Текст книги "Вознесение (ЛП)"
Автор книги: К. Кроуфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Глава 8. Лила
Я не видела признаков привидения, но решила, что всё равно предупрежу её на случай, если она торчит поблизости, оставаясь невидимой.
Я развела руки в стороны.
– Ладно, призрачная засранка. Я тебя не боюсь. И я знаю, что твоя главная цель – напугать меня, так что ты можешь капитулировать, поскольку мне на тебя абсолютно плевать. Ты не можешь меня убить. Плесневелая ты козлина.
Маленькая тирада, похоже, и правда сработала. Я почувствовала, как страх покидает моё тело.
Вымотавшись, я пошла в ванную. Я сняла сорочку и трусики, затем открыла кран с горячей водой.
Я дрожала, пока ждала. Воздух в замке был очень холодным. Лунный свет проникал в окно под потолком, освещая небольшую комнату из камня. Тут находилась железная ванна, в которой я каждый день стирала свою сорочку.
Наконец, вода достаточно наполнила ванну, и я проверила температуру пальцами. Хотя бы это будет приятное и очень необходимое отвлечение от моего нынешнего фиаско.
Но перед тем как шагнуть в ванну, я глянула в зеркало, и моё сердце пропустило удар. Призрак, которую я только что назвала плесневелой козлиной, стояла позади меня в отражении. Она вытягивала руки, свесив кисти, и её волосы извивались вокруг головы как змеи. Шея и позвоночник изгибались под странными углами, точно были переломаны. Её голова свесилась вперёд, лицо оставалось в тени и скрывалось волосами.
Моя кровь заледенела.
– Я тебя не боюсь, – тихо сказала я.
Это прозвучало вовсе не убедительно.
Стиснув зубы, я резко развернулась к ней лицом.
Но она пропала. Осталась только я и пар, поднимавшийся от ванны.
Хорошо. Просто иллюзия.
Затем, когда я осмелилась снова глянуть в зеркало, в паре появился просвет, как будто окружавший тёмный силуэт. Привидение вновь медленно проявилось в этом просвете, и мой желудок скрутило.
Одна из её костлявых рук без предупреждения метнулась вперёд и схватила меня за горло. Она крепко сжала мою шею, затем толкнула в стену с такой силой, что удар эхом прокатился по комнате. Боль пронзила моё тело, и я сползла на пол. Я попыталась снова встать, но привидение лишь сильнее впилось мне в кожу ногтями.
Ужасные булькающие звуки доносились из её горла. Пряди волос струились перед лицом, заслоняя глаза. Гнилые зубы торчали из дёсен.
В панике я ударила её левым кулаком по голове сбоку, но это всё равно что бить железную стену. Боль пронзила костяшки моих пальцев.
По меркам призраков эта сучка была адски сильной. Она поморщилась и принялась хрипеть:
– Шлюха. Бог заставит тебя жрать землю. Бог наполнит твой рот гниением.
Пока её ладонь сжимала моё горло, листья заполнили мой рот, душа меня. Я не могла дышать. О Боже, я не могла дышать. Я задыхалась от земли и листьев и вот-вот умру голышом на полу ванной. Я лихорадочно вцепилась в её волосы, как утопленница, пытающаяся ухватиться за спасительную соломинку.
Привидение наклонилось ближе, шепча мне на ухо:
– Самаэль тебя никогда не полюбит. Получив от тебя то, что ему нужно, он убьёт тебя.
Слова эхом отдавались в моей голове, и я сильнее вцепилась в её волосы, заставляя её опустить голову, будто я пыталась утопить её вместе со мной.
А потом она снова просто исчезла.
Листья и грязь в моём горле испарились вместе с ней. Хватая воздух ртом, я повалилась на четвереньки, ударившись о холодный камень. Я стискивала своё горло, жадно втягивала воздух, один великолепный вдох за другим.
Больше никогда не буду воспринимать дыхание как данность. Дыхание великолепно. Дыхание – это жизнь. Воздух – это всё.
Но что, бл*дь, она такое?
Являлась ли она, как и думал Освальд, проклятием от кого-то, кто меня ненавидел? Это мог быть кто угодно. Самаэль, Соуриал. Свободный Народ, если они владели магией. Кто угодно из Падших. В последнее время я вовсе не была всеобщей любимицей.
Возможно, она служила каким-то наказанием.
Я подползла к ванне и выключила воду. Она уже перелилась через край, но с этим я разберусь потом. Теперь мне уже не хотелось в ванну. И мне не хотелось вставать и рисковать увидеть своё отражение в чём-либо. Отражения – это плохо.
Так что вместо того чтобы вставать, я голышом поползла на четвереньках по холодному полу ванной.
Эта ночь, возможно, стала для меня какой-то худшей точкой. Мои мысли вернулись к Финну и Элис – причине, по которой я здесь заперта. Взбурлила злость, и я подумала о словах Самаэля про предательство. Предательство ранило меня глубже всего.
Задрожав, я забралась в постель и скользнула под одеяло; шёлк был мягким и успокаивающим на моей коже. Учитывая то, как сильно я тряслась до сих пор, я не думала, что смогу уснуть этой ночью.
Казалось, я целую вечность лежала в кровати и смотрела, как лунный свет льётся в окно.
Я была так близка к свободе.
***
Я проснулась, когда в комнату струились лучи утреннего солнца. Я стискивала одеяло у подбородка как ребёнок. Тёплый как масло свет солнца разливался по стопкам книг, знамёнам на стене, зеркалу. В свете дня здесь всё выглядело безопасным и весёлым. Я уже чуяла кофе и еду в кухонном подъёмнике.
Я сбросила покрывало и, будучи всё ещё голой, прошла в ванную. Я схватила с холодного пола сорочку и натянула её на себя.
Я задрожала. Я до сих пор ощущала тут гнилостный запах призрака – сырая, плесневелая вонь, похожая на забродившую трясину.
Но я хотела доказательств, что здесь побывал призрак. Нечто конкретное…
Я присела, и мой взгляд остановился на пряди длинных каштановых волос на холодном полу. Я подняла их и осмотрела. Но с лёгким разочарованием осознала, что это мои волосы.
Желудок заурчал, и встав, я вернулась в спальню. Я открыла кухонный подъёмник, с радостью обнаружив там завтрак. Как только я всё забрала – поднос под серебряной крышкой, кофейник, кружку – и закрыла маленькую деревянную дверцу, подъёмник со скрипом начал опускаться.
Я прищурилась. Обычно этого не происходило до тех пор, пока я не ставила пустую посуду обратно.
Вздохнув, я налила себе кружку горячего чёрного кофе и поставила поднос на маленький деревянный столик у окна. Сняв крышку, я увидела свежеиспечённый хлеб, растопленный шоколад и клубнику. У меня уже потекли слюнки, и я села, принявшись за хлеб и шоколад. Но пока я ела, подъёмник снова начал поскрипывать. Добавка к завтраку?
Набив рот, я подошла обратно к подъёмнику и подняла дверцу. На сей раз я нашла там стопку одежды – аккуратно сложенные платья насыщенно-зелёного, чёрного, серого цветов. Достав их и развернув, я обнаружила, что они с длинными рукавами и подолом до лодыжек и пошиты из тонкой шерсти. Под ними лежало аккуратно сложенное нижнее бельё и небольшой деревянный ящичек.
Я быстро переоделась в одно из платьев. Мягкий материал скользнул по телу. Ощущался он тёплым и дорогим, как тонкий кашемир. И слава Богу, что у меня появились чистые трусики, и не придётся повторять свою несчастную рутину ежедневной стирки.
Будучи в свежей одежде, я взяла ящичек и открыла его. Там я обнаружила жёлудь, нанизанный на простую верёвочку.
Я улыбнулась. В Альбии жёлуди являлись древним символом удачи и отгоняли зло. Под ним лежала маленькая записочка, и я её развернула.
