Текст книги "Когда рыдают девы"
Автор книги: К. Харрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Себастьян не сразу распознал выражение, но затем понял.
Она торжествовала.
Сэр Генри Лавджой медлил на пороге полицейского управления на Боу-стрит, кривясь при виде нескончаемого потока, который сильный ветер бросал в разные стороны. Вода падала стеной с карнизов, заливала канавы, била в стекла высоких окон. Вздохнув, магистрат уже собирался открыть зонтик и шагнуть в этот потоп, когда заметил джентльмена, двигавшегося от «Бурого медведя» в его сторону.
Высокий, с военной выправкой незнакомец, который, казалось, не замечал разгулявшейся стихии, перепрыгнул через бурный водосток, взметнувши вверх многочисленные пелерины своего плаща, остановился на тротуаре и спросил:
– Сэр Генри, не так ли? Я полковник Уркхарт.
Тяжело сглотнув, Лавджой неуклюже поклонился. Всем было известно, что полковник – человек могущественного лорда Джарвиса.
– Чем могу помочь, сэр?
– Я слышал, вы руководите поисками убийцы семьи Теннисонов?
– Да, это так. На самом деле, я как раз…
Уркхарт подхватил магистрата под локоток и потянул обратно к двери полицейского управления.
– А давайте-ка найдем какое-нибудь сухое и уединенное местечко и немного побеседуем, ладно?
ГЛАВА 41
С недавних пор у Кэт Болейн вошло в привычку захаживать на цветочный рынок на Кастл-стрит, неподалеку от Кавендиш-сквер. Она обнаружила, что среди пестрых рядов роз, лаванды и ярких букетиков обретает редкое, неуловимое ощущение умиротворения. Порою прелесть трепещущих лепестков или тончайшее дуновение знакомого аромата так кружили голову, что переносили актрису назад во времени в другую страну, другую жизнь.
Шедший с утра дождь только-только стих, оставив воздух прохладным, чистым и сладко пахнущим влажным камнем. Небрежно повесив на локоть корзинку, Кэт какое-то время бродила между лотками. И лишь когда остановилась возле торговца, продававшего в горшках апельсиновые деревца, почувствовала, что за ней наблюдают.
Вскинув голову, она натолкнулась взглядом на высокую даму в модном прогулочном платье из зеленой тафты с бархатной отделкой. У аристократки был римский нос и проницательные серые глаза ее отца и свой собственный удивительно чувственный рот.
– Знаете, кто я? – спросила новоиспеченная виконтесса Девлин голосом, который мог бы составить ей состояние на сцене, родись она не на столь высокой ступени общественной лестницы.
– Знаю.
Словно по молчаливому согласию обе женщины повернули к Оксфордскому рынку, проталкиваясь мимо негритянского оркестра и выкрикивающих разносчиков, торгующих всякой снедью – от яблок до жареных угрей. Через некоторое время актриса заговорила:
– Полагаю, вы неспроста разыскали меня.
– Известно ли вам, что Девлина прошлой ночью чуть не убили?
Кэт ощутила внезапный укол страха, от которого заболело в груди и стеснило дыхание.
– С ним все хорошо?
– Да. Но человек, стоявший рядом, мертв – застрелен в сердце с расстояния примерно в три сотни ярдов.
Актриса знала только одного человека, способного на подобный выстрел. Двух, если считать самого Себастьяна. Однако она оставила свое знание при себе.
– Кажется, вы знакомы с неким хозяином таверны по имени Джейми Нокс, – продолжала виконтесса.
– Я слышала о нем, – осторожно отозвалась Кэт.
– Должна сообщить, мне немало известно о Расселе Йейтсе и его разнообразных… предприятиях, – покосилась на нее Геро и после паузы добавила: – Эти сведения исходят не от Девлина.
