Текст книги "Родники мужества"

Автор книги: Иван Выборных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Сразу же после получения этой директивы мы подготовили и провели в корпусе совещание с начальниками политотделов дивизий, секретарями партийных комиссий. В свою очередь в соединениях прошли семинары с заместителями командиров частей и подразделений по политчасти, парторгами рот и батарей. На них присутствующие всесторонне проанализировали состояние дел с приемом в партию, разобрали конкретные ошибки, изучили передовой опыт.

Во многих полках состоялись затем собрания партийного актива, И если судить по количеству выступающих, по заинтересованности, с какой обсуждались вопросы повестки дня, то можно смело сказать: директива ГлавПУРа вызвала самый живой интерес у коммунистов корпуса.

Лично мне довелось побывать на двух таких активах – в 1164-м стрелковом полку и в 361-м. Здесь в прениях выступили в общей сложности 24 человека, в том числе 6 парторгов рот. О чем они говорили? О необходимости дальнейшего повышения требовательности к вступающим в ВКП(б), об усилении воспитательной работы с молодыми коммунистами.

– А то ведь как бывает? Примут товарища в партию и сразу же перестают работать с ним, – говорилось на одном из активов. – Словно этот человек уже переступил ту черту, грань, за которой ему все ясно и понятно. А так ли это? Ведь практика показывает, что некоторые молодые коммунисты не очень-то пекутся о своем авторитете, не показывают примера остальным бойцам. С такими товарищами еще работать да работать...

Подчеркну, что вопрос о личных морально-боевых качествах коммунистов был, пожалуй, одним из главных в выступлениях на партактивах. И это являлось оправданной закономерностью. Ведь на войне человек ценился прежде всего по тому, как он проявляет себя в бою, насколько он храбр, инициативен и находчив, как точно выполняет [141] приказ командира. И активисты требовали, чтобы каждый коммунист стал в этом плане образцом для своих товарищей, первым шел туда, где труднее, первым поднимался в атаку, личным примером воодушевлял бойцов на ратные подвиги.

Особый спрос на партактивах был предъявлен парторгам низовых партийных организаций. Ведь они постоянно находятся рядом с коммунистами, видят каждый их шаг, слышат каждое их слово. И потому обязаны оказывать на этих товарищей должное партийное воздействие, напоминать им об их долге, помогать всегда оставаться на высоте положения.

* * *

Проверяя работу политорганов ряда других частей и соединений, изучая, как в них соблюдается установленный порядок приема бойцов и командиров в партию, мы, покоровцы, пришли к заключению, что в целом состояние дел не вызывает особой тревоги. Командиры, политработники, партийные организаторы в основном правильно понимают свои задачи, проявляют постоянную заботу об укреплении парторганизаций, расстановке коммунистов на наиболее ответственных местах. Но вместе с тем снова выявилось немало недостатков. Объяснялись они главным образом неопытностью молодых секретарей, подчас их некомпетентностью, слабым контролем за их деятельностью со стороны вышестоящих политорганов.

И еще. Листая дела только что принятых в партию товарищей, читая написанные на них рекомендации, мы неожиданно столкнулись с фактами, мягко выражаясь, необъективности, неточности. В чем они заключались? Вот пример. Члены партии Мухамеджанов и Крыжановский в своих рекомендациях красноармейцу Свиридову написали, что знают товарища с июня 1944 года. А между тем Свиридов прибыл в полк только 10 августа. Пустяк? Вроде бы и да. Однако это нарушение соответствующего положения Устава ВКП(б).

Другой пример. Члены партии Трусов и Цветиков в своих рекомендациях, данных красноармейцу Дмитриеву, указали, что тот в последнем бою лично уничтожил до 10 гитлеровцев. А Дмитриев, как оказалось, в этом бою вообще не участвовал, его даже не было в данный момент в подразделении. [142]

Вызываем рекомендовавших, беседуем с ними. Первое слово Трусову. Тот свою промашку объясняет тем, что данные брал со слов бойцов, близких товарищей красноармейца Дмитриева.

Аналогичное объяснение дал и Цветиков.

Пришлось еще раз напомнить коммунистам, что в этом деле никаких домыслов и вольностей быть не должно, что рекомендующий обязан пользоваться лишь теми фактами, которые проверены им лично.

