Текст книги "Резидент. Стадия 1-3 (СИ)"

Автор книги: Иван Сапрыкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

СТАДИЯ ДВА. 2.1

Всё прошло гладко. Регистрация, осмотры, экспертиза, проверки… Мой пассворд не вызвал подозрения, впрочем, и я тоже: охрана и полицейские не обращали на меня внимания больше, чем того требовали их правила. Прошёл я все процедуры быстро и без лишних вопросов.

И вот наконец настал долгожданный момент – такой волнительный и в чём-то даже страшный. Я сидел на своём месте; двухместная герметичная капсула удобна; в ней даже уютно!

Помню, как меня перевозили по этапу на Элийскую тюрягу – в том звездолёте капсулы были не чета этим: естественно, звездолёт был тюремным, и в капсулах перевозили лишь осуждённых. А зачем будущим зэкам комфорт?! Зэк – отброс общества, недочеловек; так считают восемьдесят процентов населения галактики; и никто даже не удосужится хоть немного вникнуть в суть, проявить хоть каплю сочувствия, разобраться, действительно ли виновен тот, кого считают отбросом. «Зэк», считают они – клеймо, выжженное на ауре, отпечатанное в самой душе. А сколько по-настоящему хороших, справедливых и честных людей мне довелось повстречать там! И никто не знает об этом. Конечно, и дерьма там много, на то это и тюрьма! Но и в ней можно повстречать друга – настоящего друга! – который никогда тебя не предаст, всегда поможет и проявит участие! И мне кажется, на свободе встретить такого человека значительно сложнее. Беда сближает. Особенно, общая беда, когда все в одном котле. Именно так проявляются настоящие качества в человеке; если он друг там, то он Друг, а если недруг, то Недруг, и третьего не дано.

Внезапно открылся небольшой отсек, из стены высунулся стакан с красноватой жидкостью, а гнусавый электронный «мужик» промычал о том, что этот коктейль необходимо обязательно выпить, мол, он нейтрализует последствия от перегрузок гиперпрыжка.

Ну что ж, надо так надо. И я выпил. Мерзкая жижа. Никогда она мне не нравилась – сначала вроде безвкусная, но потом по горлу идёт приторная кислота, а в нос ударяет ржавчина вперемешку с гнилью. Фу! Но я вытерпел этот ритуал.

Учёные доказали, что без этой жижи (не с первого путешествия, конечно) человеческий организм при гиперпрыжке начинает терять электроны. Это чем-то похоже на то, если пролететь очень близко от магнетара – эта разновидность нейтронной звезды высасывает электроны из всего организма, после чего человек превращается в желеобразный, омертвевший, бесчувственный овощ. Но это происходит потом. Разок можно «прокатиться» без глотания этой жижи, но в этом случае, во время гиперпрыжка с мозгом человека начинают происходить всякие необъяснимые вещи: мозг начинает работать в каком-то другом режиме, выкидывая такие фортели, которые потом объяснить невозможно. Игра разума доводит человека до полнейшего экстаза, вводит в состояние особого транса, и человеку кажется, что он находится в каком-то сюрреалистическом, сказочном мире; человек не осознает действительность, и длится это от одного, до нескольких дней, после чего, мозг всё-таки приходит в себя и распознаёт реальность.

И, что самое интересное, эта игра мозга приводит к зависимости, как самый настоящий наркотик. Уже более сотни лет власти борются с таким «наркоманами», которые уже жить не могут без межзвёздных перелётов. Для них это наркотик. Их даже называют гипернаркоманами. Они тратят все свои деньги на билет, садятся в межзвёздный лайнер только лишь для того, чтобы в очередной раз погрузиться в иной мир, в противном случае очень быстро приходит ломка. Гипернаркоманам нужна новая доза – ещё один перелёт. За это они готовы отдать всё!

Власти отслеживают таких людей, ловят, но то и дело появляются всё новые и новые. И эти люди, опустившиеся уже на самое дно, непременно становятся преступниками, ведь гиперперелёты – удовольствие не из дешёвых, и не у каждого есть средства на регулярные «прыжки». Гипернаркоманы становятся лёгкой добычей для мафии или каких-нибудь преступных банд. Эти подпольные организации заставляют гипернаркоманов выполнять «грязную» работу, а платой, конечно же, служит очередной гиперперелёт, без употребления той самой жижи.