Кэт слишком хорошо понимала, что подразумевалось. Ее столкновение с отцом этой женщины, лордом Джарвисом, было жестоким, устрашающим и смертельно опасным. Вельможа обещал актрисе пытки и мучительную смерть, и, хотя запугивания прекратились, угроза не исчезла. Скорее всего, Джарвис просто выжидал подходящий для нанесения удара момент. Кэт пришлось призвать на помощь всю свою актерскую выучку, чтобы голос звучал по-прежнему спокойно.
– И?
– Нетрудно догадаться, что Нокс – один из… назовем их так, «компаньонов» вашего супруга?
Резко остановившись, актриса развернулась лицом к спутнице:
– Что вы хотите этим сказать?
Та твердо встретила ее взгляд.
– Я считаю, мистер Нокс представляет для Девлина опасность. Мне также кажется, что вы знаете о хозяине таверны больше, нежели желаете открыть – даже Себастьяну.
Потемневшие облака нависли над головой, снова обещая дождь. В ветре ощущалась сырость и землистый запах овощей на рыночных прилавках.
Когда Кэт промолчала, виконтесса заметила:
– Мне понятны сложности, возникающие из-за разделенной преданности.
– Что ж, – ошарашено хмыкнула актриса, продолжая путь, – полагаю, это еще один момент, который у нас с вами общий, не правда ли?
– Мой отец по крайней мере не пытается убить Девлина.
– Вы так уверены? – покосилась на собеседницу Кэт.
В глазах леди что-то вспыхнуло и тут же спряталось. Какое-то время спутницы молча шагали вдоль края площади, затем Геро сказала:
– Мне не известно доподлинно, что вызвало прошлой зимой отчуждение между вами и Себастьяном. Но, полагаю, он по-прежнему вам не безразличен – хотя бы настолько, чтобы не желать видеть его раненным. Или мертвым.
– По-моему, вы недооцениваете своего мужа.
– Он смертен.
Кэт снова остановилась. Ветер хлопал полотняными навесами на рыночных лотках, гонял по мокрой брусчатке сорванные листовки.
– Зачем вы пришли ко мне?
Серые глаза неожиданно весело блеснули.
– Разве это не очевидно?
– Бог мой, – прошептала озаренная пониманием Кэт. – Вы любите его.
Вместо ответа виконтесса просто наклонила голову и заспешила вперед.
– Почему вы так боитесь подтвердить это? – окликнула вслед актриса. – Не желаете признаться в своих чувствах даже себе самой?
Ей казалось, Геро не остановится. Но та, наоборот, запнулась и оглянулась:
– Я ожидала, что вам это яснее, чем кому бы то ни было.
– Мы с ним больше не любовники, – сказал Кэт, зная, что именно подразумевала собеседница. – Уже почти год.
– Да, но это не значит, будто он до сих пор не питает к вам теплых чувств… как и вы к нему.
– Девлин всегда будет любить меня, независимо от того, кого еще полюбит. Он нелегко заводит душевные привязанности, но если впускает человека в свое сердце, то навсегда. Такова уж его натура. Вот потому он всегда будет дорожить Гендоном, как бы ни желал обратного.
Заметив в глазах собеседницы недоумение, Кэт мысленно охнула: «Так ты не рассказал ей, Себастьян… Почему же ты ей не рассказал?» А вслух произнесла:
– Вы никогда не встречали Джейми Нокса?
– Нет, а что?
«Увидь ты его, наверняка бы обо всем догадалась», – подумала Кэт, но сказала только:
– Ваша правда, этот человек опасен. Ради блага и вас самих, и Девлина лучше держитесь от него подальше.
С кем-нибудь другим подобное предупреждение могло бы сработать, но эта женщина была дочерью лорда Джарвиса. Кэт заметила, как глаза собеседницы озарились задумчивой вспышкой.
И осознала, что совершила ужасную ошибку.
Выйдя из дома сестры, Себастьян поехал сквозь затихаюший дождь на Стрэнд.
Виконт заглянул в мясную лавку возле Виллерс-стрит, чтобы купить кусок окорока, а затем направился к наполовину расчищенному участку земли, круто спускавшемуся от улицы к месту строительства переправы. Темза, покрытая рябью мутная ширь, медленно несла свои поднявшиеся от ливня темные воды, которые пенились и бурлили вокруг нововозведенных опор. На фоне пасмурного серого неба парили светлые, строгие арки самого моста.
Остановив лошадей, Девлин окинул взглядом строительную площадку. Вдали слева высилось массивное неоклассическое здание нового Сомерсет-хауса с суетливыми чиновниками всех мастей, справа находилась Савойская часовня с прилегающим кладбищем – единственное строение, которое сохранилось от некогда стоявшего здесь средневекового дворца. В тусклом свете дня превратившийся от дождя в болото участок, промокшие сорняки и разрушенные стены выглядели заброшенными и пустынными.
Накануне вечером, послав известие о гибели Арсено на Боу-стрит, виконт в течение часа, если не больше, до прибытия сэра Генри обшаривал руины, а затем и окрестности в бесплодных поисках лохматого рыже-черного дворняги с белой полосой на морде и пристрастием к ветчине. Себастьян понятия не имел, что можно предпринять сегодня такого, чего не было предпринято вчера, но считал себя обязанным попытаться.
– Будь ты раненой собакой, куда бы ты отправился? – спросил виконт своего юного грума.
Мальчик наморщился от напряженной работы мысли, всматриваясь, как и хозяин, в раскисший от дождя берег.
– Мы ведь совсем рядом с Адельфи, только вниз по течению?
– Верно.
– Ну, если этот французский лейтенант все время ошивался возле мисс Теннисон и ребятишек, может, его цуцик побежал к их дому – если только смог добраться так далеко. Там в подземельях под террасой полно местечек, чтобы спрятаться.
– Том, ты гений, – потянулся за ветчиной Себастьян.
ГЛАВА 42
Не обращая внимания на любопытные взгляды и летевшие в спину насмешливые реплики, Девлин направился в промозглый, мрачный подземный мир террасы Адельфи.
– Шьен, – позвал он, разворачивая ветчину. – À moi, Шьен. Шьен?
Виконт шумно протопал сквозь винные склады, преследуемый сердитыми окриками и проклятиями торговцев, перелез через пыльные кучи угля и забрался в сырые глубины огромных хлевов.
– Шьен?
Упершись ладонью в бедро, Себастьян постоял, наблюдая, как в сумеречном свете лениво кружатся пылинки, вдыхая запах навоза и заплесневелого сена.
– Шьен! – снова крикнул он, и зов громким эхом разнесся под высокими, напоминающими пещеры сводами.
Длинно, разочарованно выдохнув, Девлин повернулся уходить...
И тут уловил слабое, жалобное поскуливание.
– Сможешь помочь? – спросил Себастьян.
Пол Гибсон присмотрелся к тяжело дышавшему псу, простертому на столе в передней комнате хирургического кабинета.
– Не думаю, что собаки принципиально отличаются от людей, если разобраться. – Хирург бережно ощупал кровавую рану на плече Шьена и нахмурился: – Оставь его у меня. Погляжу, что получится сделать.
– Спасибо, – поблагодарил Девлин, поворачиваясь к выходу.
– Но если хоть слово об этом достигнет ушей моих уважаемых коллег из больницы Святого Томаса, – крикнул вслед приятелю доктор, – я никогда тебе не прощу.
Старая, грязная от копоти церковь Святой Елены в Бишопсгейте припала к земле посреди раскисшего погоста, словно нахохлившаяся мокрая курица.
В простом плаще с накинутым от моросящего дождя капюшоном леди Девлин бродила среди серых, покрытых лишайником надгробий и разрушенных могильных памятников, прищуренными глазами изучая двор таверны, примыкавший к землям древнего монастыря. Небо приобрело цвет старого свинца, нависавшие над головой раскидистые кроны вязов отяжелели от влаги. Геро без труда смогла проследить линию римского вала, которую когда-то приезжала сюда осматривать Габриель Теннисон. Стена тянулась от задней части погоста вдоль двора «Черного дьявола» и исчезала между таверной и соседним ветхим строением.
Исследовательница настолько увлеклась рассматриванием старинной кладки, что прошло какое-то время, прежде чем она заметила приближавшегося к ней высокого джентльмена, одетого во все черное: черные штаны, заправленные в высокие черные сапоги, черный сюртук, черный жилет. Только рубашка была белой, и высокие углы воротничка резко выделялись на фоне черного шейного платка. Худощавый и гибкий, незнакомец обладал выправкой солдата и грацией прирожденного атлета. Его волосы были темными, даже темнее, чем у Девлина, но высокие скулы и тонкие черты лица в точности напоминали Себастьяна. Однако внимание Геро мгновенно захватили глаза неизвестного. И она поняла, почему Кэт Болейн предупреждала держаться подальше от этого человека и что именно актриса пыталась не дать ей увидеть – и о чем догадаться.
– Я знаю, кто вы, – останавливаясь в нескольких шагах от Геро, заметил мужчина.
– В таком случае у вас надо мной преимущество.
Незнакомец отвесил поклон, приправленный едва уловимой насмешкой.
– Прошу прощения. Позвольте представиться: мистер Джейми Нокс к вашим услугам.
Произношение собеседника отнюдь не было аристократическим.
– А-а, – неопределенно протянула виконтесса.
Нокс выпрямился. Изящно очерченные губы изогнулись в улыбке, не затронувшей необычные янтарные глаза.
– Зачем вы здесь?
– Что заставляет вас полагать, будто я здесь по иной причине, нежели изучение архитектуры и памятников храма Святой Елены? Известно ли вам, что когда-то это была приходская церковь Уильяма Шекспира?
– Нет. Но не думаю, чтобы вы явились сюда из-за давно умершего писаки. Шпионите за нами, что ли?
– А если бы шпионила, обнаружила бы что-нибудь интересное?
Улыбка собеседника неожиданно стала шире, ненаигранной, хоть и немного язвительной, и на какой-то миг он сделался настолько похож на Девлина, что у Геро перехватило дыхание.
– Вижу, вы оставили карету в переулке. Не очень мудрый поступок.
Виконтесса подняла бровь с умышленно надменным выражением:
– Угрожаете мне?
– Я? О, нет, – ухмыльнулся владелец таверны. – Но округа здесь не из лучших. Мало ли что может стрястись с молодой знатной дамой, вроде вас, гуляющей в одиночестве в такой сырой и пасмурный день, как нынче.
Геро скользнула правой рукой в свой увесистый ридикюль.
– Возможно, я способна постоять за себя лучше, чем вам представляется.
Порыв ветра качнул кронами деревьев над их головами, стряхнул водопад дождевых капель, забарабанивших по древним надгробиям и буйной траве.
– Рад слышать, – скрестив с собеседницей взгляды, отозвался Нокс, отступил на шаг и кивнул: – Непременно кланяйтесь от меня вашему супругу.
И ушел прочь, оставив Геро смотреть ему вслед и недоумевать, откуда этому человеку известно, кто она такая, если до настоящего дня они ни разу не встречались.
Стягивая с себя в гардеробной окровавленную, запачканную углем рубашку, Девлин услышал отдаленный стук входного молотка. Потянувшись к кувшину, виконт плеснул горячей воды в таз для умывания.
Из холла донесся сердитый крик, затем какой-то шум и стремительный топот по лестнице.
– Сэр! – прозвучал возмущенный возглас Морея. – Если соблаговолите подождать в гостиной, я выясню, сможет ли его милость… Сэр!
Себастьян помедлил, поворачивая голову, и в этот момент в двери гардеробной на всем бегу вломился досточтимый член парламента от Линкольншира Чарльз Теннисон-д’Эйнкорт.
– Чертов надоедливый ублюдок! – завопил он, резко останавливаясь посреди комнаты. Лицо джентльмена раскраснелось от подъема по лестнице, руки сжались в кулаки, галстук съехал набок. – Это все ваша вина. Вы погубили меня! Слышите?! Вы бесповоротно разрушили мои надежды занять серьезное положение в правительстве!
– Все в порядке, Морей, – кивнул Девлин переминающемуся в распахнутых дверях дворецкому. – Я сам справлюсь.
Поклонившись, слуга удалился.
– И каким же именно образом я сумел навредить вам? – поинтересовался у визитера Себастьян, дотягиваясь до полотенца.
Раздувая ноздри, возбужденно вздымая грудь, кузен Габриель Теннисон уставился на Девлина:
– Об этом судачит весь город!
Вытерев лицо, виконт провел полотенцем по мокрой груди.
– О чем судачит весь город?
– О Габриель и ее французском любовнике. Это вы виноваты – вы с вашей назойливой привычкой совать нос в личную жизнь всех и каждого! Не зря я опасался, что эта связь выплывет наружу.
Себастьян запнулся, затем вскинул голову:
– Вы знали о лейтенанте Арсено?
Д’Эйнкорт резко умолк и поджал губы, таращась на собеседника.
– Как? – отшвырнул полотенце в сторону Девлин. – Откуда?
Парламентарий пригладил лацканы своего сюртука.
– Я видел их вместе. И, конечно же, собирался предупредить о происходящем Хильдеярда, как только он вернется в город. Не то чтобы кому-нибудь удавалось пресечь необузданные выходки Габриель, но все же… Что еще было делать!
– Когда вы видели их? Где?
– Не понимаю, какое ваше…
Себастьян надвигался на напыщенного, высокомерного, самодовольного выскочку, пока тот не шмякнулся спиной об стоявший позади него шкаф.
– Спрашиваю в последний раз: когда и где?
Выпучив глаза, д’Эйнкорт судорожно сглотнул.
– Впервые я наткнулся на них совершенно случайно в парке, в прошлый… на прошлой неделе. Голубки до того были поглощены друг другом, что меня даже не заметили. Таким образом я получил возможность понаблюдать за ними, не обнаруживая себя. Было совершенно очевидно, к чему у этой парочки клонится дело.
– Вы сказали, что в парке увидели их впервые, – нахмурился Девлин. – А когда еще?
Собеседник облизнул нижнюю губу.
– В четверг. Там… помните, я вам рассказывал, как у кузины на улице вышла стычка с владельцем таверны. Мужчины тогда чуть не схватились врукопашную.
– Арсено присутствовал при ссоре Габриель с Ноксом?
– Если того проходимца зовут Нокс, то да.
– Но, сообщая об инциденте, вы промолчали о французе – почему?
– По-моему, резоны очевидны. Моя взбалмошная двоюродная сестра закрутила интрижку с наполеоновским офицером – представляете, чем это грозит моей политической карьере?
Себастьян ощутил, как от мокрых волос по щеке побежала струйка воды.
– Из-за вас погиб человек, а вы стоите передо мной и блеете о своей чертовой карьере?!
Д’Эйнкорт поправил галстук, вздернул и повернул подбородок в сторону, словно пытаясь ослабить судорогу в шее.
– Какой это человек погиб, по-вашему, из-за меня?
– Арсено!
Парламентарий оторопел.
– В толк не возьму, с какой стати вы вешаете на меня его смерть, хотя кого она заботит? Этот мерзавец зарезал моих кузину и племянников. Разве вы не слышали?
Девлин отер предплечьем мокрую щеку.
– О чем вы, черт подери?
Самодовольное лицо д’Эйнкорта расплылось в снисходительной усмешке:
– Судя по всему, вечером накануне своей гибели Арсено признался одному из товарищей по плену, что это он убил Габриель и детей. – Ухмылка парламентария стала шире. – Что такое? Неужели с Боу-стрит забыли вам сообщить?
ГЛАВА 43
Сэр Генри Лавджой остановился под укрытием длинной аркады, выходившей на площадь Ковент-Гарденского рынка. Припустивший снова дождь обрушивался развеваемой ветром пеленой на закрытые ставнями ларьки и полотняные навесы. Магистрат не был любителем сквернословия, но в этот момент его обуревало непреодолимое желание дать волю своему гневу против Чарльза Теннисона-д’Эйнкорта.
С усилием сглотнув, Лавджой обратился к стоявшему рядом человеку:
– Я бы хотел принести свои извинения, милорд. У меня и в мыслях не было, чтобы вы узнали о развитии событий подобным образом.
– Не берите в голову, – отозвался Девлин. – Как это произошло?
– Сегодня утром к нам обратился некий джентльмен с сообщением, что смерть Филиппа Арсено побудила одного из французских военнопленных офицеров выступить с заявлением.
– Как зовут офицера?
– Ален Лефевр, пехотный капитан, попал в плен, кажется, в битве при Бадахосе [38]38
Бадахос– город в Испании в области Эстремадура, расположен на берегу реки Гвадиана, по которой проходит граница между Испанией и Португалией. Находясь на границе, как сильная по природе и постоянно укрепляемая крепость, Бадахос имел важное стратегическое значение во всех вооруженных конфликтах, происходивших на Пиренейском полуострове. В период наполеоновских войн, когда англичане под началом Веллингтона прочно утвердились в Португалии, город сделался ключом для наступления как французов в Португалию, так и англичан в Испанию; поэтому за два года он испытал 4 осады, причем 2 раза брался штурмом.
[Закрыть]. Утверждает, будто Арсено по пьяной лавочке признался, что зарезал мисс Теннисон в пылу любовной ссоры.
– А мальчики, Альфред и Джордж?
– Вроде бы лейтенант заявил, что поначалу был охвачен раскаянием за содеянное и намеревался отвезти детей обратно в Лондон. Но затем запаниковал и, пытаясь скрыть свое преступление, решил избавиться и от них тоже. Трупы спрятаны не то в канаве, не то в каком-то овраге. Мы отправили людей прочесывать дорогу между Кэмлит-Моут и Лондоном, но на данный момент возникают сомнения, что тела несчастных когда-нибудь будут найдены.
Виконт продолжал сосредоточено разглядывать площадь, по которой ветер гонял ободранные капустные листья.
– Было бы любопытно побеседовать с этим Лефевром.
– К сожалению, он уже на пути во Францию.
– Он… что?! – резко повернув голову, уставился на магистрата Девлин.
– В награду за помощь следствию. Насколько я понимаю, было принято решение срочно удалить свидетеля из страны – для его же безопасности.
Вихрь ветра обдал лица собеседников водяной пылью. Сняв очки, сэр Генри протер их платочком и осторожно водрузил обратно.
– Показания пехотного капитана вписываются во все известные нам факты.
– Только если не знать Филиппа Арсено.
Когда Лавджой промолчал, виконт поинтересовался:
– Что послужило причиной предполагаемой ссоры лейтенанта и мисс Теннисон?
– Это Лефевру было неизвестно. Однако некоторые последние события могут пролить свет на данный вопрос. Сегодня утром четверых условно освобожденных французских офицеров арестовали при попытке бежать во Францию. Один из задержанных – гусарский капитан по имени Пеллетье – был, по общему мнению, близким приятелем Арсено.
Девлин нахмурился:
– Случайно не светловолосый здоровяк с косичками и длинными усами?
– Да, по описанию вроде бы он. Вы знакомы?
– Виделись. Когда беглецы покинули Лондон?
– Вероятно, незадолго до рассвета. Их обнаружили спрятанными в оборудованном скамейками фургоне набойщика. Есть предположение, что изначально бежать намеревались шестеро, в том числе Арсено и тот офицер, которого вы убили, когда на вас напали в Ковент-Гардене. По всей видимости, среди заговорщиков произошел разлад. Очевидно, именно поэтому лейтенанта убрали – из опасения, как бы он не выдал соучастников.
