Текст книги "Без любви (ЛП)"

Автор книги: Изабель Бланко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 8
Илайджа

‒ Илайджа, милый. По правде говоря, я бы хотела иметь внуков в будущем.

Дерьмо. И вот мы опять об этом. Может, если я буду игнорировать свою мать достаточно долго, она прекратит поднимать эту тему.

В прошлые разы такое не срабатывало, но черт, раз в год и палка стреляет.

‒ Как ты посмел играть с мечтами Саманты, Ил? ‒ сказала Софи, готовя себе омлет и параллельно одаривая меня самодовольной улыбкой. ‒ Разве тебе безразличны ее чувства?

К счастью, моя мать занята приготовлением своего собственного омлета, поэтому не видит, как я показываю Софи средний палец.

‒ Видишь? ‒ Моя мама подносит апельсиновый сок к губам, ее движения деликатны и изящны, как всегда. ‒ София понимает. В чем проблема? Пришло время осесть и создать семью.

Пару мгновений я просто привожу в порядок дыхание, пытаясь сгладить неловкость, которую всегда приносит с собой этот разговор. Также изящно, как она сама, моя мать уже доказала, что у нее нет никаких сомнений в своей правоте.

‒ Мам, мне двадцать семь.

‒ Почти двадцать восемь!

‒ Именно. Слишком рано сковывать себя подобной ношей.

‒ Дети ‒ это дар, Ил. А не ноша.

Мама права. Я больше беспокоюсь о матери этих детей.

Я пью свой кофе. Он не из «Старбакса», и все же один только вкус заставляет меня вспоминать Пейдж.

Перед моими глазами вновь возникает ее удивленное лицо в тот момент, когда она переживает свой первый в жизни оргазм… Ее дыхание сбивается… Ее губы слегка приоткрыты… Я слышу, как она стонет. Соки из ее киски насквозь промочили ткань моих боксеров. Черт, это чертовски горячо. Так сильно заставить девушку кончить? Святой боже.

То, как я чувствовал ее, какой влажной она становилась, вперемешку с клубничным запахом ее блондинистых волос, возносило меня на вершину.

И вашу мать, я и сам так чертовски сильно кончил, что у меня онемели пальцы на ногах.

Ее грудь идеальна, она прекрасна, темно-розовые соски, а ее киска? Святые угодники, она просто убивает меня. Я никогда не видел такой милой вагинки. И это восхитительно. Мягкие розовые половые губки окружают ее маленький клитор.

Я едва сдерживаюсь, чтобы меня не пробрало дрожью, когда вспоминаю, как эти половые губки вбирали в себя мой твердый член.

Моя мать глубоко вздыхает, я четко слышу разочарование, и этого звука достаточно, чтобы вырвать меня из моих сексуальных фантазий.

Софи смотрит на меня, ее темно-голубые глаза сияют.

Черт. Я знаю этот взгляд.

‒ Илайджа, неужели проблема найти женщину для серьезных отношений? ‒ спрашивает мама, в ее орехового цвета глазах читается то же разочарование, которое я слышу в ее голосе. ‒ После твоих отношений с Джоан прошло одиннадцать лет.

‒ И ты прекрасно помнишь, как дерьмово это было, ‒ бросаю я ей в ответ, раздраженный, что она подняла эту тему именно в середине нашего вечера, не позже.

Мама была тем, кто ходил со мной к доктору, когда боль стала слишком сильной, и я больше не мог позволить себе отрицать свои подозрения. Она сидела со мной, держала меня за руку, хотя мне и было семнадцать, и я считал, что уже слишком большой для подобного дерьма.

Я все еще помню ее резкий вздох, когда доктор объявил нам результаты анализов.

Гонорея. На ранней стадии, поэтому можно вылечить быстро и без последствий.

Джоан, девушка, которая заразила меня, мне изменяла. И самое худшее ‒ с двумя парнями одновременно.

У Броди, одного из ее пареньков, диагностировали гонорею за месяц до меня.

Джоан изменяла мне с одним из моих самых близких друзей, и еще посмела заразить меня этой ужасной болезнью.

Официант подходит к нам, чтобы спросить, как все проходит. Должно быть, за столом чувствуется настолько сильное напряжение, что он останавливается, неуклюже глядя на нас.

Мама тут же включает режим «безупречной дамы» и дает официанту знать, что все просто идеально.

