Текст книги "Агент хаоса (ЛП)"

Автор книги: Ками Гарсия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Сержио переписал заключение слово в слово на бумажную обертку от бургера и фри в тот день, – сказал Гимбл. – Он переслал ее майору.

Малдер пожал плечами.

– Звучит довольно официально.

– Значит, психиатр под вопросом, – сказала Фиби.

Майор рассказал им о других людях – парень, продававший самогон в лесу, у которого не хватало много костей, на него якобы напали дикие звери, торговец наркотиками, у которого пропала челюсть после того, как его избили до смерти (согласно газете), и букмекер, у которого недоставало кости руки (по словам Сержио).

Малдер знал, что папа Гимбла не был для многих надежным источником информации, но он проводил каждый день дома в поисках новостей, связей и сходства.

– А теперь хозяин трущоб, который якобы задушил себя проводом, – сказал майор. – Пришельцы забрали его палец.

Фиби протиснулась мимо Малдера, чтобы прочитать статью.

– Это проверено. Полиция решила, что его отрезал недовольный жилец.

– Но он сам повесил себя, – сказал Малдер.

– Пришельцы хотят, чтобы вы так думали, – майор вытащил что–то из стопки газет на полу и вручил Малдеру. Черно–белую фотографию места преступления.

Гимбл понял, что держит Малдер, и повернулся к отцу.

– Где ты это взял?

– Сержио забрал из кабинета коронера, когда морг прислал его забрать тело.

– У вас с Сержио будут проблемы из–за таких поступков, – предупредил Гимбл.

Майор помрачнел.

– Мы воюем с пришельцами. Думаешь, я боюсь полиции?

Малдер смотрел на фотографию мужчины, свисающего с вентилятора на потолке.

– Что я ищу, сэр?

– Ты когда–нибудь завязывал канаты на судне, летчик? – спросил майор.

– Эм… нет, сэр.

– Думаю, мужчина, висящий на проводе, в большом городе тоже этого не делал.

Гимбл вдруг придвинулся, заинтересовавшись.

– Где ты это увидел? – Малдер впервые видел, как он серьезно воспринимал слова отца.

Майор указал на узел у петли.

– Это – узел «баранья нога». Матросы так завязывают тросы.

Гимбл потрясенно смотрел на папу. Малдер и Фиби тоже были впечатлены.

– Я был сам удивлен, когда увидел, – продолжил майор. – Я ожидал от пришельцев чего–то проще, как старый добрый скользящий узел.

– Можешь дать им уроки, – сказал Гимбл. – И научить их делать сладости и сыр в это время.

Малдер разглядывал стену – молекулярные формулы и геометрические чертежи были рядом с купоном на стирку ковров и тайным посланием, которое майор вырезал с коробки от хлопьев. Карты и обширного знания морских узлов не хватит для полиции.

Малдер покачал головой.

– Мы никогда не убедим детективов, что людей на стене майора и Билли убил один и тот же мужчина.

– Почему ты решил, что это мужчина? – Фиби не упускала шанса бросить ему вызов. Это ему в ней нравилось.

– В Америке было всего шесть женщин, что были серийными убийцами. Я проверял, – возразил Малдер. – Так что я решил, что это мужчина.

– Шестерых поймали, – она не сдержалась и добавила. – Не уверена, что это один человек. В твоих книгах серийные убийцы обычно не меняют тип жертв, они не переходят от похищения детей к убийству взрослых и краже их костей.

Она была права.

Малдер обдумал то, что знал о серийных убийцах, а знания у него были не только из «Значения убийства». После исчезновения Саманты исследование преступлений и психологии стало его странным хобби. Малдер и не думал до этого, насколько странным. Он просто добавил похитителей и серийных убийц в список своих интересов к «Кникс» и баскетболу, «Звездному пути» и космической программе НАСА, Фэрре Фосетт и «Чудо–женщине».

Он сосредоточился – зафиксировался, как говорила Фиби, – на похитителях. Но серийные убийцы, как Дэвид Берковиц (известный как сын Сэма), Джон Уэйн Гейси и Тэд Банди были в новостях годами, Малдер их запомнил.

– Может, убийца не меняет жертв, – сказал Малдер, размышляя вслух. – Если стрелы – часть подписи, то ему нужно откуда–то брать кости.

Фиби кивнула, словно поняла его, но Гимбл растерялся.

– Подпись?

– Визитка – нечто уникальное, что убийца оставляет после себя на месте преступления, – объяснил Малдер. Гимбл смотрел на него, и Малдер привел пример. – Когда Бостонский душитель убивал жертв, он брал то, чем душил, и завязывал в бант на шее человека.

– Как пропавшие кости, – сказал майор, присоединяясь к разговору. – Это подпись пришельцев.

– Спасибо, майор, – Гимбл посмотрел в окно, движение было очевидным. – Не опасно оставлять пост?

Майор взглянул на окно.

– Не переживай, там есть глаза, – но паранойя победила через миг, и он прошел к окну.

Фиби покачала головой.

– Это было грубо.

– Скажи так, когда проведешь с ним сутки, – сказал Гимбл и повернулся к Малдеру. – Даже если это подпись, пронзать птицу чем–то и делать символ из мертвого тела – звучит как часть ритуала сатанистов.

– Ужасно, – Фиби обхватила руками живот и скривилась.

– И тело Билли нашли в склепе, – добавил Малдер.

– Не забывай о камне мумий, – напомнил Гимбл.

– Это нууммит, – рявкнула она, вдруг разозлившись.

«И не она одна на взводе», – подумал Малдер.

То, что он зашел не в ту комнату в участке и увидел фотографии и отчеты, было странной удачей, он знал это. Многих кусочков головоломки не хватало.

– Нам нужно больше информации о камне и яде. Можно завтра пойти в библиотеку и посмотреть, что там можно найти.

Звук шагов и шороха привлек их внимания. Майор покинул пост у окна и бегал по комнате, открывая шкафчики и вытаскивая книги с полок.

– Он в порядке? – спросил Малдер.

Гимбл вздохнул.

– Разговоры о ритуалах, наверное, взволновали его.

Майор подбежал к креслу и поднял подушку. Он вернулся, прижимая «Буреносца» к груди, как плюшевого медведя.

– Человечество нарушило принципы порядка и потревожило космическое равновесие. Потому пришельцы выбрали нас своими подопытными кроликами. Они не прекратят, пока не достигнут цели, – он указал на цепочку ДНК, нарисованную на стене. – Пришельцы хотят экспериментировать над нами, управлять и искажать наш генетический код. Пока не восстановится космическое равновесие, они будут терзать нас.

– Ладно, пора спать. Никому не нужны наши ДНК, – сказал Гимбл, толкая папу к лестнице. – Тебе нужно поспать.

– Нам пора. Думаю, мы его расстроили, – прошептала Фиби Малдеру и направилась к двери.

– Ладно, – Малдер взглянул еще раз на коллаж майора, а потом последовал за ней.

Майор подбежал к Фиби и преградил ей путь.

– Возьми, – он сунул ей «Буреносца».

– Я не могу… – начала она.

– Просто возьми, – Гимбл зевнул и протер глаза. Он выглядел утомленным. – Он не отпустит без книги.

Фиби взяла потрепанную книжку.

– Спасибо.

– Вещи не всегда такие, какими кажутся, – майор смотрел на нее с мрачным видом. – Умелый кукловод никогда не позволит увидеть его нитей.

ГЛАВА 14

Дом Малдеров

2:03

Фиби говорила без умолку, пока ехала к дому Малдера, перебирая информацию, которую они узнали.

– Я разрешаю тебе посмеяться после того, как я скажу это, потому что такое говорят в плохих ужастиках. Но я должна это сказать.

– Давай, – ее слова не могли быть хуже беспорядка в его голове.

– У меня плохое предчувствие. Вот, я это сказала.

– Стало лучше?

– Нет, – она обняла колени, деревянные каблуки ее сандалий оказались на краю сидения. – Человек, убивший Билли, болен, а еще он – злой. Как Чарльз Менсон и Сын Сэма.

– Может, хватит читать мои убийственные книги? – он окинул ее взглядом. – От них будут сниться кошмары.

– Тогда почему ты читаешь их? – она поняла. – Потому что ты не спишь.

Малдер припарковал машину и улыбнулся ей.

– А ты довольно умная для…

– Для кого? – она сузила глаза.

– Для того, кто верит, что Элвис еще жив и делает сэндвичи в закусочной.

– Ты пытаешься отвлечь меня, потому что думаешь, что я боюсь, – она вышла из машины и оставалась на шаг впереди его, пока они шли к дому.

– Нет, – пытался сказать ей Малдер, но она не слушала. Он замер у двери и посмотрел на нее. – Тебя я отвлечь не пытаюсь.

– Фокс…

В доме зазвонил телефон, и Малдер завозился с ключами.

– Кто звонит так поздно? Твой папа?

– Он почти никогда не звонит, – Малдер открыл дверь и побежал на кухню к телефону. – Алло?

– Фокс, – закричала его мама, как было, когда он отходил от нее в магазине.

– Мам? Ты в порядке? – он сжался.

Она расплакалась.

– Где ты был? Сейчас так поздно.

– Я был у друга Гимбла, – он не напоминал ей, что ему почти восемнадцать.

– Я думала… – она всхлипнула, его грудь сжалась. – Я думала, что потеряла и тебя.

Он сглотнул ком в горе.

– Я в порядке, мам. Ты меня не потеряешь. Фиби здесь, помнишь? Я знакомил ее со своим другом.

Мама высморкалась на другом конце связи.

– Я смешно себя веду. Для тебя это не поздно. Я пыталась звонить твоему отцу, но он недоступен.

Малдер прижал руку к стене и уткнулся лбом в изгиб локтя.

– Папа всегда недоступен. Ты это знаешь.

Фиби коснулась его руки в безмолвной поддержке.

– Ты прав, – его мама снова звучала нормально. – Мне нужно поспать.

– Прости, что потревожил, мам, – вина была такой сильной, что грозила сокрушить его.

– Спокойной ночи, милый. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя. Спокойной ночи, – Малдер дождался, пока она повесит трубку, держа телефон у уха, пока не раздались гудки.

Фиби забрала из его руки трубку и вернула на место.

Сердце Малдера колотилось в ушах, знакомое жжение растекалось в груди. Саманта пропала пять с половиной лет назад, а его мама все еще страдала от потери каждый день. Она не говорила вслух, но ей и не требовалось, потому что он ощущал то же самое.

Фиби развернула его и обхватила лицо ладонями.

– Твоя мама в порядке. Не терзай себя.

– И не терзаю, – он пытался отвернуться, но она крепко прижимала ладони к его щекам.

– И не ври мне.

– Я не терзаю себя, но не могу перестать думать о случившемся, – он старался сохранять голос ровным. Они оба знали, что он говорит о ночи, когда его сестра пропала.

– Когда ты в последний раз спал?

Он пожал плечами.

Фиби закрыла глаза на секунду и глубоко вдохнула, а Малдер выбрался из своих мыслей и посмотрел на нее. Она была прекрасна. Ее длинные ресницы задевали щеки, ее полная нижняя губа выглядела так, словно она дуется… или пытается соблазнить его. Хотя ей не нужно было стараться. У него был десяток журналов «Плейбой» под кроватью, но, если бы ему пришлось выбирать между женщинами на тех страницах и Фиби, он бы выбрал девушку, стоящую перед ним.

Веки Фиби трепетали, глаза начали открываться. Тело Малдера пылало, сердце ужасно болело. Ее губы всегда забирали боль, даже если после их поцелуев он ощущал боль другого рода.

Он перестал думать и прижался губами к ее губам. Ее губы раскрылись, и она тихо выдохнула.

Малдер скользнул ладонями по ее телу и обхватил ее попу.

– Фокс? – прошептала она.

Он сходил с ума от того, как она произносила его имя, едва дыша. Они направились в его комнату, Малдер вел ее спиной вперед по коридору, не отпуская ее губы. Его локоть ударился о дверь по пути, но от этого все внутри него лишь разгорелось жарче.

Он опустил ее на кровать, она прижала ладонь к его груди, удерживая его.

– Я знаю, зачем ты делаешь это.

Малдер смотрел в ее большие голубые глаза.

– Нет.

«Потому что я боюсь говорить тебе о чувствах».

Она все еще тяжело дышала, ее грудь вздымалась и опадала быстрее обычного.

– Поцелуи не помогут тебе забыть.

– Я не хочу забывать. Я хочу найти психа, забравшего мою сестру.

– Но этих детей может забирать и не он, – она смотрела на него. – Ты ведь это знаешь?

– Нет, пока не найду виновного.

– Фокс…

– Если есть хоть малейший шанс, что такое было с Самантой, я должен проверить, – сказал он.

Фиби печально посмотрела на него, как было в день, когда он переезжал.

– Обещай, что не станешь одержимым этим. Что будешь осторожен.

Малдер придвинулся ближе.

– Обещаю, – сказал он у ее губ. А потом он целовал ее, пока их губы не опухли, пока они не устали.

Фиби уткнулась носом в его шею, он крепче обхватил ее талию, слушая ее дыхание у своего уха. Пока он держал ее, он ощущал себя нормальным, будто он был просто парнем, любящим играть в баскетбол и зависать с друзьями. Парень, решающий такие важные проблемы, как выбор колледжа, или как пригласить на свидание девушку, которую он целовал пять минут назад.

***

Часы спустя на небе появились первые сине–черные признаки рассвета, а Малдер все еще не спал. Желание поцеловать Фиби, ощутить ее губы сменилось другим желанием. Оно заставило его встать с кровати, не беспокоя Фиби, и открыть дверь шкафа в другом конце комнаты.

Он взял маркер с полки и поднял измерительную линейку, которую привез из Мартас–Ванъярд с собой. Этой линейкой мама измеряла рост Саманты на каждый день ее рождения. Малдер перевернул ее, там он оставлял свои записи.

Он написал над числом, что оставил вчера.

1952.

Количество дней, которые он не видел сестру.

ГЛАВА 15

Библиотека Лоингер, университет Джорджтаун

2 апреля, 10:40

Малдер проснулся от шума душа. Он перекатился и посмотрел на смятую постель рядом с ним. Он видел едва заметный силуэт, где спала прошлой ночью Фиби.

То, что она уже не спала и была в душе, спасло его от неловкого момента, когда она точно сказал бы ему, что такое не может повториться.

Он натянул джинсы, рубашку и закатал рукава. Он прошел по коридору, погруженный в свои мысли, и не заметил, что дверь ванной была открыта. Фиби вышла, и он чуть не сбил ее.

Малдер поймал ее за плечи.

– Прости. Не заметил, – Фиби была в цветочном топе с джинсами и в сандалиях с деревянной подошвой, и его пальцы касались ее обнаженной кожи.

– Впервые,– пошутила Фиби. Ее голос был ниже, чем у многих девушек, и от этого она звучала сексуальнее утром. Ее влажные светлые волосы и выражение лица просили его поцеловать ее еще раз. Она склонила голову, взвешивая варианты.

Это позволяло ему действовать?

– Я хотел… – начал говорить он, а она в это время сказала:

– Насчет прошлой ночи….

«Неловкий момент избежать не удалось».

– Что ты хотел сказать? – спросила она с надеждой на лице.

– Язык заплетается, когда я пытаюсь говорить, – он робко улыбнулся. – Начинай.

Вдруг Фиби занервничала. Она разделила волосы посередине, собрала одну часть и подвязала резинкой, делая хвостик.

– Знаю, ситуация с Сарой Лоуэ всколыхнула твои воспоминания и эмоции, и я здесь для тебя, – она закончила закручивать и перешла к другому, ее пальцы теперь двигались быстрее. – Но я не могу быть тебе запасным одеялом, когда тебе одиноко.

– Я не так о тебе думаю, – выпалил он. И не врал.

«Запасное одеяло?».

И вдруг он понял.

У него хватало смелости действовать в согласии с чувствами, когда жизнь становилась напряженной. Остальное время он боялся действовать или признать свои чувства. Как ей не подумать, что она интересовала его, только когда ему было одиноко?

– Я идиот, Фиби, – Малдер провел ладонями по лицу. – У меня совсем не такие к тебе чувства.

Она смотрела на него.

– Тогда какие?

«Скажи ей правду».

«Скажи, что ты думаешь, что она самая умная из всех, кого ты встречал. Что только она знает о «Звездном пути» и ракетах больше тебя. Что только она знает, что ты никогда не спишь в своей кровати, пока ее там нет. Скажи ей, что, когда она улыбается, тебе хочется быть ее парнем».

Малдер прокручивал слова в голове, но не мог их произнести.

Ставки были высоки. Он не мог рисковать потерей лучшей подруги, если чувства не были взаимны, хотя он был уверен, что она чувствует то же самое. Но если у нее были к нему чувства? Он не мог ранить ее, как ранил всех, о ком заботился.

«Ни за что».

Фиби заслуживала лучшего. Нет. Она заслуживала самого лучшего.

«А я и близко не такой».

Малдер смотрел ей в глаза и пытался подобрать верные слова. Он глубоко вдохнул, хотя не знал, что собирается сказать.

– Фиби, я…

Раздалась трель дверного звонка, и они вздрогнули.

«Кто так рано?»

Он кашлянул, чтобы начать еще раз, но звонок прозвенел дважды.

Фиби вздохнула.

– Может, стоит посмотреть, кто там?

– Точно, – сказал он и обошел ее.

Момент был упущен. Тот, кто был за дверью, возможно, спас его от унижения и потери лучшей подруги.

Малдер открыл дверь, и Гимбл прошел мимо него.

– Почему так долго? – спросил он, расстегивая синюю велюровую куртку.

– Как ты сюда попал? – спросил Малдер.

Майор не давал ему машину. Он был убежден, что кто–то прицепит туда маячок и сможет узнать, где их штаб.

– Автобусом, – Гимбл прошел на кухню и открыл холодильник, чего не мог сделать дома, не снимая велосипедный замок. Он вытащил бутылку апельсиновой содовой и сделал глоток.

– Я же сказал, что заберу тебя, – напомнил Малдер.

– Майор разошелся, когда узнал, что я включал телефон на втором этаже. Это только для «экстренных случаев», – Гимбл порылся еще и нашел вишневый пирог в обертке. Он сорвал упаковку и откусил. – Но я не хотел весь день смотреть в телескоп и искать зеленых человечков. И когда он заперся рано утром в подвале, я оставил ему записку и ушел.

Фиби прошла на кухню, словно все было идеально нормально. Но Малдер заметил, что она не смотрела на него.

«Потому что ей не все равно? Или наоборот?»

Она забрала пирог из руки Гимбл.

– Мне не нравится прерывать такой питательный завтрак, но библиотека открывается через десять минут. Поесть можно и в машине.

– Как скажешь, – Гимбл улыбнулся ей и пошел к входной двери.

Малдер задержался и поймал ее за руку, когда она пошла следом.

– Фиби? Погоди.

Она обернулась и заглянула ему в глаза, все в нем улетело вниз.

Он должен был объяснить, чтобы она поняла.

– Я не хочу…

– В том и проблема, Фокс. Я не знаю, чего ты хочешь, – она улыбнулась, чтобы дать ему понять, что все хорошо.

Но это было не так. Не для него.

– Надеюсь, когда–нибудь ты поймешь и будешь счастлив, – Фиби сжала его руку и отпустила.

***

– Не нужно было приезжать сюда, – сказала Фиби, глядя на готическое здание, окружающее со всех сторон. – Джорджтаун – не единственный университет с библиотекой.

– Но я знаю, что эта открыта всем, – сказал Малдер. Он помнил подробности из тура по кампусу, который прошел с отцом в октябре.

– Почему мне все время кажется, что я что–то упустил? – спросил Гимбл.

– Потому что так и есть, – Фиби коварно улыбнулась ему, ее светлые хвостики задевали плечи, пока она шла.

– Не гордись так собой. Я разберусь сам, – Гимбл пригнулся под веткой огромного дуба и повернулся к Малдеру. – Так в чем дело?

– Папа Фокса хочет, чтобы он учился в Джорджтауне, – объяснила Фиби, делясь кусочком информации, которой Гимбл не знал.

– А ты не хочешь? – спросил Гимбл.

Малдер пожал плечами.

– Я не могу представить себя здесь.

Джорджтаун был для тех, кто хотел потом идти в политику или быть юристами. А он хотел путешествовать в космос, изобрести прибор телепорта, такие ходили в заведении типа МТИ, Беркли и Корнелл.

– Ты еще не решил, куда дальше? – спросил Малдер у Гимбла.

– Майор хочет, чтобы я присоединился к воздушным войскам. Он пишет письмо в академию каждую неделю. А потом складывает его до размеров жвачки и прячет на дне пустой коробки от хлопьев. И выбрасывает, когда выносит мусор.

Фиби потянулась и сорвала цветок вишни с дерева, которое проходила.

– Он путает урну с почтовым ящиком?

Гимбл смотрел на свои кроссовки в красно–синюю полоску, волосы упали на его лицо.

– Это было бы слишком нормально. Он думает, что Сержио вытащит это письмо, покрытое крошками, и доставит секретно в академию.

– Что ты скажешь папе? – Фиби звучала тревожно.

Гимбл пожал плечами.

– Ничего, пока не узнаю, примут ли меня в Вирджинии или в запасных вариантах. А потом я скажу ему, что я учусь в секретном месте против пришельцев.

– Уверен, что это путь в библиотеку? – спросил Малдер.

Черная дыра грозила утащить его в забвение, ощущалась ближе обычного. Судя по информации, что он собрал в библиотеке о других пропавших детях, убийца будет держать Сару Лоуэ живой всего четыре дня.

«А если никто не найдет ее вовремя?»

Гимбл покрутил в руке карту кампуса, пока не развернул.

– Библиотека должна быть там, за старым корпусом, – он указал на дальний конец двора.

Они прошли мимо группы ребят в футболках университета с сумками со спортивной формой за плечами. Две девушки хихикали и флиртовали, пока шли рядом с ними, буквы университета выделялись на их груди.

Фиби прищурилась.

– Когда я буду в МТИ, я создам клуб девушек, знающих о расщеплении атомов и гидравлике, а не думающих только о блеске для губ. И если они не будут знать таблицу Менделеева наизусть, они не пройдут.

Гимбл пошел спиной вперед, пока они двигались между зданий.

– Вместо обычных букв можно сделать на футболках символ франция. Это самый…

– Нестабильный элемент в периодической таблице, период полураспада – двадцать две минуты в лучшем случае, – закончила за него Фиби. – Мне нравится. И у нас будут лучшие вечеринки, потому что все напитки будут производить охлаждающую физическую реакцию, как нитро–коктейли и мартини с сухим льдом.

Малдер не знал, понимал ли Гимбл, что она серьезно. Некоторые люди много времени говорили о крутых штуках, которые планировали сделать, а Фиби шла и делала.

Когда Малдер был младше, он верил, что все было возможно. Пока папа не сказал ему, что он не может быть астронавтом. Пока Саманта не пропала.

Во что теперь он мог верить? В разбитые семьи и жестокие воспоминания? В вопросы без ответов и несчастливые концы? В числа на линейке в его шкафу?

Другие оправлялись после трагедий, но не он. Так он предал бы сестру. Принял бы, что она никогда не вернется, а он не мог с этим жить. Он не мог так поступить.

Ветерок вдруг сотряс ветки вишневого дерева, розовые лепестки полетели, опускаясь на траву. Малдер не знал, сможет ли когда–нибудь смотреть на лепестки, не представляя тело Билли на постели из них.

Фиби остановилась и сморщила носик.

– Это?

Здание в конце дороги было глыбой бетона, современным и утилитарным, по сравнению с готической архитектурой вокруг.

– Это как игра из «Улицы Сезам». «Что–то здесь лишнее», – добавила она.

– Не важно, страшное ли место, если там есть нужные книги, – сказал Малдер, перешагивая по две ступеньки.

Он придержал дверь для Фиби и прошел раньше, чем туда проскользнул Гимбл.

Его друг поймал дверь и прошел за ними.

– Очень смешно. Я скажу майору, что ты хочешь, чтобы он рассказал тебе больше о киборге, которого строят пришельцы.

– И спроси у него про Элвиса, – сказала Фиби.

Здание внутри тянулось вверх, этаж за этажом узких полок стояли у перил. Ученики сновали там и рыскали на полках.

– Здесь может развиться клаустрофобия, – прошептал Гимбл.

– Думай об этом так, – сказала Фиби. – Чем быстрее найдешь нужную информацию, тем скорее уйдешь отсюда.

– Или вы найдете раньше, – парировал Гимбл. – Это работа команды, Фибс.

Малдер сжался, словно гнев Фиби пал бы на него. А потом поступил так, как сделал бы любой лучший друг. Пошел к столу выдачи книг.

Но он успел услышать слова Фиби:

– Я не рассказывала тебе, как отношусь к милым кличкам, Гимс?

Малдер подошел к столу и подождал, пока библиотекарь заметит его, если, конечно, женщина в светло–розовом свитере с V–образным вырезом и чокером, сидящая там, была библиотекарем. Она выделялась в море студентов в форме, в выглаженных рубашках с аллигаторами на карманах.

Она оторвала взгляд от стопки карточек, которые штамповала.

– Чем могу помочь?

– Я ищу книги о сороках, камнях–метаморфах и… – он понизил голос. – Об отравлении аконитом.

Женщина не дрогнула. Она точно была библиотекарем.

– Интересное сочетание. Некоторые ученые думаю, что римского императора Клавдия отравили аконитом, – она встала и обошла стол. – Идем со мной, я покажу тебе направление. Ищешь о Клавдие или о яде?

Малдер кашлянул и пошел за ней к узкой лестнице.

– Я изучаю опасные растения, – это звучало невинно.

Гимбл и Фиби догнали их, и Малдер указал на них.

– А мои друзья пишут статью о камнях–метаморфах.

– Минералы, – сказала Фиби. – Все от физических свойств до новых идей, как исцеление кристаллами и…

– Чары, – добавил Гимбл.

Библиотекарь замерла на площадке третьего этажа и с любопытством посмотрела на Гимбла.

– Интересует алхимия?

Фиби вмешалась:

– Он играет в «Подземелья и Драконы».

Библиотекарь хотела задать вопрос, но передумала.

– Мы на месте, – сказала она и подвела их к полкам на третьем этаже.

Фиби встала у перил и посмотрела вниз, а потом наверх. И хотя людям приходилось толкаться, чтобы пройти к полкам, вид был впечатляющим.

– Птицы там, – библиотекарь провела пальцем по боку полок, где нужно было искать. – Минералы и кристаллы – там.

Она указала направление Фиби и сказала Малдеру.

– Нам нужно подняться на четвертый этаж.

– Ладно, – он махнул Фиби. – Хватай Гимбла, когда закончишь, встретимся в кабинете.

– Они на последнем этаже, – добавила библиотекарь.

Она показала Малдеру, где найти книги об аконите и исторических фигурах, отравленных им – с умным названием «Уроки яда: Исторические фигуры, умершие от обычных ядовитых растений». Малдер вытащил все книги, в которых упоминался борец и аконит волчий, как назывались растения, в которых содержался этот яд.

Он за несколько минут поднялся на последний этаж. Пришлось протиснуться мимо студентов у полок, выходящих на центральный атриум. Он заметил Гимбла и Фиби в одной из комнат за столом, полным книг.

– Получилось, – сказал Гимбл, когда Малдер открыл дверь.

– Яд – популярная тема, – сказал он, опуская книги на стол. – Какой план игры?

– Я, похоже, ослышалась. Ты предлагаешь план? – удивленно посмотрела на него Фиби. Малдер не строил планы, а действовал на импульсах и придумывал стратегию в последнюю минуту. Она снова была собой, но он не мог так легко забыть прошлую ночь.

– Только в этот раз, – сказал он, пытаясь подыграть. – Не привыкай. Я снова стану непредсказуемым, когда мы выйдем отсюда.

Она не слушала его.

– Я уже делаю записи о нууммите, а ты изучай аконит, раз ты видел документы.

– Почему я с птицами? – пожаловался Гимбл. – Я хочу яд и вулканические камни. Птицы – фигня, – Фиби открыла рот, чтобы ответить, и Гимбл сдался. – Забудь. Я беру птиц.

– Люблю, когда все согласны, – она переключила внимание на книги, открытые перед ней.

Друзья Малдера делали записи, а он листал книги. Ему не нужно было записывать. Даже без его фотографической памяти было бы просто запомнить информацию. Прямо как в романе Агаты Кристи.

Малдер отклонился и посмотрел на дырки на потолке.

– Что–нибудь интересное? – спросил Гимбл.

– Не очень. Хочешь отравить императора или поймать гарпуном кита? – Малдер закрыл последнюю книгу и отодвинул.

Фиби оторвалась от записей.

– Что нашлось?

– Аконит добывают из растения под названием борец, это один из старейших ядов в истории. Мать всех ядов, как его называют в одной из книг. Его использовали еще в двенадцатом веке до нашей эры и по всему миру, – он перечислял факты, голос становился все громче от разочарования. – В древнем Китае использовали аконит для отравленных дротиков, аборигены смазывали им гарпуны, чтобы охотиться на китов, а греки и римляне отравляли им врагов

– Фокс? Почему ты так расстроен? – спросила Фиби.

Малдер пропустил вопрос мимо ушей.

– Забудь китов, – сказал Гимбл. – Аконит поможет отследить убийцу?

Малдер отодвинул стул и встал.

– Нет. Потому что борец растет по всей Северной Америке. Убийца может даже выращивать его у себя во дворе.

– А есть другие виды? Может, это как–то сузит поиски, – предположила Фиби.

– Вряд ли поможет. Аконит ядовит во всех видах, – Малдер смотрел в окно, ошеломленный.

– А камень? – спросил Гимбл. – Это поможет?

Фиби пролистала свои заметки.

– Не уверена. Нууммит был еще раньше «матери всех ядов». Это самый старый минерал на земле, сформировался он три или четыре миллиарда лет назад в вулкане в Гренландии, – она покачала головой. – Поверить не могу, что ничего о нем до этого не знала.

– Если мы имеем дело с культом, то камень должен что–то представлять, – сказал Малдер. – Как силу или плодородие.

Гимбл вскинул бровь.

– Плодородие? – Фиби сжала губы, чтобы не рассмеяться.

– Я просто привел пример, – Малдер провел ладонями по волосам, растрепав их.

– Нууммит связывают с магией стихий и защитой.

– Это уже что–то, – в Малдере снова загорелся огонь. – Это могло бы объяснить птицу и стрелы.

– Не думаю, – Гимбл уперся руками в стол. – В «П и Д» много магии стихий, но она не связана с птицами, пронзенными стрелами, сделанными из человеческих костей.

Фиби взяла одну из книг Гимбла.

– И ты не нашел связи между птицами и стрелами?

– Конечно, нашел. Люди охотились стрелами на них, – сказал он. – А другое? Нет. Но я нашел много другого, – Гимбл провел пальцем по своим записям. – Сороки входят в семейство вороновых. Они любят блестящие предметы и крадут такое, чтобы построить гнезда. А еще сороки умные, могут изображать голоса других птиц.

– Это не звучит полезным, – сказала Фиби.

Гимбл оторвал взгляд от заметок.

– Потому что я не закончил. О сороках есть много поверий в фольклоре, но зацепиться не за что. Но я вот о чем. В Европе сороки считаются плохим знаком, и, судя по поверьям шотландцев, если увидишь сороку, значит, кто–то умрет. Но в Корее это значит, что кто–то принесет хорошую новость, а в Китае они – символ удачи.

– Вряд ли кто–то вонзал бы стрелы в птицу, если бы ее считали символом удачи, – сказала Фиби.

– Это еще не все. Дальше лучше, или хуже, зависит от того, как смотреть. Сорок связывают с колдовством, дьяволом и оккультизмом. И – моя любимая часть – они могут переносить души в царство духов и приносить послания из ада, – Гимбл отклонился, сцепив ладони за головой, наслаждаясь моментом.

– Хорошая работа. – Малдер не был готов поддерживать надежду. Но он и не чувствовал, что все безнадежно. Они были в игре. – Связь с оккультизмом может объяснить стрелы.

– Тогда мы имеем дело с темной магией, а не безобидными трюками хиппи, как астральная проекция, – сказал Гимбл. Он вытащил кубик из кармана и покатал на столе.

Фиби нахмурилась. Но она не злилась. Она едва заметно хмурилась и смотрела вдаль.

– Что такое? – спросил Малдер. – У тебя это лицо.

– Какое лицо? – теперь уже было похоже на злость.

– Которое означает, что ты сосредоточена.

– О, – она расслабилась. – Я просто не могу понять, к чему нууммит. Этим камни люди защищались от негативной энергии. Зачем убийце использовать его в ритуале, убивая при этом ребенка, но оставляя камень на теле жертвы?

– Может, убийца не знал, что это? – предположил Гимбл. – Он мог перепутать его с другим черным минералом.

Она покачала головой.

– Это вряд ли. Его зовут камнем волшебника. Если убийца связан с культом, он должен был знать о камне.

Малдер опустился на стул.

– Люди больше ни для чего его не используют?

– Только в практиках новой эры, – сказала она. – Я говорила о защите.

Он повернул книгу, что была перед ней, и полистал, читая.