Текст книги "Суд идет"

Автор книги: Иван Дроздов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава восьмая

Русский остров переживал волнующие дни: в гостинице «Илья Муромец» отдыхали сразу два президента больших, набирающих влияние в мире стран: Венесуэлы – Уго Чавес и великой страны Востока – Ахмет Жан. Каждый из них со своей свитой и ближайшими сотрудниками занимали по этажу: Уго – третий, Ахмет – четвёртый. И как только было объявлено, что в гостинице в такое-то время будут отдыхать два президента, у администратора затрещал телефон с просьбой забронировать номера для важных персон: то это был премьер-министр какой-нибудь страны, то вице-президент, а то известный в деловом мире магнат. И каждый с семьёй, охраной, друзьями.

Администратор, милая молодая женщина, знающая языки, отвечала одно и то же:

– Пожалуйста, номера пока есть, но они стоят дорого.

Ответы тоже были примерно одинаковые:

– Ничего. Оплату гарантируем.

Тогда администратор, немного подумав, говорила:

– Номера стоят не просто дорого, а очень дорого.

В ответ нетерпеливо кричали:

– Ну, хорошо, хорошо! Бронируйте, пожалуйста.

И тогда администратор называла сумму: за одну комнату, за двухкомнатный номер, за трёхкомнатный, за люкс и сверхлюкс… Несколько номеров назывались президентскими. Цены за эти номера были запредельными.

– Как?.. Какие тысячи?.. Я, наверное, ослышался.

– Нет, не ослышались. В это время у нас будут отдыхать важные лица – очень важные, нам пришлось нанимать дополнительно служащих, поваров, выписывать большой ассортимент продуктов. Наконец, охрана. Гостиницу будут охранять с суши, с моря и воздуха. Всё это нам стоит денег.

На другом конце провода замолкали и потом упавшим голосом:

– Ладно. Мы будем звонить позже.

О ценах, видимо, докладывали хозяину, следовали консультации, согласования, а в это время Драгана, сидевшая рядом с администратором, от души смеялась. Четыре миллиона ей стоило строительство гостиницы, а новый хозяин, посол от Уго Чавеса, которому она недавно продала «Илью Муромца», заломил три тысячи за комнату, а их, комнат, больше тысячи. А уж что до классных номеров!.. Он, этот полномочный представитель президента Венесуэлы, – думала Драгана, – или скряга, или как и его хозяин, очень смелый человек.

Драгана вышла в вестибюль и прошлась по залам ещё недавно такой любимой ею гостиницы, а теперь принадлежавшей вот этому послу, вроде бы очень богатому человеку. Сердце заныло от сознания того, что «Илья Муромец» ей уже не принадлежит и все служащие, которых она подбирала, встречают её хотя и по-прежнему приветливо, почтительно кланяются, но они теперь имеют своего хозяина.

А вот и он, этот новый хозяин: человек молодой, лет двадцати пяти, мало похожий на магната и личного представителя президента страны, ставшей недавно известной всему миру. Его звали Фернандо.

– Милая госпожа! Я рад приветствовать вас!..

Драгана кивнула ему, но на лице её не было ничего милого; напротив, глаза её сохраняли печать недовольства недавно состоявшейся сделкой по продаже гостиницы. Она жалела своего «Илью», продажа гостиницы ей теперь казалась неблагородным поступком; она будто предала живого человека и в этическом плане совершила дурной поступок по отношению к русским.

– У вас сегодня плохое настроение, – упавшим голосом сказал Фернандо, – боюсь, что я в чём-то виноват перед вами.

– Нет, нет! – оживилась Драгана. – Я рада видеть вас. У вас хорошее настроение, а я люблю общаться с весёлыми, радостными людьми.

Вспомнила, как при первой же встрече, едва они познакомились и Драгана сильно обрадовалась, услышав привет и всякие лестные слова в её адрес от президента его страны, Фернандо во время одной прогулки по острову, тихо, заговорщически проговорил:

– Я вижу, вы любите своего «Илью Муромца». Это хорошо, очень хорошо. Илья – герой русского народа. Продайте мне его! А?..

– Продать? Да зачем же вам гостиница на нашем острове?

– А именно потому, что она на вашем острове и что этот остров называется Русским, – мне потому и нужна здесь гостиница.

Распрямился Фернандо, жарко обдал собеседницу карими лукавыми глазами:

– Продавайте! А я дам вам цену, за которую вы построите две таких гостиницы.

– Так вы сами стройте гостиницы. Купите у моего дяди участок земли на побережье и стройте. Я-то сама, как вам уже говорила, хозяйством не занимаюсь, я тружусь в лаборатории.

– Знаю! – отрезал молодой человек, как бы забыв, что он беседует с дамой, – знаю и вашего дядю, с которым успел сойтись на короткой ноге, – но и все-таки: продайте мне гостиницу. Хочу иметь дело с вами и решить всё сразу. Готов прислать и строителей – они за два года возведут вам такие две гостиницы, каких нет и на южном побережье Штатов. Для начала скажите: сколько она стоит, если бы вам понадобилось её продавать?

Драгана подумала с минуту и ответила:

– Двадцать-тридцать миллионов долларов.

– Отлично! Получайте шестьдесят миллионов! И знайте: деньги плачу свои собственные. Я ведь тоже бизнесмен, и у меня есть деньги.

– И хитро подмигнув Драгане, и лукаво улыбнувшись, добавил:

– Не так много, как у вашего дедушки, и так же, наверное, поменьше, чем у вас, но, всё-таки, есть. Хватит мне расплатиться. Ну! По рукам!..

И Драгана подала ему свою руку. Он крепко пожал её и поцеловал.

Так её любимая гостиница перестала ей принадлежать.

Президент Уго и его друг Ахмет Жан прилетели на Русский остров, и Уго Чавес сказал встречавшему их адмиралу Яну Станишичу:

– Мой человек Фернандо купил тут у вас гостиницу, пригласил нас отдохнуть на ваших берегах. Вы не возражаете?

– Я рад таким гостям. Ради Бога! Отдыхайте, набирайтесь новых сил для борьбы.

– Ого! Вы говорите: для борьбы. Узнаю адмирала. Борьба – моя стихия. Я и дня не живу без борьбы.

Уго Чавес давно знал хозяйку острова Драгану Станишич, её супруга Бориса Простакова и физика Павла Неустроева. С ними он встретился на Кубе.

Оба президента, их друзья и ближайшие сотрудники сидели в вестибюле и ждали, когда их позовут в отведенные им апартаменты. Драгана пошла к администратору выяснить, почему случилась заминка. Вернувшись, Уго Чавесу сказала:

– Кажется, всю гостиницу вы будете занимать вдвоём с господином Ахмет Жаном. Новый хозяин назначает слишком большие цены. Клиенты, едва заслышав эти суммы, замолкают, а потом упавшим голосом говорят: «Позвоним позже».

– Правильно делает Фернандо! Молодец! – одобрил Уго своего соотечественника. – Кончился ваш либерализм с ценами. Пусть номера в гостиницах Русского острова стоят дорого, дороже, чем в самых фешенебельных отелях Майами и Флориды. Пусть знают, с кем имеют дело! Остров-то Русский! – воскликнул Уго. – Тут вместе со мною отдыхает президент огромной страны Востока Ахмет Жан. Да они как узнают, что он здесь, так и любые деньги заплатят. А Фернандо эти деньги отдаст капитану корабля «Евпатий Коловрат». Он мне сам сказал об этом. Молодец, Фернандо! Пусть сдирает кожу с богатеев. Деньги-то у них всё равно ворованные. Они любые тысячи отдадут. Вот вы увидите: непременно все будут соглашаться. Я же знаю эту публику! Сказать, что он отдыхал с Ахмет Жаном, беседовал с ним, обговорил важные дела – вот это для них дороже денег! Ах, Фернандо! Молодой, а поди ж ты какой ушлый. Мне такие люди нужны. Я его «на трубу посажу».

– А это что такое – труба?..

– Труба – она и есть труба. И в России труба, и в Ираке, и у него вот – Ахмет Жана. По трубе нефть качают, а наши запасы и размером побольше восточных будут, и залегают не так глубоко. Я сейчас молю Бога дать силы вашим ученым найти средства делать нашу нефть жидкой. Надеюсь, ваши ребята справятся с этой задачей. И тогда мы поставим саму Америку на колени. Вот я и посажу Фернандо на трубу. Пусть сдирает кожу с америкашек чванливых! Денег в Америке много. Говорят, они и из банков российских всё золото в свои карманы перетащили. И нечего с ними церемониться!

Помолчал Уго Чавес, а потом вдруг засмеялся, – да так, как он, по свидетельству американских газет, смеялся в перерыве между заседаниями, на одном из которых американского президента назвал дьяволом. И произнёс это слово громко и чётко. Джордж Буш, сидевший в первом ряду, пригнул голову, а затем и вовсе покинул ассамблею.

Вечером в гостиницу приехал адмирал. Он уже имел удовольствие принимать у себя во дворце высоких гостей и теперь звал их на ужин. По дороге выговаривал им за то, что они решили жить на два дома: у него во дворце, да ещё и в гостинице; говорил, что места у него много и проживание в его дворце освобождало бы охрану президентов от лишних хлопот. Не знал он о замыслах Уго Чавеса заработать хорошие деньги на рекламе своей гостиницы и на эти деньги позволить Драгане построить на берегу ещё и другие гостиницы. И собрать побольше денег для мятежного корабля. Оба они, и Драгана, и Уго Чавес, решили превратить Русский остров в базу снабжения «Евпатия» и для этого создавали на острове постоянный денежный источник. Уго Чавес, как человек деловой, сразу же после знакомства с академиком Световым загорелся мечтой построить у себя в стране завод по производству летательных аппаратов. Уго, мучительно размышлявший о фантастической энергии, открытой русским учёным, совсем лишился покоя. Его дерзкий, не лишённый авантюризма характер, разогрел в нём и мечту овладеть ещё и энергией Светова.

Был и ещё один интерес у Чавеса к мятежному кораблю и к Русскому острову. И на корабле, и на острове он посетил химико-биологические лаборатории и своими глазами увидел, каких успехов достигли славяне. Он им рассказал, что совсем недавно на пустынных просторах его страны геологи обнаружили месторождение нефти. Оно было настолько большим, что сразу же могло вывести Венесуэлу на одно из ведущих мест по добыче чёрного золота. Но было и одно удручающее обстоятельство: разведанная нефть – густая, слишком густая! Отечественные учёные пробовали превращать её в жидкую, но вещества, способного разжижать нефть в больших количествах, они не находили. И тогда президенту запала в голову мысль: поручить эту работу русским учёным. Он поделился идеей со своим лучшим другом Фиделем Кастро. Тот, не раздумывая, сказал:

– Русские смогут! Я их знаю.

Тогда он и подступился с этой идеей к Драгане.

Ахмет Жан ничего и никому не говорил о своих намерениях, но по тому, с каким интересом он осматривал все уголки «Пчёлки», прислушивался к малейшим звукам, исходившим, как ему казалось, от стен или из чрева этого фантастического аппарата, можно было заключить о его большом интересе к самолёту и ко всему, что было связано с мятежным кораблём. Своему другу Уго Чавесу он как-то сказал: «Посмотрел бы пророк Магомет на эти чудеса». А в другой раз спросил: «А что, если Америка выкрадет секреты академика Светова?..»

Внимательный наблюдатель мог бы заметить и ещё один объект, к которому проявлял всё нарастающий, тщательно скрываемый от постороннего взгляда интерес этот восточный и очень мудрый владыка: это была Драгана. Его обращения к ней не были так часты и бесцеремонны, как у Чавеса; он держался от неё подальше, и в интонациях голоса ничего не менялось в её присутствии, но взгляды, обращённые к ней, были чуть более продолжительны, чем прежде. Большой знаток женской красоты, – и, очевидно, обладатель гарема из лучших красавиц его страны, он в облике славянки находил черты мало знакомые и настолько притягательные, что не в силах был сопротивляться их чарам. В то же время, будучи человеком воспитанным, глубоко порядочным, он больше всего боялся обнаружить закипавшие в нём чувства к этой необыкновенной молодой женщине.

