Текст книги "Охота в параллельных мирах"

Автор книги: Иван Франке

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

IV

«Прозрачная стена из странным образом замерзшей воды отделяла его от вожделенной крови. Добыча была здесь, рядом, но сколько он ни пытался, он не смог прикоснуться к своей жертве. Скоро, очень скоро ему придется откладывать сотни, тысячи икринок, которые не созреют, если он не получит хоть немного свежей крови. Кровь, ему нужна была эта жидкость.»

Лаборант подошел к аквариуму и с интересом разглядывал гаргонида.

"Он знал – скоро начнется агония. Как только он сбросит икру, жить ему останется недолго. Он затаился, внимательно следя за своей потенциальной "жертвой"."

Лаборант с изумлением наблюдал за признаками угасания жизни этого странного существа с планеты Акава. Потом он вдруг решился. Присоединив шланг к крану, он через специальный клапан просунул другой конец шланга в аквариум и открыл воду.

"Струя свежей воды придала ему бодрости. Секунду он наслаждался, а затем вытянул щупальце, пытаясь найти что-нибудь на другом конце шланга, где он мог бы получить каплю-другую крови. Поиск внезапно увенчался успехом. Он коснулся живого тела, почувствовав вкус живительной влаги. Не раздумывая больше, он резко выбросил порцию икры в шланг, зная, что им, его детям теперь хватит энергии, чтобы дозреть, а дальше они будут развиваться сами по законам существования, находясь в вечном поиске свежей крови. Вторую порцию икринок он не успел протолкнуть, потому что перед ним внезапно вновь возникло препятствие."

Лаборант, с удовлетворением кивнув, закрыл кран и отсоединил шланг. Тогда он еще не знал, что он наделал. Он не догадывался, что всем людям на корабле теперь оставалось жить всего несколько дней…

– Кэп, кэп, с тобой все в порядке?

Голос, чей-то до боли знакомый голос звал его, пытаясь вырвать из зыбких объятий забвения. Владислав с трудом разлепил спекшиеся губы, и в рот ему потекла струйка воды. Сделав глоток, другой, он открыл глаза.

Неясные смутные очертания постепенно сформировались в склонившегося над ним человека. Владислав сконцентрировал мутный взгляд, узнав наконец андроида. Внезапно очнувшись, он рывком сел. Голова предательски закружилась, вызвав приступ тошноты.

– Спокойно, спокойно, – охладил его порыв Ворчун. – Не торопись. Я впрыснул тебе в кровь кое-что и через пару часов тебе станет лучше.

– Что с "Синей птицей"? – подавляя приступ тошноты, спросил агент.

– Падает на солнце, – констатировал андроид. – И мы вместе с ней. Если часов через десять не сваримся, значит взорвемся. Температура энергоблока уже на критической отметке.

– Так стартуй же, черт тебя побери! – Владислав снова попытался сесть, поняв наконец, почему ему так жарко и почему пересохли губы. – Где "Пегас"?

– "Пегас" ушел, убедившись, что мертвый крейсер уже не сможет вырваться из тисков притяжения светила, – ответил андроид. – Я не отвечал на позывные, чтобы люди на «Пегасе» подумали, что и мы тоже погибли. Я ведь не был уверен, что ты выкарабкаешься, а подставлять целый корабль с людьми под удар ради спасения моей скромной персоны не стоило. «Пегас» попытался бы нас вытащить любой ценой из магнитных захватов "Синей птицы" и наверняка сам бы тоже угодил в ловушку звезды.

– Ты хочешь сказать, что мы в ловушке? – еще толком не пришедший в себя Раденко тер виски.

– Да, – кивнул Ворчун. – Эти гаргониды оказались умными ребятами. Они сумели восстановить поврежденный пульт или, что более вероятно, нашли второй пульт управления кораблем. Ты же помнишь, как быстро они включили гравитацию на корабле и управляли «Гермесами». Простые рабочие роботы запрограммированы на автономное управление, подчиняясь непосредственным человеческим приказам, а вот «Гермесами» можно управлять дистанцонно и у них это неплохо получилось. Я вообще подозреваю, что они сумели каким-то образом получить информацию из мозга убитых ими людей. Слишком уж специфические знания у них имеются…

– Если они и в самом деле такие умные, – возразил Владислав, – почему же тогда они не воспользовались вторым «Гермесом», тем что пытался нас выкурить из шлюза?

– Система аварийной защиты. После разгерметизации корабля опустились защитные перегородки на всем корабле, – ответил Ворчун, – и «Гермесу» придется разнести на кусочки полкорабля, чтобы выйти наружу, а там как раз система сцепления с топливными блоками. Так что у него был только один путь наружу: через створки главного шлюза, сквозь которые мы вышли, а они, как ты понимаешь, не по зубам даже «Гермесу». Точнее, рано или поздно он конечно сумеет выйти наружу, но в любом случае не так быстро как гаргонидам хотелось бы.

– Сколько у нас еще времени? – Владислав поднялся.

– Охлаждающие контуры работают на полную катушку, но температура неуклонно поднимается. У нас в запасе максимум сутки. Я при помощи двигателей «Ирги» развернул крейсер так, чтобы он закрывал нас собственной тенью, – Ворчун полез в нагрудный карман. – Вот что я нашел в твоем скафандре. – Он разжал металлическую ладонь с лохмотьями обгоревшей пластиковой кожи.

– Что это? – Владислав коротко взглянул на стеклянную пробирку, лежащую на ладони робота.

– Смотри внимательней, – Ворчун поднес пробирку к глазам человека.

Присмотревшись на просвет, Владислав заметил маленькую зеленую точку.

– Ах, сволочи…, – возмущенно начал он.

– Да-да, – кивнул андроид. – Они оставили одного гаргонида в твоих баллонах с водой и он тебя ужалил, когда ты попытался попить. Тебе еще повезло, ты решил попить, уже будучи на борту «Ирги», и я смог тебе своевременно оказать помощь, да и в крови у тебя имеется какое-то противоядие… Однако сейчас он, – Ворчун щелкнул пальцем по колбе, – поможет нам. Я надеюсь, что вода начнет испаряться или закипит раньше, чем погибнут наши системы жизнеобеспечения. И если они, – андроид кивнул в сторону крейсера, – сдохнут или станут хотя бы недееспособными, то у нас появится шанс.

– Хорошо, если это произойдет раньше, чем сила притяжения станет такой, что и мы не сможем вырваться, – буркнул Владислав.

– Да, гравитацию я уже отключил, – добавил робот. – Сейчас сила притяжения чуть меньше половины «же». По моим расчетам, если притяжение перешагнет границу в шесть «же», антигравы не выдержат, а на одних двигателях «Ирга» не вытянет.

– Что это, черт возьми? – Агент закрыл глаза рукой, когда в иллюминатор ударило нестерпимо яркое солнце.

Фильтры тут-же сработали и сквозь затемненное стекло стало видно, как край солнечного диска медленно выползает из-за черного борта крейсера. Андроид метнулся к рубке.

– Они пытаются развернуться и подставить солнцу нас. – Робот начал лихорадочно щелкать по клавишам. Маневровые двигатели включились и солнце медленно скрылось за краем борта крейсера.

Прошло шесть часов, в течение которых крейсер предпринимал еще несколько попыток развернуться, но андроид каждый раз был начеку и тут же разворачивал сцепленные корабли назад. Гравитация увеличивалась и уже перешагнула границу в один же. Владислав сидел, не сводя глаз с пробирки, в которой плавала зеленая горошина гаргонида. Время от времени гаргонид делал слабые движения.

– Ворчун! – позвал вдруг Владислав. – Смотри-ка, гаргонид начинает тонуть. Как ты думаешь, что на него так действует, сила тяжести или температура? – Он взглянул на датчик температуры. – Ого! Уже сорок два градуса по Цельсию! Ничего удивительного, что наш дружок чувствует себя неуютно.

– Вообще-то при такой температуре, – вставил андроид, – гаргониды впадают в спячку, но здесь, я надеюсь, он сварится раньше.

Вскоре крейсер перестал предпринимать попытки развернуться. Температура перевалила за 60Њ С и гаргонид в пробирке опустился на дно. Человек, обливаясь потом, повернулся к неподвижно замеревшему роботу.

– Ворчун, не знаю как насчет температуры, но мне кажется, что сила тяжести раздавит нас раньше.

Ты смотрел какая сейчас гравитация?

– Почти четыре "же", – невозмутимо отозвался тот. – Шансов у нас, честно говоря, немного, но два часа еще есть. Если за это время не оторвемся от крейсера, то «Ирга» не сможет преодолеть силу тяжести и нам останется еще два-три часа вариться в собственном соку, пока энергоблоки не взорвутся. Одна надежда, что на крейсере немного потеплее. – Он кивнул на пробирку, в которой маленькая горошинка гаргонида расползлась по дну зеленоватой кляксой.

– Надо попробовать, – Владислав, с трудом преодолевая навалившуюся тяжесть, сел в кресло пилота. – Крейсер больше не пытался повернуть, – продолжал он вслух рассуждать. – Скорей всего наши "друзья пиявочки" уже не дышат, точнее, не в состоянии что-либо предпринять. Значит, они уже не контролируют корабль. Слушай! – вдруг оживился Владислав. – А ты не пробовал вмешаться в их борткомпьютер и отключить захваты?

– Не получается, – Ворчун мотнул головой. – Я все это время только и делаю, что пробую влезть в борткомпьютер крейсера, но безрезультатно. Температура на борту "Синей птицы" по моим прикидкам на двадцать-тридцать градусов выше, а это значит, что гаргониды либо варятся, либо уже сварились в этом «котелке». Электроника расчитана на работу в диапазоне от минус двухсот семидесяти градусов цельсия до плюс ста десяти градусов, и если я прав, то скоро дойдет до критической отметки. А когда это произойдет, должны отключиться энергозахваты. Правда…, – он замялся.

– В чем дело? – требовательно спросил Раденко. – Выкладывай, не томи.

– Двигатели вместе со сброшенным топливным блоком пройдут вразнос и взорвутся примерно через три-четыре секунды. Если мы в это время будем рядом, от нас тоже ничего не останется.

– Да уж, буркнул агент, – спасибо, успокоил. Знаешь что, – добавил он помолчав, – включай двигатели на малую и когда захваты ослабнут, борткомпьютер включит максимальную тягу…

– Наш борткомпьютер уже ничего не включит, – охладил его пыл Ворчун. – Не знаю, чего они там на борту "Синей птицы" сделали, но он внезапно получил команду на пошаговое повышение напряжения и благополучно сгорел. "Покончил жизнь самоубийством", так сказать. Вот мне и приходилось все манипуляции проводить вручную. Можно попробовать подключить меня напрямую. Я ведь в прошлом тоже борткомпьютер, – андроид криво усмехнулся. – Другого выхода, похоже, все равно нет.

Он протянул Владиславу иглу электронного ключа.

– Поторопись, у нас и так осталось слишком мало времени.

Владислав, с трудом шевеля руками, при помощи ключа открыл черепную коробку андроида. Руки, то ли от волнения, то ли от все увеличивающейся нагрузки, предательски дрожали.

При нормальном тяготении на всю операцию ему потребовалось бы от силы пятнадцать минут, но сейчас пот ручьям стекал по спине и липкие от пота руки чуть не выронили электронный мозг, когда он осторожно извлек его наружу. Бросив взгляд из под тяжелых век на шкалу термометра, Владислав отметил про себя семьдесят девять градусов цельсия и пять с половиной «же». Мысли в голове путались, лишь одна всплывала с каждым ударом пульса.

– Успеть.

У него уже темнело в глазах, когда он соединял клеммы проводов. Жадно хватая ртом раскаленный воздух, он откинулся в кресле и закрыл глаза. Свинцовая тяжесть давила с неимоверной силой, не давая даже сделать вдох полной грудью. Внезапно Владислав почувствовал, что что-то изменилось, подключенный на место сгоревшего борткомпьютера, Ворчун активировал антигравы, встроенные в антиперегрузочные кресла.

– Кажется получилось, – мелькнуло у него в голове, когда «Ирга» внезапно отделилась от громады падающего на звезду крейсера.

– Держись, кэп, – предупредил Ворчун и дал полную тягу.

"Ирга" прыгнула в сторону, пытаясь вырваться из цепких объятий светила, жадно протягивающих свои протуберанцы к маленькой пылинке корабля, отчаянно борющегося за свое существование. Владислав чувствовал дрожь, пробегающую по кораблю волна за волной.

Через силу скосив глаза на пульт управления, он успел заметить лишь, что датчик гравитации показывает на пять и девяносто восемь сотых «же». В этот момент беззвучная вспышка на миг затмила приглушенный светофильтрами свет звезды, и "Синяя птица" исчезла во всплеске света.

– Держись кэп! – человеку показалось, что он услышал голос Ворчуна…

* * *

– Кэп, ты меня слышишь? – голос борткомпьютера доносился до Владислава как сквозь вату.

Агент с трудом разлепил глаза, все еще не соображая, что произошло. Сознание медленно возвращалось к нему и потолок рубки, неясный и расплывчатый все еще крутился вокруг своей оси.

– Все в порядке, – Владислав разлепил наконец спекшиеся губы и снова закрыл глаза, пытаясь унять головокружение.

– Жив я, жив, – начал он через минуту, – как корабль?

– Корабль в порядке, – ответил Ворчун бодро. – В относительном порядке, конечно. Температура на борту сорок шесть градусов цельсия, пока. Я начал охлаждение двигателей в первую очередь, – пояснил он. – Все основные системы работоспособны. Минут через двадцать температура на борту нормализуется и тебе можно будет принять душ.

– Угу, – понимающе кивнул Владислав и, облизнув распухшие, пересохшие губы, с надеждой добавил. – Но попить-то я могу уже сейчас?

– Попить можешь, – согласился борткомпьютер. – Только имей в виду, вода в баках горячая.

Агент наконец встал с кресла и неверной походкой подошел к крану с водой.

– Черт, – ругнулся он и поставил стакан с кипятком назад. – Сейчас самое время чаи гонять, – сказал он, дуя на обожженные пальцы.

– А что такое "чаи гонять"? – Ворчун уже обжился в своей новой роли и к нему вернулась вся его прежняя любознательность и безаппеляционность.

– Потом объясню как-нибудь. – Владислав был явно не расположен вдаваться в тонкости русского языка. Он потянулся к шкафчику, в которм стоял саксонский фарфор, купленный им по случаю. Сейчас такие вещи из двадцатого века были редкостью. Открыв дверцу, он дернулся назад, отступив на шаг и автоматически убрав ногу из под града падающих на пол черепков, некогда бывших тончайшим фарфором. С минуту он тупо смотрел на груду осколков, потом нагнулся и выудил оттуда одно-единственное блюдце, оставшееся целым. Проведя пальцем по слегка выщербленному краю, Владислав со вздохом поставил его на стол.

– Об этом я забыл тебя предупредить, – подал голос Ворчун. – Некоторые хрупкие вещи не пережили взрыва "Синей птицы", точнее того толчка под зад, что мы получили. Это, кстати, и спасло нас. Взрыв придал «Ирге» дополнительное ускорение, оттолкнув нас от звезды.

– М-м…, – промычал агент, наливая из стакана в блюдце все еще горячую воду. Немного подув на нее, он сделал глоток, затем другой, третий. Наконец, выпив всю воду, налил из стакана еще.

– Я уже догадался, – ответил он со вздохом и взглянул на термометр. – двадцать восемь градусов, уже можно жить. Я в душе.

В душе он долго плескался, подставляя измученной жарой тело под нежные струи воды. Почувствовав себя лучше, он вышел из душевой кабины в чем мать родила с одним лишь полотенцем в руках и начал рыться в шкафу, выискивая себе подходящую одежду.

– Кэп, а кэп, – нерешительно начал компьютер.

– Чего тебе? – раздраженно оборвал его человек. – Ты же видишь, я еще занят. – Он прыгал на одной ноге, натягивая штаны. – Кстати, а где руннер?

– Кэп, – Ворчун поддался раздражительному тону человека. – Если тебе все до лампочки, тогда я тоже умываю руки, мне что, больше всех надо, что ли?

Владислав опешил.

– Э… Ворчун, ты снова превращаешся в Ворчуна, – изрек он каламбур. – Похоже тебе вредно быть борткомпьютером. В чем дело, а?

– Не буду я тебе ничего говорить, – обиженно начал Бонд. – Раз меня здесь ни во что не ставят…

– Ну, ладно, ладно, – примирительным тоном оборвал его тираду агент. – Извини, погорячился. Ты же видишь, в каком я состоянии.

– Ага, начал Ворчун. – Он, значит, в «состоянии», а мое состояние, значит, никого не интересует. И это после того, как я пожертвовал, можно сказать, своим телом и сижу теперь в железном ящике… Вы люди такие эгоисты… а ты в особенности…

– Ты прав, конечно, – снова перебил его агент, – извини. Давай, выкладывай, что там у нас опять стряслось.

– Руннер все еще лежит в шлюзовой камере, пристегнутый к скафандру, – доложил Ворчун, успокаиваясь. – И у нас, похоже, проблемы.

– Какие проблемы? – начал было Владислав. – Мы сейчас разворачиваемся и летим на базу…

– Нет, – отрезал Ворчун, – никуда мы не летим. Точнее летим, только совсем не туда…

Раденко замер, застегивая рубашку.

– Не понял, повтори. Что все это значит? Что-нибудь с двигателями?

– Да нет, – компьютер явно тянул время, не зная, как начать. С двигателями все в порядке, но…, – он замялся.

– Да не тяни ты, – взорвался человек. – Выкладывай все как есть, начистоту.

– Я не знаю, где мы находимся, – выпалил Ворчун. – То есть, где мы находимся, знаю, но это не наш мир.

– То есть? – человек развернулся лицом к пульту, ища глазами глаза-камеры Ворчуна. – Ты хочешь сказать, что мы в трех соснах заблудились, что ли?

– Все далеко не так просто, Владислав. – Ворчун назвал Владислава по имени, а такое случалось не часто.

– Плохой знак – агент, не спуская глаз с трехмерного дисплея, на котором одна за другой загорались маленькие искорки звезд, нащупав рукой кресло, медленно сел.

– Что-то серьезное?

– Куда уж серьезнее, – откликнулся Ворчун. – Вот смотри, это третья галактика, вот это, – он обвел красным пунктиром шаровое созвездие, – первая, второй здесь не видно, а вот здесь, – над дисплеем заморгала маленькая оранжевая искорка, – мы.

– Ну? – непонимающе кивнул Владислав, ожидая пояснений. – В чем проблема-то?

– Ты же знаком с основами астронавигации, – вместо ответа продолжил Ворчун. – Так вот, узловые точки пространства, для удобства привязанные к звездам определенной яркости и величины, являются узлами координат. По ним происходит так называемая "привязка к местности" и мы достаточно легко, имея лишь две-три узловых точки, определяем наше месторасположение в пространстве и расчитываем любой маршрут. Я, разумеется, имею в виду эвклидово пространство. В двухмерном пространстве или субпространстве расчеты несколько усложняются, но это особая песня. Для определения своих координат мы вынуждены выходить в трехмерное пространство. И вот тут у нас как раз проблема. Чтобы уйти от звезды и взрыва "Синей птицы", который нас неминуемо накрыл бы, я был вынужден без подготовки и предварительных расчетов прыгнуть в подпространство…

– Ты хотел сказать, в субпространство? – поправил Ворчуна агент.

– Нет, – возразил борткомпьютер. – Я не ошибся. В суб мы никак не успевали, не хватало скорости, и я пошел на риск, кое-что изменив в программе разгона. Словом, мы не прыгнули, а провалились в подпространство, а когда вынырнули, оказались здесь.

– Ворчун, – обрадовался Владислав, так ты ведь открытие сделал!

– Видишь ли…, – со вздохом начал Ворчун. – Это не наш мир. Вот здесь и здесь условные точки – он помечал зеленым узлы сетки координат, – а вот это звезды между ними. Теперь смотри внимательно, – он включил еще одну сетку маленьких огоньков. – Это тот мир, откуда мы пришли. Если их совместить, видишь, некоторые звезды начали двоиться, а других здесь и вовсе нет. Понимаешь, к чему я клоню?

Владислав, подавленный этим открытием, молчал.

– И что все это значит? – выдавил он наконец.

– Я думаю, что мы в параллельном мире.

– Но параллельные миры должны быть идентичны, – не унимался человек. – То есть идентичны, как отражения в зеркале.

– Они и были идентичны до определенного момента, но где-то они, судя по всему, все же разошлись и дальше, как я предполагаю, развиваются каждый своим путем. Кстати, а кто, собственно, решил, что параллельные миры должны быть идентичны? – Ворчун снова оседлал своего конька и готов был оспаривать все и вся, ставя под сомнение все выводы, не укладывающиеся в его собственные представления о реальности. Сейчас он явно настраивался на продолжительную дискуссию, что, впрочем, никак не устраивало вымотанного последними событиями Владислава.

– Так считается во всяком случае, – устало ответил агент. – Объясни-ка мне лучше, как это у тебя получилось – выскочить в подпространство?

– Когда нас накрыло взрывом, – пустился в пространственные объяснения Ворчун. – Двигатели «Ирги» работали на пределе и это был лишь вопрос одной-двух секунд, чтобы на движках «К-В» тоже начался диссонанс, ведущий к взрыву. У меня было только полсекунды на выбор: либо отстрелить двигательный блок и, в конце концов, упасть на солнце или пойти на риск и включить резонансную частоту для прыжка в суб. Насколько тебе известно, эффект перехода в субпространство возможен только на околосветовой скорости, да и то лишь тогда, когда резонансная частота пи-генераторов совпадает на не мение чем на девяносто восемь процентов с резонансной частотой молекулярной базы тела, движущегося со скоростью восемьдесят два и семь десятых световой.

– Слушай, – поморщился Владислав, физика была далеко не самым его любимым предметом в школе, – давай свои объяснения попроще.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Ворчун. – Проще говоря, наша скорость была очень низкой для прыжка в суб. И я изменил настройку резонансной частоты, надеясь что нас не разнесет на атомы. Выбор-то у нас был не ахти… Словом, в суб мы не прыгнули, но провалились в подпространство, это я его так окрестил, на пару секунд, а когда выскочили обратно, то оказались здесь. Вообще-то я расчитывал, что когда мы выпрыгнем назад, возмущение пространства, вызванное взрывом "Синей птицы" пойдет на убыль и «Ирга» без лишнего риска выберется сама. А когда мы вернулись в эвклидово, от взрыва крейсера не осталось и следа, да и звезда оказалась несколько дальше. Я сначала занялся проверкой всех систем корабля и снижением температуры двигателей и топливных блоков и не сразу обратил внимание на то, что звездная карта здесь несколько иная. Вот, пожалуй, и все.

– Так в чем же дело? – успокаиваясь констатировал полученные факты Владислав. – Мы провалились в «под» и выскочили в параллельный мир, так?

– Так, – подтвердил Ворчун.

– Значит надо снова повторить эту процедуру и вернуться в наш мир, делов то…

– Не получается, – возразил борткомпьютер.

– То есть, как не получается? – не понял агент.

– Если бы ты лучше учил физику двигателей космического флота, то наверняка бы знал, что пи-резонанс невозможен на низких скоростях, – назидательным тоном произнес компьютер.

– Но позволь, возмутился Владислав, – ты же сам мне только что объяснял, что тебе это удалось.

– Удалось, – вздохнул Ворчун. – Наверняка во время взрыва мы провалились в какую-то щель в законах физики и пи-генераторы сработали, а сейчас они опять подчиняются законам эвклидова пространства и абсолютно не желают повторять этот трюк. А еще одного готового к взрыву крейсера у нас нет, чтобы экперимент повторить.

– Значит сейчас мы узники этого мира? – подытожил Владислав. – Что ж, давай попробуем здесь пошариться. Раз миры паралельные, значит и здесь тоже должна быть наша база.

– Может быть, – согласился комп, – а может быть и нет…

– Неважно, – прервал его человек. – Давай обозначим наш мир как «М-0», а этот «М-1», а потом попробуем здесь сориентироваться. Ну, что, пошли базу искать, что ли.