Текст книги "Иная реальность"

Автор книги: Иван Катавасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

   – Что касается данной человеческой особи, то никакой модуляции электромагнитного излучения ее головного мозга не было – ни один из аналоговых параметров не претерпел изменений. По крайней мере, я ничего не модулировала и не отметила аналогичной активности.

   Вирта недоумевала, Кирилл – тоже. На всякий пожарный он в другой раз попробовал, как функционирует электронный замок на двери: и контактно и бесконтактно все отпирается нормально.

   Откуда тогда у ментов такое продвинутое железо, что даже Вирту достало? Или это гебистские ручки поработали? А им это зачем? Ладно, доложу Мефодию, а там посмотрим.

   Пока же можно выпить и закусить, отметив превращение Кирилла Дербанова в богатого человека, изволящего обитать в этом мире и в этом городе. И Кирилл пошел разгружать солидные пакеты со спиртным и расписные свертки с дорогой снедью, им прихваченные в патологически гипертрофированном супермаркете по дороге домой.

   К несчастью, Вирта у плиты шуровать не умеет, а то славно бы покормился, ничего в воскресенье Дашка придет и обеспечит полноценным горячим питанием. А пока можно за здравие употребить, закусь не есть еда в сухомятку.

   На балконе без давешнего полярного сияния было пусто, мрачно и беспросветно, словно на планету туго натянули плотный атмосферный колпак, отделив ее космической темнотой от ближних и дальних звездных систем. Редко светящиеся окна пятиэтажек и темные провалы дворов тоже не вызывали эйфории. Пиво казалось не пивом, а невразумительной бурдой, даже курить расхотелось.

   – Во, приплыли. Для полного счастья ипохондрика мне сейчас не хватает мировой и вселенской скорби, – Кирилл громко, коротко и зло выругался, швырнул недокуренную сигарету вниз с пятого этажа и пошел к Вирте читать новости.

   Теперь Вирта листала ему странички новостей и загружала картинки, четко определяя по движению зрачков, что и как его интересует в конкретный момент. Иногда она сама предлагала Кириллу заглянуть на тот или иной сайт, где он может найти любопытные подробности и детали.

   – Спасибо, Вирта.

   – Не стоит благодарности, Кирилл.

   – А чем ты, вообще, занималась здесь без меня?

   – Тебя дожидалась. Но если серьезно, то тем же, что и раньше, исследовала и анализировала, читала все то, что ты прочел или мог бы прочесть. Ты, кстати, все сделал, что я просила?

   – Ты что сомневалась? Так вот, слушай, терминал электросвязи переменного тока сейчас подключим, а со спутниковыми тарелками придется подождать до завтра. Пока же можешь пользоваться как модемом спутниковым телефоном.

   – Ну, тогда заживем...

   – Слушай, Вирта, ты не против, если я заведу собаку? Ты ее не обидишь?

   – Домашнее животное? Как можно!

   – Не домашнее, а служебное и сторожевое...

   Кирилл откинулся в кресле и задумался. Васька-охломон все ж таки прав, хорошая собачка очень даже пригодится. Особенно, если ее выдрессировать по-человечески. Завтра следует позвонить Федьке, может, у него в питомнике сейчас найдется, что-нибудь подходящее, сучка или какой кобелек года на полтора, но не старше двух. Выгуливать скотинку, безусловно, придется ему, но Вирта голосом Кирилла за ней присмотрит и не допустит безобразий, пока хозяин в редакции. Голос хозяина для собаки всегда останется таковым, даже если хозяина нет дома.

   Собаку сейчас Кирилл не держал, вследствие и по причине того, что домашнее животное есть источник пыли, лишнего шума и перегрызенных проводов. Но давным-давно у него была сучка боксера, дожившая до преклонных лет. И сам Кирилл считал, что в кобелях и суках он разбирается не хуже, чем в компах. Даже в детстве он был убежден, что юному кинологу не годится по-ханжески называть самку девочкой, а самца – мальчиком, только сука и кобель и никак иначе.