Впрочем, мы будем тут откровенны: примерно с таким же трудно скрываемым чувством относились едва ли не все мужчины, которые волею случая попадали в общество Драганы. И что самое интересное: Драгана скоро замечала этот внезапно возникавший интерес к ней её новых знакомых, привыкла к этому и даже в малейшей степени не показывала своих собственных эмоций. А между тем, она была тоже живой человек и, если уж говорить правду, нередко и сама испытывала смутные чувства рискованных волнений.

Драгане шёл двадцать седьмой год, она горячо любила своего мужа, в прошлом году родила девочку и вторую девочку привезла из Сербии и удочерила. Обе крошки находились у её родителей, и те так к ним привыкли, что не мыслили и дня прожить без этих очаровательных созданий.

На этот раз как-то так вышло, что дядя Ян указал ей на место между собой и Ахмет Жаном. И только она села, как в зале появились Иван Иванович и Ной Исаакович. Назначения первого на Русском острове никто не знал, а Ной Исаакович был личным доктором-психологом, приставленным неведомо какими силами к Борису Простакову на то время, когда молодого учёного выкрали в России и привезли на Русский остров. История эта длинная и не вполне ещё прояснённая; она подробнее описана в моём предыдущем романе «Славянский котёл», который недавно напечатан в Петербурге. Впрочем, я и тут расскажу об этих двух лицах, но попозже, потому что сейчас они явились к адмиралу Яну неожиданно и были сильно взволнованы. Иван Иванович решительно подошёл к адмиралу, склонился над ним и тихо, но так, что Драгана и Ахмет Жан услышали, произнёс:

– На остров прилетел президент России Путин. Он сейчас в гостинице «Илья Муромец». Он будто бы особый интерес имеет к Ахмет Жану и хочет переговорить с ним. Известно, что именно в это время Америка, а с ней и весь западный мир, нагнетали истерию по поводу строительства в стране Ахмет Жана атомной станции, которое осуществляет Россия. Уго Чавес и островитяне могли понять, какие темы будет обсуждать Путин со своим коллегой Ахмет Жаном.

И уж совсем тихо Иван Иванович сказал адмиралу:

– Человек, очень похожий на Путина. Он, конечно, Путин, но… Не могу утверждать. Всякие возможны фокусы.

Ахмет Жан слышал и эти слова; склонился над тарелкой и, как ни в чём не бывало, продолжал есть. Он знал о странных выходках российского президента: тот и на подлодке плавал, и на самолёте летал. А его предшественник Ельцин с моста прыгал и на рельсы ложился, а будучи в Германии и по своему обыкновению напившись там, выхватил у дирижёра палочку и размахивал ею перед оркестром.

В Америке и в странах Карибского бассейна долго гуляли слухи, что Ельцин – это и не Ельцин вовсе, а его двойник. Сам-то Ельцин давно умер, и его похоронили тайно и неизвестно где, а его окружение, боясь, как бы народ не выбрал президентом своего русского человека, скрыло этот факт. И вот… В Кремле поселился наглый, рычащий на людей пьяница и так ловко играющий роль президента, что люди не верят ни в какие слухи. Теперь вот Путин… Тоже человек не простой, он пообещал закончить войну чеченскую, вернуть русских парней домой. К тому же молодой, резвый, каким-то японским боксом владеет. Не пьёт, не курит. И говорит тихо, не ругается. Ну, и полюбил его русский народ, а что до татар, башкир и чечен разных… Они не любили русских царей, не знали генсеков и всяких членов Политбюро, – им вроде бы и не важно, кто там в Кремле и сейчас хозяин.

Вот и Путин. Во-первых, они понять не могут: как это вчерашний, никому не известный сотрудник тайной полиции становится вдруг президентом такой великой страны. И ему отдают ядерный чемоданчик, и он ходит и размахивает им… Говорят, его Ельцин назначил. Но ведь в стране есть конституция, выборы… Как же это можно вынуть из кармана никому не известного человека и посадить на трон царя?..

Потом вспоминают, что Россия – страна чудес, здесь у нас всё возможно.

Президент России прилетел на Русский остров. Тоже, конечно, чудеса, но… прилетел.

Прилететь на маленький остров, находящийся в частном владении внучки известного американского магната и дочери губернатора штата, и заранее не известить…

Застолье расстроилось, Уго Чавес и молодые островитяне один за другим вставали, подходили к адмиралу и Драгане, пытались узнать, что случилось, но те не знали, что им сказать. Наконец адмирал приказным тоном пригласил всех сесть и сказал, что Иван Иванович доложил ему, что на остров прилетел на вертолёте российский президент Владимир Путин. Из газет они знали, что он в Америке, гостит на ранчо своего друга Буша, а вот с какой целью вдруг пожаловал на Русский остров – непонятно. Казалось бы, такая персона без уведомления не могла появиться на острове, но Путин… появился.

Фёдор Светов сказал, что у него мог отказать вертолёт, и в этом случае пилот должен запросить разрешение на посадку.

Позвонили диспетчеру аэропорта, но диспетчер доложил, что никаких запросов не было, а вертолёт приземлился вблизи гостиницы «Илья Муромец».

Фёдор сказал, что их корабельный компьютер содержит много информации о президенте Ельцине; о нынешнем президенте тоже много сведений – и будто бы есть информация о двойнике Путина, но все двойники, имеющиеся в Америке, засекречены, их готовят на всякий экстремальный случай, и они не вольны появляться, где им заблагорассудится.

Адмирал попросил Драгану занимать гостей, а сам сказал, что поедет в гостиницу. Уго Чавес тоже поднялся и заявил, что он хозяин гостиницы и поедет с адмиралом.

Ахмет Жан хранил подобающее его сану спокойствие, никак не реагировал на происходящее. Фёдор Светов рассказал, что органы российской разведки, как, впрочем, и американцы, и особенно израильтяне, знают о мятежном русском корабле и проявляют большой интерес к фотонной энергии.

Не прошло и часа, как приехали адмирал и Уго Чавес – и с ними Владимир Владимирович Путин. Российский президент подошёл к Драгане, склонился перед ней в почтительном поклоне и абсолютно путинской глухой скороговоркой, и не очень внятно сказал, что извиняется, – без разрешения вторгся в её пределы, но как раз вблизи острова вертолёт забарахлил и пилот был вынужден приземлиться.

Драгана по-русски сказала ему:

– Милости просим, мы рады принимать у себя столь высокого гостя.

И представила ему Ахмет Жана, Фёдора Светова, Бориса Простакова, Павла Неустроева, Ивана Ивановича и Ноя Исааковича.

Путин подошёл к каждому и пожал руку.

Путин был настолько Путин, каким они видели его на экранах телевизора, что уже в первые минуты все сомнения насчёт подлинности его натуры рассеялись. Островитяне проникались сознанием величия их гостя, и им становилось неуютно. Они молчали. Молчал и Ахмет Жан. Инициативу беседы с Путиным захватил невозмутимый и ко всему готовый Уго Чавес. Он спросил:

– Долго ли ещё пробудет господин русский президент в гостях у своего друга Буша?

– Собирался завтра вылететь домой, но теперь хотел бы задержаться на два-три дня, если мне позволит…

Он повернулся к хозяйке острова:

– Госпожа Драгана.

– Да, конечно, мы будем рады, – ответила Драгана, не зная, что полагается ей сказать в данном случае по этикету. Она хотя и не часто принимала гостей такого ранга, но, всё-таки, уже привыкла к высоким персонам. Президент же великой страны появился на острове впервые.

Путин обратился к Фёдору:

– Я бы очень хотел посетить наш русский корабль «Евпатий Коловрат». Надеюсь, вы ещё не забыли, что вы русские?