Встречались досадные пробелы и в работе с кандидатами в члены ВКП(б). Так, знакомясь в артполку 156-й стрелковой дивизии с личными делами коммунистов, я неожиданно обнаружил, что один из них, Турусов, имеет... 17-месячный кандидатский стаж!

– В чем дело? – спрашиваю. – Что, воюет человек плохо?

– Нет, воюет нормально, артиллерист опытный, – отвечает секретарь парторганизации. – Только вот политически подкован слабовато. Газет почти не читает, в событиях, происходящих в мире, не разбирается. Что услышит, тем и живет... На этом основании мы пока и воздерживаемся от принятия его в члены партии.

– Так ведь надо же заняться с человеком!

– Оно, конечно, надо... Но когда? Времени нет...

Пришлось и здесь вмешаться, призвать секретаря парторганизации к добросовестному исполнению возложенных на него обязанностей. Но вместе с тем укорить в душе и себя. Давно ведь известно, что в частях корпуса крайне мало политической литературы. И ты, начальник политотдела корпуса, уже сколько раз собирался обратиться в поарм с просьбой пополнить политической литературой полевые библиотеки соединений и частей. Собирался, но... Заела текучка? Это не оправдание. Сегодня же исправь свою недоработку!

Необходимая литература была заказана.

Спустя примерно месяц после этого памятного дня мне с группой политотдельцев пришлось уже работать в 267-й стрелковой дивизии. Здесь мы проверили, как идут дела по выполнению уже упоминавшейся выше директивы.

Сразу обмолвлюсь: от этой проверки мы многого и не ждали. Ведь шла сырая прибалтийская осень, люди порой даже не успевали вычерпывать воду из окопов. И провести [143] в этих условиях какое-либо крупное мероприятие стоило немалого труда, а зачастую и мужества.

Но, как мы сразу же убедились, фронтовики-партийцы довольно стойко переносили все эти тяготы и лишения, ни на час не забывая о своем долге. В дивизии, как только выдавалось хотя бы относительное затишье, проводились собрания, беседы, читались лекции, шел прием в ВКП(б) новых членов. Словом, партийная работа не затухала.

Основной нашей проверке были подвержены парторганизации двух стрелковых полков, а также деятельность политотдела соединения и партийной комиссии.

Да, к нашему удовлетворению, коммунисты 267-й стрелковой дивизии правильно поняли задачи, поставленные в директиве Главного политического управления РККА. Их обсуждению, например, было посвящено здесь 42 партийных собрания, на которых в прениях выступило более двухсот человек.

Был упорядочен и прием в партию, повышена требовательность как к вступающим в ряды ВКП(б), так и к рекомендующим их товарищам.

В октябре партийные организации дивизии приняли в свои ряды 154 человека. Из них членами ВКП(б) стали 49, а кандидатами в члены ВКП(б) – 105 товарищей. В ноябре высокого звания коммуниста удостоились еще 119 человек.

Следует сказать, что преимущество при вступлении в партию отдавалось здесь особо отличившимся в боях красноармейцам, сержантам и офицерам. Радовало и то, что большинство из принятых в члены и кандидатами в члены ВКП(б) были воинами ведущих по тому времени профессий – автоматчики, пулеметчики, артиллеристы, танкисты, саперы, связисты – словом, люди переднего края. Кстати, красноармейцы, сержанты и старшины составляли около 85 процентов из числа принятых в ВКП(б).

Вместе с тем мы не могли не обратить своего внимания и на то обстоятельство, что в ноябре по сравнению с предыдущим месяцем количество рассмотренных дел по приему в партию в дивизии заметно уменьшилось. Почему? Начали разбираться. И выяснили, что это дают о себе знать элементы некоторой перестраховки: как бы, дескать, не наделать в этом вопросе ошибок и не попасть в разряд не усвоивших требования директивы. [144]

По этому поводу, например, мы конкретно побеседовали с секретарем партийной организации одного из полков капитаном Майоровым. Поначалу он начал утверждать, что в подразделениях полка, мол, нет уже достаточной базы роста. Работники политотдела корпуса тут же опровергли это его утверждение. Ведь они уже изучили положение на местах и выяснили, что среди красноармейцев и сержантов имеется немало желающих стать коммунистами. Просто с ними никто по-настоящему не беседовал, а сами они, товарищи, как правило, скромные, стеснялись высказать это свое заветное желание.

