Текст книги "Воскресный роман (СИ)"

Автор книги: Jk Светлая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 4

Вопреки строгому указанию, данному самой себе, больше не думать о Кирилле Вересове, Лера в очередной раз вспоминала воскресную… Что это было? Прогулка, свидание, убитое время обоих? Кто ж его разберет.

С воскресенья он не звонил, не писал смс, никак не проявлялся. Словно и не было… того, что не имело названия. Да, собственно, может, и не было.

Нет, она не ждала ничего от Кирилла. Ни звонков, ни, тем более, продолжения. Она лишь пыталась понять – зачем? Зачем позвал, тащил на выставку, предлагал кино, кормил обедом. Непоследовательное восхождение, простихоспади…

Глядя на пробегающие за окном маршрутки остановки, отмеряющие длину ее пути, Лера думала, что, скорее всего, оказалась самым крайним вариантом из всех возможных, чтобы развеять домашнюю скуку. А может, просто исполнил обещанное: взял у нее телефон – позвонил. Все.

Да кто его просил-то!..

– Подождите, пожалуйста! – вскрикнула она, заметив, что в маршрутку, уже остановившуюся на ее остановке, садятся пассажиры, и бросилась пробираться сквозь плотную стену желающих путешествовать общественным транспортом по делу и без.

Димка уже традиционно торчал возле парковки и курил, поджидая ее. Верный соратник! Если что-то и было в жизни стабильное, надежное и пуленепробиваемое, так это Синицын. Впрочем, при том, что он никогда ни на чем не настаивал, его обаянию трудно было сопротивляться.

– Со средой вас, девушка! – громыхнул он на всю улицу, едва увидел ее.

– Меня пытаешься напугать или среду? – улыбнулась Лера, подходя к нему. – Привет!

– Обижаешь! Среда – маленькая пятница. Положено начинать ликовать.

– При желании ликовать можно и в понедельник.

– Не, это сродни извращению. Какие планы на сегодня? Отлынивать или пахать за десятерых?

– Не знаю пока. Могут нагрузить. А у тебя что?

– Ничего такого, чего нельзя было бы избежать. Слушай, Лер… Вообще, я хотел дождаться обеда, чтобы поговорить, но, боюсь, не выдержу. Еще пятнадцать минут… пройдемся?

– Идем, конечно, – кивнула Лера. – Что-то случилось?

– Ну, не то чтобы… – протянул Димка, подставил ей локоть и повел со стоянки по улице, внимательно глядя куда-то прямо перед собой. Он явно о чем-то думал, и состояние его было скорее взбудораженным – единственная ситуация, когда он терялся. На памяти Леры это было единожды. Когда на склад привезли партию муки грубого помола, которую никто не заказывал.

– В общем, у меня новости, – наконец, сообщил он и тряхнул рыжей шевелюрой. – Наверное, хорошие…

– О чем?

– Мне работу предложили… интересную… Руководить отделом снабжения в строительной фирме… По сравнению с тем, чем я здесь занимаюсь… сама понимаешь!

– Так это же замечательно! – обрадовалась Лера. – Здоровый карьеризм необходим.

– Не, я за погонами не гоняюсь, ты ж знаешь… Но как-то кисну я с этими макаронами… Только мне уехать придется из Киева… В Харьков.

– Ты не хочешь переезжать?

– Ну, скажем так… принципиальным противником переезда я никогда не был. Собственно, я в Киеве вообще случайно – потому что учился здесь… ладно… Короче… – он замолчал, остановился посреди дороги и внимательно посмотрел на Леру. А потом выпалил: – Поехали вместе?

– Ты и я? В Харьков? – уточнила Лера.

– Ты и я. В Харьков.

Он снова замолчал. Их отношения невозможно было охарактеризовать каким-нибудь односложным словом. С тех пор, как Лера устроилась работать на фабрику и познакомилась с Димой Синицыным, обоим едва ли не с первого дня было совершенно очевидно, что все это имеет шансы закончиться штампом в паспорте. И, видимо, именно поэтому события не форсировали – куда спешить-то? Все шло своим чередом. На данный момент они замерли на отметке «чуть больше, чем друзья».

– Слушай, – выдал Димка. – Я понимаю, это все неожиданно… Будь у меня больше времени… Но мне знать надо, вдруг я зря себе намечтал…

Лера помолчала. Предложение оказалось более чем неожиданным. Или вполне себе ожидаемым, лишь имело непривычную формулировку?

– Мне надо подумать, – проговорила она. – Ты же понимаешь…

– Понимаю, Лер… Не дурак. Думай. А чтобы тебе лучше думалось, сразу ставлю в известность: им кадровик нужен. Я узнавал.

– Я поняла, – рассмеялась Лера. – Но пока мы с тобой не в Харькове, придется уделить внимание макаронам. Идем, а то опоздаем.

– Идем… Мне в командировку собираться… Засылают к черту на рога до конца недели… Как раз у тебя будет времени до понедельника, хорошо?

– Хорошо, – согласилась Лера. – В обед увидимся?

– Ага. Я за тобой зайду.

Он вдруг повернулся к ней и быстро ее поцеловал.

День, в соответствии с опасениями, выдался сложным. Суета с документами, незапланированные тесты, внезапные запросы информации. Лера с трудом вырвалась на обед и до вечера не вспоминала о предложении Димы. Было некогда.

Ожидание маршрутки, наоборот, способствовало раздумьям.

Отъезд с Синицыным гарантировал стабильный брак и традиционную жизнь. «Как у всех», – скажет мама, когда узнает. Муж, работа, ребенок. Стоит ли мечтать о большем?

Хочет ли она мечтать о большем?

Лера проводила взглядом отъезжающий автобус. Свой. И достала телефон.

– Ариш! Поговорить надо.

– Глаголь! – донесся из трубки знакомый почти мужской бас.

– Не по телефону, – Лера вздохнула. – Мне совет нужен.

– Где и когда?

– Давай в пиццерии на углу. Я там буду.

– Ща приду. Пиво мне возьми.

Ариша пришла действительно «ща». Лера едва и успела, что заказ сделать.

Влетела стремительным девяностокилограммовым эльфом и, узрев Митрофаненко, бухнулась напротив нее.

– Че на ужин? – поинтересовалась Ариша.

– Твоя любимая и «Бочковое».

– С каких пор ты «Дьяболу» употребляешь?

– Захотелось попробовать, – проворчала Лера. – Нельзя?

– Можно, – милостиво протянула подружка. – Выкладывай, пока я не пьяная.

Ариша никогда не могла остановиться на одной кружке. Ариша была фанатом – и не только футбольным.

– Меня Димка в Харьков позвал, – выложила Лера.

– На выходные? Не встречала Харькова в туристических проспектах.

– Насовсем, Ариш.

– Че?

– То! – Лера уткнулась в бокал с пивом.

– Эй-эй-эй-эй-эй! – заверещала подружка. – Это че? Это как понимать? Типа «увезу тебя я в тундру»?

– Харьков – не тундра, – вяло возмутилась Лера. – Нормальный город. Бывшая столица. У них театр красивый.

– Так. Стоп. Сначала. С какого перепугу он туда намылился?

– Ему работу предлагают. И говорит, что для меня тоже есть место.

– О как! – взвизгнула Ариша. – Толковый мужик, чего уж… Так а чего ты думаешь-то?

– А ничего не думаю, – Лера вздохнула и вопросительно посмотрела на подружку. – Может, замуж пора, а?

– Давно пора! Предназначение женщины – семья, дети, дом. Вы с Синицыным уже почти год вместе, а все телитесь!

– Соглашаться?

– Так чего нет-то? Тебе с ним хорошо? В постели гармония?

– Где? – поперхнулась Лера.

– Где-где! – рявкнула Ариша на весь зал. – В постели!

– В какой постели, Ариш, – зашептала Лера. – Нет никакой постели. Ну… в смысле есть. У каждого своя… В общем… Аришаааа!

Ариша хрюкнула. Пиво из-под Аришиного носа слегка расплескалось. Она поставила бокал на стол и озадаченно осмотрела Леру, будто видела ее впервые в жизни.

– О как! Че? Совсем ни разу?

– Ариииша, – промямлила Лера и принялась усердно жевать пиццу.

– Мдааааа, подруга, – протянула Ариша. – Ну ты даешь… Да вас с Димкой на фабрике поженили давно, а вы… целовались хоть?

– Ну так… А нечего фантазировать! – рассмеялась неожиданно Лера. – Так как? Соглашаться, если без постели?

– Блин, Лерка! А за каким он тебя тогда с собой зовет?

– Ну, вероятно, за тем самым. Я сказала, мне подумать надо. Он согласился.

– Езжай! – резко выдала Ариша. – У вас будет образцово-показательная семья! Вы даже до свадьбы не того… не этого!

– Спасибо, подруга, – улыбнулась Лера и отпила пива. Помолчала и проговорила в никуда: – Димка хороший. И добрый. Легко с ним.

– И зарабатывает, и внешне очень даже ничего… Не! Все-таки зря ты его в сексе еще не испытала, а то вдруг там… подозрительно чего-то…

Лера подняла на подругу ошарашенные глаза.

– Что именно?

– Да что угодно! Размер, выдержка, одышка! Может, у него ладони потеют? Или сперма горькая?

Лера смутилась – говорить о таких вещах она не умела. Она была уверена, что это совсем-совсем личное, и обсуждаться не может. Но Ариша обладала талантом вовлечь в разговор.

– Ты сама-то откуда знаешь о таких… нюансах?

Ариша потупилась и опустила глаза:

– Каюсь. Было. В студенческие годы мои принципы отличались гибкостью.

– Сильно не понравилось?

– Да нет… по-разному… но девочки – они как-то надежнее. И спермы у них не бывает.

– Обожа! – выдохнула Лера и уставилась на подругу.

– Тихо! Сама фигею. Тебе пицца-то как?

– Вкусная! – Лера повела бровью. – Особенно с твоей приправой. Люблю я тебя, Ариша. Вот уеду с Синицыным… а ты тут…

– Нефиг меня любить, а то тебе Яся волосы повыдирает, – хохотнула Арина. – Таким, как ты, положено любить таких, как Димка. Меньше со мной общайся, меньше. А то как научу плохому!

Про то, что, возможно, ей бы, к ее-то годам, и не мешало научиться плохому, Лера думала всю ночь, ворочаясь с боку на бок, и следующее утро, глядя в окно маршрутки на пейзаж, знакомый до мелочей.

Не в отношении того, чтобы любить Аришу… так, как ее любит Яся. А того, что, по заверению подруги, может оказаться подозрительным. Вот Кудинова. Кудинова наверняка многое знает про «плохое». Одни ее губы… Мужчинам такие нравятся? Ну, когда такими губами… там… отличается или нет? А Кириллу нравится?

Что ему точно не нравится, так это бродить с ней по выставкам. Толку-то молодому здоровому мужику от таких унылых брожений.

«Размер, выдержка, одышка…», – раздалось в ее голове, пока она представляла себе Вересова.

Для одышки молод. Выдержка – подразумевается, наверное. Размер…

Лера шумно выдохнула. В бессчетный раз возопила: хватит! И сорвалась с места, чтобы не пропустить свою остановку и вовремя попасть в кабинет. Оказавшись на улице, она подставила пылающие щеки под морозный ветер, и заодно охладила и мысли.

Однако на работе в этот четверг Леру поджидал большой сюрприз. Приблизительно с половины одиннадцатого к ней потянулись коллеги с поздравлениями. Лера кивала, улыбалась и у четвертого поздравляющего рискнула спросить, с чем именно ее поздравляют.

– Так с помолвкой, Валерия Георгиевна, – удивленно ответила бригадир третьего цеха. – Давно пора!

Валерия Георгиевна поблагодарила и еще через пять минут рассерженно шептала в лицо Арише:

– Ты с ума сошла? Какая помолвка?!

– Обыкновенная! – невозмутимо пробасила подруга, а по совместительству секретарь-референт.

– Нет никакой помолвки!

– Как это нет! Ты мне вчера что говорила? Врунью-то из меня не делай, Лерыч!

– Нет никакой помолвки! Он предложил. Я думаю. Ариша, я думаю!!! – бушевала Лера.

В ее исполнении это был сосредоточенный выговор негромким размеренным голосом.

– Да чего тут думать-то? Мы же вчера обо всем договорились, бестолочь! – громыхнула Арина.

– Я с тобой ни о чем не договаривалась! – нахмурилась Лера.

– Та тебе пока пенделя не дашь, ты вообще ни на что не решишься!

– Спасибо за пендель! – сказала Лера. – Объяви, пожалуйста, по коллективу, что прием поздравлений временно прекращен.

И вышла из приемной.

Аришино объявление, было оно или не было, все равно не смогло бы предотвратить надвигающуюся катастрофу. И если до конца четверга Лера вынуждена была продолжать выслушивать сотрудников, желавших ей всего наилучшего в предполагаемом браке. То уже в пятницу утром ее вызвал на ковер шеф – Ростислав Юрьевич.

– Здравствуйте! – напустив безмятежный вид, сказала Лера и прошла в кабинет начальника.

Тот стоял у окна, сунув руки в карманы. Едва услышав ее голос, развернулся корпусом к ней и гаркнул:

– Присаживайтесь!

«Слушаюсь и повинуюсь», – подумала Лера и присела на стул у конференц-стола.

– Насколько вы тверды в своем намерении увольняться? – Ростислав Юрьевич всегда бросался с места в карьер.

Лера кашлянула и воззрилась на шефа.

– Я… На меня поступают жалобы?

– Разумеется, из-за жалоб вас премировали в прошлом месяце. Валерия Георгиевна, давайте не будем вилять. Вам это никогда не было свойственно, мне – тем более. Из достоверного источника мне известно, что вы намерены в скором времени писать заявление об уходе. Нашли что-то получше? Сколько вам там предлагают?

– Что получше? Где? Ростислав Юрьевич, – проговорила Лера, – я ничего понимаю.

– В этом вашем Харькове, где! Я уже пробил, что вам прочат должность начальника отдела кадров в Харьковском строительном союзе!

Все неожиданно прояснилось. Лера подавила улыбку и сказала:

– Вы осведомлены лучше меня, Ростислав Юрьевич. Но, если вы не против, я пока не стану увольняться.

– Бросьте! Хотите повышения – будет вам повышение. Месяц подождите. Сауляк в декрет уходит, место зама освободится.

– Спасибо, Ростислав Юрьевич.

– Что «спасибо»? Ну вот что «спасибо»?! Хоть бы пришли посоветоваться, а то все на тихую! Мало мне увольнения Синицына, еще и вы!

– А я не увольняюсь, – улыбнулась Лера.

Некоторое время Ростислав Юрьевич помолчал, задумчиво рассматривая подчиненную. Потом деловито выдал:

– Ну и замётано! Через месяц вы у меня. С заявлением на перевод. Завизирую.

Лера кивнула и быстренько ретировалась из кабинета начальства. Пробежала мимо Ариши, кивнув и показав ей язык, а влетев к себе – без сил упала на стул.

Сумасшествие, творившее вокруг, отразилось на пятничном вечере, который, в отличие от обычных, был нервным.

Лера постоянно порывалась что-то делать и бросала, едва начав. В конце концов, она включила себе би-би-сишный «Холодный дом», под бесчисленные серии которого благополучно заснула. Впервые с прошлого воскресенья спокойным сном.

Суббота с ярким солнцем и теплой погодой могла бы стать идеальной, если бы в середине дня не раздался звонок. Единственный, которого она не ждала. Что, собственно, было обманом самой себя в течение всей недели.

На экране радостно и напористо светился номер Кирилла Вересова.

– Привет! – сказала Лера в трубку, приняв входящий звонок.

– Привет! – раздался его бархатный голос, перекрикивающий работавший на заднем плане телевизор. – Не мешаю?

– Ну как тебе сказать… Мистер Дарси объясняется в своих врожденных комплексах, если тебе это о чем-то говорит, – улыбнулась Лера.

– Который Колин Ферт? – хмыкнул Кир.

– Типа того.

Заряд энергии у Леры закончился. Вересов тоже не нашелся, что ответить. Зато из телевизионного фона громко заорало:

– К черту драму! Слушай маму! Мамаааааааа умней!

– Пошли завтра гулять? – выпалил Кирилл.

– Ку… куда?

– Не знаю… Просто гулять… Погода, вроде…

– Ничего, – продолжила Лера и пробормотала: – Я… ну… давай.

– Ага… Тогда завтра? Во сколько? Ну, чтобы тебе удобно… Ты же будешь свободна? – запоздало спросил он.

Первой мыслью было отказаться. Зачем снова…

– Да, буду, – ответила она вопреки здравому смыслу. – Давай в обед. Где?

– Могу за тобой заехать… Обед у тебя в котором часу? В час? В два? Вообще, я и в одиннадцать могу…

– Давай в час в «Скворечнике», – быстро проговорила Лера.

– Идет, – почти с облегчением выдал он, пока на заднем плане раздавалось: «Мамочка поймёт, мамочка утешит! Безопасно только с ней!» – Я буду тебя ждать!

– До встречи, – сказала Лера и отключилась.

– До встречи, – Кирилл уныло посмотрел на погасший экран.

Из телевизора продолжала вопить матушка Готель. Машка, высунув язык, усердно рисовала. Надолго ли ее хватит, Вересов не знал. Это были первые двадцать минут относительной тишины за день.

Суббота приключилась бешеная, что, по сути, явилось всего лишь итогом бешеной недели. Особенно второй ее половины.

В понедельник-вторник всего-то торчал на работе, что называется, гоняя балду. Периодически мысли его, ввиду бездеятельности, сваливались в глубокий анализ странного воскресного дня накануне.

Митрофанушка. Честно говоря, из головы не шла. Засела прочно.

Он не понимал! Он искренно не понимал, что она за ребус такой! И чем так зацепила, что, если он о чем и в состоянии думать, так о том, как этот орешек с толстой скорлупой расколоть. Правда, нафига оно ему надо, он тоже не имел представления. Наверное, только потому и не перезванивал ей больше. Пытался убедить себя в том, что на свете хватает и более покладистых барышень для скрашивания досуга.

В конце концов, если разобраться, девять лет не вспоминал. В голове не держал, что есть где-то на свете такая девочка, которая когда-то там была в него влюблена. Даже воспоминания о Кудиновой были более четкими – все-таки первый сексуальный опыт.

Впрочем, о последней лучше и не вспоминать.

Та иногда названивала после выпускного, но у Вересова и других впечатлений хватало, потому благополучно игнорировал.

Так за каким чертом теперь Митрофанушку вспоминать?

Нет, он помнил ее. Нескладная, угловатая, слишком худая. Правда, мордашка всегда была вполне ничего себе. Еще у нее в наличии имелись мозги, что не редкость в их экспериментальном «Б» классе, и умение ими пользоваться – а вот это уже диковинка. Но это умение не распространялось на то, что касалось Вересова.

Нравилась она ему тогда?

Ну… справедливости ради, чисто по-человечески нравилась. Наверное, потому и не таскал ее, как Кудинову, по подсобкам. Какое-то представление о порядочности в нем все-таки было. Но ее к нему слабостью пользовался и того не стыдился – само в руки плыло.

И если в пятничный вечер эта почти незнакомая теперь уже девушка его заинтриговала – была в нем азартность, была – то в воскресенье озадачила. Дурацкая недосказанность заставляла его раз за разом прокручивать их разговоры и ее поведение. Да и свое тоже – чего уж скрывать. И бить себя по рукам, чтобы не набирать Митрофанушкин номер.

В офисе он старался задерживаться допоздна, дома отговаривался тем, что у него работы валом – впрочем, никто особенно и не интересовался. Некогда им там было интересоваться. Если бы Кирилл вникал, то заметил бы, что в доме царит необычная атмосфера – Марина ныкалась по углам и на глаза не показывалась, зато по всем комнатам были разбросаны исписанные блокнотные листы. Тем не менее, все в доме ходили на цыпочках.

– Мама пишет про капитана Ратона, – важно пояснила Машка, будто делилась секретной информацией, которая что-то должна была объяснить. – Опять.

Кирилл кивнул и удрал на работу.

Это была среда.

И именно в среду на работу соизволила заявиться Лина Мильх.

– Как вы тут без меня? – заворковала она, едва переступила порог конторы. – Скучали или радовались, что остались без присмотра?

– Лично я психовал, – сообщил Кирилл, стоя возле кофемашины, установленной в приемной.

– У тебя не было ни малейших причин, – удивилась Лина. – Я отдала тебе беспроигрышное дело.

– И не сказала, кто со стороны ответчика. Шутка удалась.

– Это не было шуткой, – хохотнула госпожа Мильх, располагаясь на диване. – Это был экзамен на выживаемость.

– Как видишь, первое заседание я пережил. Он точно не знал?

– Не знал, не знал. Ему понравилось?

– А ты как думаешь? По-моему, он в восторге.

– Ааа, – понимающе протянула Лина. – Ну смотри… провалишь дело – пойдешь на вольные хлеба. Или к папе, – она снова хохотнула.

– Издеваешься? – Кир поперхнулся кофе и воззрился на беременное начальство. – Я разведу Горелову на наших условиях, даже не сомневайся. Если, конечно, она сама не передумает.

– Ты наш договор с ней читал?

– Два раза! Цены на услуги у нас ломовые.

– Нормальные у нас цены! И ее развод нам выгоднее. Так что иди и работай!

– Все под контролем, – хмыкнул Кир. – И ты это прекрасно знаешь, иначе отцом бы не перестраховывалась!

– Это мы потом посмотрим, – сказала Лина и, тяжеловато поднявшись с дивана, уплыла в свой кабинет.

Ее явление его встряхнуло – и вовремя. Поскольку впервые за эту неделю он всерьез задумался о том, что делать все-таки чего-то надо. Пытался вспомнить заветы отца. Вместо этого в голове вертелось его вполне серьезное «тебе нужны эти приставки?»

Нет, отец где-то и в чем-то определенно прав. Если бы он гонялся за приставками, три года упрямо не сидел бы у дяди Игоря. С другой стороны, хотелось ему что-то делать не хуже Вересова-старшего? Хотелось, еще как! Но к делу это отношения не имело.

«Ищи подход!» – наверное, это относилось не только к работе. У отца редко бывало что-то просто так. В жизни Кирилла встречалось множество булыжников, большую часть которых он организовал себе сам. И к каждому нужен был то ли подход, то ли обходной путь.

Случай хоть к чему-то найти подход представился уже на следующий день. В офисе появилась госпожа Горелова собственной персоной, что стало для ее адвоката несколько неожиданным – о встрече никто не договаривался.

– А я мимо проходила, – вместо приветствия сказала Наталья Сергеевна.

«Проходя мимо, проходи мимо», – мрачно подумал Кир, но вслух вынужден был предложить:

– Кофе? Чай?

– Нет, спасибо, – отказалась Горелова. – Я поинтересоваться зашла. Как вы думаете, если я не стану ходить в суд, он быстрее разведется? Госпожа Мильх говорила, что такие дела могут длиться годами.

– Ну… это вам виднее, согласится он быстрее или нет. Вы же с ним двадцать лет прожили… или сколько там? Мы можем только предположить, что однажды ему все-таки надоест. Вопрос как скоро.

– Он упертый, – вздохнула Наталья Сергеевна.

«Вы тоже», – мысленно простонал Кирилл.

– Тогда, пока он сам не решит, то едва ли ваше присутствие или отсутствие на заседаниях сыграет роль. Вы с ним помимо зала суда виделись? Преследованиями не напрягает?

– Звонит, – угрюмо сообщила клиентка. – Вчера пытался прийти.

– А вы его, разумеется, не пустили… Если вам это неприятно, можно об этом в суде заявить. Пусть его адвокат с ним проведет беседу, – пожал плечами Кирилл, мучаясь дилеммой, которая вызрела в его голове: а ей самой-то, и правда, нужен развод? Или это просто истерика обиженной женщины, которая твердо вцепилась в томагавк войны и рубит им дрова? Может, пройдет?

«Ее развод нам выгоднее», – Лина свою позицию высказала.

Особенно, если действительно годами. Время идет, деньги капают.

Но, черт подери! Жалко тетку! И мужика ее тоже!

– Разумеется, не пустила, – взвилась Горелова. – Откуда я знаю, откуда он явился!

– А если бы знали, пустили бы? – сначала сказал, потом подумал.

– Тем более бы не пустила, – фыркнула она и полезла в сумочку. – У вас вода есть?

– Есть, – Кирилл вынул из ящика бутылку с минералкой, налил в стакан, придвинул к ней и все-таки решился. – Следующее заседание через неделю. До этого времени можно провести встречу и попробовать решить все полюбовно. Я думаю, их сторона тоже заинтересована в скорейшем разрешении.

Наталья Сергеевна запила таблетку, выуженную из косметички, и сердито поинтересовалась:

– А полюбовно – это как?

– Прийти к компромиссу.

– Он будет дальше по бабам шляться, а я буду изображать его жену?

– Почему будет шляться? Он утверждает, что измена была одна, и он раскаивается. Думаю, вы преподали ему хороший урок.

Горелова сузила и без того раскосые глаза и неожиданно стала похожа на приготовившуюся к броску змею. Разве что не зашипела.

– Вот почему я не хотела, чтобы мое дело вел мужчина. Вы все друг друга покрываете!

– Да ладно! – рявкнул Кир, понимая, что с клиентами так не общаются, но его уже несло. – Обидел он вас, понимаю! Ну так ответьте ему тем же! А то нашла коса на камень!

Горелова приоткрыла от удивления рот и, заикаясь, спросила:

– К… кккак те… тем же?

– Тем же, тем же! Заведите себе любовника, пусть он себя на вашем месте почувствует. И сами отвлечетесь, и для здоровья полезно, и он… почувствует!

Минут пять в кабинете было тихо. Только часы громко шуршали плывущей по кругу секундной стрелкой.

– Не знаю я, что он почувствует, но, может, тогда отстанет поскорее, – медленно сказала Наталья Сергеевна и резво поднялась со стула. – Спасибо вам, Кирилл Максимович. Я подумаю над вашим советом.

– Да обращайтесь, – пожал плечами Кир. – Точно встретиться в присутствии адвокатов не хотите?

– Если я буду готова с ним встретиться, я вам позвоню, – ответила Горелова и попрощалась.

А Кирилл тяжело вздохнул и принялся пилить самого себя. Это он умел и делал увлеченно даже в тех случаях, когда было не обязательно. Он так и представлял себе отца, крутящего пальцем у виска. Такие советы клиентам – где-то за гранью добра и зла.

Дело по своей сути было плевое. И зависело только от того, насколько затянет процесс Горелов. Сейчас у последнего была стадия отрицания. Он отрицал развод как перспективу. Хотя шатало его не по-детски, если верить его адвокату.

И что в данном случае правильно, Кир не знал. Тупо выполнять свою работу? Или все-таки вникать?

Или плюнуть на все и вернуться в правоохранительные органы?

Вечером бил себя по рукам, чтобы не позвонить Митрофанушке.

Накатило дурацкое чувство, что ему очень нужно ей позвонить. Зачем – не знал. Но ее тихий голос успокаивал.

Маринкина депрессия усугублялась. Это сказывалось на том, что она часами висела на телефоне с некой Санькой, поглощала сладкое и продолжала редактировать «про капитана Ратона».

В пятницу Кир посчитал целесообразным вежливо поинтересоваться у отца:

– С подругой так и не помирилась?

– Нет, – ответил Максим и пояснил: – Трубку не берет.

– Ясно… Че за книжка хоть была? – наверное, проявить внимание было бы правильно. Все-таки жена отца…. Вот только это тот случай, когда ему, и правда, интересно. Странным образом привыкал.

– Почитать хочешь? – улыбнулся отец.

– Я отечественное худло не читаю… Просто думаю, чего она там такого наворотить могла. Она ж безобидная у тебя.

– А Ника мнительная. Хотя… там как посмотреть.

– Ну ты б это… как-то ее отвлек, – неуверенно протянул Кирилл и тут же замолчал. Одно дело давать советы клиентке, другое – собственному отцу.

Вересов-старший хмыкнул.

– Помощь твоя понадобится.

– Надеюсь, не торжественный семейный ужин? Я это не умею, ты знаешь.

– Ну пора бы и учиться. Но нет. Машка по субботам будет на тебе.

– В смысле?

– В прямом. Ты по субботам смотришь за Машкой, я отвлекаю Мару.

– По всем субботам? – растерянно уточнил Кирилл.

– Нарушает твои планы?

Никаких особенных планов по субботам у него не было, но все же…

– Я их скорректирую. Только давай уточним тогда и время.

– Ты мне еще штраф за нарушение условий договора предложи, – рассмеялся Максим Олегович. – А планами займись сейчас, чтобы до утра уложиться.

– И знаешь же, что я перед Машкиным обаянием бессилен, – рассмеялся Кирилл, но резко оборвал себя и посмотрел на отца. – Ладно. Все понял. Сделать уроки и организовать досуг.

– Первое важнее. Со вторым, боюсь, инициатива окажется на ее стороне.

– Это мы еще посмотрим!

В субботу в доме Вересовых все стояло вверх дном. Кроме Аллы Эдуардовны – она забаррикадировалась на кухне. Кирилл тщетно пытался сделать математику. Машка чинила препятствия.

В результате закончилось телевизором.

Кир усадил сестру смотреть мульты, а сам взялся за учебник.

«Математика никогда не была у тебя в фаворитах», – прозвучал четкий Митрофанушкин голос в его голове. Почему-то в разы громче, чем было сказано в прошлое воскресенье.

Наверное, потому он ей и позвонил… Чтобы услышать, какой у нее голос в действительности. С таким аргументом сложно спорить.