сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Следующей на очереди была Трелони, поэтому добираться до ее одинокого убежища пришлось очень долго. Мысленно Малфой пообещал себе найти похожее укрытие. Впрочем, от Грейнджер это бы его все равно не спасло. Он измученно отдышался, чихнул, разглядывая длинную закрученную лестницу, которая заставила оторваться от книги, где мудрый дракон как раз собирался открыть тайну мистической шкатулки.
После нескольких спокойных минут, пока Грейнджер старательно стучалась к прорицательнице, дверь с неохотным скрипом открылась, представляя Трелони во всей красе: безумный взгляд сквозь толстые стекла огромных очков; волосы, торчавшие во все стороны, словно кто-то уложил их взрывным зельем; нечто среднее между банным халатом и туникой поверх красного платья; и что-то напоминающее дохлую мышь в руках. Ничего необычного.
— Здравствуйте, профессор Трелони, я хотела поговорить с вами о…
— Только недолго, — резким шепотом прервала ее профессор, тревожно оборачиваясь назад. — У меня как раз намечается астральная встреча со звездами.
— Я хочу передать вам приглашение на завтрашнее мероприятие. Как вы помните…
Но ее вновь прервали.
— Ох, деточка, я как раз сверялась с кристаллом и видела, что должна оставаться в кабинете в этот день. Я не осмелюсь бросить вызов судьбе, — Трелони активно замахала руками.
— Может, вам еще раз проверить предсказание на кофейной гуще? — с надеждой спросила Грейнджер.
— Милая моя, — прорицательница нахмурилась, а голос сразу приобрел потусторонние враждебные нотки, — боюсь, вы столь же плохо разбираетесь в тонкостях прорицания, как при нашей первой встрече.
— Вообще-то…
— Ах да, будьте осторожны, потому что в вашу жизнь уже подкрадываются значительные перемены. Я вижу огонь. Много огня… Настоятельно советую держаться подальше от сомнительных предложений, необдуманных решений и сладких соблазнов. Вы на пороге больших неприятностей, мисс Грейнджер… — Неизвестно, что еще собиралась нагадать Трелони, потому что в тот самый момент Драко чихнул и привлек к себе нежелательное внимание. — О, мистер Малфой, будьте здоровы.
И дверь захлопнулась.
— Грейнджер, тебе стоит быть поосторожнее на лестницах, — любезно посоветовал Драко. — Не могу быть уверен, но предсказания Трелони были похожи на смертельную угрозу.
— Не смеши меня, — отрезала гриффиндорка. — Ты ведь сам не веришь в эти… глупости.
— Я верю, что тебе стоит быть менее агрессивной и не перебарщивать с уговорами, — он пожал плечами. — Макгонагалл не просила нас тащить людей на праздник силой.
Однако Грейнжер была не из тех, кто сдается перед лицом трудностей. Поэтому они обошли весь замок, поговорили с каждым несчастным, что остался в Хогвартсе, плавно перешли на призраков, которые, как оказалось, устраивали собственную вечеринку. Скорее всего, более живую и занимательную.
В какой-то момент Драко показалось, что отчаяние заставит Грейнджер обратиться к портретам, потому что список сравнительно живых обитателей замка подходил к концу, а согласившихся было меньше ожидаемого. Большая часть обещала подумать, и только один вонючий полувеликан без лишних колебаний согласился, чем заслужил крепкие объятия со стороны Грейнджер и закатывание глаз от Драко.
О том, что творилось в лохматой грейнджеровской головке, Драко мог лишь догадываться, а иногда — прослеживать по нахмуренным бровям и суженным в полосочку губам. Но что двигало ею на самом деле, понять было сложнее: почему она вообще решила остаться в Хогвартсе на каникулах? откуда столько энергии и активности? и, самое главное, зачем?
Он не был бы слизеринцем, если бы не старался раскусить все ее мотивы, поиграть на шатких нервах, чтобы прекратить весь этот затянувшийся рейд по Хогвартсу. Но продолжал врезаться в тот же железобетонный список и «Макгонагалл доверила нам организовать праздник, так что даже не думай мне мешать!».
— Очнись, Грейнджер! — потребовал Малфой после того, как Пивз швырнул им вслед старинной вазой. — Никому не нужно это Рождество. Никому, кроме тебя.
— Ты изначально был настроен скептически, — она вздернула нос, пером обводя какие-то кружочки в своем никчемном списке.
— Неужели ты думаешь, что Макгонагалл поручила бы организовать праздник нам, если бы это было важно? — спросил Драко, вознеся глаза к потолку вестибюля. — Очевидно же, что ей просто не до этого. Я уже не говорю о том, что никто даже слышать не хочет об этой глупой вечеринке.
— Рождественский вечер — одна из самых важных традиций Хогвартса, — она вздернула подбородок — явный признак того, что мнение ее будет непоколебимо. — Скажи, ты изучал «Историю Хогвартса»?
— Только не… — застонал Малфой, но зверь уже был выпущен на волю.
— Еще со времен основателей каждый год, уже более тысячи лет, несмотря на число оставшихся студентов, в Хогвартсе празднуют Рождество. Это одна из самых первых и ключевых традиций школы, и даже в не самые светлые времена, когда директором был Финеас Найджелус Блэк…
— Бла-бла-бла! — вскипел Драко, размахивая перед Грейнджер «Затерянными в Камелоте». — Во имя Мерлина, хватит уже цитировать весь этот устаревший бред! История меняется, как и гребаные традиции! Так почему вы все так обожаете притворяться, что ничего не изменилось? Почему так сложно понять, что ничего больше не будет как прежде?
— Потому что нельзя переписать историю по щелчку пальцев, нельзя просто вычеркнуть Рождество из чертового календаря и лишить людей праздника! — она недовольно сузила глаза. — И все было бы намного проще, если бы ты, — обвинительно ткнула в него пальцем, — мне помогал, а не читал постороннюю литературу.
— Отстань, Грейнджер, это единственное, что придает мне сил выносить твое общество, — уведомил Драко, демонстративно раскрывая книгу там, где была закладка в форме змеи.
— Убери ее, — потребовала Грейнджер, угрожающе подходя ближе.
— Нет, — он отдернул книгу подальше и отскочил в сторону.
— Малфой! — рявкнула она, сделав еще одну бесплодную попытку захватить предмет, после которого Драко оказался прижат к стенке. — Дай сюда!
— Не смей мне указывать! — процедил он сквозь зубы, уклоняясь от нападок. — Я тебе не Потти и не тупоголовый Уизли!
— Драко Люциус Малфой, клянусь, если ты еще раз оскорбишь моих друзей…
— И что ты сделаешь, Гермиона Джин Грейнджер? — усмехнулся Драко, придерживая книгу в руке высоко за пределами досягаемости невысокой гриффиндорки. — Закидаешь снежками? Или, может, утопишь в своей предсказуемости?
Она замерла, прекратила бесполезные попытки достать книгу, приняла невозмутимый вид и недобро улыбнулась.
— А знаешь, — начала она с фальшивой доброжелательностью, — я понимаю твою заинтересованность. Ведь сама не могла оторваться от этой книги, пока не узнала тайну шкатулки.
— Рад за тебя, — нахмурился Драко, переполняясь нехорошим предчувствием. Такая неестественно-добрая Грейнджер навевала смутную, необъяснимую тревогу.
— Потом неделю не могла прийти в себя из-за концовки, — она драматично вздохнула, самодовольно уставившись прямо в глаза.
— Грейнджер, предупреждаю… — понимание обрушилось стремительной лавиной, и Драко даже сделал уступчивый жест рукой, призывая к миру и согласию.
— Как жаль, что им так и не удастся изменить ход судьбы, а король…
— Не вздумай! — Драко закрыл уши руками. — Я тебя не слышу!
Она печально покачала головой, прежде чем сообщить:
— Умер в страшных муках.
— Ты… — Драко выронил книгу из рук, замер, не в силах подобрать достаточно точный эпитет. — Как ты могла?!
— Ты сам меня заставил!
— Ты испортила единственную радость моего существования!
— Не драматизируй, — она закатила глаза.
И что-то щелкнуло в его голове, возвещая, что ярость подскочила до ключевой отметки, ударив по вискам.
— Не драматизировать? — прошипел Драко, доставая из кармана мантии волшебную палочку. Грейнджер стремительно последовала его примеру, вставая в защитную стойку, но он уже успел произнести: — Инсендио!
И книга вспыхнула на полу, быстро превращаясь в пепел. Как и его тщательно вышколенная невозмутимость.
— Малфой, ты что, совсем спятил? Решил податься в поджигатели? — сыпала она вопросами, глухая к инстинкту самосохранения. — К чему вообще этот импульсивный акт вандализма?
— Ах, ты об этом? — уточнил Драко, небрежно кивая в сторону маленького подобия костра. — Просто миниатюрное воплощение того, что ты сделала с моим терпением, — он подошел и навис над ней угрожающей статуей Праведного гнева, однако сбегать Грейнджер не спешила. Напротив, только выше вздернула подбородок. — Ты самая ужасная, нестерпимо-мерзкая заноза в заднице, что когда-либо ходила по земле!
— А ты напыщенный, эгоцентричный засранец со слабостью к театральным представлениям и излишней патетике! — она скрестила руки на груди.
Лицо ее находилось всего в нескольких сантиметрах от его, а серьезно-прищуренные глаза проницательно оценивали реакции, бросая вызов. В голове Драко загудело от сгустка противоречивых мыслей и ощущений. Часть хотела прижать Грейнджер к стенке, пока та не запросит пощады, другая же советовала вспомнить о самоконтроле.
Малфой шумно вдохнул воздух, до боли сжал руку в кулак и впечатал его в стенку — очень близко к источнику раздражения, который на этот раз едва уловимо дрогнул и встревоженно приподнял брови.
— Это самые дерьмовые рождественские каникулы из всех, что я мог себе представить! — выдал Драко после затянувшегося колебания.
— Думаешь, я мечтала оказаться здесь с таким злобным придурком, как ты? — огрызнулась она, хмуро уставившись в его плечо.
— Почему ты вообще решила остаться? Потому что тебя никто не выносит? Даже тупые дружки? Родители?
Кажется, каким-то образом его слова попали в цель, потому что Грейнджер в кои-то веки заткнулась: вздрогнула, напряженно сжала губы, но все же молчала. И что-то темное внутри триумфально приподняло голову, заставляя идти дальше по намеченной дорожке.
— Или ты так всех достала, что тебя выгнали из дома? Что такое, Грейнджер, неужели ты больше никому не нужна даже на Рождество?
В ее глазах отразилось нечто уязвленное, будто ему наконец удалось ее задеть. Как когда-то на далеком втором курсе.
— Иди к черту, Малфой, — прошипела Грейнджер, толкнула его и зашагала по парадной лестнице.
В наступившей тишине он различал ее решительные шаги еще минуту, пока они совсем не стихли. Затем посмотрел на горстку пепла под ногами: все, что осталось от его «идеального плана».
Драко не был уверен, на кого злился сильнее: на Грейнджер, которая все же довела его и ушла, не дав излить все накипевшее; на себя — за то что позволил потерять контроль из-за какой-то там книги; или на ситуацию в целом. Точно было одно: настроение было напрочь испорчено.
Он вернулся в пустую гостиную Слизерина, но покоя не ощутил: внутри все еще горели ядовитые язычки гнева. Малфой поднялся по лестнице в свою комнату, достал из шкафа конфискованный у львят огневиски, жалея, что не захватил по пути лимон.
Непрочитанные письма все еще стояли на столе забытой стопкой. Кажется, с последнего раза там прибавилось еще одно.
Драко устало устроился в кресле, придерживая в руках решение всех проблем. И голос Блейза мог сколько угодно трещать в ушах, оспаривая данную мысль — первый глоток был сделан. Определенно, была какая-то точная цифра, после которой мысли стихали, а воспоминания улетучивались под натиском приятного головокружения. Пока же в голову не пришло ничего более умного, чем потянуться к письмам.
Не то чтобы его съедало любопытство, но…
Драко усмехнулся, доставая из конверта знакомо-традиционное приглашение с короткой запиской.
«Мы прочли твое письмо, но все же надеемся, что ты передумаешь».
Мы. Можно подумать, держались вместе за одно павлинье перо. Как трогательно.
«Дорогой,
Мне бы очень хотелось, чтобы ты вернулся домой, но я понимаю твое решение, и, надеюсь, там тебе будет лучше. Профессор Макгонагалл оповестила нас, что ты помогаешь с организацией рождественского вечера, так что желаю веселого праздника!
P. S. Ты ведь знаешь, что всегда можешь вернуться?
С любовью, Нарцисса Малфой.»
К конверту прилагалось еще несколько коробочек со сладостями, ненавистные Драко еще с третьего года обучения, и теплый шарф, который он почему-то нацепил на себя поверх факультетского. И ни одного письма от отца. Впрочем, весьма ожидаемо.
Наверное, нужно было ответить, и Драко уже даже взял в руки перо, однако выстроить слова в нечто конкретное не получалось.
После долгих попыток он устало прилег на кровать, выписывая какие-то воображаемые узоры на потолке, пока беспорядочно бегущие мысли своевольно буйствовали в голове, не собираясь складываться в нечто цельное. Но все чаще возвращаясь к чертовой Грейнджер, которая, похоже, научилась вторгаться на его личную территорию даже без прямого физического присутствия. Кажется, у нее был на то особый дар.
И зачем она так суетилась вокруг какого-то вечера? Почему столь бурно среагировала на его слова? Наверное, он слегка перегнул палку…
Драко какое-то время думал об этом, пока его не одолел сон.
***
Утром, в день икс, Малфоя посетили вполне ожидаемое похмелье и смутное ощущение невыполненного долга. Поэтому, выпив заранее подготовленное зелье против головной боли, он вновь взялся за перо, которое так и осталось лежать на кровати, пока он спал. Закончил спустя час, написав лишь пару тщательно обдуманных строк, и направился к совам.
В украшенной совятне, пришлось признать, была своя прелесть. Веточки остролиста расцвечивали каменные стены, гирлянды тянулись до самой крыши башни, где и любил восседать малфоевский филин. Так что можно было пройти долгий путь с весьма насыщенным ощущением Рождества.
Прелестно.
Вернувшись, он заглянул под кровать, чтобы достать легкий снитч. Затем ухмыльнулся, представляя, как Грейнджер раскрывает свой подарок, чтобы обнаружить там увесистый томик гаданий по картам таро и коробочку «Шоколадных змеек». Определенно, ей должно понравиться.
Малфой присел в кресло, пару раз кинул снитч об стенку. Волшебная безделушка оглушенно падала на пол, крылышки жалостливо подрагивали, но в конце концов снитч каждый раз послушно возвращался в протянутую руку. После нескольких бросков Драко переполнило глубокое разочарование эффектом. И не только из-за глупой игрушки.
Он мечтал о тишине весь год, но сейчас, когда она наступила, на душе стало как-то тоскливо. Пусто. Должно быть, он привык: к постоянным ссорам, обязанностям, распорядку, который не оставлял и минуты на ненужные мысли и воспоминания. К Грейнджер с ее вечным стремлением к прекрасному; упрямо идущую вперед по намеченной дорожке; с навязчивой идеей устроить дурацкую вечеринку, несмотря на все очевидные «но». Словно это волшебным образом расставит все по полочкам.
Точно, все дело в постоянном напряжении и всестороннем давлении. Ведь даже самые гордые домовые эльфы легкомысленно отказывались от свободы после долгого рабства.
Или же он просто сошел с ума, раз уж стал сравнивать себя с домовиками и смеяться, представляя себя почетным членом Г.О.В.Н.А.
Замечательно.
День тянулся донельзя медленно, но наконец близился вечер. По словам почетного организатора вечера, дресс-кода у них не было, однако она очень просила надеть что-то менее черное. Поэтому Драко недолго думая надел свой самый черный костюм, с довольством разглядывая себя в зеркале.
Грейнджер будет в восторге.
***
Драко зашел в Большой зал, пропитанный ароматом имбирного печенья и горячего шоколада, не трудясь натягивать маску веселья. Как оказалось — необходимости в том и не было, потому что кроме Грейнджер в помещении находился только ее косолапый кот. Завидев гостя, Мышеглот приподнял хвост и мяукнул, заставив хозяйку с надеждой обернуться к двери.
— А, это ты, — затем разочарованно нахмуриться.
— И где твое рождественское настроение? — спросил Драко, с недовольством прослеживая за котом, что в данный момент заинтересованно крутился вокруг его ног, будто выискивая что-то. Может, праздничное томление. — Радость? Безудержное веселье?
— Вижу, ты доволен тем, как все сложилось, — пробурчала Грейнджер, отворачиваясь к одной из украшенных елок, пока Малфой старательно отмахивался от любвеобильного коврика.
— Отнюдь, — возразил Драко. — Можешь не верить, но я с самого утра настраивался на веселье.
— Не сомневаюсь.
Кажется, питомец Грейнджер жаждал ласки и не собирался уходить без своей порции праздничного внимания, поэтому, пока хозяйка стояла спиной и не могла заметить происходящего, Драко погладил кота по мягкой шерстке. Жест этот был оценен по достоинству: Бегемотик довольно мяукнул, обвил хвостом ноги Малфоя, после чего удалился.
— По крайней мере, Хагрид обещал зайти, — сказала гриффиндорка и обернулась, чтобы заметить отсутствие кота.
