Текст книги "Закат [СИ]"

Автор книги: К. Колесниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Глава 14

Глава 14

Можно ли назвать ошибкой поступок, который не оправдал твоих ожиданий?

Цель осталась не достигнутой, обстоятельства были сильнее и ветер истории изменил курс твоего плана. Это ли ошибка, что ты не смог предугадать такой исход. Не смог поставить его в свою пользу, узнать о поражении и превратить в победу.

Для одного ошибка это повседневность, привычное, как солнце явление, на которое можно и не обращать внимания. Мелкие ошибки не меняют жизнь, у них для этого недостаточно сил. Как мелкие паразиты они отравляют человека, но сделать что-нибудь более значимое не в их силе. Зато ошибки большие, встречаются намного реже. Кому то удается обходить их стороной или сбрасывать на плечи других, но почти каждый ощущает на себе их последствия.

Без ошибок нет движения. Нет нужного для изменений опыта, который впитывается в сознание не только отдельных людей но и целых поколений.

Ошибки дают людям возможно изменятся самим и менять мир.

Но в тоже время, ошибки одних людей калечат судьбы и жизни других, совсем посторонних.

Глядя на охвативший улицу Мельника пожар, Гисинэль почти видел как вместе с домами и утварью сгорают судьбы целых семей. В историях их жизни кто то решил поставить жирные точки и прекратить барахтанье бренных тел.

Один человек совершил ошибку, результатом которой стало это ужасное в своем совершенстве проклятие огненной стихии, и расплачиваться пришлось сотням невинных.

Ассасин видел как огонь опустошает улицу.

Ощущал как бьются запертые в клетке человеческие жизни.

В его силах было прекратить это безумие, путь кана не подвластен магии. Путь воина лишь его собственное тело и сила заточенного в нем духа.

Но он ничего не сделал. У него даже не зародилась такой мысли. Думать о помощи была для него чуждо и неправильно, поэтому мысль так и не появилась.

Ассасин почти не мигая наблюдал за буйствующим огнем с высоты церковной колокольни и считал, сколько еще жизней унесет проклятие его заказчиков.

Смешно представить но они действительно думали, что помогают ему обрушивая на город столь страшное проклятие. В последнем письме заказчик писал, что у принцессы появился защитник, но эту проблему он берет на себя и ассасину не стоит об этом беспокоиться.

Гисинэль не умел беспокоиться.

Он видел защитника на балу. Молодой, дерзкий и холодный как вода. Глаза привыкшего к предательству человека с застывшей глубоко внутри болью.

Ассасин видел как он дрался против нападавших, защищаясь вместе со стражниками в том узком как жало стрелы дворе. Прозрачный меч мог бы забирать жизни не хуже ревущего жаром огня, но у нападавших не было жизни. Телами управляла грязная магия.

Хлопья снега падали на город, в котором поселилась смерть. Боль и отчаяние этого дня ходили рука об руку с его жителями. И крик вампира наполненный болью, внутренней раной, закрыть которою не способен не один целитель, влились в висящий над городом черный траур. Вампир стоял на коленях перед лежащей на земле девушкой и кричал, отчаянно, зло и жалко. Гисинэль всматривался в его лицо, в сжатые глаза и не видел в них слез. Казалось вампир просто не может заплакать.

Это было интересно. Из своего опыта ассасин знал, что когда людям больно, она плачут.

До истечения договора оставалось три дня, нужно было завершить начатое. Он не стал смотреть дальше, бесшумной тенью ассасин спустился с колокольни и бесшумно растворился в людском потоке.

– Ты за это ответишь, – девушка перестала кричать, и теперь в упор смотрела на собеседника.

" Уж точно не тебе, разбалованная шлюха"

Не дождавшись от него реакции она разозлилась еще сильнее.

– Какая может быть от тебя польза, если всего твоего могущества не хватает чтобы убить одного единственного вампира, – ее длинная, заплетенная коса дрожала, словно передавала злость хозяйки. – Ты разнес полгорода, а что в итоге, он остался жив.

В большом окне комнаты можно было увидеть, черные, сожженные дотла дома и здания, серые полосы дама еще продолжали тлеть, отпечатком скорби на улице города лежала черная зола. С высоты особняка, были видны загруженные повозки, на которые кидали поднятые из обломков обгоревшие тела. Стражники просто слаживали их друг на друга и потом вывозили в общую могилу.

Обезображенные тела было не возможно опознать.

Маг решил что хватит выслушивать бессмысленные крики.

– Я не собираюсь оправдываться, я сделал все возможное.

– И это все что ты можешь сказать? – девушка взмахнула руками, длинный халат разошелся, показывая загорелые ноги и плоский живот. – Отец предоставил описание, маршруты и даже его характеристику. А чего ты добился? В Городке ввели комендантский час, маги удвоили бдительность и жаждут крови. А ты всего лишь убил его жену. И это сделал даже не ты.

Закрывая халат девушка скривилась вспомнив лица убийц, бледные будто обескровленные с блестящем сумасшествием в глазах.

Маг сжал кулак, желая впечатать его в ухоженное лицо хозяйки. Но этого делать было нельзя, пока что у него договор с ее отцом, а вот потом, когда обязательства закончатся никто его не остановит.

– На сколько мне известно, ваши попытки его убить тоже успехом не закончились, так что хватит валить на меня все обвинения. – Лучшая защита это нападение. "Какая глупость, а если у врага окажется больше солдат?". – Признайте что он чертовски везуч.

– Нет, – хозяйка дома покачала головой. – Это был простой экспромт, отец слишком поздно сообщил его имя. Так бы у меня все получилось, и не пришлось полагаться на трех идиотов из провинции.

– Я запечатал улицу по всем каналам, он не мог оттуда уйти, к тому же предугадать, что он выскочит прямо к топтавшемуся на месте отряду красногвардейцев, было невозможно предсказать.

– Это тебя не оправдывает. Вам было поручено просто его убить, а не ставить для этого на уши весь город.

– В таком случаи тебе нужно было самой взять кинжал и ткнуть его в грудь, а не вести милую беседу с его женой.

Магу надоели эти крики и упреки. Такое ощущение, что ему снова двадцать, а перед ним стоит его первая жена и начинает причитать по любому поводу. Но тогда он не сдержался и долго бил ее уже мертвое тело об пол.

В место ответа заказчица только гневно сузила глаза, человек решил, что она сейчас позовет охрану, но нет, злость пошла на спад и лицо постепенно стало разглаживаться.

– Хорошо, это будет решать отец. Но не думай, что тебе удастся отвертеться. Мы наняли вас не для того чтобы смотреть как вы не оправдываете наши ожидания. Но это будет потом. А сейчас скажи, как обстоят дела в столице…

Боли не было.

Тело постепенно отходило от пережитых напряжений, выпитая кровь делала свое дело, возвращая быстрыми темпами расшатанное здоровье.

На улице второй день шел осенний снег, вперемешку с мокрым дожем он падал на Город, погружая его в грязь и мокрую слякоть. Этому снегу не хватало зимней жесткости и морозной колючести, он был мягким и хрупким, падая на землю, снег тут же превращался в воду.

Таково была ранняя зима в Городке.

Я второй день, продолжал сидеть в комнате, не выходя наружу. Старое кресло было повернуто прямо к окну, рядом со мной стояла бутылка, древнего как Пелей коньяка, на коленях теплый, клетчатый плед. Я смотрел как за окном летит снег, не падает, легкий и невесомый, в движениях резкого ветра, а почти ровно летит на землю. Снег был тяжелым от влаги и лишь сильные порывы ветра бросали его на штурм преград.

В комнате стоял стойкий запах отчуждения. Оно обволакивало меня со всех сторон, и впитывалось даже частичками кожи. Мне ничего не хотелось делать, просто сидеть и смотреть в окно, попивая коньяк из пузатого бокала.

После смерти Александры прошло чуть больше двух дней. Катарина забрала тело и пообещала все сделать сама, прибывшая на место стража быстро оцепила двор и начала рыть землю в поисках свидетелей и улик. Маги прощупывали каждый участок земли, отдельная группа исследовала камень колодца, блокирующий мою магию. Виктора и Молоха тут же забрали в госпиталь, младшего следователя обнадежили, что ухо возможно удастся пришить обратно. Перед отъездом они подошли ко мне и сказали что им жаль.

Я лишь тупо кивнул головой. Думаю они понимали что я пропустил их слова стороной, но что они еще могли для меня сделать? Вокруг работали люди, голоса отдавали приказы или же просто заставляли пошевеливаться быстрей. А я сидел на куче камня и смотрел на тело Александры, так, со стороны она казалось живой, просто спяшей на голой земле. Глаза искали зацепку, чтобы оставить все как есть и не принимать утрату, но мозг действовал намного грубее, он раз за разом повторял картинки недавнего прошлого.

Лежащая Александра и ее мертвые глаза.

Я все равно в это не мог поверить.

Но мне пришлось.

Через полчаса у стражников наконец нашлось время и для меня. Толстый, с нечесаной бородой капитан, подошел ко мне, чтобы взять показания. От него воняло луком и тмином. Я объяснил, что сейчас ничего говорить не буду, в ответ он пригрозился посадить меня на трое судок в камеру предварительного следствия, за препятствование следствию. Старому служаке было плевать на мою утрату, думаю ему было плевать на большую часть погибших в горниле пламени людей. Не могу судить его за это, маленький человек, с маленькими желаниями и узким, как соломинка взглядом на жизнь. Я ударил его в лицо со всей силы на которую был способен, после всего случившегося меня хватило лишь на то, что стражник просто упал на грязную землю. Быстро подбежали его напарники, и удар чей то тяжелой дубинки отправил меня в так необходимое мне небытие.

С тех пор как я проснулся в своей комнате, я ее не покидал.

Я пил, курил трубку и смотрел в окно.

Нужно было что то делать, впереди меня еще ждала работа, ассасин не будет прекращать задание, лишь из-за того что у меня что-то случилось. Он будет действовать, все так же уверено и неотвратимо. Предположенный мною срок в одну неделю подходит к концу, и мне нужно удвоить усилия, сделать все возможное, чтобы не допустить смерти принцессы.

Но я продолжал сидеть в кресле.

Я сидел в кресле и пил старый коньяк. Выпивка не избавит вас от проблемы, не решит ее и не уберет на второй план. Она просто наполнит голову таким туманом что вы перестаните думать вообще, а когда все же сознание прояснится то ощущение в желудке не позволят вам думать ни о чем кроме смерти.

Вампира тяжело споить, алкоголь действует медленнее и выветривается намного быстрее чем у обычного человека. Лишь методичное накачивания себя напитками поможет достичь нужного эффекта. Я знал как следует пить, чтобы голова переставала работать.

Похороны Александры назначены через три дня. Вампира всегда хоронят через пять дней. Пять восходов солнца должны очистить тело от духа, выжечь его самые дальние части.

– Аар Логан.

Я вздрогнул, янтарный жидкость в моем бокале пошла рябью. Легкий туман в голове не позволил услышать как открылась дверь.

– Да Дарвин. – Я вернул бокал на столик. – Что ты хотел?

– Каас Виктор хотел с вами поговорить.

Я не повернулся к старому слуге, продолжая смотреть в стекло, но был уверен что его лицо выражает глубокую печаль и скорбь, те же чувства что и отразили на нем когда он узнал про смерть Александры. Он знал ее с раннего детства, и боль от утраты грызла душу очень глубоко.

– Где он сейчас?

– Ждет на первом этаже.

– Скажи ему, что я буду рад с ним поговорить.

Дарвин тихо закрыл дверь и вышел в коридор, его мягкий шаг был почти не слышен. Я подумал о том, чтобы наполнить бокал, полупустая бутылка на ощупь была прохладной. Старые и дорогие напитки имеют тонкую вязь рун, которые не позволяют достигать ему комнатной температуры. Никто не любит пить теплый коньяк.

Дверь вновь открылась и в комнату вошел Виктор. На этот раз я услышал его шаги заранее, но остался сидеть на своем месте.

– Продолжаешь пить в одиночестве? – голос у Виктора был чуть напряжен, думаю он размышлял до какого состояния я уже успел напиться.

– Просто продолжаю пить. Тебе налить?

– Нет, благодарю, – он прошел через комнату и сел в кресло возле окна. – Только одиннадцать часов дня.

– Ты не правильно ставишь приоритеты, – заявил я делая глоток, – не только, а уже одиннадцать. Не стоит ждать и подчинятся чужим приоритетам, делай то, что хочешь, а то можешь не успеть.

Виктор наклонился вперед и сложил локти на коленях. Только сейчас я заметил, что он одет в рабочий костюм следователя. Строгие брюки и теплые ботинки с острым носком, на теле плотный, черный свитер с высокой горловиной.

– Слушай, Логан. – его лицо напряглось и во взгляде появилась сосредоточенность. – Я не могу сказать, что понимаю что ты сейчас чувствуешь, мне не приходилось через это проходить. Но я считаю что это не правильно. Александра была отличной девушкой, и не заслуживает того чтобы после ее смерти ты сидел и медленно спивался.

Хорошая речь, так говорят друзья, чтобы подержать тебя в трудную минуту, они не могут тебе помочь, есть проблемы и случаи когда помощь не возможна, но они все равно продолжают быть с тобой и дают то единственное что могут.

Поддержку. Был ли Виктор моим другом?

Я знал следователя не больше недели, и если бы он не оказался моим соседом по дому, сидел бы он сейчас передо мной?

– Не заслуживает говоришь? – я одним глотком осушил бокал до дна и вытер губы ладонью. – Семь лет назад, я так же потерял своих родителей. И знаешь что я узнал с тех пор? – лицо Виктора напряглась еще сильнее. – Что бы ты не делал, каждый день ходил на могилу или целыми днями на пролет проливал бы слезы по погибшим это не имеет значения. Помни ты их или тупо забудь, им до этого нет никого дела, и уж можешь мне поверить, через какое-то время тебе тоже не будет до них никакого дела.

Виктор сжал кулаки, пальцы громко хрустнули.

– Я слышал про них, мне жаль Логан что так все получилось, мне жаль что погибла Александра, но это не повод сидеть в комнате отгородившись от мира и беспрерывно пить, нужно жить, ведь если жизнь такое дерьмо, то не проще ли просто взять и перерезать себе вены?

– Ты слишком спешишь, ты не понимаешь…

– Я и не собираюсь понимать, – повысив голос перебил меня следователь. – Мне достаточно и того что я вижу. Ты сидишь в этой комнате уже второй день и только делаешь себе хуже. Ты не должен так поступать, мы еще должный найти того кто это сделал. Молах сказал что ты уже сталкивался с этими типами, это может помочь.

Виктор и сам до конца не понимал о чем говорит. Я смотрел в его глаза и видел как в них мелькают самые разные чувства, отголоски десятков мыслей проскальзывали где то глубоко в нем. Он знал что мы должны действовать, искать виновных и думать над тем как не допустить повторения прошлых ошибок, не позволить обстоятельствам и чужой воли забрать близких.

Стремление к действиям в человеке горит почти всегда, огонь что то изменить, доказать себе и в первую очередь другим людям что ты способен не только сидеть на месте и вести свое существование. Ты можешь больше, намного больше. Но подобно обычному огню, такие порывы нужно питать настоящими поступками, а не только размышлениями как изменится твоя жизнь после того как ты это сделаешь.

– Ты сейчас говоришь о месте, Виктор. Но скажи, ты хоть раз мстил?

– Нет, – он не отвернул головы. – Но считаю, что у меня появилась достойная причина сделать это в первый раз.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Спроси у своего начальника, он тебе объяснит, к чему приводят подобные желания.

Выживший, искалеченный после плена Молах был лучшим учителем чем я. Его опыт не ограничился простыми душевными шрамами, которые можно забыть, приняв достаточно вина.

– Он сказал, что месть не дает ничего кроме разочарования, – странно что они вдвоем вели беседу о подобных вещах. – Но она помогает вернуться к жизни, помогает двигаться дальше и оставить прошлое в прошлом.

Я посмотрел на темно желтую бутылку, в которой еще оставался янтарный напиток, ничего кроме временного помутнения он не способен мне дать. Затем перевел взгляд на замершего в ожидании Виктора. Он предлагал мне найти виновного и посмотреть сколько в нем крови. Два выбора, не громадных и пугающих своим будущем, а простых поворотах, которые мы совершаем каждый день. Но каждый из них был всего лишь начальной точкой, последствия от выбора которой придут позже.

Думаю Александре бы не понравилось что я сижу и бессмысленно просаживаю деньги ее отца.

– Как твое ухо?

От неожиданного вопроса, Виктор сначала удивился, а затем медленно расслабился. Я видел, как он сделал кажущийся ему незаметный выдох.

– Отлично, – он повернулся ко мне левой стороной лица, показывая вполне живое и розовое ухо. – Целители прилатали его почти сразу же, сказали что мне повезло, ничего опасного не успело попасть в рану. Но когда они его пришивали, это было ужасно.

– Целители не признают анестезию и обезболивающие, – сказал я. – Просто они сначала учатся резать а потом лечить. Что с ногой Молоха?

– Кость выправили, и наложили заклятие. К завтрашнему обеду она должна срастись полностью. Пока что он находится в госпитале. Целители обещают, что ему нужно лежать еще неделю, но думаю он выйдет оттуда намного раньше. А как вышло, что ты оказался здесь? – он кивнул на кресло. – Я думал, ты лежишь в одной из палат.

– Целители не слишком любят лечить вампиров, – коротко ответил я. На самом деле, как сказал мне Дарвин, меня сюда привезли лишь благодаря содействию Катарины. – Тем более меня вылечить достаточно просто.

Я показал ему темную бутылку без марочной этикетке, стоящую на полке, возле кровати. Виктор кивнул, показывая, что понял о чем я говорю. Затем достал из кармана брюк сложенный вдвое конверт.

– Кстати, тебе пришло письмо, – он протянул его мне, для этого ему пришлось приподняться с кресла, – принес обычный посыльный, мальчишка лет тринадцати.

Я развернул его и присмотрелся на восковую печать. Открытый глаз в центре монеты – символ дома Каддо.

– Это от Квалена.

– А кто это?

– Наш староста.

Я сорвал печать и достав письмо пробежался глазами по двум строчкам каллиграфического почерка. Это была даже не письмо, а приглашение. Париус Квален просил меня найти его сегодня в шесть вечера в Библиотеке Академии, есть вопросы которые нам следует обсудить.

– Пойдешь? – спросил Виктор, когда я передал ему суть приглашения. Это был не секрет который следует хранить и держать в себе.

– Ну раз пить мне больше нельзя, – я откинул плед в сторону и встал с кресла, в коленях хрустнуло. – Нужно заняться делами, Александра не любит, когда я предаюсь лени, завидует.

Виктор не стал меня поправлять, он был для этого слишком хорошо воспитан и умен.

– Но для начала расскажи мне, что вам удалось узнать?

– Ты должен понимать, я не могу рассказать тебе всего, – мой сосед придирчиво меня осмотрел, так же само разглядывал меня Молах на допросе, перед тем как перейти к вопросам. – Это служебная информация и за ее разглашение меня могут лишить ранга. Но так как ты заинтересованная сторона, слушай что удалось узнать. Ничего.

– Как это ничего? – я встал по среди комнаты глубоко удивленный подобным ответом. Вся Стража и маги ничего не смогли раскопать, в такое было тяжело поверить учитывая что маги могли при желании устроить допрос мертвецам.

– Ничего что помогло бы нам выйти на след, – поправил сам себя Виктор. – Проклятие которое использовал маг, готовилось около трех недель, он методично наносил по Городку маркеры, разбрасывая их как можно ближе друг к другу, чтобы охватить всю площадь. Мы нашли уже больше дюжина таких знаков, хорошая новость в том, что повторно он использовать их уже не сможет. Наши, подняли все журналы учета, пытаются сузить круг подозреваемых до тех, кто въехал в Город на протяжении последнего месяца. Но на это мало надежды, маг может жить тут уже несколько месяцев. Очень необычная вязь самого заклятия, красная палата сказала, что раньше с подобным не сталкивалась, но по предварительной оценке, оно вышло откуда-то с востока, слишком много огня.

– Там много пустынь, люди покланяются солнцу. В этом есть смысл.

– Карнелиус сказал так же. Но это все равно нам ничего не дает.

– У вас еще есть трупы нападавших, – напомнил я.

Виктор раздраженно скривился.

– Вот именно что трупы. Ничего нового они не дали. Описание полностью совпадает с тем сумасшедшим что напал на тебя в Хорглисе. После той бойни, мне тяжело представить как ты вышел с таким противником один на один.

– У меня не было большого выбора, – соврал я. Выбор есть всегда, даже если тебя ведут на плаху. Я взял бутылку с кровью и сделал глубокий глоток. – Но ты забываешь одну важную вещь. Погибшие.

– Это самая больная тема, Логан, – на его лицо набежала тень от пережитого. Теперь она будет с ним до конца жизни. – По первым оценкам погибло около шестисот человек, цифры продолжают расти. Такого не случалось уже больше трехсот лет, с тех пор как убили Ватара. Но я не понимаю как погибшие касаются наших проблем.

– В том пожаре умерли не только люди.

– О-о, – медленно протянул Виктор – вампиры и вериортеры.

– Да, это проклятие касается не только вас, так что будь просто внимательным и следи за ситуацией. Чистых проверили?

– Почти сразу как удалось потушить пожар, их дом оцеплен Стражей. Им закрыли выход в город. Но пока что ничего чтобы связывало их с пожаром найти не удалось. Устрой пожар, они скорее подпалили бы ваше общежитие, убивать людей они еще не привыкли.

Стоящие возле стены большие механические часы начали бить в золоту чашу. Виктор тут же встал с кресла и поправил брюки.

– Мне нужно идти, мой обед только что закончился, – он подошел ко мне и положил руку на плече. – Главное не о чем не сожалей. Увидимся позже.

Следователь вышел, закрыв за собой дверь, тишину нарушал лишь треск шестеренок в часах. Я открыл окно и взяв бутылку с остатками коньяка выкинул ее на улицу.

Нужно поговорить с ааром Аланом.

Библиотека находилась на территории Академии, но не совсем уж рядом с ней, как я ожидал.

На улицах уже было бы темно, и если бы не горевшие фонари, то я бы давно промочил свои ботинки. Идущий с утра снег не прекратился, как впрочем и дождь, вместо зимнего хруста под подошвой, я слышал лишь раздражающие чавканья. А когда вступал в лужу то просто тихий бульк. Людей было мало, после случившегося маги предостерегли жителей от необоснованного блуждания по улицам. В такие моменты демократия уходит на задний план, выпуская перед собой сильную централизацию.

Было уже почти шесть часов, и я следовал на встречу к Париусу. Она не обещала быть приятной.

Я зашел на территорию Академии, объяснив стоявшим у ворот стражникам причину своего прихода. Как оказалось староста внес мое имя в список гостей и меня впустили наградив лишь парой подозрительных взглядов. Можно сказать повезло.

В небе стояли густые, серые тучи, прохладный ветер кидал в лицо влажный снег и казалось нет нечего хуже чем куда то идти в такую отвратительную погоду. Если повезет, ночью ударят морозы и все эти лужи покроются льдом, избавив людей от слякоти.

Входом в библиотеку оказалась высокая, заросшая виноградными лозами арка. Внизу, на столбе были прибита табличка с ровными строками надписей. Я не стал в них вчитываться и просто прошел дальше.

Высокое крыльцо, острый козырек и серые почти черные двери. Когда я потянул ручку на себя, показалось что они весят целую тону. Переступив порог, я струсил с пальто частички снега и провел рукой по волосам.

Сбоку, в уютной сторожке посапывал огромный охранник. Существуй в реальности великаны или тролли, я бы побился об заклад что его предки согрешили с одним из них. Стараясь не разбудить стража порядка, я пошел через длинный коридор. Высокий потолок, с узкими люстрами, пол был выложен шахматной мозаикой, чередуя черные и белые квадраты, на белых стояли не известные мне символы. Стены украшены огромными полотнам, моменты старых сражений ошибок, разворачивались прямо перед глазами. Ступенчатые колоны, с ручной резьбой выплывали прямо из стены.

Пройдя коридор я оказался в огромном помещении. Куда бы ни смотрели глаза, везде выглядывали высокие стеллажи с книгами, ровными рядами они уходили далеко вперед, теряясь в неосвещенных глубинах. Корешки книг, с разноцветными надписями, смотрели со всех сторон. Не знаю сколько лет собиралась эта библиотека, тем более не представляю себе, как можно запомнить хоть часть из имеющихся тут книг.

Зал был погружен в тишину, если сильно сосредоточиться и напрячься, можно было бы услышать даже сопение спящего охранника. В такой тишине очень хорошо оказалась слышна, шаркающая поступь. Человек вышедший из-за стеллажа, не привык бегать или делать что то поспешное. Не старик, его возраст замер где то на отметке в шестьдесят лет. Абсолютно лысый череп, кожа натянута, с твердыми складками морщин на лице. Глаза прищурены, их обладатель не любил ярокий свету, полагаясь больше на маленькие огарки свечей.

– Я старший Хранитель Капир, чем я могу вам помочь молодой человек? – не смотре на прищуренный взгляд, его глаза оставались чистыми и смотрели ясно, без какой либо неуверенности.

– У меня назначена встреча с яр Париус.

– Уважаемы яр сейчас на третьем этаже. Пойдемте я вас провожу.

Только сейчас я посмотрел верх. Потолка в наступившей за коном темноте я не разглядел, зато увидел ряды идущих вверх этажей, над которыми выглядывали книжные шкафы.

– А сколько всего этажей в библиотеке?

Капир улыбнулся моему вопросу, видно я не первый кто задает его очутившись тут.

– Девять этажей, – он развернулся и махнув рукой, показал чтобы я следовал за ним. – Плюс еще подземные этажи. Их двадцать четыре, там охраняться старые архивы и запрещенная к прочтению ересь.

– Разве это не закрытая информация? – та легкость с которой хранитель сообщил мне о запрещенный знаниях обескураживала. Может он просто спятил, ходя тут в одиночестве и разговаривая сам с собой.

– А вы собираетесь их читать?

– Нет но…

– Тогда ничего закрытого тут нет. Все знают про то, что нельзя совершать грешные поступки, но разве это кого-то останавливает. И можете мне поверить, молодой человек, попасть туда намного труднее, чем пройти спящего на посту Колина.

Мы шли прямо вдоль голой стены, слева от меня проходили повороты между стеллажами. Думаю зайдя туда по неосторожности можно блуждать не один день. Где то вдалеке, мелькнула тень, тело человека на миг закрыло источник света. Тут я вспомнил, что Капир назвался старшим Хранителем.

– Сколько всего человек обслуживает библиотеку?

Хранитель остановился, я подумал что это действительно оказалась закрытая информация, но оказалось что он просто прикидывает число.

– Чуть больше сотни, – наконец ответил он и мы продолжили движение, – хранители, собиратели, архивирусы. Много людей. Книги любят внимание.

Мы подошли к широкой лестнице ведущей на второй этаж и выше. Одной стороной она примыкала к стене, а с другой крепились перила. Мы стали подыматься наверх, ступеньки скрипели, но даже этому скрипу я был рад, тишина давила на сознание. Я не представляю как сюда можно приходить и что то писать. Тут скорее сойдешь с ума, чем напишешь доклад по истории.

– Тут всегда так тихо?

– Почти, – сразу же ответил Капир, – студенты больше берут книги с собой, чем работают тут с архивами. Нынешний век, уже не тот что был раньше.

Мне оставалось только гадать к какому веку относит себя Хранитель, в том что это даже не прошлое столетие, я был полностью уверен.

– Но горожане то заходят суда.

– Для них она платная, а кто будет платить за возможность читать старые воспоминания. Им больше подавай записанный вымысел, чем настоящие знание.

Я припомнил книги из дядиной библиотеки, некоторые из них весили по семь а то и больше килограмм. Что бы столько прочитать нужно иметь большое терпение и кучу свободного времени, которого нет у человека среднего достатка.

Мы поднялись на третий этаж и Хранитель повел меня дальше. Больше я вопросов не задавал, старик не похож на любителя поговорить. Идти оставалось не долго, мы прошли мимо книжных полок, дважды свернули налево и вышли к стоящему в окружении шкафов большому столу для записей. Этакое свободное пространство, островок без книг.

За столом сейчас сидел староста и что записывал в тетрадь. Рядом с ним громоздилось несколько книг, из которых он видно и делал выписки. Услышав нас, староста поднял голову, красные как сок дикой вишни глаза блеснули.

– К вам гость яр Квален.

– Спасибо Капир – он сказал это таким тоном, словно был знаком с хранителем не один десяток лет.

Библиотекарь просто кивнул головой, развернулся и исчез в бесконечных рядах стеллажей.

На столе горели три свечи помещенные под стекло. Их свет отлично рассеивал темноту, и бросал по сторонам тени, которые от легкого движения огня шевелились.

Не дожидаясь приглашения я отодвинул стул и сел. Вампир отложил в сторону железное перо и начал массировать руками вески, создавая вид усталого от работы человека.

– Прими мои соболезнования, мне жаль что Александра погибла, – первым заговорил Квален.

Я непроизвольно покрутил кольцо на правой руке. Он говорил честно, искренне, но это была не правда.

– Не стоит. Что бы ты не чувствовал сейчас, сожаления в тебе не больше чем крови сухом дереве. Зачем ты меня позвал?

Староста не ожидал от меня такого ответа, мне даже показалось что он сейчас обрушит на меня магию, заставит забрать свои слова обратно, но он выбрал другой путь.

– Ты прав, я не знал твою женщину и мне не о чем сожалеть. Вы вдвоем вязались в игру участие которой вам не по силам, это должно было случится.

Вампир меньше меня на пять лет, проживший всю жизнь вдалеке от столице и привыкший общаться только с туземными идиотами пытался сейчас учить меня жизни.

– Я не хочу спорить, – произнес я разглядывая его лицо, – но просто запомни, еще раз такое о ней скажешь, и у тебя станет на одного врага больше.

– А сейчас ты мне не враг? – театрально удивился староста, но глаза его не умели играть.

– Сейчас ты мне безразличен.

– В таком случаи я приму твои слова к сведенью. Но не думай что аар Алория сможет прикрывать тебя вечно.

Видно игра пошла в открытую, в прошлый раз он не был столь откровенен. Только остается неизвестно, лишь одна смерть Александры сыграла в этом главную роль, или произошло что то еще.

– У аара Алана слишком много дел, чтобы он занимался еще и моей безопасностью. Ты так и не ответил на мой вопрос.

Квален поставил на стол локти сложил пальцы домиком.

– Хотел тебе сообщить что я получил из Анклава сообщение, – он замолчал ожидая от меня вопроса, но я его не произносил, – Совет обеспокоен тем что произошло два дня назад, в пожаре погибло трое вампиров. Совет считает что в этом виноват ты и твой дядя.