Текст книги "Тамерлан"

Автор книги: Издательство Гураш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 48 страниц)

Постановления для управления государством

В государстве, вновь подчиненном моей власти, я оказывал почет тем, которые были того достойны; я обращался с величай шим уважением и почтением с потомками Пророка, учителям! закона, учеными и старцами, я назначал им жалованье, пенсии вельможи этой страны становились как бы моими братьями, а сироты и бедные – моими детьми. Армия покоренной страны входила в состав моей армии, и я старался привлечь любовь народа. Тем не менее я держал всегда своих подданных между страхом и надеждой. С добрыми, к какой бы национальности они ни принадлежали, я обходился с добротою, но злые и изменники изгонялись из моего государства. Я удерживал людей трусливых и низких в положении, которое им соответствовала, не допуская их возвышения за известные границы. Я расточал почести и отличия вельможам и знати. Врата справедливости были открыты во всех подвластных мне странах, в то же врем: я заботился, чтобы все пути к грабежу и разбою были закрыть

Правитель покоренной провинции оставался при своей должности; осыпая его благодеяниями, я мог вполне рассчитывать на его верность и преданность. Но непокорный не замедлял попадаться в свои собственные сети. Тогда я его замещал правителем умным, справедливым и деятельным. Я приказал, наказывать по закону «Ясса» (закону Чингисхана) разбойников и грабителей больших дорог и изгонять из моих владений бунтовщиков и изменников.

Я не желал, чтобы шуты были терпимы в провинциях. Я назначил в городах и городских кварталах профоса, который должен был заботиться о безопасности народа и солдат. Все кражи, совершенные в его участке, лежали на его ответственности.

На больших дорогах была расставлена стража, чтобы делать разъезды и обезопасить сообщения. Путешественники и купцы имели право требовать, чтобы их вещи и богатства были конвоированы этою стражею, которая отвечала за каждую пропавшую вещь

Строго воспрещалось судьям наказывать граждан по обвинениям и наветам людей подозрительных и неблагонамеренных. Но по убеждению, основанному на четырех показаниях, на виновного налагался штраф, соразмерный с его преступлением

Не позволялось взимать ни подушного сбора, ни пошлины в городах и предместьях. Ни один солдат не имел права занять постоем дома частного лица или присвоить себе стадо и имущество гражданина.

Во всех делах, касавшихся народа какой-либо провинции, правителям было приказано строго держаться в пределах справедливости. Для уничтожения нищенства я основал приюты, где бедные получали содержание.

Постановления для поддержания сношений и получения сведений о состоянии государств, областей, народа и армии

Я желал, чтобы на всякой границе, во всякой провинции, в каждом городе и при армии был корреспондент. Его обязанностью было уведомлять Двор о действиях и поведении правителей, народа и солдат, о положении моих войск, моих соседей, он представлял точный очерк о вывозе и ввозе товаров и произведений, о прибытии и отъезде иностранцев и караванов всех стран. Этот корреспондент при помощи своих сношений знал все действия ханов, имел сведения о всех мудрецах и ученых, которые, хотя бы из самых отдаленных стран, были расположены перейти ко мне на службу. От таких докладов я требовал самой строгой правдивости. Если он уклонялся от истины и не давал точного отчета о событиях, ему отсекали пальцы. Если в своих отчетах он пропускал какой-нибудь похвальный поступок солдата или представлял его в ложном свете, ему отрубали руку; наконец, если он по вражде или злобе делал ложный донос, его подвергали смерти. Я настоятельно требовал, чтобы эти известия были мне представляемы ежедневно, еженедельно и ежемесячно.

Я содержал отряд до 1000 всадников на верблюдах, другой отряд в 1000 человек легкой кавалерии и 1000 легко вооруженных пехотинцев для исследования состояния пограничных областей и для разоблачения замыслов соседних князей. По возвращении своем они мне сообщали подробности открытий, и я мог принять меры против всяких случайностей.

С помощью этих всадников и пехотинцев я узнал о поражении Тохтамьопа Оруз-ханом. Побежденный обратился ко мне, и я приготовился помочь Тохтамышу и объявил войну победителю.

Когда я задумал завоевать Индостан, они меня известили, что в каждой области этого государства правители и коменданты отложились от верховной власти и объявили себя независимыми, Саранк, брат Малу-хана, поднял знамя независимости в местности Мултана; султан Махмуд последовал его примеру в Дели; Малу-хан организовал армию в Лагоре; Мобарек-хан изъявил притязаний на верховную власть в государстве Канудж, так что во всём Индостане не было ни одной провинции, в которой верховная власть не была бы захвачена каким-нибудь частным лицом.

