Текст книги "В бой уходили десантники"

Автор книги: Иван Громов

Соавторы: Владимир Пигунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Шли бойцы на прорыв

Еще 10 августа в командование Центральным фронтом вступил один из прославленных военачальников гражданской войны генерал-лейтенант М. Г. Ефремов. Он побывал под Кричевом и по прибытии в Гомель, где размещался штаб фронта, рассказал, что положение в районе этого маленького города на Соже более чем тяжелое. Наши истощенные дивизии и воздушно-десантные бригады едва сдерживали натиск механизированных войск врага.

Утром того же дня враг форсировал Днепр в районе Стрешина и устремился к Довеку, навстречу своим дивизиям, наступавшим с севера. Корпус Л. Г. Петровского в районе Рогачева и Жлобина оказался, по существу, в окружении.

Моторизованные дивизии фашистов повели наступление на юг, в междуречье Днепра и Сожа. Гитлеровцы шли большими силами.

Прибывший в этот район генерал А. С. Жадов, он был уже в должности начальника штаба 3-й армии, увидел здесь тяжелую картину отступления наших войск.

17 августа командир 63-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант Л. Г. Петровский, осуществивший один из первых в начале войны успешных контрударов, погиб.

Положение десантников на участке фронта стало критическим. Противник фланговыми группировками выходил в тылы корпуса. 7-я бригада собралась в кулак, нанесла по фашистам еще один удар у деревни Горы. Участвовал в этой атаке и инструктор парашютной подготовки бригады младший лейтенант Григорий Шестаков. Противника выбили из деревни, но угроза окружения корпуса не миновала. Обстановка в районе Кричева и на флангах усложнилась до крайности.

Не знали тогда десантники, что 13 августа было поистине несчастным числом для Центрального фронта. Две вражеские моторизованные дивизии при поддержке авиации нанесли на рассвете удар по правому флангу 45-го стрелкового корпуса и оттеснили наши части. В тот день отдали жизнь за Родину командир корпуса комдив Э. Я. Магон, командир дивизии полковник М. А. Попсуй-Шапко, комиссар 132-й стрелковой дивизии полковой комиссар Т. И. Луковин, многие другие командиры и красноармейцы.

Позднее стало известно, что в первую неделю августа войска правого крыла немецкой группы армий «Центр» в составе 25 дивизий спешно готовились к наступлению против войск Центрального фронта. Основной удар от Кричева на Новозыбков и Унечу, в обход Гомеля с востока, возлагался на оттянутую к Кричеву от Рославля танковую группу Гудериана, переименованную в то время в армейскую танковую группу.

Корпус по приказу командующего 13-й армией, ведя подвижную оборону, начал отход на Клинцы.

На рубеже в районе Костюковичей десантники оборонялись почти два дня, затем начали отход к реке Беседь. Здесь бригады сражались на рубеже населенных пунктов Белынковичи, Белая Дуброва, Великий Бор.

Заняв Хотимск, фашисты развивали наступление на Сураж. Наши войска выдержали бой на реке Беседь, и корпус получил новую задачу командарма – занять оборону по реке Ипуть, седлая дорогу Гордеевка – Клинцы. Враг продолжал наступать, и десантники вынужденно отошли на рубеж реки Унеча. Эта линия обороны для них стала последней.

17 августа в Клинцах начальник радиостанции старший сержант Михаил Лукьянов принял приказ командующего 13-й армией на прорыв частей корпуса из окружения.

Заняв Унечу, противник танковой колонной устремился на Стародуб. Узел «мешка», в котором оказались части 13-й армии и в ее составе десантники, был завязан. «18 августа корпус получил задачу прорвать оборону противника между Унечей и Стародубом и выйти на рубеж Липки, Аленовка, Рюхово, Неутоповичи и перейти к обороне»[28]28
  Советские воздушно-десантные. С. 57.


[Закрыть].

Начальник разведки 8-й бригады Алексей Самсонов с группой бойцов два дня пробирался по дорогам, забитым отходившими войсками. 18 августа он установил связь с 21-й армией. С его возвращением командованию корпуса прояснилась общая картина последствий удара противника.

Бригады и подразделения корпуса начали рейд по выходу из окружения. Во главе каждой группы встали самые опытные и смелые командиры и политработники.

Начальник разведотдела корпуса Вячеслав Колобков возглавил подразделения отдельного танкового батальона. Четыре дня – до 22 августа – вырывались с ним танкисты из кольца. Начальник связи майор Стахий Захарчук выводил корпусную роту связи.

Выход из окружения – это отдельная страница в боевой биографии десантников. Многие шли «через не могу», на пределе человеческих сил. Отбившиеся в ночных переходах группы узнавали об обстановке через местных жителей и также пробивались на Рюхово, Неутоповичи.

Вместе с группой штаба корпуса отходил и переводчик Моисей Коган[29]29
  В послевоенные годы М. А. Коган – профессор. Умер в 1983 г.


[Закрыть]. Война застала его в должности командира отделения 84-й стрелковой дивизии, которая после боев под Брестом отходила с рубежа на рубеж. При подходе к Березине в общей сумятице тех дней прибился к взводу связи 8-й бригады. Через два часа уже в качестве переводчика допрашивал пленного из 3-й моторизованной дивизии. Прошла неделя, и Когана перевели в подчинение начальника разведотдела корпуса капитана Вячеслава Колобкова.

Каких только пленных не допрашивал Коган в те дни! Были и самоуверенные в своем превосходстве фашисты. Были и с высшим образованием, но не читавшие Гейне и Гете. Попадались и одураченные геббельсовской пропагандой чины. Некоторые уже не верили в победу над Советской Россией, а были и такие, которые выкрикивали:

– Гитлер капут!

Почти месяц десантники отстаивали рубеж на Соже под Кричевом. Разбивались атаки фашистов на пути к Смоленску, а корпус Л. Г. Петровского в конце июля овладел Рогачевом и Жлобином. В глубоком тылу врага рейдировала конная группа генерала О. И. Городовикова. Однако фашисты снова нанесли охватывающий удар.

Восточнее Унечи связной Николай Калинюк, возвращаясь с пункта сбора донесений корпуса, штаб своей 7-й бригады на месте не застал. В поисках его пристал к маленькой группе бойцов из другой части и вместе с ней пробирался на юг. За время отхода от Березины до Сожа Калинюк доставил в штаб корпуса десятки пакетов. Ему, смелому и находчивому, оседлавшему для передвижений трофейный велосипед, и не думалось, что на этот раз придется отсиживаться в болоте, пока не уйдут гитлеровцы…

– Товарищи бойцы, кто на болоте, выходите строиться! Немцев уже нет! – услышал он и стал выгребаться, в полном смысле этого слова, из трясины.

«Провокатор!» – резанула мысль. И верно, рядом с плюгавеньким бойцом стояли два фашиста. Так Калинюк оказался в плену. Вскоре таких, как он, набралось порядком. Погнали в Рюхово. Втолкнули в сарай. Под вечер их повели в Сураж. Словно скот, втолкнули в вагоны и – на Рославль…

С того дня и начались мучения плена, где жизнь советских людей для фашистов ничего не стоила. Пережил Калинюк лагерь тифозных, тяжелый, рабский труд на шахтах Эльзаса и Лотарингии. Потом – концлагерь Маутхаузен с его печами крематория. Побег и встреча с наступавшей Красной Армией – особый день в его жизни.

Многие десантники в период выхода из окружения пропали без вести. Одни во время броска через свинцовую бурю погибли. Другие, получив ранение, умирали в одиночестве.

В районе Клинцов погиб и начальник штаба 7-й бригады майор А. Ф. Евграфов. Бои, которые вела бригада в районе Рюхово, между Унечей и Стародубом, стали последними и для других десантников.

У города Унеча 8-я бригада выдержала еще один бой с заслоном фашистских танков и моторизованной пехоты. Здесь старший сержант Николай Китайцев бутылкой с жидкостью КС уничтожил два танка, истребил из автомата более двадцати фашистов. В тот день отличились многие. Бригада вырвалась из кольца и устремилась в направлении поселка Локоть.

В направлении Новгород-Северского в составе группы из девяти человек пробивались к своим Анатолий Мартьянов и другие десантники. Каждая группа тогда прошла через невероятные испытания. У одних они были обычными для войны, у других – трагедией.

На Клинцы, Унечу, Новозыбков, Трубчевск прорывался и Василий Грамма со своей группой связистов. Под Трубчевском началось дробление на еще более маленькие группы. Иначе не прорваться…

Санинструктор 2-й роты 8-й бригады Григорий Угаров с провизором Виктором Межевовым выходили в группе из шести бойцов. Почти сутки они выжидали, чтобы проскочить шлях между Почепом и Унечей. В каждой группе случались такие приключения, которые запомнились на всю жизнь.

В период с 21 но 22 августа военврач 2-го ранга Юрий Пикулев принимал меры, чтобы спасти жизнь многим раненым. Врачи и фельдшера подразделений, в особенности женщины Таисия Семдьянкина, Зина Щемелева, Ольга Лавриненко и Катя Кириченко, сделали все, чтобы вернуть в строй сотни раненых красноармейцев и командиров.

Большими и маленькими группами пробивались десантники из окружения. Командир 12-й роты 7-й бригады капитан Федор Еременков 20 августа вывел из кольца 36 бойцов. С командиром отдельного радиовзвода корпуса белорусом лейтенантом Василием Потапчиком в Стародуб прибыли и два автомобиля с имуществом связи. Несмотря на чрезвычайно тяжелую обстановку, секретарь партийного бюро 3-го батальона 7-й бригады политрук Михаил Авганян с 24 по 28 августа вывел к деревне Песочное 40 красноармейцев и командиров. Комиссар 1-го батальона этой бригады младший политрук Василий Алексеев 22 августа вывел из-под Унечи две группы бойцов.

Прорвав окружение, корпус вышел на реку Судость и, заняв оборону, оседлал дорогу, сдерживая напор крупных сил противника, наступавших из Стародуба на Трубчевск.

По 400–500 бойцов в каждой бригаде пробились из окружения и сосредоточились у поселка Локоть. Это произошло, в основном, 13 сентября. Тогда десантники еще не знали, что приказом народного комиссара обороны от 4 сентября Управление воздушно-десантных войск преобразовалось в Управление командующего воздушно-десантных войск Красной Армии. Воздушно-десантные корпуса и другие части этих войск выводились из состава действовавших фронтов и передавались в непосредственное подчинение командующего воздушно-десантными войсками. С того времени лишь с разрешения Ставки они могли быть использованы для десантирования во вражеский тыл или вести боевые действия в составе армий и флотов.

Вот почему 4-й воздушно-десантный корпус выводился из состава действовавшей армии и ожидал у поселка Локоть новых указаний сверху.

Около недели в лесу за рекой, вблизи поселка, десантники отдыхали от войны. Мылись, чистились, приводили в порядок свой внешний вид. По вечерам собирались в группы. Вспоминали Марьину Горку, бои на Березине, под Белыничами, Чаусами, у Мстиславля, трудные дни под Кричевом и выход из окружения.

Вспоминали и 214-ю бригаду, убывшую в первую неделю войны для действий по тылам бобруйской группировки противника. Говорили и о сводном батальоне капитана И. Д. Полозкова, который отличился на Березине и убыл в распоряжение командующего фронтом. Где-то он теперь?

На другой день после выхода из окружения в лагере десантников установился твердый воинский порядок. Всюду чувствовалась организованность: строились подразделения, слышались команды, у землянок находились дневальные. Очередной день десантники начали с чистки оружия.

Стояла еще теплая погода, и ветви деревьев маскировали лагерь от пролетавших «юнкерсов».

Вместе с разведчиками чистил автомат и Василий Сехин. За разборкой магазина в голове у него рисовалась картина того дня, когда жиденькая колонна бойцов с голубыми петлицами вслед за разведкой вошла в его деревню. За ними, переваливаясь через колдобины, въехала машина.

