Текст книги "Кель и Джил. Крысолюды(СИ)"

Автор книги: Иван Кириллов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Кель понятия не имел о своём преследователе, да и не мог, ведь тот соблюдал все известные ему правила конспирации.

Возвращаясь к люку, для начала юноша попробовал подцепить его пальцем. После долгих и упорных попыток притворить первоначальный план в жизнь, лекарь не добился никаких результатов, кроме смачного кровоподтёка под ногтем указательного пальца левой руки.

Потирая место ушиба большим пальцем правой руки, Кель взялся обдумывать варианты.

Первым делом, лекарь прошёлся взад-вперёд вдоль всей подворотни, в надежде найти хоть какую-нибудь железяку, но не нашёл ничего, кроме бесполезного, дурно пахнущего мусора: "Исая, похоже, не особо беспокоит чистота заднего двора", – ругался он про себя, размахивая ладонью перед носом.

Вернувшись к люку, юноша встал перед ним, схватившись за подбородок, положив при этом правый локоть в левую кисть.

Додумавшись до чего-то, он вновь попытался щёлкнуть пальцами, чему опять помешали перчатки: "У меня же с собой есть железные предметы!" – осенило его.

Кель откинул плащ и вытащил из петельки один из метательных ножей.

Присев на корточки, юноша попытался подцепить люк, и ему это удалось – самый краешек ножа смог зайти под железную крышку. Лекарь возликовал, но слишком рано – как только он приложил к нему больше усилий, нож тут же выгнулся в дугу.

Кель испугано отдёрнул руку с ножом и, не удержав равновесия, приземлился на пятую точку.

Не вставая с земли, он обеспокоенно схватил неудавшийся рычаг и внимательно его осмотрел. К неимоверному счастью лекаря, нож не погнулся, по крайней мере, не до такой степени, чтобы было заметно человеческому глазу.

Облегчённо вздохнув, юноша поднялся, вернув метательное оружие на место.

Вынув из ячейки один из кинжалов, Кель попытался оценить его прочность, стараясь поймать хоть самый маленький лучик света, который отразился бы от лезвия.

Не вышло.

"Ладно, попробую. Чуть-чуть", – с этими мыслями лекарь, перехватив эфес обратным хватом, просунул клинок кинжала под металлический блин, плотно обхватив ручку двумя руками. На удивление, тот поддался. Кель попробовал надавить на него немного, чисто для эксперимента, но сразу же понял, что если хоть самую малость переборщит – лезвие обломается: "Если кинжал потеряет свою первоначальную форму, то, боюсь, и моё лицо тоже, когда Джил об этом узнает. Лучше не рисковать, – юноша поднялся, вернув грозное оружие на место. – Хм, кажется, я где-то слышал, что далеко не все люки одинаковы. Может быть, если мне удастся найти какой-нибудь, легче остальных, то удастся его подцепить, не повреждая кинжал?". Лекарь хлопнул себя левой стороной кулака по ладони: "Точно! Где-то в Кориделе должен найтись люк, который будет легче остальных!".

Кель с подозрением посмотрел на распластанный перед ним металлический блин. Он оглянулся, в поисках свидетелей, и, не обнаружив таковых, от всей души, саданул по тому сапогом.

Ничего не произошло. Глухо брякнув, люк даже не сдвинулся с места.

В ночной тишине даже такой тихий удар показался юноше сравнимым с колокольным звоном.

Лекарь испуганно завертел головой, опасаясь, что сейчас оба выхода из переулка перекроют телохранители в тёмных одеждах, с непроницаемыми лицами, сцапают его и отведут к комиссару.

Но никто не пришёл.

Кель приложил руку к груди – сердце бешено колотилось. Он поругал сам себя: "Надо спокойнее относиться к такого рода вещам. А то я даже до канализации не добрался, а сердце из груди уже чуть не выскочило".

Постояв в переулке ещё пять минут, для надёжности, юноша выглянул из-за угла дома и осмотрел улицу: "Чисто".

Кель посеменил к соседнему закоулку, стараясь не создавать лишнего шума: "Кто знает, на что реагируют мордовороты Исая?".

Но на соседней улочке входа в канализацию не оказалось: "Ладно, поищу в других", – оптимистично заметил лекарь.

Ему пришлось обойти, внимательно осматривая всё вокруг, около тридцати подворотен и проулков, прежде чем удалось обнаружить ещё всего два других люка.

По каждому их них Кель стучал ногой, но безуспешно. Металлические, пятидесятикилограммовые кругляшки совершенно не желали двигаться с насиженного места.

Обнаружив люк в тридцать седьмой по счёту улочке, юноша в очередной раз безрезультатно постучал по нему подошвами.

Бессильно прислонившись к стене, лекарь обмяк. Его лицо омрачилось: "Может быть, зря я это затеял? И вправду, что я сделаю им один? А сколько их там? Наверняка, немало, раз они держат в страхе целый город. В таком случае, хватит ли мне пары пузырьков яда? Может, вернуться в "Пса", пока не поздно? Завтра наготовлю больше отравы, найду какую-нибудь железяку, вскрою люк за комиссариатом и всё сделаю как надо?", – недовольным взглядом, он неторопливо осматривал свои сапоги.

"Нет! – Кель сжал кулак, подняв его на уровень груди. – Я взялся за это дело, и я его закончу! Во что бы то ни стало! Даже если я найду крысолюдов, но не расправлюсь с ними – ну и что? Зато завтра буду знать, где они прячут свои мерзкие морды! Взялся – доведи до конца!".

Восстановив свой боевой дух, лекарь оттолкнулся от стены лопатками и твёрдым, уверенным шагом прошёл на следующую улицу.

Там люка не оказалось.

Поумерив свой пыл, лекарь смиренно поплёлся в следующий переулок.

Из соседнего окна донеслись звуки бытовой ругани, плавно перешедшие в драку.

Юноше пришлось обойти ещё около десятка закоулков, прежде чем удалось наткнуться на очередной металлический блин.

Без особого энтузиазма лекарь ударил по нему сапогом.

Неожиданно, раздалось долгожданное бряцанье.

Глаза Келя, который даже не смотрел под ноги в этот раз, резко расширились.

Встрепенувшись, он выхватил кинжал из ножен и, присев на корточки, рукой принялся ощупывать люк: "Ну, наконец-то!".

Рассмотрев его получше, лекарь понял, чем этот люк отличался от остальных – его выпуклые части неплотно входили в пазы колодца. Именно по этой причине его можно было расшатать.

Юноша медленно запустил кончик лезвия под металлическое ушко блина. На удивление, этот люк поддавался гораздо легче предыдущего.

В процессе Кель успел разглядеть разницу – эта крышка существенно отличалась цветом, формой и рельефом от остальных своих собратьев. Было довольно очевидно, что его изготовлял уже совершенно другой мастер, видимо, взамен родного, скорее всего, украденного, для непонятых лекарю целей.

Зайдя на определённую глубину, кинжал отказался лезть дальше.

Кель попробовал просунуть пальцы в образовавшуюся расщелину. Их удалось пропихнуть примерно на сантиметр, чего совершенно явно не хватало.

Юноша, уперев носком ботинка эфес, чтобы тот не вылетел, поднялся и, просунув в щель пальцы второй руки, надавил на рукоять кинжала, одновременно с этим потянув на себя люк, приложив к этому весь вес своего тела.

Внезапно, крышка выскочила со своего места, пропустив в колодец весь кинжал целиком, а сама, открыв взору лекаря лишь небольшую часть входа в канализацию, в конце своего короткого полёта, придавила Келю пальцы.

Брякнувшись на землю, лекарь зашипел от боли, сжав вместе лопатки. Быстро стянув с левой руки перчатку, он обнаружил новый кровоподтёк на безымянном пальце, зато не обнаружил доброй половины ногтей на среднем и указательном. Из ран потекли капельки крови.

Жалостливо осмотрев руку, юноша засунул кончики пальцев в рот. Облизав места ранений, Кель ощутил во рту привкус железа. Закончив, он вернул перчатку на руку: "Надеюсь, это самая большая неприятность, которая за сегодня со мной произойдёт".

Поднявшись, и отряхнувшись, юноша опомнился: "Кинжал!".

Он бросился к колодцу. Обойдя его с другой стороны, Кель положил одну ногу на люк, а руками приготовился его подстраховывать.

Когда юноша надавил на металлический блин всем весом своего тела, тот легко поддался, провалившись одной половиной внутрь. Та часть, что осталась снаружи, качнулась и, по инерции, полетела, целясь лекарю в колено, но ему удалось остановить её на полпути: "Хорошо, что люки так делают, чтобы они не падали в канализацию", – мысленно похвалил Кель их изобретателя.

Приведя блин в вертикальное положение, юноша попытался его поднять.

Не смотря на всего его старания и пыхтения, люк не поддавался.

Тогда Кель, схватившись за ушки крышки, начал проворачивать её на месте, до того момента, пока одно из них не упёрлось в землю.

Получив точку опоры, лекарь, хоть и с большим трудом, вложив все свои силы в одну попытку, смог откатить люк в сторону.

Тот, прокатившись немного на ребре, грохнулся на землю, оповестив об этом все окрестности. При этом он лязгнул настолько сильно, будто кто-то уронил с высоченной горы медный горшок. У Келя с непривычки заложило уши.

В нос ударил зловонный запах экскрементов.

Лекарь стоял, зажмурившись от страха, секунд двадцать, прежде чем отважился открыть глаза. Он осмотрел подворотню и выходившие на неё окна. Казалось, никто не обратил внимания даже на такой шум, и почти сразу, Кель понял, почему.

На балкон вышла седая бабка в белой ночной рубашке, прикрытой сверху шерстяным платком, и тапочках. Оперившись на перила, она поводила носом из стороны в сторону и начала ругаться, на чём свет стоит:

– О-о-о, бу-бу-бу! Клятыя крысолюды! Да шоб вы под землю провалилися! Каждую ночь бу-бу-бух да бу-бу-бух! Только глаз сомкну – а они опять за своё! Ух! – Бабуля погрозила земле кулаком. – Чтобы вы под землю провалилися! И никогда оттудова больша не вылазиля! Бесы мохнатыя!

Выслушивая тираду старухи, Кель ошарашенно уставился на люк: "Если я с трудом его поднял, то какой же силой обладают эти твари, что могут выходить и входить, когда им вздумается?!".

Лекарь немного струхнул, но от своих намерений не отказался.

Наклонившись над колодцем, чтобы, в конце концов, выяснить судьбу кинжала, юноша ощутил полный букет ароматов городских нечистот.

Кель, ещё не ожидая подвоха, сделал полноценный вдох. Через мгновение, выпучив глаза, и надув щёки он уже ставил свой собственный жизненный рекорд по задержанию дыхания на длительное время с "низкого" старта.

Тем не менее, за эти пару мгновений ему удалось рассмотреть тёмный силуэт кинжала, лежавшего на самом краю плиты, совсем рядом с водой.

Отвернувшись от колодца, Кель резко выдохнул, выпустив из лёгких весь воздух. Он спрятал обе руки под плащ, а в следующую секунду вытянул наружу тряпицу, сделанную из наволочки и пробирку с прозрачной жидкостью, испарения которой с таким удовольствием вдыхал в их комнате.

"Так, пузырёк номер семь, всё должно быть правильно", – лекарь решил вести счёт пузырьков от живота к спине, от левой руки к правой, таким образом, первый и второй содержали яд, третий и четвёртый газ, пятый и шестой – пропитку, седьмой – прозрачную жидкость, а восьмой – противоядие, сваренное на всякий случай.

Обильно смочив тряпицу, юноша закрепил её у себя на лице так, чтобы прикрыть пространство между подбородком и глазами. Концы на затылке он завязал в крепкий узелок.

В нос ударил приятный, сладковатый, возможно, самую малость терпкий, аромат. Лекарь зажмурился от удовольствия: "Лаванда! Обожаю лаванду. Надеюсь, пропитки хватит до конца путешествия", – он заглянул в колодец, чтобы испытать надёжность защиты повязки от неприятного запаха и заодно лучше рассмотреть лестницу.

К удовольствию Келя, лавандовая пропитка подействовала идеально – она не пропускала и толику неприятного запаха из внешнего мира.

А вот с лестницей дела обстояли несколько хуже. Во-первых, она оказалась деревянной. Во-вторых, лекарь подумал, в условиях постоянной влажности, дерево могло прогнить насквозь настолько, что на виду оставалась, буквально, одна оболочка: "Можно даже сказать, рисунок лестницы", – констатировал Кель.

Опустившись на четвереньки, лекарь повернулся к колодцу задом, и, для начала, решил опробовать прочность лестницы одной ногой. Осторожно опустив ступню на первую ступеньку, юноша постепенно перенёс на неё вес своего тела. Вопреки ожиданиям, деревяшка не лопнула и даже не скрипнула. Вторую ногу Кель опускал уже гораздо увереннее. И даже теперь ступеньки сумели сохранить свой первозданный вид. Обрадованный, Кель спокойно опустился в канализацию, бросив прощальный взгляд на люк. Он решил его не закрывать, поняв, что после дела лучше всего лучше будет выбираться именно отсюда.

По пути он понял, в чём был секрет долговечности местных лестниц – под собой они имели прочный каркас, из сплавленных вместе стальных труб, а сами деревяшки обили тонкими металлическими пластинами: "Прикреплёнными заклёпками с квадратными головками. – Вдруг, Келя осенило. – Мхм, – лекарь нахмурился, – Джил точно подхватила какую-нибудь заразу. Если... когда вернусь, нужно будет очень внимательно следить за её состоянием. Кстати, о Джил, главное, не пнуть случайно кинжал в воду", – это мысль пришла в голову лекарю очень своевременно, потому что именно так и случилось бы, не оглянись он в последний момент на место своего приземления.

Аккуратно спустившись на монолитную плиту, юноша, в первую очередь, нагнулся, чтобы подобрать кинжал Джил. И только спрятав его на место, Кель осмотрелся.

Стены в канализации представляли собой абсолютно гладкую, с выступающими по всей поверхности выпуклыми, отшлифованными до идеала, камнями, напоминавшими мозоли вперемешку с пузырями от ожогов. "Сразу видно работу магов земли – только они умеют сращивать земную породу без какого-либо соединительного материала", – восхитился про себя лекарь монументальности труда чародеев.

Сам юноша сейчас стоял на плите, которую маги специально сделали шершавой, чтобы никто из рабочих случайно не поскользнулся и не плюхнулся в воду. Подобный "пирс" находился и на противоположной стороне речки-вонючки.

Кель не знал даже какой примерно глубины бывают каналы для сточных вод в канализации. И проверять ему не хотелось: "Надеюсь, что не придётся. Хотя, в экстренной ситуации, кто знает? Бр-р-р", – от этих мыслей лекарь поёжился, выпустив воздух через плотно сжатые губы.

Под конец осмотра, юноша обратил внимание, что через ливневые решётки начал просачиваться хоть и слабый, но какой-никакой свет: "Отлично, значит, луна взошла. А то не видно ни зги".

Кель глубоко вздохнул, чтобы привести мысли в порядок, в очередной раз порадовавшись своей предусмотрительности: "Значит, так. Когда я спускался, вода находилась у меня за спиной. Теперь, чтобы не потеряться, я, относительно начального положения, пойду налево, касаясь правой рукой стены – так я точно смогу найти выход. Что ж, да помогут мне освободители".

Коснувшись кончиками пальцев гладких камней, Кель медленно двинулся в обозначенную сторону.

Пройдя около пятнадцати метров, лекарь добрался до первого поворота. Зайдя за угол, юноша обнаружил перед собой тупиковую стену, с огромным, размером с человеческий рост, сливным отверстием, из которого тонким ручейком бежала жидкость неизвестного цвета. Какого именно, лекарю в темноте разглядеть не удалось. Но, по сути, для юноши это был тупик.

"Так, меняем план. Теперь буду идти, держась за стену левой рукой", – Кель немедленно приступил к исполнению новой задумки и неспешно пошёл в обратную сторону.

Как только юноша вышел из-за угла, он краем глаза заметил, что-то на самой верхней ступеньке лестницы: "Крысолюд!" – остолбенел он, и видение тут же исчезло.

Затаив дыхание, очень осторожно, чтобы случайно не шаркнуть о плиту, Кель задом наперёд вернулся за угол.

Понаблюдав за колодцем около пяти минут, Кель осторожно вышел из-за угла и, встав на цыпочки, двинулся вперёд.

Добравшись, таким образом, до лестницы, лекарь остановился, чтобы посмотреть наверх, в надежде, однако, ничего там не обнаружить.

С неба на юношу глядела лишь неполная луна: "Наверное, показалось. Сейчас мне уж точно неохота видеть никого. Даже людей".

Опустив голову, Кель прошёлся взглядом по тому месту, где совсем недавно валялся кинжал Джил.

Решив, что лучшего момента не найдётся, лекарь достал свой колюще-режущий рычаг, чтобы рассмотреть его под светом луны.

На клинке и эфесе не было ни единой царапины или даже щербинки: "Ого! – мысленно, чтобы не привлечь лишнего внимания, присвистнул юноша, – А работа-то действительно мастерская! Это хорошо. Похожу без новых синяков от Джил какое-то время".

Сам не понимая, зачем, юноша спросил, громким шёпотом: "Эй! Есть здесь кто-нибудь?". Эхо, гулко отражаясь от канализационных стен, задало тот же вопрос всем тем, кто мог бы находиться от лекаря в радиусе двадцати метров.

Кель сжался, прищурив один глаз. Его губы растянулись в неловкой улыбке.

Когда, в очередной раз, никто не отозвался, юноша принял решение, в дальнейшем, держать рот на замке.

Он постоял над выходом ещё около минуты, а затем двинулся в путь, коснувшись камней левой рукой.

Пройдя около тридцати метров, Кель очутился на Т-образном перекрёстке. Помимо того, что чтобы продолжить движение прямо, пришлось бы оторвать руку от стены, так ещё и переходить поток сточных вод вброд.

Недолго думая, лекарь свернул.

Перед его взором предстал темный коридор, не освещаемый даже лунным светом из сточных решёток, что заставило юношу усомниться в правильности принятого решения.

"Но, ведь, если сюда течёт вода, то тупика здесь просто быть не может, правильно?", – Кель сильно сощурил глаза, что позволило ему заметить, что в самом конце коридор поворачивал направо.

Юноша продолжил идти.

Пройдя Г-образный коридор, лекарь вышел к длинному туннелю, которому не было видно конца и края.

Вздохнув, Кель подумал: "До самого конца", – и, с этой мыслью, двинулся вперёд.

Звук журчащей воды эхом отражался от влажных стен канализации.

Поплутав, таким образом, по коллектору около получаса, лекарь прошёл по нескольким Х-, Y-, и Т-образным перекрёсткам, преодолел с десяток коридоров и бесчисленное количество поворотов и, в очередной раз, невольно, вспомнил о лабиринте мифического Руслатавра: "Ха, знали бы все его жертвы мой способ – непременно выбрались бы и жизнь сохранили! А так их всех пожрало злобное чудовище! Неудачники!" – подбадривал Кель сам себя, довольно ухмыльнувшись своей сообразительности.

Приближаясь к очередному четырёхстороннему перекрёстку, юноша вспомнил о своих друзьях, понурив голову: "Интересно, Монарх уже обнаружил, что я сбежал? Или вообще не заходил в комнату? Ну да, наверняка не заходил, он ведь и на расстоянии может всё прощупать. А мою душу лучший медиум днём с огнём не сыщет. Чего он забыл в нашей комнате? А Джилли? Инкубационный период болезни ещё не прошёл, поэтому, спит ещё, и в ус не дует. А может, жар уже начался. Или общее недомогание, но она его ещё не чувствует. Не может чувствовать".

Когда Кель почти совсем дошёл до угла и уже собирался завернуть, его остановило, внезапно, донёсшееся издалека, мерзкое, непрерывающееся хихиканье.

Глаза лекаря расширились.

Не теряя времени, он прижался к стене и обмер, широко расставив руки и ноги. Дыхание юноши замедлилось. Только глаза всё ещё бегали из стороны в сторону, пытаясь определить источник звука.

Через минуту, из коридора, в который Кель собирался завернуть, показалась парочка крысолюдов. Они шли по "пирсу", располагавшемуся по ту сторону речки-вонючки.

Силуэтами крысолюды ничуть не отличались от своего собрата, увиденного лекарем сегодняшним днём у лавки Содри.

Но когда они проходили под ливневой решёткой, Кель смог разглядеть некоторые детали их снаряжения в лунном свете.

Один из них, тот, что непрерывно хихикал, в дополнение к этому бзику, ещё и постоянно дёргал головой и шевелил носом из стороны в сторону, словно его без остановки шарахало молнией. Выглядело это так, будто он постоянно пытался что-то вынюхать. Одет Хихикающий был в, бывшую когда-то белоснежной, грязную простыню. Её концы мерзопакостная тварь завязала в узелок на шее и поясе, отчего выглядела как мохнатая наволочка, с торчащими головой и двумя ногами, и огромным разрезом прямо в самом центре подушки, роль которой выполнял сам крысолюд. В отличие от своего товарища, Хихикающий передвигался на четырёх конечностях, переваливаясь с задних лап на передние, по змеиному извиваясь всем телом и размахивая лысым хвостом.

Патрульные скрылись в тени. Кель продолжал дышать очень спокойно.

Когда крысолюды вновь оказались под решёткой, юноше удалось рассмотреть партнёра Хихикающего монстра.

Только лекарь успел бросить на него короткий взгляд, как кровь тут же застыла в жилах. По спине пробежался, ставший как родной за эти два дня, замогильных холодок. Кель тихонько сглотнул.

Второй крысолюд носил бежевый, украшенный золотыми пуговицами и вышивкой камзол, с тёмными полосками, явно до недавнего времени принадлежавший ребёнку, лет десяти-двенадцати.

"Безжалостные уроды", – пронеслось в голове юноши.

Камзольщик ходил на двух ногах-лапах, слегка пружиня при каждом шаге. В маленьких ручонках крысы-разведчика виднелся небольшой, по человеческим меркам, самодельный заряженный арбалет. Голова, нос и глаза его смотрели строго вперёд, по направлению движения.

Крысолюды вновь покинули пятачок света.

Когда разведчики уже почти добрались до самого перекрёстка, Кель решил, что его пронесло, но не тут-то было.

Дойдя до угла, Хихикающий резко остановился. Он выпрямился, встав на задние лапы, высоко подняв нос. На теле твари обнаружился пояс, с заткнутой за него железякой, отдалённо напоминавшей нож. Поводя мордой в воздухе, Хихикающий спросил у своего товарища:

– Хе-хе. Слышь, Баклан. Хе-хе. – Разговаривал крысолюд быстро и отрывисто, короткими предложениями, можно даже сказать, словосочетаниями, будто его кто-то постоянно, после каждой фразы, дёргал за хвост. Голос резал ухо. – Ты не чуешь? Хе-хе-хи. – Хихикающий ощерил жёлтые зубы.

Кель ожидал, что с речью, как и с нервишками, у Камзольшика будет получше, но ошибся:

– Чего? Жрачка рядом? – Ответил он сородичу с точно такой же интонацией и манерой разговора.

– Да не. Хе-хе. Как-будто рядом. Хе-хе. Разлили воду. Ха-хэ. Цветочную. Хи-хе-хи! Которой самки человечков себя поливают. Хе-хе. Чтобы свой запах скрыть. Хе-хе. Натуральный. – Хихикающий сложил друг на друга ручки, оканчивающиеся острыми коготками, точно пытался унять вечно дрожащие руки.

– Чё? Не. – Камзольщик поднял конусовидную морду, пару разу дёрнув в воздухе влажным носом. – Терь да.

Зрачки лекаря черепашьим ходом поползли к переносице. Скосив глаза, Кель с каменным лицом рассматривал свою повязку из наволочки. Тихонько вдохнув терпкий, до этого момента обожаемый, аромат лаванды, он понял, как на самом деле пахнет предательство.

Юноша перевёл взгляд обратно на крысолюдов.

Душа ушла в пятки.

Хихикающий смотрел прямо на него.

Кель, очень медленно, чтобы даже мимолётным шелестом одежды или плаща не выдать себя, потянулся к кинжалу трясущейся рукой.

Твари продолжали дискутировать:

– Хи-хи. Откуда? Хе. Здесь? – С этими словами крысолюд принялся вертеть головой, пытаясь обнаружить источник цветочного запаха.

Когда Хихикающий дёрнул носом в сторону лекаря, тот облегчённо вздохнул – второй, скрытый до этого момента от взора юноши, глаз крысолюда дёргался, как и все остальные конечности монстра.

На этот раз Келю удалось разглядеть едва заметное бельмо на обращённом к нему глазу мерзостной твари.

– Наверно. Человеческие самки разлили. Случайно. К нам. Сюда. Они ж тупые!

Хихикающий возликовал:

– Точно! Хе-хе. Тупые! Хе. Тупые! Совсем тупые! Хи-хи-ха! Поливаются цветочной водой! Хе-хе. – Крысолюд продолжал поглаживать трясущиеся руки. – Хотят скрыть. Хе-хе. Свой естественный запах. Хи-хи. Совсем тупые! Ха-ха-хи! Все ведь на одну морду! Хе. Как один! Ха-ха-хе-хи-хе-хе-хе! – Крысолюд рассмеялся так, что Кель было понадеялся, что у того случился припадок. Но ошибся. – Как потомм. Хех-хе. Отличить свою самку. Хи-хи. От чужой? Хи-ха! Тупые!

– Не то. Что мы! Всех своих по запаху знаем! – Вторил ему Камзольщик.

– Точно! Хе-хе. Они тупые. Хи-ха-хе. Человеки! Хи-ха! А мы нет! Хе-хе. Мы умные! Хе-хи. У-у-умные! Хи-ха-ха! Мы-то всех своих. Ха-хи. По запаху узнаем! Хи-хе.

Камзольщик оскалился:

– Ну. Всё! Пошли!

– Двинули! Хе-хе. – Ответил Хихикающий, опускаясь на все четыре лапы. – Найдём кого-то! Хи-хе. И убьём его! Хи-хе! Заберём его еду! Хе-хе. Вкусную, сочную еду! Ха-хи. Его мясо! Хе-ха-ха. И одежду! Одежду тоже! Хе-хи-ха! Пошли– Пошли! Хе-хе.

Когда крысолюды дошли до поворота и оказались повёрнуты к Келю спинами, тот выдохнул и моргнул, как ему показалось, впервые за целую вечность.

Наконец, лекарь позволил себе заметить, что помимо манеры речи, голоса крысолюдов были очень схожи между собой. Кель бросил разведчикам в вдогонку последний взгляд: "Шерсть разного цвета. Вряд ли родственники. Разве что дальние. Или из разных помётов", – озадаченно потерев подбородок, Кель вернул кинжал на место: "А как их женщины... самки? Или уже женщины? Неважно. Как они рожают? Как люди, или как крысы? Репродуктивная система сильно изменилась? Надо будет провести вскрытие пары особей, если случай подвернётся".

Когда патрульные совсем скрылись в тени, продолжив идти по плите, последние надежды Келья на то, что ему удастся узнать глубину смердящего водного потока, хотя бы примерную, рухнули. Он до последнего надеялся, что крысолюды пересекут водяную преграду вброд, чтобы и дальше двигаться по прямой.

Дождавшись, когда шаги, прыгучие, вперемешку с царапающими, стихнут, Кель принялся рассуждать: "Итак, куда мне пойти? Эти крысолюды шли из убежища или, наоборот, в? Надо подумать. Раз хихикающий рассуждал о том, что ему хотелось бы кого-нибудь убить, значит, они только собираются это сделать? Верно! К тому же, они шли без добычи, наверняка, ещё просто не успели раздобыть! Железно! А вдруг, он говорил о том, что хотел бы, а на самом деле они просто возвращались с дежурства, и только потом отправятся на охоту? Бесы. Ладно, придётся рискнуть. Хотя, так шансов облажаться гораздо меньше, на самом-то деле".

Приняв решение, Кель двинулся в ту сторону, откуда только что пришли разведчики.

И не прогадал.

Пройдя около пятидесяти метров, всё ещё не отрывая руки от стены, лекарь заметил впереди, в стене, выложенную из прямоугольных блоков, огромную арку. Напротив неё, через сток, перевешивался низкий каменный мостик, без каких-либо перил или других средств безопасности: "Значит, вот как они попали на другую сторону!" – догадался юноша.

Повернувшись обратно, Кель, неожиданно, заметил маячивший под аркой силуэт, едва доставший бы ему до пояса, с каким-то продолговатым предметов в мелких ручонках: "Часовой!"

Лекарь замедлил шаг. Он продолжал идти, не отрывая глаз от крысолюда-охранника. На этот раз твёрдая, рука потянулась к эфесу кинжала: "Кажется, он там один, если перерезать глотку быстро – скорее всего, меня не услышат, точнее, его. Криков", – составлял он план действий прямо на ходу.

Внезапно, рука Келя провалилась.