– А Пеллетье это подтверждает?
– Все схваченные отказываются говорить с кем бы то ни было о чем бы то ни было. Одного из констеблей, принимавших участие в поимке, застрелили, а значит, теперь французов повесят за убийство. – Сэр Генри покачал головой: – Возмутительно, не правда ли? Нарушить свое честное слово… Это свидетельствует о полном отсутствии каких-либо принципов и понятий джентльмена.
Лавджой ожидал, что Девлин как бывший военный особенно сурово осудит офицеров, запятнавших свою честь. Виконт какое-то время молчал, прищуренными глазами всматриваясь в дождь. А когда наконец заговорил, его голос звучал странно сдавлено.
– Полагаю, они истосковались по родному дому и отчаялись снова увидеть Францию. Порою действительно кажется, будто эта война никогда не закончится.
– Вероятно, так и было, но…
Себастьян внезапно развернулся к магистрату с застывшим лицом:
– Вы сказали, фургон набойщика?
– Да, – сморгнул Лавджой. – Хотя, боюсь, нам вряд ли удастся выяснить, какой именно набойщик причастен к побегу – если вообще причастен. Вы по какой-то причине считаете это важным, милорд?
– Может статься.
Джейми Нокс под дождем руководил погрузкой подводы во дворе пивоварни Калверта [39]39
Пивоварня Калверта– если верить английскому Обществу истории пивоварения, пивоварня на Аппер-Темз-стрит существовала с 1431 года! В 1759 году она стала собственностью Калвертов, династии лондонских пивоваров. Во время, описываемое в книге, пивоварней владел Чарльз Калверт (1768-1832), который с 1812 года до самой своей смерти избирался в члены британского парламента и считался богатейшим пивоваром Лондона. Пивоварня под разными названиями действовала до 1922 года, далее использовалась под склад. В 1941 году во время воздушного налета здание было разрушено.
[Закрыть]на Аппер-Темз-стрит, когда Себастьян остановился в арке проезда, прислонился плечом к грубой кирпичной стене и, скрестив руки на груди, стал наблюдать за владельцем таверны.
В воздухе стоял густой дрожжевой аромат бродящего хмеля, запах мокрых булыжников и кирпича и рыбный дух, поднимающийся от текущей по соседству реки. Нокс бросил на виконта быстрый взгляд, однако продолжил отдавать отрывистые приказания рабочим, крепившим бочки на высокую платформу, затем немного посовещался с возницей и только тогда подошел к Себастьяну. По щекам бывшего стрелка стекали капли дождя, желтые глаза были полуприкрыты.
– Вы здесь явно не просто так. В чем дело?
Девлин пристально всмотрелся в худощавое, тонкокостное лицо, столь похожее на его собственное.
– Мне известно, почему вы застрелили Филиппа Арсено.
– Смех да и только, – хохотнул Нокс. – Ну давайте, растолкуйте, какая же причина могла найтись у меня для убийства этого французика… кем он там был, лейтенантом?
– Лейтенантом. – Себастьян отодвинулся к стене, поскольку в арку свернула груженная мешками хмеля телега с гнедым тяжеловозом в упряжке. От влажной лошадиной шерсти поднимался пар, копыта гулко цокали по брусчатке. – Я заметил, что через дорогу от вашей таверны находится мастерская набойщика.
– Верно. Да только по Лондону разбросано несколько дюжин, а то и больше, таких мастерских. И если вам мерещится, будто между фургоном, в котором поймали четверых беглых офицеров, и моей таверной есть какая-то связь, то мое слово такое – вы попали пальцем в небо.
– Вашим словам можно было бы поверить, не знай я, что Филипп Арсено присутствовал при той небольшой размолвке, которая случилась в прошлый четверг между вами и мисс Теннисон. Думается, вы опустили данную подробность по определенной причине, и вот по какой…
Нокс стоял подбоченившись, слегка втянув щеки, с танцующей на губах чуть заметной усмешкой, словно забавляясь разговором.
– Видите ли, – продолжал Девлин, – по моим соображениям, первоначально этот фургон предназначался для шестерых, в том числе и для Арсено. Однако возлюбленная лейтенанта – кстати, та самая мисс Теннисон – каким-то образом узнала о замыслах француза и упросила его остаться. Поэтому Арсено пошел на попятный.
– Интересная догадка, ничего не скажешь. Вот только не могу понять: я-то сюда каким боком?
Себастьян посмотрел на склонивших шеи в хомутах серых в яблоках ломовых лошадей, впряженных в телегу трактирщика.
– Мне рассказывали, что в течение трех последних лет из Англии бежали – или пытались бежать – шестьсот девяносто два освобожденных под честное слово французских офицера. Огромное количество народу. Это так вы расплачиваетесь за контрабандные французские вина и коньяки? Беглыми военнопленными?
Вокруг барабанил дождь, шлепал по лужам во дворе, потоками стекал с высокой крыши пивоварни. Нокс молчал, внимательно глядя на собеседника.
– Хитроумная и прибыльная задумка, но вместе с тем рискованная. Габриель Теннисон обнаружила, чем вы промышляете? По этой причине вы ссорились в прошлый четверг? Некоторые сочли бы достаточным основанием для убийства мысль, будто их преступную затею намерены предать огласке. Я задаюсь вопросом: обвинил ли вас Арсено в гибели своей любимой? Вы решили устранить лейтенанта, прежде чем он доставит вам неприятности?
В глубине глаз бывшего стрелка зажегся холодный, опасный блеск:
– И в придачу двоих ребятишек? Их, по-вашему, мне тоже потребовалось прикончить – просто ради забавы?
– По моему опыту, определенный тип людей, почувствовав себя загнанным в угол, становится беспощадным. Может статься, вы увидели шанс убрать нежелательную свидетельницу и присутствие детей вас не остановило.
– И что же я делал на том рву вместе с мисс Теннисон и двумя мальцами? А? Ну-ка, скажите. По-вашему, леди охотно поехала бы туда со мной? Будучи влюбленной в Арсено и считая меня контрабандистом и полным выродком?
Это был неоспоримый изъян в версии Девлина, и он осознавал его, принимая решение поговорить с бывшим стрелком.
– Я не знаю, зачем леди отправилась с вами туда. Возможно, вы проследили за ней. Возможно, мисс Теннисон встретила свою смерть вовсе не возле рва. Возможно, потому тела мальчиков так и не были обнаружены, поскольку вы убили и зарыли детей где-то в другом месте.
На губах Нокса снова появилась сдержанная усмешка.
– Навроде погоста Святой Елены? Что скажете, неплохой уголок, чтобы схоронить парочку трупов? Кладбище, полное гниющих мертвяков?
– Пожалуй, – согласился виконт. – С другой стороны, может статься, что вы не убивали мисс Теннисон – это совершил кто-то другой по абсолютно иной причине. Но Арсено не знал наверняка, не так ли? Судя по его словам незадолго до смерти, француз опасался, не из-за него ли погибла Габриель. Он вполне мог обвинять вас, даже если вы и не причастны. Он мог угрожать разоблачением, как только побег состоится. Согласитесь, смерть лейтенанта явилась до странности своевременной.
Лицо стрелка утратило всякое веселье, оставшись суровым и напряженным.
– В свое время я убил многих – а какой солдат не убивал? Но я никогда не поднимал оружие на женщину или ребенка и никогда не был хладнокровным душегубом.
Мужчины вперили друг в друга взгляды. Вокруг, громко отдаваясь в ушах, хлестал дождь.
– Если выяснится, что Филиппа Арсено застрелил ты, я позабочусь, чтобы тебя повесили, – надвинул шляпу на лоб Девлин.
И мысленно добавил: «Будь ты даже брат мой».