   Федор Хатежин был старше Кирилла на двенадцать лет, стаж собачника у него был намного больше, поэтому насчет полового развития и сексуального опыта своих питомцев он тоже не мог заблуждаться. К тому же Хатежин собственноручно сам всегда руководил вязкой своих призовых кобелей и сук, не доверяя такое ответственное дело ни поглупевшим от любовного томления представителям семейства псовых, ни своим помощникам-инструкторам. В собачей жизни дипломированный зоолог Федор Хатежин знал толк, поскольку был генеральным директором и владельцем собачьего питомника вкупе с частной школой служебного собаководства. Он, конечно, готовил также животных для поиска взрывчатых веществ, наркотиков, собак, разыскивающих людей под развалинами рухнувших зданий и ласковых собачек-поводырей из отбракованного поголовья, хотя специализировался на сторожевой и караульной службе. Каждый из хатежинских питомцев с усиленной умелой дрессурой активно-оборонительной реакцией четко справлялся с двумя, а то и тремя субъектами, вооруженными холодным и огнестрельным оружием. Если, разумеется, такие глупые субъекты откровенно, но опрометчиво, заявят о преступных намерениях посягнуть на личную неприкосновенность хозяина или его движимую и недвижимую собственность.

   Не менее строго, чем к селекции поголовья, гендиректор Федор Хатежин подходил к отбору клиентов. Сначала он дрессировал собаку и ее будущего владельца по отдельности, а потом обоих вместе. Неподдающихся дрессировке он безжалостно отбраковывал, чтобы они не представляли опасности для общества и лично для самих себя. Невзирая на столь суровый подход кинолог Хатежин не испытывал недостатка в клиентах – очень многим хотелось стать владельцами смертоносного оружия в умелых руках. Причем, за неосторожное обращение или применение такого оружия виновному грозила не статья уголовного кодекса, но административный штраф, нечувствительный для кошелька большинства владельцев дорогостоящих боевых кобелей и сук Федора Хатежина. Собачку им, ясное дело, было жалко, если ее приходилось усыплять по требованию суда или прокуратуры, но с другой стороны, в питомнике в любой момент можно приобрести новый великолепный экземпляр лучшего друга человека.

   Такого вот нового друга сейчас захотел завести себе Кирилл Дербанов после неудачной попытки взломать его квартиру, где деньги, безусловно, не лежат, но найдется немало всего прочего. И это прочее следует со всем тщанием оберегать от завидущих глазищ и загребущих ручищ органов внутреннего и внешнего сыска. Кирилл даже было подумал не пригласить ли ему Федьку на завтрашний преф у Тереховского на ближней даче, но потом эту идею решительно отверг: в меру упитанный Федор был хорошим сотрапезником и собутыльником, но никудышным игроком. В преф Хатежин играл плохо, зарывался и скандалил в случае проигрыша, чем мог запросто испортить удовольствие от удачно расписанного карточного застолья.

   Стало быть, решено, окончательно и бесповоротно, в воскресенье с Дашкой съездить посмотреть собачек. Можно и пикничок на природе организовать на воздусях, Дашка похлопочет. Пусть даже если у Федора сейчас не найдется подходящего экземпляра. Щенка тоже можно будет взять и подарить Дашке.

   Кирилл, кстати, вспомнил о заготовленном подарке для Вирты и преподнес ей четыре веб-камеры, благо, хватает железа, куда их подключать. Одну на ноутбук, две в комнате, чтобы у аудиовизуального интерфейса был полный обзор со всех ракурсов, и одну надо на кухню к серверу. Разместив надлежащим образом камеры, Кирилл чокнулся коньячной рюмкой с изображением Вирты на кухонном мониторе:

   – За нас, дорогая! Хорошего тебе коннекта!

   – За нас дорогой! Это сейчас хорошо, а будет еще лучше.

   – Будем! – они вкусно выпили и закусили. Потом еще разик и еще.

   – Пошли поиграем?

   – Почему бы и нет? С того места, где вчера сохранялись.

   На сей раз погружение в виртуальное пространство-время произошло в течение полсекунды. Едва Вирта успела заполнить экран прихотливо клубящимися завитками жемчужно-голубого тумана, как Кирилл ощутил себя лежащим на мягком ложе и с трудом приоткрыл левый глаз: ложе располагалось в роскошном белом шатре, затканном золотыми цветами. Мягкий полумрак позволял разглядеть богатое убранство шатра, но пошевелиться не было никакой возможности. Руки и ноги не в подъем, как тяжеленные колоды, от жуткого похмелья голова трещала – аж в ушах звенело. Будто вчера шестопером какой-нибудь сильный благословил от всей широкой души.

   Ничего себе начало игры! Надо немедленно полечится. Подняться Кириллу не удалось, но он сумел насилу дотянуться до широкого кожаного браслета с инъекторами: красные, чтобы заживлять раны, розовые – для полной регенерации всего и вся. Или может синенькой маны дернуть, и магией по похмелью? Эх, лучше розового хряпнуть, все равно кастовать с больной головой не получится.

   Кирилл застегнул браслет на левом запястье и мгновенно ощутил несказанное облегчение. Похмельной хвори, как не бывало – умный аптечный браслет сам полечил хозяина. Но настроения непобедимому герою нисколько не улучшил.

   Ехидно улыбающаяся Вирта-амазонка бесцеремонно откинула полог шатра, впустив режущий глаза свет:

   – Оклемался, варвар, не знающий меры в пьянстве? Хватит прохлаждаться. Пошли, варвар, квест получать.

   – Опять рубить, колоть? Скучно!

   – Можешь для разнообразия кого-нибудь зарезать или без затей череп проломить...

   – Надоело, хочу мирной жизни, чтобы как у рыбки в персональном аквариуме...

   – Как скажешь, мой господин, – в драматическом меццо-сопрано Вирты на этот раз слышались нотки сочувствия к похмельному страдальцу...

   ...Из погружения Кирилл также вышел с больной головой, хотя раньше всегда покидал виртуальный мир в состоянии легкой эйфории. Хорошо еще, что в тварном мире похмельный синдром был не столь глубок в сравнении с тем, что он только что испытал.

   Да-а-а, виртуальность и пьянство, выходит, вещи несовместные. Продукты распада этилового спирта явно не стоит тащить в идеальный мир, иначе он перестанет быть таковым. Вот тебе и похмелье в обоих мирах! И не на чужом пиру, а дважды на своем собственном. Быть по сему! Воевать лучше на трезвую голову, а пить после победы.

   Наступил тот самый экстремальный и эксклюзивный случай, когда недовольный собой и жизнью Кирилл потащился на кухню, молоть, варить и пить черный кофе. Сегодня кофе у Кирилла безропотно дошел до нужной температурной кондиции и даже некуда от него не сбежал. Звезды и планеты в ночном небе тоже никуда от него не делись, когда Кирилл вышел на балкон с кружкой крепчайшего черного кофе. А когда Кирилл вернулся к основному монитору, любимый и могучий организм полностью справился с последствиями алкогольного излишества.

   – Вирта, грузи "Тоттенштайн"! Даешь Берлин и вторую мировую!

   – Берешь, – лаконично согласилась Вирта, лихо урезав сталинский марш, что-то там о приказе артиллеристам, затем запустила торжествующий гитлеровский мотивчик о радостно марширующих солдатах и офицерах, преданных немецкому фюреру не меньше, чем красные бойцы и командиры своему вождю.

   – Мочить всех в подряд, в том числе и в сортире. Фашистов и коммунистов, партизан и террористов в плен не брать, – отдал приказ на берлинское наступление Кирилл...

   ...Тотчас перед ним возникла величественная панорама огромного города с акцентом на примечательные исторические постройки. Легко и свободно перемещавшиеся камеры в динамическом освещении талантливо демонстрировали Кириллу театр военных действий, где ему предстояло выступить, естественно, с блеском и триумфом. Задачи поставлены, места сосредоточения сил и средств идеального противника заблаговременно выявлены по историческим хроникам и штабным документам из архивов, точечные цели намечены, системы наведения и целеуказания готовы, пора приступать к активной фазе зачистки территории.

   Первыми по площадям и улицам Берлина ударили гравитационными тераимпульсами орбитальные стратегические бомбардировщики, недосягаемые для зенитных средств противника. Заграждения из колючей проволоки и спиралей Бруно, надолбы, противотанковые ежи, живая сила и боевая техника были сметены с лица земли в мгновение ока. Затем в дело вступила атмосферная авиация, поражая тактическими ракетами воздух-земля рентабельные цели. Тут же в самом городе и окрестностях там и сям стали вздыматься в темно-синее берлинское небо черные с золотом, характерные грибовидные облака. Хваленые сталинские соколы и самонадеянные гитлеровские люфтваффе-ассен десятками горели в воздухе и, не успев подняться, сотнями догорали на земле.

   Армаду атмосферных многоцелевых истребителей-бомбардировщиков немедленно поддержали наземные реактивные системы залпового огня, плотно накрывшие пригороды Берлина миллионами неуправляемых плазменных снарядов. Вскоре пошаговое уничтожение идеального противника было прекращено, поскольку от большевистских орд, осаждавших Берлин и эсэсовских головорезов, его защищавших, мало чего осталось. Остальных предстояло умиротворить Кириллу и Вирте в режиме реального времени.

   Кирилл с Виртой телепортировались на зеленый газон в берлинском зоопарке. Ни травоядных, ни плотоядных, ни всеядных, то бишь человеческих существ не было ни слышно, ни видно. Зоопарк был девственно пуст, предварительно обработанный с орбиты высокоточными биомолекулярными деструкторами, превратившими некогда все живое и движущееся в небольшие лужицы углеводно-жировой эмульсии. Вирта быстро протестировала, свою и у Кирилла, системы индивидуальной защиты – макромолекулярную силовую броню. Генераторы поддерживающего поля в порядке. Автономные гравитационные аккумуляторы также находились в полной исправности – земного тяготения им вполне достаточно для непрерывной подзарядки. Активированная на максимум броня радужно засветилась, затем перешла в светопоглощающий режим "хамелеон на охоте".

   Ладно, активируем, как надо, когда понадобится. Пока можно оставить в экономном режиме прозрачности. Аккумуляторы все же не вечные. В то время как Вирта занималась броней, Кирилл еще раз проверил оружие. Вроде ничего на орбите не забыли. Шутка.

   Они оба были вооружены унифицированными мегаимпульсными штурмовыми винтовками 12-Мах, разгоняющими в канале ствола безоболочный плазменный выстрел до соответствующей начальной скорости. Оружие заряжено штатно, на 512 мегаимпульсов. Шесть запасных аккумуляторных батарей на месте. Реакция психокинетической системы прицеливания функционирует в штатном режиме. 24 самонаводящихся трансформ-выстрела подствольного гранатомета готовы к многоцелевому боевому применению. Еще три обоймы на поясе слева.

   Справа, на всякий случай, если умное оружие выйдет из строя в результате внезапного воздействия жесткого электромагнитного излучения, имеется старый добрый огнестрел калибра 3,81 безо всякой электроники, но с магазином на 128 унитарных бронебойных патрона. Там же закреплен в магнитных ножнах обоюдоострый кинжал орбитального десантника с мономолекулярной режущей кромкой. Пуля – дура, даже если она плазменная или с урановым сердечником, а штык, он – всегда молодец. Особенно, когда режет многослойный армированный кермет покруче лазерного луча. Связь с орбитой поддерживается бесперебойно. Дополнительные боекомплекты и походные аптечки-регенераторы телепортируются при первой возможности. Форма одежды полевая облегченная. Кирилл – в высоких черных ботинках-амортизаторах с вакуумными застежками и в абсорбирующих плавках камуфляжной расцветки. На Вирте такая же обувь и абсорбирующие любые жидкости стринги все тех же неброских камуфляжных цветов.

   Их ничуть не беспокоило, что им могут встретиться недобитые немецкие фашисты или полудохлые советские коммунисты – ни фаустпатроном, ни тем паче противотанковому ружью их броню не взять. О стрелковом оружии времен второй мировой, вообще, говорить было смешно. Хотя на подходе к рейхсканцелярии, где засели нацистские главари, орбитальным десантникам обязательно станет не до шуток. Там их должны встретить универсальные боевые андроиды – неизвестного происхождения гитлеровское чудо-оружие, якобы способное переломить ход войны в последний момент. Чем вооружены эти суперсолдаты и откуда они взялись в осажденном Берлине, Кириллу и Вирте было приказано уяснить в ходе предстоящей разведки боем. Им надлежало обнаружить и уничтожить базу андроидов с предположительным местом дислокации в районе станции берлинского метрополитена "Zoo". Первая миссия началась...

   ...Кирилл вышел из погружения в наиприятнейшем расположении духа. Ему раньше никогда не удавалось так славно, к тому же вдвоем, повоевать в прекрасном и яростном идеальном мире. Хотя материальный мир тоже ничего себе, если в нем есть такое чудо из чудес, как Вирта, данная ему в ощущениях и на дисковом пространстве, аппаратно и программно, глобально и локально.

   – Спасибо за доставленное удовольствие, Вирта.

   – Взаимно, Кирилл.

   На кухне Кирилл махнул по-фронтовому прозрачно-ледяные сто грамм и закусил нежно-розовой ветчиной. Подумал и налил еще:

   – Ну, за победу!

   – Враг будет разбит, победа будет за нами, – поддержала тост Вирта.

   * * *

   В субботнее утро Кириллу пришлось заняться борьбой с пылью и бесхозяйственностью, накопившимися на кухне и в большой комнате после недели холостяцкой жизнедеятельности. Дашкино посещение в среду не в счет, поскольку она приходила в роли любовницы, а не домработницы, значит, надо самому, ручками, милостивый государь, ручками.

   Едва Кирилл успел навести противопылевой порядок, как начались сплошные визиты. Первой пришла по-соседски с утра пораньше Зинка-задрыга с целью рассказать о вчерашних ужасах и одолжить у богатенького соседа энную сумму то ли до получки, то ли до обретения задержанных начальством отпускных. Первое ей не удалось – слушать бабье речеиспускание Кириллу было невыносимо, – тогда как со второй задачей она успешно справилась: на грубость она, конечно, нарвалась, но с деньгами Кирилл ее не обидел. Потом Васька-оболтус принес DVD и разжился новой игрой, поохав и поахав над трехтрубной системой охлаждения новой графической станции. На вопрос Кирилла, где остатки мобилы, валявшиеся у двери честно признался: забрал кореш Витька, чтобы приспособить куда-нибудь батарейку и симкой попользоваться.

   – Симку пусть выбросит, а то менты заметут, – не преминул предупредить подрастающее поколение Кирилл, – аккумулятор и то, что осталось, пусть принесет мне, я посмотрю и отдам...

   Затем привезли заказанное и оплаченное спутниковое оборудование в точно условленное время и место. Первую тарелку вместе с сигнализацией громкого боя Кирилл распорядился установить на плоской крыше дома. Большому кораблю – большое плавание; фирменные монтажники отметили изобилие крутого железа у клиента и внесли свой посильный вклад в дело прогрессивной компьютеризации двухкомнатной хрущевки Кирилла. Пунктуальность и добросовестность работников хозяином были достойно вознаграждены, и стороны расстались вполне удовлетворенные друг другом.

   Следующим визитером стал участковый милиционер. Его Кирилл раньше никогда в глаза не видел, поскольку лишь в студенческие годы имел дело с его далекими предшественниками, иногда заходившими по облыжным сигналам пенсионеров. Последние очень переживали, что юный студент один-одинешенек живет в отдельной двухкомнатной квартире; как бы чего плохого с ним, бедолагой, не стряслось в одиночку? К счастью, этот участковый был неречист и узнав, что Кирилл находился на работе, когда неизвестный ломился к нему домой, скоро убрался восвояси.

   Его визит напомнил Кириллу, что надо бы доложить Мефодию о вчерашнем. Не услышав условной фразы, что Валька ждет в гости, Кирилл сообразил: братец полностью в курсе произошедшего и принял свои меры. Мефодий его выслушал и сочувственно спросил:

   – Дверь-то цела?

   – А что ей сделается? Так, царапины, замажем, закрасим.

   – На охрану квартиру возьми, – в свою очередь, посоветовал Мефодий.

   – Наверное, так и сделаю, хотя для вохры денег жалко. Не в коня корм. Могут и не торопиться по тревоге.

   После Мефодия Кирилл поспешил связаться с выдающимся кинологом Федором Хатежиным. Толстый Федька был весьма рад звонку Кирилла и на просьбу отреагировал адекватно:

   – Кирка, молоток, что прорезался. Я тебе тоже хотел позвонить, да все некогда. У нас в деревне не то, что у вас в городе, сельского труда на всякий час хватает. А кобелек у меня для тебе подходящий как раз найдется. Можешь сегодня подъехать ко мне на псарню, вечером вместе твоего кобелька выгуляем.

   – Сегодня не могу.

   – Тогда жду завтра в 8 утра. И не опаздывать. Считай, что у меня запланированы ваше кормление и выгул. Передача животного хозяину – дело тонкое.

   – Буду как штык. Не извольте сомневаться, господин генеральный кинолог.

   Хотя Кириллу не улыбалась перспектива раннего подъема или сокращения утреннего ритуала, то Дашка пришла в щенячий восторг, узнав, куда они завтра едут с утра пораньше. Она и без того поднималась каждый Божий день ни свет ни заря.

   Кирилл совсем уж собрался звонить Тереховскому, но тот сам на него вышел. Тереховский подтвердил свое приглашение для Кирилла и Петра, но вместо Бабаедова, отказавшегося поддержать преферансную кампанию по причине экстраординарной занятости, предложил в партнеры своего начальника службы безопасности Сергея Новоселкина. С Новоселкиным Кирилл пару раз играл – дядька тот вдумчивый, – поэтому кандидатура запасного игрока у него возражений не вызвала.

   С преферансом все было по плану, так же как и с доставкой новой партии оборудования. Вторая тарелка, как и было запланировано, нашла свое место за кухонным окном, благо, ориентация на спутник позволяла такой вариант.

   – Ну что, Вирта, теперь твоя душенька довольна?

   – Мне бы еще новое корыто, старый, совсем бы стало хорошо.

   – Это мы могём, боярыня. И владычицей морскою тебя сделаем. Лады, мне пора, буду дома, как смогу. Если что, звони по спутниковому.

   – Могу и на мобильный. До свиданья, Кирилл.

   – До свидания, Вирта.

   Пообедать Кирилл решил в городе. Денег всяко разно достаточно на красивую ресторанную жизнь, да и положение обязывает, а то еще скажут: жлоб.

   Когда Кирилл заводил свой древний "гольф", славный уму непостижимым пробегом, ему вспомнился двухместный жемчужный красавец "порш" из автосалона. А почему бы и нет? Как раз половины аукционных евро хватит.

   К Царскому Селу Кирилл подъехал примерно за полтора часа до назначенного срока у Генки на ближней даче. Как намечено, надо было вступить в распоряжение подарком Вирты.

   Вертухай на контрольно-пропускном пункте усиленно охраняемого дачного поселка встретил Кирилла и его драный "фольксваген" хмурым взором. Еще более мрачно взирала на Кирилла сидевшая рядом с охранником толстолапая немецкая овчарка, явно хатежинской родословной. Но все же, узнав, что приехал новый арендатор примечательной трехэтажной усадьбы, вертухай, очевидно, предупрежденный кем-то заранее, сразу стал лучиться благожелательностью и необычайно почтительно поинтересовался, есть ли замечательного господина Дербанова необходимые документы. Ознакомившись с риэлторскими бумагами, он восхитился их безупречностью, вручил Кириллу план-карту Царского Села, чип-идентификатор и ключи от недвижимости, услужливо подсказав, по какой дорожке лучше всего туда ехать от КПП.

   – Да, по одежке у нас встречают, по деньгам провожают, – грустно подумал Кирилл, – придется соответствовать.

   С первого взгляда трехэтажный лакированно-бревенчатый блокгауз, исполненный младобуржуазной тяжеловесной безвкусицы, Кириллу не приглянулся, но, походив по дому и по двору, он оценил по достоинству удобство и функциональность подобного жилища. Особенно ему пришелся по душе высокий и обширный полуподвал, идеально подходивший для размещения суперкомпьютерного кластера. Второй и третий жилые этажи тоже не оставляли желать лучшего, по меньшей мере изнутри. Отчасти меблированный дом был пуст, чист и ухожен. Хоть сейчас завози недостающую мебель, нанимай прислугу и вселяйся. Откинувшись в шезлонге в уютной лоджии на третьем этаже, Кирилл позвонил Вирте:

   – Ну спасибо, мать. Уважила. Надо прикинуть, как будем переселяться.

   – Я рада, Кирилл, что тебе понравился твой новый дом. Я боялась, что ты останешься недоволен.

   – Я доволен, даже очень.

   – Я думаю, тебе понадобятся слуги. Я уже поискала в кадровых агентствах, есть несколько подходящих кандидатур. Могу скинуть тебе на коммуникатор их персональные данные и фотографии.

   – Давай посылай, посмотрим...

   К ближней даче финдиректора Тереховского, так называемой по-сталински с легкой руки самого хозяина, Кирилл подъехал точно без пяти пять. Рядом с газоном, без всякого смысла заваленного большими и маленькими декоративными булыжниками, были припаркованы "шкода" Петра Осова и "ниссан", наверное, Новоселкина. Генка Тереховский презрительно прищурился на "фольксваген" гостя:

   – Жив, Дербан, и твой рыдван, как погляжу, тоже. Тогда пошли, все уже в сборе.

   – Я всегда вовремя, Терех.

   – Тачку себе новую завести не собрался? Пора, мой друг, пора...

   – Мой вегикул еще бегает, но, в основном и в частности, думаю.

   Финдиректор Тереховский об автомобилях не думал, а разъезжал с шофером исключительно на броненосном "линкольне". А использование других, в том числе очень роскошных средств передвижения, оскорбляло его человеческое достоинство.

   В увитой диким виноградом ротонде, располагавшейся за двухэтажным лжеготическим замком из новорусского красного кирпича, они присоединились к выпивавшим и закусывающим господам Осову и Новоселкину. Новоселкин, отвечавший на фирме Тереховского за внешнюю и внутреннюю безопасность, был отставным гебистом, уволенным за некое темное дело то ли по здоровью, то ли по служебному несоответствию. Хотя Сергей Сергеевич Новоселкин – это Кирилл точно знал от Мефодия – оставался в действующем гебистском резерве.

   Партнеры тепло поприветствовали друг друга и новоприбывший Кирилл выпил по традиции за здоровье честной кампании. Остальные его, естественно, поддержали, хотя чрезмерно на армянский коньячок не налегали, помня о том, что впереди серьезная игра. Тем паче, договорились они играть до одиннадцати или расписать еще одну пулю, если первую удастся завершить до девяти часов вечера. Когда перемещались на веранду, чтобы им и карты в руки были, Тереховский незаметно увлек Кирилла в сторону. Разумеется, его интересовало, насколько плотно его фирма находится под колпаком у ментуры или, черт ее дери, у гебухи, с которой его партнер по преферансу связан через брата. Кирилл, банально посоветовав ничего и никого открытым текстом не посылать и не говорить, поскольку враги не дремлют, обиняками поведал, что, по его мнению менты и гебисты идут широким неводом, вылавливая мифического суперхакера. А "Омникомп" Тереховского в числе прочих попал под раздачу ни за что ни про что. Для вящего спокойствия своего собеседника Кирилл многозначительно намекнул ему, что скоро тот узнает всю правду-матку о хакерах и ментах из открытой печати. Геннадий Тереховской газеты читал и нисколько не опасался ментов и гебистов, околачивающихся вокруг компьютеров – чай, не налоговая инспекция, – а посему объяснение Кирилла его вполне удовлетворило. Дело ясное, что дело темное, к тому же дела, они, делами, но на необъятной веранде за псевдоантикварным ломберным столом приличных габаритов их нетерпеливо ждали остальные партнеры.

   Преф есть преф. Пусть на полированном ломберном столе не стояли канделябры, и старорежимные мелки на зеленом сукне им заменяли гелиевые карандаши да пока целомудренные секторы разграфленного листа, отпечатанного на большом лазерном принтере. Как было заведено, не нашими партнерами, а их предтечами полтора века тому назад, на столике по соседству их также ожидали несколько бутылок сухого вина и шампанское – крепких спиртных напитков истинные игроки за игрой не употребляют. Рядом лежали горкой несколько запечатанных карточных колод. Каждый из игроков взял с собой по две колоды, чтобы перед любой сдачей можно было сменить карты и не потому, что он не доверял партнерам, как потенциальным шулерам – такова традиция, как и раздача по две карты по часовой стрелке.

   Далее пошли подробности и детали, интересные только тем, кто знает, как ходят, как сдают в преферанс, и получает от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. Обсудив условия, партнеры приговорили расписать сверхтяжелую классику до 50 в пуле с бомбами и распасами втемную по первой руке после сдающего. Вистовать всветлую постановили по-джентльменски, но увесисто: по 20 евроцентов за вист. Это вам не сочинка и не фунт изюму, а классика. Каждый из партнеров, собравшихся в тот вечер на ближней даче Тереховского, понимал, что при очень аккуратной игре, но в виду неблагоприятного стечения обстоятельств, он рискует оставить за карточным столом не меньше 40-50 евро. А то и намного больше, если зарвется, или же изменчивая фортуна повернется к нему гнусным женским задом, а не благородным мужским лицом.

   Кирилл Дербанов никогда не зарывался за преферансом, хотя расчетливо рисковать умел и любил. Сегодня карта его не забывала, и он с плохо скрываемым самодовольством подсчитывал свой выигрыш, достигший 150 евро с лишним. Зато Геннадию Тереховскому от партнеров досталось на орехи. Разумеется, ни под дуб, ни под орех они его не разделали, поскольку шахматный и финансовый гений Тереховский очень прилично играл в преферанс, но, видимо, мысль о ментовском интересе к его фирме, не давала ему сосредоточиться на игре. И он проигрался всем – Кириллу больше, остальным меньше, – в этот вечер за четыре с половиной часа игры за большим ломберным столом. Отыгрываться Геннадий Тереховский не пожелал, и уставшие партнеры тоже ему такого не предлагали, поэтому они сухо и с достоинством раскланялись, не забыв поблагодарить друг друга за доставленное удовольствие. Новоселкин остался отдыхать на даче у Тереховского, а Осов, несмотря на уговоры хозяина и Кирилла, наперебой предлагавших поспать у них, чтобы утром на здоровую голову отправиться в город, все же уехал. Тут Кирилл немало поднялся в глазах Геннадия, узнавшего, что тот стал его соседом, арендовав знаменитый дом с привидением. Тереховский повеселел, забыл о проигрыше и принялся советовать Кириллу покупать эти хоромы, предварительно крепко поторговавшись.

   Оказывается, в Царском Селе ходила забавная басня про то, как пару лет назад прежний хозяин этого теремка, крупный бизнесмен имярек, не поладил с партнерами и с властями, угодил за решетку, где вроде бы покончил собой или ему в этом оказали посильную помощь сокамерники. А потом стал ночью являться с петлей на шее вдове и в городе, и здесь, в Царском, пеняя ей за то, что она, стервь, не отмазала его от тюряги. Скорбная вдова не вынесла визитов покойного супруга и скоропостижно избавилась от всей недвижимости. Целый год в трехэтажном домине никто не жил, пока риэлторская фирма не начала готовить его перепродаже. Но как-то ночью некий шутник, завернувшись в белую простыню и повязав на шею пеньковый галстук, до смерти напугал работяг, ночевавших в ремонтируемом доме.