Из всех этих данных я заключил, что можно было легко завладеть этой страной, но армия не разделяла моего мнения, и я был еще занят походом в Индию, как меня известили, что Баязед вторгся в мои владения и что (грузины), перешедши за свои границы, подали помощь некоторым крепостям, которые были осаждаемы моими войсками.

Я понял, что беспорядки в Иране увеличатся, если мое пребывание в Индии продолжится. Поэтому я привел в порядок дела этой страны и поспешно прибыл в Трансоксанию, где и оставался несколько дней. Затем направил свой путь на Анатолию и (Грузию) и овладел этими государствами.

Правила обращения с туземцами и колонистами каждой области. Постановления для содержания гробниц святых и поборников веры. Пожертвования на богоугодные заведения

Я повелел, чтобы воины вновь покоренной страны были приняты на мою службу, как только признают мою власть; чтобы народ и туземцы этой страны были пощажены от всех тех бедствий, добычей которых делаются обыкновенно побежденные; чтобы их имущество и богатство не предавались грабежу и расхищению и чтобы взятая с них добыча была им возвращена. Я требовал, чтобы оказывали величайшее почтение потомкам Пророка, богословам, старцам, ученым, великим и знатным; чтобы начальники орд, отцы семейств и земледельцы были ограждены от насилий.

Подданные находились между страхом и надеждой, а виновные наказывались сообразно их проступкам.

Я отдал приказ, чтобы сеиды, доктора, старцы, ученые, дервиши и все монахи, которые избирали для своего жительства мои владения, получали пенсии и жалованье; чтобы бедные или люди, не имеющие средств к существованию, получали пропитание и, наконец, чтобы профессора и начальники коллегий получали определенное содержание. Я жертвовал суммы на содержание гробниц и рак для мощей святых и духовных глав. Их снабжали коврами, освещением и съестными припасами (для хранителей и пилигримов). Я предназначил подземельные участки Бакхав и Джилех на содержание первой из гробниц, гробницы главы правоверных, избранного из людей, Али, сына Абуталеба (да исполнит Господь его славы). Я назначил деревни и окрестности Кербалы, Багдада и других округов для гробницы имама Хоссейна (да почиет он в мире), гробницы досточтимого Абдул Кадера, образца святости, наконец, для могилы имама Абу Ханифы (да благословит его Бог) и для могил других святых и знаменитых светил веры, покоящихся в Багдаде; пожертвованные суммы распределялись пропорционально заслугам святого.

Земли Жазаир и доходы с других городов были посвящены на содержание гробниц: имама Муса-Касима, имама Магомет-Наки и Солимана-Фарси.

Земли Кутех-Баст и окрестности Туса служили для содержания гробницы имама Али, сына Мусы. Я предложил, чтобы они были снабжаемы коврами, освещением и ежедневным количеством съестных припасов. Я сделал подобные пожертвования и на гробницы каждого святого в Иране и Туране. Я повелел собирать нищих во всякой вновь покоренной стране и выдавать им каждодневно порцию пищи; их отмечали особыми знаками, чтобы отнять у них возможность продолжать нищенствовать. Если кто-либо из этих отмеченных (пансионов) принимался за прежнее ремесло, его продавали в дальние страны или изгоняли, чтобы искоренить нищенство в моих владениях.

Постановление для сбора доходов и контрибуций с народа; порядок и благоустройство государства; культура и народонаселение; безопасность и полиция в провинциях

При сборе податей нужно остерегаться обременять народ податями или опустошать провинции, потому что разорение народа ведет за собой обеднение государственной казны, а несостоятельность казны имеет следствием рассеяние военных сил, что в свою очередь ведет к ослаблению власти.

Когда я завоевывал какую-нибудь область или она сдавалась мне на капитуляцию, что избавляло ее от гибельных последствий войны, то приказывал собрать сведения о доходах и производительности этой области.

Если народ желал оставить прежний порядок управления, то согласовывались с его желанием, в противном же случае подати собирались по установленным мною правилам. Подати определялись производительностью земель и, соответственно, установленными оценками. Например, если земледелец имел земли, орошаемые постоянными арыками, водопроводами или потоками, лишь бы только эти воды текли беспрерывно, то доход с этих земель делился на три части, причем 2/3 оставались владельцу, а 1/3 взималась сборщиком.

Если подданный желал платить деньгами, то часть сбора оценивалась по текущим ценам, а солдаты получали жалованье сообразно со стоимостью съестных припасов. Если же и подобное Определение не нравилось подданным, то взимались произведения с трех десятин отдельно. С первой собиралось 3 меры, со второй – 2 меры, а с третьей – 1 мера. Половина засевалась хлебом, а другая – ячменем, и взималась половина всего урожая. Если подданный отказывался платить натурой, то оценили меру хлеба в пять серебряных мискалей, а меру ячменя – в 2,5 мискаля. На него налагалась обязанность. Но сверх этого с народа не дозволялось ничего требовать под каким бы то ни было предлогом. Что касается прочих произведений почвы в течение осени, весны, зимы и лета и местностей, которые орошали только дождем, то они делились на две части, с которых взимала треть или четверть.

Налоги на траву, фрукты и другие сельские продукты, так же, как на хозяйственные принадлежности, резервуары, пастбища и другие ценные земельные угодья, оставались без изменения если же подданный был не доволен, то избирался другой порядок,

Строго воспрещалось брать подати раньше уборки хлеба, и уплата производилась в три определенные срока. Если подданные платили охотно, то дело обходилось без сборщика; если же в таковом являлась надобность, то он должен был действовать словом и влиянием для сбора государственной подати, но никогда не должен был прибегать к палке, веревкам, кнуту или цепям; вообще он не имел права прибегать к жестоким мерам против личности должника.

Земледелец, который разработал и оросил невозделанную землю, сделал на ней насаждения или сделал годными дл: посева заброшенные земли, освобождался от податей первый год второй год он мог внести столько, сколько ему заблагорассудится; в третий же год он подчинялся общему постановлению о налогах. Если богатый землевладелец или человек могущественный притеснял бедного или причинял ему какой-нибудь убыток, то притеснитель отвечал за это своим имуществом, вознаграждая угнетенного.

Что касалось земель заброшенных и никому не принадлежащих, то я предложил серьезно заботиться о том, чтобы их возделывали. Если же земля оставалась без обработки по причин бедности ее владельца, то ему давались необходимые земледельческие орудия. Я приказывал расчищать засоренные арыки, исправлять и строить мосты на реках и воздвигать караван-сараи на расстоянии одного дня пути. При караван-сараях находились смотрители и дорожная стража. Они заботились о безопасности путешественников и отвечали за произведенные у них кражи. В каждом городе я приказал построить мечеть, общественную школу, богадельню для бедных и убогих и больницу, при которой находился врач. Я требовал, чтобы в городах строились также – здания городской думы и судебной палаты; я учредил особую стражу для народа за засеянными полями и за безопасностью граждан.

В каждую область я назначил трех министров. Первый был для народа. Он вел точный и верный счет податям, уплачиваемым подданными, донося мне о сумме их с объяснением, по какому праву и под каким наименованием они были взимаемы. Второй был для солдат. Он вел счет сумм, им уплаченных, и тех, которые им еще следовало получить. Третий наблюдал за собственностью отсутствующих и странствующих, над полями, покинутыми на волю ветра. С согласия судьбы и представителя духовной власти в руки этого визиря переходили имения сумасшедших, неизвестных наследников и преступников, лишенных прав законом. Имущества умерших переходили к законным наследникам; если же законных не оказывалось, эти имущества обращались на богоугодные заведения или же отсылались в Мекку.

Постановления относительно ведения войны, производства атак и отступлений, порядка в битвах и при поражении войск

Если численность неприятельской армии не превышает 12 000 всадников, то войну может вести главнокомандующий с 12 000 воинов, набранных из орд и племен, с соответственным числом минбашей, узбашей и унбашей.

Приблизившись к неприятелю на расстояние одного дня, он должен мне дать о себе известие.

Я приказал разделить эти 12000 всадников на 9 дивизий следующим образом: главный отряд – одна дивизия. Правое крыло – три дивизии. Левое крыло – три дивизии. Авангард – одна дивизия и его прикрытие – другая дивизия. Правое крыло должно состоять из авангарда и правой и левой дивизий. Левое крыло точно так же имеет свой авангард и свои две дивизии.

При выборе места для битвы предводитель должен иметь в виду четыре условия:

1) Близость воды.

2) Удобство размещения всего войска.

3) Выгоду положения, при котором можно было бы иметь в в иду всё неприятельское войско. Особенно надобно избегать, чтобы солнце не светило прямо в лицо и чтобы оно не ослепляло солдат.

4) Поле битвы должно быть обширно и ровно. Накануне битвы предводитель должен построить свои ряды по намеченному плану; раз построенное в боевой порядок войско Должно продвигаться вперед, не поворачивая лошадей ни в какую сторону и не уклоняясь ни вправо, ни влево. Как только воины увидят неприятеля, они должны издать боевой клик: «Велик Бог!»

Если главный инспектор армии заметит, что предводитель войск не исполняет своих обязанностей, он может заменить его другим, сообщив офицерам и солдатам данное ему мною полномочие.

Предводитель совместно с главным инспектором армии должен осведомиться о численности неприятеля, сравнить его оружие с вооружением своих солдат и его офицеров со своими, чтобы сообразить, в чем его силы слабее неприятельских, и пополнить недостатки. Внимательно следя за всеми движениями своих отрядов, он наблюдает, подвигаются ли они медленно и стройно или бегут в беспорядке. Он должен хорошо различать действия противников, нападают ли они всеми своими силами или же производят атаки отдельными отрядами. Главное искусство состоит в том, чтобы уловить момент, когда неприятель приготовляется к нападению или к отступлению, затевает ли он новый план атаки или же придерживается прежнего. В этом последнем случае солдаты должны выдержать стойко натиск, потому что храбрость есть не что иное, как терпение в момент опасности. Пока неприятель не начнет дела, не следует выступать ему навстречу, но лишь только он сделает шаг вперед, нужно направить соответственно движение всех своих девяти девший. В чем же заключается обязанность главнокомандующего? Руководить движениями своих отрядов и не теряться во время опасности. Он должен быть решителен в своих действиях, на каждую дивизию он должен смотреть, как на особый род оружия, как-то: стрелу, топор, палицу, кинжал, шпагу или саблю, которые он употребляет в действие, смотря по надобности. Начальник должен смотреть на себя так же, как и на свои девять эскадронов, как на атлета, который сражался всеми частями своего тела: ногой, рукой, головой, грудью и другими членами. Можно надеяться, что неприятель, подавленный этими последовательными натисками, будет наконец побежден.

Предводитель начнет тем, что двинет вперед главный авангард, поддерживаемый авангардом правого крыла, а затем и авангардом левого крыла, для произведения трех натисков. Если выдвинутые войска будут поколеблены, то следует послать для подкрепления первую дивизию правого крыла, после нее вторую дивизию левого крыла. Если победа еще не верна, то следует отправить вторую дивизию правого крыла вместе с первой дивизией левого крыла и донести мне о ходе дела. Дождавшись прибытия моего знамени и возлагая все надежды на помощь Всевышнего, главнокомандующий сам вступит в схватку, считая себя самого как бы участвующим в деле; не подлежит сомнению, что с Божьей помощью девятая атака обратит в бегство неприятелей и доставит ему победу. Чрезвычайно важно, чтобы начальник не поддавался увлечению, чтобы он управлял всеми движениями своих войск; когда он вынужден лично принять участие в деле, то пусть делает это, не слишком рискуя собою, так как смерть начальника производит самое гибельное впечатление: она воодушевляет храбрость врагов.

Итак, он должен вести свои действия с ловкостью и благоразумием, не позволяя себя увлекать опрометчивости, потому что безрассудная смелость – дочь бесов; он не должен ставить себя в такое положение, из которого нет выхода.

Порядок битвы для моих победоносных армий

Если неприятельская армия превышает двенадцать тысяч человек, не достигая, однако, сорока тысяч, то командование может быть поручено одному из моих благополучных сыновей с назначением под его начальство двух главных и нескольких простых офицеров с отрядами в сто человек, в 10 тысяч человек и ордами, так чтобы численность всей армии простиралась до 40 тысяч. Мои непобедимые войска должны постоянно думать о том, что я лично присутствую, чтобы не уклоняться от правил благоразумия и храбрости.

Я приказал, чтобы, когда мою кибитку, как счастливое предзнаменование, отправят вперед, то ее эскортировали 12 отрядов, предводительствуемых начальниками племен; они должны правильно маневрировать, не упуская из виду 12 правил, которые я предписал для установления порядка битвы, для разрыва передовых линий и, наконец, для атак и отступлений. Хороший предводитель, узнав о числе неприятельских начальников, должен им противопоставить своих; он тщательно наблюдает за тем, какого рода оружия воинов нужно поставить во главе; будут ли то лучники, копьевщики или люди, вооруженные шпагами. Внимательный к движениям своих противников, он должен сообразить заблаговременно, начинают ли они битву медленно, посылая в дело отряд за отрядом, или же с яростью бросаются в бой (всей массой); он должен наблюдать за всеми путями, ведущими к полю битвы, как для атаки, так и для отступления, а также проникнуть и уяснить себе план действий неприятеля.

Может случиться, что, выказывая притворную слабость, враги обратятся в бегство, но не следует поддаваться этой хитрости. Генерал, глубоко изучивший военное дело, понимает весь механизм битвы: он знает, какой корпус нужно послать в дело. Его благоразумие помогает всему. Он не затрудняется дать сражение, ^н предугадывает планы своих противников, открывает цель всех их движений и пускает в ход все средства, чтобы расстроить их замыслы.

Из 40 тысяч всадников предводитель должен сформировать 14 дивизий следующим образом: он выстроит свою линию и назовет ее центром. Три дивизии составят арьергард (или корпус) правого крыла. Одна из этих трех дивизий получит название передовой (этого арьергарда). Из трех дивизий, составляющих левое крыло, одна будет служить ему передовою.

Точно так же три других дивизии будут помещены впереди арьергарда правого крыла; они составят его фронт. Один из этих трех отрядов послужит авангардом фронта правого крыла. Левое крыло будет состоять из такого же числа дивизий, и они будут, составлять его фронт. Одна дивизия будет служить авангардом фронта левого крыла, подобно предыдущему. Затем он выстроит главный авангард пред центром армии. В составе авангарда будут: стрелки из луков, солдаты, вооруженные шпагами, копьевщики, храбрые и опытные воины, которые будут сражаться издавая громкие крики, чтобы произвести беспорядок в неприятельском авангарде. От главнокомандующего не должно ускользнуть ни одно движение противной стороны, и тот самоуверенный офицер, который двинется вперед, не имея на то приказания должен подвергнуться наказанию.

Всегда внимательно следя за маршами и контрмаршами своих противников, начальник армии пусть остерегается рисковать вступлением в битву, прежде чем не получит к тому прямого вызова со стороны неприятеля. Но раз противники открыли наступление, то он, как генерал осторожный, должен исследовать их маневры, как они начинают битву и как отступают, а затем уже сообразить средства напасть и отразить их, будут ли они продолжать атаку или же, согласуясь с требованиями обстоятельств, начнут отступать, чтобы снова напасть, когда наступит удобное к тому время.

Должно также остерегаться преследовать армию, которая без видимой необходимости обращается в бегство, потому что она может иметь сзади сильные подкрепления.

На обязанности главнокомандующего лежит – следить за неприятелем, направляет ли он все свои силы или действует только правым и левым крылом. В таком случае он должен сначала противопоставить ему свой авангард, затем двинуть авангарды правого и левого крыла для подкрепления главного авангарда. После этого выступят 1-й эскадрон правого крыла и 2-й эскадрон левого крыла, за которыми последуют второй отряд правого крыла и первый – – левого.

Если после семи атак не выяснится, на чьей стороне победа, то следует отправить передовые отряды арьергардов правого и левого крыла, чтобы произвести девять нападений. Если и после этого не последует победы, тогда можно пустить в ход 1-й эскадрон арьергарда правого крыла и 2-й эскадрон арьергарда левого крыла. Если все эти усилия окажутся бесполезными, то следует отправить последние оставшиеся эскадроны обоих крыл. Может быть, успех тогда определится.

Если эти тринадцать приступов не решат победы, то главнокомандующий не должен колебаться двинуть свой центр; пусть горой вырастет в глазах неприятеля и обрушится на него тяжело и мерно. Пусть главнокомандующий прикажет своим храбрецам обнажить шпаги, а стрелкам – пусть град стрел; наконец, если и после этого победа не выяснится, то командующий должен сам броситься в бой, не колеблясь и не теряя никогда из виду моего знамени.

Если неприятельская армия превышает 40 тысяч человек, то я приказывал генералам, офицерам, минбашам, узбашам, унбашам, избранным воинам и простым солдатам стать под мое победоносное знамя.

Начальникам эскадронов я предлагал исполнять мои приказания с самой строгой точностью. Начальник или простой офицер, дерзнувший уклониться или нарушить мои приказания, подвергался растрелу, а его наместник или лейтенант замещал виновного. Из 40 рот сформированных орд, отрядов в 100 и 10000 человек я выбирал 12 рот, которым я давал отличительный знак; они делились на 40 взводов.

Офицеры 28 рот, не имеющих отличительного знака, шли позади центра; мои сыновья и внуки располагались со своими войсками направо; родственники и союзники помещались налево. Это были резервные отряды, которые подавали помощь повсюду, где оказывалась необходимость. Шесть эскадронов составляли арьергард правого крыла, а еще один служил им передовым отрядом.

Арьергард левого крыла был сформирован по тому же образцу; он имел также свой передовой отряд. Я поставил 6 эскадронов впереди арьергарда правого крыла, и они составляли фронт правого крыла. Еще один эскадрон, поставленный впереди, служил авангардом этому фронту.

Тот же порядок существовал и для левого крыла, которое также имело свой авангард. Впереди обоих крыл помещались шесть эскадронов, сформированных из опытных офицеров и воинов испытанной храбрости, и это был мой главный авангард, который имел передовым отрядом выдвинутый вперед эскадрон. Два офицера легкой кавалерии и один тяжелой из друзей, Распределенные направо и налево передового отряда авангарда служили мне лазутчиками неприятельской армии. Командующим 40 эскадронами отдавалось строжайшее запрещение вступать в бой раньше очереди или не получив приказания; они должны были только быть всегда наготове к выступлению. Как только они получали такое приказание, то выступали, постоянно наблюдая за движениями неприятеля. Если этот последний (то есть неприятель) находил доступ к сражению, то их (командующих 40 эскадронами) делом было его (путь) ему (неприятелю) закрыть и открыть своею ловкостью тот (доступ, путь), который он (неприятель) хотел им заградить. Как только авангард вступал в схватку, начальник авангарда двигал последовательно свои 6 эскадронов, чтобы смешать неприятельские ряды; командующий первым крылом отряжал в атаку свои 6 эскадронов на помощь первым и сам лично вступал в дело. Начальник авангарда левого крыла должен сделать то же самое, чтобы поддержать сражающихся; он должен выступить во главе своего отряда, и, может быть, с помощью Всевышнего, выдержав эти 18 атак, ослабевший неприятель обратится в бегство.

Если же он продолжает выказывать стойкость, то начальникам запасных отрядов правого и левого крыла следует выдвинуть свои авангарды. Эти отряды, ринувшись на противников, могут их смять и уничтожить. Если наши надежды всё еще окажутся тщетными, то начальникам арьергарда обоих крыл останется только двинуть последовательно свои эскадроны и самим лично во главе их врезаться в неприятельские ряды (пройти сквозь живот неприятелей). Если все эти офицеры ослабнут и дрогнут, то настала минута, когда князья-мирзы, командующие резервным корпусом правого крыла, и родственники императора, стоящие во главе такого же корпуса левого крыла, должны ринуться на врагов.

Всё их внимание должно быть обращено на командующего неприятельской армией и на его знамя; пусть они неустрашимо атакуют вражеские ряды. Главная задача их заключается в том, чтобы захватить этого командира и опрокинуть его знамя. Когда после всех этих усилий враг будет еще держаться, тогда наступает очередь отборного войска центра и храбрецов, выстроенных позади него; они должны устремиться все вместе, чтобы произвести общую атаку (дать генеральное сражение). После всех этих- попыток император не должен колебаться броситься с храбростью и твердостью в самый пыл сражения.

Так я поступил в сражении с Баязетом. Я приказал Мирзе Миран-шаху, который командовал правым крылом, стремительно напасть на левое крыло войск турецкого султана, Мирзе Султану Махмуд-хану и Эмиру Солиману, которые вели левое крыло моих войск, атаковать неприятельское правое крыло. Мирза Абубекер, под начальством которого находился резерв правого крыла, получил приказание атаковать главный корпус Илдрим Баязета, расположенный на возвышенности. Сам же я стал во главе своего боевого корпуса и своих избранных воинов и с воинами племен пошел прямо на Киссара. Его войска были опрокинуты с первого натиска. Султан Махмуд-хан бросился преследовать побежденного и, взяв его в плен, привел в мою палатку. Придерживаясь тех же принципов, я одержал победу над Тохтамыш-ханом и приказал низвергнуть знамя этого князя.

Если неприятель, отличаясь доблестью, обратит в бегство авангарды правого и левого крыла, а также арьергарды обоих этих крыл, если он пробьется к главному корпусу, то Султану ничего больше не остается при всей своей отваге, как вложить ногу храбрости в стремя терпения, чтобы отразить и уничтожить неприятеля. В сражении против Шах-Мансура, губернатора Дели, когда этот принц пробился до меня, то я лично сражался с ним, пока не поверг его в прах.