Текст книги "Истребитель снайперов"
Автор книги: Иван Стрельцов
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
В глубине блокпоста гулко заработали «васильки», выплевывая в небо каплеобразные осколочно-фугасные мины. На мониторе телевизионной камеры ярко-красным цветом густо вспыхивали взрывы. Потом наступила тишина.
– С боевым крещением, – произнес довольно Панчук, погладив монитор прицела, потом перевел взгляд на капитана и буднично сказал: – Пошли, ребята.
Владимир давным-давно бросил курить, но сейчас закурить было просто необходимо. Огонек сигареты в ночи – что может быть привлекательней для снайпера.
Выбравшись из кузова транспортера, мужчины перешли на противоположную сторону. Шатун взял у капитана протянутую сигарету, потом склонился над зажженной зажигалкой и прикурил. Некоторое время курили молча.
– А что это за пушка? – нарушил молчание капитан, указывая на торчащий над крышей транспортера длинный винтовочный ствол.
– Не пушка, а венгерская антиснайперская винтовка «гепард МЗ», в сущности, это модернизированное наше противотанковое ружье Симакова калибра 14,5 миллиметра. Только у нас их уже нет, а у братьев мадьяр есть. Вот и получается «гепард МЗ».
– Чудеса, да и только, – хмыкнул офицер. Психологический мандраж прошел, и теперь его разбирало вполне естественное любопытство к секретному оружию. Он провел рукой по болтающейся сетке-рабице и по-простому спросил: – Слышь, а это что, кольчуга?
– Угадал.
– Да ну? Серьезно? – не поверил капитан.
– Вот тебе и серьезно, – усмехнулся Владимир. – Это противокумулятивные экраны. Пулю сетка пропустит, но ее задержит легкая броня кузова, а вот реактивная граната или ПТУР обязательно сработают. Кроме того, – пальцы Шатуна, скользнув между ячейками первой сетки, ухватили сталь второй, – гарантирует защиту от тандема. В общем, это броня будущего. Правда, в погоне за облегчением экранов приходится жертвовать габаритами. «Витязь» стал шире почти на полметра.
– Слушай, а если бахнуть бронебойной болванкой из «сотки»? – Капитан проявил недюжинные способности в уничтожении новой техники. И его, как настоящего бойца, интересовали передовые способы борьбы.
– А если кувалдой бахнуть по компьютеру? – вопросом на вопрос ответил Владимир.
– Понял, – усмехнулся ротный, – иногда старые технологии имеют преимущество над технологиями будущего.
– Как я понимаю, вокруг РОПа минные поля? – без связи с прошлой темой заговорил Владимир.
– Ну и что?
– Значит, как только начнет светать, – продолжал Шатун, – ты выделишь парочку проводников моим Винтику и Шпунтику.
– Собирать трупо-трофеи? – с понимающей усмешкой поинтересовался капитан.
– Нет, – покачал головой Панчук. – Трофеи будем считать чуть позже.
– Лады.
Докурив, мужчины разошлись. Всю ночь вокруг опорного пункта царила звенящая тишина, только в эфире на ротной волне шипела чужая не отключенная рация.
С утренним туманом в сторону сопки ушла разведгруппа, которую замыкали двое приезжих механиков-водителей, груженных тяжелыми десантными ранцами.
Расставленная у подножия горы сеть английской дистанционной сигнализации «Классик» уже к вечеру принесла первый результат.
– Есть движение, – обрадовано сообщил Бекбаев, наблюдая за экраном индикатора движения. – Сенсоры засекли небольшую группу. – Он перевел взгляд на экран радиолокационного индикатора. Теперь вместо башни с крупнокалиберной винтовкой на крыше транспортера блюдообразная антенна французского радара «Разит» засекла движение одинокой грузовой машины. Палец узбека скользнул к экрану осциллографа. – У горы она остановилась, наверняка выбросила разведгруппу.
Панчук посмотрел на сидящего рядом ротного и тихо произнес:
– Надо тормозить.
– Понял. – Командир утвердительно кивнул, выбрался из кузова «Истребителя снайперов» и опрометью бросился в сторону контрольно-пропускного пункта.
– Они направляются к снайперской лежке, – сообщил Бекбаев.
– Понял, – подражая начальнику опорного пункта, коротко ответил Панчук. Взглядом он отметил движение разведывательной группы на сетке координат, потом снял трубку полевого телефона: – «Василек», двадцать первый квадрат, южный склон, две серии по пять мин.
Едва он опустил трубку на аппарат, как тут же захлопали выстрелы автоматических минометов, издалека напоминающие простуженный собачий лай.
Телекамера бесстрастно фиксировала вспышки взрывов, вздымающиеся на склонах горы.
– Вот и все, и нету Билла… – откидываясь на спинку вращающегося кресла, пробормотал Бекбаев.
– Жадность Билла погубила, – закончил мысль Панчук, выбираясь наружу.
На РОПе царило оживление, на обветренных лицах бойцов было заметно восхищение и уверенность в победе над скрывающимися в горах оборотнями-сепаратистами. Владимир под этими взглядами чувствовал себя именинником.
Внезапно со стороны контрольно-пропускного пункта донеслась короткая очередь. Владимир быстрыми шагами направился в том направлении. Подойдя поближе, он увидел возле старого «ЗИЛа» с мятой и неоднократно рихтованной кабиной убитого чеченца, рядом полулежал с разбитым лицом боец, возле него брошенный автомат и стальная каска с камуфлированным чехлом.
– Что здесь произошло? – разглядывая труп чеченца, поинтересовался Панчук.
– Шмон, обычное дело. Остановили грузовик, водила – абрек тертый, говорит: «Ищи, командир». Но мы-то знаем, что ищем. Короче, ефрейтор залез в кузов, для вида посуетился, а потом показывает свою гранату. Дескать, а это что такое? Абрек хорошо знал, кого перевозил. Иди знай, может, кто-то из душманов и обронил. Короче, труба ему, ну и решил горец умереть как настоящий мужчина. Джигит сраный. Дал этому ротозею в морду и забрал автомат. Натворил бы дел, если бы старшина не упредил. – Капитан указал на стоящего в стороне прапорщика.
– Ясненько, – хмыкнул Панчук. – Как говорится, каждой сестре по серьге.
Еще одна ночь прошла спокойно, а наутро специально выделенная команда собрала и привезла трупы снайперов и боевиков.
– Посекло их, конечно, качественно, – жуя мундштук папиросы, произнес прапорщик, герой вчерашней дуэли. – Трое, правда, были еще живы, но по дороге кончились.
Стоявший рядом с ротным Панчук неожиданно склонился к одному из указанных трупов и распахнул на нем камуфлированную куртку. На волосатой груди четко обозначился широкий ромбовидной формы порез, какой остается от удара кинжалом. Панчук рывком запахнул куртку и, поднявшись на ноги, тихо сказал:
– Этих троих, чтобы не бросались в глаза, заройте где-нибудь в стороне. А остальных можете показать журналистам и объявить, что «боевики уничтожены в ходе операции».
– А как же вы? – не удержался от вопроса капитан.
– Мы здесь неофициально, к тому же у нас полно дел в других местах, – объяснил Владимир, направляясь к «Истребителю снайперов», который снова был похож на обычный гусеничный тягач. Неожиданно он обернулся и, подмигнув, доверительно сообщил: – Кстати, сейчас в Грозном находятся два европейских журналиста. Симпатичные ребята, пригласите их обязательно.
Глава 2 Путешествие к центру ада
Из окна купейного вагона, в котором проживали аккредитованные в Чечне журналисты, открывался вид на дощатый общественный сортир. Рене этот пейзаж бесил. Совсем не так он представлял себе поездку в Россию.
За те два месяца, что они провели в этой горной республике, он смог написать только одну статью о музее Льва Толстого, который уцелел, несмотря на две войны и эпоху двух президентов-разбойников. Статья заканчивалась весьма оптимистическим выводом о цивилизованном будущем Чечни. Издателей это не заинтересовало.
Зато Максимилиан чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он метался по городу, писал статьи о солдатах, милиционерах, мирных жителях и беженцах. По вечерам с русскими коллегами пил водку, спирт, и вообще Рене подозревал, что его дружок скоро станет натуралом.
Он тяготился жизнью в этих дикарских условиях, с ее грязью, человеческим потом, зловонием выгребной ямы, пялящимся на окна их вагона деревянным строением. Он был мягким, утонченным человеком, служителем искусства, которому здесь не было места. Но бросить своего любовника юноша не решался, у однополых чувство ревности развито намного сильнее, и это чувство заставляло его каждый день просыпаться на жесткой вагонной полке в тесном, провонявшем водочным перегаром пространстве купе. Смотреть на небритые рожи с красными опухшими глазами коллег-журналистов, особенно было противно видеть по утрам лица женщин, не успевших навести макияж. Все это Рене стоически переносил, втайне мечтая, что с глаз любимого спадет пелена тщеславия и он выбросит из головы идиотскую мысль о Пулитцеровской премии, и они вернутся в Амстердам на их комфортабельную яхту на тихом канале Леопольда…
Он ждал и надеялся, но жизнь часто отличается от того, на что надеешься и о чем мечтаешь…
Максимилиан появился в купе незадолго до полуночи, на этот раз практически трезвый и ужасно довольный.
– Русские провели очередную спецоперацию, – счастливо улыбаясь, произнес он. – Уничтожили группу повстанцев, и даже, как говорят, среди трупов есть иностранная снайперша…
– Тебя что, уже начали интересовать женщины? – вскрикнул, не удержавшись, Рене.
На начинающуюся истерику утонченного любовника Максимилиан даже не обратил внимания.
– Меня по-прежнему интересуют сенсации, я ведь за этим сюда и приехал. Или ты уже хочешь вернуться в сытую Европу?
– Я был бы не против узнать, когда собираться, – пошел на попятную Рене. Он мечтал о комфортной поездке на вертолете, в крайнем случае на туристическом автобусе, но эта война особой цивилизованностью не отличалась.
Журналистов подняли затемно, после чего погрузили в грузовой тупорылый «ГАЗ-66» с жесткими деревянными сиденьями и без каких-либо удобств повезли в составе бронированной колонны.
– Почему нас везут, как скот на бойню? – еще не окончательно проснувшийся, но уже злой, спросил Рене, обращаясь к сидящей рядом женщине-журналистке. – Почему не вертолетом или автобусом?
– Вертолеты сейчас часто сбивают, а автобус в бронеколонне будет весьма лакомым кусочком для террористов, – на плохом английском ответил ему простуженный женский голос. После этого всякое желание беседовать пропало.
С первыми лучами солнца бронеколонна покинула территорию Грозненской комендатуры. Рыча двигателями, громыхая тоннами стали и смердя кубометрами выхлопных газов, боевые машины сопровождения и несколько грузовиков с журналистами и солдатами охранения, как гигантская змея, поползли по пыльной дороге.
При дневном свете Рене отыскал Максимилиана, тот сидел возле кабины и что-то весело рассказывал нескольким молодым журналистам. И, что самое обидное, среди улыбающихся слушателей была молодая женщина с коротким носом-«картошкой» и пухлыми щеками.
«Уродина», – мстительно подумал о девушке нежный люксембуржец, не замечая, как от досады прикусил нижнюю губу.
Трупов было около десятка. В старой, потрепанной камуфлированной форме, тела многих иссечены осколками мины, у некоторых отсутствовали конечности. На жаре трупы неестественно распухли, их кожа приняла фиолетово-красный цвет, и над ними роились полчища зеленых трупных мух.
Перед трупами на брезентовой плащ-палатке было разложено множество оружия, среди которого выделялась своим дизайном необычная для этой войны германская снайперская винтовка «маузер-86».
Журналисты привычно защелкали фотоаппаратами и видеокамерами, снимая трупы, внимательно слушали переводчика, записывали марки оружия. После чего все сгрудились вокруг начальника ротного опорного пункта и принялись задавать вопросы, но все это звучало как-то вяло, безжизненно, почти буднично. В затянувшейся войне это выглядело как обмен фигурами в длительной шахматной партии. Сегодня взяли их фигуру, завтра сепаратисты попытаются ее отыграть. И вполне возможно, что это им удастся.
– Сними меня на их фоне. – Возле Рене неожиданно возник Максимилиан. Всунув в руки любимого свою цифровую камеру, он вышел из общей толпы репортером. Подойдя к разложенному оружию, поднял длинноствольный «маузер», оснащенный мощной оптикой, и, указывая на труп в «мохнатом», обшитом нейлоновыми листьями маскировочном комбинезоне, у которого от головы остались безобразные ошметки, размеренно, чтобы толмач успевал переводить, заговорил.
Рене понял, что его приятель на Кавказе зря время не терял.
Здесь, на юге России, весна быстро сменялась жарким летом, под палящим солнцем полевые цветы уже отцвели, лишь местами трава еще сохраняла свежесть изумрудной зелени, в небе вовсю щебетали жаворонки. А с заходом солнца трели птиц сменяла трескотни сверчков.
Солнечный день закатился за горизонт, сумерки медленно сгущались. Вскоре на одном из военных аэродромов в Ростовской области вспыхнули фонари «Луча» системы освещения взлетно-посадочной полосы. Еще позже, урча двигателями, со стоянки медленно выплыл серо-стальной, сливающийся с цветом ночи толстопузый «АН-30».
Воздушный разведчик, отслуживший более тридцати лет в рядах ВВС, участвовавший в афганской кампании и обеих чеченских войнах, был теперь уволен в запас. Разведывательная аппаратура была демонтирована, а самолет должен быть передан одной из нефтедобывающих компаний. Но ветерану предстояло выполнить последнее боевое задание.
Оторвавшись от разогретого бетона взлетной полосы, самолет быстро стал набирать высоту. Наконец, заложив крутой вираж, взял курс на Чечню.
Через час над горным районом мятежной республики от самолета отделилась дюжина черных точек, которые стремительно понеслись к земле. Вскоре над ними вспыхнули дугообразные купола.
Управляемые парашюты типа «крыло» выстроились в многослойную «этажерку», синхронно спускаясь на небольшую поляну, отсвечивающую залысиной посреди горного леса в оптике приборов ночного видения десантников.
Приземление шло по отлаженной системе, сперва ноги в прыжковых ботинках касались земли, руки тут же тянули на себя стропы, гася купол парашюта.
Через минуту двадцать две секунды диверсионная зондеркоманда была готова к действию. Четверо бойцов заняли оборону по азимуту, остальные собрались в центре.
– Парашюты зароем здесь, – распорядился старший группы Сергей Москвитин, глядя на светящееся табло приемника системы глобального позиционирования. – Потом двигаемся на юго-запад. – Немного подумав, добавил: – Привал через три часа. Все, за дело.
Парашюты были сброшены в вырытую большую яму, потом их засыпали землей, поверх уложили пласты дерна, скрывая тайник от постороннего взгляда.
Больше разведчики не проронили ни единого звука, в рейде по вражеской территории это может служить лишним сигналом опасности для противника, демаскируя группу.
С этой минуты разведчики уже перестали быть людьми, превратившись в боевые машины. Все бойцы облачены в летные маскировочные комбинезоны «Кукла», поверх которых были надеты экспериментальные жилеты «Кираса-М» из полимерной брони, вдвое легче титана, но такой же прочности. Современные условия войны не позволяли бойцу воевать без брони. На бронежилете был разгрузочный жилет «Кенгуру», в подсумках которого находились подсумки для шести магазинов, четырех снаряженных гранат, портативная индивидуальная аптечка, клапан для подвешивания стреляющего ножа разведчика НРС. Вооружены разведчики были практически одинаково: десантными вариантами «АКМ», половина из которых была оснащена подствольными гранатометами «ГП-25» «костер». За спиной бойцы несли большие десантные ранцы, загруженные, кроме сухпайков, боеприпасов, осколочными минами направленного действия «МОН-50» и выпрыгивающими «ОЗМ-4». Кроме того, к бокам ранцев были приторочены два гранатомета «РПГ-18» «муха». Каждый диверсант в общей сложности нес полцентнера груза.
Командир зондеркоманды Сергей Москвитин и его заместитель снайпер Вадим Ясинский были вооружены немного по-другому. Кроме ножей разведчика, у каждого офицера был бесшумный пистолет «ПСС» «вул», а вместо гранатометов к их ранцам приторочили снайперский чехол «крокодил» с габаритным оружием.
Нагрузившись, разведчики бесшумно попрыгали, проверяя, все ли правильно закреплено и не будет ли звенеть при ходьбе. После чего Седой, худой долговязый парень, надвинул на глаза прибор ночного видения и тихо растворился в темноте.
Чтобы держать дистанцию, основной состав зондеркоманды двинулся через три минуты, еще через пять двинулась арьергардная пара – низкорослый Чиж и коренастый крепыш Козырь. Задача этой пары была более чем простая: в случае огневого контакта группы нанести удар противнику во фланг или по возможности атаковать с тыла.
Постепенно ночь сходила на нет, вскоре приборы ночного видения уже были ни к чему. Сняв их, разведчики двигались цепочкой друг за другом, держа автоматы на изготовку.
Наконец поднимающееся из-за горных хребтов солнце окрасило серый небосвод нежно-розовым цветом.
Сергей остановил движение группы, сверившись с электронным компасом «Джи-Пи-Эс», после чего подал сигнал к остановке, подняв вверх правую руку. И, оглядев окружавший их лес, тихо скомандовал:
– Привал.
Лязгая и скрежеща железом, гусеничный транспортер «Витязь» вполз на территорию комендатуры Шали. Квадратномордый монстр с выпуклыми лобовыми стеклами и сетчатой кольчугой вызвал такой же нескрываемый интерес бойцов, как накануне на РОПе «Дальний».
Из одноэтажного здания комендатуры с облупленными от пулевых попаданий стенами поспешно выбегали офицеры. Рыкнув, транспортер остановился.
– Это что еще за чудо-юдо? – спросил угрюмый майор с красной нарукавной повязкой «Комендант» на правой руке.
– По-моему, это к вам лиса забралась цыплят таскать, – шуткой ответил на вопрос выбравшийся из кузова Панчук.
– Какая лиса? Какие цыплята? – На правой стороне лица коменданта проявился глубокий шрам.
– Если я не ошибаюсь, это ведь вас терроризирует снайпер? – ответил Владимир, глядя с прищуром на майора. Они были примерно одного возраста, и в то же время между ними чувствовалась огромная разница. Душевно майор был намного старше, да и по служебной линии он отвечал за большое количество солдатских жизней. И чем больше этих жизней уходило на его глазах, тем больше у коменданта появлялось морщин и седых и волос. За чужие жизни отвечать труднее, чем за свою.
– Этот снайпер нас за…ал, – подтвердил комендант. – То по блокпосту работает, падла, то по казарме мотострелков. – Рука майора обвела полукруг, указывая точки обстрела сепаратистского снайпера. – Вон там кроет РОВД. Менты, как только темнеет, вообще стараются не показываться из здания, лупит, гад, по периметру двора.
– Ясно, – понимающе кивнул Панчук, оглядывая территорию поселка. Карту будущих боевых действий «Истребителя снайперов» он хорошо изучил, но одно дело бумага, и совсем другое оглядеться на местности. – Ну, майор, значит, так. Мы займем тот холм. – Он указал на небольшую возвышенность за комендатурой. – Поставь сегодня там плотное оцепление, завтра утром пусть комендантский взвод проведет прочесывание по периметру населенного пункта. Только со взводом пойдут мои механики, нужно осмотреться.
– Будете снайперов работать? – поинтересовался комендант. В его узких глазах, обрамленных мелкими морщинами, появилась неприкрытая насмешка.
– Будем, – кивнул Панчук, стараясь быть с майором в нейтральных отношениях. «Витязь» пришел в эту точку на короткий период, и завязывать глубокие знакомства ни к чему.
– С этого холма? – Комендант кивнул в сторону указанной возвышенности, потом добавил: – Мы ведь тоже не лыком шиты, вычисляли лежки стрелка, с вашей точки до ближайшей позиции снайпера не меньше полукилометра. Чем его достанете?
– Это уже наша проблема, – усмехнулся Панчук. – Не переживай, майор, уши стрелка через пару дней мы тебе подарим.
Диверсионная махина замерла на холме, бойцы из комендантского взвода, выделенные для охраны «Витязя», недовольно ворчали:
– Скоро мы начнем охранять сельхозтехнику.
Поутру комендантский взвод, не задействованный в охранении, начал прочесывать окраины районного центра, с ними ушли прибывшие накануне механики, сгибавшиеся под тяжестью объемных заплечных баулов.
К обеду операция закончилась, комендантский взвод вернулся в расположение комендатуры. Винтик и Шпунтик, перекусив у «соседей», залезли в транспортер и завалились спать.
Бекбаев проверил работу сенсорных датчиков «Классик» и, убедившись в их исправности, обратился к Шатуну с вопросом:
– Как я понял, задействовать радиосканер нет нужды?
– Не стоит расслабляться, дружище, – отрицательно покачал головой Панчук. – Работаем по полной программе. Никто не знает, кто направляет стрелка, а если направляет, значит, возможна связь.
День закончился тяжелыми фиолетовыми сумерками. С наступлением темноты поселок погружался в тишину комендантского часа, лишь где-то во дворах брехали собаки.
Под холмом произошла смена караула, новые бойцы заняли свои посты. Над крышей второй секции транспортера поднялась антенна французского локатора «Разит», темно-зеленое «зеркало» радара стало медленно вращаться.
– Двадцать ноль-ноль, – сообщил автоматический будильник.
– «Мертвые с косами стоят, и тишина», – передразнивая электронную систему, пошутил Магомеддин Бекбаев, вспомнив знаменитую фразу из советского вестерна «Неуловимые мстители».
– У нас есть еще время до первых петухов, – утешил товарища Панчук, следя за ситуацией на экране индикатора кругообзора. В тишине время тянулось медленно, по натуре деятельный человек, от вынужденного бездолья Владимир начал засыпать.
– Есть контакт, – сознание Панчука всколыхнул голос Бекбаева, упорно следящего за сенсорными датчиками. Чтобы сориентироваться, Владимиру много времени не потребовалось, и уже через несколько секунд он разглядел цель, продвигавшуюся среди разрушенных зданий.
– Включаем термограф и фокусируем оптику на цели, – приказал он.
Через откинувшиеся бронированные створки показались датчики термографа, затем выглянули объективы тепловизионных камер, и, наконец, из глубины кузова поднялась коническая башня с тонким длинным стволом антиснайперской винтовки.
Электронные системы слежения упорно держали в фокусе движущуюся цель. Из светлой отметки на индикаторе радара цель превратилась в светящийся контур человека.
Он достиг развалин брошенной пятиэтажки и стал медленно подниматься по лестнице. Наконец цель достигла верхнего этажа и выбралась на крышу.
– Как я и думал, на связь он выходить не собирается, – делано зевая, сообщил Бекбаев.
– Включаем оптическое увеличение, – приказал Владимир.
На конической башне раскрылся лепесток телескопического прицела, и башня медленно повернулась. Длинный тонкий ствол, упершись в густую черноту, буквально вытянулся, подобно охотничьей собаке, учуявшей дичь.
В тридцати кратной электронной оптике с инфракрасной подсветкой цель вырисовалась в определенный силуэт человека, который, снимая с плеча винтовку, занимал позицию на крыше разрушенного дома.
– Не будем ждать еще одну похоронку, – решил Панчук.
Магомеддин понял его слова. Снова зажужжал двигатель электромотора, доворачивая башню со стволом крупнокалиберной винтовки. На экран прицельного монитора опять опустилась черная паутина ракурсного прицела, а в левой стороне экрана монитора высветились данные квантового вычислителя расстояния, скорость ветра, упреждение для стрелка.
– Захват цели закончен, – когда раздался звуковой сигнал, доложил Магомеддин Бекбаев.
Черная сетка прицела уперлась в центр груди светло-коричневого силуэта, который пытался упереться локтями в турникет.
– Уничтожь гада, – распорядился Панчук.
Гулко ухнула винтовка над головой, изображение в электронном прицеле на мгновение пропало, но тепловизионная камера засекла, как пуля попала в центр силуэта и отбросила его назад. Где-то в поселке громко залаяли собаки, от здания РОВД в темноту ночного неба унеслось несколько трассирующих очередей. Но вскоре все затихло.
Утром патрульная группа обнаружила труп неуловимого стрелка. Его грудь была разворочена крупнокалиберной пулей, но лицо не тронуто, поэтому в снайпере сразу же был опознан один из местных жителей, торговец дешевым ширпотребом.
С комендантским взводом снова вышли Винтик и Шпунтик, они вернулись через несколько часов, неся полные ранцы сенсорных датчиков.
Когда с очередной военной колонной «Истребитель снайперов» покидал Шали, комендант сказал на прощание:
– Будь такие машины хотя бы у каждой комендатуры, скольких лишних жертв избежала бы армия, и не только.
Владимир Панчук пожал руку угрюмому майору и философски ответил:
– Каждому овощу свое время.
Громыхая сталью, «Истребитель снайперов» влился в армейскую колонну, продвигаясь в глубь мятежной республики.