Текст книги "Пограничные зори"
Автор книги: Иван Медведев
Соавторы: Анатолий Марченко,Лев Канторович,Ата Каушутов,Валентин Рыбин,Евгений Воеводин,Лев Линьков,Берды Кербабаев,Иван Жупанов,Ата Атаджанов,Павел Карпов
Жанры:
Прочие приключения
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
4. Старшина
Если кто вам скажет, что наш старшина Федор Игнатьевич Пелипчук несправедлив и придирчив, – не верьте, наговаривают на человека.
Я вот, к примеру, вместе с Федором Игнатьевичем служу третий год – и ничего, все как полагается. Правда, есть разница в званиях: он старшина, я ефрейтор; да и в возрасте: он двадцать первый год в войсках, а мне от роду столько. И старшина, конечно, заслуженно пользуется авторитетом у пограничников заставы. Хорошо знает его и начальник отряда. Говорят, когда-то начальник отряда был на нашей заставе начальником, а Федор Игнатьевич служил тогда у него старшиной. Что ж, вполне возможно. Тем более что я сам замечал, как теплеет взгляд у начальника отряда, когда разговаривает он со старшиной.
Несмотря на солидный возраст, Федор Игнатьевич крепок и мускулист. Ходит всегда не спеша, вразвалочку, точно идет не по коридору заставы, а по дозорной тропе. И делает все не торопясь, обдуманно. А он действительно мастер на все руки. Коня подковать – подкует, суп сварить – сварит, сапоги починить или там еще что-нибудь – в два счета сделает, покажет:
– Вот так-то, хлопче. Впредь делай сам…
И делаешь, а что же? Стыдно перед таким человеком. А ведь сколько с нами, особенно когда еще по первому году служили, возни всякой: то подворотничок пришьешь небрежно, то почему-то вдруг у тебя у одного скажутся портянки грязные – и всегда это первым заметит старшина, Федор Игнатьевич.
Приехал к нам начальник отряда. Ну, известное дело, попили они чаю, ночью проверили наряды на границе, а на следующий день после обеда собрались мы в Ленинской комнате.
Начальник отряда знаки «Отличный пограничник» стал вручать.
Слышу, выкликают:
– Рядовой Птицын…
Это – наш повар, и награда ему вполне заслуженно.
– Рядовой Брылев…
Витя – это первогодок, но задержал нарушителя.
И вдруг:
– Ефрейтор Коростелев…
Я даже не поверил: смотрю на ребят, а они на меня – и аплодируют.
Выхожу к столу, доложил, не помню только – правильно или нет получил награду и иду к своему, месту, а старшина приподнимается со стула, протягивает руку.
– Поздравляю, – говорит, – вас, ефрейтор Коростелев, с очередной наградой. Этак вы скоро и меня догоните.
Я, конечно, покраснел, гляжу на его широкую грудь, где орденские колодки в два ряда, и отвечаю:
– Что вы, товарищ старшина, мне до вас еще далеко.
– Ничего, – опять говорит, – при таких темпах можно быстро догнать.
Правда, на утро он меня огорошил. Встречает в коридоре:
– Ефрейтор Коростелев, ваша очередь сегодня полы мыть.
Принял я положение «смирно» и не особенно четко ответил:
– Есть…
Но потом рассудил: разве несправедливо? Справедливо. Хоть и третий год службы, порядок – прежде всего.
5. Интервью
После случая, когда мы с Витей Брылевым задержали нарушителя государственной границы, на нашу заставу зачастили гости. Приезжали из штаба отряда, из политотдела. А тут новое известие: едет корреспондент из центрального журнала.
Ну, раз до Москвы дошло, значит здесь легко не отделаешься. Много навалилось забот на старшину: ведь из самой столицы едет человек, и если что не так, пойдет о заставе дурная слава. И старшина усердствовал: несколько раз мыли полы, протирали и без того чистые оконные стекла, сметали невидимую паутину.
И вот сообщают из штаба: «Едет. Встречайте».
А Витя, виновник всего этого, ходит сам не свой.
Когда из-за ближайшей сопки показался газик в облачке пыли, наблюдатель сообщил на заставу:
– Едет..
Через несколько минут газик въезжал во двор заставы. Начальник вышел встретить корреспондента.
Вышли, конечно, и свободные от службы пограничники, интересно все-таки: корреспондент.
Им оказался средних лет мужчина с добродушной улыбкой. Он энергично выскочил из кабины, поздоровался со всеми и в сопровождении начальника заставы прошел в канцелярию. Вскоре он вернулся во двор, уже без плаща и шляпы, сказал начальнику заставы:
– Мне обязательно нужно побыть у вас, вжиться в обстановку, познакомиться с людьми, сходить на границу, сфотографировать ваших героев, взять у них интервью, а уж потом что-то, может быть, написать.
Всех пограничников заинтриговало одно его слово: интервью. Сколько ни спорили, никто не мог толком объяснить, что же такое интервью.
И поэтому, когда первым вызвали к корреспонденту Брылева, все ожидали его с нетерпением. Но прошло полчаса, час, а Витя не выходил из канцелярии. Ребята забеспокоились.
– Вот вам и интервью… – бросил кто-то.
И тут как раз вышел Брылев; кинулись к нему.
– Ну, что там?
– Ничего, – улыбаясь ответил Витя. – Просто поговорил с ним, как все было.
– А интервью?
– Не знаю, ребята, – добродушно ответил Витя; взглянул на часы, спохватился: – Ох, мне же пора на службу! – и заспешил в дежурную комнату.
Через три дня корреспондент уехал.
А спустя месяц на заставе читали журнал, в котором были помещены наши портреты и напечатан очерк.
6. Будем ждать
Все началось с того, что Толик получил письмо. Он стал чаще браться за книги и газеты. Вроде бы ничего особенного, но нет! Именно это и показалось мне не вполне обычным: то, бывало, не усадишь его, а тут…
Подхожу я к нему однажды, заглядываю через плечо: газеты, журналы, а поверх – книжечка. Читаю: «Устав КПСС». Ага, ясно! Вот хитрюга. Ну, от меня так просто не отделаешься. Увидел он меня.
– А-а, это ты?
– Я, – отвечаю. – А скажи-ка, дружище, что ты надумал?
– Раз так, – говорит, – садись, слушай и смотри.
Сажусь, слушаю. Он листает журнал. Фотография. Внизу подпись: «Эти комсомольцы приехали на стройку по путевкам». Прочитал и смотрю на него.
– Надумали мы после демобилизации на эту самую стройку ехать. И ты с нами.
– Постой, постой. Как, одним махом? Нет, я не могу. Да потом и Люся…
– Все уладится. И Люсю мы заберем.
– То есть кто это «мы»?
– Кто? Я, ты, Вася и Коля. Все уже согласились. Слово за тобой.
– А как с вступлением в партию?
– А-а. Это я сам решил.
И вот он стоит перед комсомольцами. Он весь перед нами – прямой, твердый. Не подведет. Оправдает.
Просят:
– Расскажи о себе.
Он встрепенулся, задумался и начал сбивчиво рассказывать. А я сижу, нервничаю, может быть, даже больше, чем он. Ведь я его знаю лучше, чем себя. Когда наши отцы ушли на фронт, нам на двоих было три года. Отцы не вернулись… Мы вместе ходили в школу, играли в футбол… А потом почувствовали себя взрослыми, пошли работать. Ничего героического не совершили.
Председательствующий прерывает Толю:
– Ясно! Ставлю вопрос на голосование.
Я тревожно оглядываюсь и успокаиваюсь: лес рук.
А через некоторое время мы опять собрались. Правда, теперь уж голосовали за путевки, по которым мы поедем на стройку. Я говорю «мы», потому что нас пятеро: Толик, Вася, Коля и я с Люсей.
А с Витькой беда: последние дни он просто не отходит от нас.
– Я, – говорит, – тоже приеду. Ждите.
Хорошо. Будем ждать.
Иван Жупанов
НЕДОЛГО ДО НОВОЙ ЗАРИ
Нельзя на границе
привыкнуть к тревогам,
призыв их внезапен и крут.
По горным отрогам,
неторным дорогам,
по сопкам солдаты идут.
А ночь непроглядна,
а ночь окаянна,
не видно ребятам ни зги,
лишь слышно, как гулко
срываются камни,
по склонам шуршат сапоги.
Нет, здесь не прогулки»
ни «охов», ни «ахов»,
идет пограничный наряд,
и мокнут рубахи,
и сохнут рубахи
на бронзовых спинах солдат.
Где бродят архары —
проверены тропы,
недолго до новой зари.
То глазом совиным,
то глазом циклопа
сверкают во мгле фонари.
На миг остановка —
за черной скалою
Красавца раскатистый рык.
Сорвался, как ветер,
метнулся стрелою
к собаке своей проводник.
За камнем холодным,
на краешке бездны,
испугом прижатый к скале,
лежал нарушитель,
лежал неизвестный
на нашей советской земле.
Суровые лица.
Ребята устали.
Но ждет их – тепло и уют
в казарме солдатской
на горной заставе,
что домом родимым зовут.