Они все обречены; ни один гипернаркоман не продержался более трёх лет. Все они умирают, а их трупы похожи на выжатые лимоны. Страшное зрелище.

До отлёта – двенадцать минут.

Неужели мне удалось уйти?

Открылась дверь капсулы. Внутрь заскочил раскрасневшийся мужчина. Пот градом катился по его морщинистому лицу. Он плюхнулся в кресло напротив, растянул свои усы в широкой улыбке, шумно выдохнул и, посмотрев на меня, весело сказал:

– О, Создатель! Я всё-таки успел! Думал опоздаю! Доброе утро, господин. Тоже решили перепрыгнуть несколько световых лет? Меня зовут Кларке Вислу. А вас?

– Яви, – простенько представился я.

Мужчина сказал «господин». Значит, он издалека. Галактика поделена на сферы влияния. В наших «широтах» слова «господин» нет; у нас говорят «вюр». Далеко же он забрался! Интересно, что же он делал тут, на нашем «полушарии»?

– Очень приятно познакомиться, – продолжил он, поудобнее устраиваясь в кресле. Он всё ещё громко дышал; очевидно пробежал только что не менее двух-трёх километров, а для его довольно-таки грузной комплекции и немолодого возраста такая дистанция весьма затруднительна.

Тут же возле его носа выполз из стенки стакан с «жижей».

– Тьфу! – воскликнул он. – Какая же дрянь этот напиток!

Я с хитрецой прищурился на него:

– Хотите полететь без него?

– Что вы, что вы! Я не из этих! – Он залпом осушил стакан; скривился, подышал ртом, помотал головой, вытер усы и, слегка кашлянув, сказал: – Я вообще не люблю гиперперелёты. После них у меня мигрень.

– Я так понимаю, вы часто летаете? – предположил я.

– Приходиться, – вздохнул он и развёл руками. – Работа!

– А если не секрет…

– О! Я дипломат, – перебил он меня. – Но вы не думайте! У меня нет слишком весомого портфеля. Я больше посыльный, чем настоящий дипломат. Посылают меня, посылают! Все, кому не лень! – Тут он громко рассмеялся, потом ойкнул, смутился и тихо сказал: – Извините, господин Яви. Дурная привычка громко хохотать. Вечно начинаю орать там, где неприлично… Ну, вы понимаете.

– Я думаю, ничего страшного, мы в герметичной капсуле, так что… А с вами разве нет помощника? – Я задал такой вопрос, потому что знал, что дипломаты обычно путешествуют парами.

– Помощника? – удивился он. – Нет, конечно. Я ведь из низших. Ранг маленький. Какой мне помощник? Я сам вроде помощника. А лечу сейчас совершенно пустым. То есть, я хотел сказать, что обычно наши везут с собой что-нибудь… ну, там… документы какие-то или информацию. Сейчас пустой рейс, так сказать. Просто возвращаюсь домой. Всю работу я уже сделал, дела передал напарнику, который остался пока что тут, а у меня впереди самое прекрасное время!

– Какое? – с улыбкой спросил я. Этот мужчина весь просто сиял; от него исходила сама доброта; и на его добродушном лице постоянно играла добрейшая улыбка, которая непременно действовала на окружающих заразительно, и я не стал исключением.

– О! Когда я вернусь домой, уйду в отпуск! Полтора месяца свободы! Представляете! Дождался наконец! Два стандартных года мотаюсь, как белка в колесе. Неужели я, бедный, не заслужил отдыха!

Он снова засмеялся, на этот раз гораздо тише.

– Полетите куда-нибудь?

– Нет, – твёрдо ответил он. – И не подумаю. Осточертели мне все эти полёты! Знаете, я ведь живу у моря, можно сказать. До побережья всего-то каких-нибудь тридцать минут езды. Уже забронировал крохотный домик почти у самой воды. Эх! Солёный воздух! Яркое солнце! По утрам свежесть! Крупный песок хрустит под босыми ногами! Что ещё нужно? И волны! Обожаю волны, знаете ли. Самый приятный звук во всей вселенной. Вы любите волны?

Я пожал плечами:

– Давно их не видел.

– О! А я очень люблю!

После этих слов он начал рыться в сумке, что стояла у его ног. Из этой небольшой сумочки, что называется во время полёта ручной кладью, он достал небольшой пластиковый контейнер, раскрыл его и вытащил бутерброд.

– Хотите? – предложил он. – У меня их несколько. Я, знаете ли, всё время в полёты беру с собой еду. Привычка такая. Не могу! Как только сяду в это надоевшее кресло, так сразу желудок сводит. Просто наваждение какое-то! Инстинкт! Хотите?

Он протянул мне бутерброд.

– Нет, спасибо, я не голоден.

– Берите, берите! Не стесняйтесь. У меня ещё одна коробочка с едой есть!

– С вашего позволения, я откажусь, – сказал я. – Просто у меня другой инстинкт: как только сажусь в это кресло, желудок не принимает ничего. Особенно после этого гадкого напитка, которым тут потчуют.

– О-о! Как я вас понимаю. Самому надоела эта гадость. А что делать! Надо её пить, иначе, как говорят, от гиперперелёта можно сойти с ума. Я имею в виду, если не выпить и полететь. Ну, вы поняли!

– Понял, – улыбаясь, кивнул я.

– Точно не хотите бутерброд?

– Точно.

– А я, пожалуй, поем.

– Приятного аппетита.

– Благодарю, – проговорил мужчина, откусив хороший кусок.

Он тщательно пережёвывал и некоторое время молчал.

Сообщение капитана лайнера ненадолго прервало его завтрак; он посмотрел по сторонам и одобрительно кивнул. «Стартовали, наконец-то», – сказал он с набитым ртом.

Лайнер едва дрогнул из-за того, что мы преодолели звуковой барьер и наверняка уже находимся на границе с космосом. Через десять минут лайнер начнёт набирать скорость, отойдёт на безопасное расстояние от планеты, ляжет на курс и направится к расчётной точке, где заранее была уже создана кинетическая сингулярность, которая в свою очередь выведет лайнер в гиперпространство.

Мой попутчик доел бутерброд, достал салфетку, вытер руки и посмотрел на меня.

– Никак не могу понять сколько вам лет, – наконец сказал он.

– А что?

– Да нет, ничего! – взмахнув руками, сказал он. – Просто, у вас такая внешность… Я имею в виду… э-э-э… ну, как вам сказать… У меня есть поразительная способность определять воздаст людей. Все мои знакомые поражаются тому, насколько точно я угадываю возраст любого человека. А вот вы… даже не знаю… Вам тридцать пять? Сорок?.. – И тут он всплеснул руками. – А-а! Кажется, я понял! Омоложение! Я угадал? Значит, у вас есть средства на такую процедуру. О! Простите меня, господин Яви! Я ни в коем случае не считаю ваши деньги! Ещё раз прошу прощения. Не обращайте на меня внимания. Ещё одна плохая привычка лезть в чужие дела.

– Да ничего страшного. Мой возраст не тайна. Мне сорок один.

– О! Стало быть, я всё ж таки угадал! А мне шестьдесят три. Старый уже стал. Пора на покой, знаете ли. Да… – продолжил он, роясь в сумке. – Все мы стареем, клонимся к земле, скукоживаемся, сжимаемся, трескаемся от морщин, как пересохшая земля на солнце. Жизнь уходит. Раньше я радовался каждому дню рождения, считал это праздником, а теперь, как-то, знаете ли, не до радости, что ли. Ведь каждый год приближает нас к неминуемому.

– Шестьдесят три – это ещё не старость, – успокаивающе проговорил я.

– Да! В душе я молод! С виду, конечно, такого не скажешь, но в душе!.. Я считаю… до сих пор считаю, что мне всё ещё тридцать. Вот так-то. И знаете? Уйду на пенсию, как говорится, осяду, позабуду все дела и… у меня есть маленькое хобби. Хотите узнать, какое?

– Если не секрет, расскажите.

– О! Да какой там секрет! По роду деятельности мне приходится много путешествовать. Конечно, мои полёты нельзя назвать туристическими. Если я прилетаю куда-нибудь, то вижу лишь офисы, коридоры, этажи и всякую такую чепуху. Так вот… о хобби. Из каждой поездки я привожу домой маленький сувенир. Их уже накопилось столько, что жена начинает ворчать. – Он захихикал. – Говорит, твои безделушки уже ставить некуда! Вот, что она говорит. А я всё везу и везу новые. И вот, господин Яви, когда я выйду на пенсию, то перееду в другой дом. Я его уже купил… Ну, прихоть у меня такая! Тем более, я, если признаться, могу себе это позволить… небольшую прихоть. И в этом домике у моря, у меня будет отдельная комнатка, с полками, где и будут стоять все мои сувениры. Они будут напоминать мне о моих похождениях! А знаете, что я прикупил на этой планете?

– Нет. – Чувствую, что с моего лица не сползает лёгкая улыбка; этот забавный мужичок покорил меня своей простотой и добродушием.

– Обыкновенный фонарик! Самый обыкновенный! Сейчас покажу. – Он снова полез в сумку и долго рылся. – О, Создатель! Куда же я его запихнул! Полчаса уже ищу! Неужели, потерял? А-а! Вот он. Глядите.

Он повернул ко мне маленький цилиндр.

– Совершенно простая вещь, знаете ли, – продолжал он, вертя фонарик в разные стороны, – а как светит! Просто загляденье! Сейчас включу… Вы не знаете, в лайнерах можно включать фонарики?

Я засмеялся:

– Думаю, ничего плохого от этого не будет.

И он его включил. В потолок ударил крохотный лучик света. Яркий круг бегал туда-сюда по потолку, а мой попутчик всё вертел и вертел фонарик в руках, да так завертел, что ненароком свет попал мне в глаза. От неожиданности пришлось зажмуриться, и тут же я услышал, как затараторил вюр Кларке:

– Ой! Господин Яви! Какой же я неловкий! Простите меня, ради Создателя! Я-то знаю, какой он яркий! Ради Создателя, простите! Не нарочно я!

– Ничего… ничего страшного…

Я тёр глаза и чувствовал невыносимый зуд, который с каждой секундой становился всё сильнее; ещё спустя несколько секунд, во время которых Кларке Вислу не прекращал извиняться, внутри головы возникло такое ощущение, как будто бы по всем моим извилинам ползают тонкие черви, которые копошатся и копошатся, всё лезут и ползают внутри черепа, а ещё через несколько секунд голова загудела от сильного перенапряжения, словно бы сквозь мозг пропустили электрический ток.

И только где-то вдали всё ещё слышался тонкий голосок моего попутчика: «… извините, господин Яви… какой же я неловкий…». И в этот момент всё стало на свои места – всё понятно: меня всё-таки достали, этот мужичок никакой не дипломат, а его маленькое безобидное «хобби» пригвоздило меня к месту так, что теперь уже сбежать не удастся.

Этот его чёртов «фонарик» – ни что иное, как мощный транквилизатор, действующий на мозг посредствам света определённой волны и особого состава.

Свет тоже может быть разным и нести в себе что угодно.

Вот я и попался!.. Угораздило же! Да… этот престарелый мужичишка отличный профессионал! И он меня всё-таки достал! Он сделал то, что не смогли сделать даже прославленные ниндзя! Он обезоружил меня своим добродушием, заставил забыть об опасности, используя свою простоту; отвлёк меня, предлагая эти бутерброды, непрерывно тараторя о чём угодно… И в итоге, я корчусь и чувствую, как сознание уплывает всё дальше и дальше.

Попался… Попался, черти бы его побрали! Всё-таки меня сделали!

Едва сдерживая рвотные позывы, выдавил из себя фразу:

– Х… хорош-шая работа… гос-по-дин Кларке… Вы отличный профес.. профес-с… про…

Издалека послышался знакомый голос:

– Не утруждайте себя, вюр Йаови, этим вы сделаете себе только хуже. Если не будете сопротивляться, вскоре спокойно уснёте.

– Что… что вам от меня… нуж… нуж…

– О! Совершеннейший пустяк. Вы же не думали, что носите имя с внутренней приставкой просто так? Да! И не переживайте, с вами ничего плохого не случиться. Вы просто уснёте, а потом вас доставят куда нужно.

– Куда? – из последних сил задал я вопрос.

– Спокойного сна, вюр Йаови, спокойного сна. И приятных сновидений.

Это было последним, что донеслось до моих ушей.

Интерлюдия 2

Мужчина средних лет сидел в глубоком и удобном кресле. Глаза его были закрыты. Казалось, он спал, но движение зрачков чётко угадывалось под веками.

Короткие светлые волосы были слегка взъерошены. Его руки покоились на подлокотниках и лишь иногда ладони сжимались в кулаки.

Было тепло. Лёгкая футболка обтягивала проступающие мышцы на руках и груди. Рот слегка приоткрыт.

Нет, он всё же не спал.

Он управлял кораблём. Полное слияние с системой и искусственным интеллектом. Управление осуществлялось мысленно. Вся жизнь для этого человека в данный момент происходила где-то в ином измерении, откуда он мог наблюдать окружающее пространство.

Корабль шёл со скоростью 67% от световой. Вскоре должен был открыться пространственно-временной прокол, и мужчина ждал этого момента, любуясь сложнейшей геометрической фигурой, которая строилась у него на глазах. Эту область пространства можно было увидеть лишь находясь в особом состоянии сознания, где существовали иные законы физики, где время теряло свою значимость и прекращало быть одним из измерений.

Ему нравилось управлять своим кораблём. Он любил путешествовать один. На корабле кроме него никого не было, да и корабль не был особенно большим. Он скорее походил на прогулочную яхту, рассчитанную самое большее на пятьдесят человек.

Сознание капитана полностью слилось с кораблём, став единым целым с искусственной душой машины. Оба мозга работали, как единый механизм. Не было недосказанности, неопределённости. Всё шло максимально чётко. Каждое движение мысли человека моментально отображалось на действии корабля.

Он любил свой корабль. Наверное, это был единственный корабль в галактике настолько приближённый и очеловеченный, что иные люди просто не могли поверить в одухотворённость этой машины и не верили также в полное слияние человека с искусственным интеллектом.

И он смеялся над такими неверующими. Ему было смешно. И всё равно. Всё равно, что там о нём говорят. Одиночка? Человек со странностями? Интроверт? Пусть! Главное – это свобода, бесконечность и тайна, сокрытая в глубинах космоса.

Корабль не спешил. Спешить было некуда. Пространственно-временной прокол был давно уже открыт, гипермаркеры, нужные для достижения определённой точки выхода, были давно просчитаны и стабилизированы; сейчас они красными точками светились внутри объёмной голографической карты, что повисла над панелью управления. Но карта была не нужна. Вся информация была в мозге капитана корабля.

Ему не нужно было смотреть, чтобы видеть.

Он чувствовал все процессы корабля и все процессы, происходящие снаружи, за бортом.

Мужчина мысленно увеличил скорость. Уже скоро. Гипер ждёт – он обнимет весь корабль, растворит в себе. А затем уничтожит пространство, время и гравитацию, уничтожит все физические законы и мгновенно перенесёт корабль за сотню световых лет от этого места.

Скорость 73.5% от световой.

74.7%...

Она нарастала с каждой секундой.

Там впереди космос постепенно светлел, звёзды превращались в размытые точки, покрываясь белёсым ореолом.

Скорость всё нарастала.

75.3%

Позади корабля космическая бездна всё больше темнела, и мрак сгущался, превращаясь в непроглядную бесконечную бездну. Фотоны света всё чаще оставались позади, словно отставая от корабля, что и давало такой эффект безграничной пустоты, царящей позади.

Но впереди всё сияло, и свет всё больше распространялся, становясь всё ярче, размытее. Точки звёзд превращались в тонкие линии.

83.9%

Пора!

Корабль исчез…

…и появился уже в другом пространстве, преодолев расстояние в сто сорок восемь световых лет.

Он нёсся, растягивая пространство впереди себя для почти моментального торможения.

Скорость из релятивистской очень быстро превратилась в обычную и составила восемьдесят тысяч километров в час.

Корабль продолжал тормозить.

Мужчина всё ещё сидел в кресле с закрытыми глазами. Но вдруг какая-то тень прошла по его лицу.

Он скривился от боли.

Его глаза открылись и в них был ужас.

Он буквально врос в своё кресло, его вдавила туда невероятная сила гравитации. Из носа брызнула кровь, рот покрылся кровавой пеной.

Корабль взвыл, словно всю эту боль пропустил сквозь себя.

Слияние распалось.

Мужчина вывалился из кресла и машинально пополз по полу. Изо рта тянулась вязкая нитка кровавой слюны.

Он полз из последних сил, сам не зная, куда и зачем.

Наконец он упал, врезавшись лбом в блестящий пол.

Но он не умер. Его губы что-то шептали, его руки двигались в бесплодной попытке сдвинуть тело с места. Он всё ещё пытался ползти.

И он не мог видеть, что сейчас происходило за бортом. Связь с кораблём испарилась, поэтому корабль, как ни пытался, не мог передать капитану информацию, да и сам корабль впал в ступор.

Их сковали невидимые цепи поля.

Это была ловушка, искусно расставленная и тщательно рассчитанная. Гипермаркеры были перехвачены ещё до вхождения в гипер. И объект был пойман. Капитан был нейтрализован.

А рядом с теперь уже практически мёртвым кораблём кружили два небольших корвета, которые постепенно притягивали к себе почти безжизненный остов.

Небольшой герметичный мостик, полый внутри и похожий на изгибающуюся трубу, протянулся от одного из корветов к кораблю. Внутри него кто-то двигался, и уже через минуту около бесчувственного капитана собрались трое человек.

Один из них – высокий и стройный – с каким-то сожалением смотрел на мужчину, что лежал у его ног. Но во взгляде помимо сожаления угадывалось торжество. Победа.

Высокий человек едва заметно улыбнулся.

– В кресло его, – сказал он.

Два подчинённых подняли тело и усадили на место.

Начальник медленно подошёл к капитану, склонился и посмотрел в полузакрытые глаза.

– Вот мы и встретились… граф. Я знаю, вы меня слышите. Но, поверьте, ваше упорство приведёт лишь к смерти. К вашей смерти. Я предлагал вам по-хорошему, вы не захотели. Ну что ж… Вы же знаете, насколько глубоки амбиции нашего хозяина, не так ли? Молчите? Но ничего. Вскоре вы заговорите. И все ваши тайны станут нашими.

Мужчина словно бы немного ожил. Его глаза приоткрылись, а изо рта выплеснулась кровь. Он тяжело дышал, в груди свистело, было видно, как он пытается сфокусировать зрение, но получалось плохо.

– Вы ошиблись граф, – заговорил начальник, в то время как подчинённые копошились вокруг тела и производили какие-то манипуляции с его головой.

– Да, я ошибся, – прохрипел капитан. – И это поставит точку.

– Нет. С этого только всё начнётся.

Мужчина попытался улыбнуться, но его улыбка скорее была похожа на гримасу, переполненную ужасом. Он попытался вывернуться из лап двух работников, которые что-то делали с его головой, но мышцы слишком ослабли.

– Вы… вы… – Мужчина задыхался.

– Не утруждайтесь. Вскоре вы сможете говорить. Но говорить будете совсем иначе. Для этого вам не нужны будут голосовые связки.

– Вы не достигнете… никогда не достигнете…

– Достигнем. Вот увидите.

– Нет. Я не позволю.

– Но вы уже позволили! – улыбнулся высокий человек. – Вы у нас в руках.

– Это ничего не зна.. не значит, – еле слышно выдавил капитан.

– Опять вы ошибаетесь… – ответил было начальник, но тут его вдруг словно ударило током. Он вскрикнул. – Нет! Не может быть! Только не это! – Он обернулся к подчинённым. – Живо! Транквилизатор! Блокаду срочно! Не дайте ему уйти в стазис! Чёрт!

Подчинённые бросились исполнять приказание, но очевидно было уже поздно. Лицо капитана вдруг стало мертвенно бледным. Его тело напряглось и стало недвижимым.

– Чёрт! Нет! Нет же!

Высокий человек со всей силы пнул кресло капитана ногой и бросился к панели управления. Он колотил по ней руками в бессильной злобе, разнося экраны, превращая их в паутину трещин.

Но он успокоился. Повернулся. Его сжатые тонкие губы едва угадывались на лице. Глаза, словно две бездонные пропасти, сконцентрировались на недвижимом капитане. Пальцы высокого человека чуть дрожали, а дыхание постепенно приходило в норму.

Подчинённые стояли на вытяжку около кресла.

Высокий человек с усилием проглотил тяжёлый комок и хриплым голосом сказал, обращаясь к подчинённым:

– Корабль на буксир. Капитана к нам на борт, в капсулу. Он жив. Его надо попытаться вывести из стазиса. Примите все соответствующие меры. И как можно скорее! – последнюю фразу он почти выкрикнул.

Подчинённые замельтешили вокруг кресла и уже через несколько секунд капитан был уложен на носилки и отправлен по той самой трубе на борт одного из корветов.

В рубке высокий человек остался один.

Он глубоко вздохнул и опустил голову.

– Чёртов ублюдок… Сволочь. Тварь. Не может быть… он меня перехитрил. – Он ещё раз глубоко вздохнул. – Ну, ладно, посмотрим…

И он покинул корабль, вернувшись в свой корвет.