Текст книги "Отчаяние бессмертных (СИ)"

Автор книги: Иван Терский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

     – Он был мертв еще до того, как мы пришли во дворец.

     – Согласен. – Сиптуаг опустился на колени возле отвратительного существа. – На его теле десятки ран, но сомневаюсь, что хотя бы одна из них стала для него смертельной.

     – Может быть большая кровопотеря?

     – Нет. У солдат ни разу не получалось взять их измором. Сколько бы ран они ни наносили, эти твари все равно продолжали идти вперед.

     – Тогда что послужило причиной его смерти? – диакон склонился над почерневшей рукой.

     – Быть может, неправильное проведение ритуала? – предположил один из копейщиков.

     – Возможно. Они сами заманили его сюда, после чего убили. Но он сопротивлялся.

     – Но почему они решили уничтожить его?

     – Быть может он вышел из-под контроля, – пожал плечами Сиптуаг. – Сейчас это не имеет значения, важен лишь сам факт того, что они его призвали.

     Сиптуаг поднялся с колен и вгляделся в глаза своих воинов:

     – Если раньше у кого-то из нас и могли быть сомнения, то теперь от них не осталось и следа. Некроманты – создатели Аргетовых монстров. Они призывают их в наш мир, дают им силу и власть, а затем обрушивают этот ужас на беззащитных людей, живущих подле леса. Теперь они больше не смогут прятаться за пеленой лжи! И они готовы использовать их вновь!

     Сиптуаг выбежал из подземелья и обратил свой пылающий верой взгляд на столпившихся во дворе солдат:

     – Приспешники грязного колдовства призвали Аргетовых монстров!

     Всеобщий вздох ужаса почти оглушил архиерея. Он выдержал паузу, позволив воинам успокоиться, прежде чем продолжил.

     – Я понимаю ваши чувства, ибо испытываю их сам. Враг не раз призывал этот ужас для того, чтобы он сеял в наших сердцах страх. Он уже многие десятки лет обрушивает их на наших родных и близких. На людей, ничем не заслуживших подобного. На безвинных! И здесь и сейчас они призывают их вновь! И все для того, чтобы попробовать остановить нас! Остановить наш святой поход. Поход во имя двух богов! Во имя людей! Людей свободных. Людей благословленных. Убивавших по нужде, а не из прихоти! Они призывают этих монстров, но нам не стоит бояться. Мы не будем бояться, мы не будем отступать! Ведь мы с вами боремся за своих близких и за все королевство. За всех людей!

     Сиптуаг вскинул свой посох. Он чувствовал веру этих людей. Веру в него, веру в их дело, веру в двух богов. И это придавало ему еще больше сил. Воздух буквально стал живительным. Вдыхая его, Сиптуаг чувствовал, как сердце начинает биться сильнее. Кровь побежала по венам, наполняя мышцы силой.

     Это было явственное проявление могущества богов. Это была сила, которую они дали людям. И он намеревался воспользоваться ею, для уничтожения некромантов.

     14

     Боль – самое естественное ощущение, которое только может испытывать человек. Вот только легче от этого ему не становится.

     Некромант Цидариас

     Боль. Такая боль.

     Холод сковывал руки, ноги погружались в пламя, торс пронзали тысячи мельчайших игл, а глаза пытались провернуться внутрь черепа.

     Мое тело разрывалось в тысячи сторон и в то же время вдавливалось само в себя. Десятки клинков рубили меня, а нити связывали обратно.

     Я попытался закричать, но обнаружил, что мой рот даже не способен раскрыться. Его заперли, словно дверной замок.

     Боль преследовала меня. Она была всюду. Я пытался сбежать, но лишь чувствовал, как петля, удерживающая меня на месте, затягивается сильнее. Я рвался вперед, но не мог сдвинуться. Я бежал, но не пробегал ни метра. Я видел лишь тьму, каждую секунду взрывающуюся невыносимо слепящим светом.

     Как же больно!

     Оковы на руках затянулись. Ноги свело судорогой. Я упал на землю. Я падал в пропасть. Бездонную и безжалостную. Бездна была полна шипов, они рвали меня на части. Я пытался схватиться за них, пытался остановить свое падение, но лишь получал новые раны. Колющие, режущие, рваные.

     Я не могу это терпеть! Никто не способен выдержать эту боль. Никто!

     Да, она будет с тобой вечно.

     Кто это сказал? Что это... Агх! Огонь. Снова огонь! Да сколько же можно?!

     Я не смогу. Не смогу!

     Ты прав – не сможешь. Никто не смог.

     Голос был холоден и раздавался одновременно со всех сторон.

     Голос? Ты думаешь, что я голос?

     Холодящий душу смех раздался внутри моей головы. Глаза остекленели, неведомая сила вбила меня в стену. Стену? Разве стена могла резать? Разве стена могла сжигать?

     Боль в выворачиваемых конечностях была невообразимой. Одна за другой, мои руки ломались, разрывались, мышцы горели, отмирали, снова горели, срастались и вновь разрывались.

     Когда же эта боль закончится?! Чем я ее заслужил?!

     Держись. Это будет тяжело, но ты должен терпеть.

     Кто это сказал? Кто это сказал?! Голос был так не похож на предыдущий. Он не был ни холоден, ни безжалостен, ни угрожающ. Он был... успокаивающим.

     Ты сможешь это вытерпеть. Сможешь. Главное верить в себя.

     Как мог человек такое вытерпеть? Ни одно живое существо не способное выдержать подобное!

     Верно. Но помни – ты больше не человек, и ты не жив.

     Что это значило? Как ты можешь такое я говорить? Я жив. Я жив!

     Нет, ты не...

     Вспышка света ослепляла. Она отняла у меня даже то немногое, что я мог видеть. Теперь я лишился зрения. И слуха. И осязания. Я чувствовал, как крючья рвали мою плоть, густая кровь лилась на землю. Или в пропасть. Неважно. Или она даже лилась обратно на меня? О нет! Я ничего не чувствовал!

     Я не знаю хуже это или лучше. Чувствовать боль, или не чувствовать ничего?

     Успокойся. Ты должен успокоиться. Это все иллюзия. Боль – лишь иллюзия, создаваемая нашим слабым разумом. Не жалей себя, не бойся, не отчаивайся, и она отступит. Ты поглощал яд, испытывая на себя проклятия, входил в клетки к обезумевшим существам. Ты даже растерзал собственную душу!

     Последняя фраза потрясла меня настолько, что я на мгновение забыл обо всем. Я не мог в это поверить. Никто не знал об этом. Я не посвящал в этот секрет ни единого человека! Ни некромантов, ни слуг!

     Как ты смеешь?!

     Снова этот голос. Он снова был здесь! Только не это!

     Как ты смеешь здесь находиться? Как ты смеешь общаться с этим ничтожным существом?!

     А почему бы и нет? Он мой собрат. Я должен ему помочь.

     Он – ничтожество. Зарвавшаяся букашка, посмевшая вмешаться в законы мироздания и покорить их!

     Да плевать! Он не должен за это страдать! Это не его вина. И не он ответственен за произошедшее.

     В самом деле? Ты смеешь противиться моему решению?! Ты смеешь оспорить мое право на душу этого человечишки?!

     Раздавшийся грохот вырвал из меня крик полный боли и отчаяния. Вспышка света прожгла тьму, заставив меня плотно зажмурить веки. Руки уперлись во что-то липкое и тяжелое, порезы на запястьях вновь начали кровоточить. Стоп что?! Я мог видеть? И слышать? А еще говорить и чувствовать боль и предметы?

     Да! Теперь ты понял? Ты способен сделать все что угодно! Боль, страдания, ужас, отчаяние – это все создано лишь для того, чтобы сломить тебя.

     Нет. Не смей!

     Но второй голос уже не ослабевал, а лишь наполнялся силой, заставляя Ивириона бороться.

     Не сдавайся. Не бойся. Борись за жизнь, борись за смерть, борись за душу! Никогда не ослабевай натиск, если знаешь, что можешь победить!

     И я не сдался. Мои колени ужасно болели и кровоточили, но я смог их разогнуть. Мои руки сковывали неведомые кандалы, но я смог их разорвать. Мышцы сводило нестерпимой судорогой, но важнее то, что они у меня были. Я обратил свой взгляд к свету.

     – Я ухожу отсюда! Слышите меня?! Я ухожу!

     Ты не сможешь. Я не позволю.

     Мы не позволим.

     Ты останешься здесь. Останешься с нами.

     Мы не дадим тебе уйти. Ты посягнул на недоступное. Ты должен понести наказание.

     Он свободен! Вам его не удержать!

     И он был прав. Меня уже невозможно было сковать. Меня невозможно было замедлить. Никто не мог меня остановить!

     Я сделал шаг. Один единственный шаг, но он казался таким тяжелым, словно я пытался сдвинуть целый хребет. Но этого хватило, чтобы провалиться в бьющий из тьмы свет.

     Я слышал за спиной рев. Крики ярости, рык злости, лай ненависти. Неважно.

     Я смог уйти оттуда, а это главное. Я был свободен.

     * * *

     Вдох. Первый вдох в моей жизни. Новой жизни.

     Мои руки уперлись в холодный камень, желудок взбунтовался, пытаясь выплеснуть из себя принятую еду, вот только я не ел уже несколько дней.

     Холод камня вернул меня к реальности. Я поднялся на ноги и огляделся. Мои глаза не видели большей части того, что меня окружало. Расплывчатые предметы, нечеткие фигуры. Холодный камень стен начал крошиться. Широкие, высокие колонны устремлялись в непроглядную тьму, видимо поддерживая недосягаемый для меня потолок.

     – Что это за место?

     – А ты еще не догадался?

     Я резко обернулся. Пустой зал все еще продолжал быть таковым, а тени за колоннами начинали понемногу расступаться в стороны. Откуда шел этот звук?

     – Кто здесь?

     Ответом мне была тишина.

     – Кто здесь? – мой голос приобрел былую силу и уверенность. – Я слышал твой голос. Это ты помог мне?

     И снова молчание. Тьма не желала выдавать ему всех своих секретов.

     Мои босые ноги зашлепали по камню. Я шел наугад, даже не пытаясь найти осмысленный путь. Бегло бросил взгляд на собственное тело. Замер, но уже через мгновение вновь продолжил идти.

     Я был обнажен, мою кожу покрывали новые шрамы, но выглядели они так, словно давно зажили. А что я еще хотел увидеть? Плащ? Штаны?

     Я приблизился к колоннам. Моя рука заскользила по камню, который оказался на удивление теплым. Изящные линии образовывали довольно любопытные символы. Линии, треугольники, семиугольники. Между ними было нечто вроде слабо нарисованных человеческих фигурок.

     Довольно любопытно. Во мне даже сейчас пылал огонь, подпитывающий душу исследователя. Даже после всех перенесенных мною пыток, мучений и лишений, я все еще искал ответы на возникающие у меня вопросы.

     Колонны отличались друг от друга сильнее, чем я думал ранее. Рисунки повторялись, но их стиль хоть и имел множество сходств, все-таки сильно различался.

     Еще меня поразила пульсирующая в них сила. Мягкая, едва различимая, но оттого не менее заметная. Я буквально ощущал, как она протекала через мои пальцы, проникала в каждую клеточку тела и оставляла отчетливый след в самой сердцевине моей души.

     Прошло больше часа, когда я все же остановился, хотя что могло значить время в этом месте? Колонны были довольно удивительны, но они являлись лишь частью декорации, что отвлекла меня от моей главной цели.

     Тьма была столь густа, что я мог пощупать ее пальцами. Она не рассеивалась как ранее, но и не сгущалась. Она оставила попытки завоевать пространство вокруг меня в тот же миг, когда я вспылил.

     Я хотел заглянуть в эту тьму. Я желал этого.

     Мой взгляд опустился на собственную руку, которая недоверчиво сжималась и разжималась. А получится ли у меня? Есть ли во мне еще та сила, которой я владел? Вряд ли. Но не попытаться было бы попусту глупо.

     Я прикрыл глаза, сосредоточился и...

     – Не нужно.

     Мои веки распахнулись. Я рывком ушел в сторону, но лишь глубже погрузился во тьму.

     – Кто это сказал?! Что вам от меня нужно?!

     – Тебе и правда нужен ответ на этот вопрос?

     – Кто ты?!

     Щупальца тьмы окружили меня. Они схватили мои руки и ноги, насильно распахнули заледеневшие веки. Я закричал, но они подавили все мои возгласы. Я рвался вперед, упирался ногами в гладкий камень пола, царапал ногтями колонны, но не мог с ними бороться.

     – Кто ты?

     В этот раз это был не мой вопрос. Голос из темноты задал мне его так тихо, что я едва смог его расслышать. Холод почти полностью окутал меня. Мои воспоминания, мечты – все испарялось в этом ужасе. Я пытался бороться, отринуть ее. Но не мог. Я не мог!

     – Кто ты?

     И снова. Он спрашивал меня, а я спрашивал себя. Кто я? Человек? Дух? Мечта? Отголосок? Тень? Осколок?

     – Кто ты?!

     Мои глаза уже не видели. Мои уши не слышали. Мой рот не раскрывался. Но мой разум боролся с неведомым, противился чуждой силе. Он боролся, сражался, цеплялся за каждую ниточку, ведущую к спасению. «Кто я? Ты спрашиваешь, кто я?» – пронеслось в моем разуме.

     – Я Ивирион! Я первый пиррион! Я некромант, лик смерти, олицетворение жизни. Я властитель всего живого, повелитель мертвого! Я владыка пламени! И я жив!

     Пламя разлилось подо мной. Руки превратились в сияющие факелы, глаза стали подобны солнцу. Я шагал вперед, с легкостью разрывая тьму. Она больше не имела власти надо мной, не мучила меня. Теперь она разбегалась, и я чувствовал ее ужас. Я был силен как никогда и не намеревался останавливаться на этом. Огонь изливался из каждой поры моего тела, каждая частичка меня буквально сгорала и вновь перерождалась в этом пламени.

     Я шагал вперед до тех пор, пока не наткнулся на дверь. Она была черна и сделана из металла столь твердого, что ее не смог бы взять ни один таран. Я чувствовал это, но я был сильнее. Пламя с легкостью расплавило эту досадную преграду на моем пути.

     Я шагнул вперед, ступая в длинный коридор, сияющий фиолетовым светом тысяч кристаллов. На моем пути стояла одинокая фигура.

     – Кто ты?!

     Темный капюшон спал, его холодные глаза посмотрели на меня, лицо расколола легкая улыбка.

     – Добро пожалось в чертоги мертвых, Ивирион. Мы рады приветствовать тебя здесь. Могу я сопроводить тебя на твоем пути?

     И хоть он задал мне этот простой вопрос, я не нашел на него ответа. И все потому, что я смотрел на собственное отражение.

     * * *

     – Ты не выглядишь удивленным, – заметил человек, выглядящий в точности как и я. – Ты ожидал меня здесь встретить?

     – Нет. И я даже не знаю, где сейчас нахожусь.

     – Но догадываешься?

     – Верно.

     Моя копия усмехнулась:

     – В тебе всегда сиял разум исследователя.

     – Ты назвал это чертогами мертвых. Загробный мир? Я умер – это я могу сказать практически со стопроцентной точностью.

     – Верно. Что-то еще?

     – Тот монстр. Что бы он ни сделал, я явно больше не привязан к своему телу. Сейчас я не больше чем дух, вырванный из собственной оболочки.

     – Верно, – удовлетворенно кивнул мой двойник. – Однако это лежит на поверхности. Что же ты еще понял?

     – Какая разница? Если я мертв, то уже ничего не имеет значения.

     – Напротив, все всегда имеет значение. Если ты мертв, это вовсе не означает, что все на этом заканчивается.

     –Хочешь сказать, что смерть – начало новой жизни? Крадсен бы с тобой не согласился.

     Мы какое-то время молча шагали по длинному коридору, стены которого были сотканы из фиолетового тумана. Изредка в нем мелькали огромные разрывы, словно ведущие куда-то за грань этого места.

     – Что это такое?

     Мой собеседник оглянулся, вгляделся в мерцающую тьму, улыбнулся.

     – Нам туда не надо.

     – Мы не сможем туда войти?

     – Сможем, но лучше не стоит. Это не приветствуется. Эти места отведены не для нас, и подобные вторжения обязательно будут иметь тяжелые последствия.

     – Но они не перекрыты, на них нет ни ворот, ни дверей.

     – Верно. Но если у тебя есть хоть капля здравого смысла, страха и почтения, то для тебя они не нужны. Совсем не обязательно выпивать яд, чтобы убедиться в том, что он смертелен. Есть двери, которые нельзя открывать. Замки, которые нельзя взламывать. Сокровища, которые нельзя трогать. Ну и сила, которой нельзя пользоваться, – при этих словах он невольно покосился в мою сторону.

     Я нахмурился, но не подал вида, что заметил этот взгляд.

     – Понимаешь, все при смерти попадают туда, – его рука махнула на очередной разрыв. – Человек, насекомое, животное, бог. Умирают все. Но если происходит что-то экстраординарное, то ты минуешь это место. И оказываешься там, откуда тебе удалось вырваться.

     – Куда мы идем?

     – Тебе понравится. Ты один из немногих, кто смог зайти сюда.

     – Один из? А кто остальные?

     И снова эта проклятая ухмылка! Неужели я и сам так делал?

     – Ты далеко не первый, шагающий по этому коридору. И даже не второй.

     – Третий?

     – Верно.

     Я сбился с шага.

     – Здесь побывали еще двое?

     – Совершенно верно. Это тебя так удивляет?

     – Кто же еще смотрел в этот портал?

     – Ты стал первым.

     После этого я остановился.

     – Тогда как сюда попали остальные?

     – Есть несколько способов. На данный момент известны три, но их может быть много больше.

     – Куда мы идем?

     – А я уже и забыл, что ты такой нетерпеливый. Уже скоро.

     Мы некоторое время помолчали. Я старался собраться с мыслями, но у меня не выходило. Было ли тому виной волнение, или же просто я все еще не оправился от произошедшего?

     – Вот мы и пришли.

     Я удивленно поднял голову, мой взгляд уперся в красивую арку из черненого золота и розового мрамора, сияющего мягким серебристым светом. Я с интересом огляделся. Нас больше не окружал туман – за спиной осталась лишь непроглядная тьма. Я протянул к ней свою руку, но мой двойник решительным движением остановил меня.

     – Лучше этого не делать. Просто поверь мне на слово.

     Я лишь усмехнулся и вновь взглянул на арку. Когда это у нее появились две металлические створки?

     – Я так понимаю, ты именно этого и ждал?

     Он не ответил мне. Я оглянулся, но мой двойник исчез. Растворился в воздухе практически на моих глазах!

     – Хорошо, – прошептал я, подходя к арке и кладя руки на леденящий кожу металл.

     Створки не поддавались. Как бы сильно я не давил, как бы ни упирался, как бы ни пыхтел – они не сдвинулись ни на миллиметр.

     – Значит, физическая сила бесполезна.

     Я бросил взгляд за спину и увидел, что тьма начала сгущаться. То, что раньше заставляло меня испытывать любопытство, теперь начинало по-настоящему пугать.

     Я решился призвать пламя. Огонь позволил мне прийти сюда, спасал меня, давал мне жизнь. И он сделает это еще раз.

     Мои ладони начали распространять пламя по створкам. Раньше я без труда мог расплавить любой металл, жаром сломать любой камень, искрами воспламенить даже находящееся под водой дерево. И сейчас я был уверен, что справлюсь с досадным препятствием за пару секунд.

     Вот только металл не поддавался. Шли секунды, минуты, а я все еще стоял перед двойными створками. По моему лицу градом лился пот. Я прикрыл глаза, постарался успокоить сердце. А когда открыл их вновь, то передо мной уже виднелся сияющий проход. Створки исчезли, металл впитывался в невидимые щели в камне. Мягкий свет освещал мое нагое тело. Я чувствовал его мощь. Власть, что он обещал, могущество, что дарил, знание, что жертвовал. Он готов был дать мне все это. Оставалось сделать лишь шаг.

     И я сделал его.

     Я никогда не чувствовал себя лучше.

     * * *

     – А вот и ты, Ивирион. Ты заставил нас изрядно понервничать.

     Я открыл глаза. Сила и слабость, мощь и беспомощность, величие и ничтожность. Я был одновременно всеми и никем. Я был жив и мертв. Я был некромантом. Родителем жизни и жрецом смерти. Я был спасителем, а стал уничтожителем.

     Я поднялся. Пола не было. Я парил прямо в воздухе. Передо мной стояла фигура мужчины, но я не мог разглядеть его лицо. Попытка встать оказалась неудачной, и я неловко рухнул вниз. Тьма отступила, мгновенно выделяя мне свободное пространство. Каким же я был ничтожным!

     – Не стоит так думать.

     Я поднял взгляд. Он подошел ко мне, протянул руку. Она казалась такой знакомой. И его лицо. Лицо!

     – Герион!

     – Верно, друг мой. Совершенно верно.

     Я рывком поднялся, совсем забыв о полном отсутствии подо мною земли.

     – Как? Что ты здесь делаешь?!

     – Вообще это я хотел спросить тебя об этом, – Герион взмахнул рукой, и мне на плечи упал кусок ткани. – Прикройся хоть немного.

     Я огляделся.

     – Где мы?

     – Там, куда никто из нас не стремился попасть. Место, которого мы всеми силами пытались избежать.

     – Значит, я все-таки мертв, – прошептал я. – И что же будет дальше?

     – Дальше тебе нужно кое с кем встретиться. И поверь мне: эта встреча изменит все.

     * * *

     Мы шли по длинному темному коридору. Было ощущение, словно нас окружала неведомая сила, хотя я отчетливо различал за тьмой стены. Словно пещерный тоннель. Эта мысль немного отрезвила меня, поэтому я с удвоенным интересом начал изучать обстановку.

     – Такое чувство, словно мы в подземном царстве.

     Герион обернулся, ожидая продолжения мысли.

     – Когда-то я читал о религии Хассикской империи. Несмотря на то, что их империя простиралась на многие километры, у них была лишь одна религия. Никаких поблажек, никакого инакомыслия. И они не принуждали людей силой. Довольно необычно учитывая то, что происходит сейчас.

     Я усмехнулся, вспоминая страх на лице Йоррена. Было ясно, что купец не слишком рад обратиться в веру двух богов.

     – Люди, населявшие эту империю, верили, что после смерти есть три пути. Первый был самым лучшим – попадаешь в чудесное место, наполненное светом звезд. Там нет ни несчастий, ни горя. Ничего, что напоминало бы о прежней жизни. Люди там были счастливы. Второй – тьма, наполненная самыми болезненными воспоминаниями. Люди мучились до тех пор, пока боги не решали простить их, тогда они попадали к тем, кто шел первым путем.

     Я замолчал. Тьма, в которой я пребывал всего несколько минут назад, была слишком похожа на то, о чем я сейчас рассказывал.

     – А третий путь?

     – Третий путь – путь работяг. Знаешь, есть люди, которые работают всю жизнь. Годами они пашут, занимаются ремеслом, охотятся. В-общем делают то, что и при жизни. Они полностью обеспечивали существование тех, кто шел первым путем, а также служили тюремщиками тем, кто шел вторым. Самое интересное, что ни один не возмущался подобным! Люди продолжали работать, даже будучи в загробном мире. Они могли уйти в любой момент, но все-таки продолжали выполнять свой долг. Но вот что мне запомнилось: они копали туннели. Постоянно. Да, кто-то продолжал сажать и сеять, добывать дичь и строить здания, но основная масса умерших занималась созданием подземных переходов.

     – Почему они это делали?

     – О, для того было две причины. Первая – людям нужны были территории. Именно в этих туннелях создавались новые места, в которых шедшие первым путем проводили жизнь. Вернее не так. В туннелях создавались карманы, которые постепенно расширялись, и лишь тогда там создавались условия для жизни. Вторая – шедшие первым путем должны были как-то общаться. Они ходили через эти туннели друг к другу и радовались жизни. Пока одни страдали, а другие постоянно работали, третьи продолжали жить.

     Я подошел к стене туннеля и, невзирая на сгущающуюся тьму, прикоснулся к камню.

     – У меня такое чувство, что мы идем по этим самым туннелям. Ты – рабочий, что создал это место. Я – тот, кого бросили во тьму страдать, а теперь простили и ведут на свет.

     Я поглядел на Гериона, который размышлял над услышанным.

     – Это так, Герион? Я действительно прощен и теперь могу жить дальше?

     – Ты никогда и не нуждался в прощении. Я был послан лишь для того, чтобы указать тебе путь, пока ты не затерялся в собственной боли и безумии. Я – посланник, не тюремщик. Я тот, кого выбрали для того, чтобы ты сделал шаг навстречу судьбе. Но твой путь еще не определен. Ты можешь сам творить свою жизнь, сейчас все зависит лишь от того, какой выбор будет сделан.

     Герион печально посмотрел на свою руку:

     – Со мной покончено, Ивирион. Но не с тобой. Только не с тобой.

     И только сейчас Я заметил, что мой погибший друг был полупрозрачен. Руки, ноги, торс – все просвечивало, за счет чего можно было видеть стены туннеля, по которому они шагали.

     – Ты заметил?

     – Что с тобой такое?

     – Мое время подходит к концу, и вскоре я стану подобен им.

     – Кому?

     Герион махнул рукой, указывая на что-то, сияющее немного дальше по туннелю. И лишь приблизившись к источнику сияния, я осознал, что же подразумевал его собрат.

     Вдоль туннеля стояли некроманты. Погибшие некроманты.

     – Нет, – прошептал я, потрясенно вглядываясь вдаль.

     Иеремих, Ардаль, Своррен, а также Кадахсис, Элюэй, Лаффет, Малах – некроманты, что умерли за десятки лет до моего рождения. И были здесь другие. Те, чьи лица оказались затемнены. Словно кто-то не хотел, чтобы их узнали.

     Некроманты стояли вдоль всего туннеля, насколько я только мог видеть. И ни один из них не обращал на нас внимания. Они просто стояли, иногда поворачивались друг к другу. Быть может они так общались, но слов я не слышал, как не чувствовал и колебаний магии, которые должны были быть, ведь я находился в окружении себе подобных.

     – Они мертвы, Ивирион.

     – Знаю, – я подошел к Своррену и попытался прикоснуться к прозрачному образу мертвого глоссериана, но мне помешал Герион.

     – Они мертвы, – повторил некромант, удерживая руку. – Мертвы. Окончательно, Ивирион. Их нельзя оживить. Это просто невозможно.

     – Почему? В чем причина?

     – Наши исследования. Магия, смерть, жизнь и управление ими искалечило наш дух. Но мы не признавали этого. Не признавали раньше, не признаем и в будущем. Даже сейчас, полностью осознавая все то, что я с собою сотворил, я все равно сделал бы все то, что раньше. Любой из нас повторил бы прошлые эксперименты, выпади нам такой шанс. И вот ни один из нас теперь не является тем, кем был при жизни.

     Я опустил руку.

     – А ты? Ты все еще тот, кем я тебя помню?

     – Пока что.

     – Почему?

     – Потому что я пожелала этого.

     Из темноты коридора выступили фигура. Глаза Гериона расширились, весь его вид выражал обожание и трепет, которого я никогда не замечал у брата при жизни. Это была девушка. Она оказалась столь прекрасна, что на миг мне показалось, как мое сердце забилось вновь. Ее кожа была фиолетовой, а тело закутано в серебряную одежду. Ее глаза сияли, а темные волосы доставали до пояса.

     – Госпожа! – Герион опустился на одно колено, не смея даже поднять взгляд.

     Я же застыл, полностью осознавая, что должен был опуститься на колени, что должен был пасть ниц пред той, кому посвятил свою жизнь. Но не мог. Я не мог этого сделать, хоть и страстно желал.

     – Спасибо тебе, Герион. Ты сопроводил нашего гостя и спас его из пучин безумия. Прости, но тебе придется вновь стать одним из них, – девушка махнула рукой в сторону мертвых некромантов. – Прости.

     – Я все понимаю. Мое время истекает, а вы истратили слишком много сил, чтобы дать мне даже эти несколько часов жизни. Спасибо вам за этот шанс. Спасибо.

     Герион отошел в сторону и встал между несколькими давно умершими некромантами. Только сейчас я понял, что среди них было свободное место. И теперь его занял Герион.

     Я встретился взглядом со своим убитым собратом. Герион улыбнулся:

     – Ничего страшного, Ивирион. В смерти есть что-то... притягательное. Но не стоит стремиться попасть сюда. Никогда не стоит. – Герион плотно зажмурился, когда его тело начало распадаться. – Отомсти за нас, Ивирион. Убей этого ублюдка. Заставь его страдать. Сожги Сиптуага. Сожги его...

     Герион замолк, тело стало абсолютно прозрачным, а соседи его тут же повернули головы к вернувшемуся собрату, словно ведя с ним диалог.

     – Идем, Ивирион, нам пора. Это место губительно для тех, кто здесь быть не должен.

     – Куда мы идем?

     – Туда, где я расскажу тебе все. И покажу.

     * * *

     Дворец был прекрасен. Его башни уходили в бесконечность, сотни мостов соединяли каждый их этаж, а в воздухе кружили призрачные существа, отдаленно напоминающие птиц.

     Я следовал за Смертью, пока та вела его по своим владениям. Необъятные сады, множество заполненных душами залов, мрачные, но величественные статуи и картины.

     – Картины?

     – Нет. Фрагменты воспоминаний. Лучшие из тех, что я смогла отыскать.

     – А статуи?

     – Творения воображения. Зачастую люди не могут довести свою работу до совершенства, постоянно мечтая и думая о том, как бы что-либо улучшить. И вот они здесь. Эти статуи можно изменить в любой момент, достаточно лишь пожелать. Души умерших постоянно ходят здесь, наблюдают за реакцией на скульптуры и совершенствуют свои творения. Постоянно.

     Души. Так много душ. Они ходили здесь, бродили по коридорам, залам, мостам. Они были свободны настолько, насколько это вообще возможно, а мои братья стояли там внизу, отрезанные от этого прекрасного места.

     Мы еще какое-то время шли по залам, пока внезапно не оказались одни. Совсем одни в комнате, в которой раньше не находились.

     –Я обещала поговорить с тобой, Ивирион. Я обещала рассказать тебе правду. И я не солгала.

     Смерть присела на невысокий трон, что стоял прямо напротив балкона, и взглянула прямо в мои глаза.

     – Садись, Ивирион. Задавай мне любые вопросы, и я дам тебе на них ответ. Я могу рассказать тебе обо всем, что не касается бессмертия.

     Я присел на появившееся передо мною кресло и устало оперся локтями о колени. Мой разум разрывался на части от открывавшихся возможностей. Знания? Ответы на вопросы?

     Я открыл внезапно пересохший рот, но не смог выдавить из себя ни звука.

     – Я так многого не могу понять, – наконец смог прохрипеть я. – Так много того, чего я не способен постичь. Знания, сила, власть. Противостояние богов и смертных. Их указания и наказы. Они веселятся, наблюдая за тем, как мы рвем друг друга на куски, словно дикие звери. Они смеются, а рыдаем мы. Аргетовые монстры, два бога, некромантия, Прародитель – все это скрывается от меня. Ускользает от моего взора раз за разом. Я близок к цели, но как только начинаю думать, что все уже кончено...

     Я замолчал, из глаз побежали слезы, а тело начало слегка дрожать. Эмоции, которые я считал похороненными на самых задворках собственной души, начинали брать верх. Жалость, отчаяние, страх. Я хотел забыть их все, желал стать лучшим, сильнейшим и могущественнейшим. Не только среди пиррионов, а из всех некромантов. И не для себя, а ради нее.

     – Все, – прошептал я, поднимая свои глаза на Смерть и встречаясь с нею взглядом. – Я хочу знать все.

     Она мягко улыбнулась, принимая мое желание и ощущая мою решимость.

     – Хорошо, я расскажу тебе все.

     * * *

     – Ты доволен?

     Я медленно кивнул, прежде чем осознал это действие. Груз ответственности, знаний и вины лег на мою душу. Он давил меня вниз так, словно пытался сломать. Я пытался держать себя в руках, но это было подобно противостоянию самому богу. Как я мог оставаться прежним после всего того, о чем сейчас узнал?