Она поворачивается обратно ко мне, когда официант уходит.

‒ Объясни, как постоянные похождения с разными девушками для тебя безопасны? ‒ желание понять меня читается в ее глазах, завязывая что-то узлом у меня в груди.

Чертова Софи рассказала моей маме, как я провожу большую часть своего времени по ночам.

‒ Я осторожен, мам. Очень осторожен.

‒ И что более важно ‒ запела Софи, ‒ это предохраняет его от того, чтобы он «тупо влюбился вновь».

Мелкая предательница. Цитировать меня моей же матери.

‒ Я надеюсь, ты знаешь, ‒ говорю я ей, ‒ что я больше не считаю тебя своим лучшим другом. Этому конец.

Софи насмехается и отмахивается от меня.

‒ Грязная ложь.

Мама опять вздыхает, и мое внимание возвращается к ней. В свои пятьдесят она выглядит великолепно, ее морщины совсем не видны. Естественно, ей в этом помогают деньги и собственная забота о себе. Даже если у нее были седые волосы среди копны каштановых волос, она никогда бы не позволила это кому-нибудь увидеть.

Но в этот момент, пока она смотрит на меня своим печальным, молящим взглядом, я могу видеть, насколько она устала. Как все эти годы и всевозможные потери оставляют свой след.

Мой старший брат умер, когда мне был год. Итану было всего три.

Шесть месяцев спустя папа погиб в автомобильной аварии, оставив нас одних. Конечно, родственники притворялись, будто они всегда здесь, чтобы помочь, но мы не настолько близки на самом деле. Особенно когда мы уехали из Нью-Йорка в Бостон.

Маме нужна семья, и я единственный могу ей ее дать.

Слабые места в этой маленькой теории? Я совершенно не знаю, как помочь ей в этом.

‒ Можешь, по крайней мере, пообещать мне, что подумаешь над этим?

Я киваю, просто чтобы закончить разговор. Чего она не знает, так это то, что каждый день я думаю об этом, я пытаюсь обдумывать это. Реально обдумывать.

И каждый день я терплю провал.

Замужние женщины приходят ко мне каждый день. Девушки с бойфрендами, любовниками, не важно. И я даже не могу представить, скольким мужчинам изменяли со мной.

Люди уверяют, что жаждут любви и прочей чепухи, но на самом деле это все для них лишь игра. Я не очень хочу прыгать в эту пучину лжи.

Наконец, когда мы выходим из ресторана, мама обнимает Софи, а потом притягивает меня.

‒ Веди себя хорошо, пока меня не будет.

‒ Это все равно, что просить его не дышать, Саманта, ‒ говорит Софи.

Я закатываю глаза.

‒ Мам, я взрослый человек.

Мама щиплет меня по щеке на виду у всей улицы. К черту такую жизнь.

‒ Это не значит, что я не могу попросить тебя вести себя хорошо.

Софи смеется.

‒ Дааа, Ил. Слушай мамочку. Будь хорошим мальчиком хоть раз в жизни.

Она так и напрашивается, чтобы я вновь показал ей средний палец.

В этот раз моя мама все видит, вздыхает и хлопает меня по руке.

‒ Не будь грубым.

После нашего прощания я иду вместе с Софи по кварталу. Я зависаю с ней с тех пор, как согласился ходить вместе на скалолазание.

Сразу же она начинает давить на меня, не давая даже перевести дыхание.

‒ В словах твоей мамы есть смысл, знаешь ли.

Я думаю, будет ли это плохо, если я вырву ее блондинистые волосы с корнем. Эй, это было нормой, когда нам было по четыре.

Ладно, я соврал, моя мама надавала мне по заднице, но оно того стоило.

‒ Софи, без обид, но я не могу принимать любовные советы от тебя. Ты вовсе не та женщина, которая способна дать дельный совет на этот счет, ради всего святого.

Тупой жесткий комментарий, но, тем не менее, правдивый.

‒ Уже нет.

Эти слова заставили меня остановиться.

‒ Стой. Что?

Софи пожимает плечами, выглядя маленькой и уязвимой, и что хуже всего, видно, что ее это задевает.

Сколько раз мне хотелось надрать задницу тому ублюдку, который просто развлекался с ней, и уничтожить его?

Кроме всего прочего, Софи неоднократно заявляла, что у них с ее парнем нет секретов друг от друга, и она в курсе, что у него есть девушка, но она, независимо от этого, готова продолжать с ним отношения.

