Текст книги "Лед и пламя"

Автор книги: Изобел Чейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Отвергнуть великолепное предложение устроить вечеринку в ее саду! Ха-ха-ха!

Френсис повернулась к нему:

– Это совсем не смешно! Элспит решила, что все должны идти туда пешком. Я не могла так поступить с людьми даже ради того, чтобы угодить тебе!

– Мне это тоже не доставило бы удовольствия. Я же сразу сказал тебе: не стоит просить у нее помощи. Ладно, пойду жарить твоего быка!

Прошло некоторое время, прежде чем Френсис вызвала следующего пациента. Саймон уже не выглядел таким усталым и больным, как прошлым вечером. Кажется, ночь, проведенная в уютной постели, подействовала на него благотворно…. И этот факт был так неприятен, что у нее даже засосало под ложечкой.

К концу приема Френсис почувствовала головокружение, затылок ломило, в ушах шумело, но она игнорировала все эти симптомы, уверенная, что ей посчастливилось избежать желудочной инфекции, которую подхватили почти все жители Нгуи.

Когда пациенты разошлись, Мвет помог ей простерилизовать инструменты.

– Ты уже встречался с невестой Авеля? – спросила Френсис.

Он энергично закивал:

– Да, я видел ее! – И вдруг перестал улыбаться. – Каин тоже ее видел. Это плохо для него – смотреть на жену брата. Ему самому давно пора жениться, но он сможет сделать это только после нескольких лет работы на вас. Он хочет взять в жены сестру Мбелы, но нужно много денег. Каин не могущественный охотник, как Авель, он всего лишь shamba-boy – садовник!

– Думаю, его жена будет только рада этому. Менее вероятно, что на него кинется носорог или он будет убит браконьером, коли на то пошло.

– С такими же опасностями встречается и daktari, – заметил Мвет.

Френсис как раз вытаскивала инструменты из стерилизатора и случайно обожглась.

– Только посмотри, что ты наделал! – сердито воскликнула она. – Говоришь всякую ерунду под руку! У тебя что, нет своей работы?

– Ndiyo, memsahib, полно работы! – закивал Мвет, пряча улыбку.

– Тогда хватит болтать!

Обедать Френсис не хотелось. Когда она думала о Саймоне и о том, как он наслаждался гостеприимством Элспит, ей хотелось плакать. Она бросилась на кровать, даже не сняв платья, и почти мгновенно уснула. Когда Каин попытался разбудить ее, она протестующе что-то пробормотала и вновь погрузилась в сон. Каин великодушно дал ей еще час, а затем решительно прокричал, что пора вставать, и принес ей свой отвратительный чай, чтобы она взбодрилась.

– Mama, вы должны встать! Вы разве забыли про вечеринку?

Френсис с тяжким вздохом села и глотнула чаю, удивляясь, как это Каину удается делать его похожим на жидкий пластилин.

– Где Авель достал деньги, чтобы заплатить выкуп за Мбелу? – внезапно спросила она.

– Daktari долгое время платил ему вперед. И еще он сделал Авеля большим человеком в глазах ее отца!

Френсис мужественно допила чай и поднялась с кровати, чтобы найти себе аспирин. Головная боль стала невыносимой.

– Ты тоже хочешь жениться, Каин?

Долгое время он ничего не отвечал, с тревогой глядя на Френсис, и наконец произнес:

– Mama нездорова.

– Я вполне здорова! – отмахнулась девушка. – Я только хочу узнать, ты тоже собираешься жениться?

– Да, mama, – покорно кивнул африканец.

– Тогда я выдам тебе зарплату авансом, и ты сможешь выкупить невесту, – решительно заявила Френсис и прикусила язык, вспомнив, что все ее сбережения ушли на подготовку к вечеринке и что пройдет некоторое время, прежде чем она вновь накопит достаточно, чтобы собрать нужную сумму для Каина.

– Daktari этого не позволит… – начал Каин, но она его перебила:

– Daktari не имеет к этому никакого отношения!

– Да, mama. Но я лучше попрошу денег у daktari.

Френсис была уязвлена.

– Нет! Ты работаешь на меня! Это моя обязанность!

Каин еще больше смутился.

– Но ведь daktari – ваш мужчина. Вы mama daktari, как Мбела – mama Авеля…

Френсис несколько секунд ошеломленно смотрела на него. Значит, «mama daktari» на суахили – это вовсе не «госпожа врач», а «жена врача»! От возмущения ей на глаза навернулись слезы, голова разболелась еще сильнее.

– Это совсем не так! Я доктор! Это я – daktari, а не bwana Эббот!

Но Каин только рассмеялся:

– Все знают, что bwana Эббот – daktari! – и погрозил ей пальцем. – А вы – mama daktari!

Он все еще хихикал, уходя на кухню, совершенно уверенный, что хозяйка затеяла все это в шутку, чтобы посмеяться над ним. Но была одна полезная мысль, которую он извлек из этой беседы: надо действительно попросить daktari дать ему денег на выкуп за невесту, за сестру Мбелы, и тогда у него будет жена, и он станет большим человеком, как Авель! И от таких приятных перспектив Каин продолжал радостно посмеиваться себе под нос.

Френсис допила чай и приняла холодный душ, чтобы привести нервы в порядок. Закончив водные процедуры, она дрожала, но выглядела уже лучше. Посмотрев на себя в зеркало, она одобрила свой вид. Конечно, под глазами даже на фоне загара заметны темные круги, но удивляться тут нечему – каждый скажет, что сезон дождей никого не красит. Все чувствуют себя не лучшим образом. Даже Саймон!

Френсис надела длинное белое платье, сшитое ею для особого случая. Довольно скромный наряд, думала она, по сравнению с черным платьем, которое так понравилось Саймону, и все же у белого тоже есть «изюминка» – пуговицы впереди и капюшон. Интересно, оценит ли Саймон… Но Френсис тут же сердито приказала себе не думать больше о нем. Все-таки хорошо, что он опять уезжает в Серенгети!

Саймон ждал ее за дверью, держа в руках ужасного вида нож, который, как он объяснил, был специально предназначен для разделки бычьей туши.

– Ну? Как я выгляжу? – неуверенно спросила девушка и отвернулась, раздосадованная, что краснеет под его пристальным взглядом. – Сногсшибательно! – серьезно сказал Саймон.

Глава 9

Мистер Мбулу стоял под огромным разноцветным зонтом, с явным удовлетворением осматриваясь вокруг. – Uhuru! – прокричал он, что означало «свобода».

– Uhuru na Танзания! Свободная Танзания! – поддержали его все. – Uhuru na Нгуи!

Под монотонный ритм скандирования тела качались в некоем величественном танце. Мистер Мбулу не умолкал. Он увлеченно бубнил, благодарил всех присутствующих за счастливую возможность выступить, очень, очень благодарил, не осознавая, что его слушатели начинают медленно терять терпение.

– Как его можно остановить? – в отчаянии обратилась Френсис к Саймону.

– Тише, – прошептал тот. – Он идет к нам.

Мистер Мбулу с важным видом поднял свой зонт над головой Френсис.

– Мы должны поблагодарить mama daktari за этот праздник! Mama не только хороший лекарь – все знают, как она вылечила мою ногу! – но еще и щедрая женщина, которая хочет, чтобы все вокруг нее были счастливы. И вот что она сделала для нас!

– Но я и сама получаю удовольствие от этой вечеринки, и мне приятно видеть всех вас, – быстро вмешалась Френсис, испугавшись, что он продолжит распространяться о ее щедрости.

Мистер Бибоко, директор школы, оттеснил от нее Саймона и сунул голову под зонт. Как позднее поняла Френсис, зонт был скорее символом авторитета, чем укрытием от ожидаемого дождя.

– Эта леди, – высокопарно произнес мистер Бибоко, – очень ученая женщина. Мы все будем обязаны ей, если я выдержу экзамен по истории средневековой Англии. Мы с ней выучили всех королей Плантагенетов и добрались до Ричарда Третьего, который…

– О нет! – вырвалось у Френсис.

– Разве это не верно? – забеспокоился мистер Бибоко.

– Все верно, – поспешно заверила она его.

Директор школы взглянул на нее более внимательно.

– Вы хорошо себя чувствуете, mama?

– Очень хорошо! – решительно ответила Френсис. – Я прекрасно себя чувствую!

Саймон исхитрился отнять зонт у мистера Мбулу. Все встревоженно, но с некоторым облегчением наблюдали за ним.

– Вы все были так добры ко мне, – сказала готовая расплакаться Френсис, – но меня смущает, когда много говорят обо мне. Я всего лишь делаю свою работу.

– Это очень хорошая вечеринка! – хором заверили ее гости. – Очень, очень!

– Она станет еще лучше, когда мы немного поедим, – вмешался Саймон. – Я страшно проголодался! А ты, Френ?

Девушка покачала головой.

– Не очень, – призналась она.

Саймон нахмурился.

– У тебя болит голова? – спросил он.

– Это просто из-за дождя. Уже все почти прошло.

– Тогда продолжим. Доверишь мне порезать мясо?

– А кому же еще? Ты вон уже и нож приготовил!

– Верно. Ты не единственная, у кого есть хирургическая сноровка. Я тоже кое на что способен и собираюсь сорвать аплодисменты! Черт побери, милая моя, я и не думал, что буду считать тебя конкуренткой!

– А я не думала, что ты относишься к тому типу мужчин, которые считают своим долгом в чем-то состязаться с женщинами! – ехидно заметила Френсис.

– Ну не знаю, – серьезно сказал он. – Если женщина бросает мне вызов, почему бы не ответить на него? Раз уж ей хочется затеять состязание, пусть побалуется.

Бык жарился прямо на рыночной площади, над очагом с древесным углем. Аромат жареного мяса пропитал сырой воздух, и дети все ближе и ближе подходили к огню, держа в руках кто тарелку, кто миску, чтобы получить свою порцию. Френсис с удовольствием наблюдала, как Саймон приступил к работе по расчленению огромной туши, щедро наполняя тарелки и смеясь с каждым ребенком, получавшим свою долю. Голубой дымок поднимался в вечернее небо, угли ярко вспыхивали и шипели, когда жир капал в горячий очаг.

Женщины заняли свое место за одним из длинных прилавков, перед каждой стоял котел приготовленного дома pombe. Мужчины проходили мимо, пробуя pombe из каждого котла, и хвалили хозяек. Френсис с облегчением заметила, что Авель попробовал пиво только у Мбелы и с искренним одобрением почмокал губами.

К тому времени, как приехала Элспит с братом и Клаусом, почти все гости уже получили свою порцию угощения. Элспит подбежала к Саймону, все еще орудовавшему ножом, и хлопнула его по плечу:

– Саймон, дорогой, как можно было так опуститься!

– Что ты имеешь в виду? – проворчал он. – Позволю заметить, эта работа требует большого мастерства! Ты принесла свою тарелку?

– Конечно нет! – поморщилась Элспит. – Мы приехали не есть. Просто подумали, что нам нужно появиться здесь для приличия, прежде чем увезти тебя в поместье и накормить чем-нибудь достойным!

Саймон нахмурился.

– А ты, Марк? – холодно спросил он.

– Пойду поищу себе тарелку, – ответил юноша, которого заявление сестры вогнало в краску. – Мисс Уитни, наверное, одолжит мне одну. Я… я не понял, что мы должны были привезти посуду с собой.

– Я тоже, – вставил стоявший рядом с ним Клаус. – Найди тарелку и для меня, хорошо?

– Ладно уж, – беззаботно произнесла Элспит, – если вы все намерены испортить себе аппетит, я сделаю то же самое. Где наша хозяйка?

– Где-то здесь, – раздраженно буркнул Саймон.

– Тогда пойду поищу ее. – Элспит скорчила ему рожицу, – Какой ты бука, Саймон! Ненавижу, когда ты так высокомерно разговариваешь! – и умчалась.

Отыскав в сумерках Френсис, она вместо приветствия воскликнула:

– Что за великолепный наряд, дорогая! – и опустилась рядышком с ней. – Что, черт возьми, ты тут делаешь в одиночестве? Почему не наслаждаешься всеобщим вниманием?

– Ох! – вздохнула Френсис. – Я думала, эти речи никогда не закончатся!

– Ты тоже выступила? Или предоставила это Саймону?

– Я решила, что достаточно и тех, что мы выслушали.

– Неужели Саймон ничего не сказал? Думаю, он ждал, что ты попросишь его об этом. Знаешь, он всегда вздрагивает, когда слышит, как я отдаю приказания на ферме. Он ужасно старомоден, правда? Уверена, он предпочел бы, чтобы я передавала свои приказы через Марка, хотя прекрасно знает, что мой маленький братик не отличит кофейного боба от земляного ореха!

– Я этого не заметила, – сдержанно сказала Френсис. – По-моему, Марк знает толк в выращивании кофе.

– Ну конечно, у тебя вряд ли было время заметить кого-то, кроме Саймона, правда? – хихикнула Элспит. – Он может дать женщине больше, чем любой другой мужчина, я-то знаю!

Френсис посмотрела на нее с неприязнью:

– Для меня он просто ветеринар.

Элспит весело рассмеялась:

– О, Френсис, какая же ты милая!

Френсис знала, что вряд ли сможет ответить комплиментом на комплимент, хотя при других обстоятельствах вполне могла бы подружиться с Элспит. Но сейчас она с трудом выносила ее присутствие и, разумеется, не намерена была слушать, как эта девица обсуждает Саймона. Это была простая, старая как мир ревность, которую в прошлом она презирала, как недостойную и варварскую страсть, но с которой теперь столкнулась сама, и ей не особенно понравилось то, что она испытала.

– По-моему, там осталось еще немного батата, испеченного в золе, и жареных кукурузных початков, – сообщила Френсис, отбросив эти мысли. – Хочешь, принесу тебе?

– Если ты тоже будешь, – пожала плечами Элспит. – Должна сказать, я всегда боюсь, что эта туземная еда меня отравит, но ты ведь врач!

Френсис подошла к костру и веточкой нащупала в тлеющих углях несколько сладких картофелин. Жар от костра, казалось, слился с жаром пламени, пылающего внутри нее. В первый раз она серьезно задумалась, не подхватила ли какую-то инфекцию, и внезапно почувствовала страх.

Подошел Клаус, помог ей выкатить бататы на землю и сложил их в одну корзинку, а кукурузные початки в другую.

– Удобно, когда каждый может сам себя обслужить, – удовлетворенно заметил он и добавил, наклонившись к девушке: – Не думай, что я выражаю недовольство, дорогая, но есть здесь что-нибудь выпить, кроме этого pombe?

– О да! Есть баночное пиво и лимонад в холодильнике в госпитале. Мвет отвечает за напитки. – Отступив от костра, Френсис приложила руку ко лбу.

– В чем дело? – встревожился Клаус. – Ты опять слишком усердно работала? Почему синяки под глазами?

– Это просто от жара… э-э-э… от жара костра, – покривила она душой, почти уверенная; что и правда заболела. – Пойду сяду рядом с Элспит.

– Подожди, я хотел поговорить с тобой, – остановил ее Клаус. – Мы с Марком на следующей неделе собираемся из Килиманджаро. У меня есть надежда, что я смогу уговорить Элспит присоединиться к нам. Не замолвишь за меня словечко? Понимаешь, мне кажется, ей очень хочется пойти, но она не может заставить себя признаться в этом мне. Если Элспит пойдет со мной, я женюсь на ней. И она это знает. Вот почему она хочет, чтобы ее слегка подтолкнули, но я не могу ее подтолкнуть. Я уже давно жду, чтобы она сама собралась с духом и честно сказала самой себе, что ей действительно хочется стать баронессой так же, как и остаться кофейным плантатором. И я боюсь ее вспугнуть.

– Но чем могу помочь я? – удивилась Френсис.

Клаус улыбнулся, в его глазах отразился свет костра.

– Единственное, перед чем Элспит никогда не сможет устоять, – это вызов. Она убеждена, что смелость и самостоятельность – это главные достоинства и высшие ценности, но я надеюсь, она однажды поймет, что от жены альпиниста требуется гораздо больше отваги, чем от хозяйки кофейной плантации!

– Ой ли? – с сомнением произнесла Френсис.

– Я тоже сомневаюсь, – честно признался Клаус. – Но она может в это поверить, если об этом ей скажет другая женщина.

Френсис согласилась сделать все, что в ее силах, чтобы защитить интересы барона. И согласилась не без задней мысли – ведь Элспит в роли жены Клауса нравилась ей куда больше, чем Элспит незамужняя. Этот мотив даже она сама определила как низкий и подлый. Но ей не пришлось идти на компромисс со своей совестью, поскольку весь остаток вечера Марк хвостом ходил за сестрой, а сама Френсис, главная распорядительница торжества, была слишком занята распределением своего времени и внимания между знатными людьми Нгуи.

– Это хорошо очень, очень хорошо, что теперь у нас появилась леди доктор, – торжественно сообщил ей мистер Бибоко. – Мы не любим, когда наши женщины идут на прием к мужчине. А для нас, мужчин, это не имеет значения.

Френсис пожалела, что этих слов не услышал Саймон, иначе он проявил бы больше уважения к ее профессиональным качествам. Но он весело хлопал по ладоням мужчин и пил pombe, аккуратно принимая чашу от каждой негритянки. Наобщавшись с жителями Нгуи, Саймон подхватил Френсис под локоть и отвел в сторонку.

– Теперь, наконец, я могу поговорить с тобой!

– Я занята, – заявила Френсис.

– Неужели не выкроишь минутку для человека, который завтра уезжает в логово диких зверей? – усмехнулся Саймон. – Или ты обиделась, потому что не хочешь со мной расставаться? Послушай, Френ, я не уехал бы, если бы не служебный долг!

Она кивнула. Ей ни о чем не хотелось думать, голова болела, колени подгибались, хотя последний симптом вполне можно было объяснить тем, что Саймон держал ее за руку, как будто боялся, что она может исчезнуть в любую минуту.

– Я хочу напомнить тебе о Найроби, – начал он. – Тогда, увидев тебя, я подумал…

– Нет, только не это! – запротестовала девушка.

– Почему?

– Потому что я предпочитаю не вспоминать о Найроби! Я… я не очень хорошо там себя вела…

Саймон еще крепче сжал ее руку но, когда он заговорил, голос его был на удивление ласков:

– Милая, не говори чепухи!

– Но это правда, Саймон! Ты мог подумать… Я имею в виду… Я открыла дверь, но ты уже ушел!

– Я знаю, – кивнул он. – Если бы тебя не окружала такая неприступная стена невинности и наивности, я бы вернулся…

– Саймон!

– Но я обнаружил, к своему удивлению, что не могу воспользоваться ни хитростью, ни силой. И за это я слишком сильно тебя полюбил. Именно об этом я и хотел с тобой поговорить.

– Но разговоры не помогут!

– Если хочешь, мы попробуем поцеловаться!

– Нет! Я хочу только одного: чтобы ты оставил меня в покое! Я… я думаю, мне лучше вернуться на вечеринку. – Гудение в голове почти оглушало ее.

– Но рано или поздно нам придётся выяснить отношения!

Френсис не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы ответить ему. Бросая время от времени взгляд на часы, она думала только о том, когда же гости разойдутся и она сможет наконец уйти домой. Ей страстно хотелось упасть на прохладные простыни, подложить мягкую подушку под свою гудящую голову и закрыть глаза в полной тишине.

– Черт! – буркнул Саймон.

Френсис видела, что он выглядит несчастным, недоумевала почему. Ну да ничего, грустно подумала она, по крайней мере, несчастным он будет недолго. Вскоре он отправится ночевать к Элспит, а завтра уедет в Серенгети и совершенно забудет о ней, Френсис. Тогда настанет ее черед выглядеть несчастной!

И она это заслужила. Это было ясно с самого начала: нельзя позволять себе думать о нем!

Рука Саймона впилась в ее запястье.

– Френсис, ты выйдешь за меня замуж?

Звенящий шум в ее голове поднялся еще на одну ноту. Желудок свело, сердце готово было выскочить из груди.

– Нет, – прошептала девушка.

Саймон долго смотрел на нее, пока она не попятилась.

– Это не окончательный ответ, – сказал он. – Я могу еще подождать…

– Конечно, ты подождешь! Ты с самого начала думал, что сможешь как-то примириться с моим присутствием здесь в течение двух лет и видеть во мне не женщину, а врача! А потом ты погулял бы со мной в Найроби, прежде чем я вернусь в Англию…

– Как с одной из многих женщин? – нехорошо усмехнулся Саймон.

– Но ведь это правда, не так ли? – спросила Френсис, готовая расплакаться. – Я никогда не выйду за тебя замуж! – Она покачнулась. – И хватит об этом, у меня болит голова!

Саймон отступил на шаг с таким видом, как будто она только что нанесла ему смертельную рану.

– Почему ты не хочешь выйти за меня замуж?

Френсис сглотнула ком в горле.

– Тот вечер в Найроби… Такое случается хоть раз в жизни со всеми. Это чувство ярко вспыхивает и гаснет, ничего не оставляя после себя! – с горечью сказала она, надеясь, что не опозорится, упав в обморок прямо к его ногам. – Кроме того, я хочу, чтобы мой муж любил только меня, а не половину девушек в Африке…

– К югу от экватора! – закончил он за нее.

– О, Саймон! – зарыдала она. – Пожалуйста, оставь меня в покое! Не заставляй меня…

Саймон удивленно посмотрел на нее.

– Нет, – странным голосом произнес он. – Я не стану заставлять тебя… во всяком случае, сегодня вечером, милая. Но я не отступлю! Однажды ты повзрослеешь и отбросишь все эти свои романтические иллюзии.

– А ты? – с укором спросила она.

– У меня нет никаких романтических иллюзий. Во всяком случае, они не связаны с тобой, – сдержанно ответил он.

– О! – выдохнула Френсис. – Я думала, что ты, по крайней мере, хоть притворишься…

– Зачем? Я знаю, что между нами происходит, нравится мне это или нет…

Френсис сделала безуспешную попытку вытереть слезы тыльной стороной ладони.

– И что же это?

Саймон обнял ее и крепко прижал к себе.

– Я надеялся, что ты тоже знаешь, – прошептал он ей на ухо. – «Пока я – это я, а ты – это ты, пока мчится земля во тьме пустоты, твой удел – ускользать, я ж навек обречен за тобою бежать в вихре времен…»

Френсис улыбнулась сквозь слезы.

– «У меня нет никаких романтических иллюзий»! – передразнила она. – Да ты романтик до мозга костей!

– Любовь моя, это не романтика, это жестокая реальность! Почему, как ты думаешь, я хочу жениться на тебе?

Ей наконец удалось вырваться из его объятий.

– Даже не могу себе представить, – из последних сил превозмогая приступ дурноты, заявила она, – Но я не собираюсь выходить за тебя, так что можешь не растрачивать на меня свой декламаторский талант!

Саймон улыбнулся:

– Тебя, все равно влечет ко мне, и ты ничего с этим не поделаешь! Не скучай, пока я буду отсутствовать. Я вновь попрошу тебя выйти за меня замуж, когда вернусь!

– И я вновь тебе откажу! – заявила Френсис, гордо подняв голову, хотя ей казалось, что голова ее с минуты на минуту расколется пополам.

– А я думаю, нет! Понимаешь, у меня есть неоспоримое преимущество – я просто стану целовать тебя, пока ты не согласишься! Спокойной ночи, любимая сладких снов! И спасибо, что пригласила меня на свою вечеринку!

Но Френсис знала, что никогда больше не увидит сладких снов. Она будет день и ночь воспитывать в себе силу воли и укрепляться в решимости сказать ему «нет» во второй раз. Если она уже сейчас так несчастна, что же ей придется пережить, когда она выйдет за него замуж и будет делить его с другими женщинами?

Когда девушка вернулась к своим гостям на рыночной площади, все бурно обсуждали скандальное происшествие: оказалось, что Каин выпил все pombe Мбелы, выручая брата, которому строго-настрого было запрещено употреблять алкоголь.

– Как он мог сделать такое? – возмущался мистер Бибоко, ни к кому конкретно не обращаясь.

Френсис приложила максимум усилий, чтобы не рассмеяться.

– Завтра он будет чувствовать себя ужасно! – заметила она. – Нужно поскорее отвести его домой.

– Мистер Ндендулу заберет его к себе в отель, – сказал мистер Мбулу. – Это очень неприятное происшествие!

– Бедный Каин! – посочувствовала бедолаге Френсис.

Вскоре она услышала, как заработал мотор «лендровера», – этот шум играл на нервах и тупой болью отдавался в голове. «Лендровер» уносил в поместье Пенсилов Элспит, ее брата, барона фон Рахнера и… Саймона.

Наконец все было съедено и выпито, и мистер Мбулу вместе с мистером Бибоко разогнали по домам загулявшихся. Совершенно изнуренная Френсис привалилась к рыночному прилавку. Она чувствовала себя все хуже и хуже. Внезапно рядом с ней возник мистер Бибоко.

– Вы нездоровы, mama daktari? – сочувственно спросил он.

– Я просто немного устала.

Мистер Бибоко покачал головой:

– Но вы очень горячая.

Френсис готова была топнуть от досады ногой.

– Я хочу, чтобы вы все оставили меня одну! – взорвалась она вдруг.

Мистер Бибоко только поцокал языком.

– Нужно послать за daktari, – пробормотал он, будто разговаривал сам с собой, – Daktari знает, что делать.

– Нет! – воскликнула Френсис. – Все, что угодно, только не это! Думаю, у меня жар. Но ничего серьезного, я в этом уверена! Я буду совершенно здоровой после хорошего сна. Наверное, это просто мигрень…

– Я провожу вас до дома, – предложил директор школы, беря ее под руку.

Френсис рассеянно кивнула, чувствуя, как туман боли заволакивает сознание. Ноги у нее подгибались, но, шагая по поселку, девушка старалась не виснуть на мистере Бибоко.

– Не знаю, почему вы так добры ко мне… – начала она и замолчала, потому что каждое произнесенное слово раскаленным гвоздем вонзалось в затылок.

– Это вы к нам добры, mama. Очень, очень! Надеюсь, завтра вы вновь будете чувствовать себя хорошо.