Текст книги "Тамерлан"

Автор книги: Издательство Гураш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 48 страниц)

По окончании войны с Тохтамышем неутомимый Тамерлан в следующий же год предпринял новый поход для утверждения своего владычества в Персии и распространения завоеваний на западе. В этом походе он пробыл 6 лет, т.е. с 1392-го по 1398-й год. В течение этого времени не менее как 300 000-ая армия его прошла громадные расстояния в Азии, двигаясь в разных направлениях от Самарканда к Астрабаду, Гамадану, Ширазу, оттуда в Испагань, потом в Багдад, куда Тамерлан направился, полагаясь на донесение своего посланника, что бывшая столица калифов не могла оказать большого сопротивления.

Из Багдада он направился в Армению и Грузию, оттуда через Дербент пошел против Тохтамыша, собравшего новые войска, разбил его, преследовал до р. Волги и, сделав несколько переходов вверх по правому ее берегу (вероятно, до того места, где Волга сближается с Доном), направился к Дону, дошел До Ельца, где дал отдых лошадям, оттуда повернул на Азов и затем к Астрахани и разграбил последние города. В этот поход Тамерлан еще более ослабил кипчакскую орду, разгромив ее зимою, когда татары для кочевьев обыкновенно спускались к низовьям Волги и Дона. Нападая неожиданно и с быстротою, он мог истребить большую часть аулов придонских и приволжских татар и отогнать их стада – главное богатство и основание силы кочевых народов. Таким образом, этот поборник Магомета, этот страшный враг христиан, был главною причиной совершенного ослабления и падения Золотой Орды, усердно чтившей Магомета, и тем самым ускорил избавление от ее ига России и возвышение этой могущественной христианской державы. Так в руках Провидения величайшие умы суть не что иное, как слепые орудия непостижимых судеб его.

Вернувшись через Дербент, Тамерлан опять пошел в Грузию и оттуда через Баку, Ардебиль, Султанию и Гамадан направился в Самарканд. Во время этого похода он осаждал и брал множество городов и крепостей, отделял отряды для покорения Курдистана и стран, лежавших по Персидскому заливу, и, по словам Шереф-эддина, до того укротил курдов, грабивших караваны, что купцы с грузом драгоценных товаров могли проходить без всякого прикрытия там, где прежде нужны были целые отряды для их защиты.

11. Поход в Индию в 1398-1399 годах

Недолго Тамерлан жил в Самарканде: беспокойное властолюбие вскоре увлекло его на войну в Индию. Узнав о беспорядках и междоусобиях, раздиравших эту страну, он предназначил для похода 92 000 воинов. Число это соответствовало числу имен Магомета, что он принял или, вернее сказать, хотел, чтобы войска его приняли за счастливое предзнаменование. Из них 30000 конницы, находившейся в Кандагаре, составляя правое крыло, должны были следовать через проходы Соломоновых гор и, перейдя через р. Инд, взять г. Мултан. Войска эти выступили в поход гораздо раньше прочих войск и овладением г. Мултана, бывшего в то время одним из важнейших городов Индии, должны были приготовить опорный пункт для дальнейших предприятий. Другие 30 000 конницы, составляя левое крыло, выступили из Кабула и, переправясь через Инд, вероятно у Аттока, имели назначение вторгнуться во владения Лагор. Сам Тамерлан, с остальными 32 000, выступил из Самарканда в марте 1398-го года и направился на Термед, где по устроенному на судах мосту, перешел через р. Аму-Дарью. Отсюда он двинулся на Хулум, Азник и, перейдя через горы Балхан (вероятно, отрог Гндукуша), направился на Индераб, для предприятия частной экспедиции в Каферистан. Взяв с собою 10000 войск, он обходит с ими отрог Гиндукуша на Пардыс (Пардай) и оттуда на Кавук. Оставя здесь лошадей с значительным прикрытием и дозволив взять их с собою только одним начальникам, он направился через хребет Гиндукуша, избрав для перехода его самое трудное место, чтобы напасть на жителей врасплох. Так как снег на горах днем от солнечного жара (в июне месяце) был столь рыхл, что не держал лошадей, то пока не спадал жар, Тамерлан стоял на месте, приказывая подстилать под лошадей войлоки, чтобы они не провалились, а с наступлением ночи, когда снег делался тверже, пускался в путь и таким образом беспрепятственно дошел до перевала через горы Гиндукуша. Здесь войска его спустились с крутизны их почти так, как в наше время французы спускались с высот Сен-Бернарда: одни лежа на спине, другие держась за веревки, словом – кто как мог и как умел. Тамерлана спустили на веревках в небольшом челноке. Спустившись с гор и перейдя через реку (вероятно Камех), Тамерлан истребил большую часть их. По словам Шерефэддина, они были идолопоклонники, одевались в платье черного цвета, роста были высокого и говорили на неизвестном языке, которого в отряде никто не понимал, хотя тут находилось множество разноплеменных народов. И так жители Каферистана и до сих пор почти ни в чем не изменились. Окончив эту экспедицию и отыскав удобнейшую дорогу, Тамерлан возвратился в Кавук и оттуда направился в Кабул. Выступя (20-го сентября) из Кабула, он перешел через Инд (11-го октября), вероятно, близ нынешней кр. Дера-Измаэль-хан. От Инда он направился на р. Джелум и, дойдя в 6 дней до впадения ее в р. Дженаб, переправился через эте реку по мосту. 23-го октября он пошел на г. Тулумба, куда и прибыл 29-го октября. Движение к югу он делал для соединения с правым крылом, которое было послано для овладения укрепленным городом Мултаном. Осада этого города продолжалась 6 месяцев, и только голод принудил жителей к сдаче. Но осаждавшие потерпели не менее осажденных. От дождей и наводнений реки Дженаб или, вернее, от влажных трав, перемены климата, корма и воды и от мокроты у степных лошадей их развились болезни, от которых почти все они пали, так что войска правой колонны, по взятии Мултана, сами заключились в нем. С приближением Тамерлана, они вышли из крепости на соединение с ним и прибыли 11-го ноября в стан его на берегу р. Биа, в самом жалком виде, одни пешком, другие на волах. Тамерлан для приведения этих войск в надлежащее состояние приказал выдать им 30000 лошадей.

Через р. Биа войска переправились частью на судах, частью вплавь. Переправа продолжалась три дня. Отсюда Тамерлан пошел вверх по левому берегу р. Биа, как для сближения с левым своим крылом, так и для наказания жителей г. Дипалпура которые, приняв монгольский гарнизон из 1000 человек, высланный к ним от войск, осаждавших Мултан, и узнав потом о бедственном положении этих войск, вырезали весь гарнизон.

Занятие значительным гарнизоном г. Дипалпура, лежавшего при р. Биа, на прямом пути от г. Кандагара в Дели, и, следовательно, имевшего средства к переправе через эту реку, показывает, что Тамерлан предполагал двигаться этой дорогой, но несчастье, постигшее войска правого крыла, заставило его отклониться к югу.

Жители города Дипалпура, с приближением Тамерлана, укрылись в кр. Батнир, лежавшую среди степи и почитаемую весьма сильною. 21-го ноября Тамерлан с 10000 войск пошел осаждать ее, приказав армии с обозами следовать прямою дорогой к г. Дели; 26-го ноября он овладел крепостью и 30-го, забрав значительную добычу, выступил обратно на города Серести (Серрах) и Фатиабад (3-го декабря) и 8-го декабря у г. Самине соединился с войсками, от которых отделился у г. Дипалпура. Здесь Тамерлан остановился на несколько дней в ожидании прибытия обозов.

12-го декабря присоединились к армии войска левого крыла, которые из Кабула двигались в Индию особою дорогой (без сомнения, переправясь через р. Инд у Атока, они шли на Логор), покорив во время следования своего множество народов и городов.

От г. Самине армия шла тремя колоннами: центр и обозы следовали по прямой дороге к г. Дели, а правое и левое крылья по боковым дорогам.

Средняя колонна, двигаясь на Ассенди и Тоглокнур, 21-го декабря прибыла в Панипат; 24-го декабря правое крыло от Канигуна было направлено для овладения замком Джеханнемай, лежавшим возле реки Джумны, в двух фарсангах от г. Дели. По овладении этим пунктом, оно опять соединилось с главными силами. 26-го декабря, перейдя через р. Джумну, войска направились к г. Луни. В окрестностях этого города были превосходные пастбищные места, почему занятие его было весьма важно для армии, составленной из конницы. Овладев г. Луни, Тамерлан возвратился к замку Джеханнемай, куда прибыл 28-го декабря. Здесь он созвал военный совет, для совещания, каким образом осаждать г. Дели; было решено: собрав большое количество хлеба и других запасов в замке Джеханнемай, начать блокаду этого обширного города. Для выполнения этого предположения, немедленно посланы были, по обыкновению монголов, отряды для собрания запасов и опустошения окрестностей г. Дели.

Между тем Тамерлан осмотрел окрестности замка, для избрания места, где можно было бы с выгодою дать сражение и увлечь туда неприятеля.

В это время Тамерлану донесли, что со времени перехода через р. Инд, в стане набралось более 100000 пленных индийцев, частью идолопоклонников, частью гебров, которые, находясь в тылу армии, могли возмутиться, если бы, во время сражения с войсками Махмуда, султана г. Дели, им удалось освободиться; что перед этим, когда 10000-й отряд индийской пехоты, с частью конницы и слонами, вышел из Дели для сражения, то на лицах пленных изображалась радость. Это изъявление радости, внушенное надеждой скорого освобождения, в глазах свирепых победителей казалось преступлением и было причиною гибели пленных. Тамерлан, под опасением строжайшего наказания, приказал всех их умертвить – и 100000 индийцев, имевших несчастье возбудить подозрительность завоевателя, в несколько часов пали под ножами кровожадных убийц. Для надзора же и охранения пленных женщин, детей и обозов Тамерлан приказал отрядить с каждого десятка по одному человеку. Из этого ужасного случая можно видеть, какие огромные обозы с добычей следовали за монгольскими завоевателями.

30-го декабря Тамерлан двинулся от г. Луни к востоку и, созвав начальников войск, объяснял им правила военного искусства и давал советы, как в настоящих обстоятельствах следовало поступать для одоления неприятеля. После этого он направился обратно к г. Дели, куда прибыли 1 января 1399 года и, перейдя через реку Джумну, расположился на ее берегу.

Для чего Тамерлан произвел это движение? Из описания похода в Индию Шерефэддина нельзя видеть причины. Думал ли он этим движением выманить султана Махмуда из Дели и вовлечь его в сражение или предпринял движение только для того, чтобы опустошить окрестности к востоку от г. Дели и собрать большее количество запасов?

Расположась лагерем у г. Дели, войска, по обыкновению, приняли предосторожности от внезапных нападений – окопались рвом, сделали ограду из кольев, оплели ее ветвями, позади ограды располагали буйволов, связывая им ноги и привязывая одного к другому (вероятно, на ночь), за ними поставили щиты и потом уже свои палатки.

В следующий день султан Махмуд выступил из Дели, чтобы дать сражение. Он имел 10000 хорошо вооруженной конницы, 40000 такой же пехоты и множество слонов, защищенных от стрел, пик и сабель толстыми покрывалами; клыки их были вооружены большими ножами, намазанными ядом; на спинах слоны имели башни, в которых были воины, вооруженные арбалетами, и стрелки. Возле слонов шли метатели горшков с огнем, с зажженною смолой или нефтью и ракет с железными наконечниками, которые, как выражается Шерефэддин, упадая на землю, производили множество ударов.

Но это новое для воинов Тамерлана оружие не вселяло в них такого страха, как слоны, о которых они воображали, что никакая человеческая сила не могла сопротивляться этим огромным животным, которые могли вырывать деревья с корнями и бросать людей, как легкие камешки. Тамерлан, узнав об этом преувеличенном мнении его воинов о силе слонов и напрасном страхе их, заблаговременно принял следующие меры: приказал наделать железных рогулек, для бросания их под ноги слонам во время их наступления; чтобы испугать слонов и произвести между ними беспорядок, велел к головам и бокам буйволов (по другим сведениям – верблюдов) привязать ветви колючих деревьев и пуки соломы, зажегши которые, пустить буйволов на слонов; воинам приказал поражать стрелами и копьями и рубить мечами хоботы слонов, а не тело их, защищенное толстыми кожами и трудно просекаемыми попонами. Эти меры возбудили храбрость воинов и имели полный успех.

Боевой порядок султана Махмуда состоял из правого крыла, центра, левого крыла и линия слонов впереди. Тамерлан построил свои войска по обыкновению в две линии с резервом. Сражение началось на флангах армии. После упорного боя, в котором правитель г. Дели, Шах-Мансур, пробился было до резерва Тамерлана, но был убит одним из его сыновей, войска Тамерлана, поражая слонов в хоботы, успели наконец обратить их в бегство и произвести этим в рядах неприятеля беспорядок: слоны бросились на оба крыла своих войск и опрокинули их. Тамерлан, заметя расстройство неприятеля, двинул вперед центр армии, врезался с ним в самую линию слонов и, убив большую часть их, обратил неприятеля в совершенное бегство. Преследование довершило поражение и продолжалось до самых стен города. Тамерлан, пользуясь смятением неприятеля, подъехал к стенам Дели, осмотрел свойства укреплений, предполагая, если можно было, приступить к овладению городом открытою силой. Но в следующую ночь султан бежал из города через противоположные ворота, и богатый г. Дели сдался без боя 4-го января и был разграблен.

После завоевания г. Дели, Тамерлан уже не встретил в Индии большого сопротивления, и движение его к Гангу и потом возвращение вдоль южной подошвы Гималайского хребта ознаменовались не столько победами, сколько грабежом, убийствами и опустошением пройденных земель.

Выступая из г. Дели 18-го января и сделав несколько переходов вниз по р. Джумне, Тамерлан переправился на другую сторону ее, предавая по пути всё огню и мечу.

26-го января, поруча одному из эмиров вести обозы вдоль р. Карасу, а левое крыло отрядив вверх по р. Джумне, для разорения земель и истребления гебров, Тамерлан с остальными войсками направился к р. Гангу. Переправя вплавь часть воинов на противоположный берег ее и следуя в то же время с главными силами вверх по реке, он прибыл в г. Токлокнур. Здесь, узнав, что гебры на 48-и судах плыли по р. Гангу, он приказал напасть на них; неустрашимые воины его, несмотря на быстроту реки, бросились на лошадях вплавь, одни из них поражали неприятеля стрелами, другие, достигнув судов, хватались за них и нападали с мечами в руках. Гебры до того растерялись, что не оказали почти никакого сопротивления, и войска без труда овладели большею частью судов. Бой конницы, в волнах быстрой реки, с неприятелем, находившимся на судах, едва ли не единственный пример в военной истории.

Тамерлан, при всей своей осторожности и рассудительности в соображениях, как полководец, любил, однако, подобно Александру Македонскому, отваживаться иногда, как простой воин, на самые смелые предприятия. Узнав однажды, что на противоположном берегу р. Ганга собралось до 10000 индийских пехоты и конницы, он с находившимися в собственном его конвое 1000 челов. конницы (к которым потом присоединились еще 500 челов.) переплыл через Ганг, напал на неприятеля и обратил его в бегство.

Как доказательство, что побудительной причиной похода Тамерлана в Индию было желание добычи, можно здесь заметить, что под конец вышеозначенного сражения у него в распоряжении осталось только 100 челов., которые должны были сражаться с многочисленною толпою гебров в ущелье, называемом купелью Ганга и образуемом горами, примыкавшими к восточному берегу Ганга. Остальные воины его конвоя были отряжены для завладения и охранения добычи, состоявшей в верблюдах, рогатом скоте, золотых и серебряных украшениях. К счастью для Тамерлана, подоспели его главные силы и он выпутался из опасного положения.

Желая проникнуть в ущелье, он дал приказ атаковать его. Гебры, по-видимому, хотели упорно защищаться, но крики воинов, игра труб и бой барабанов, отражаясь в горах и повторяясь эхом с разных сторон и в различных направлениях и изменениях звука, до того напугали этих несчастных, что они опрометью бросились бежать, оставя своим врагам значительную добычу. Вообще жители Индостана так были напуганы войсками Тамерлана, что последний неоднократно приказывал нападать на ущелья подобным образом и всегда с успехом.

Если Тамерлан не насытился убийством, то воины его насытились добычей, которая была так велика, что армия едва передвигалась и делала переходы не более 30 верст. Узнав, что при разделе добычи богатые и влиятельные из воинов захватили более других и получили от 400 до 500 быков, Тамерлан приказал разделить добычу поровну и потом дал приказ к обратному походу. К движению в обратный путь побудило его полученное известие о вторжении войск Баязета в пограничные его владения и о возмущении в Грузии. По крайней мере, сам Тамерлан приписывает этим известиям возвращение свое из Индий.

Отрядив часть войск на Лагор, а с другими следуя вдоль хребта Гималаев, Тамерлан 8 февраля перешел через р. Джумну, 15-го марта прибыл к большому городу Тшамба, а 20 марта, перейдя через р. Дженаб, направился вдоль границ Кашмира. Если он был варвар как завоеватель, то в отношении к своим воинам был очень внимателен и человеколюбив. Узнав при переправе через Дженаб вплавь, что несколько слабых воинов утонуло, он приказал немедленно дать собственных своих лошадей и мулов, способных для плавания, тем из воинов, которые нуждались в них.

Во время переправы его войск через р. Дженаб, он получил из Тавриза известие о положении дел в Багдаде, Египте, Сирии, Анатолии, Кипчакской орде. Сведения эти, вероятно, были не слишком успокоительны, потому что вслед за получением их Тамерлан, приказав военачальникам отдельных частей направляться по назначенным им дорогам к Инду, сам поспешил в Самарканд. Следуя степью Джелали, 28-го марта он прибыл к Инду, перешел через него по мосту, устроенному заблаговременно на судах эмирами города Бану и замка Нагаза. Замок Нагаз был построен по приказанию Тамерлана, при его отправлении в Индию, для обеспечения Кейберских ущелий от горных афганов и обуздания этих грабителей. Прибыв в этот замок 30 марта, Тамерлан послал в Азербайджан известие о своих победах, вероятно, для устрашения врагов, так как в это время против него составлялся сильный союз между Баязетом и султанами египетским и багдадским.

12. Поход против Баязета в 1402 году

Возвратясь в мае 1399 года в Самарканд, Тамерлан начал деятельно приготовляться к великой войне на западе. Предполагал ли он, что война с Баязетом и его союзниками будет продолжительна, или имел в виду, победив его, устремиться в Египет и потом перейти в Европу, но срок этой войне он назначил 7 лет.

Деятельность приготовлений к этой войне была чрезвычайной; не прошло года и Тамерлан уже был в Грузии, громил крепости е е, проникал в ущелья гор, истреблял христиан или заставлял их принимать магометанскую веру, а между тем постоянно увеличивал свои силы, так что в 1402-м году под его знаменами считалось, как полагают, до 800 000 чел. воинов. Если припомним, что войска его были на довольно значительном жалованье, то нельзя не заключить, что поход его в Индию был только средством для приготовления к великой войне на западе. Разграбив сокровища Индии, он приобрел несметные богатства, которые доставили ему средства содержать на жалованье 800000 чел. воинов для новых опустошений. Очевидно, что Тамерлан хорошо знал и умел применять к делу правило Цезаря – войну питать войною.

Однако он не спешил вступить в решительную войну с Баязетом, а только испытывал своего соперника славы, старался понять его, часто сносился с ним посольствами и, выдавая себя защитником веры Магомета, не хотел явно казаться зачинщиком войны против государя, который воевал с христианами. Как переписка их становилась более и более заносчивою, то, для устрашения Баязета или желая принудить его к объявлению войны, Тамерлан двинулся в земли, завоеванные его соперником, и приступом овладел двумя важными крепостями: Себастом, в августе 1400-го года и Малатиею, лежавшими в плодоносных местах Малой Азии, которые Баязет считал принадлежавшими ему. Крепости эти могли служить как бы основанием действий для дальнейших предприятий Тамерлана в Малой Азии.

Удовольствовавшись их приобретением, Тамерлан обратил свое оружие в Сирию, продолжая занимать Баязета перепиской; но главною причиной отсрочки решительных действий его против своего врага была, кажется, та, что султан египетский, владевший вместе с тем и Сирией, был в тесных сношениях с Баязетом, посылал ему подкрепления и, будучи довольно силен, мог сделать значительную диверсию в пользу Баязета. Тамерлан легко мог понять, что в случае неудачи опасно было оставлять на фланге своей операционной линии такого сильного неприятеля, каков был египетский султан.

Взяв Дамаск, разграбив его, обратив в бегство египетского султана и покорив Сирию, Тамерлан обратился на Моссул, а оттуда на Багдад, владетель которого, хотя наружно и признавал над собою власть его, но при успехах Баязета мог отложиться. Поэтому Тамерлан, под предлогом возмущения жителей Багдада, после 2-хмесячной осады взял этот город, уничтожил военные способы его и разорил цитадель. Таким образом, прежде решительной войны с сильным повелителем оттоманов, он обеспечил себя с фланга и с тыла и, в ожидании совершенного разрыва с ним, двинулся опять в Грузию, для укрощения воинственных племен ее. Баязет, узнав о поражении войск египетского султана и покорении Сирии, сделался печален и задумчив и, казалось, имел намерение уклониться от войны с своим страшным соперником; но, постигая властолюбие его, не видя конца его притязаниям, он понял, что дальнейшие уступки повлекут за собой новые оскорбления, и решился принять войну.

Продолжительную переписку и обмен посольств Тамерлана с Баязетом приписывают нерешимости Тамерлана начать войну с государем, который, подобно ему, вел войну для распространения магометанской веры, и тому, что многие из приближенных Тамерлана по этой самой причине отклоняли его от этой войны, представляя разные неблагоприятные ей предсказания; что будто бы появление кометы в 1400-м году поставило его в недоумение, начинать ли войну с Баязетом, и что любимец его Шемсуд-дин-Мелеву старался склонить его к миру с Баязетом, потому что комета явилась к западу от его владений. Но астролог Абд-ул-лах-Лиссан, самый искусный на востоке, желая угодить господствовавшей страсти Тамерлана, сказал, что комета, появившись на западе и в знаке Овна, могла служить несчастным предзнаменованием только для Баязета и что с востока придет армия, которая завоюет всю Анатолию. Это толкование астролога подняло будто бы дух войск Тамерлана и побудило его начать войну с Баязетом.

Выше было сказано, что за армией Тамерлана следовало множество потомков Магомета и дервишей, который все его предприятия одобряли и оправдывали, и он всегда мог по желанию своему иметь одобрительные для этой войны предсказания. Поэтому вышеозначенным рассказам о предсказаниях я не придаю никакого значения в решении Тамерлана начать войну с своим соперником.