Майоров же стоял на своем. И тогда политотдельцы начали приводить факты: в 1-й стрелковой роте есть пятеро таких воинов, во 2-й пульроте – семеро. Все они бойцы вполне заслуженные, ее раз отличавшиеся в боях. Вот, например, красноармеец Сердитов. Отважный пулеметчик, награжден орденом Отечественной войны II степени, медалью «За отвагу». Доблестно сражался здесь, в Прибалтике, уничтожил большое число вражеских солдат.

А вот и другая кандидатура – красноармеец Байсенов. На фронте с 1941 года. Дважды ранен, но, отлежавшись в госпитале, всякий раз возвращался в строй. Неоднократно заменял в бою раненого командира отделения и даже взвода. Грудь героя украшают орден Красной Звезды и медаль «За боевые заслуги».

Всего же в полку таких товарищей насчитывается 46 человек.

– Видно, и впрямь мы недоглядели своих лучших людей, – согласился наконец с нами капитан Майоров. И твердо пообещал: – Будем устранять недоработку!

Аналогичная ситуация вскрылась и в другом, 844-м стрелковом полку. Здесь только в 1-м батальоне было 17 ветеранов, вполне достойных носить высокое звание коммуниста, не говоря уж о молодых воинах – комсомольцах. Их в подразделении насчитывалось 87 человек. Чем не база роста для парторганизаций?

Да, полковым парторгам было над чем поработать. С нашей помощью они ещё раз убедились в том, что необходимо как можно лучше изучать людей, выявлять их достоинства, отмечать заслуги. А для этого нужно чаще бывать в низовых подразделениях, встречаться с бойцами и младшими командирами непосредственно в окопах, [145] знать их настроение, не упускать из поля зрения ни одного случая отваги и героизма. Это поможет более объективно рассматривать затем дела по приему в партию новых членов.

* * *

Вступление в ряды ВКП(б)... Это было незабываемым событием в жизни каждого фронтовика. Я не раз видел, с каким душевным волнением бойцы писали свои заявления, а затем шли на собрания, на которых эти заявления разбирались. И с какой радостью получали из рук начальников политорганов новенькие кандидатские карточки или партийные билеты!

Я видел, как они вкладывали потом эти дорогие для них книжечки в непромокаемые обложки, прятали во внутренние карманы гимнастерок, ближе к сердцу, чтобы бережно пронести их сквозь огонь войны. Пронести как самый заветный талисман, дающий людям глубокую идейную убежденность, безграничную любовь к советской Родине, вдохновляющий на ратные подвиги во имя победы над ненавистным врагом.

И еще. Фронтовики с большим уважением относились к тем бойцам, которые вступали в партию на полях сражений. В свою очередь и молодые коммунисты гордились этим уважением однополчан, делали все от них зависящее, чтобы быть достойными членами ВКП(б). Политорганы, как правило, не выпускали из поля зрения вступивших в партию бойцов и командиров, старались помочь молодым коммунистам в вопросах самообразования, вырабатывали в каждом из них высокие моральные качества. С этой целью почти во всех полках и дивизиях армии создавались кружки, в которых воины, недавно вступившие в кандидаты или члены партии, изучали вопросы текущей политики, «Краткий курс истории ВКП(б)», речи, доклады и приказы Верховного Главнокомандующего, другие важные документы.

Сейчас даже трудно представить себе, как в тяжелейшей фронтовой обстановке проходили занятия этого кружка. Но проходили. Шли беседы, диспуты. И люди, отключаясь от минометно-артиллерийского грохота переднего края, жадно впитывали в себя знания, обогащали свой духовный мир.

В частях все той же 267-й стрелковой дивизии действовало свыше сорока таких кружков, в которых занимались [146] 168 членов ВКП(б) и 238 кандидатов. Одним из них довольно успешно руководил уже знакомый нам капитан Майоров.

Мне довелось побывать на одном из занятий этого кружка. Проводилось оно в землянке, освещенной лишь тусклым светом, падающим из открытой настежь двери. В эту же дверь проникали отзвуки и артиллерийско-минометной стрельбы, пулеметных очередей. Передовая жила по своим законам.

Но бойцы, пришедшие на занятие, не обращали на это ни малейшего внимания. Они сосредоточенно рассаживались вдоль бревенчатых стен – кто на лавки, кто на сосновые кругляши, а некоторые прямо на полу, благо что настил из горбылей был достаточно чист и сух.

Всего собралось 14 человек.

– Тема сегодняшнего занятия, – объявил капитан Майоров, – требования, которые предъявляет партия к коммунистам армии и флота.

Основным докладчиком выступил сам руководитель кружка. Он подробно изложил слушателям ленинские положения о ведущей роли партии в создании и укреплении рабоче-крестьянской армии, о необходимости насаждения в ней железной дисциплины и революционного порядка, о поддержании высокого морального духа бойцов и командиров. Затем напомнил собравшимся о требованиях последних приказов и директив, рассказал, как выполняют воинский долг коммунисты полка.

Началось собеседование. На нем выступили 9 человек.

– Я свою партийную задачу понимаю так, – сказал, помнится, красноармеец Овчинников. – Все силы отдавать служению Родине, беспощадно бить врага, быть первым в бою...

Далее Овчинников рассказал, как коммунисты их роты помогают командиру поддерживать в подразделении крепкую воинскую дисциплину и порядок, мобилизуют личный состав на качественное выполнение всех его приказов и распоряжений.

О делах коммунистов в своих ротах, взводах и отделениях подробно поведали и другие выступавшие. Собеседование получилось живым, очень полезным.

Следует сказать, что политотдел корпуса в целом одобрил практику кружковых занятий с молодыми коммунистами. Эта форма идейно-политического воспитания в [147] условиях обороны казалась нам наиболее целесообразной. Вместе с тем, подводя итоги проверки, мы сочли необходимым высказать политаппарату 267-й стрелковой дивизии и целый ряд пожеланий. В частности, было рекомендовано улучшить работу с руководителями кружков. Ведь многие из них, как было подмечено, предоставлены самим себе, их почти не инструктируют, они не получают квалифицированной помощи со стороны политотдела соединения.

Наши пожелания дивизионные товарищи восприняли правильно: начали в срочном порядке устранять выявленные в их работе недочеты.

* * *

Не меньшее внимание политотдел корпуса уделял и работе с командирами, штабными партийными организациями. Ведь не секрет, что от компетентности офицеров штабов, их боевой зрелости, распорядительности, умения безошибочно принимать нужные решения, грамотно готовить документы и быстро доводить их содержание до исполнителей во многом зависит успех боя. Интересовал нас и такой вопрос – как взаимодействуют между собой командир, штаб, заместитель командира по политчасти, насколько правильно складываются их отношения и как они влияют на общее состояние дел в части.

Однажды – было это еще в период наступательных боев – мой помощник по комсомольской работе майор М. Русов доложил, что побывал в одном из батальонов 943-го стрелкового полка и встретил там заместителя командира полка по политчасти.

– Ну так что же тут плохого? – сказал я. – Замполит полка в батальоне – это же хорошо. Мы ведь как рат и призываем руководящих товарищей быть ближе к подразделениям переднего края, помогать их командирам и секретарям парторганизаций на месте.

– Хорошо, да не очень, – покачал головой Русов. – Как я выяснил, командир полка подполковник Кузнецов вообще прикрепил своего замполита к этому батальону. И тот уже несколько дней безвылазно находится там, хотя крайней необходимости в этом нет. Обстановка на участке батальона довольно благополучная, а вот другим подразделениям приходится труднее. Замполит, естественно, рвется туда, но Кузнецов его осаживает: действуй, дескать, согласно моим указаниям. [148]

Доклад майора Русова, помнится, насторожил меня. Я решил при первом же удобном случае присмотреться, как Кузнецов вообще руководит своими заместителями. И вскоре выяснил, что этот боевой и совсем даже неплохой командир вместе с тем не очень-то вникает в партийно-политическое обеспечение подчиненных ему подразделений. Случалось, что замполит получал от него примерно такие указания:

– Ты, конечно, комиссар, действуй, проводи свои беседы. Но только в меру, не слишком-то занимай людей, им воевать надо...

То возьмет да и отошлет своего заместителя по политчасти в какой-нибудь батальон. Как в том случае, о котором доложил мне Русов. И предлог подберет вроде бы благой – контролировать и помогать. А впечатление такое, будто отделывается от «лишнего» человека на КП.

Подобное наблюдалось и в некоторых других полках.

Все это нас конечно же взволновало. Нужно было принимать срочные меры. Но как построить свою работу? Посоветовавшись, решили вести ее в двух направлениях: с командирами – с одной стороны, с их заместителями по политчасти – с другой.

В первую очередь, разумеется, взялись за замполитов. Постарались внушить им, что они не обычные заместители, а представители партии, на них возлагается особая ответственность за политическое воспитание бойцов и командиров, за поддержание высокой боеготовности частей и подразделений. Это-то и определяет их роль и место в звене полкового руководства. Поэтому, всемерно укрепляя единоначалие, они обязаны активнее вовлекать в политическую работу и командиров, проявлять в этом деле настойчивость и необходимый такт. И очень плохо, если политработник не может утвердить себя в коллективе, скатывается на путь выполнения лишь мелких, побочных поручений. Ведь тем самым он не только снижает свою значимость как представителя партии, но и ослабляет помощь командиру в воспитании подчиненных.

Большую работу политотдел корпуса провел и с командирами частей. Поскольку все они были коммунистами, нам совсем нетрудно было проследить их участие в жизни парторганизаций, определить, насколько активно они способствуют ходу партийно-политической работы. Увы, не все командиры оказались в этом вопросе на [149] должной высоте. Кое-кто из них политическое воспитание подчиненных полностью возложил на плечи своих замполитов: они, мол, специально обучены этому делу, вот пусть и выполняют его.

И понять их в какой-то мере было можно. Ведь шли бои, перед командирами вставали крайне сложные задачи. Многие из них сутками не знали отдыха. То организовывали отражение вражеских атак, то снаряжали поисковые группы – да мало ли хлопот и забот доставляла война!

И все же партийную работу командир тоже не должен забывать. Именно об этом пошел большой разговор на совещании командного состава частей корпуса, созванном вскоре по инициативе политотдела. Мы разобрали на нем все упущения в ходе партийно-политической работы, допускаемые в частях, которыми командовали полковник Крысов, подполковники Кузнецов и Кравец, выслушали и передовых командиров, которые поделились с участниками совещания положительным опытом.

Особенно запомнилось мне выступление командира артиллерийского полка подполковника Басова.

– Заместитель по политической части – правая рука командира, – сказал он. – Все, что делается в полку, должно идти при его непосредственном участии, наполняться партийным содержанием. Готовится, к примеру, бой. Командир отдает приказ, ставит перед каждым офицером конкретную задачу. Кажется, все ясно, действия подчиненных расписаны до мелочей. Дай только сигнал, и огромная масса людей придет в движение, подобно хорошо отлаженному часовому механизму. Правильно, придет в движение. Но если заранее провести с этими людьми еще и целенаправленную партийно-политическую работу, глубоко разъяснить им суть и смысл боя, они будут сражаться еще лучше, настойчивее. Ведь идейно закаленный боец – потенциальный герой. Понимая это, мы в своей части уделяем большое внимание партийным и комсомольским организациям, нацеливаем командиров на то, чтобы они всегда и во всем опирались на помощь активистов. Поэтому-то в полку и крепкая воинская дисциплина, бойцы не знают в бою страха...

С интересными докладами выступили на совещании и подполковники Серин, Меркулов. Итог же подвел комкор генерал-лейтенант Миссан. Он призвал командиров [150] полков видеть в своих заместителях по политической части первых и надежных помощников, умело использовать их опыт и знания, помнить, что замполит – это полпред партии.

Впоследствии, бывая в полках, политотдельцы помогали их командирам вырабатывать правильный стиль руководства политическим воспитанием личного состава, следили за тем, чтобы те не обходили своих замполитов, проявляли высокую партийность в общих делах.

* * *

Как уже говорилось выше, переход к обороне позволил нам со всей тщательностью проверить состояние дел и в штабных парторганизациях частей и соединений. Сделано это было далеко не случайно. Ведь штабные парторганизации, не побоюсь этого слова, являются едва ли не головными ячейками во всей партийной сети, задают тон в работе парторганизаций подчиненных им подразделений.

Что же выявилось при проверке? Уделяя неослабное внимание парторганизациям частей и подразделений переднего края, мы, мягко выражаясь, проглядели то, что делалось у нас почти под боком, в штабных организациях. Думалось, здесь люди опытные, всесторонне подготовленные, не подведут. А на деле... Предельно загруженные организационной работой, коммунисты штабов порой забывали о своих партийных обязанностях. Парторги не всегда регулярно проводили собрания, почти не обсуждали насущных вопросов в деятельности штабов.

Наиболее глубокую проверку мы провели в 53-й гвардейской стрелковой дивизии. Взяли здесь штабные парторганизации 159-го и 161-го стрелковых полков. Но вначале, естественно, рассмотрели работу парторганизации управления и штаба дивизии. И что же выяснилось? Парторганизация насчитывала в своих рядах 176 членов и 17 кандидатов в члены ВКП(б). Партийный стаж коммунистов распределялся так: вступивших в партию в 1918–1920 годах – 3 человека; в 1921–1925 годах – 3 человека; в 1925–1930 годах – 9; в 1930–1935 годах – 14; в 1935–1940 годах – 20 и в 1941–1944 годах – 113 человек. Для чего я привел эти данные? Да для того, чтобы современный читатель получил достаточно полное представление о составе, можно сказать, типичной дивизионной штабной партийной организации. [151]

Да, данные говорят о том, что подавляющее большинство в ней составляли молодые коммунисты, вступившие в партию уже в период войны. И они, естественно, требовали к себе тоже повышенного внимания. Мы же, работники покора, как уже говорилось, упустили это из виду.

А вот теперь нужно было срочно исправлять создавшееся положение. И мы исправляли.

Дальнейшая проверка выявила, что бюро парторганизации управления и штаба дивизии заседало нерегулярно, на нем почти совсем не обсуждались вопросы, связанные с улучшением работы штаба. В течение нескольких месяцев, например, здесь был заслушан лишь один коммунист – заместитель командира дивизии по тылу, да и то по вопросу о материально-бытовом обеспечении личного состава.

Листая протокол этого заслушивания, можно было убедиться, что проходило оно без должной подготовки, наспех, задачи парторганизации по оказанию помощи службе тыла не были определены. Все завершилось таким непонятным решением: «Партийному бюро составить, резолюцию, исходя из доклада тов. Нестеренко и выступлений членов бюро».

Очень туманное решение. И ни к чему не обязывающее.

Не лучше обстояло дело и с партийными собраниями. За последние пять месяцев здесь прошло лишь одно с повесткой дня «Об идейно-политическом воспитании коммунистов». Но, как оказалось, решения этого собрания остались невыполненными. Активисты не смогли наладить учебу молодых коммунистов, хотя условия для этого были: дивизия некоторое время находилась во втором эшелоне, где конечно же гораздо проще было подготовить и провести семинар, организовать лекцию, политическую беседу.

Немало упущений вскрылось и в работе партийной организации штаба 161-го стрелкового полка. Она велась здесь тоже в большом отрыве от конкретных задач, решаемых частью. Кстати, парторг слабо знал требования наставления по полевой службе штабов и поэтому не мог четко планировать мероприятия, которые помогали бы работникам штаба полка в выполнении их функциональных обязанностей. [152]

Заканчивая работу в этой части, мы решили пригласить на беседу нескольких молодых коммунистов из комендантского взвода. Нам назвали красноармейцев Замятина и Рудмана. У них мы хотели узнать, как они расширяют свой политический кругозор, работают над собой.

И вот в нашу землянку вошли два бойца. При взгляде на них мы даже опешили. Сапоги у обоих грязные, обмундирование порванное, на лицах – трехдневная щетина...

– Что же, – спрашиваем, – у вас за вид, друзья хорошие? Вы же коммунисты, пример для остальных!

– А мы, товарищ полковник, – отвечают, – не. в театре, в окопах же и так сойдет...

И сразу стало ясно, что в комендантском взводе воспитательная работа с молодыми коммунистами почти не ведется.

– Проходили ли у вас занятия кружка? – спросили мы уже парторга капитана Соловьева.

– Одно прошло, – замялся тот. Но, видимо, решив быть до конца честным, добавил: – Да и то с грехом пополам. Руководитель плохо подготовился. Приняли меры...

Да, надо принимать меры и нам. С таким положением дел мириться нельзя.

Еще раз хочу подчеркнуть, что мы, работники политотдела корпуса, большую часть вины эа создавшееся положение в штабных парторганизациях относили на свой счет и со всей самокритичностью признали, что допустили недосмотр, вовремя не подправили дело, не помогли. Кстати, высказали все это не в своем узком кругу, а на совещании офицеров политотдела и штаба 53-й гвардейской стрелковой дивизии, на котором подводили итоги проверки. И без раскачки начали помогать парторгам штабных парторганизаций. Вместе с ними заново пересмотрели и откорректировали планы работы, наметили мероприятия, соответствующие задачам дня. Затем представители покора провели семинар с партийными активистами штабов, на котором досконально разобрали все выявленные при проверке недостатки, указали на причины их возникновения.

Перед участниками семинара попросили выступить передового парторга Саркисова, который поделился с товарищами опытом своей работы. А ему было о чем рассказать. Возглавляемая этим энергичным офицером партийная организация зарекомендовала себя очень деятельной. [153] Здесь регулярно проводились собрания, на них обсуждались актуальные вопросы работы штаба, шла планомерная учеба молодых коммунистов.

В частности, Саркисов рассказал, как проходил у них разбор действий коммунистов штаба за период летних наступательных боев. На нем со всей принципиальностью было вскрыто, кто из них наиболее успешно сработал на своем участке, внес достойный вклад в успех того или иного боя. Это офицеры Кусницын, Сербин, Манеев, Новожилов и многие другие. Подчеркивалось, что эти коммунисты твердо знают свои обязанности, все порученные им документы отрабатывают грамотно и оперативно.

Парторг Саркисов подробно рассказал и о том, как организовывались у них собеседования, как ему удавалось заполучать в политотделе дивизии лекторов для выступлений перед офицерами части, как находил он время для регулярного проведения партсобраний, для занятий с молодыми коммунистами, для многих других нужных и важных дел.

Никаких особых открытий Саркисов конечно же не сделал. Главный секрет его успеха заключался в том, что он работал, не ожидая подсказки, действовал с энергией неутомимого и настойчивого человека и добивался выполнения намеченного. Ибо дорожил доверием товарищей-коммунистов, избравших его своим партийным вожаком.

* * *

Большую роль в постановке партийной работы в подразделениях играли старшие инструкторы политотделов дивизий по оргпартработе. Их задачи были четко определены соответствующей директивой Главного политического управления РККА, в которой предписывалось, что старшие инструкторы должны заниматься «руководством партийно-организационной работой в частях и соединениях», оказывать «помощь партийным организациям в выращивании и воспитании партийного актива», обучать «показом на месте практике партийной работы парторгов рот, батальонов и полков».

Обратите внимание на слова «обучать показом на месте». В них выражено то главное, ради чего эта категория политработников и находилась в штатах политорганов.

Да, шла война, парторги в боевых условиях довольно [154] часто выбывали из строя, и их место занимали другие, подчас молодые активисты. Это были отважные, беспредельно преданные партии и Родине воины. Но, как правило, совершенно незнакомые с кругом своих новых обязанностей. Становясь парторгами, они почти всегда задавали один и тот же вопрос:

– А с чего нам начинать? Что делать?

Как бить врага, они знали. И кому угодно могли преподать урок отваги и мужества. Умели увлечь личным примером бойцов. Но когда им говорили, что нужно воспитывать не только примером, но и страстным, проникновенным словом, они сразу же впадали в смущение: чего, мол, здесь рассуждать, надо просто бить ненавистного врага – и все тут.

Вот здесь-то и брались за дело старшие инструкторы по оргпартработе. Они терпеливо учили парторгов умению общаться с людьми, влиять на их чувства, настроения, поддерживать на высоком уровне их боевой дух, заранее готовить к ратному подвигу.

А это ой какое сложное дело! Ведь парторги не походили один на другого ни по характеру, ни по уровню подготовки, ни по опыту. К каждому требовался особый, индивидуальный подход. Все это учитывали старшие инструкторы. И делали все от них зависящее, чтобы помочь своим подопечным успешно решать все задачи, которые ставила перед ними суровая фронтовая действительность.

Передо мной выписка из плана работы старшего инструктора по оргпартработе политотдела 267-й стрелковой дивизии. Какие вопросы он поднимал перед парторгами частей и подразделений соединения, когда учил их нелегкому искусству убеждать словом и делом? Читаю темы семинаров: «ВКП(б) – вождь и организатор побед Красной Армии», «Партийное собрание – школа большевистского воспитания», «Оформление и хранение партийных документов»...