Василий с такими же, как сам он, подростками с интересом разглядывал уставших небритых бойцов и догадывался: все они только что вырвались из боя.

Машина поравнялась с его группой, остановилась. Открылась кабина, и командир со шпалами в петлицах сказал:

– Мальчики, от вашей деревни до Клинцов всего двенадцать километров и там, наверное, есть хлебозавод?

Это был капитан Иван Иванович Пинженин.

– Да, пекарня в Клинцах есть, – ответил Вася. – Я знаю, где она. Разрешите, поеду с вами, покажу.

– Это похвально, что ты хочешь нам помочь, но надо, чтобы родители тебя отпустили.

– Я сейчас отпрошусь!

Вася рванул во весь дух, помчался к дому. Бежал он и думал, что родители могут не отпустить, тогда подходящий случай для выполнения своей задумки подвернется не скоро. И Вася, не добежав до своего дома, повернул назад. Бойко доложил, что разрешение получено и он готов ехать.

Чтобы капитан не передумал, Вася быстро уселся рядом с водителем, а его начальник вскочил на подножку, и машина тронулась. В пути Вася рассказал, что колхоз в его деревне Лопотни называется «Новый мир», а отца Павла Ивановича из-за инвалидности в Красную Армию не взяли, и он с мамой Ольгой Петровной и сестренкой Настей остались дома. Сам же он, Вася, решил уйти в Красную Армию добровольцем.

За разговором незаметно въехали в Клинцы. Получили в пекарне, наверное, последние буханок 50 еще теплого хлеба и без задержки тронулись в обратный путь. По выезде из леса, в двух километрах от Клинцов, в ветровое стекло кабины так бухнуло, что Вася с перепугу оказался на полу. Это по их машине, как потом выяснил капитан Пинженин, ударил вражеский бронетранспортер.

Через минуту-другую Вася с двумя бойцами и раненым шофером вслед за капитаном пешком шел в Клинцы. Фашистские танки подходили к городу, стрельба усиливалась.

О возвращении домой Вася уже и не думал, хотя и мучился, что ничего там о его исчезновении не знают. Он решил остаться с десантниками, и капитан Пинженин согласился взять его временно с собой.

В Клинцах покровитель Васи разыскал несколько машин штаба корпуса и устроил на одну из них своего подопечного. Всю ночь полевыми и лесными дорогами Вася ехал до Новозыбкова. Там Иван Пинженин определил его в хозяйственный взвод своего батальона. С бойцами этого батальона Вася и выходил из окружения. Несколько раз он отправлялся в разведку в занятые фашистами деревни и приносил комбату ценные сведения.

Для окончательного решения своей судьбы Вася предстал перед командиром бригады.

– Прибился к нам, товарищ подполковник, в Клинцах и хочет воевать, – начал капитан Пинженин.

– Сколько тебе лет? – оглядывая щупленькую фигуру Васи, спросил Александр Алексеевич Онуфриев.

– Шестнадцать, – ответил Вася, добавив один год.

– Мал еще для войны, – заключил комбриг.

– Мал золотник, да дорог! Так моя мама говорила.

– Может, и взял бы в пехоту, но мы не пехотинцы, а десантники-парашютисты.

– И я хочу десантником стать.

– Тогда быть по-твоему, – улыбаясь, ответил комбриг. – Отправьте его, капитан, в разведроту, и пусть поставят на все виды довольствия.

Так Василий Сехин оказался в составе бригадных разведчиков. Вскоре он познакомился со многими красноармейцами, командирами и политработниками.

После чистки оружия снова, как обычно, построение, и командир роты лейтенант Алексей Бросалов, проверяя оружие, однажды похвалил новичка за усердие в этом деле.

С середины дня разведчики оборудовали окопы вдоль реки, а после ужина началось комсомольское собрание, где Васю должны принимать в комсомол. Здесь все для него было необычным. Выбрали президиум. Голосовали. Утвердили повестку дня, в которой первым вопросом стоял прием в члены ВЛКСМ. Секретарь комсомольской организации уже читал его заявление, а Вася, склонив голову, смотрел на развалившиеся ботинки и со страхом ожидал предложения рассказать свою биографию. Все, однако, обошлось.

Первым выступил младший политрук Виктор Лютов.

– Товарищи десантники, – начал он. – В необычных условиях мы принимаем в комсомол нашего юного разведчика Василия Сехина, который добровольцем вступил в ряды Красной Армии. Но и время, в которое мы живем и боремся, тоже необыкновенное. Против немецко-фашистских захватчиков поднялась вся страна: мужчины и женщины, пионеры и школьники. Не стал исключением и Василий Сехин[30]30
  В. П. Сехин за участие в парашютном десанте корпуса на захваченную врагом Смоленщину в 1942 г. был награжден медалью «За отвагу».


[Закрыть].

И младший политрук рассказал о мужестве, подвигах и самопожертвовании комсомольцев-десантников в боях с фашистскими захватчиками. Рассказал он и о патриотическом поступке, разведданных Василия во время выхода из окружения.

– Я предлагаю принять Сехина в комсомол и надеюсь, что в новых испытаниях он оправдает оказанное ему доверие, – сказал в заключение Виктор Лютов.

Взявшие за ним слово десантники с гневом говорили о бедах, которые несли фашисты на своих штыках на нашу землю, о зверствах гитлеровцев, намеревавшихся огнем и мечом поставить на колени народы Страны Советов, сделать рабами наших людей.

– Не бывать этому! – говорил белорус Игнатий Ключенок. – Свидетельством тому – мужество и стойкость, которую проявили наши десантники в боях под Кричевом. Враг попытался нас окружить, но мы пробились и будем сражаться до победы. На смену павшим придут новые бойцы, в их числе и такие, как вчерашний школьник Вася Сехин. Я за то, чтобы принять его в ряды Ленинского комсомола.

Игнатию дружно аплодировали. Слышались голоса:

– Принять Васю в комсомол! Принять!

Приняли на этом собрании в ряды ВЛКСМ и других отличившихся десантников.

Выход из боя и передышка в ожидании новых задач дали возможность провести партийные и комсомольские собрания, заседания бюро, инструктаж с агитаторами, пополнить поредевшие организации новыми членами ВКП(б) и ВЛКСМ.

У политработников по-прежнему главнейшей оставалась задача поддержания среди десантников высокого морального духа. Они понимали, что боевой дух войск всегда признавался важнейшим фактором на войне, и ежедневно делали все, чтобы знать настроения, нужды и запросы красноармейцев и командиров. Первое, что сделали с их помощью, – это отправили письма. В штатах бригады и корпуса своих почтовых станций в то время еще не было.

Штабы писали донесения, оформляли наградные листы.

Раздобыв «Правду» за 1 сентября, десантники были приятно удивлены, что отличившиеся в боях на Березине младший политрук Петр Сергий, лейтенанты Александр Калмыков и Георгий Мачков, младший сержант Андрей Наприенко, красноармейцы Александр Романчук, Георгий Возниченко и Игнат Павлов награждены боевыми орденами. Федор Филипенко и младшие сержанты Николай Ступин и Михаил Андреев в свое время представлялись к медали «За боевые заслуги», а наградили орденами Красного Знамени. Так щедро отметили подвиг десантников.

О судьбе других более двухсот наградных листов ничего не знали. Говорили разное. Но никто больше из состава корпуса за три месяца тяжелых боев на Березине и Соже наград не получил. Эти листы и сегодня находятся в Центральном архиве Министерства обороны.

Неожиданно поступила команда перебраться в Дмитров-Льговский. Подали эшелон, и ночью десантники уже катили в сторону Курска, Воронежа.

В распоряжении командующего

С переходом корпуса на оборону восточного берега Сожа сводный батальон капитана Ильи Полозкова стал резервом комкора. Готовность к немедленным действиям держала красноармейцев и командиров в постоянном напряжении.

– Уж лучше в бой, – говорил комбат, – как это было на Березине или в парашютном десанте, чем ждать.

И желание Полозкова исполнилось.

31 июля от полковника А. Ф. Казанкина поступило указание: «Немедленно выйти на станцию Климовичи, погрузиться в эшелон и прибыть в Сухиничи, где перейти в распоряжение командующего фронтом».

К утру десантники по-хозяйски устраивались лагерем в березовой роще в 5 километрах северо-западнее Сухиничей. Рядом на аэродроме ревели моторами ТБ-3.

Капитан Полозков с комиссаром Петром Якушевым и начальником парашютной подготовки 3-го батальона Алексеем Угаренковым отправился к авиаторам. Их встретил командир 3-го бомбардировочного полка, знакомый десантникам по аэродрому у Синчи. Он и подсказал, где находится штаб фронта, выделил даже для поездки туда автомобиль.

Утром, переночевав у родителей Угаренкова в Вязьме, Полозков с помощниками пробирался через посты охраны в дом отдыха вблизи Касни, где размещался штаб фронта.

– Кто такие? Откуда? Как попали сюда? – засыпал вопросами на контрольно-пропускном пункте полковник.

И когда выслушал заботы прибывших, все встало на место. По его совету прибывшие сняли комбинезоны, почистили сапоги, подготовились к встрече с главкомом.

С трепетным чувством перешагнули порог остекленной веранды и застыли в ожидании доклада полковника. Маршал и генералы стояли у стола с большой картой.

– Смоленское сражение, хотя шестнадцатая и двадцатая армии и окружены, еще не окончено, Николай Александрович, – повернув бритую голову в сторону Н. А. Булганина, сказал маршал С. К. Тимошенко.

Рука командующего фронтом с тремя золотыми галунами на рукаве опустилась на карту.

– Сейчас наша задача помочь войскам выйти из окружения и нанести противнику как можно больше потерь.

Маршал озабоченным взглядом посмотрел по сторонам, и выжидавший паузы полковник доложил, что командир воздушно-десантного батальона со своими заместителями прибыл для доклада.

– Здравствуйте, парашютисты, – оживился командующий фронтом. – Доложите, комбат, как укомплектован батальон? В чем нуждаетесь? Умеете ли пользоваться трофейным оружием?

Маршал выслушал Илью Полозкова не перебивая.

– Так вот, комбат, по вашей заявке через начальника тыла вы получите все. Готовьте батальон для действий в парашютном десанте большими и малыми группами. Изучите хорошенько трофейное оружие, получаемые радиостанции и подрывное дело. Товарищ полковник, – повернулся маршал в сторону порученца, – кроме радиостанции передайте мой приказ о выделении в распоряжение комбата связного самолета.

– Есть, товарищ маршал! – Полковник сделал пометку в блокноте.

– Задачи на боевые действия, комбат, будете получать у меня. Ожидайте вызова…

Решив все вопросы в отделах штаба фронта, Илья Полозков и Петр Якушев вернулись в лагерь под вечер. Позже самолетом У-2 прилетел и Алексей Угаренков.

На следующий день в батальоне начались практические занятия по подготовке к выполнению задач командующего фронтом. Девять поступивших радиостанций изучили быстро. Прибывший в лагерь для знакомства с батальоном дивизионный комиссар В. Я. Клоков подготовкой десантников остался доволен.

Радиосвязь со штабом была устойчивой, и Полозков вскоре улетел к С. К. Тимошенко. Вернулся с таким первым заданием: выбросить к окруженным частям 7 экипажей радистов с радиостанциями.

Кроме боевой работы парашютисты-десантники ежедневно занимались спецподготовкой. Появилась у политработников возможность проводить партийные и комсомольские собрания, ежедневные политинформации, доклады и лекции о международном положении и событиях на фронтах.

Подготовил интересную лекцию и младший политрук Петр Якушев.

В полевом клубе, оборудованном параллельно с устройством лагеря, собрались красноармейцы и командиры. Во вступительном слове комбат напомнил, что лагерь находится вблизи линии фронта и может появиться авиация противника.

– По команде «Воздух» всем занять укрытия, – закончил Полозков и предоставил слово комиссару.

– Товарищи десантники! – начал младший политрук. – Прошло еще не много времени, как советский народ вступил в смертельную схватку с немецко-фашистскими захватчиками. Враг ценой больших потерь продвинулся далеко на нашу территорию…

Младший политрук как политработник владел всеми формами работы политбойца, пропагандиста. По передачам радио и газетам, добываемым у авиаторов, он был в курсе международных событий и положения на фронтах. Его лекция раскрыла и неудачи, постигшие Красную Армию в первые недели войны, и нараставший с каждым днем отпор противнику. Закончил он тем, что напомнил о задачах десантников по подготовке и выполнению приказов командующего фронтом в парашютных десантах.

Затем были ответы на вопросы по международному положению и краткий итог капитана Ильи Полозкова о выполнении задачи Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко по выброске групп радистов с радиостанциями в распоряжение тех частей, которые попали в окружение в районе Смоленска.

Во второй половине августа наши войска вели тяжелые бои за Ярцево. Духовщина уже находилась в руках врага. Чтобы задержать хота бы ненадолго рвавшиеся на восток войска фашистов, здесь и было решено выбросить парашютный десант, перед которым ставилась задача взорвать два моста через реку Хмость и воспретить подход резервов противника в районе Демидово.

Капитан Полозков снова улетел в штаб фронта.

– Раз вызвали комбата, значит, будет новое задание, – размышляли командиры и бойцы.

В середине дня 20 августа У-2 протарахтел над лагерем мотором и ушел на второй круг. В очередном заходе на поляну полетел вымпел. Его доставили адъютанту старшему батальона старшему лейтенанту Кучеренко. «Приготовиться к парашютному десанту», – прочитал он и тут же отдал распоряжения. «Опытный у нас комбат, – подумал Кучеренко. – Пока доберется до лагеря, пройдет не менее часа, а роты уже будут готовиться».

С прибытием в лагерь Илья Полозков уточнил задачи на 22 августа. Рота Петра Терещенко получила приказ парашютным десантом опуститься в районе Духовщины и подорвать мосты. Бойцы старшего лейтенанта Васильева имели задачу десантироваться в районе Демидово с целью не допустить подхода резервов в период наступления наших войск с фронта.

Еще до наступления темноты десантники лейтенанта Петра Терещенко загрузились в 6 бомбардировщиков. В каждом самолете разместились по 12 парашютистов. Загружался ТБ-3 и бомбами из расчета после выброски десанта в порядке отвлекающего маневра нанести удар по ближайшему аэродрому противника.

Стемнело. Бомбардировщик, на котором летел командир десанта, начал выруливать на старт. Знакомые толчки от колес передавались корпусу, и ротный чувствовал неровное поле аэродрома, затем остановку на стартовой линии. Через минуту-другую самолет с ревом начал разбег. Вскоре толчки кончились – самолет находился в воздухе. Поднимались ввысь и остальные самолеты – крылья десанта.

«Выбросили бы штурманы поточнее, – думал Терещенко. – Хотя бы в радиусе пятисот метров. Впрочем, ориентироваться ночью не так просто». Через турельные люки ротный видел, как небо чертили огненные трассы. «Значит, летим уже над территорией, захваченной противником», – отметил он и обратил внимание на мигавший сигнал штурмана «Приготовиться». Толчком в спину рядом стоящего десантника он передал предупреждение о подготовке к выброске. По сигналу «Пошел!» первым провалился в правый бомболюк с ручным пулеметом Мухамед Бакиров. А в левый – командир отделения сержант Макаров. За ним – другие. Последним шагнул в темноту ночи командир роты.

Падение в пустоту, рывок вытяжного кольца, раскрытие парашюта и подготовка к встрече с землей – все это уже привычное. Удар о землю, как ни ожидал его Терещенко, оказался все-таки неожиданным. Освободился от подвесной системы и, не собирая купол, начал карманным фонариком подавать сигнал «Командир роты здесь».

Примерно через два часа собрались 62 человека. Парашюты закопали и двинулись в ближайший лес. Там и уточнили, что приземлились с ошибкой в четыре километра, а до мостов еще дальше – более восьми. Изучив обстановку и посовещавшись с командирами взводов, Терещенко принял решение действовать в следующую ночь.

Разбились на две группы. Одну из них решил возглавить сам командир роты, а другой поручил командовать взводному лейтенанту Прохоренко. Еще засветло двинулись к объектам. До полной темноты группа Терещенко уже знала, что мост охранялся с обеих сторон. Наметили план действий: часовых уничтожить сразу же после их заступления на посты, чтобы успеть с минированием и подрывом моста до прихода новой смены.

Вперед для снятия часовых ушли два десантника. Группы обеспечения заняли удобные позиции в 80-100 метрах от моста с задачей задержать по дороге всякое движение во время минирования.

Напрягая зрение, Петр Терещенко наблюдал за действиями десантников по уничтожению ближнего от него часового. Они получили строжайший приказ снять его без шума, чтобы не спугнуть гитлеровца на другом конце моста. Медленно тянулись минуты ожидания. Рядом с командиром роты находились в готовности к действиям подрывники. Наконец на фоне светлевшего горизонта Терещенко увидел прыжок двух парашютистов на часового. Тот, как говорят, и пикнуть не успел. Еще через минуту на его место встал десантник, наскоро нарядившись в форму гитлеровца. Через минуту мимо него с полным светом проскочил грузовик. Все шло по плану. Десантник-«часовой», как и намечалось, зашагал по мосту.

– Вер ист да? Герхард, дас ист ду?[31]31
  – Кто здесь? Герхард, это ты?


[Закрыть] – донеслось до группы Терещенко.

Десантник вместо ответа резанул фашиста короткой очередью из автомата.

– Группе обеспечения занять позицию! – полным голосом подал команду Терещенко. – Подрывники, за дело! Быстрее, быстрее! – торопил он бойцов.

Теперь группы обеспечения приготовились остановить движение с обоих концов моста. Десантникам повезло. Больше движения не было. Через десять минут командир подрывников доложил, что минирование закончено, можно отходить.

– Дать сигнал на отход! – приказал Терещенко, и в небо полетела ракета.

Через три-четыре минуты бойцы услышали громоподобный взрыв: мост взлетел на воздух. Под утро группа Терещенко услышала еще один взрыв: это сработали десантники Прохоренко. Задача командующего фронтом выполнена.

Начался рейд по выходу через линию фронта. Опасность подстерегала десантников на всем пути, но двигались они по своей земле. С помощью женщин и разведчиков-подростков добывали продукты питания и данные о гарнизонах врага.

По пути встретились с конниками генерала Л. М. Доватора, дальше двинулись вместе. Были бои и потери. Вместе с кавалеристами в районе городка Белый, между деревушками Устье и Подвязок, прорвались через линию фронта и соединились со своими войсками. Не хотелось генералу отпускать десантников, но он уступил доводам командира роты.

Долго пробирались десантники до Сухиничей, но своего батальона там уже не застали. Через райвоенкома узнали, что он убыл под Юхнов. И снова – в путь. Потом действовали в составе батальона, выполняли новые задачи.

Той же первой ночью поднялись в небо и взводы лейтенантов Александра Сучкова, Гудзенко и Моханько из 12-й роты.

– Вот и пришло наше время действовать в парашютном десанте, – заметил Павел Кулай, бывший тракторист Брагинской МТС на Гомельщине.

Рядом, у левого люка, стоял Баграт Джабадзе, тоже, как и Кулай, первый номер ручного пулемета, бывший машинист паровоза из-под Тбилиси. Он побывал в небе побольше Павла. Еще в тридцать седьмом учился Баграт в аэроклубе. Резкий, порывистый, он притих, думал о прыжке и возможной опасности. Рядом, тесно прижавшись, стояли Кузьмин, Мухачев, Турчин, Балякин, Сусой и еще один грузин – Тито Турманидзе. Десантники молчали. Говорить под рев четырех моторов – дело сложное.

Все 16 парашютистов под командованием Александра Сучкова готовились к прыжку на незнакомую местность. За ними летели десантники из других взводов.