Юноша накренился влево, неуклюже балансируя рукой с кинжалом: "Бесы!" – успел он подумать, прежде чем завалиться на бок:

– Во-о-а-а! – Вырвалось из его уст, прежде чем он упал в дыру.

Потеряв равновесие, Кель ударился рёбрами о каменную поверхность. Схватившись освободившейся рукой за ушибленное место, он на мгновение зажмурил глаза, шумно втянув воздух через сжатые зубы.

Крысолюд дёрнул ушами, обернувшись на источник звука:

– Кто? – Часовой подёргал носом. – Здесь?

Юноша испуганно заозирался вокруг, в поисках пути отступления.

Посмотрев налево, туда, куда провалилась рука, Кель обнаружил перед собой, примерно на уровне ремня, довольно широкий тоннель, где-то полтора-два метра в диаметре.

– Что? Я прятки играем? Сейчас узнаем. Кто там! – Злобно хихикнув, крысолюд направился в сторону юноши. Его манера речи очень походила на таковую у сородичей.

"Так, могу спрятаться тут и напасть из засады", – мелькнул в голове лекаря новый план. Не теряя и минуты, он тут же забрался внутрь туннеля. Присев в удобную для броска позицию, Кель затаился, держа кинжал наготове.

Крысолюд приближался к тоннелю прыгучей походкой, шаркая когтистыми лапами о плиту при каждом шаге.

"А что, если он извернётся, уклонится от моего удара и выстрелит первым? Они же ужасно ловкие", – размышлял лекарь над разумностью своего плана, когда услышал за спиной тихие отголоски человеческой речи: "Да вот человеческой ли? – Засомневался юноша, опуская кинжал. Он мельком глянул на часового. – Лучше не нарываться. Решил пользоваться ядом – буду пользоваться ядом", – он спрятал оружие за пояс.

Часовой приближался.

"Нужно заползти подальше и затаиться".

Резво развернувшись на месте, Кель пополз вглубь тоннеля, высоко задирая колени, чтобы лишний раз не шуметь.

Впереди юноша заметил кругляшек света: "Надеюсь, больше никакого света в конце тоннеля я не увижу. По крайней мере, сегодня".

Часовой поравнялся с дырой:

– Это у нас тут. Кто?! – Крысолюд приподнялся на цыпочках. – А?! – Гаркнул он внутрь. Эхо ответило ему тем же

Кель распластался по нижней поверхности тоннеля, распрямившись, вытянув руки вдоль туловища, и замер.

Ничего не обнаружив, крысолюд недовольно сощурился:

– Я слышал. Точно слышал! Что-то! – Опустившись, он начал вертеться вокруг своей оси, дергая из стороны в сторону лысым хвостом. – Ты тут! Я знаю! Я найду тебе!

С этими словами тварь направилась туда, откуда только что пришёл Кель.

Пролежав в таком положении ещё около трёх минут, для надежности, юноша поднялся на четвереньки и пополз к свету.

По мере приближения, лекарь всё лучше и лучше мог разглядеть решётку, огораживающую выход с другой стороны тоннеля.

Громкость голосов нарастала. Что-то Келю в них очень не понравилось.

Добравшись до решётки, лекарь, прежде чем заглянуть за неё, расположился поудобнее – он сел на одно колено, облокотившись на стенку тоннеля.

Юноша ещё раз, на всякий случай, прислушался, не возвращался ли часовой, и развернул голову в сторону света.

Забыв, что долгое время провёл в темноте, Кель зажмурился.

Когда он смог открыть глаза, перед ним предстала следующая картина.

По ту сторону решётки расположился огромный зал, выложенный такими же блоками, как и предшествовавшая ему арка, по которому тут и там сновали крысолюды, одеты в разнообразнейшую одежду – от рваных, грязных обносков до чистых, украшенных вышивкой и красивыми пуговицами рубах, курток, жилетов, платьев и всего остального. Почти все самки подземных тварей покрывали голову потерявшими первозданный вид чепчиками, шапочкам и платками, подражая человеческим женщинам: "Духи им, видите ли, не нравятся, а красивыми быть хочется. Видимо, все женщины одинаковы", – усмехнулся про себя Кель, но тут же смутился: "А может, они просто думают, что так надо? Кто знает, что у них в голове творится?".