К величайшему сожалению, моя лучшая подруга лишь подпитывает своим поведением недоверчивость к женщинам. О чем я ей и сказал, собственно.

‒ Помнишь, что ты сказал мне несколько недель назад?

Я кивнул, поняв, что мы говорим об одном и том же.

‒ Это ранило, но я поняла, что ты прав. Человек, который действительно меня любит, выберет меня и только меня.

Грусть в ее глазах перевернула во мне все. Вздыхая, я протягиваю к ней руки.

‒ Обнимашки. Сейчас же.

Она сделала шаг вперед, и я крепко сжал ее в объятиях, положив подбородок на ее макушку.

‒ Значит, я могу начать осуществление плана «зарой ублюдка»?

Софи рассмеялась, уткнувшись в мою грудь.

‒ Остынь, лучший друг навек. Все тупые решения я приняла сама.

‒ Да, но все же, как твой лучший друг и почти приемный брат, у меня есть право вывести этого засранца в нокаут.

Одной рукой отталкивая меня, она качает головой.

‒ Нет. Особенно когда ты не готов идти на какие-либо уступки. Мы продолжаем идти вдоль улицы.

Когда ты знаешь кого-то так же долго, как я Софи… поправочка: всю свою чертову жизнь… твои чувства синхронизированы с этим человеком, сразу видна малейшая недосказанность, не важно, насколько мимолетной она была.

У меня внутри все перевернулось, и я точно знаю, к чему все идет, прежде чем открываю рот, чтобы спросить:

‒ Что?

Ох, этот расчетливый взгляд.

‒ Признай, что ты с кем-то встречаешься, и я дам тебе адрес Мартина. Я даже найму кого-нибудь, кто будет свидетельствовать твое алиби, в какую бы ночь ты не пошел к нему.

Эта женщина не играет по правилам. Никогда.

Иногда кажется, что иметь лучшего друга женщину приносит больше проблем, чем это того стоит.

А под «иногда» я имею в виду каждый чертов день.

Я не хочу, чтобы Софи знала о Пейдж и нашем уговоре. Она подумает, что там есть что-то большее, чем на самом деле, будет докапываться, пока я не буду готов ее убить.

Но восприимчивый маленький гремлин уже чует, что что-то происходит, и не успокоится, пока я что-нибудь ей не скормлю.

Вздыхая и чувствуя себя так, будто через несколько секунд выброшусь в окно, чтобы покончить жизнь самоубийством, я провожу рукой по лицу.

‒ Я не встречаюсь с ней. По крайней мере, не в этом смысле.

Она вскрикнула так, что ее могли услышать в конце квартала.

‒ Я так и знала!

Подпрыгивая, она вскидывает руки в победном жесте, делая из всего этого целый спектакль.

Я хватаю ее руку прежде, чем она снова поднимает ее в воздух. Можно было подумать, что Софи только что выиграла олимпийскую медаль.

‒ Успокойся. Это всего лишь секс.

‒ Да, но… это ведь не секс на одну ночь, верно?

‒ Разумеется, ‒ признаю я. Я нутром чую, что она собирается сделать, еще до того, как она решается.

‒ Да! ‒ пропищала она. ‒ Прогресс.

Очевидно, что мы с этой женщиной были друзьями слишком долго.

‒ Заткнись, черт тебя дери.

Конечно же, она и не думает меня слушать.

‒ Как долго эта секс-дружба длится?

Давать ей еще больше информации ‒ пункт № 1 в моем списке того, что никогда не стоит делать. Прямо перед пунктом «Влюбиться». Но она одаривает меня этим маниакальным взглядом.

Как собака с вирусом бешенства, которой предопределено прокусить мне ногу.

Она ударяет меня по груди.

‒ Ау. Что за черт?

Ее палец прикасается к моему носу.

‒ Если ты в своей голове опять сравнивал меня с собакой, я тебя прикончу.

Я определенно знаю эту женщину дольше, чем следует.

Еще один предупреждающий взгляд в мою сторону, а потом вновь возвращается навязчивый.

‒ Ну, так что?

Как жалкий кусок дерьма, в которого я превращаюсь, когда дело касается ее, я опять сдаюсь.

‒ Неделю.

Ответ напоминает мне о прошлой пятнице, потом о понедельнике. Ох, черт, я не чувствовал ее прикосновений с ночи понедельника.

