355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Иван Лебедев » Конец «черных рыцарей» » Текст книги (страница 4)
Конец «черных рыцарей»
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 17:25

Текст книги "Конец «черных рыцарей»"


Автор книги: Иван Лебедев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Флеминг

Наутро после нападения Флеминг встал довольно рано. Умываясь, он обдумывал события вечера и возможные последствия для предстоящей завтра операции, ради которой он задержался в этом городе.

«Сегодня, – подумал он, – у меня не так много дел: встретиться и договориться с Вальтером и позвонить Пьеру о Шредере. Потом можно будет пойти в кино и отдохнуть... Да! Надо зайти в книжный магазин и купить дочке книг на английском языке. Пожалуй, куплю ей чего-нибудь Хемингуэя и Сэлинджера. Надо подумать о подарках... Впрочем, это лучше будет сделать дома. Сходим с женою вместе. Ей приятно будет, да она лучше знает, кому что нужно... Шредер... Удивительное совпадение! Попасть вместе с ним на пароход, да еще за один стол!..»

Флемингу было неизвестно о последних событиях, об убийстве грабителей. Но он уже знал, что «рыцари» чем-то взволнованы и встревожены. Он сталкивался с некоторыми членами этой группы и представлял себе, как они реагировали, узнав о появлении человека с четвертым бумажником...

* * *

Мысли Флеминга перенеслись на десять лет назад к последнему месяцу существования гитлеровского рейха. Никто уже не сомневался в поражении Германии. В Берлине еще поддерживали видимость бодрости, но действия отдельных лиц, крупных и мелких деятелей режима, доказывали, что они готовятся к худшему и каждый старается найти способ спасти себя, запастись средствами для обеспечения жизни после гибели «тысячелетнего рейха». Кто старался обзавестись деньгами, кто новыми документами, кто материалами из секретных архивов для передачи победителям в качестве выкупа. В Берлине боялись советского плена, и кто мог, бежал из обреченного города к американцам или англичанам, французам, только бы подальше от большевиков. Постепенно под благовидными предлогами работники абвера и СД старались удрать, прежде чем закроются последние пути на запад, юг или север.

Флеминг вспомнил также рассказ своего товарища, Андрея, нашедшего бумажник с номером 4.

Однажды в последних числах апреля 1945 года его послали в имперскую канцелярию для передачи последних донесений о положении на фронтах. Несмотря на поздний час, люди там сновали по коридорам, суетились, и он с трудом разыскал адъютанта, которому надлежало передать пакет.

– Это теперь никого не интересует, – сказал тот. – Зайдите ко мне, для вашего начальника у меня есть два пакета. Кстати, у вас еще сохранился тот пропуск... для проезда по всем дорогам?

У Андрея было специальное разрешение эа подписями начальников штабов охранных войск, войск СС и начальника гестапо Мюллера, позволяющее ему беспрепятственно ездить в любое время по всем дорогам и во все районы Германии, посещать запретные зоны и концлагеря. На документе была фотография и подробное описание его внешности без указания фамилии.

По виду адъютанта Андрей догадался, что тот намеревался использовать пропуск, чтобы выбраться из города. Но отдать такой пропуск бесплатно он не собирался.

– Да, я его не отдавал.

– Передайте его мне, – приказал адъютант.

– Он у меня в отделе, – ответил Андрей. – Я не ношу его с собой без необходимости. Приезжайте, уступлю.

Адъютант задумался.

– Мне он нужен сегодня ночью.

– Я сейчас еду в Шеневальде, – ответил Андрей, – и буду там ночь и весь день завтра. Я буду вас ждать. Торопитесь, а то русские окажутся там раньше вас.

– У вас мрачный юмор, – ответил адъютант.

Получив два пакета – один небольшой, другой объемистый, Андрей отвез их начальнику, а затем направился в Шеневальде.

Через два часа (было около часа ночи) в дом, где был Андрей, постучали. Приехал адъютант. На стол он положил небольшой чемодан.

– Посмотрите, – сказал он. – Тут пятьдесят пять тысяч долларов. Это вам. Дайте пропуск.

Андрей стоял, засунув руки в карманы кителя. В левой руке он держал пистолет. Он не рассчитывал на благородство адъютанта.

– Откройте чемодан, покажите деньги, – приказал он адъютанту.

Тот подошел к столу, положил на него чемодан. Андрей пристально следил за его движениями, и когда тот выхватил из чемодана револьвер, не стал ждать, что сделает адъютант, а выстрелом выбил из его руки оружие. Адъютант выругался и попытался другой рукою взять пистолет из кобуры, но следующий выстрел Андрея свалил его.

Андрей вышел во двор. На улице стояла машина адъютанта. Она была пуста. Он вернулся в дом и переоделся в гражданскую одежду. На машине адъютанта он отвез чемодан с деньгами в тайник, где хранил другие важные документы, а затем направился в Берлин. Осада города советскими войсками уже началась. Но Андрей успел проскочить. В городе он зашел в управление СД, но там уже никого не застал. Он вошел в комнату адъютанта. Сейф был открыт. В нем был тайник. Андрей открыл его. В спешке о содержимом тайника забыли! Среди бумаг лежал бумажник с номером четыре...

Он прошелся по другим комнатам, но ничего ценного не нашел. Пешком направился на приготовленную квартиру у надежных людей, где намеревался отсидеть время штурма города.

Кончилась война. У Андрея было много работы по выявлению бывших нацистов, и о бумажнике он забыл. Потом, когда арестовали немца, который вел антисоветскую агитацию в восточной зоне Германии, вспомнил о нем. У немца нашли пачку фотографий, много денег в долларах, несколько адресов и нумерованный бумажник. При аресте он оказал вооруженное сопротивление и был убит. Следствие установило, что он был связан с группой нацистов, назвавших себя «черными рыцарями». Удалось узнать фамилии ряда других членов организации.

Наконец, наступил момент, когда можно было решительным ударом обезвредить группу, лишив ее средств.

Флеминг и Вальтер

Флеминг посмотрел на часы: девять утра. Можно будет позавтракать, походить по городу и к 11.30 быть в пригороде для встречи с Вальтером. Он спустился вниз в фойе.

Портье открыл дверь.

– Сегодня будет хорошая погода, – с улыбкой сказал он Флемингу.

– Надеюсь, – ответил Флеминг. – Я без плаща.

Он вышел на улицу и направился к центру по улице Страсбург. По дороге зашел в маленький ресторан позавтракать. Он взял со стола газету и принялся читать, пока ему приготовляли омлет. Он не торопился: было приятно посидеть в прохладном зале, где мало посетителей.

В десять часов он уже шел по бульвару к станции метро. До встречи оставалось больше часа, и он решил заглянуть в музей и посмотреть полотна Клода Моне. Он пересек площадь и вошел в здание музея. Картины импрессионистов, в особенности Моне, всегда привлекали Флеминга игрой света.

Когда он вошел в зал, увидел Вальтера.

– Скажите, пожалуйста, где найти картины Курбе? Я запутался в этих залах и переходах, – обратился он к Вальтеру.

– Пойдемте со мной. Это здесь, через один зал.

Они осмотрели зал с картинами Курбе, а затем, любезно беседуя, спустились к выходу и направились в ресторан, устроенный на улице под парусиновым навесом. Они выбрали уединенный столик и за едой обсудили предстоящее дело.

Вальтер был голубоглазым блондином лет на десять моложе Флеминга. Он был среднего роста, коренастый, крепкий и отличался смелостью и исполнительностью.

– Что тебе известно о «рыцарях?» – спросил Вальтер.

– Я хорошо знаю историю этого дела, но с европейской группой мне не приходилось встречаться. Шредера я знаю. По-моему, он не входит в группу, а является лишь ее агентом или курьером.

– А где ты встретился с ним?

– На пароходе.

– Что ты думаешь о нем?

– Типичный продукт гитлерюгенда. Вероятно, не очень храбрый. Видимо, он неплохой исполнитель и доволен теми деньгами, которые получает за свою работу.

– А что ты можешь сказать о «рыцарях»?

– Видишь ли, судя по всему, Борман подбирал их больше по признакам преданности нацизму. Я не знаю фон Неймана; может быть, он что-нибудь смыслит в политике. В США был один, который доставил нам порядочно хлопот. Он погиб в автомобильной катастрофе, и другие поспешили убраться. Группа распалась. Насколько мне известно, европейская группа тоже ничего особенного не сумела сделать.

Вальтер, в свою очередь, сообщил:

– Центр полагает, что нам, как людям неизвестным местным «рыцарям», легче будет провести операцию. Группа «Черных рыцарей», которая базируется здесь, собирается перебраться в Западную Германию, либо в Бонн, либо в Кёльн. Фон Нейман, руководитель группы, живет здесь как сотрудник германского представительства. У него все архивы и финансовые документы. Завтра или послезавтра их должны перевезти в Германию. Еще не известно, кто повезет их. Тебе нужно встретиться с Жаком, который расскажет о всех последних событиях. Жак говорит, что фон Нейман связался с какими-то уголовными элементами и что-то замышляет.

Флеминг рассмеялся.

– Они устроили мне небольшой сюрприз вчера вечером.

– Что случилось? – встревожился Вальтер

– Два жулика пытались ограбить меня.

– Ты думаешь, что это дело «рыцарей»?

– Несомненно!

– Что случилось с грабителями?

– Их забрали жандармы: я слышал свистки полиции.

– Это плохо! – Вальтер был озабочен.

– Я думаю, что это не так страшно, – возразил Флеминг.

– Почему?

– Вот почему: фон Нейману известно, что где-то должен находиться главарь группы, вернее, человек, у которого большие полномочия. Он его не знает. Может быть, это Борман, может быть, кто-то другой. «Рыцари» не могут похвастаться успехам» в своей работе. Вдруг он узнает от Шредера, что появился новый владелец секретного бумажника Ему надо выяснить, кто он: шеф или другой «рыцарь», или еще кто-нибудь. Он решил меня ограбить. Это ему не удалось. Вопрос остался открытым. Естественно, тревога фон Неймана должна возрасти. Он думает о том, что будет, если я окажусь шефом или сотрудником контрразведки. Ведь его положение как хранителя скрытых нацистских ценностей тоже рискованное. Несомненно, у него могут попытаться забрать эти деньги и правительство Бонна, и даже американцы.

Я думаю, что они не будут задерживаться здесь и скорее выедут в ФРГ. Здесь уже не безопасно.

– Ты думаешь, они будут сопротивляться при изъятии архивов? – спросил Вальтер.

– Этого нужно ожидать. Но постараемся это проделать без шумихи.

– Каким образом?

– Воспользовавшись их замешательством... Лучше будет, если удастся взять их на испуг, без шума.

– Я что-то не очень верю, что они напуганы, – сказал Вальтер.

– Посуди сам: они организовали ограбление. Воры попали в руки полиции. Это было бы не страшно, если бы «рыцари» не перехитрили себя. Им, видимо, не хотелось проводить дело самим. Они наняли воров-профессионалов, подсунули мне радиопищик. Ворам они дали приемники. Мой аппарат был очень компактным. Вероятно, и приемники были такими же. Когда такие предметы попадаются среди вещей, отобранных у воров, полиция ими интересуется. Думаю, что воры расскажут жандармам, что они были наняты, и это еще больше разожжет их любопытство. Но это еще не все.

Неудачное ограбление насторожило и меня. Фон Нейман знает это. Он знает, что его планы в отношении меня провалились. Поэтому он будет опасаться каких-нибудь действий с моей стороны. Если я смогу его убедить в том, что я «шеф», то он может быть отдаст архивы без боя. Посмотрим. Если повезет их Шредер, будет еще легче. Но... цыплят по осени считают. То, что Жак рассказал тебе о связях фон Неймана с уголовниками, подтверждает мое предположение, что попытка ограбить меня организована им. Скажи, что делают наши местные товарищи?

– Группа Жака ведет слежку. Жак наблюдает за домом фон Неймана. Если он увидит, что будут грузить архивы в машину, он поедет следом за ними на своем такси, а мы свяжемся с ним в пути. Наши машины будут иметь радиосвязь. После того как мы убедимся, что едем за нужной машиной, Жак оставит нас, и мы действуем дальше одни. Трудно сказать, где нам удастся настигнуть «рыцарей».

– Хорошо. Как обстоит дело с машинами?

– Жак достал их через своих. Они будут быстроходными. У фон Неймана «мерседес», и мы это учли.

– А как с правами и прочими документами?

– Я их получу сегодня и передам тебе перед операцией.

– Кому передать архивы?

– Если удастся закончить дело недалеко от города, то я их сдам здесь. Иначе придется везти к соседям. Это не проблема!

– Слов нет, все предусмотреть невозможно, но то, что мы можем знать, мы должны знать, – сказал Флеминг после небольшой паузы. – Давай посмотрим, все ли мы приняли во внимание. Подробности о том, когда и где найдем Шредера или фон Неймана с архивом, мы получим завтра. Хорошо! Машины имеются, связь обеспечена. Документы для нас готовы. Изъятие архива будет проведено в зависимости от обстоятельств... Теперь еще один вопрос. Я встречу Жака завтра утром в 9. Вероятно, это займет около часа. Если фон Нейман намерен отправить архивы утром, нам нужно будет быстро связаться. Как ты предполагаешь это сделать?

– Я тебе дам свой телефон и буду ждать с машинами у выхода из метро на Старой площади через 15 минут после твоего звонка.

– Хорошо... Да! Вот еще что. Нужны на всякий случай какие-нибудь средства, чтобы остановить машину фон Неймана. Они у тебя есть?

– Все есть!

– Что, например?

– Есть оружие, колючки для прокола шин.

– Ладно! Завтра жди моего звонка. Если нужно будет сразу же ехать, я скажу тебе, что Мария заболела. Если выезд произойдет позже, скажу, что Мария приезжает в таком-то часу, и в этот час ты меня встречай у Старой площади.

– Мария заболела, значит, сразу приедешь, а если Мария прибывает, то час приезда будет часом встречи. Все ясно.

– Ну пока!

Они разошлись. Вальтер пошел к Опере, а Флеминг – к городской ратуше.

Флеминг и Пьер

В вестибюле метро Флеминг нашел телефонную будку и позвонил Пьеру.

– Добрый день! Это Флеминг.

– Здравствуйте! Очень жаль, что вы не смогли прийти вчера. Здесь был Шредер.

– Г-м! Может быть, лучше, что я не пришел? Он мне очень несимпатичен. Кстати, скажите, когда он зашел к вам?

– Около половины девятого.

– А до этого он не был у вас?

– Нет, но позавчера утром он нам звонил.

– Вы не говорили ему о нашей встрече?

– Да, я ему сказал... Но почему эти вопросы? Что-нибудь случилось?

– Нет, ничего особенного. Вчера я что-то съел и чувствовал себя неважно. Потому и не пришел.

– Вы будете у нас?

– Вероятно, завтра или послезавтра, если ничто не помешает.

– Вот хорошо! Нам очень хочется познакомить вас с нашим старым другом по Сопротивлению. Замечательный старик!

– Буду рад... Скажите, Пьер, чем Шредер объяснил свой приход к вам вчера?

– Он говорил, что очень хотел с вами встретиться. Он даже ушел вскоре, чтобы принести хорошего рейнского вина. Я надеялся, что он не вернется. Но увы! Через полчаса он возвратился с двумя бутылками вина. Должен сказать, что оно было неплохим.

Шредер ушел после десяти часов. Мне не понравилось его поведение, а Аннет просто не переносит его. Когда он вернулся с вином, он почему-то решил, что вы уже не придете, и долго не засиделся. Кстати, рядом со мной Аннет. Она передает вам привет и приглашает зайти к нам.

– Благодарю вас и Аннет. При первой возможности я заеду.

Флемингу было досадно. Он хотел бы встретиться с Пьером и Аннет и познакомиться с их старым приятелем, но он прекрасно понимал, что ему нельзя будет этого сделать, потому что придется уехать сразу же после операции. С досадой он вспоминал и о других интересных и приятных ему людях, с которыми он встречался на короткое время и которых он впоследствии больше не видел. Увы! Такова участь разведчика.

Чувство обособленности, не позволяющее разведчику сближаться с людьми, тягостно. Чтобы побороть его, он должен уметь жить с самим собой, находить для себя интересные занятия и увлечения.

Флеминг, спокойный и рассудительный, легко приспосабливался к таким условиям работы. Он всегда с любопытством и вниманием наблюдал за происходящим вокруг и планировал свои действия, предусматривая всевозможные осложнения.

Вальтер был иным человеком. В случае осложнений, он полагался на свою находчивость и изворотливость. Нельзя сказать, чтобы Вальтер был опрометчивым. Он тоже составлял план действий, изучал обстановку, но считал, что внезапность и напористость часто приносят более эффективные результаты.

И Флеминги и Вальтеры нужны в разведке. В некоторых случаях спокойная рассудительность одного была лучше горячности другого, и, наоборот, бывали моменты, когда нельзя было терять времени и нужны были немедленные действия. Методы должны подчиняться конкретным обстоятельствам. Когда нужно было действовать быстро и расчетливо, такое сочетание характеров было всегда удачным.

Флеминг улыбался. «С Вальтером, – подумал он, – мы провернем это дело!»

Мысли его перенеслись к встрече с родными. На Старой площади был книжный магазин. Там Флеминг выбрал книги для дочери.

С пакетом он направился по боковым улицам к бульвару. Многолетняя привычка заставляла его обдумывать свои действия в предстоящей операции. Он не позволял себе полетов фантазии и все время придерживался фактов. Важно было собрать эти факты, а затем расположить по порядку. Это было похоже на то, что кто-то разобрал машину и высыпал перед ним груду деталей и предложил снова собрать, причем не было известно, все ли части на месте.

Внимание Флеминга привлекли выкрики продавца газет. Появились свежие номера вечерней газеты. Он купил номер и прочел там первые сообщения об убийстве Масси и Карпо. Фотографии убитых мало что говорили ему, но описание их совпало с его представлениями о напавших на него бандитах. Сообщения были лаконичными и повествовали о том, что убийцы воспользовались краденой машиной и затем скрылись на такси. Флеминг не сомневался, что полиция примет энергичные меры для розыска убийц и, следовательно, вызовет еще большее замешательство «рыцарей».

Предстоящее дело требовало умения импровизировать, быстро реагировать на неожиданное и находить правильные решения. Вполне понятно, что, приступая к нему, надо было иметь хорошее представление о предыдущих событиях и о моральном состоянии противника.

Фриссон

Фриссон остался недоволен досье Клуд-Штарка. Все, что было известно о нем, кроме чисто формальных данных, мало радовало. Единственное, что его заинтересовало, было анонимное письмо, в котором говорилось, что во время войны Штарк служил в СД в Страсбурге. На полях письма было написано:

«Вложить в досье К.—Ш. Расследовать не надо». Подписался шеф.

Кличка «Люпэн» оказалась очень популярной среди уголовников. Почти в каждом крупном городе был один, а то и два носителя этого имени. Фриссон записал все города, где были «волки», и предложил своему секретарю отправить начальникам жандармерии запрос:

«Сообщите, выезжал ли в последнее время в наш город рецидивист по кличке «Люпэн»?

Затем он принял шофера такси.

– Что хотите рассказать? – спросил он маленького таксиста.

– Мой шеф говорил, что вас интересует, куда я повез двух пассажиров, которых подобрал у Северного вокзала. Это было около четверти второго. Два человека – один маленький, плоховато одетый, другой довольно высокий, лет тридцати пяти, лицо не худое и не полное, среднее, глаза голубые, нос прямой, тонкие губы, квадратный подбородок. Фигуру было трудно определить, мешал плащ. Хороший плащ. Вообще одет был элегантно. Я отвез их на Восточный вокзал. Заплатил высокий. Они вошли в здание. Меня тут же наняли другие, и я больше этих двух пассажиров не видел.

Фриссон записал показания шофера, занес в протокол его адрес, фамилию, место работы и отпустил. Он не сомневался, что пассажиры такси были убийцами Карпо и Масси. Когда их найдут, шофер сумеет их опознать.

Чем больше инспектор думал о Клуд-Штарке и роли его машины в убийстве, тем больше убеждался в его причастности к делу. Он подумал о том, что было бы неплохо побольше узнать о нем. Анонимка о действиях Штарка во время оккупации навела его на мысль встретиться со старым соратником по Сопротивлению Брюлоном. Правда, Фриссон не был уверен в том, что старик его помнит, потому что они не виделись много лет. Кроме того, инспектор был более правым в своих политических воззрениях, чем Брюлон.

От общих знакомых оба знали о том, что делает другой. Выйдя на пенсию, старый печатник собирал материалы о подполье военного времени и о врагах, с которыми приходилось бороться. У него инспектор надеялся получить справку о Штарке.

Заодно он решил поехать в жандармское отделение и захватить коробочки – приемники, – которыми пользовались Масси и Карпо для опознавания своей жертвы. Может быть, эксперты найдут в них какие-нибудь особенности, которые помогут ему в следствии.

Фриссон и Брюлон

Выйдя из жандармского отделения, Фриссон направился к Брюлону. По пути он зашел в магазин и купил двести граммов хорошего кофе и небольшую бутылку коньяку.

Он подошел к старому дому на набережной и вошел в плохо освещенный вестибюль.

Деревянная лестница скрипела под ногами. Фриссон не торопился. Ему нужно было подумать, как подойти к старику. Ведь он его не видел почти восемь лет.

Поднялся он на самый верх. На косяке двери была видна кнопка электрического звонка. Фриссон постоял с минуту, отдышался, а затем на кнопке звонка три раза «передал» по азбуке Морзе букву «V», знак победы во время войны.

Дверь открылась, и показалась голова Брюлона.

– Ах, это ты! Заходи, – он сказал это обычным тоном, как будто виделся с Фриссоном всего неделю назад. – Садись, – указал он на кресло у стола и сел напротив.

Они молча разглядывали друг друга. Брюлон ждал. Фриссон должен был начать разговор, объяснить причину прихода. Когда, наконец, молчание стало невыносимым, Фриссон заговорил:

– Ты, старина, прости меня, что давненько тебя не навещал.

Брюлон молчал.

– Мы разошлись по разным дорогам после войны, но тебя я всегда помнил...

Брюлон молчал.

– Я вернулся в уголовный розыск, ты – к печатной машине. Я беспартийный, ты коммунист. Где нам встречаться? А надо было, хотя бы ради старого, ради тех, кто не дожил до победы...

Брюлон смотрел Фриссону в лицо; он молчал.

– Кроме воров, я ищу предателей, ищу тех, кому эти мерзавцы служили. Ты тоже этим занимаешься, – в голосе Фриссона звучала убежденность. – Кое-чем я тебе помогал. Вспомни дело предателя Геймана. Ты знаешь о нем. Когда он был убит, я вел следствие по его делу и спрятал концы в воду, чтобы не пострадали уважаемые мною люди.

– Зря хвалишься, – скрипучим голосом заговорил Брюлон. – Я нашел его сам за две недели до того, как получил твои сведения, а убил его рецидивист, с которым он не поделил какие-то доходы от совместного жульничества. Зря трудился прятать концы.

– Убийца был рецидивист, верно, – продолжал инспектор тихо, – он не знал, где прятался Гейман. Ему кто-то подсказал и дал револьвер. Я узнал, кто это был. По закону он соучастник убийства. Но я его знал и уважал и поэтому спрятал концы.

– Чего ты хочешь от меня? Ты ведь не хвалиться пришел ко мне, я тебя знаю.

Фриссон полез в карман пиджака и извлек бутылку коньяку. Из другого вытащил пакет с кофе.

– Свари по старой памяти, поговорим, как будто не прошли эти восемь лет. Согласен?

Брюлон молча встал, взял кофе и пошел на кухню. Фриссон огляделся. При тусклом свете небольшой лампочки почти ничего не было видно. Смутно выделялись обложки книг на полках: много, много книг. Неожиданно к нему на колени прыгнул рыжий кот. Фриссон пощекотал ему затылок и баки. Кот замурлыкал и улегся. На кухне тихо зазвенели чашки, и Брюлон скоро вернулся. В одной руке он держал кастрюльку с кофе, в другой две чашки и рюмки.

– Вижу, что Фламмарион тебя вспомнил, – сказал он.

– Разве это тот же? – удивленно спросил Фриссон.

– Он.

– Ах ты старикан! – Фриссон опять пощекотал кота. Фламмарион на минуту открыл глаза, громко промурлыкал и снова заснул.

Хозяин разлил кофе, а Фриссон осторожно, чтобы не потревожить кота, распечатал бутылку и налил в рюмки арманьяк.

– Смерть фашистам! – произнес он тост старых времен.

– Долой коллаборационистов! – ответил ему Брюлон.

– Что ты делаешь теперь, старина? – спросил Фриссон после того, как они выпили несколько глотков ароматного кофе.

– Что может делать старик? Получаю небольшую пенсию. Пишу в газеты и журналы статейки. Главное – собираю архивы, материалы о Сопротивлении, о героях, о врагах, о трусах и мерзавцах того времени.

– Да, полезная работа... Вот по этой-то части я и пришел к тебе. Недавно, собственно говоря, сегодня утром, я узнал, что по одному странному делу проходит некий Клуд-Штарк Шарль Гийом. Смутно припоминаю, что не то в тридцать девятом, не то в сороковом году в немецкой службе безопасности в Страсбурге был некий Штарк. У тебя есть что-нибудь о нем?

Брюлон пригубил рюмку, затем хлебнул кофе из чашки, неторопливо встал и пошел к книжным полкам. Он нагнулся и взял старую книжку. Из ящика стола он достал бумагу и карандаш и положил их перед Фриссоном.

– Пиши, что я буду тебе говорить, – сказал он.

Брюлон открыл книгу и взял листок, на котором от руки было написано несколько строк.

«– Штарк, Карл Вильгельм, – прочел он, – немец из Эльзас-Лотарингии, уроженец Страсбурга, 1907 г.р., юрист, учился в Гейдельберге и Сорбонне. В 1939—1940 гг. служил в СД в Париже следователем. Повинен в аресте Дюваля, Шарля и Мод Бувье, расстрелянных гестапо. Подозревается в устройстве провокаций. Энергично действовал против компартии. В конце 1940 г. из Парижа уехал. Дальнейшая судьба неизвестна». Вот все, что у меня есть на Штарка, – сказал старик.

– Гм! Да это, пожалуй, тот же самый, только теперь он прибавил к своей фамилии Клуд. Клуд-Штарк – идиотская фамилия. А из Карла Вильгельма сделал Шарля Гийома... возраст подходящий.

– Где же он сейчас? – спросил Брюлон.

– Здесь. Он торгует вином, имеет контору около винных погребов.

– А почему ты им интересуешься?

Фриссон рассказал Брюлону в общих чертах о новом деле.

Брюлон налил еще кофе. Фриссон наполнил рюмки.

– Забавное дело. Ты, как всегда, – начал Брюлон, – верен себе. Сперва сделаешь, а потом думаешь. Ты увидел подозрительные действия воров в ресторане. Ты идешь за ними. Но о том, почему эти действия подозрительны, ты не подумал. Когда воры совершили неудачное ограбление, ты схватил их, хотя обстоятельства говорили, что не менее важным было выяснить, кого они хотели ограбить. Я сомневаюсь, что воры тогда ушли бы далеко. Подумай: зашел человек в ресторан, осмотрел всех присутствующих и вышел. Значит, он собирался встретить там знакомых. Не найдя их, он выходит и пешком идет в сторону парка. Следовательно, его знакомые живут в районе парка или он сам там живет. Если бы ему надо было идти далеко, он пошел бы в метро или взял такси. Есть еще одна особенность – это то, что заказчик, как ты назвал организатора ограбления, заранее знал, что долговязый будет в девять часов вечера в кафе «Клюни» и что он потом пойдет в сторону парка. Это очень любопытно и наводит на целый ряд догадок.

– А именно? – спросил Фриссон.

– Во-первых, несомненно, что заказчик получил эти сведения от кого-то, кто был в курсе деятельности долговязого, – вероятно, от лиц, которых он должен был встретить в ресторане. Но это говорит еще и о другом – о том, что заказчик не знает, где живет долговязый, и хватается за подвернувшийся случай. Хорошо, что у него была эта техника – приемники. Куда проще было показать грабителям фотографию долговязого и дать его адрес. Ведь с техникой тоже не просто. Надо подсунуть долговязому передатчик, чтобы в приемниках услышали писк. Опять же передатчик должен быть маленьким и легким, и подсунуть его должны где-нибудь около кафе, иначе он нашел бы его раньше и выкинул. А из этого следует, что долговязого подкараулил человек, знающий его, и он, либо другой по его указке, подсунул ему передатчик. Можно предположить, что не только ты следовал за бандитами. Следовали и их наниматели.

– Я об этом подумал, но, если можно так выразиться, пришел к этому выводу с другого коица – с убийства Карпо и Масси.

– А можно было еще вчера до этого додуматься.

– И избежать убийства?

– Не думаю, – возразил Брюлон. – Убийство было неизбежно. Ты просто помог им. Но если б ты догадался раньше, они постарались бы избавиться от них в другое время, другими средствами. Ты всегда был сторонником прямых действий и не любил думать, планировать. Ты и сейчас так же поступаешь.

– Да! Ты прав! Ты и тогда учил меня этому. Плохой я ученик. И сейчас вижу, что ты прав! Но вчера я следовал нашим правилам. В ресторане не был нарушен закон, в парке он был нарушен. Я обязан задержать нарушителей и, откровенно говоря, я не думал, что дело обернется таким образом, хотя сейчас, задним умом, я вижу, что было достаточно оснований, чтобы считать дело необычным.

– Ты даешь событиям управлять тобой. Надо понять их и действовать осмысленно, а не бросаться на первое, что придет в голову.

– Трудно все время анализировать и думать!

– Ты чудак, Фриссон! Редко бывает, что некогда думать. Надо приучиться, только и всего.

– Это, старина, не так просто. И не надо мне напоминать о моих глупостях во время войны, я их и так хорошо помню! Надо идти. Большое тебе спасибо за удовольствие, за твой анализ, за все. Буду чаще заходить, если ты не возражаешь.

– Заходи, заходи. Если не боишься, что знакомство с коммунистом повредит твоей карьере.

– Эх, старина! Я ее испортил уже в Сопротивлении, когда присоединился к вам. Мне сейчас дотянуть хотя бы до пенсии. До свидания.

– До свидания! Не выпусти Фламмариона.

Кот был вовремя остановлен, и Фриссон с улыбкой спустился по лестнице.

* * *

Он улыбался не по поводу кота. Он вспомнил одно дело во время войны.

Был 1944 год, скоро должно было начаться давно обещанное вторжение союзников, открытие второго фронта. Силы Сопротивления готовились к этому. Рабочие – а они составляли большинство оставшегося в городе населения – все больше и больше вливались в коммунистическое подполье. Брюлон и Фриссон возвращались домой после совещания руководителей подполья. Комендантский час наступил. Они шли осторожно, крадучись. Попасться в руки гестапо нельзя – у них важные документы. Фриссон резинкой прикрепил их к лимонке: взорвется, убьет врагов и уничтожит бумаги. Он крепко держал гранату в кармане. От подъезда к подворотне, от подворотни к подъезду они пробирались к себе.

Вдруг из боковой улицы раздались четкие шаги солдат. Брюлон и Фриссон прижались к подъезду. Из-за угла показался патруль – два солдата и унтер-офицер. Они вели троих в гражданской одежде, двух мужчин и женщину.

Фриссон вздрогнул.

– Марию схватили!

Она была их связником, молодая отважная девушка.

«Надо спасти!» – подумал он и, выхватив из кармана зажатую в руке лимонку, сделал шаг вперед. Вдруг он почувствовал, что Брюлон схватил его за пояс и оттащил назад. Одновременно в узкой улице раздался пронзительный крик мартовского кота.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю