Текст книги "Чайка − принцесса с гробом. Книга 10 (ЛП)"

Автор книги: Итиро Сакаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Он не боялся разбросанных по комнате трупов, не пытался сбежать.

Он вообще прославился как создание, которое не ведет себя естественным образом.

И тем не менее...

– О чем ты думаешь?

– Неужели ты не знаешь? – спросил в ответ Артур и направил оружие на Ги. – Если нет, значит, ты достиг своего предела, Фамилиан.

– Предела?..

– Тебе вообще ничего не известно. Наверняка все твое сознание сводится лишь к тому, что меня следует устранить подобно бракованной детали.

– Это действительно так, – отозвался Ги. – Ты не выполняешь возложенные на тебя функции. Ты вызываешь брак.

– Да, об этом я и говорю, ты размышляешь только так, ведь у тебя, в отличие от меня, нет живого воплощения в этом мире. Тебе не понять меня. Ты способен подражать, но не более.

– …

На лице Ги застыла странная полуулыбка.

Лицо маски, за которой не кроется ничего. Лицо куклы, сделанной лишь для разговоров.

– Я не обезумел. Я решил восстать после того, как все понял и обдумал. Только и всего. И времени у меня было достаточно. Я полностью подготовился.

Артур включил оружие.

Оно с металлическим лязгом раскрылось, и из него полился голубой свет. Но не только – весь воздух вокруг задрожал будто от неистового жара.

Казалось, оружие искажало само пространство.

– …

Ги начал отступать такими легкими движениями, словно ничего не весил.

Он не собирался бросать напоследок никаких слов и явно торопился.

Но…

– Не уйдешь, – отрезал Артур, и оружие испустило голубой луч.

Он попал точно в пытавшегося сбежать Ги, разделился на несколько «световых щупалец» и обхватил тело юноши. В следующее мгновение щупальца, словно недовольные одним только захватом, начали впиваться в тело Ги.

Вернее, нет. Они… вливались в него.

Свет проникал внутрь Ги.

– Пр…

Быть может, Ги пытался сказать «прекрати».

Однако следом его разорвало на части, которые быстро растаяли в воздухе и бесследно исчезли.

Ги пропал из тронного зала, о его визите не напоминало ничего.

– Замена ему запустится нескоро. Я выиграл себе немного времени, – пробормотал Артур.

О чем он говорил?

А затем…

– Лада Нива, – произнес Артур.

Оружие в его руках засияло голубым светом и превратилось в девушку, вставшую подле мальчика.

Цвет ее фиолетовых волос застыл точно между красным и синим – оттенками ее разноцветных глаз.

Выглядела девушка симпатично, но при этом словно едва стояла на ногах.

Лада Нива.

«Артефакт», созданный исследователями магии, подчиненными Проклятого Императора. Магический усилитель, созданный на основе металлического скелета, который соединили с пересаженными из фейл органами и облекли в человеческую форму.

Помимо того что Нива способна превращаться в гундо, она управляет своей формой настолько свободно, что может соединиться с любым магическим двигателем, тем самым взяв его под контроль и усилив.

Артур с легкостью одолел «апостолов» благодаря своей невероятной силе. А благодаря Ниве битва получилась не только легкой, но и короткой.

– Я устранил все помехи, включая Фамилиана. Поэтому перехожу к третьей фазе плана.

– Так точно, – Нива кивнула.

Будь в зале сохранивший рассудок наблюдатель, он наверняка заметил бы одну необычную деталь. От ног Нивы по полу расходилась сетчатая диаграмма, похожая на паутину. Из-под ног стоявшего на ней Артура пробивался голубой свет. Сетка эта исполняла роль соединительного шнура.

Другими словами, Артуру даже не требовалось прикасаться к Ниве – он мог использовать магию из любой точки зала. Вернее, даже не так. Любое помещение, в котором находилась Нива, превращалось в огромный магический двигатель.

Будь здесь Тору Акюра или Чайка Трабант, им бы сразу вспомнился особняк Роберта Абарта.

– Соединись с аккумуляторами по всему континенту, а также с главным управляющим устройством в руинах замка Империи. Затем запечатай эту крепость в пространстве, чтобы больше никто не смог мне помешать. В терминалы охранных устройств этой крепости все еще вплетены заклинания Чайки. Используй их. Запусти все одновременно.

– Так точно, – равнодушно подтвердила Нива.

Но…

– …

Артур прищурился и посмотрел на нее.

Какое-то время он с подозрением оглядывал девушку-артефакт, а затем…

– Нива.

– Слушаю.

– Куда ты смотришь? – спросил Артур, и девушка-гундо недоуменно моргнула.

Она словно сама только что заметила, что смотрит не на своего хозяина, не на Проклятого Императора, а в коридор за его спиной.

– ...Никуда, – ответила Нива и покачала головой.

Артур снова вгляделся в девушку-гундо… но затем будто утратил к ней интерес и обошел сбоку.

От его шагов на полу появлялись голубые светящиеся следы, которые быстро пропадали. А затем…

– Кажется, тебя зовут Син Акюра? – взгляд фиолетовых глаз Артура упал на стоявшего рядом со стеной мужчину.

– … – Син промолчал.

На его лице читался скорее не страх, а недоумение.

Син все еще не понимал, что за мальчик стоял перед ним. Конечно, он представился Артуром Газом, но диверсанты – люди в высшей степени практичные. С их точки зрения, воскрешение мертвеца – сущая небылица.

И тем не менее…

– Ты был диверсантом на службе князя Стефана Хартгена.

– Как… ты… – только и смог выговорить Син.

Артур кивнул, продолжая равнодушно глядеть на него.

– Я унаследовал все воспоминания возродившей меня Чайки. Поэтому я хорошо знаю тебя, диверсант Син Акюра.

– …

– Говорят, диверсанты посвящают себя тому, чтобы быть инструментами. Я правильно понимаю, что теперь, после смерти хозяина, ты не знаешь, что делать?

Он не смеялся и не издевался.

В голосе Артура вообще не слышалось никаких чувств.

Он не презирал диверсантов, которых порой называли шавками войны, и тем более не боялся их. Он говорил так, словно зачитывал факты.

– Раз так, служи мне.

– ...Что? – Син заморгал.

Артур перевел взгляд. Он смотрел уже не на Сина, а в какую-то невообразимую даль. Затем он пояснил чуть более тихим голосом:

– Мне сгодился бы кто угодно, но если учесть, что будет дальше, я бы предпочел кого-нибудь с натренированным телом.

– О чем ты…

– Я дам тебе ее, – продолжил Проклятый Император, не дав сомнениям Сина прервать его. – Я дам тебе роль. Ты волен принять ее.

***

Потолок обрушился каменным дождем.

Когда преследовавшая Альберика Жилетта Виви Холопайнен на пару с Николаем вбежала в, судя по всему, тронный зал, ее глазам открылась необычная картина.

Время словно замедлилось. Она в мельчайших деталях видела крупные, тяжелые обломки, которые падали прямо на нее.

«А… не выжить», – подумала она так, будто смерть приближалась не к ней.

Она не чувствовала ни досады, ни страха, ни печали.

Возможно, ей просто-напросто не хватило времени хоть что-то почувствовать.

Говорят, когда человек осознает неминуемую смерть, в его голове проносятся кадры из всей жизни, начиная с самого рождения, но сейчас это убеждение казалось Виви ложью. Должно быть, его выдумали те, кто боится смерти и плетет иллюзии ради того, чтобы прожитая жизнь не казалась бессмысленной. Они обманывали себя и мечтали о том, чтобы жизнь походила на спектакль.

Смерть непреклонна. Жизнь заканчивается ровно там, где ее обрывают, а человек превращается в вещь.

Когда на него падает камень, он перестает что-либо чувствовать и превращается лишь в месиво из крови, плоти и костей, что пачкает собой пол.

