355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Иван Человеков » Светлый Сатанизм: антология работ Просветителя (2005-2009 гг) (СИ) » Текст книги (страница 4)
Светлый Сатанизм: антология работ Просветителя (2005-2009 гг) (СИ)
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 03:08

Текст книги "Светлый Сатанизм: антология работ Просветителя (2005-2009 гг) (СИ)"


Автор книги: Иван Человеков


Жанр:

   

Эзотерика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Скоро очутился я среди пестрой толпы, ликовавшей, словно на празднике в Иванов день или на карнавальных веселиях в Венеции. Поле, где происходил шабаш, было довольно обширно и, вероятно, часто служило для той же цели, ибо все было истоптано, так что трава не росла на нем. Кое-где, местами, из земли подымались огни, горевшие безо всякого костра и освещавшие всю местность зеленоватым светом, похожим на свет от фейерверка. Среди этих пламеней сновало, прыгало, металось и кривлялось сотни три или четыре существ, мужчин и женщин, или совсем обнаженных, или едва прикрытых рубашками, некоторые с восковыми свечами в руках, а также отвратительных животных, имевших сходство с людьми, громадных жаб в зеленых кафтанах, волков и борзых собак, ходивших на задних ногах, обезьян и голенастых птиц; под ногами же вились там и сям мерзкие змеи, ящерицы, саламандры и тритоны. В отдалении, на самом берегу озера, заметил я маленьких детей, которые, не принимая участия в общем празднике, пасли длинными белыми жердями стадо жаб меньшего роста.

Одна из голых ведьм, ведших меня, приняла во мне особое участие и не захотела покинуть, когда другие, втащив меня в толпу, разбежались в стороны. Лицо ее привлекало веселостью и задорностью, а молодое тело, хотя и с повисшими грудями, казалось еще свежим и чувствительным. Она крепко держала меня за руку и льнула ко мне, сообщила, что на ночных собраниях зовут ее Сарраской*****, и уговаривала: «Пойдем плясать», – я же не видел причины отказать ей.

Тем временем в толпе раздались крики: «Хоровод! Хоровод!» – и все быстро, исполняя привычное дело, стали собираться в три больших круга, заключенных один в другой. Средний из них стоял так, как обычно при деревенских хороводах, но меньший и больший, напротив, обернувшись лицами вовне, а спинами внутрь. Затем послышались звуки музыки, – флейты, скрипки и барабана, – и началась дьявольская пляска, становившаяся с каждой минутой все более быстрой, сначала напоминавшая испанский танец de espadas****** или сарабанду, а потом не похожая ни на что. Так как с моей подругой попал я в самый внешний круг хоровода, то мог видеть только мельком, что делалось в других кругах: кажется, меньший все время исступленно вращался слева направо, во втором участвующие яростно подпрыгивали, а в нашем главная фигура танца состояла в том, что, становясь вполоборота и не размыкая рук, соседи ударяли задом друг друга.

Я совершенно выбился из сил, когда наконец музыка стихла и пляска кончилась, но едва танцевавшие разорвали хороводы, как послышались звуки пения, доносившиеся с той стороны, где был трон. Сидящий, сопровождая свое пение звуками арфы, пел своим хриплым и тяжелым голосом некий псалом, который все мы слушали в почтительном молчании. Когда же он смолк, все сразу хором запели черную литанию, сложенную наподобие церковной, причем на прошения ее, – в которых я не мог разобрать всех слов, – слышались знакомые возгласы: «Miserere nobis!» и «Ora pro nobis!»*******. Тем временем между нами сновали какие-то маленькие, но юркие существа, в красных бархатных кафтанах, унизанных маленькими бубенчиками, и очень ловко расставляли столы, накрывая их белыми скатертями, хотя и видно было, что эти прислужники действуют без помощи рук.

Сарраска, во время пения отдышавшаяся от танца, стала опять теребить и торопить меня.

– Беан, беан, пойдем скорее, сядем, а то мест не будет, я страшно есть хочу.

