Текст книги "Закат [СИ]"

Автор книги: К. Колесниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

– Открытие – удивлено переспросил я. – Я думал, что бал это и есть все открытие.

Граф поднял бокал на уровень глаз, и осмотрел зал, сквозь темно-алую призму напитка.

– Нет – ответил он. – Маги ждут когда все соберутся, и лишь тогда начнется главная часть. Они любят театральные эффекты.

– А собираются, если судить по опыту, примерно в течение двух часов. – добавил молодой виконт. И затем добавил, – Говорят в этом году бал начнется с вальса.

Хотя трое дворян, было одного возраста, виконт выделялся некоторой юностью лица. Такое ощущение что он перестал изменятся лет в семнадцать, восемнадцать. У него оказалось на редкость открытое лицо доверчивого юноши. Но стоило мне посмотреть на длинный, белый, не заживший до конца рубец шрама, тянущейся из-за левого уха. Я тут же изменил свое мнение. Даже ребенок может заколоть тебя мечем, возраст тут не помеха, главное мотивация.

Тенок с начала разговора так и не произнес ни слова, он продолжал смотреть вокруг, не забывая впрочем, при этом бросать короткие взгляды на Александру.

В зале играла легкая музыка, духовный оркестр, располагался на большом балконе и с высоты на всех присутствующих лилась приятная, фоновая музыка.

– Мы с Логаном приехали всего несколько дней назад и большую часть новостей не застали. Я думала, это будет обычный бал.

Как не странно виконт кивнул очень понимающе.

– Мы сами чуть не застряли из-за дождей. После таких ливней, дорога стала просто ужасной. Но впрочем вы не так уж и много пропустили. Как оказалось, Городок весьма спокойный город.

– Чего нельзя сказать о его населении. – сказал Глох.

Я отпил от бокала и удивился качеству напитка. Оказывается маги не экономят на пыли для глаз. Лишь самое дорогое и качественное.

– Вы имеете в виду вампиров и оборотней? – дипломатично спросил я. Интересно узнать, что о нас думают в высшем свете.

– Не только, – сказал Глох – Еще есть Чистые, которые начали сунуть нос в политику, а нет нечего хуже политика фанатика. Нелюди хоть способны идти на компромиссы, чего нельзя сказать о Чистых.

Говоря о Чистых улыбка молодого графа померкла, и в голосе появилось что-то грубое и серьезное. Я думал что встречу в Академии молодых детишек, привыкших к нянькам и родительской опеке, я думал что они не смогут создать мне проблем даже если и захотят. Но я забыл, что там, где есть слабые, всегда найдутся те, кто окажутся сильнее. Помимо маменькиных сынков и дочерей, в Академию приехали и наследники родительских состояний и богатые родственники, которым уже приходилось доказывать свою прочность и способность принимать решения, окунув руки в кровь.

Сейчас после слов Глоха, я сделал для себя пометку, что он один из таких людей. Маску беззаботности он в любой момент мог поменять на маску солдата или палача.

– Вампиры без сомнения опасны, – наконец подал голос Тенок. Невозмутимый и спокойный он был похож на слона, которой наплевал на всех и вся. По мелькнувшему на лицах, двух других дворян удивлению, я понял, что Тенока заинтересовал разговор. – Но им хватает ума не бросаться в глаза, и оставаться в тени. Оборотней в ежовых рукавицах держат главы кланов. Отец говорит, что без разрешения они даже не выходят из дома. Но фанатики за неполный месяц уже успели учинить несколько потасовок. И кто знает, что придет им голову, упади с неба звезда? Продолжат ли они так же выступать против нелюдей или же начнут резать обычных людей. Маги сделали ошибку, что впустили их в город.

Обдуманные слова дальновидного человека. Хотя, на мой взгляд слишком дальновидного, смотреть далеко вперед нужно, в этом кроется путь к успеху и долгой жизни. Но смотреть через чур далеко глупо, можно надумать себе множество опасностей.

– Будь у меня столько золота сколько его у Чистых – сказал Глох. – Маги и меня впустили бы в Городок.

– Будь у тебя столько золота, тебя бы тут не было. – со смехом сказал виконт Баливер. – Но ты Тенок, зря об этом переживаешь, это проблема магов, и Стражи.

Граф, сделал взмах рукой, словно отпугивал муху и ответил

– Когда чистые начнут убивать простых людей, ты Балвер заговоришь по другому.

Молодой дворянин в ответ промолчал, но его глаза говорили, что когда Чистые начнут проводить такую политику, тогда он и начнет об этом думать. А пока вниманием виконта владел бал.

– Говоря о Стражи, – произнес я, смотря как свет люстры, проходит по фигуре Александры, играя бликами на ткани платья. – Говорят, у следователей в последнее время прибавилось работы.

И хотя говорившими об этом был, всего лишь один Виктор, вдруг дворянам что-нибудь известно, все таки если у проблемы у следователей, это о чем то, да говорит.

Как я и ожидал, ответил Тенок, может быть потому, что он был самый тихий, а может потому что в его темных глазах невозможно было ничего прочесть.

– Следователи народ занятой, им не приходится сидеть без работы. – неброско сказал он.

– Да, но ночные выезды чуть ли не половиной отделения, обычной работой пожалуй не назовешь.

В темных глазах на миг выскочило удивление, но его быстро поглотило обычное спокойствие графа

– Это уже не похоже на слухи.

Виконт заинтересовано навострил уши, ожидая услышать что-то интересное и малоизвестное.

– Мы застали подобную картину в день приезда, – скрывать было особо нечего поэтому я сыграл в открытую. – Ночью, человек одиннадцать следователей изучали переулок в компании Стражи и Гвардии.

Тенок положил пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта, тот благодарно кивнул и заменил его полным.

– Следователей тревожат трупы. Пять трупов убитых с особой жесткостью. Поговаривают о серийном убийце или просто о сумасшедшем с ножом в руке. Причем таком, который способный скрываться от магов.

Даже Александра удивилась такой новости. Ее глаза блеснули и сузились, в них исчезла былое веселье и непринужденность, но всего лишь на мгновение, через один вздох она выглядела как и прежде, продолжая играть роль красивой девушки.

– Мысль о том, чтобы кто-то может скрываться от магов в их собственном городе, выглядит абсурдной. – высказала она свое мнение

– Именно, – согласился с ней Глох, будто тоже видел эту пойманную, абсурдную мысль. – Поэтому об этом и говорится на уровне слухов.

Я тоже так думал, но против перерезанного горла, даже маги еще не нашли заклятия.

– Есть множество способов скрыть свое присутствие от магов. – Александра для себя сделала заметку пор трупы, и вновь продолжала наслаждаться вечером, хотя может она и меня дурачит своим настроением, кто их поймет.

– Можно, – не стал отрицать очевидное граф, каждый дворянин разбирался в магии, пусть даже и сам не владел даром, не разбираться в таких вещай, было в их среде плохим тоном. – Но это можно проделать с тремя, пятью магами. Для того чтобы водить за нос всю Академию, нужно придумать что-то новое.

Спор типа, топор лучше меча или моя жена красивее твоей тещи, может продолжаться несколько часов. Не люблю споры, особенно если твой абонент девушка, и особенно если, она твоя жена.

– Вы правы, возможно это всего лишь слухи.

Я ожидал что на этом тема разговора плавно свернет в поворот и покатится в другую сторону, но вместо этого она очутилась на крутом спуске и полетела еще быстрее.

За вожи взялся, позабытый мною виконт.

– Пару дней назад, в салоне, – сказал он. – Я общался с одним следователем. Парень сильно перепил и рассказал кое-что интересное. Было зафиксировано пять жертв, но следователи считаю что их может оказаться больше, около десяти. Он так же жаловался что на них давит начальство, требуя скорых результатов, но у них пока что ничего нет. Так что это не пустые слухи.

Честно признаться, я бы прекрасно себя чувствовал и без его новостей. С моими-то проблемами.

– Тогда нам остается положиться на Стражу и поменьше бродить по улицам ночью.

Что не говори, а ночные прогулки, это чуть ли не одна из основных причин, несущих за собой неприятностей. Люди думают что их не коснется проблема, что, я мол человек простой куда на меня еще проблемы, я сер как облака и не заметен как грех, неприятностям нет до меня никакого дела. Но в результате, человек получает болезненный урок, и не всегда после этого он продолжает самостоятельно двигаться, чаще после такого его прячут под метровый слой земли.

– Скорее уж не на Стражу, – поправил меня виконт. – а Имануила Молаха, о его успехах уже ходят чуть ли не легенды.

Было видно что виконту нравится этот человек и он ему симпатизирует. Все нравятся положительные герои побеждающие черных злодеев. Белый образ добра, конечно натянут за огромные уши, но все еще способен вызывать в людях бурные и сильные чувства.

Оставалось надеяться, что виконт будет также радоваться, когда Молох придет его задерживать.

– Я видел его сегодня на балу, – поделился наблюдениями Глох. – Он не выглядел слишком уж озадаченным. Хотя увидеть его шрамы, когда он улыбается, мне честно признаться не хотелось бы совсем.

Мне вдруг припомнился мужчина со шрама на губах, стоявший в очереди за напитками прямо передо мной.

– Плохие шрамы, рванные. – непроизвольно сказал я вслух. Иногда мысли настолько быстры, что не успеешь одуматься, как они уже слетают с твоего языка, я следователь записывает показания.

Александра внимательно на меня посмотрела, и мне даже показалось, что она раздумывала, спросить ли меня где это я познакомился с главным следователем Городка, но бал был так ярок и хорош, что она скормила эту мысль своим демонам, и отложила на потом.

Глох воспринял же мои слова как данное, что же, зато в разговоре появился наконец таки поворот.

– Я пытался узнать, откуда они могли появиться. Уж очень ужасающе они смотрятся. Оказывается никакой тайны в этом нет, хотя говорят об этом коротко. Но пара бокалов вина решают подобные неловкости. Как мне сказал один подвыпивший писец, во время последней колониальной войны, Молох попал в плен к сирийцам.

Даже по моей, не боящейся солнца коже пошел озноб.

Сирийцы жили на соседнем материке и считались одним из самых диких народов на сегодняшний день, когда цивилизованные люди стали попадаться чуть ли не на каждом шагу. Свирепые, закаленные в войне, они были знамениты тем, что не брали врагов в плен. Но если уже такое случалось, тогда пленники завидовали мертвым.

У них было свое собственное государство со столицей Камир, но территории Сирии, граничили с огромной пустыней, что делало их завоевание делом трудновыполнимым. Я ходил лишь на самом краю пустыни и должен признать, страшнее места я еще не встречал, если конечно не говорить о моей свадьбе, вот уж точно, где бы я не за что не хотел оказаться. В тоже время сами сирийцы путешествовали по ней без особых проблем, чем и пользовались для захвата или грабежа более плодородных земель. В последний раз их интересы за колонии столкнулись с Валиорам, одиннадцать лет назад.

– Рваные шрамы на губах, – задумчиво произнесла Александра, прижав бокал к щеке, – Маленькие, короткие и плоские?

– Именно так, – ответил за Глоха, молодой виконт. Но даже говорить на такие темы как оказалось ему неприятно, жуткие шрамы и их прошлое не то, что хотел бы обсуждать Баливер.

– Я слышала несколько историй про пытки сирийцев, но отстаивать их правдоподобность не возьмусь.

Я сам знал нескольких сирийцев, они рассказывали много интересных вещей и историй, включая несколько полезных заклятий, которые обошлись мне по стоимости в маленькую виллу на берегу моря. Но я до сих пор считаю, что оно того стоило.

Про сами пытки спрашивать их я побоялся, поскольку думал, что во время рассказа таких вещей у рассказчика может появится мысль продемонстрировать историю на реальном примере.

Александра же в юности была более развязанным собеседником чем я, поэтому ее прошлое намного толще моего.

– Как мне говорили, – начала она, – у самих сирийцев нет пыток. Они считают такой поступок недостойным и низким для воина. А как известно все сирийцы как и женщины так и мужчины…

Тут она сделала паузу, давая возможность подыграть ей другим.

– Воины. – закончил Тенок.

– Правильно. Воины. Но пытки они заменяют испытанием, пройдя которое пленникам дают свободу.

Описанные вами шрамы, очень подходят на последствия одного такого испытания.

Двух пленников усыпляют, чтобы они ничего не чувствовали, одному зашивают ниткой рот, другому глаза. Затем их приносят в комнату где на шеи надевают металлический ошейник с длиной цепью. Цепь идет от ошейника одного пленника к другому и крепится на замок, под подбородком. Ключ от замка, вешают на шею, но не просто так. Ключ от ошейника одного пленника вешают на шею другого. Таким образом, чтобы его открыть нужно подобраться к сопернику впритык. Но это еще не все, сама цепь на середине проходит через простое устройство, наподобие водяного круга, но только движется оно не от воды, а от магии. Как только один из пленников дернет цепь, устройство начнет работать и наматывать на себя цепь. Когда пленники просыпаются, один ничего не видит, второй не может говорить, кто-то дергает цепь, и минуты начинают идти, отсчитывая конец. Чтобы выбраться нужно, сделать выбор, которых у них несколько.

После того как она закончила я перестал слышать мелодию музыки и шум разговоров. Перед глазами стояла нарисованная Александрой картина, и ужасный выбор каждого из пленников.

– Какой ужас, – первым нарушил молчание Глох. Он одним глотком осушил полупустой бокал, словно старался затопить свои мысли. – Уж лучше сразу умереть, чем пережить такое.

Сама же Александра не выглядела слишком впечатленной своим рассказом, хотя думаю свои кошмары она пережила несколько лет назад, когда услышала историю в первый раз.

– Кто знает – задумчиво заметил Тенок. Вот уж точно, кому нипочем страшные истории, спокоен как всегда. – Это все же, какой никакой, но шанс остаться в живых.

Ответить Глох не успел. Как только он собирался что-то сказать, как в зале резко погас свет.

Люстра мигнула, погрузив огромный зал в темноту, тени в один миг выросли и заполнили пространство как стая голодных духов. Одновременно с этим умолкла музыка, скрипка высекла высокую ноту, как птица, рвущаяся высоко верх, и замерла, камнем упав в тишину. Люди замолчали, слова готовые сорваться с языка, замерли на месте, лишь несколько красных глаз, словно звезды вспыхнули и погасли, вампиры выражали свои чувства по-своему. Для них, как и для меня самого, темнота не стала помехой, яркие краски и блеск золота исчезли, словно стертые рукой художника, оттенки расплавились и смазались, став похожими на темные пятна. Серо-белые цвета заполнили мой взгляд, я смотрел на мир как будто сквозь серую призму старого стекла.

Но и этого хватило, чтобы увидеть как напряглись стоящие рядом люди. Кто-то остался просто стоять, ожидая продолжения, другие же начали быстро оглядываться бормоча семейные заклятия. Я ощутил как легкие крылья верхнего пласта, частыми островками раскрывались в разных местах зала. Что не говори собравшаяся, тут сегодня публика резко отличалась от среднестатистической. Не было ни гневных криков, свое возмущение и страх люди смогли сдержать глубоко в себе, не дав пагубным чувствам запятнать свою репутацию. Даже молодые девушки, прикусив губы, ждали следующего действия. Никто не побежал к выходу и не стал плести заклятия, многие нащупали верхний пласт, и приготовились, в случаи необходимости зачерпнуть от туда по максимуму, но в открытую никто ничего не предпринимал.

Должен признать это производило впечатление. В следующий миг, люстра вновь мигнула, в ней зажегся огонь, и ровный свет желтоватого цвета полился сверху.

На небольшом пьедестале, в стороне от оркестра и зала, где минуту назад никого не было, стояли трое мужчина, давно перешагнувших, преклонный возраст. Как мне было известно из полученных ранее бумаг. Это были три ведущих ректора Академии. Тут не было никакой демократии и выборов. Власть не делилась и чиновники сводились к минимуму. Абсолютная власть.

Лишь у трех магов, руководящих всей Академией. Но стоило немного присмотреться как стало заметно, что не такие уж они и старые как говорили слухи. Хотя когда речь идет о возрасте мага, тут пасуют даже пророки, привыкшие грозить людям небесными карами каждый третий год. Один из них, стоявший сбоку, был абсолютно лыс. Гладкая кожа черепа блестела в купающимся свете зале, с худым лицом, глубоко посажеными светлыми глазами, он был похож на засушенный плод. Но только не тот, что может со временем сгнить, а который с годами становиться лишь крепче. Тугие морщины шли по бокам глаз, но не выглядели обвисшими, скорее гладкие, они были словно вырублены на худом лице.

В черном костюме, под черную рубашку, его глаза выделялись особенно ярко. Второй ректор, был ниже на половину головы, у него оказалось простое лицо обычного человека, которое можно встретить у продавца сдобного хлеба. Если о первом можно говорить как о сильном характере и стальной, не сгибаемой волей, то этот маг, был прелюдным человеком. Об этом говорили, гладко уложенные, абсолютно седые волосы, синие, без грубой складки между ними глаза, и короткая, ухоженная темно-светлая борода. Глядя на него, вспоминался добрый король который желает добра своему народу.

Последний в тройке ректоров маг, стоял расслаблено, с намеком на улыбку на лице. Длинные, уложенные в хвост волосы, подчеркивали острое, породистое лицо, которое дышало многим поколением славных предков. Красивый, словно созданный чтобы радовать глаза, и не думать об опасности, дышащей из его тела. С косым разрезом темных глаз, маг походил на ящера, и казалось в любой миг он мог взорваться градом движений. Строгий костюм был заменен темными, зауженными брюками с манжетам и серой рубашкой.

Но какими бы разными не казались маги, их объединяла одна общая черта. Большая как океан, она омывала каждого из них.

Даже на таком расстоянии от них я смог ощутить, что нахожусь в их доме, и кто истинный хозяин Академии.

Их объединяла власть. Огромная, способна сокрушать города и государства сила, была в руках у этого триумвирата.

Место действия: Анклав.

время: опасное.

Лаур плохо запомнил сам подъем.

В голове бились мысли, не упасть, не шуметь, не бояться. Эти три слова законченным циклом крутились по кругу, не давая подумать ни о чем другом. Не дать отвлечься, не дать совершить ошибку.

Поэтому вор даже не старался запомнить, подобные вещи лучше навсегда забыть, чем вспоминать о них спустя десятки лет, сидя в кресле перед спящей любовницей. Трезво соображать он начал лишь когда головой уперся в жесткую раму окна. Боль отрезвила сознание. Тело сразу же ощутило усталость, руки налились тяжестью, и ноги задрожали от напряжения.

Наконец попав в комнату башни, Лаур не спешил двигаться вперед. Телу требовался отдых, а значит и время.

После того как глаза привыкли к темноте он начал осматриваться. Сама комната оказалась весьма интересна, как говорилось в бумагах Алории, эта башня предназначалась для использования в военное время, если к стенам подойдет враг. Но так как за всю историю Анклава, это не удалось сделать не одному человеку, комната считалась как складное помещение. Но только вместо, ведер, швабр и другого барахла, она была забита оружием.

Начищенная до блеска, смазанная жиром и маслом, холодная сталь блестела и играла светом в ночной темноте.

Тут было оружие для любого вида войск. Легкие арбалеты для стрельбы на сто пятьдесят метров и тяжелые против защищенных латников или полноценных рыцарей, длинные пики для боя в помещениях, широкие ятаганы для защиты стен, кавалерийские мечи, пехотные мечи и алебарды, короткие кинжалы против прорезей доспеха и уродливые мечеломы для боя против нескольких врагов. Круглые щиты на одну руку, весели над треугольными из толстого, обшитого металлом дерева, щитами для первого строя пехоты, рядом в стойках, боком лежали щиты для отражения тяжелой конницы.

Лаур блуждал по комнате взглядом и в каждой ее части он находил оружие. Даже несколько пар доспеха, стояли на деревянных манекенах, готовые вступить в бой по первому слову командиров.

Казалось, вампиры решили подготовиться к любой ситуации, собрав комнате оружие против любого врага. Лаур увидел несколько ящиков, из щелей которых выглядывала солома. Он не удивился бы, увидь внутри них абордажные кошки для морского боя и тонкие кортики адмиралов.

И хотя, стены Анклава не разу не взглянули в глаза врагам, вампиры продумали все варианты. Комната была чиста как мысли непорочной девицы.

Нехотя поднявшись с пола, вор расправил плечи и взмахнул руками, разгоняя кровь и мышцы. Впереди ждала работа, и у него было острое желание выполнить ее до конца.

Подойдя к закрытой двери, он первым делом прислонил к ней ухо, и прислушался. Он старался услышать шум голосов, стук обуви или даже шорох одежды. Любой звук который подсказал бы ему что тут кто-то есть.

Но встретившая его тишина, была страшнее лязга мечей. Башня спала и хранила тишину, словно в ней не было никого живого. Вор знал, что ночью звуки разносятся намного дальше, чем днем, на их пути не стоит привычный шум дневной суеты, и они словно голодные звери, рвутся далеко вперед. Но тут не было ничего, лишь одно его дыхание, казавшееся как никогда громким.

Простояв так две минуты, Лаур достал из кармана отмычки и принялся ломать замок двери. Больше слушать не было никакого смысла.

Замок подался спустя двадцать секунд, вампир сказал, что о пропаже бумаг все равно станет известно и нет смысла храниться и тратить время на аккуратный взлом замков. Поэтому Лаур работал быстро и грубо.

Зато эффективно.

За дверью его ждал длинный коридор. Без проблесков света, он был темен, как и мысли непорочной девицы. Что прочем было на руку вору. Словно алчный насильник он готов был воспользоваться этой темнотой, и достигнуть цели.

Он передвигался быстрым шагом, прижавшись к стене. По плану сюда никто не должен зайти еще несколько недель, уборка складной комнаты делалась раз в полтора месяца и до следующей оставалось еще предостаточно времени. Но планы не прочны, эти мосты соединяющие тебя и твою цель готовы треснуть под тобой в любой момент и погрести на дне ущелья. Поэтому Лаур не доверял планам, и всегда продумывал два запасных варианта.

Еще одна дверь, круговая лестница вниз, по сторонам никого, прислушаться, опять тишина.

Дальше уже большая комната с камином и висящими на стенах масляными светильниками, огонь горит не ровно, бьется будто живое сердце, он движется а вслед за ним двигаются тени, словно морские волны, нападают на предметы и лениво возвращаются назад. Помещение большое, от него ведут еще три коридора, каждый к своей собственной опасности.

Но Лаур помнил план как и свой счет в банке, почти не останавливаясь он свернул налево и двинулся вперед.

Освещенные коридоры это плохо, это значит по ним ходят вампиры.

А вампиры это смерть.

Не произвольно вор дотронулся до медальона рукой и отправил богам сою жалкую молитву. Идти еще долго, нужно пройти главные помещение, помещения охраны и жилые части замка, нужно дойти до самого верха, до Зала Совета, места где решаются проблемы и письменные приказы превращаются в приговоры.

Где эмоции не властны над решениями, лишь один холодный расчет.

– Дамы и господа, позвольте поздравить вас с открытием Академии. – громкий голос лектора Бангуса, разносился по всему залу, и удивительно было то, что он не использовал магию, или же так хорошо это скрывал что стоит позавидовать. – Мы рады приветствовать вас в стенах нашего дома, и желаем осуществления всех ваших желаний и стремлений которые вас сюда привели.

Но у всех свои желания и стремления, кого-то сюда привел дар, а кого то мысли о могуществе. У кого-то погибли все родственники и в момент отчаяния в нем проснулась сила, а кто-то решил устроить заговор против деда, но вот черт, тот оказывается отличный маг и нужны знания, знания и связи. Хотя положа руку на сердца, можно обойтись только вторым.

Связи решают все, и чем они больше, тем меньше нужно знаний.

– Столь яркий день заслуживает отдельного праздника, и поэтому я поднимаю бокал в честь начала нового будущего.

Пока один из магов говорил, слуги не заметными тенями скользя между гостями разносили наполненные бокалы. И когда ректор предложил выпить, почти все непроизвольно подняли руки с напитками и осушили бокалы.

В их числе были и мы с Александрой, в моих планах выпивка и так занимала лидирующие место в сегодняшнем вечере, а Александра просто поддержала большинство. Я думал, ректор разобьет бокал об пол, как это делает король Рилиона на ежегодном открытии турнира, но ошибся. Маг поставил пустой бокал на поднос проходящего мимо слуги и открыто улыбаясь продолжил.

– У всех вас…

Лаур замер, не рискуя пошевелиться. Даже вдох он делал очень медленно через плотно зажатые губы.

Если бы тут оказался священник святого лона и смог бы прочесть мысли вора, он бы удивился сколь неистово и усердно может молиться человек такой не богоугодной профессии.

Лаур раз за разом, словно заклятие, повторял молитву, чтобы висящий на груди амулет его не подвел, впереди прямо перед ним, по короткому коридору шли трое стражников. Если сейчас амулет даст слабину, утро вор встретить в фаршированном или мелко нарезанном виде.

Он прятался в небольшой нише, за старыми доспехами одного из давно умерших аристократов. Света в коридоре не было и он затаился в полной темноте, но если для простого стражника такая преграда окажется не преодолимой, то вампиры ее просто не заметят. Ночь не преграда, а люди не соперники, так кажется звучит одна из их поговорок.

Хорошо еще что ступая не спеша, Лаур успел услышать тихое шарканье метталических пластин стражников. Их шаги были беззвучны и лишь трущийся доспех дал человеку призрачный шанс на удачу.

Пятнадцать метров.

По спине вора побежали струйки горячего пота, страх перемешанный с адреналином гонял кровь с такой силой, что Лауру хотелось пуститься в бег, он был уверен что сможет оторваться от вампиров и сбежать. И лишь крупица трезвого ума говорила, что поступи он сейчас так и его фигуру можно снимать с игровой доски.

Десять метров.

Привыкший к темноте Лаур смог разглядеть силуэты вампиров. Они выходили из темноты словно корабли из утреннего тумана, медленно, уверенно и неуловимо. Вампиры идут молча. Им не нужны слова, у них есть долг и вор был уверен они выполнят его до конца.

Пять метров.

К шарканью доспеха присоединилось шумное дыхание стражников. Они идут все так же тихо, но теперь из ночных призраков они превратились в обычных солдат. В обычных солдат победить которых Лаур не способен.

Два метра.

Вор набрал в грудь воздуха и замер. Он отвел взгляд в сторону, чтобы глаза не выдали непрошенного гостя. Стражники прошли в полуметре от него, ни один из них даже не повернул голову. Красные глаза, как ночные маяки смотрят вперед и кажется, что стражники не в себе. Лаура бросало в дрожь, когда он смотрел на их приближение. Но не могут так себя вести живые существа. Это не нормально.

Минус метр.

Ровные спины удаляющихся стражников прямо перед ним. Но Лаур не задерживает на них взгляд, он знает как развиты инстинкты у солдат, как они распознают хвосты или удары в спину. Лишь короткий взгляд и вновь в сторону.

Минус семь метров.

У Лаура начинают гореть легкие, горло сдавило в спазме и он лишь теперь понял что до сих пор не дышит. Острожный вздох и еще один быстрый взгляд на стражников. Они уже полностью исчезли в темноте и продолжают свою работу.

Лаур подождал еще минуту и лишь потом выбрался из ниши, сердце все еще колотилось от пережитого страха, но Лаур смог взять себя в руки и решительно двинулся вперед.

Работа это тоже своего рода долг.

Но только для самого себя.

Ректор все говорил и говорил, словно специально растягивая торжественный момент. Я подумал что это может быть своего рода испытание, хочешь двигаться вперед и достигать цели, как свои так и чужие, умей ждать. Сохраняй спокойствие и послушно кивай головой до тех пор, пока не настанет твое время.

А потом уж не медли, рвись вперед.

– Что то он затянул, я думал все будет быстрее. – тихо произнес граф Глах.

– Молись чтобы на нем все и закончилось – сказал виконт другу. – Если его место затем займет второй а то и третий ректоры, то уйдем мы от сюда только под утро.

Лишь Тенок, хранил молчание, словно все шло по плану.

– Все любят поговорить. – сказала Александра не отрывая взгляда от ректора. – Особенно когда тебя слушает столько народа.

– Они не слушают. – поправил я свою любовь. – Они ждут. Дворяне согласно кивнули, а Александра кажется меня даже не услышала, как и большинство гостей ее глаза были приковав к фигуре мага.

Люди, вокруг множество людей.

Разного возраста и телосложения, разного покроя и теста.

В их головах разные мысли, у них разные цели и разные пути.

Но сейчас они окружали его со всех сторон.

Гисинэль не любил людей.

Путь кана предполагал одиночество, уединение и совершенствование духа, закаливание характера и тела. Лишь поступая согласно кодексу, можно было достигнуть совершенства и стать верным слугой Таро.

Но иногда все же приходиться выходить к людям, путь кана нуждается в крови. Жертвы это степени к могуществу, и лишь достигнув последней из них, Путь может быть закончен. А значит нужно стоять посередине огромного зала и слушать слова мага.

Путь не делал различий между кровью обычных людей и кровью магов.

Кровь одинакова, лишь разум противника может превознести победителя и стать подтверждением его силы. Мало просто убить человека, убийство это слишком просто. В смерти нет совершенства и силы. Смерть однолика и постоянна. От нее нельзя скрыться, рано или поздно она дойдет до каждого. А значит в ней нельзя преуспеть, нельзя подняться и пройти путь.

Нужно победить противника.

Не врага.

У ассасинов нет врагов, они ни с кем не воюют и не диктуют условия.

У них есть Путь и ступени к Цели.

И получая противника ассасин получают возможность добраться к своей цели.

Двери, темные коридоры и редкие огни масляных фонарей.

Казалось этому нет конца.

И хотя каждая новая комната была дороже предыдущей, спустя полтора часа брожения по замку, Лаур перестал делать между ними различия.

Главное чтобы рядом не оказалось вампиров, а там пусть хоть она полностью будет сделана из золота, ему все равно.

Лаур тихо закрыл за собой дверь и поблагодарил слуг за отличную работу. За всю ночь не одна из петель не заскрипела, и взятые с собой склянки с маслом оказались не востребованными. Казалось бы мелочь, но сегодня такая мелочь имела для вора цену жизни.

Комната на вид была просторной с большими двухстворчатыми окнами, через которые сейчас лился лунный свет, разбавляя ночную темноту серебряным сиянием. Лаур подумал, что именно в такие вот большие окна, вампиры вылазят по ночам на поиски своих жертв.