– Нет, не забыли. Спасибо за то, что вы о нас помните. Я позвоню отцу и сообщу о вашем желании посетить своих соотечественников. Надеюсь, наш капитан – он же мой отец, он же генеральный конструктор корабля – будет рад принимать вас у себя. Но одно условие: попасть на корабль можно только на нашем аппарате, – на «Пчёлке».

– Я слышал и об этом вашем аппарате. Говорят, он способен развивать скорость, равную скорости света?

– Да, теоретически может, но мы на больших скоростях не летали; не знаем, как поведёт в космических далях и на скорости света хрупкий организм человека. Мы даже испытаний не проводили, так что, может быть, и не сумеет наша «Пчёлка» улетать так далеко от земли.

– Да, родную землю мы, русские, все любим, но не все русские живут дома. Вот вас, к примеру, обуяла страсть к путешествиям.

– Вы правы; мы прислонились к берегам, более приветливым, чем наши родные. Там наш корабль хотели продать китайцам.

Беседа хотя и не была весёлой, но общение принимало доверительный характер, и только Ахмет Жан хранил суровое молчание и в сторону русского президента не смотрел. Путин, казалось, заметил это, и все ожидали, что он вот-вот заговорит с президентом страны, с которой Россия имеет тесные деловые отношения и дружба с президентом которой Ахмет Жаном тревожит Америку и весь западный мир. Странной и непонятной была холодность Ахмета, но Путина вроде бы не смущал суровый вид восточного владыки.

Чутко наблюдавшая за всем происходящим Драгана про себя отметила: если это и двойник, то он, очевидно, артист и очень умно и талантливо играет свою роль.

К русскому высокому гостю она проникалась уважением. И не однажды себе повторила: «Интересно, чем окончится визит Путина на мятежный корабль?.. Если, конечно, этот визит состоится».

Фёдор договорился с отцом: тот выразил готовность принять Путина завтра в девять часов утра.

Отец хотел бы видеть на корабле и президентов Уго Чавеса и Ахмет Жана. И ещё он просил передать Драгане: он всегда рад принимать у себя на корабле молодых островитян, и на этот раз приглашает их к себе на ужин.

Ночью в аэропорту отремонтировали вертолёт русского президента; к причалу гостиницы «Илья Муромец» с материка прибыла яхта русского олигарха, которого звали Феликс, и военный катер для президента Путина.

Фёдор Светов указал своим пассажирам место, где будет производиться посадка. Демонстрация такой открытости явно поразила Путина: он был взволнован и с нетерпением ожидал, когда гостей пригласят на «Пчёлку».

Три президента окружили Драгану; она пыталась наладить непринуждённый разговор и была озадачена упорным нежеланием восточного владыки поддерживать весёлый дружеский тон в беседе с русским президентом. Жан хотя и не демонстрировал своего недоверия, но и не выказывал особого расположения к русскому гостю. Драгана же была подчёркнуто вежлива с Путиным. Она не хотела никаких подозрений, очень бы желала видеть в Путине настоящего Путина, а не какую-то куклу, которая вот-вот себя обнаружит, и от этого выйдет один только конфуз.

Время посадки на «Пчёлку» приближалось, и офицеры катера и военные моряки высыпали на палубу. Но всех поражало то обстоятельство, что никакой «Пчёлки» нигде поблизости не было. И если кинуть взгляд до черты горизонта, то и там никакого летательного аппарата не замечалось. Не может же этот аппарат, как подводная лодка, всплыть из глубины океана или упасть с неба.

Подошла поближе к военному катеру и роскошная яхта русского олигарха. Сам же олигарх был простужен: кутался в подбитую ангорским мехом куртку и всё время сморкался. Из-за воротника куртки выглядывал острый носик молодого человека, почти юноши.

У него была короткая, но выразительная фамилия: Кац. Он вроде бы состоял в родстве с градоначальником Москвы и вёл себя независимо, высокомерно: ни с кем не здоровался, ни на кого не смотрел, и даже президент России его, казалось, не интересовал. И только при появлении Фёдора он поспешно к нему подошёл и протянул руку:

– Рад с вами познакомиться. И если нужна помощь…

– Помощь от частных лиц мы не принимаем. Только от государства.

Олигарх Кац слышал о мятежном русском корабле, – о нём в американской прессе частенько появлялись были и небылицы; особенно много писали о таинственных аппаратах, которые подобно ковру-самолёту летали над Америкой; и огненные цифры над городами, после которых случались катастрофы, приписывались русскому кораблю: к нему пытались приблизиться атомные подводные лодки, но командиров и матросов в один миг постигал паралич, при котором разум и физические силы сохранялись, но лицо сводила судорога, и так обезображенным оно и оставалось.

Пытались напасть на корабль с воздуха, но и лётчиков постигала та же участь. Тогда военные предприняли последнее средство: послали в предполагаемый район нахождения русского корабля ракеты, но они падали в море вблизи больших американских городов, а все офицеры, участвовавшие в этих операциях, поплатились той же ценой: остались инвалидами.

С тех пор военные даже думать боялись о русском корабле. Его присутствие у берегов Америки воспринимали как дурное предзнаменование и сравнивали его с нечистой силой; со страхом и трепетом ждали от него какой-нибудь ужасной катастрофы. А тут масла в огонь подлили американские газеты: с некоторых пор они стали помещать статьи о подозрительном гуле, доносившемся из подземных глубин в центральных районах страны. Вулканологи высказывали догадку, что очень скоро, через год-два, между Вашингтоном и Нью-Йорком поднимется столб огня высотой до самой Луны и жара от этого огня наступит нестерпимая. Люди будут искать спасения в океане, но и океан в отдельных местах будет закипать от несусветной температуры. На Америку хлынут миллиарды тонн воды от таяния льдов в северных районах континента. Уровень океана поднимется на сотни метров, и спасутся лишь те, чьи жилища расположены на высоких холмах и на склонах гор.

Досужие журналисты и эти ужасы связывают с кораблём, имеющим странное, непонятное для уха рядового американца имя: «Евпатий Коловрат».

С некоторых пор и сам американский президент стал побаиваться гнева таинственного корабля. И будто бы первый вопрос, который он задал Путину при их новой встрече, был:

– А что этот корабль… который вы сунули нам под нос, он долго будет торчать у наших берегов?

Президент Путин, по свидетельству некоторых журналистов, ответил глухим голосом – и как-то тревожно и неуверенно:

– Мой друг Буш. Я бы посоветовал вам в разговорах об этом корабле сохранять осторожность и почтительность. Корабль этот строился по заданию Сталина и будто бы способен прослушивать разговоры едва ли не всех людей. То, что мы с вами замышляем по планам глобализма, у них на корабле уже достигнуто. А кроме того, его экипаж верен режиму Сталина и зело как нас с вами не любит. А если учесть какую-то страшную, сатанинскую силу «Евпатия», то нам с вами ничего не остается, как только искать дружбы с капитаном.

Друг Джордж ничего не ответил и только кивал головой. Может быть, именно во время этой встречи Буш и посоветовал другу Владимиру искать встречи с академиком Световым. А своим помощникам сказал: найдите двух или трёх человек, похожих на русского президента, и готовьте из них двойников. И пусть парни из ЦРУ придумают варианты их использования в большой политике. Слышит моё сердце: скоро придёт их час, и они нам сильно пригодятся.

И три президента, и все островитяне, а с ними был и адмирал Ян, ожидали посадки на «Пчёлку». Но где же она? Её нет у причала, и на море нигде не видно. И тут вдруг из воды у самого причала стал медленно подниматься трап. Матросы яхты и с ними хозяин-олигарх считают ступеньки: их десять. Верхняя ступенька торчит в воздухе и никуда не ведёт.

Пассажиры по приглашению Фёдора с опаской ступают на трап и, придерживаясь за поручни, поднимаются. Когда на середину трапа поднялся президент Путин, его окликнули с яхты:

– Владимир Владимирович! Это я, Феликс! Я тоже хочу с вами на корабль!

Пассажиры остановились, а Путин вопросительно посмотрел на Фёдора Светова. Тот кивнул головой:

– Пожалуйста! Милости прошу.

Олигарх быстро спустился в шлюпку и через минуту был на трапе. Но вот первый из пассажиров достиг верхней ступени и увидел раскрытую дверь, а за ней просторный салон самолёта. Тут только вспомнили: «Пчёлка» невидима.

Один за другим пассажиры вошли в салон самолёта. Уго Чавес, приглашая Ахмет Жана на полукруглый диванчик, воскликнул:

– Только Бог мог сотворить такое чудо! Дай мне такую штуку на пару дней – и я бы до смерти напугал Буша. А?.. Что ты мне скажешь, Ахмет?

– Много чудес можно встретить на древней земле персидской, но такого волшебства и у нас нет. Я счастлив, что увижу творца этой сказки!..

Президент Путин сиял от радости; его распирало от гордости за соотечественников, которые могут назвать своим сыном Юрия Гагарина, создателя ракет Королёва, а теперь и этого… академика, которого он сейчас увидит. Наш президент большой интернационалист; некоторые умники из патриотов говорят, что однажды сгоряча президент России неожиданно для всех, даже и для своих приближённых, среди которых были Греф, Кох и Шляппентох, будто бы воскликнул: это придурки одни считают, что Россия для русских!.. Правда, люди зрелые и особо умные, и те, кто во время войны с немцами Россию и всю Европу от фашистов спас, эти не поверили, но умники продолжают утверждать, что такие слова из уст президента вылетели. После этого высказывания, которое, очевидно, имеет целью показать русским, кто есть кто и какая власть утвердилась в Кремле, в газете «Русский фронт Московии» рядом с фотографией Путина появилась статья «С кем вы, кто вы, и наш ли вы президент?» Однако по поводу этой статьи тут же последовала реплика главного начальника всех выборов в России Вишняк-Шуллерковского: «Что с них взять, этих патриотов? Несерьёзные они люди». А внук Вячеслава Молотова и Жемчужной Никонов – он тоже сидит в кресле депутата – и сын академика всех академий мира Арбатова депутат Арбатов, и самый главный патриот России Жириновский, и бывший диктатор России Гайдар – все они, не сговариваясь, предложили Думе срочно принять закон об экстремизме и русском фашизме. Одним словом, то был момент в жизни нашего президента, когда он ещё раз задумался о необходимости тщательно выбирать слова для их публичного произношения.

Но и все-таки! Какие бы слова под горячую руку не вылетали из уст Владимира Путина, он всегда помнит, что именно он, а не кто-нибудь другой, президент России. И не может же такого быть, чтобы человека выбрали на этот пост, а в нём и нет никакой гордости; а главное – ничего русского. Такой человек и дня бы не смог прожить в должности главного российского начальника. Да он бы и не смог устоять на ногах в тот момент, когда Вишняк-Шуллерковский ему доложил: мы очень хорошо считали голоса: вы избраны президентом. В России-то живет больше восьмидесяти процентов русских, а остальные… тоже говорят по-русски!.. Куда же побежишь, если со всех сторон, и даже из Украины и Казахстана, ты слышишь одну только речь – русскую!..

Ну, ладно: вернёмся к нашим пассажирам.

Уго Чавес сел за круглый стол рядом с Фёдором, а тот, окинув его влюблённым взглядом и зная, как бы он хотел на глазах пораженного Путина поднять в воздух «Пчёлку», протянул ему пульт:

– Курс на «Евпатий». Поехали!..

И Уго нажал первый рычажок. «Пчёлка», точно русалка, поднялась над морем, легла на заданный курс. Путин не сразу понял, что это за странная машина, на которой они без всякого шума поднимаются в воздух. Но судя по тому, как были спокойны его спутники, он подумал: двигатели не включены и летательный аппарат стоит на месте. Подошёл к иллюминатору и увидел, что море быстро удаляется и они набирают высоту. Подошёл к хозяйке Русского острова, сказал: