эйлин передернула плечами. – А я вообще о тебе не вспоминала.

– В самом деле? – насмешливо осведомился Шон и многозначительно посмотрел на свою увеличенную фотографию.

Эйлин подошла к столу и положила снимок лицевой стороной вниз.

– Это ничего не значит.

– Ну ладно. – Шон начинал злиться. – Давай выкладывай, что тебе не нравится?

– Так, небольшой пустяк, – ответила она, пряча за едкой иронией свою обиду. – Ты женат.

Шон изумленно уставился на нее.

– Женат? Кто тебе это сказал?

– Никто. Я сама видела тебя. С ней.

– С ней? Когда?

– Какое это имеет значение? Я видела вас вместе. – Эйлин глубоко вдохнула, с трудом удерживая слезы. – С женой и с дочкой.

Шон покачал головой.

– Мы разведены.

– Разведены? Почему ты не сказал мне об этом?

– Я собирался, но... – Он пожал плечами. – Я не думал, что у нас с тобой... зайдет так далеко.

Эйлин опустилась на диван. Шон разведен. Почему он никогда не говорил ей об этом? Если он действительно питает к ней серьезные чувства, как он мог скрывать от нее такую важную деталь своей биографии?

– Вы давно развелись? – спросила она.

– Шесть лет назад.

Эйлин задумалась.

– А как долго вы были женаты?

Его дочери на вид не больше семи лет. Шон, должно быть, развелся, едва успев жениться.

– Я развелся с Трейси, когда Лиз было три месяца. Мы состояли в браке чуть меньше года.

– Почему вы расстались?

Шон сел в кресло напротив Эйлин. Лицо его было мрачным.

– Когда мы познакомились, она была молодой и хорошенькой, а я – молодым и глупым. – Он грустно покачал головой. – Она ходила за мной по пятам, и в конце концов... я взял то, что мне предлагали.

Эйлин смотрела на него, не произнося ни слова.

– Через какое-то время Трейси сказала мне, что беременна. Просила денег на аборт, но я не позволил ей убить моего ребенка. Я убедил ее выйти за меня замуж и отдать ребенка мне. Трейси согласилась... – Шон тяжело выдохнул. – Когда Лиз родилась, она полюбила ее и отказалась от своего обещания. Но в браке она не хотела оставаться, и мы разошлись. Мне было все равно, к тому времени меня интересовала только моя дочь. Теперь я даю Трейси деньги на содержание ребенка и имею право встречаться с Лиз по воскресеньям и каждое второе Рождество.

– Она чудесная девочка, – сказала Эйлин. – А Бланш знает об этом?

– Нет, знает только Питер, – уверенно ответил Шон.

– Неужели никто ни разу не видел тебя с Лиз?

– Пару раз видели.

– И тебе не задавали вопросов?

– У нас как-то не принято лезть в личную жизнь. В любом случае, конюхи никогда не ездят в город по воскресеньям, к тому же легко избегать нежелательных встреч, если помнить об этом.

Эйлин не знала, что сказать ему. Шон лгал ей так же, как Стюарт. Его ложь была не прямой, она состояла не в том, что он говорил ей, а в том, что скрывал от нее. Эйлин снова почувствовала себя обманутой человеком, которого любила. Шон должен был сказать ей правду до того, как поцеловал ее в первый раз, до того, как она влюбилась в него.

– Не понимаю, почему ты не сказал мне об этом, – снова упрекнула его Эйлин.

– Наверное, я был не готов к этому разговору. Что же нам теперь делать? – тихо спросил Шон.

– Не знаю.

– Я думал о тебе все дни и ночи, – признался он.

– Ты мог позвонить мне.

– А ты могла оставить мне свой телефон, – парировал он. – Могла остаться и объяснить, что тебя беспокоит, это избавило бы нас от лишних хлопот.

– Мне очень жаль, – коротко сказала Эйлин.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

Она покачала головой – что угодно, только не это.

– Не останешься поужинать?

– Спасибо.

– Располагайся. Отбивную будешь?

Шон кивнул.

Она отправилась в кухню. Шон решил, что если она его не выгнала, то это хороший знак.

Он включил телевизор, вытянул ноги и стал смотреть какую-то дурацкую комедию. Он вдруг представил себе, что это его дом, а Эйлин его жена. Он пришел с работы, она хлопочет у плиты, чтобы накормить его вкусным ужином. Откинув голову на спинку дивана, Шон закрыл глаза. С тех пор, как он покинул родительский кров, у него по-настоящему не было дома. Дом, который он купил несколько лет назад, достался Трейси. Предполагалось, что она будет жить там до рождения ребенка, а потом уедет, оставив младенца ему. Но она решила оставить Лиз себе, и Шон отдал ей дом.

– Шон! Проснись, ужин готов.

Он открыл глаза и увидел перед собой лицо Эйлин.

– Извини, я задремал.

Он пошел за ней в кухню и сел на указанный стул. Шон не предполагал, что она окажется хорошей хозяйкой, но Эйлин приготовила вкусный ужин. Возможно, он получил удовольствие от еды еще и потому, что это происходило в доме Эйлин и она сидела напротив него.

После ужина Эйлин предложила ему кофе, и они переместились в гостиную. Держа в руке чашку с дымящимся напитком, Шон снова спросил Эйлин:

– Я уже задавал тебе этот вопрос и опять хочу спросить: что мы будем делать дальше?

– Я ответила тебе: не знаю. Ты обманывал меня.

– Я не обманывал, – возразил Шон.

– Хорошо. Это была не ложь, но ты должен был сказать мне о том, что разведен и что у тебя есть дочь.

– Согласен, и я уже извинился перед тобой. Что еще я должен сделать?

Действительно, чего она хочет от него? Эйлин еще даже не разобралась до конца в своих чувствах. Слишком быстро она прониклась к нему любовью.

– Сколько ты можешь пробыть здесь? – спросила она.

– Я взял недельный отпуск.

– Но я уже работаю, как ты знаешь. Где ты остановился?

– В гостинице, недалеко отсюда. Мы могли бы встречаться после твоей работы. – Шон посмотрел на нее. – Если ты не возражаешь.

– Хорошо.

– Тогда завтра я зайду за тобой, и мы сходим куда-нибудь поужинать. Договорились?

– Да.

Готовясь к встрече с Шоном, Эйлин нервничала, как школьница, идущая на первое в жизни свидание. Эйлин перетрясла весь свой гардероб, не зная, на чем остановить выбор. Господи, это же Шон, говорила она себе. И возражала: но в наших отношениях что-то изменилось. Он не сказал, что любит меня, хотя его приезд в Лондон доказывал, что я ему небезразлична.

Эйлин уже обувалась, когда раздался звонок в дверь. Она побежала открывать, держа одну туфлю в руке.

– Привет, – сказала она запыхавшимся голосом.

Шон окинул ее взглядом и ответил:

– Привет, Золушка.

Эйлин с недоумением посмотрела на гостя, но, увидев в руке туфлю, поняла, что он имеет в виду.

– Очень смешно, – осуждающе буркнула она. – Проходи, я почти готова.

Эйлин надела туфлю, взяла накидку, висевшую на спинке стула, и объявила:

– Вот теперь я готова.

– Куда поедем? – спросил Шон, когда они сели в машину.

– Не знаю. Если хочешь, можем поужинать в ресторане, тут неподалеку есть очень симпатичный.

– Поехали.

– Как ты провел день? – спросила она.

– Встал поздно, позавтракал и поехал в Гайд-Парк – соскучился по природе, потом зашел в музей Виктории и Альберта – посмотрел там коллекцию прикладного искусства.

– Вот мы и приехали, – сказала Эйлин.

Ресторан был небольшим, всего два зала, но очень уютных. Шон огляделся и одобрительно сказал:

– Приятное место.

– Да, мне тоже нравится. Я довольно часто • бываю здесь.

Шон хмыкнул, подумав, что Эйлин, возможно, приводит сюда всех своих ухажеров. Эта мысль ему не понравилась.

Эйлин посоветовала ему, какие блюда взять. За ужином они говорили об обычных вещах. Эйлин похвасталась, что ей дал интервью известный писатель, бегающий от журналистов как черт от ладана. Шон в свою очередь сообщил ей, что кобыла Диана скучает по своей бывшей наезднице.

– Не выдумывай, – сказала Эйлин, смеясь.

– Правда-правда, – стал уверять ее Шон. – Она почти перестала есть после того, как ты уехала. Так же, как и я.

– Серьезно?

– Вполне, – сказал Шон. – Я теряю вес. Если бы не рост, вполне мог бы подвизаться жокеем.

Выйдя из ресторана, они решили прогуляться.

– Прости меня, – сказал Шон, взяв руку Эйлин. – Я не хотел обидеть тебя.

– Я знаю, – отозвалась она. – Знаю.

Поцелуй не вызвал у нее удивления, она ждала его весь вечер. От Шона пахло одеколоном и кофе, и еще откровенным желанием. Эйлин прижалась к нему, ей хотелось завладеть им целиком – его сердцем, умом и душой.

– Я хочу... – прошептала она.

– Что ты хочешь? – тихо спросил Шон.

– Ничего.

Эйлин отстранилась от него, услышав чьи-то шаги.

Шон посмотрел на нее. Глаза Эйлин горели страстью, губы распухли от его поцелуев. Ему казалось, что более прекрасной женщины он еще не встречал.

Они дошли до небольшого скверика и устроились на скамейке, стоявшей в тени деревьев. Шон снова привлек Эйлин к себе и начал целовать. Он уже не сожалел о том, что прилетел в Лондон, все образуется как-нибудь.

Прижавшись к нему, Эйлин тихо застонала, и Шон забыл обо всем на свете, кроме женщины, которую сжимал в своих объятиях. В его венах бурлила кровь, он страстно желал Эйлин. Его рука скользнула вниз по ее спине и замерла на бедре. Нестерпимо желая ее, Шон тем не менее понимал, что сейчас не время и не место для любви. Он поцеловал Эйлин, поднялся со скамьи и протянул руку.

– Вставай, Золушка. Я отвезу тебя домой, чтобы ты хоть немного поспала.

Эйлин кивнула. О сне она думала меньше всего.

15

На следующий день Эйлин ушла из редакции пораньше – она ждала в гости Шона. Быстро приняв душ, Эйлин уложила волосы, освежила макияж, надела элегантное зеленое платье, которое очень шло ей, и поспешила в кухню.

Шон позвонил в дверь ее квартиры в точно назначенное время. Эйлин глубоко вздохнула перед тем, как открыть ему. Один его вид вызывал у нее сильное сердцебиение.

– Привет, – произнесла Эйлин с легким придыханием. – Входи.

Закрыв за собой дверь, Шон тут же заключил Эйлин в объятия и поцеловал с такой страстью, что у нее подкосились ноги.

– Привет, – сказал он, оторвавшись от ее губ.

– Надеюсь, ты голоден.

– Как волк.

– Замечательно! – обрадовалась она. – Я весь день провела у плиты.

– Весь день? – удивился Шон.

– Ну ладно, час. Но ужин почти готов.

– Замечательно. – Голос его звучал хрипло. – Но меня мучает другой голод.

– Позже, ковбой, – сказала Эйлин с улыбкой.

– Что на ужин?

– Лазанья.

– О, сегодня у нас итальянская кухня!

– Тебе не нравится? – испуганно спросила Эйлин.

– Наоборот, это одно из моих любимых блюд.

Шон последовал за ней в кухню. Надев рукавицу, Эйлин вытащила форму из духовки.

– Пахнет аппетитно, – заметил Шон.

– Зажги, пожалуйста, свечи в гостиной, – попросила она, – а я пока разложу лазанью по тарелкам.

Они сели за стол. Красивая сервировка, хрусталь, цветы, лазанья, салат – Шон подумал, что это, пожалуй, самый лучший ужин в его жизни.

– Я сегодня на работе палец о палец не ударила, – сказала Эйлин.

– Почему? – удивился Шон.

– Думала о тебе весь день, – призналась она, покраснев.

Шон довольно улыбнулся.

– И я ничего не делал сегодня.

– Очень смешно! – фыркнула Эйлин. – Ты же в отпуске!

– Я тоже думал о тебе, – сказал Шон и вынул из кармана небольшую коробочку. – Вот, возьми.

– Это мне?

– Здесь вроде больше никого нет. Открой ее.

Эйлин подняла крышку. В коробочке лежал серебряный браслет с подвеской в виде лошади.

– О, Шон, какая прелесть! – воскликнула она. – Кто это – Красс или Диана?

– А ты посмотри внимательнее, – посоветовал он.

– Наверное, Диана, – предположила Эйлин, – поскольку она несется во весь опор.

– Угадала.

Она надела браслет на руку.

– Спасибо.

Положив салфетку на стол, Эйлин встала. Шон тоже поднялся. Словно сговорившись, они шагнули к дивану и, обнявшись, упали на него. Губы Шона дарили Эйлин неслыханное наслаждение, от которого трепетала каждая клеточка ее тела.

– Еще, – шептала Эйлин, – еще, еще...

Шон пробормотал что-то, и она почувствовала его теплые уверенные руки на своей талии. Его язык скользил по ее губам, с которых слетали сладкие стоны.

– Ты умеешь не только хорошо готовить, но и целоваться, – сказал Шон. – В чем еще ты мастерица?

– Не все сразу, – ответила Эйлин. – Пусть это будет сюрпризом для тебя.

Засмеявшись, Шон поцеловал ее.

– Как жаль, что я должен уезжать...

– Мне тоже жаль, – согласилась Эйлин. – Переезжай в Лондон.

– У меня работа в Ирландии, – напомнил он. – И дочь.

Я совсем забыла о Лиз, подумала Эйлин, упрекнув себя в эгоизме.

– Ты не мог бы остаться до воскресенья? – спросила она.

– Увы, не могу. Я обещал Лиз приехать к ней в воскресенье.

– Обидно все-таки, что ты можешь видеть ее всего один раз в неделю, – посочувствовала Эйлин.

– Да. Я пытался договориться с Трейси, чтобы она отдавала мне дочь на лето. Она постоянно жалуется, как трудно найти няню. И тем не менее не отдает Лиз. Я думаю, Трейси отказывает мне лишь потому, что я очень хочу этого.

Эйлин скривилась.

– Какая глупость.

– Это в духе Трейси – делать назло.

– Не хочу, чтобы ты уезжал, – грустно проронила она.

Шон погладил по ее щеке тыльной стороной ладони, коснулся губами ее лба и выдохнул:

– Я люблю тебя.

Эйлин широко раскрыла глаза. Ей не верилось, что она наконец дождалась от Шона признания.

– Правда?

– Мне кажется, что это произошло в первую минуту, когда я увидел тебя, – сказал Шон. – Я не хотел этого, противился, но ничего не мог с собой поделать.

Эйлин охватила безмерная радость.

– О, Шон, я тоже люблю тебя!

– А если бы я предложил тебе выйти за меня замуж? – спросил он.

– За-а-муж? – Эйлин растерянно заморгала. – Ты не шутишь?

– Ни в коем случае, – серьезно заверил Шон. – Так что ты скажешь?

Она порывисто обняла его за шею.

– Да!

– А как же твоя работа? Хочу сразу предупредить, что я не сторонник любви на расстоянии.

– О, я могу заниматься журналистикой где угодно! – с энтузиазмом воскликнула Эйлин.

– Сколько времени тебе нужно для подготовки к свадьбе? – спросил Шон, целуя ее в шею.

– Не знаю. Ты торопишься?

– Еще как!

– Наверное, около месяца. А как отнесется к этому твоя дочь?

– Я уверен, что она тоже полюбит тебя, – сказал Шон, очень на это надеясь. – Значит, договорились: через месяц.

– Да, но медового месяца у нас не получится, потому что я уже использовала свой отпуск за этот год.

– У меня такая же ситуация с отпуском, но я не хочу ждать еще год. Поженимся, как договорились, медовый месяц вместим в уикенд, а будущим летом отметим его уже по полной программе.

– Согласна. Представляю реакцию Бланш, когда она узнает о нашей свадьбе! Она так переживала за наши отношения, пока я гостила у нее.

– Да, она молодец, надо отдать ей должное, – сказал Шон. – Какое кольцо ты хочешь?

– Я предоставляю тебе право выбора, – ответила Эйлин, прижавшись к нему.

– Думаю, мне надо срочно заняться строительством дома, а то тебе придется ночевать в общежитии для конюхов.

– Тогда поторопись, милый.

– Дорогая, я готов свернуть горы, чтобы сделать тебя счастливой!

– Тогда поцелуй меня, – прошептала Эйлин. – И я уже буду счастлива.

Шон притянул ее к себе и стал осыпать поцелуями ее лицо. Она обвила руками его шею. Его ладони скользили по ее спине, опускались ниже, потом снова поднимались вверх и нежно ласкали ее груди.

– Мне будет трудно выдержать даже месяц. – Голос Шона был хриплым от желания.

– Я знаю, но месяц пролетит быстро. Я позвоню Бланш... – Эйлин закрыла глаза и тихо застонала, остро реагируя на быстрые поцелуи, которыми Шон покрывал ее шею. – И попрошу ее позаботиться о цветах, о торте и... О!

Шон отстранился.

– Я думаю, мне лучше уйти.

– Уйти? Сейчас? – Эйлин быстро открыла глаза.

– Я не могу ручаться за себя, если останусь еще хоть на минуту.

Она любила его еще сильнее за его порядочность, за то, что он оставлял за ней право принимать решение. Эйлин неохотно выскользнула из его объятий. Может, кто-то назовет ее старомодной, но она хотела, чтобы их первая близость произошла в первую брачную ночь.

– Ты позвонишь мне, когда приедешь домой? – спросила она.

– Ты могла не спрашивать об этом. – Шон встал и поднял Эйлин с дивана. – Скучай по мне хоть немного, хорошо?

– Я уже скучаю.

Эйлин обняла его, словно хотела задержать его.

– Будь умницей.

– Скажи еще раз, – попросила она.

– Я люблю тебя, – произнес Шон, поняв, о чем она просит.

– А я люблю тебя сильнее.

Он нежно поцеловал ее.

– Я буду считать дни, дорогая.

– Я тоже.

Эйлин проводила его до двери.

– Не забудь позвонить из дома, – напомнила она.

– Позвоню.

Шон улыбнулся и исчез за дверью.

Эйлин подбежала к окну. Она смотрела, как Шон вышел из подъезда и пошел по улице. Когда он свернул за угол дома и исчез из поля ее зрения, у Эйлин возникло ощущение, будто он унес с собой ее сердце.

Пройдя все необходимые формальности, Шон вместе с толпой пассажиров направился к самолету. Он занял свое место и улыбнулся, подумав об Эйлин, которая сейчас скорее всего ехала на работу. Шон до сих пор не мог поверить, что сделал ей предложение, а она приняла его. После неудачного брака с Трейси он был крайне замкнут, хотя полной катастрофой этот брак все же нельзя было считать – у него появилась Лиз.

Мысли о дочери тоже вызвали у него улыбку. Шон вспомнил, как впервые взял ее на руки и она обхватила своей крошечной ручкой его палец. У нее была необыкновенно нежная гладкая кожа и волнистые темные волосы. Лиз посмотрела на него своими голубенькими глазками, и Шон уже не мыслил своей жизни без этого беспомощного существа. Ради ребенка Шон пытался наладить отношения с Трейси, но ее не интересовала семья. Он уже стал подумывать о том, чтобы доказать ее несостоятельность как матери, но она хорошо заботилась о Лиз и не обижала ее. К чести Трейси, она стала вести более упорядоченный образ жизни и не приводила в дом своих любовников. Лиз была хорошо и аккуратно одета, редко болела и была не по годам смышленой. Словом, придраться было не к чему – Трейси прекрасно справлялась с материнскими обязанностями.

Шон смотрел на проплывавшие внизу облака. Как отнесется Лиз к его предстоящей женитьбе? Она очень хотела, чтобы папа жил с мамой и с ней. Девочка искренне верила, что если она будет хорошо себя вести, то ее заветное желание исполнится. Шон понимал, что ему давным-давно следовало сказать дочери, что, каким бы сильным ни было ее желание, оно неосуществимо. Но он боялся травмировать Лиз.

Возможно, он напрасно беспокоился. Лиз, конечно, полюбит Эйлин, как только они познакомятся. В конце концов, Эйлин молодая и красивая женщина, и с ней интересно общаться.

Остановившись на этой позитивной мысли, Шон закрыл глаза и задремал.