Закусив губу, я постаралась разобрать слова. Через несколько секунд я поняла, что там говорилось: «Чтобы отогнать зло», а пониже «Чтобы лучше спать». Почерк был элегантным и почти по-женски красивым.
Кто знает? Может, жёлудь сработает.
Я надела его на шею.
Мне нужно, чтобы он сработал.
Глава 9. Лила
Как раз когда я доедала завтрак, в дверь постучали. Я открыла и увидела Освальда, стоявшего рядом с высокой красивой женщиной, у которой были огромные ореховые глаза и кожа насыщенно-коричневого оттенка. Она носила небесно-голубое платье длиной до лодыжек, а на шее красовался огромный кружевной воротник кремового цвета. Её кудрявые волосы были собраны в пучок, открывая взгляду элегантные висячие серьги с жемчугом. Розово-золотистые румяна мерцали на её высоких скулах.
– Привет, я Лила.
Она похлопала ресницами.
– Рада познакомиться с тобой, леди Лила. Я леди Эмма Прэдхэм, хотя многие здесь зовут меня Сенешаль.
Освальд сморщил нос.
– Никто не зовёт тебя так.
Она выпрямилась.
– Ну, а должны. Это самый мой внушительный титул.
Я нахмурилась.
– Простите, а что такое сенешаль?
– Я управляю этим замком, – ответила она. – Заправляю финансами, надзираю над слугами и прочее, – она прищурилась, глядя на мою шею. – Прекрасный жёлудь.
Я бросила взгляд на Освальда.
– Спасибо. Это на удачу.
Она развернулась в коридоре.
– Ну, в наше время она тебе определённо понадобится. Зло всюду. Идём, – она кивнула в коридор. – Мы покажем тебе замок.
Я вышла за ними в коридор, играя с жёлудем на шее. Лучи солнца под углом падали через сводчатые окна. Днём здесь было намного лучше.
Пока мы бродили из комнаты в комнату, я подмечала красоту древнего замка. Планировка была намного проще, чем в замке Аида. По сути четыре крыла располагались квадратом вокруг центрального дворика. По углам поднимались высокие башни, пронизывавшие небо.
Освальд и Эмма провели меня по огромной кухне с широкими печами, построенными, наверное, тысячу лет назад, и я познакомилась с людьми, которые готовили мою еду. Многие комнаты были покинуты, мебель стояла под простынями. Ткань закрывала картины. Это место создавало ощущение померкшего величия, слава которого угасла со временем, а в воздухе витало облако печали. Мы прошли через библиотеку – два этажа книг с арочными потолками, расписанными голубой и золотой краской.
Несмотря на красоту вокруг, мой разум возвращался к событиям прошлой ночи – жаркая стычка с Самаэлем, болезненная магия, потусторонняя атака. По какой-то причине я отчаянно хотела, чтобы Самаэль поверил моим словам о призраке, но я понимала, почему он не верит. Та дурацкая ложь, которую я сказала в замке Аида.
С верхних этажей я смотрела в старые окна, покорёжившиеся от давности. Запущенный сад с цветами простирался по двору, и за ним уже никто не ухаживал. Я хотела вновь увидеть его живым. Буквально на мгновение мне показалось, будто я приметила там какое-то движение – проблеск распускающихся зелёных почек, оживших на моих глазах посреди зимы.
– Лила? – позвала Эмма. – Всё хорошо?
Иллюзия снова ускользнула.
Чёрт, у меня точно едет крыша. На мгновение я задалась вопросом, не я ли заставила почки появиться, как в замке Аида с белладонной. Но теперь всё пропало. Иллюзия.
Я моргнула, приводя мысли в порядок.
– Нам осталось ещё одно крыло, да?
Глаза Эммы сверкнули.
– Последнее – моё любимое.
Пока мы шли, я продолжала выглядывать в окно, мечтая увидеть там жизнь.
В последнем крыле Эмма завела нас в такой огромный зал, что он мог бы служить кафедральным собором из серого камня. Окна с решётками из ромбиков тянулись вверх на десять с лишним метров, впуская янтарный утренний свет, лившийся на пол. Под высоким сводчатым потолком висели люстры.
Эмма покружилась в пустом зале, и подол платья взметнулся вокруг её ног.
– Однажды, когда все сражения завершатся, нам нужно провести здесь бал, – она перестала кружиться и посмотрела на меня сияющими глазами. – Ты одна из счастливиц. Я слишком долго была здесь одна.
Освальд сдул с глаз завиток волос и прислонился к колонне.
– У тебя же есть я.
Она улыбнулась ему.
– И ты очаровательный коллега, но мне хочется романтики. Как у Лилы.
Должно быть, моя улыбка напоминала гримасу.
– Настоящая любовь. Это про меня.
Эмма повернулась к окну, поглаживая свой кружевной воротник.
– Когда ты станешь леди этого замка, нам, само собой, стоит снова возродить балы. Надеюсь, ты сделаешь Самаэля более весёлым. Мне кажется, он вечно был угрюмым. Но думаю, так было не всегда. Как думаешь, каково было в дни, когда Самаэль жил здесь? Я представляю, что всё было оживлённее, – её голос эхом отражался от высоких потолков. – Музыка, танцы, маскарады. Всё такое.
Я уставилась на неё. Когда Самаэль… жил здесь? В Железной Крепости?
Освальд скрестил руки на груди.
– Он просто не из тех, кто любит вечеринки, так? Я сомневаюсь, что пятьсот лет назад он был весельчаком.
– Погодите, – сказала я. – В смысле «когда он жил здесь»? Он был здесь пятьсот лет назад?
Эмма перестала кружиться и хмуро посмотрела на меня.
– Замок построили для него – подарок от одного из альбийских королей за помощь с подавлением северного восстания. Ты что, книжки по истории не читала?
Я вздохнула.
– Нет. Я только учусь читать.
Эмма широко раскрыла глаза.
– Очаровательно. То есть, тебе просто… приходится принимать как факт всё, что говорят тебе люди?
– Нет… всем приходится просеивать правду от лжи. Книги тоже могут врать, – заметила я. – И даже фотографии, как я недавно узнала.
– О? – Эмма пристально присматривалась ко мне, пока её омывали лучи утреннего солнца. – Знаешь, Самаэль сказал нам, что женится на тебе, но не сообщил, зачем запер тебя одну в комнате. Я знаю, что в замке Аида что-то случилось, но не в курсе, что именно.
«Вот и хорошо». Надо, чтобы они думали, будто мы с Самаэлем влюблены.
– Он просто заботится, чтобы я была в безопасности до свадьбы. Как ты и сказала, зло всюду вокруг нас. Но давайте не зацикливаться на этом. Когда я стану графиней и буду руководить этим замком, нам надо возродить сад. И мы будем закатывать здесь вечеринки. Мы можем позвать музыкантов из Библиотеки.
Её глаза снова широко распахнулись.
– Изумительно! В последнее время здесь царила бесконечная скука. Думаю, мне понравится твоё присутствие здесь.
– И как его будущая жена, – сказала я, – я бы хотела как можно больше узнать о своём доме. Каждую деталь.
Взгляд Освальда метнулся к Эмме.
– Нет.
«Интересно».
– Что нет? – спросила я. – В чём ты мне отказываешь?
– Тут есть запретная комната, – в глазах Эммы плясало озорство.
Освальд сердито посмотрел на неё.
– Эмме нравится туда ходить.
Она пожала плечами.
– Для сенешаля она не под запретом. Я вообще не понимаю, почему туда нельзя. Всё дело в тайне, да? А я люблю тайны. Это единственное, чем мне приходится развлекать себя здесь. Вот только у тупицы Освальда совсем нет любопытства. Без обид, Освальд.
– А вот и обижусь, – огрызнулся он.
Я улыбнулась.
– Само собой, мне, будущей графине Железной Крепости, тоже туда можно.
– Мы туда не пойдём, – сказал Освальд. – Без разрешения графа нельзя.
Эмма широко улыбнулась.
– Следуй за мной.
Глава 10. Лила
Мы стояли перед узорчатыми дверьми с резьбой в виде восхитительных символов. Некоторые были прекрасными, другие – омерзительными: горгульи с высунутыми языками и чудовищными мордами.
Мой взгляд задержался на резьбе в виде луны с колючими лозами. Листья лозы окружали другой символ: ворон в короне.
Вороний Король. Я почти ощущала его присутствие здесь, как и в замке Аида.
Теперь я испытывала всепоглощающее желание заглянуть в комнату, будто найду его внутри. Сила древнего короля пульсировала сквозь дверь и словно невидимый трос тянула меня туда. Я должна увидеть, что в этой комнате.
Эмма достала из кармана связку длинных ключей.
– Поскольку скоро ты будешь распоряжаться замком вместе с графом, я не вижу причин, по которым тебе нельзя быстренько заглянуть в тайную комнату.
– Что, если он вернётся раньше? – спросил Освальд. – Мы не спросили разрешения.
– Ш-ш-ш, – она вставила ключ в скважину. – Прекрати беспокоиться. С чего бы ему скрывать вещи от своей жены?
– Вот именно, – сказала я. – Он бы так не поступил.
«Ложь».
Когда дверь распахнулась, передо мной оказалась огромная спальня, размером почти с бальный зал. Здесь немного пахло плесенью, гобелены на стенах были старыми и потёртыми, но остальная часть комнаты хорошо сохранилась. Окна простирались от пола до высокого потолка и выходили на колючий сад во дворе. Ветер свистел, врываясь через разбитые стёкла.
В комнате царила блёклая атмосфера, сплошь тёмно-серый камень и мебель из тёмного дерева. Кровать с четырьмя столбиками стояла у одного окна, шторы перед ней были задёрнуты. Бледно-серебристое покрывало выглядело истёршимся от старости. В комнате определённо витало женское присутствие: деликатные гравировки по камню в виде лозы и цветов, изящная серебряная вышивка на покрывале, столик из красного дерева с элегантными бокалами и бутылками вина.
Значит, не Вороний Король.
Это разочаровывало… и сбивало с толку.
Я прочистила горло.
– И почему эта комната заперта? Кто тут жил?
Освальд пожал плечами.
– Он нам не говорит.
– И поэтому я так одержима этой комнатой, – сказала Эмма. – Ибо почему? Нам тут достаётся мало волнительных вещей, но это такая загадка.
– Этого нет в книгах по истории? – спросила я. – Должно быть, кто-то жил здесь, когда Самаэль пятьсот лет назад находился в замке.
Эмма прохаживалась по комнате.
– Нет, мы знаем только основные моменты. Железная Крепость была построена для Самаэля в качестве подарка, но в книгах вообще нет упоминания ангелов. В нашей стране это всегда было острой темой, державшейся в секрете.
Я прикусила губу.
– А кем была Железная Королева?
Освальд пожал плечами.
– Вы же знаете, что наша страна полна легенд, которые на самом деле не правдивы, – он одарил меня очаровательной улыбкой. – Не все разделяют ваши суеверия.
Я обвела жестом комнату.
– И тем не менее мы находимся в запертой комнате, которую никто не может объяснить; в Железной Крепости, замке, которым правит ангел.
Эмма склонила голову набок.
– Я не слышала эту легенду. Про Железную Королеву.
– Ты веришь в призраков, Эмма? – спросила я.
– Нет, но я их всё равно боюсь, – она схватила со стола бутылку вина. – Это история про призраков? Мне для этого понадобится выпить. Вино не портится спустя пятьсот лет, нет?
Бледные щёки Освальда начинали розоветь.
– Может, это не лучшая идея?
– Это ужасная идея, – сообщила Эмма, выудив из ящика штопор. – Мой любимый вид идей. И в любом случае, негоже лишать будущую жену графа состарившегося вина. Давай, Лила, – Эмма уже зажала бутылку вина между ног, чтобы откупорить её. – Расскажи мне про Железную Королеву.
Я села за старый туалетный столик и посмотрела в мутное стекло зеркала. Над ним виднелся тот же набор символов – луна с листьями, простиравшимися вверх, чтобы окружить коронованного ворона. Сидя там, я ощущала прилив силы Вороньего Короля.
Я снова глянула в зеркало.
– Она была любовницей или женой короля, который правил здесь. Как думаете, это может быть Самаэль?
– Нет, – ответила Эмма, разделавшись с пробкой. – Он никогда никого не любил. До тебя.
Я прикусила губу, удивившись тому, насколько мне хотелось, чтобы это было правдой.
– По легенде король запер её в одной из комнат. А люди говорили, что он любил её так сильно, что не хотел когда-либо отпускать, – я хмуро смотрела на себя в зеркале. – И это звучит как худшая разновидность любви. Потому что в плену она совершенно сошла с ума.
Эмма наполнила бокал и протянула его мне.
Я взяла его и сделала робкий глоток. Поразительно, но вино оказалось вкусным, несмотря на лёгкий землистый осадок. На вкус оно напоминало травы и смородину.
Меня охватило странное чувство. «Тебе здесь место». Мне казалось, будто я уже бывала в этой комнате, будто я знала, что увижу, когда выдвину ящик…
Внезапное любопытство заставило меня наклониться и выдвинуть один из ящиков комода. И сделав это, я нашла сокровища: изящные резные шахматы из красного дерева, ручное зеркальце с мутным стеклом в золочёной раме, шёлковые шарфы, бриллиантовые украшения и заколки.
Я заколола одной из них свои локоны, не слушая разговоры двоих других. Я выпрямилась, вытянула шею. На мгновение я как будто обрела царственную стать королевы. Мои губы изогнулись в мрачной улыбке. «Прекрасная». Может, я не предназначена для трущоб.
Я сделала ещё один глоток роскошного вина и снова потянулась к ящику, достав брошь в форме змеи. Бриллианты и рубины украшали её изгибы. Но когда я повернула её в руке, острая булавка уколола мой палец, и выступила ярко-красная капля крови. Несколько секунд я просто смотрела на красную капельку на кончике пальца.
Затем покачала головой. Какого чёрта я творю?
Я на мгновение потерялась во всей этой роскоши. Мой взгляд скользнул к открытому ящику с шахматными фигурами и украшениями. Всё это изобилие казалось преступным, когда я задумывалась об этом.
– Лила, – позвала Эмма. – Ты в порядке?
– Да, конечно, – я сунула палец в рот. – Просто укололась.
– Мне некомфортно, что ящики открыты, – сказал Освальд, побледнев.
Я не могла оторвать взгляд от мерцавших драгоценностей. Мгновение назад я была абсолютно заворожена ими. Теперь я ощущала какую-то глухую злость. В замке Аида я видела вокруг себя всякое богатство, но люди им хотя бы пользовались. А эта вопиющая трата ресурсов впустую заставляла меня стискивать зубы.
– Всё это веками лежало здесь, – тихо сказала я.
В детстве я испытывала такой голод, что впадала в истерики, и мама отдавала мне свою еду, чтобы успокоить меня. Я помнила, как наша соседка, Энни, продавала своё тело за гроши и на время работы отдавала своего ребёнка под присмотр кому-нибудь из уличных бродяг. И младенец всё кричал от голода, так что я зажимала уши ладонями…
Мои руки теперь тряслись, держа брошь.
Это грех.
– Этого не должно быть здесь, – мой голос звучал низким и разъярённым.
– Нас не должно быть здесь, – сказал Освальд.
– Представьте, что всё это вино испортится, – сказала Эмма, наливая мне ещё один бокал. – Зачем тратить его впустую?
– Вот именно, – сказала я резким как клинок тоном. – Всё это лежит без дела. В чём, чёрт возьми, смысл…
Я сделала протяжный успокаивающий вдох, вспомнив, что мне надо играть роль. Я хотела, чтобы они думали, будто у меня хорошие отношения с Самаэлем.
Я старательно вышколила своё лицо, придав ему приятное выражение, затем сделала глоток вина.
– Ну, я уверена, у Самаэля есть свои причины держать эту комнату запертой.
Эмма встала и подошла ко мне, склонив голову набок.
– Думаю, кто бы здесь ни жил, она вела прекрасную жизнь. Я не представляю, как тут можно сойти с ума. Готова поспорить, у неё каждую ночь были любовники, вино и вкусная еда. Музыка и интриги. Замок скучный, но эта комната – нет, и вот почему мне нравится приходить сюда.
– Наверное, она ела фруктовые пироги, – сказала я, старательно пытаясь скрыть злость в голосе. – Как-то раз я видела такой в окне, – и гложущий голод едва не свёл меня с ума. – Я видела пирог размером с твою ладонь, с кремом, ягодами и глазурью, от которой он мерцал как драгоценность. И наверное, она пила кофе со сливками и виски…
Я подняла взгляд и тут же остановилась. Напряжённо стиснутые челюсти Эммы, её взгляд, смотревший за моё плечо, заставили моё нутро сжаться.
Я повернулась и увидела на пороге Самаэля в его тёмном плаще. В его глазах плясало пламя.
На кратчайшее мгновение вокруг него сверкнули огненные цепи.
– Что вы тут делаете? – его низкий голос дрожью прокатился по комнате.
Эмма спрятала бокал вина за спиной.
– Я показывала вашей невесте замок, как вы и просили.
– Я бы хотел поговорить с ней наедине, – в его бархатистом тоне звенела сталь меча.
Застыв, я сидела за туалетным столиком и смотрела, как двое слуг молча выходят из комнаты.
Самаэль крадущимся шагом подошёл ко мне и снял заколку с моих волос. Он бросил её в ящик, затем задвинул его обратно.
– Эти вещи не для тебя.
Я снова распахнула его.
– Они никому не служат, и это преступление. Ты мог бы продать их и накормить целый квартал.
– Интересная теория. Эта комната под запретом для тебя.
Я достала одну из резных шахматных фигурок – королеву.
– Почему? Это связано с Железной Королевой? Или с призраком женщины?
– Я ожидал, что будучи воровкой, ты умеешь хорошо врать. Тебе нужен новый материал, Лила. В первый раз это, может, и было изобретательно, но теперь я понимаю, что призраки – это твоя ложь по умолчанию. Пожалуйста, постарайся усерднее.
Я вскипела.
– Довожу до твоего сведения, что я изумительно умею врать, благодарю покорно. Просто так уж получилось, что я не вру. Ты о чём-то хотел поговорить?
– Да.
– Тебе нужна моя помощь? – мои брови поползли вверх, и я отпила вина. – День начинает налаживаться. Помощь с чем? Будем планировать бракосочетание? Я бы хотела клубнику на торте.
– Мои зацепки по Свободному Народу зашли в тупик, – сказал Самаэль. – Они больше не передают информацию Эрнальду, поскольку его раскрыли. Где мне найти твоего дружка Финна?
Я почувствовала, как на моих губах зарождается улыбка. Возможно, я всё-таки выберусь отсюда. И я получу то, чего хотела больше всего – шанс выследить Финна.
– Я отведу тебя туда сегодня вечером, Самаэль. У меня есть хорошее представление, куда он мог пойти. Но мне нужно, чтобы ты убрал эту ужасную магию. Та, что вызывает у меня ощущение, будто я умираю.
Самаэль склонил голову набок, нахмурившись.
– Ты и так умираешь.
– Чего?
– Смертные медленно умирают; это и есть определение смертности.
Я стиснула свою переносицу.
– Вы с Соуриалом – мастера убивать настроение своей философией «смертные всю жизнь умирают», знаешь, да? Мы не думаем о себе в такой манере. И вообще, вопрос вот в чём – ты можешь убрать ту магию, которая создаёт ощущение, будто я разрываюсь на части, когда покидаю замок?
– Конечно.
– Тогда я пойду с тобой. Я могу привести тебя к тому самому месту, где прячется Финн.