Наши расписания были просто сумасшедшими в течение дня. Нет времени для перекуса. Ник и Джиллиан тоже оставались допоздна, поэтому мне не удавалось даже прокрасться к ней без мысли, что нас кто-нибудь заметит.

Не то, чтобы я не думал об этом. Я думал. И много. Мой план был детально разработан и четко продуман. Но зря, потому что у меня не было и шанса превратить свои планы в действия.

Я попытался увидеться с Пейдж прошлой ночью и написал ей. Ответ, который я получил, был неожиданный.

Пришла картинка; мое воображение пробило потолок. Я не представлял себе, что могу получить от нее интимное фото.

Ладно, скорее, я хотел этого. Очень-очень сильно.

Ладно, ладно, я, возможно, даже немного умолял об этом.

Вместо этого пришло фото маленького мальчика, не старше лет восьми, с текстом: «Прости, бро. Пейдж моя на всю ночь».

Я посмеялся. У мальчишки на голове была гигантская пара наушников и такой самоуверенный вид, что это даже вызвало во мне восхищение. Сходство с Пейдж неоспоримое. Тот же цвет волос. Цвет глаз.

Пейдж написала мне десять минут спустя, извиняясь за сообщение своего племянника. Извиняться не за что, потому что мне даже понравилось. Дети, как по мне, довольно круты, и ее племянник в том числе.

Слава богу, я написал в сообщении просто: «Ты свободна сегодня вечером?»

‒ Эм… Ил?

Я остановился на полушаге, понимая, что чуть не врезался в дверь спортзала.

Софи придержала для меня дверь, изгибая свои брови. Ей ничего не надо было говорить, по выражению ее лица все было понятно.

Я прошел мимо нее, дергая ее за платиновые блондинистые волосы.

‒ Ауч! Ты заплатишь за это, задница!

Да, но все же, ‒ это того стоило.

Глава 9
Пейдж

‒ Мне нужно имя, Пейдж. Как, черт возьми, я могу дать тебе правильные рекомендации о храме этого мужчины, даже не зная его имени?

Со смехом я подхожу к раковине и кладу туда тарелку.

‒ Лана, мужское эго велико и без того. В честь него не нужно выстраивать храм.

‒ Он приоткрыл тебе дверку в мир оргазма, детка. Он заслужил это!

Я трясу головой и приступаю к работе, начиная отмывать чашку и тарелку.

‒ Серьезно, девочка. Ты милая, одинокая и сексуальная. Мужчинам достаточно и одного из этих качеств. Я имею право порадоваться. Ты, наконец, пошла со мной за вибратором. Вибратором. Небеса разверзлись, и ангелы запели ей.

Нагнувшись, я кладу миску на подставку для посуды. Сейчас более чем когда либо, я радуюсь тому, что не дала Лане имени.

‒ Замолчи, женщина. Это совсем не то же самое, как если бы мы вчера переспали.

‒ Согласна. Но ведь все к этому и идет?

Да, это именно так. И я до сих пор не могу в это поверить.

За неделю ничего не произошло, ну если не считать, как много раз я использовала мой новый вибратор, формой напоминавший пулю. Я пережила трудные минуты, пытаясь поверить в то, что произошло в комнате отдыха, было на самом деле. Физическая связь с другим человеком пусть и короткая, перевела мою жизнь совсем на другой уровень.

Забавно, как много человек может терять, пока не попробует это в первый раз.

‒ Не говори мне, что есть что-то, что может вам помешать продолжить начатое, ‒ говорит Лана, неверно истолковав мое молчание.

‒ Нет, ничего подобного. Все идет как надо. Просто мы немного заняты последнее время, не было возможности встретиться.

Я останавливаюсь, потому что не хочу раскрывать все подробности. Если Лана узнает, что мы с Илайджей работаем вместе, она, скорее всего, заявится в «Джоуер Тек». А уж там непременно выложит ему все свои рассуждения насчет храма мужскому эго, поминутно рассыпаясь в благодарностях. Нет. Спасибо. Вот этого. Нам не надо. Есть такие события, которые на самом деле лучше и не допускать.

‒ Да, все в процессе, как ты выражаешься, и извини, если я все-таки выжму из этого фрукта счастья весь нектар до самого конца.

Она ведет себя так, словно она единственный человек, которому знаком секс. Я снова качаю головой и начинаю собирать вещи для тренировки.

‒ В котором часу мы встречаемся в фитнес центре?

‒ Я уже почти готова. Через тридцать минут или около того? Я поведу.

‒ Я возьму такси.

Я скользнула в облегающие черные брюки для йоги.

‒ Не забудь взять наряд для выхода. После этого мы идем гулять.

‒ Я помню. Я напишу тебе, когда доберусь до центра.

‒ Отлично.

Мы заканчиваем разговор.

По дороге к шкафу я мысленно перебираю в уме все те вещи, которые мы вместе с Илайджей купили в прошлые выходные. Конечно, этим вечером мы с ним не встретимся, но и что с того? Я же не только ради него накупила всю эту одежду. Она для обновленной меня. Для той девушки, которой он помогает раскрыться.

Почему бы не выгулять новый образ этой ночью?

Я вынимаю из шкафа белое обтягивающее платье с глубоким вырезом и черные балетки, закидываю одежду в спортивную сумку, затем достаю кроссовки фирмы Nike и надеваю их.

Такси приезжает меньше, чем через десять минут. Я сажусь сзади, вынимаю телефон… и тщательно пытаюсь убедить себя, что не разочарована отсутствием сообщений от Илайджи.

Вовсе.

Последний раз я получала весточку от него вчера вечером, когда Коул решил ответить на сообщение. Я почти застонала от этого воспоминания. Мой племянник может быть слишком прямолинейным и туповатым, а также чрезмерно шумным. Обычно, я не против того, чтобы он заглядывал в мой телефон, поскольку мне нечего скрывать.

Я осознала, что проблема состояла в том, что он слишком привык к свободе действий. Это была моя ошибка, что он посчитал себя вправе читать и отвечать на сообщения Илайджи.

Однако Илайджа отреагировал на это спокойно. По крайней мере, так показалось по сообщениям. Мы не разговаривали по телефону или другим способом. Его последнее сообщение звучало так: «Не расстраивайся из-за племянника. Он прикольный. Наслаждайся вечером».

Растерявшись, я смогла ответить лишь «Спасибо».

Такси свернуло. Опустив телефон, я выглядываю из окна, рассматривая, какую улицу мы проезжаем…

Это Илайджа?

Машина едет слишком быстро, чтобы я узнала его наверняка, но я могу поклясться, что высокий мужчина на тротуаре выглядит точь-в-точь как он.

Обнимая блондинку невысокого роста.

Эти объятия были почти интимными.

Мое сердце стало колотиться в груди, я посмотрела назад в их сторону, чтобы разглядеть точнее.

Невозможно. Мы все еще едем на расстоянии одного квартала. Так уж ли это невозможно? Должно быть это он. Закатывая мысленно глаза, вытягиваю голову вперед. Я уже настолько отчаялась добиться хоть каких-нибудь действий от этого парня, что мой мозг пытается обмануть меня, ‒ я вижу его в каждом темноволосом парне, что попадается навстречу.

Кроме того, Илайджа не занимается всей этой мишурой вроде объятий с женщинами, с которыми спит.

И опять же таки, что я знаю об этом?

Да и значит ли все это? И если отбросить все лишнее, это лишь небольшая интрижка между нами, и мне вовсе нет дела насчет того, что он ходит по городу, сжимая в объятиях еще каких-то женщин.

Мой желудок делает кувырок, напоминая, что на завтрак я не ела ничего кроме хлопьев. Сейчас уже четыре часа после полудня. И я иду заниматься скалолазанием на пустой желудок.

Да и пусть. Забегу куда-нибудь перекусить после занятий.

Таксист останавливается прямо перед фитнес-центром бостонского университета. Прежде чем выйти, я отдаю ему деньги за проезд. Попав внутрь, я направляюсь прямиком к раздевалке, чтобы закинуть сумку с вещами.

Спустя десять минут я уже стою на первом этаже сразу перед входом в зал для скалолазания. В нем располагается десяти метровая стена с выступами, наряду с множеством стен поменьше. Я относительно недавно занялась таким видом спорта как скалолазание, и самая высокая отметка, до которой мне удалось добраться, была около четырех с половиной метров в высоту.

Я осматриваю зал фитнес-центра в поисках кузины, но он слишком большой, да к тому же полон народа. Я открываю журнал звонков на своем телефоне и выбираю номер Ланы.

‒ Привет детка.

Что за черт? Мне послышалось, что моя кузина готова была расплакаться.

‒ Все в порядке?

‒ Да. Ага. Абсолютно… нормально. Послушай, кое-что произошло, и я не смогу приехать. Я собиралась позвонить тебе раньше, но… Прости.

‒ Лана. ‒ Я замолчала, мое сердце разрывалось. Это было связано с Мартином. И никак иначе. Черт его побери, если этот ублюдок снова причинил боль моей кузине… ‒ Что произошло? Что он опять натворил?

‒ Я не могу говорить об этом прямо сейчас. Единственное, что я могу сказать, ‒ я устала. Я так устала, Пейдж. Лишь… Лишь дай мне сначала самой во всем разобраться, как только все доказательства будут у меня на руках, я сразу же позвоню тебе. Лана всхлипывает, и сомнений у меня совсем не остается ‒ она плачет, ‒ я обещаю, не пройдет и пары часов, как я тебе перезвоню.

‒ О господи, Лана, мне так жаль.

Я не знаю, что можно к этому добавить. Я уже больше года делаю все возможное, чтобы открыть Лане глаза на ее парня и заставить ее бросить его. За последние два года Мартин изменил ей два раза. Ни сколько не сомневаюсь, что Лана вновь поймала его на измене.

Завершив звонок, я пару мгновений стою, не говоря ни слова, медленно начиная закипать. Нет ничего хуже, чем видеть, как человека, который тебе дорог, обижают и вновь и вновь эмоционально унижают. Я не могу ничего сделать, и мне приходится сдерживать волны гнева, потому что только один человек может тут принять решение ‒ Лана.

Боже, прошу тебя, пусть в этот раз то, что говорит Лана, будет правдой, чтобы в этот раз, она на самом деле это сделала.

Расстроившись от того, чем вдруг обернулся этот день, я поворачиваю обратно к раздевалке.

Раздается звонок. Это Илайджа. Сама не ожидая того, я начинаю улыбаться. Мне как раз нужно отвлечься, и я хватаюсь за эту возможность двумя руками. Мне будет полезно сейчас обратить свои мысли на что-нибудь другое.

Ох, скажем, на возможность увидеться с ним этим вечером и желательно получить еще один оргазм. А лучше два.

‒ Привет.

‒ И тебе привет.

Я начинаю дрожать при первых звуках его ровного низкого голоса. Я стараюсь скрыть это от окружающих.

‒ Как ты?

‒ У меня все действительно хорошо. ‒ В телефонной трубке был слышен шум, много голосов, похожих на то, что окружало и меня. ‒ А у тебя как?

‒ Я в порядке. ‒ Отвечаю я, мое сердце неистово стучит. Это так странно. Мы разговаривали всего лишь пару раз по телефону, и все разговоры касались работы.

‒ Пейдж, я хочу увидеться сегодня с тобой.

Тембр его голоса меняется, это заставляет меня сделать глубокий неровный вздох. Кусая кончики губ, я смотрю под ноги, опасаясь, что кто-то может прочитать на моем лице охватившую меня радость.

‒ Окей, ‒ говорю я полностью на одном дыхании. Что ожидаемо. От возбуждения я почти не могу дышать.

‒ Ммм. Скажи еще раз это, детка. Именно таким тоном.

О мой бог! Как скоро я смогу увидеть его? Возможно ли это сейчас?

‒ Илайджа…

Один из парней, взбирающийся по стенке, не смог закрепить ногу и сорвался. Ничего такого, ведь на всех есть страховка, но, не смотря на это, он издал пронзительный крик.

Я замерла. И была полностью уверена, что услышала это не только где-то рядом.

Этот же звук был слышен и в телефоне.

‒ Пейдж? ‒ Спрашивает Илайджа, отчетливо слыша тот же звук.

Я поворачиваюсь, в полном неверии…

И да. Вот он. Стоит в трех метрах от меня в черных спортивных штанах и белой футболке, которая подчеркивает каждый мускул его груди. Прижимая телефон к уху. А его глаза широко распахнуты.

Шок быстро проходит, и когда он понимает, во что я одета, то в считанные секунды преодолевает расстояние между нами.

Я опускаю телефон, наблюдая, как он приближается, чувствуя исходящую от него решимость. Я не имею ни малейшего понятия, что он собирается сделать со мной, но я так готова к этому.

‒ Йоу! Ил! Познакомишь меня со своей знакомой?

Илайджа останавливается прямо передо мной, выражение его лица искажает гримаса раздражения, и он оборачивается.

К нам подбегает девушка.

Блондинка низкого роста.

О боже, это был он на тротуаре.

Он здесь на свидании с кем-то и позвонил мне, чтобы договориться об еще одном во время первого?

Я разворачиваюсь, чтобы уйти.

Илайджа хватает меня за руку.

‒ Пейдж…

‒ Отпусти меня, ‒ говорю я себе под нос спокойно.

Что-то похожее на панику мелькает во взгляде Илайджи. Ну что ж. Его только что поймали по уши в собственном лицемерии.

Крохотная блондинка останавливается возле нас, ее темно-синие глаза светятся от волнения, когда она смотрит то на меня, то на него.

Хватка Илайджи усиливается, и он притягивает меня ближе против моей воли.

‒ Пейдж, ‒ медленно выговаривает он, еще глаза все еще широко распахнуты и полны таинственной настойчивости.

‒ Это моя лучшая подруга Софи.

Его кто?

‒ Я как приемная сестра, хоть и не официально, но да, я была проклята расти с этим назойливым бараном. Я так рада нашему знакомству! ‒ восклицает девушка Софи, ее возбуждение буквально сочится из нее.

Илайджа поворачивает голову, чтобы посмотреть на Софи, но не отпускает мою руку.

‒ Твою мать, успокойся, ладно?

Софи выставляет средний палец прямо перед его лицом, а затем протягивает мне руку для пожатия, ее улыбка такая широкая, что я почти ожидаю, как ее лицо лопнет посередине.

‒ Эм… привет.

Чувствуя себя полной дурой, что поспешила с выводами, я вырываю руку из захвата Илайджи и пожимаю руку Софи.

‒ Откуда вы знаете друг друга? ‒ спрашивает Софи.

‒ Работаем вместе, ‒ быстро отвечает Илайджа. Слишком быстро.

Софи медленно приподнимает бровь. Очень, очень медленно. Она ничего не говорит, но по ее выражению становится понятен вопрос, правда ли это и так далее.

Неужели Илайджа рассказал ей о нашей договоренности? Мое лицо заливает румянец.

Софи опять поворачивается ко мне.

‒ Ты только пришла сюда или уже уходишь?

‒ Ухожу. Собиралась позаниматься с кузиной, но она не смогла прийти, так что так.

Лучшая подруга Илайджи счастливо хлопает в ладоши.

‒ Ты можешь позаниматься с нами!

Илайджа откидывает голову назад и вздыхает.

‒ Эм… все в порядке. Я не хочу мешать. Очевидно было, что он не хотел, чтобы я провела с ними время.

Его голова резко поворачивается в мою сторону.

‒ Ты не мешаешь, ‒ говорит он низким голосом, пытаясь уверить меня в этом. Что мило с его стороны. Правда, мило. Но его реакция была однозначной.

Софи искоса уставилась на Илайджу, на ее лице царила странная, хитрая и самодовольная улыбка.

‒ Ты же слышала, что он сказал, подруга.

Она хватает меня за руку и тянет вперед, направляясь к одному из самых маленьких скальных массивов.

Илайджа следует за нами.

‒ Софи, ты хоть раз можешь быть не такой властной?

Софи останавливается перед скалой и бросает через плечо:

‒ Можешь хоть раз отсосать себе сам? А?

Я прикрываю рот рукой, пытаясь скрыть смешок от удивления.

Илайджа останавливается рядом со мной, его взгляд прикован к моим облегающим леггинсам черного цвета.

‒ О? Думаешь, она веселушка?

Угроза, которая слышна в его нежном тоне, заставляет меня перестать смеяться.

Боже, он смотрит на меня, словно представляет обнаженной. Словно готов отшлепать меня за то, что я посмеялась над ним.

И мне это нравится. Боже, помоги мне, мне правда нравится.

Сглотнув, я умудряюсь ответить, зная, что Софи наблюдает за нашим общением с очевидным интересом:

‒ Илайджа, жаль, что приходится тебя расстроить, но всякий, кто говорит отсосать себе, забавный.

Его нижняя челюсть отвисает.

Софи практически хохочет.

‒ Я уже люблю ее!

Когда мы все поворачиваемся и направляемся к стенке, Илайджа стоит прямо за мной, тепло его тела просачивается сквозь мою одежду. Он наклоняется и шепчет мне на ухо:

‒ Продолжай в том же духе, и, в конечном счете, я накажу тебя.

‒ Как именно? ‒ шепчу я в ответ, а сердце неистово бьется. Как я вообще должна куда-либо взобраться, если мои легкие уже не могут работать в нормальном режиме?

Он не отвечает, просто обходит меня и ухмыляется.

Засранец.

Он лезет первым, с легкостью находит выступы, за которые можно зацепиться, проходит пара секунд, и он уже зависает над полом.

Сексуальный, неотразимый засранец.

По телу плавно пробегает жар, направляясь к моей киске, от чего сердце колотится.

Поправка: как я должна взбираться, если мои легкие функционируют неправильно, а клитор набух и изнывает?

‒ Подруга, ты идешь? ‒ Софи улыбается мне сверху вниз, взбираясь так же легко, как и Илайджа.

Для них это была лишь разминка. Явно, они оба имели опыт в этом деле.

И очевидно, что Софи поймала меня за разглядыванием ее лучшего друга.

Покраснев, я нахожу опору и начинаю взбираться, стойко вознамерившись не фантазировать в сексуальном русле об Илайдже. Особенно рядом с его лучшей подругой. Без сомнений, Софи расскажет ему, как далеко зайдут мои гормоны, а у этого мужчины эго и так огромное, чтобы его еще поощрять.

Хотя, правда, мне следовало сдержаться от того, чтобы кончить на его боксерах в понедельник, если я действительно хотела сдержать его эго.

Мы трое взбираемся по трем разным скальным массивам, и каждый последующий больше предыдущего. Когда мы приступаем ко второму массиву, Илайджа настаивает, что я должна взбираться первой.

И именно он должен взбираться за мной, следя за тем, чтобы я не сорвалась и прочее.

Я почти обижаюсь, полагая, что он критикует мою технику скалолазания, но затем Софи кашляет в кулак, и это звучит подозрительно притворно.

Он смотрит на Софи, затем поворачивается и подмигивает мне, и этот жест странным образом находит отклик в моих сосках. Когда он жестом указывает, чтобы я начала первой, я сразу же повинуюсь.

Его пронзительный взгляд, словно горячая ласка, сопровождает мой зад вверх, и я почти срываюсь два раза.

Все ставки сходят на нет, когда мы подходим к десятиметровой стене. Нам всем одевают страховку, и Илайджа улыбается нам обеим.

‒ Надеюсь, девочки, вы знаете, что игра окончена. Вы проиграете.

‒ Да ты что? ‒ спрашиваю я.

Софи бросает на него грозный взгляд.

‒ Ты такая же обезьяна, как и я, хам. Мы доказывали это слишком много раз.

Илайджа тоже награждает ее взглядом.

‒ Слушай, шимпанзе, я позволил тебе столько раз выигрывать, поскольку мне было тебя жаль.

Мы все выстраиваемся перед стеной.

‒ Ха-ха-ха. Продолжай врать сам себе. Известно, что в этом ты хорош. Да, Пейдж?

‒ Софи приподнимает брови, поворачиваясь в мою сторону.

‒ Она недостаточно долго знает меня, и даже если и так, Софи, ты несешь полнейшую ахинею.

Я не могу сдержаться и смеюсь над их перепалкой. Это реально довольно-таки мило.

‒ Осмелюсь не согласиться, Ил. ‒ Я даже не осознаю, что использую краткую форму его имени до тех пор, пока его голова не дергается в мою сторону и выражение его лица становится полным страсти. Когда я становлюсь в позицию, мои руки дрожат, и я начинаю взбираться, словно все нормально. Словно мое тело вовсе не горит от желания.

‒ В самый первый день я поняла, что ты неадекватный.

‒ Все. Я надеру ваши задницы наверху. А после этого… ‒ он оставляет фразу незаконченной, даже не замечая, что выражение лица Софи отражает шоково-восхищенное состояние, или его не заботит, что долетело до ушей его подруги.

Мы начинаем взбираться одновременно. Эта стена более сложная, чем все предыдущие, и мне немного сложнее искать точки опоры. Тем не менее, я вынуждена не торопиться, концентрироваться, даже не смотря на то, что, скорее всего, Илайджа уже опережает меня.