Из предшествовавших его распоряжений обнаруживается, что он завел переписку с Баязетом с целью понять лучше свойства своего противника, узнать его силы, состав и качество его войск, способ ведения Баязетом войны, а между тем, во время этой переписки, обделал все дела свои в Западной Азии, то есть отвлечь от Баязета или ослабить всех его союзников, чтобы в случае неудачи можно было безопасно отступить, устроить в тылу склады запасов для продовольствования своей армии и тем доставить себе возможность двигаться и отступать по такому направлению, которое окажется более удобным.

Тамерлану не для чего было и стесняться, объявляя войну Баязету, о котором говорили, что он известен распутством и склонностью к пьянству и что эти пороки отвлекли от него большое число правоверных. Притом у Тамерлана был благовидный предлог объявить войну Баязету: он требовал от него выдачи туркмена Кара-Юсуфа, который грабил караваны двух священных городов Мекки и Медины, и к Тамерлану уже обращалось много пилигримов, прося его защиты против этого грабителя.

Получа известие о приготовлениях Баязета к войне и о высылке им отрядов к Алепу, Едессе (Рее) и Диарбе-Киру, Тамерлан двинул войска свои в Малую Азию.

Движение войск Баязета к означенным городам показывает, что он не терял еще надежды на помощь египетского султана и, может быть, надеялся приближением своим к Багдаду произвесть там восстание, и если бы Тамерлан действительно принужден был избрать южную часть Азиатской Турции театром войны с Баязетом, то, при малейшей его неудаче, надежды Баязета могли бы осуществиться. Но Тамерлан, угрожая искусным движением из Грузии тылу войск Баязета, успел перенести войну в северную часть Малой Азии.

27 апреля, перейдя через р. Куру, он с армиею своею направляется на Берду, Гендже, Алатак, мимоходом берет крепость Тартум, оттуда идет на Авеник, Эрзерум и потом вторгается в северные азиатские владения Баязета, овладевает принадлежавшею ему крепостью Кемак и идет к Себасту. Расположась в окрестностях этого города лагерем, он в присутствии турецких посланников делает смотр войскам. Во время смотра начальники частей войск, изъявляя Тамерлану готовность жертвовать для него всем, посвятить труды свои и жизнь на его службу, клялись не оставить ни одного кустарника, ни растения в землях его врагов, разграбить Анатолию и ниспровергнуть до основания владычество оттоманов.

После этих приветствий, которые должны были выслушать посланники Баязета, их повели через многочисленные ряды воинов: быстрота движений войск Тамерлана, их стройность и воинственный вид, их превосходное вооружение, дисциплина и слепая готовность исполнять малейшие приказания своего вождя должны были подействовать на представителей властителя оттоманов и заранее вселить в них выгодное мнение о силах Тамерлана и недоверчивость к собственным силам. Этот смотр Тамерлана, сделанный так кстати и после тридцатилетних побед его, доказывает умение его пользоваться случаем, чтобы действовать на людей.

Между тем передовые разъезды донесли Тамерлану, что дорога к Токату шла лесами, что проходы через них очень узки, что турецкие войска появились в окрестностях этого города в значительных силах и что все переправы через р. Кизил-Ирмак заняты ими. Тамерлан, зная, что главные силы Баязета состояли из пехоты, между тем как у него они состояли из конницы, решил не открывать военных действий на такой местности, где он имел явные невыгоды. Притом, желая отрезать Баязету сообщения с Египтом, Сирией и Багдадом и выманить его на открытые равнины, а также желая перейти через р. Кизил-Ирмак в более удобном месте, которое не было бы охраняемо турецкими войсками, он двинулся к городу Кесарии, куда и прибыл в 6 дней. Собрав здесь большие запасы продовольствия, для выдачи войскам рационов, он направился к кр. Ангоре. Через четыре дня он прибыл к г. Киршегру, сделав в это время 120 верст. Здесь, узнав, что пылкий Баязет с армиею своею идет к нему на встречу, осторожный Тамерлан, по обыкновению, приказал принять надлежащие меры от внезапных нападений; для получения же более точных и подробных сведений о намерениях и направлении неприятеля он послал 1000 наездников для захвата пленных и для наблюдения за движениями Баязета. В то же время он созвал военный совет и по совещании объявил, что «для действий против неприятеля есть два мнения: одно – чтобы остаться на месте и дать войскам отдых и время оправиться от продолжительных трудов и постоянных переходов; другое, чтобы броситься в средину неприятельской земли, опустошать ее, лишать войска Баязета средств к продовольствованию, изнурять их частыми нападениями небольших отрядов, а между тем, отступая главными силами, заставить Баязета поспешно преследовать нас и тем утомлять его войска, и как наша армия сильна в коннице, а его состоит большею частью из пехоты, то в войне такого рода мы всегда будем иметь перевес и можем уничтожить его войска одними действиями малой войны, не вступая в решительную битву». Тамерлан отдал преимущество последнему мнению. Этот план ясно показывает, что татарский Аннибал, подобно карфагенскому, основывал свои расчеты и на свойствах противника, что он хорошо понял Баязета и не опасался найти в нем Фабия, знал, что может рассчитывать на запальчивость Баязета, который не будет в состоянии долго выдержать такого рода войны и неминуемо вовлечется в ошибки и даст сражение в таком месте, в котором конница Тамерлана будет иметь решительное превосходство над пехотой Баязета.

Впрочем, едва ли здесь могла пособить Баязету и система Фабия, употребленная последним против Аннибала: избегать решительной битвы, занимать высоты, неприступные для конницы, окружать неприятеля двумя или тремя армиями, чтобы лишать его способов продовольствования и проч., потому что Тамерлан, имея значительное превосходство в силах, предварительно успел овладеть важнейшими пунктами, отрядить части сил для занятия и охранения вод и продовольственных запасов и всегда сам находил выгоду действовать подобным же образом против Баязета, с намерением выманить его на равнины.

Неистощимый в военных средствах и основательный в соображениях гений Тамерлана хорошо понял, что Баязету весьма трудно будет продовольствовать многочисленную армию, составленную преимущественно из пехоты, которую Тамерлан намерен был везде окружать и беспокоить своею конницей; что принятым им способом войны он скоро истощит продовольственные запасы своего противника, частыми успехами ослабит его, лишит бодрости и заставит искать спасения в отступлении, во время которого, преследуя его стремительно, Тамерлану представится случай напасть с выгодой и одержать верх.

Чтобы достигнуть своей цели и стать на пути сообщения турецкой армии с Бруссой, столицей Баязета, Тамерлан двинулся к кр. Ангоре. Имея превосходную конницу, двигаясь открытою и довольно ровною местностью, простиравшейся от Малатии к Ангоре, Киютайе, Иконии, он мало рисковал, покидая свой путь сообщения, а между тем движением к Ангоре ставил своего противника в опасное положение.

Движение это он исполнил весьма искусно: чтобы совершить его быстро и чтобы армия его во время похода не нуждалась в воде, он предварительно послал конный отряд по избранному направлению к Ангоре, придав ему часть пехоты, для вырытия колодцев на тех местах, где по предположению надо было поить лошадей и где в воде был недостаток. Когда таким образом средства к беспрепятственному следованию были приготовлены, Тамерлан, оставя часть войска в занимаемом им лагере, чтобы этим лучше скрыть предпринятое им движение с главными силами, быстро двинулся к Ангоре, пройдя в 3 дня около 150 верст – быстрота, судя по многочисленности его армии, необыкновенная!– это – прыжки тигра, завидевшего свою добычу. По прибытии к Ангоре Тамерлан на другой день приступил к осаде ее, отвел воду из ручья, протекавшего через крепость, начал подкапывать стену и делать приготовления к штурму крепости.