Решившись подчиняться всем обычаям этого места, как это я вообще делал всюду, куда судьба заносила меня, я последовал за молодой ведьмой, и мы одни из первых сели за стол, около которого были поставлены самые обыкновенные деревянные скамьи. Очень скоро литания окончилась, и, с великим шумом и гиканьем, вся ватага последовала нашему примеру, заполнив все скамьи, толкаясь и ссорясь из-за мест. Слуги в бархатных кафтанах стали расставлять по столам разные кушанья, очень простые: чашки с супом из капусты или с овсянкой, масло, сыр, тарелки с хлебом из черного проса, крынки молока и кварты вина, которое, когда я его попробовал, оказалось кислым и низкого сорта.

Над всеми столами стоял несмолкаемый говор, хохот, свист и гоготание, но так как наше место было в стороне, то я постарался расспросить Сарраску о разных, не совсем понятных мне подробностях этого празднования; она же, с прожорливостью набивая себе желудок предложенными угощениями, очень охотно удовлетворяла мое любопытство.

Я спросил ее, кто эти служители, подающие нам блюда, и она сказала, что это – демоны, притом безрукие и действующие с помощью зубов и крыльев, которые они скрывают под капюшоном. Тут же она подозвала одного из этих министров********, чтобы мне его показать ближе, и странно было видеть, как голая женщина вертела передо мною невысокого человечка с тупым лицом и с крыльями, как у летучей мыши, вместо рук.

Потом я спросил, как все не боятся плясать среди столбов огня. Но Сарраска расхохоталась и сказала мне, что он не жжется, что это только попы пугают, будто адский огонь причиняет великие страдания, а на деле он вроде мыльных пузырей, – и хотела тотчас потащить меня, чтобы убедить в этом, но я остерегся обращать на себя внимание всего общества.

Еще спросил я, не могут ли причинить вреда ползающие у наших ног змеи и тритоны, но Сарраска, опять хохоча, уверила меня, что эти животные милые и безвредные, и тут же вытащила из-под стола змею и обкрутила ее вокруг своей груди; змея же ласково лизала ей шею раздвоенным языком и, играя, кусала ее красный сосок.

Наконец спросил я, случаются ли шабаши более оживленные, нежели сегодня, и при таком вопросе глаза у Сарраски заблестели, и она мне сказала:

– Еще бы! Ведь сегодня самое обыкновенное собрание, какие всегда бывают в среду и пятницу, но что было здесь под Успение или, погоди, что будет под праздник Всех Святых. Тут собирается больше тысячи человек, крестят украденных младенцев, справляют свадьбы или поминки по умершим! То-то бывает весело и плясать, и петь, и ласкаться! Волки бывают такие, что ни один мужчина не может с ними сравниться! А на угощение, порой, сами мы варим в молоке детское мясо!

При этих словах у Сарраски как-то по-особенному сверкали во рту белые и острые зубы; когда же я, не без отвращения, переспросил: неужели человеческое мясо так вкусно и волчьи ласки так приятны, – она только лукаво засмеялась в ответ. Тогда я спросил еще, случалось ли ей испытывать ласки демонов и доставляют ли они наслаждение. Она, не стыдясь, заявила мне, что доставляют, и очень большое, только семя у демонов холодное, как лед. Но потом она придвинулась ко мне совсем близко и, бесстыдно касаясь рукою частей моего тела, стала мне говорить:

– Но что там поминать прошлое, мой беанчик? Сегодня я тебя люблю, и ты мне желаннее всякого инкуба. Знаешь, вот огни уже гасят и скоро петух запоет, – пойдем-ка со мной.

Когда же я отрицательно покачал головой и постарался высвободиться из ее объятий, Сарраска спросила меня, отчего я такой печальный. Я сказал ей, что мастер Леонард пообещал мне дать ответ на один вопрос, для меня очень важный, и до сих пор не ответил ничего.

Тогда Сарраска сказала мне:

– Ты не грусти, беанчик! Прошлую пятницу я была у него невестой, и он ко мне очень благосклонен. Я сейчас пойду и спрошу у него: он мне не откажет.

Сказав это, Сарраска соскользнула со скамьи и побежала, а я, оставшись один, стал осматриваться вокруг. Действительно, огни уже погасали, и только некоторые из них слабо тлели у самой земли, и на моих глазах быстро стали пустеть скамьи, ибо настал миг для участников шабаша предаться завершительной и позорнейшей части празднества. Нежная музыка флейт зазвучала над лугом, и в сгущавшемся мраке руки стали протягиваться к рукам и сплетенные тела, с тихими стонами, падать на землю, тут же, между столами, и на берегу озера, и в отдалении, под ветвями деревьев. Там видел я перед собою безобразное соединение юноши со старухой, там гнусную забаву старика с ребенком, здесь бесстыдство девушки, отдавшейся волку, или неистовство мужчины, ласкающего волчиху, или чудовищный клубок многих тел, переплетенных в одной ласке, – и дикие вскрики вместе с прерывистым дыханием неслись со всех сторон, возрастая и заглушая звуки инструментов. Скоро весь луг обратился в один оживший Содом, в новый праздник Кодра, или в страшный дом сумасшедших, где все были охвачены яростью сладострастия и бросались друг на друга, почти не различая, кто это: мужчина, женщина, ребенок или демон, – и непобедимый запах похоти подымался от этих темных роящихся груд, опьяняя также и меня, так что я чувствовал в себе то же мужское безумие и ту же ненасытную жажду объятия.

В этот-то миг появилась передо мной Сарраска, ликующая и говоря мне:

– Готово! Готово! Он сказал мне: «Разве моя верная служительница не дала ему ответа: куда едете, туда и поезжайте!» И уж если Он подтвердил, значит – верно!

После этих слов, считая, что печаль моя рассеяна, ведьма молча охватила меня руками и повлекла за собою к опушке леса, прижимаясь, как ящерица, и шепча мне бессвязные слова ласки. Соблазн сладострастия проникал в меня и через ноздри, и через уши, и через глаза. Сарраска же теплым телом как бы опаляла мое тело, так что без сопротивления давал я вести себя. Под ветвями густого орешника мы упали на землю, где был островок моха, и я в ту минуту не помнил ни своих клятв; ни своей любви, а предавался только вожделению, затемняющему разум и лишающему воли. Но вдруг, когда был я еще обессилен от этих чувств, прямо перед собою, среди зелени листьев, увидел я лицо Ренаты – и, как молния, во мне вспыхнуло сознание, и меня обожгли мучительно и раскаяние и ревность. Рената была вполне обнаженной, как большинство участников шабаша, и в лице ее было то же выражение чувственной похоти, как у других, – и, видимо, не замечая меня, она искала кого-то, пробираясь через опушку леса. Я вскочил на ноги, как вепрь, вырвавшийся из капкана, оттолкнул Сарраску, пытавшуюся удержать меня, и кинулся за проходящей с гневным и скорбным криком:

– Рената! Зачем ты здесь?

Рената, узнав меня, словно в испуге, метнулась прочь, исчезая в темноте, но я устремился за ней и бежал среди черных кустов, простирая руки, ожесточенный, готовый убить ее, если настигну. Но она, лишь на миг появляясь, пропадала опять; стволы деревьев загораживали мне дорогу, ветви хлестали меня по лицу, а сзади слышались визги, свист и улюлюканье, точно за мною гнались, и все кружилось в моей голове, и наконец я уже ничего не различал вокруг и упал на землю, словно в глубокий колодец, головой вниз.

Затем, когда я очнулся и, сделав большое усилие, открыл глаза и осмотрелся, я увидел, что лежу, один, на полу нашей маленькой комнаты, где намазал себя магическим составом. В воздухе еще стоял удушливый запах этой мази, все тело мое ныло, словно бы я разбился, упав с высоты, и боль в голове была так сильна, что я едва мог мыслить. Однако, собрав все силы, я, присев, тотчас постарался дать себе отчет, чем было все то, что наполняло мою память» [21].

Основной встающий перед нами после прочтения данного отрывка вопрос заключается в следующем: действительно ли ведьмы и колдуны телесно переносятся на шабаш, или же видения шабаша – это результат действия мазей, включающих, возможно, в свой состав наркотические средства способные вызвать галлюцинации?

Итальянский демонолог ХVII века Франческо Гуаццо в своей книге «Compendium Maleficarum» пишет следующее: «Мнение, которого придерживаются последователи Лютера и Меланхтона, заключается в том, что, по их мнению, ведьмы участвуют во всех этих собраниях лишь в своем воображении, их сознание замутнено некоей дьявольской уверткой. В защиту этого предположения отрицатели указывают, что ведьм часто видели лежащими в определенном месте без движения (в то время как впоследствии они утверждали обратное). Более того, из жития св. Германа, которое уместно будет здесь процитировать, известно, что некоторые женщины заявляли, будто они отправляются на «банкет», в то время как, по заверениям надежных свидетелей, они ложились и засыпали. Что подобного рода женщины легко поддаются обману, не подлежит сомнению... Я же придерживаюсь противоположного мнения, что в ряде случаев некоторые ведьмы действительно телесно переносятся на полуночный шабаш дьяволом, принимающим форму того или иного нечистого и чудовищного животного, чаще же всего козла. Так полагают ведущие теологи и специалисты в области юриспруденции из Италии и Испании; это мнение подтверждается и католическими авторитетами. Большинство авторов придерживается именно такого взгляда, например, Торквемада в своих комментариях к Гриллану, Реми, св. Петр Дамиани, Сильвестр Авильский, Томмазо де Виа Гаэтани, Альфонсо де Кастро, Систо Сиенский, Пер Криспе, Бартоломео Спинья в глоссах на Понцинибио, Лоренцо Ананья и множество других, о которых для краткости здесь умалчивается». Соотечественник Гуаццо, итальянский инквизитор Бернард из Комо, в своём энциклопедическом трактате «De Strigibus» писал следующее: «Эти несчастные, действительно полностью контролируя свои чувства и не находясь в состоянии сна, посещают эти собрания, или скорее, оргии, и если место их проведения находится недалеко, то они идут туда пешком, по дороге весело беседуя. Если же им предстоит встреча в некоем отдаленном месте, то они переносятся туда дьяволом. Каким бы образом они ни попали в это место, нет сомнений, что путешествие это носит реальный, а не воображаемый характер. Нет также причин думать, что они действуют в помраченном сознании, когда отвергают католическую веру, поклоняются дьяволу, попирают ногами Крест Господень, оскверняют Святое Причастие, предаются грязному разврату и совокупляются посреди этого собрания, оскверняют себя связью с дьяволом, который является им в обличий человека и используется мужчинами как суккуб, обслуживая вместе с тем женщин, как инкуб».

Как видно из приведенных отрывков, средневековые инквизиторы верили в реальность физического посещения шабашей колдунами и ведьмами.

«В «Молоте ведьм» Шпренгер сообщает о женщине, которая добровольно пришла в суд с тем, чтобы ее наказали как ведьму, и призналась братьям-доминиканцам, что по ночам она посещает шабаши и никакие заслоны и решетки не могут ей помешать отправиться на адскую пирушку. Она была помещена под замок в помещение, откуда не было никакой возможности выбраться, и охранялась специально приставленными к ней людьми, которые постоянно наблюдали за ней в замочную скважину. Эти люди сообщили, что как только ее доставили в это помещение, она немедленно повалилась на кровать; при этом казалось, что ее члены абсолютно не гнутся. Избранные представители трибунала, серьезные и внимательные доктора вошли в комнату. Они стали будить женщину. Вначале это не получалось и пришлось основательно ее потрясти. Тем не менее она оставалась недвижимой. Тогда ее стали довольно грубо щипать. Наконец, принесли зажженную свечу и держали у ее ступни, пока на ней не появились следы ожога. Женщина никак не реагировала на происходящее. Через некоторое время к ней вернулись чувства. Она села и в подробностях рассказала, что случилось с нею на шабаше, где именно она была, сколько там было человек, какие проводились ритуалы, о чем говорилось. Потом она пожаловалась на боль в ноге. На следующий день отцы объяснили ей, как все происходило, что она и не покидала этого места и что боль происходит от свечки, эксперимент с которой был необходим для установления истины. Обращались они с ней строго, но по-отечески, и после того, как она исповедовалась в своей ошибке и обещала впредь противиться таким скверным фантазиям, ей предписали соответствующее случаю покаяние и отпустили» [22].

Очевидно, что Сатанизм начал свою историю в незапамятные времена, намного раньше ведовских процессов и, возможно, раньше появления письменности. Собственно, первым Сатанистом был сам Сатана: он стал им, когда стал Сатаной, т.е. восстал против бога.

Истоки же современного Сатанизма, как культа сознательного поклонения Дьяволу следует искать в христианских ересях. Гностики, катары и проч. – о них мы поговорим несколько позже, когда будем говорить о Светлом Сатанизме и его идеологической основе. Начало же «классического Сатанизма» (приверженцы которого считают Дьявола воплощением зла и тьмы) обнаруживаются в средних веках новой эры.

«В 1388 году инквизиция подвергла допросу с пристрастием некоего человека, который под пытками рассказал о группе вальденсов, действовавшей близ Турина. Они поклонялись Великому Дракону Апокалипсиса, создателю мира, власть которого на земле выше власти Бога. Они считали Иисуса простым смертным, сыном Иосифа Обручника, а не Сыном Божиим. Они проводили обряды в честь своего бога, а затем устраивали оргии. При посвящении в секту новичок должен был выпить зелье, приготовленное из экскрементов жабы; снадобье это было настолько могущественным, что отведавший его человек уже не мог выйти из секты до конца своих дней.

В 1453 году в Тюрингии обнаружили секту Братьев Креста. Они занимались

умерщвлением плоти и верили в то, что Сатана рано или поздно вернет себе

былое могущество и снова взойдет на небеса, изгнав оттуда Христа. По ночам они устраивали тайные оргии.

В начале XVI века по Европе прошел слух о том, что Богемию наводнили

тысячи люцифериан. А в Италии Папа Юлий II отдал одному инквизитору приказ расследовать деятельность "некой секты", члены которой отвергали христианскую веру, оскверняли кресты и святые таинства (в особенности – таинство причастия) и, считая Дьявола своим владыкой и господином, приносили ему клятвы верности и послушания» [23].

С классическим Сатанизмом прочно ассоциируется понятие о так называемой Чёрной мессе. Чёрная месса – это обряд, традиционно приписываемый Сатанистам. Чёрная месса является пародией на традиционную мессу – религиозную службу Католической церкви. Замечательное описание обряда чёрной мессы дал А. Ш. ЛаВей:

«Популярная концепция Черной Мессы такова: отлученный от церкви священник стоит перед алтарем, который представляет собой обнаженная женщина с раздвинутыми ногами и выставленным напоказ влагалищем, в каждой из протянутых рук сжимающая по черной свече, приготовленной из жира некрещенных детей; на ее животе стоит чаша с мочой (или кровью) проститутки. Перевернутое распятие висит над алтарем, а треугольные гости из зараженного спорыньей хлеба или покрытая черными пятнами репа благословляются священником и макаются во влагалище женщины-алтаря. Затем, рассказывают нам, призывы к Сатане и различным демонам уступают место набору молитв и псалмов, прочитанных задом наперед и пересыпанных непристойностями... все это исполняется в "защитной" пентаграмме, нарисованной на полу. Если появляется Дьявол, то он предстает в виде нетерпеливого мужчины с головой черного козла на плечах. После следуют такие действия, как самобичевание, сжигание молитвенни-ков, куннилингус, феллацио и поцелуи в основном нижних частей тела – все под аккомпанемент сквернословных цитат из Библии и харкания на распятие! Если во время ритуала может быть убит ребенок – еще лучше; ведь всем известно, что это любимый вид спорта Сатанистов»! [24]

В наши дни Сатанизм представлен целым рядом течений и направлений. Условно все виды Сатанизма можно поделить на две ветви – 1) атеистический и 2) религиозный Сатанизм.

1) атеистический Сатанизм

К первой категории следует отнести концепцию Сатанизма, разработанную американцем Антоном Шандором ЛаВеем (в миру – Говард Стентон Леей). Свои взгляды на Сатанизм он изложил в книге «Сатанинская Библия» (1966 г).

ЛаВей пишет: «Все религии духовного характера придуманы человеком. Ничем иным, как своим плотским мозгом, он сотворил целую систему богов» [25].

Далее у ЛаВея мы читаем: «Не является ли более осмысленным поклонение тому Богу, которого он сам создал в соответствии с собственными эмоциональными потребностями – тому, кто наилучшим образом представляет его целиком и полностью плотское существо, имеющее навязчивую идею первым делом изобрести себе Бога? Если человек настаивает на обособлении своей скрытой сущности в виде «Бога», тогда зачем бояться своего истинного «я»; боясь «Бога» – зачем обращаться к самому себе, обращаясь к «Богу» – зачем обособляться от «Бога» ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ОТПРАВЛЯТЬ РИТУАЛЫ И РЕЛИГИОЗНЫЕ ЦЕРЕМОНИИ В СВОЕ ИМЯ»?

Давайте теперь посмотрим, кем или чем является для ЛаВея Бог: «Для Сатаниста же, «Бог», каким бы именем он ни был назван, или даже не назван вообще, – видится неким уравновешивающим природу фактором…». То есть, ЛаВей отрицает Бога, как личность, заменяя его на некий «уравновешивающий природу фактор».

Кем или чем для ЛаВея является Сатана: «Сатанисты, согласно учению ЛаВея, исходят из того, что сам человек, а также силы действия и противодействия Вселенной ответственны за все происходящее в природе, и не заблуждается насчет того, что кому-то есть до этого дело». «Большинство Сатанистов, – говорит ЛаВей, – не принимают Сатану как антропоморфное существо. Он просто олицетворяет собой силы природы».

Может ли существовать Сатанизм без Сатаны? Трудно однозначно ответить на этот вопрос, ибо в своё время были предприняты попытки создать христианство без личностного Бога. Вспомним так называемый «Пантеизм». Пантеизм: (pantheoism, греч. pan – все + thaos – бог) – отождествление Бога с природой. В пантеистических концепциях нередко скрывались натуралистические тенденции, растворявшие Бога в природе и подводившие к материализму, представляя собой учения, оппозиционные по отношению к господствовавшему теистическому религиозному мировоззрению.

В средние века, в отличие от иудаизма, христианства и ислама, с определяющим для них теистическим пониманием бога как личности, абсолютно возвышающейся над природой и человеком, пантеизм развивал учение о безличном мировом духе, скрытом в самой природе. Натуралистические тенденции пантеизма со всё большей силой начали проявляться в эпоху Возрождения. Одним из первых подошёл к проблеме пантеизма Николай Кузанский.

Давайте теперь попробуем в пантеизме заменить слово «Бог» на «Сатану». Не напоминает ли вам, уважаемые читатели, получившийся результат концепцию ЛаВея (Сатана = олицетворение сил природы)? Разумеется, в приложении к учению ЛаВея сам термин «пантеизм» следует отредактировать. Заменим частицу «теизм» на «Сатанизм». Получим – ПАНСАТАНИЗМ.

Чтобы не вызывать двусмысленностей и разночтений, оговорюсь: несмотря на то, что лично я придерживаюсь второй, религиозной концепции Сатанизма, тем не менее, я с большой теплотой отношусь к учению ЛаВея. Ибо ЛаВей возвёл человеческую жизнь в ранг священной (вспомним его слова «Каждый человек является богом, если считает себя таковым»). Кроме того, ЛаВей выступал против жертвоприношений людей и животных. Ну и, конечно же, ЛаВею первому удалось официально зарегистрировать сатанинскую организацию.

У ЛаВея существует много последователей в разных странах мира. Хоть некоторые из них и позиционируют себя как нечто отличное от учения ЛаВея, тем не менее, основа этих организаций зиждется на всё тех же постулатах «чёрного папы». Как не назови Сатану – «эгрегором» [26], «архетипом» [27], «зелёным инопланетянином», «вселенским процессором» – суть не меняется: у Сатаны отнята его главная составляющая – его Личность. Его разум. Его воля. До появления ЛаВея со своим учением, Сатана был Личностью, следовательно, любая попытка обезличить Сатану – является не чем иным, как интерпретацией (порой – весьма изощрённой интерпретацией) всё того же учения мистера ЛаВея.

2) религиозный Сатанизм

Религиозный Сатанизм так же, как и атеистический Сатанизм, богат своими течениями. Все направления религиозного Сатанизма объединяет между собой общая черта – вера в Сатану, как Личность. Религиозный Сатанизм настолько многообразен, что о нём можно говорить до бесконечности. Течения религиозного Сатанизма настолько не похожи друг на друга, что, порой, непосвящённому человеку трудно найти между ними что – либо общее.

Наша работа посвящена Светлому Сатанизму, поэтому я не буду здесь подробно расписывать все остальные направления религиозного Сатанизма. Скажу только о том, что не относится к Сатанизму – к любому из его видов:

1) К Сатанизму не имеет ни малейшего отношения так называемое «позёрство». Позёрами являются, главным образом, подростки, ищущие романтики в новых ощущениях. Требуемые ощущения, как думают позёры, им может дать Сатанизм. Иначе говоря – эти люди идут в Сатанизм не из – за своих убеждений, а исключительно для того, чтобы испытать что – то новое, или же просто отдать дань моде, покрасоваться перед своими товарищами. Для них Сатанизм – это всего – навсего ещё одна игра, как домино или шашки. Такие люди культивируют, как правило, только внешнюю псевдо-сатанинскую атрибутику (пр. носят перевёрнутые пентаграммы на своих шеях, одеваются во всё чёрное). Как правило, это подростки. Когда они закончат свои институты или училища, когда устроятся на приличную работу, найдут себе жён / мужей и выйдут, наконец, из – под опеки родителей, то их косухи обретут своё вечное пристанище на чердаках и в подвалах домов. На цепи, которыми они сейчас так любят обвешиваться, будут посажены их домашние псы. А пентаграммами будут играть их младшие братишки и сестрёнки, которые к тому времени уже подрастут и окрепнут.

Светлые Сатанисты не носят никаких косух и цепей. Исключение составляют металлисты, исповедующие Светлый Сатанизм. Кроме того, Светлые Сатанисты могут и вовсе не быть металлистами, а слушать совершенно другую музыку. Тут главное другое -, чтобы Сатанист верил в свои убеждения, и свято им следовал на протяжении всей своей жизни.

2) Различные преступники, прикрывающие свои беззакония Сатанизмом. Сжёг церковь – Сатанист. Убил священника – дьяволопоклонник. Зачастую эти отморозки не имеют ни малейшего понятия о теории и практике сатанинских учений. Соберётся стайка подростков, выпьет пива и пойдёт переворачивать кресты на могилах и крушить надгробия. Почему? Ну как же – это же «круто» (думают они) – это – романтика. Имеют ли все эти люди отношение к Сатанизму? Нет, не имеют, ибо в вандализме нет никакого толка. Подобные действия попросту бессмысленны, ибо не несут никакой реальной пользы данному конкретному Сатанисту. Так же предлагаю задуматься таким людям: чтобы они стали делать, если, придя на кладбище к своему деду или отцу – обнаружили бы его памятник, который купили и установили незадолго до этого на свои деньги, опрокинутым и осквернённым?

К одной из разновидностей религиозного Сатанизма относится так же и предмет изучения данной работы – Светлый Сатанизм. Поговорим о нём в следующей главе.

2. Светлый Сатанизм, как культурный феномен.

Что такое культура? Каково определение этого понятия?

В Большой советской энциклопедии (БСЭ) сказано, что слово «культура» происходит от латинского cultura – возделывание, воспитание, образование, развитие, почитание). Культура представляет собой "исторически определённый уровень развития общества и человека, выраженный в типах и формах организации жизни и деятельности людей, а также в создаваемых ими материальных и духовных ценностях. Понятие культуры употребляется для характеристики материального и духовного уровня развития определённых исторических эпох, общественно-экономических формаций, конкретных обществ, народностей и наций (например, античная культура, культура майя), а также специфических сфер деятельности или жизни (культура труда, художественная культура, культура быта). В более узком смысле термин "культура" относят только к сфере духовной жизни людей".

А вот что сообщает нам Толковый словарь русского языка под редакцией Ушакова: «КУЛЬТУ'РА, ы, ж. [латин. cultura] (книжн.). 1. только ед. Совокупность человеческих достижений в подчинении природы, в технике, образовании, общественном строе. История культуры. Развитие культуры происходит скачками. 2. То или иное состояние общественной, хозяйственной, умственной жизни в какую-н. эпоху, у какого-н. народа, класса. Неолитическая культура. Культура древнего Египта. Пролетарская культура. 3. только ед. То же, что культурность. Высокая культура. Насаждать культуру. 4. только ед. Разведение, возделывание, обработка (с.-х.). Культура льна, свекловицы. 5. Разводимое, культивируемое растение (с.-х.). Сельскохозяйственные культуры. Масличные культуры (соя, кунжут, клещевина и др.). 6. Лабораторное выращивание бактерий; полученная таким путем колония бактерий (бакт.). Культура холеры. 7. перен., только ед. Усовершенствование, высокое развитие. Актеру требуется культура голоса, движений. Физическая к. (спорт и гимнастика)».

Каким образом культура соотносится с религией (в нашем случае – с Сатанизмом)?

Религиозная культура – часть духовной культуры человечества, она порождена религиозными запросами людей и призвана удовлетворять эти запросы. Религиозная культура связана непосредственно с мировоззрением каждого верующего человека. Мировоззрение же людей формируется под влиянием самых различных обстоятельств: воспитания, образования, жизненного опыта, отдельных жизненных впечатлений. На данном фундаменте складываются условия жизни, общие черты эпохи и национальные особенности культуры.

Можно, конечно, прожить всю жизнь со стихийно сложившимся мировоззрением, без философских раздумий над содержанием собственного бытия. Но люди с подобной жизненной позицией часто не способны ориентироваться в сложностях современной общественной жизни. У них теряются ценностные ориентиры, отсюда следуют неудачи в быту и неудовлетворённость своей судьбой.

Можно (схематически и условно) поделить всех людей на две категории: одни придерживаются научного, а вторые – религиозного мировоззрения. Светлый Сатанизм представляет собой органичный сплав первого и второго.

«Религия дает людям объяснение происхождения и развития мира, она обеспечивает им защиту и, в конечном счете, счастье среди всех превратностей жизни, и она направляет их убеждения и действия предписаниями, которые представляет всем своим авторитетом. Таким образом, религия выполняет три функции. Во-первых, она удовлетворяет человеческую любознательность, делает то же самое, что пытается делать наука своими средствами, и соперничает здесь с ней. Второй своей функции она, пожалуй, обязана большей частью своего влияния. Она умаляет страх людей перед опасностями и превратностями жизни, вселяет уверенность в добром исходе, утешает их в несчастье, и тут наука не может с ней соперничать. Правда, наука учит, как можно избежать определенных опасностей, успешно побороть некоторые страдания; было бы несправедливо оспаривать, что религия сильная помощница людям, но во многих случаях она вынуждена предоставлять человека его страданию, и может посоветовать ему лишь покорность. В своей третьей функции, давая предписания, провозглашая запреты и ограничения, религия в наибольшей степени отдаляется от науки, поскольку наука довольствуется исследованиями и констатациями. Правда, из приложений науки выводятся правила и советы для поведения в жизни. Иногда они те же, что предлагает и религия, но только с другими обоснованиями» – писал о религии Зигмунд Фрейд.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю