Текст книги "Рискни ради любви"
Автор книги: Кара Эллиот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Глава 17
– Поднять якоря! – Капитан Меллон посмотрел на паруса. – Право руля на пять градусов!
Прислонившись к поручням на юте, Джек наблюдал за тем, как яхта, лавируя, заходит в приливной шлюз, ведущий в Бристольский канал. Течения тут были нешуточные, однако человек, командующий судном его брата, был бывшим морским офицером, который долгие годы плавал по печально известным водам Вест-Индии.
– Следи за водоворотом впереди нас, Дженнингс, – сказал капитан рулевому, затем прикоснулся к штурвалу и буквально на волосок повернул его еще правее.
– Есть, сэр!
Пройдя последний участок с бурлящей водой, яхта наконец вышла в открытое море.
– Вы прекрасно владеете искусством мореплавания, сэр! – крикнул Дуайт Дэвис. – Мне говорили, что для того, чтобы водить яхту по переполненной кораблями плавающей гавани, требуется большое умение.
Меллон пыхнул трубкой.
– Надо пристально следить за приливами-отливами, течениями и ветром.
Столпившиеся на корме путешественники с интересом наблюдали за тем, как опытные матросы ловко поднимают паруса, чтобы воспользоваться силой свежего ветра.
– А что такое плавающая гавань? – спросила Алессандра, оглядываясь на плотину, которая регулировала выброс воды из реки Эйвон – Я слышала, что это настоящее произведение искусства, только созданное не художниками, а инженерами.
Меллон кивнул:
– Да, миледи, так оно и есть. Когда мы начали торговать табаком с Америкой, а также вывозить из Уэльса уголь, камень и древесину, оказалось, что старый порт слишком мал и не в состоянии справиться с объемом перевозок. Тогда парламент одобрил строительство Камберландского бассейна, являющегося, по сути, каналом, который можно закрывать с обоих концов. Так вот, благодаря возможности контролировать уровень воды во время приливов и отливов и образуется плавающая гавань.
– Как интересно!
Крепко держа дочь за руку, Алессандра подошла поближе к поручням, чтобы лучше рассмотреть механизмы и ворота шлюза.
Но, похоже, Изабеллу больше заинтересовал матрос, который сновал по вантам.
А оттуда прямо в люк… У Джека возникло смутное подозрение, что он знает, что за этим последует.
– Могу я забраться на верхушку мачты? – спросила девочка.
Капитан снисходительно усмехнулся.
– Не лучшее развлечение для маленькой девочки, мисс Изабелла. И пробовать не стоит, – проговорил он. – Во-первых, для этого требуется сила и сноровка, а во-вторых, вы можете испачкать сосновой смолой ваше чудесное платье.
– Я такая сильная, что могу сбить калитку в крикете, – возразила Изабелла. – А смолу можно отстирать.
Меллон недоуменно заморгал:
– М-м… ну-у… в таком случае, мисс…
– Иза, – заговорила Алессандра,– пожалуйста, вспомни, что я тебе говорила перед отъездом. Ты не должна никому мешать и не должна проказничать.
Девочка виновато посмотрела на нее. – Но я же вежливо попросила, мама, – сказала она. – Не понимаю, почему я не могу попробовать чего-то нового только из-за того, что я девочка.
Вспомнив те бесконечные случаи, когда ему не удавалось принять участие в каких-либо увлекательных приключениях только из-за того, что он пятый сын, Джек почувствовал, как у него что-то шевельнулось в груди. И этот тоскующий взгляд Изабеллы был ему знаком.
– А что скажешь о боцманском стуле? – спросил он.
Все головы повернулись в его сторону.
– Это полотняное сиденье, – объяснил Джек Алессандре, – которое используют при ремонте снастей. Его прикрепляют к блоку и талям, чтобы можно было поднять матроса наверх. – Он посмотрел на Меллона: – Может, кто-нибудь из ваших людей смог бы подняться с девочкой? Это даст ей возможность осмотреть все сверху, и она будет в полной безопасности.
– Да, – кивнул капитан. – Хорошая идея.
Джек снова посмотрел на Алессандру:
– Изабелле ничего не грозит.
Маркиза замялась:
– Мне бы не хотелось беспокоить капитана.
– Ерунда, это займет всего несколько минут.
Меллон уже отдавал приказы:
– Уильяме, следи за марселем! Макартур, принеси ремни безопасности! – Полотно затрещало, и тяжелая пеньковая веревка кольцами упала на палубу. – Джентльмены, – обратился капитан к остальным путешественникам, – наш стюард подает на передней палубе ромовый пунш. Могу я попросить вас перейти туда, чтобы освободить место вокруг главной мачты?
Все направились к передней палубе, а Джек вновь повернулся к поручням, намереваясь внимательно изучить береговую линию. Спустя мгновение он почувствовал, что кто-то тянет его за рукав.
– Большое спасибо. – Улыбка Изабеллы была яркой, как солнечные лучи, пляшущие на лазурных волнах. – Вы… Вы такой же хороший, как лорд Хэдли.
Джек вдруг осознал, что до нелепости доволен собой. Подумать только, как странно, что от комплимента, сделанного ему восьмилетней девочкой, у него внутри словно что-то перевернулось.
Без сомнения, это морская болезнь.
Строго взглянув на нее, Джек произнес:
– Надеюсь, вы не заставите меня пожалеть об этом, мисс Изабелла. Вы должны во всем слушаться мистера Макартура, не ерзать, не махать руками. – Он понизил голос. – И уж конечно, не ругаться.
Изабелла серьезно кивнула.
– Есть, сэр, – ответила она.
Тем временем подготовившегося члена команды уже пристегнули к боцманскому стулу. Он протянул к девочке руки:
– Идите ко мне, мисси. Дома у меня двое малышей, так что я сумею не выпустить вас из рук.
Изабелла с восторженным воплем уселась ему на колени, но тут же затихла и с видом скромницы расправила юбки. Джек едва сдержал смех.
– Готовы?
По команде капитана девочку и ее сопровождающего стали поднимать в воздух. Они были все выше и выше, боцманский стул слегка покачивался на фоне белоснежных парусов.
– Ох! – испуганно вскричала Алессандра, когда яхту слегка качнуло от порыва ветра.
– Нет причины беспокоиться, – сказал Джек, беря ее за руку. – Суда всегда покачиваются на волнах, это нормально.
Алессандра высвободила руку.
– Спасибо, мне об этом известно, – проговорила она. – Я жила на озере.
Джек изучал свет и тени от солнечных лучей, освещавших ее профиль. Он нарочно затянул паузу.
– Вы чем-то раздражены, леди Джаматти? – наконец спросил он.
Губы Алессандры несколько мгновений подрагивали, прежде чем сложиться в узкую линию, придавшую ее лицу мрачное выражение. Но вместо того чтобы ответить ему, она подняла глаза наверх, где высились мачты и трепетали на ветру паруса.
– Прошу тебя, осторожнее, Иза! – крикнула она. – Сиди как можно спокойнее.
– Да, мама! – Детский крик слетел сверху в сопровождении веселого смеха. – Отсюда кажется, что морю и небу нет конца! – Забыв о предупреждении матери, девочка широко развела руки в стороны. – Мне хотелось бы полетать над морем, как летают чайки. Как вы думаете, мистер. Макартур, они могут долететь до Италии?
Матрос усмехнулся.
– Да, мисси, – ответил он. – Конечно, могут. Только это будет долгое-долгое путешествие при страшном порывистом ветре над бушующими морями. А сейчас нам нельзя уплывать далеко от английских берегов.
– Очень хорошо. – Изабелла заметила руины древнего замка. – Думаю, я нарисую эти утесы и развалины для моего друга Перри.
Макартур крикнул одному из матросов, чтобы тот опускал полотняный стул.
– Хотите сходить в галерею выпить чашечку горячего шоколада, прежде чем возьметесь за рисование? – спросил он.
Изабелла бросила умоляющий взор на мать, которая едва заметно кивнула ей в ответ.
– Не забывай, что ты должна слушаться мистера Макартура! – крикнула она вслед девочке, которая помчалась догонять матроса.
– Она в хороших руках, – тихо проговорил Джек. – Ты можешь расслабиться.
Всплеском холодных соленых брызг нельзя было объяснить неожиданно вспыхнувший на ее лице румянец.
– Понятия не имею, почему ты решил, что я раздражена, – проговорила Алессандра.
– Скажу для начала, что если ты сожмешь поручни еще крепче, древесина попросту рассыплется, – заметил Джек.
Алессандра опустила глаза на свои руки, вцепившиеся в полированное дерево.
– Я не очень уверенно держусь на ногах, – сказала она. – И не хотела бы упасть лицом вниз.
«И я тоже», – подумал Джек. Поэтому он решил быть очень осторожным.
– В самом деле, для человека неподготовленного очень трудно удержаться на ногах на палубе, ведь яхту может неожиданно качнуть, – промолвил он.
Ее взгляд неожиданно стал безучастным. Словно тень упала ей на глаза. Как будто Алессандра ускользнула в темный уголок своей души.
На мгновение Джеку захотелось нырнуть туда же и вытащить ее обратно на поверхность. Это прекрасное лицо, как на полотнах Боттичелли, должно купаться только в золотом солнечном свете.
– Если вы позволите, сэр, я, пожалуй, присоединюсь к остальным, – сказала Алессандра.
– Одну секунду. – Джек сделал едва заметный шаг в сторону, которого оказалось достаточно для того, чтобы загородить ей дорогу. – Мне очень хочется узнать, что Дуайт Дэвис и Хейверстик думают о той бронзовой вещице, которую я раскопал.
– Я… – Алессандра облизнула губы. – Дело в том, что им еще неизвестно о вашей находке.
– Держите ее в секрете, леди Джаматти? – тихо спросил Джек.
У Алессандры был такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок.
– Нет! Разумеется, нет! Просто у меня еще не было возможности обсудить с ними находку, – объяснила она.
Джек не стал настаивать и давить на нее.
– А вы довольны тем, как идут раскопки? – поинтересовался он.
– Еще рано делать какие-то выводы, сэр, – уклончиво ответила Алессандра.
– Я же не просил вас делать какие-то выводы, – пояснил Джек. – Просто мне хотелось знать ваше мнение. И не собираюсь поджаривать вам пятки на углях, если в будущем вы вдруг измените свое мнение.
Если бы все это время Джек не наблюдал за ней очень пристально, то, возможно, и не заметил бы всплеска эмоций в ее глазах.
Страх! Солдату-ветерану этот демон был хорошо знаком.
Но чего она боится? Что она и ее дружок не найдут ценностей, которые ищут? Или того, что об их вероломстве станет известно? Того, что они оба попадут в тюрьму?
– Очень хорошо, – сказала Алессандра; – Само собой разумеется, что в том месте, где мы ведем раскопки, находится множество крайне важной для ученых ценной информации. Еще нигде и никогда не обнаруживали остатков военной экспедиции такого масштаба, которые бы так хорошо сохранились. Однако огромная часть произведений искусства была разграблена, а каменные фрагменты зданий растащили по местным домам.
Драгоценности. Богатства. Трофеи. Эти слова зазвенели в его голове, вмиг возбудив подозрения.
– Да, поистине это уникальная возможность, – промолвил Джек, тщательно подбирая слова.
Шум волн, бившихся о корпус яхты, и гул ветра в такелаже – вот все, что нарушало в этот момент тишину. Наконец Алессандра заговорила, но не такого ответа ждал от нее Джек.
– Кстати, позвольте мне вас поздравить, – сказала Алессандра с едва заметной сардонической усмешкой. – Я и не знала, что вы собирались вот-вот объявить о своей помолвке.
Джек улыбнулся:
– Вообще-то у меня нет никаких договоренностей в этом плане – ни официальных, ни каких-либо еще. Леди, о которой идет речь, – не более чем случайное знакомство. Просто у моего отца свои идеалы.
– Но вы, как послушный сын, без сомнения, выполните его приказ, – ответила Алессандра. – А Бог запрещает мятеж в войсках.
– Обязанность – это одно, но слепое повиновение – совсем другое, – сказал Джек. – Когда я захочу жениться, невесту мне выберет не отец.
На ее лице появилось выражение удивления.
– Вы пойдете против его воли?
Опершись локтями о поручни, Джек набрал полную грудь бодрящего морского воздуха.
– Бросаться прямо на палящие по вам пушки – не лучший способ выиграть битву, – произнес он задумчиво. – Некоторые генералы предпочитают больше полагаться на стратегию, на короткие стычки, которые и помогают одержать победу. Преимущество такой тактики в том, что она менее жестока и почти бескровна.
– Судя по вашим словам, вы были очень хорошим солдатом, лорд Джеймс, – сказала Алессандра.
– Вообще-то да, – кивнул Джек.
Маркиза явно хотела что-то сказать, но потом передумала, отвлекшись налетающих кругами вокруг яхты и кричащих морских птиц. Большая селедочная чайка оторвалась от стаи, бросилась в волны и через мгновение, подняв тучу сверкающих брызг, взлетела вверх с извивающейся рыбой в клюве.
– Большинство живых существ заботятся только о себе, а вы… – Она вздохнула. – Позвольте мне еще раз поблагодарить вас за то, что вы были так добры к Изабелле. Поверьте мне, я искренне вам благодарна.
– Она такой занятный бесенок, – проворчал Джек.
Легкая улыбка промелькнула на губах маркизы.
– Вы, наверное, хотели сказать «сатанинское отродье», – напомнила она.
Черт! А он уже и забыл о том, что так в сердцах называл девочку.
– Стефано не был сатаной, – продолжала Алессандра. – Совсем наоборот. Он был чудесным человеком – добрым, терпеливым, очень мудрым. Изабелла обожала его и… – Ее голос дрогнул. – Как он мог нас покинуть?! – Ее рука в мгновение ока зажала губы, а на лице появилось виноватое выражение. – Господи, что же я такое сказала?! – прошептала Алессандра. – Какой ужас, что это пришло мне в голову!
Поймав трепещущий на ветру уголок ее шали, Джек бережно накинул его маркизе на плечи.
– Ничего особенного, – заметил он. – Мне было девять лет, когда не стало мамы, и понадобились долгие годы, чтобы я простил ее за то, что она ушла из; нашей жизни. С гневом справиться легче, чем с горем.
Алессандра всхлипнула:
– Какие правильные слова… – Она подняла на него глаза. Соль застывала на ее ресницах перламутровыми капельками света, вырвавшимися из мглы. – Я бы еще раз хотела поблагодарить вас за… понимание… Кажется, в последнее время я… была… – ее тонкая шея казалась такой хрупкой на фоне подгоняемых ветром волн, – сама не своя, – договорила Алессандра.
Джек старался не смотреть на ее дрожащие губы, однако ему до боли, до глупости хотелось проглотить этот знак женской слабости.
Правда или ложь?
Она либо прекрасная актриса, либо попала в какую-то большую беду.
– Но все это едва ли может вас заинтересовать, – добавила Алессандра едва слышно.
– Алессандра… – Джек замолчал, не зная, как продолжить. – Если есть что-то, что вы хотели бы…
Но она больше не смотрела на него. Ее взгляд внезапно устремился куда-то дальше, выше его левого плеча. И наполнился страхом.
– Изабелла! – беззвучно прошептала она.
Резко повернувшись, Джек увидел на носу яхты Изабеллу вместе с Фредерико. Итальянец взял девочку на руки, перегнулся через борт яхты и поднял ее над водой. Оба смеялись, ветер рвал ее юбки, отчего казалось, что муслин с кружевами затеяли какой-то дикий танец.
– Белла! Белла! – Фредерико то поднимал, то опускал девочку, причем опускал так низко, что брызги волн попадали на ее лодыжки.
Паника охватила Алессандру. Оттолкнув Джека, она побежала к ним.
Джек ловко перепрыгнул через люк, обогнул мачту и оказался на носу на мгновение раньше, чем она.
– Так вести себя на яхте опасно, – спокойно промолвил он. – Пожалуйста, отдайте мне Изабеллу.
Не обратив на него внимания, итальянец наклонился еще ниже.
– Мы просто решили немного повеселиться, – проговорил он.
Краем глаза Джек увидел Алессандру, ее лицо побелело как полотно. Чтобы не упасть, она вцепилась руками в фал.
Изловчившись, Джек схватил Фредерико за запястье. Во время войны он обучился множеству полезных приемов, с помощью которых ему удавалось усмирить непослушных пленников. Сначала надо схватить, сдавить, потом немного вывернуть…
Ухмылка на лице Фредерико тут же исчезла, он поморщился от боли и весь как-то обмяк.
С тем же ледяным спокойствием Джек выпустил руку Фредерико и забрал у него Изабеллу.
– Совершенно очевидно, что вы совсем не знакомы с яхтами, синьор Беллазони. – Прижав девочку к груди, Джек поразился тому, какой маленький и хрупкой Она была. – А то паруса полощутся на ветру, палуба качается – знаете, в такой ситуации недалеко и до беды.
– Scuzie! [13] [13]Извините! (ит.)
[Закрыть]– Фредерико тут же изобразил раскаяние на физиономии. – Как я мог?! Вы совершенно правы, разумеется, несчастные случаи происходят так часто, особенно с детьми. – Потянувшись, он погладил растрепавшиеся кудряшки Изабеллы. – Ciao, bambina! [14] [14]Пока, девочка! (ит.)
[Закрыть]Уступаю место возле тебя твоему благородному защитнику. – Блеснуло что-то золотое, когда он подмигнул маленькой девочке. – Скоро мы с тобой еще поиграем.
При виде улыбки на лице итальянца Джеку захотелось вколотить его белые, с перламутровым оттенком зубы прямо ему в глотку. Вместо этого он всего лишь проговорил:
– Только убедитесь, что игра не опасна.
Алессандра отступила назад, чтобы пропустить Фредерико, и лишь после этого протянула руки к дочери.
– Ох, Иза! – прошептала она, с трудом сдерживая слезы.
– Ни к чему огорчаться, леди Джаматти, – сказал Джек, наклоняясь к ней. – Мисс Изабелла никакие могла упасть за борт, так что опасности никакой не было. А если бы это случилось, я бы в два счета вытащил ее назад. Как и Хэдли, я отличный пловец.
Алессандра никак не могла успокоиться и еще больше побледнела.
Только тут Джек сообразил: он напоминает ей о том, что недавно лучший друг Изабеллы едва не утонул в океане.
– Может, пойдем посмотрим, какие угощения дожидаются нас в корзинах для пикника? – быстро добавил он. – Я просто умираю с голоду.
– Надеюсь, там будут пирожные с клубникой, – пискнула Изабелла.
Но ее мать никак не могла успокоиться.
Джек отлично понимал, что леди Алессандра делла Джаматти – отнюдь не из тех женщин, которые по малейшему поводу впадают в истерику. Однако ее нервы явно на пределе.
И снова лорд Джеймс спросил себя почему.
Глава 18
Алессандра взяла кружку с теплым вином, надеясь, что оно поможет ей прийти в себя.
Окружающие, без сомнения, получали удовольствие от тех угощений, которые для них приготовил экипаж яхты. Орричетти, Ди Риффини и Фредерико стояли у поручней, попивая ромовый пунш, и спорили о достоинствах любовных сонетов Микеланджело. Дуайт Дэвис и Юстас наклонились над тарелкой со свежевыловленными устрицами, а капитан объяснял, как надо работать с секстантом.
Только Мариэлло не получал удовольствия от морской прогулки. Извинившись, он спустился вниз, чтобы прилечь.
Алессандра вздохнула, глядя на то, как он пробирается к главному люку. Как было бы чудесно, если бы и она могла свернуться калачиком под корабельным одеялом! Или спрятаться в глубокой норе. Предпочтительно в такой, которая уходила бы в землю до самого Китая.
Возможно, она смогла бы стать экспертом по керамике или резным нефритовым изделиям времен династии Мин. Римская империя начинала действовать ей на нервы.
– Можно мне еще одно пирожное, мама?
– Хорошо, но это последнее, – ответила Алессандра, вымученно улыбаясь. – Не хочу, чтобы тебя стошнило.
– Перри тошнило даже во время прогулки в весельной лодке по Темзе, – заявила Изабелла. – Его рва…
– Следи за своей речью, Иза, – напомнила ей мать.
Изабелла нахмурилась:
– Хочешь сказать, что «рвало» – плохое слово? Перри то и дело его повторяет.
– Это не то чтобы плохое слово, но считается… – Джек наклонился к ней и договорил совсем тихо: – что леди таких слов не произносят.
Изабелла скривила губы.
– Нет ничего хорошего в том, чтобы быть леди! – прохныкала она.
– А вот рисовать здорово, не так ли? – спросил Джек. – И писать красками. Именно эти занятия считаются подобающими для леди.
– Да-а!
В мгновение ока личико девочки засияло от удовольствия.
Джек вынул из складок сюртука маленький альбом и карандаш.
– Хочешь, будем по очереди рисовать то, что увидим на берегу? – предложил он. И, указав Алессандре на два тиковых стула, стоявших возле поручней, Джек добавил: – Я прослежу за тем, чтобы она не соскочила со стула.
– О да, пожалуйста! – Изабелла вытерла липкие ручки о юбки. – А можно я сначала нарисую человека, чтобы Перри увидел, каких я достигла успехов?
– Отличная мысль!
С длинными, спутанными ветром волосами, ниспадавшими ему на воротник и на пестрый шарф, повязанный на шею, Джек немного походил на пирата из книжки.
Темноволосый и опасный. В отличие от того человека, который только что так спокойно говорил с Изабеллой о необходимости соблюдать правила. В нем так много противоречий. Жесткий и мягкий. Солдат и ученый. Аристократ и художник. Несмотря на все это, создается впечатление, что он чувствует себя удивительно комфортно в собственной шкуре.
Любовники…
Алессандра судорожно сглотнула, когда увидела, как доверчиво Изабелла вкладывает свою ручку в его ладонь, как они вместе идут к стульям. Его длинные тонкие пальцы казались такими сильными и умелыми… Господи, уж она-то теперь хорошо знает, как прикосновения этих пальцев могут довести до экстаза.
«Не думай о его аристократических руках! Не думай о его геройской улыбке!»
Тем временем Фредерико с видом слегка утомленного человека оставил графа и направился к Джеку с Изабеллой.
– А скажите мне, лорд Джеймс, по какой такой причине ваши английские друзья именуют вас Черным Джеком? – спросил он.
Джек продолжал оттачивать карандаш перочинным ножичком.
– Мне кажется, это очевидно, синьор Беллазони, – промолвил он.
– А я-то подумал, что вы, возможно, были… как это сказать… ну-у… в общем, человеком, склонным находиться в плохом настроении. Человеком, которого остальные боятся разгневать.
Джек наконец поднял голову.
– Вы сделали что-то плохое? – спросил он.
Улыбка Фредерико на мгновение погасла, но потом он рассмеялся:
– Святой Господь, выходит, у меня почти не было шансов совершить в Британии что-то нехорошее, да?
– В таком случае вам нечего меня бояться. Фредерико первым отвел глаза.
– А вы очень похожи на карибского пирата, – с детской непосредственностью заметила Изабелла. – Во всяком случае, именно так пиратов описывают в книжках, которые мне давал Перри: очень темноволосые и очень опасные.
Джек усмехнулся, отчего черты его лица смягчились.
– Судя по семейной легенде, у меня в жилах течет кровь испанских моряков, – сказал он.
– Правда? – выдохнула Изабелла.
Слова Джека явно произвели на нее большое впечатление.
– Да, легенда гласит, что один из моих предков был адмиралом в Испанской армаде. Когда его корабль затонул во время битвы с флотом королевы Елизаветы, он сумел выплыть на берег недалеко от Корнуолла, где его и выходила дочь местного вельможи. Они полюбили друг друга и поженились. – Джек отбросил со лба черную как вороново крыло прядь. – С тех пор в семействе белокурых потомков норманнских воинов периодически рождается черная овечка, которая носит фамилию Пирсон.
– Восхитительно! – воскликнул Дуайт Дэвис. – Господи, вы же живой представитель английской истории, лорд Джеймс!
– Боже, как романтично! – пропел Фредерико.
– Да, именно так, – вмешалась в разговор Алессандра, не оставшаяся безучастной к сарказму итальянца.
– Ну и ну, вижу, ваша история вызвала восхищение присутствующих дам, лорд Джеймс, – проговорил Фредерико, бросив перед этим на Алессандру злобный взгляд. – Впрочем, в этом нет ничего удивительного: женщины обожают всяческие истории о любви, о том, как кто-то ее добивается… такое впечатление, что каждая из них всю жизнь ищет героя, с которым она могла бы быть счастливой до конца своих дней.
– Должно быть, у вас больше опыта общения с женщинами, поэтому вы так хорошо понимаете, что у них на уме, – пожав плечами, заметил Джек. – Я бы на вашем месте не стал этого делать, ведь можно ошибиться.
Остальные мужчины рассмеялись.
– Мудрая философия, сэр, – сказал Орричетти. – Беллазони, возможно, вам не следовало бы распускать язык.
– Возможно, – кивнул Фредерико со своей льстивой улыбочкой. – Но опыт подсказывает мне, что я редко ошибаюсь в таких вещах. – И, убрав со лба волосы, он позвал Риффини, эксперта по древним каменным работам, прогуляться с ним по палубе и попытаться определить, что за руины виднеются на берегу.
– Вы должны простить моего коллегу, – извинился Орричетти, как только двое отошли в сторону. – Как и многие итальянцы, у синьора Беллазони весьма горячая натура и он частенько говорит не подумав. Надеюсь, вы на него не в обиде.
– Поступки говорят красноречивее слов. Пока синьор Беллазони будет добросовестно выполнять свои непосредственные обязанности на раскопках, я не собираюсь с ним ссориться. – Джек сложил перочинный ножик. – Надеюсь, вы удовлетворены его работой, леди Джаматти?
– Да, – ответила Алессандра.
– Нуда, нуда, – заговорил Дуайт Дэвис. – Так приятно наблюдать, как люди сплачиваются ради того, чтобы достичь какой-то общей цели. Unus pro omnibus, omnes pro uno – один за всех, все за одного! – Он поднял бокал, чтобы произнести тост: – Нет большего сокровища, чем знания!
– Кстати, о знаниях, – промолвил Юстас. – У меня технический вопрос, касающийся лебедки, которую мы установили у грота.
Все ученые столпились у поручней, чтобы обсудить вопрос Юстаса, одна Алессандра осталась на месте, предпочитая побыть наедине со своими мыслями.
Однако спустя несколько минут Орричетти, оставив коллег, подошел к ней и присел рядом. Подняв воротник, он еще некоторое время возился с шелковым шарфом, обматывая его вокруг шеи, а затем спросил:
– Могу я принести тебе одеяло, дорогая? Ты, должно быть, замерзла.
Алессандра печально улыбнулась.
– Ни к чему кутать меня в ватные одеяла, Пьетро, – сказала она. – Я вовсе не слабая и хрупкая женщина, как думают многие.
– Я этого вовсе не имел в виду. – Орричетти откашлялся. – Более того, сейчас я вижу в тебе силу, какой не видел, когда ты еще жила в Италии.
– Это понятно: из дочери своего отца я сразу стала женой Стефано, – сказала она. – Ни от дочери, ни от жены не требовалось большой ответственности. Но как только я осталась одна, мне понадобилось сделать выбор. – Алессандра посмотрела на море: золотистые лучи солнца играли на его поверхности. – Утонуть или плыть, – договорила она.
Взяв ее за руку, Орричетти сплел свои пальцы с пальцами маркизы. Шелковистая мягкая кожа его перчаток – именно такие перчатки всегда носил ее муж – вызвала у Алессандры множество воспоминаний.
– А я тебя огорчаю, дорогая? – спросил граф.
Маркиза покачала головой.
– Нет, я как раз думала о Комо, о том, как дымок от сигар Стефано выплывал из окон террасы, выходящих на озеро, – проговорила она со вздохом. – Знаешь, это успокаивало меня. Я часто засиживалась там допоздна и наблюдала за тем, как солнце садится за горами, а розовые и золотистые тона постепенно темнеют, превращаясь в дымчато-серый цвет сумерек.
Ветер переменился, и капитан отдал приказ поменять направление. Большой парус с громовым треском переложили на другой борт яхты.
– Странно, – продолжала Алессандра, – но мне уже трудно представить наше палаццо. – С паруса на палубу слетело облако брызг. – Возможно, это из-за того, что я сама изменилась до неузнаваемости.
– Нет-нет, дорогая! Я вижу перед собой ту же самую милую девочку. – Он улыбнулся. – Но в тебе появилась некоторая жесткость.
– Господи, ты говоришь так, что можно подумать, будто я зачерствела, как засохшая горбушка хлеба, – пробормотала она.
Орричетти усмехнулся:
– Ты не нуждаешься в том, чтобы старик вроде меня говорил тебе, что твоя красота становится с каждым годом все более совершенной. – Тень печали пробежала в его нежных серых глазах. – Стефано очень гордился бы тобой.
Алессандра вздохнула:
– Спасибо тебе, Пьетро, за добрые слова!
Прядь волос упала ей на лицо, и она убрала ее, задумчиво намотав черный локон на палец. Однако, испугавшись, что все эти воспоминания заставят ее расчувствоваться до слез, Алессандра поспешила переменить тему разговора:
– А Фредерико знает, что у него есть соперник в ораторском искусстве?
Как она и надеялась, Орричетти снова усмехнулся, правда, его улыбка быстро сменилась серьезным выражением.
– Фредерико… – повторил он. – Мне казалось, что ты не будешь возражать против компании старинного друга. Однако все чаще думаю, что ошибался.
Алессандра отвела глаза.
– Мы расстались с ним не при лучших обстоятельствах, но, прошу тебя, не кори себя за свое решение. Не о чем беспокоиться. Мы сошлись на том, что ничто не может помешать сердечным рабочим отношениям.
Граф чуть наклонился к ней.
– Все это имеет какое-то отношение к политической активности Фредерико в Милане? – спросил он.
Алессандра уже решила, что чем меньше известно ее старому другу, тем лучше. Поэтому сказала:
– Пьетро, мне бы не хотелось ворошить прошлое.
Орричетти крепче сжал ее руку, и ей стало легче от тепла его кожи, проникавшего сквозь перчатку.
– В таком случае я не буду больше говорить об этом, дорогая, – произнес он. Вокруг них слышалось ритмичное потрескивание такелажа и шум волн, бьющихся о борт яхты. – Единственное, что я могу тебе сказать, – если захочешь посекретничать или излить кому-то душу, я всегда к твоим услугам.
В отблеске сверкающих бронзовых деталей яхты серебристые волосы графа обрели мягкий золотистый оттенок. Пряди волос растрепались на ветру, и их кудрявые кончики ласково поглаживали щеку маркизы.
Джек отвел глаза от своего альбома, силясь справиться с приступом раздражения. Вполне естественно, что Алессандра предпочитает откровенничать со старым другом, а не с незнакомцем. К тому же, без сомнения, спокойствие графа поможет совладать с любыми переживаниями.
Заскрежетав зубами, Джек добавил еще несколько карандашных штрихов к чудесному портрету пирата, который рисовал для Изабеллы, чтобы порадовать девочку.
– Чертовски хороший рисунок! – воскликнула Изабелла, но тут же зажала рукой рот. – Ох, простите, я не должна говорить слово «чертовски».
– Твоя тайна умрет со мной, – прошептал Джек в ответ.
Девочка рассмеялась.
– Мне кажется, ему нужен шрам на щеке и серьга. А еще чертовски огромная абордажная сабля, – добавила она.
– Не искушай судьбу, чертенок, – предупредил Джек. – А то я могу попросить капитана порубить тебя на ножи с вилками. – Он пририсовал пирату попугая на плече и передал рисунок Изабелле. – Ну вот, а теперь попробуй дорисовать его сама.
Изабелла взялась за дело, а Джек вытянул вперед ноги и оперся локтем о спинку стула.
– Похоже, твоя мама и граф Орричетти – добрые друзья, – заметил он невзначай.
– О да, он часто приходил на нашу виллу на озере, – сказала девочка. – Они с папой были близкими друзьями.
– А-а… – протянул Джек.
Ему стало неловко оттого, что он использует ребенка для получения информации! Однако не стоит забывать, что война – дело грязное, и до тех пор, пока он не выяснит, за что борется, придется использовать любую тактику.
– А синьор Беллазони? Насколько я понимаю, он тоже часто захаживал к вам?
– Фредди? – Изабелла задумчиво погрызла кончик карандаша. – Он был очень добр ко мне и маме, когда папы не стало. Он приносил мне игрушки, а мама… смеялась, когда он приходил. – Тут между ее бровями залегла крохотная складочка. – Но однажды я слышала, как дворецкий говорил маминой горничной, что он остроязычный демо… деми…