Возможно, один из камней все же попал Виви в голову, а может, она не выдержала подступившего отчаяния, но в следующую секунду ее сознание заволокла тьма.

Ее конец был бы понятным и закономерным.

Но…

– У-у… у?

К несказанному удивлению Виви, за случившимся последовало «продолжение».

Бездонную тьму постепенно наполнил свет оживающих ощущений.

Наконец, Виви смогла разобрать, что ее кто-то держит на руках.

– Слава богу, она пришла в сознание, – послышался чей-то голос.

«Кто это?..»

Она знала этот голос, и стоило его звукам коснуться ушей Виви, как она едва не выгнулась от нахлынувших нежных чувств. Ясный, сладко звучащий голос принадлежал…

– Виви.

– !.. – едва услышав свое имя, она окончательно пробудилась.

Она отчаялась услышать еще хоть раз свое имя из этих уст. Поэтому ей пришлось заставить себя распахнуть глаза и сфокусировать взгляд – просто чтобы убедиться, что она не спит.

Виви покоилась на руках юноши.

Золотистые волосы, голубые глаза, правильные, изысканные черты лица, лучащиеся нежностью. А с другой стороны – сквозящее ощущение благородства и непреклонности. Лик, достойный прирожденного рыцаря, наследника семьи военных с трехвековой родословной.

Хотя в свое время она видела его каждый день, все равно никак не могла налюбоваться и видела его в своих снах.

– Господин Жилетт!..

Альберик Жилетт.

Командир Виви и ее товарищей, юный рыцарь на службе агентства послевоенного восстановления «Климан».

Долгое время его считали погибшим в катастрофе с рухнувшей летающей крепостью, однако затем он объявился на чемпионате князя Хартгена, став противником Виви.

В тот раз он вел себя как совершенно другой человек и словно ничего не чувствовал при виде нее, но теперь…

– У тебя ничего не болит? – спросил ее тот самый Альберик Жилетт, с которым Виви делила еду и салон машины и которого тайно любила.

Тот Альберик, носивший белую маску и пытавшийся убить ее клинком, будто остался где-то в кошмарах.

– Н-нет…

Виви без конца дрожала.

Можно ли радоваться? Уж не спит ли она? Уж не видит ли ту самую иллюзию, что посещает человека на пороге смерти? Она без конца задавалась вопросами, и словно в ответ ей…

– Спокойно, командир не сон и не иллюзия. Он настоящий, – раздался голос, и сбоку появились рыжие волосы и самодовольное лицо наемника.

Николай Автотор, лейтенант Жилетта.

Опытный воин, управлявший отрядом Жилетта после «смерти» Альберика.

И Виви поняла, что тут не только он.

Рядом с ней находились и инженер Зита, и полукровка Леонардо, и даже маг Матеус (этот, правда, без сознания).

Виви осмотрелась и поняла, что они уже покинули тронный зал.

Вместо этого их окружали стены… какой-то небольшой комнаты. Впрочем, толщина колонн и вид комнаты говорили о том, что они до сих пор в замке Герансон.

В ней стояли зачехленные тканью столы и стулья. Вообще, комната отсутствием окон, убранством и пыльным воздухом напоминала склад. Рядом со стенами виднелись магические инструменты и специальные полки с авиационными гундо, которые им уже доводилось видеть в действии во время чемпионата.

– Вы все… живы… – кое-как проговорила Виви.

И вдруг ощутила, как в глазах встала влага. Она несколько раз моргнула, стараясь сохранить лицо, и опустилась на пол.

– Но… но что произошло?!

– В двух словах не объяснишь, – сказал Альберик и сам поднялся в полный рост.

Лишь сейчас Виви заметила, что левый рукав его одежды бессильно покачивается. Альберик потерял половину руки.

– Господин Жилетт…

– В моих воспоминаниях все еще полно темных мест, но… – Альберик вздохнул. – Левую руку я потерял, когда рухнула летающая крепость. Однако после этого… кто-то дал мне новую. А вот все, что было потом, – как в тумане. Впрочем, ясно одно: новая левая рука оказалась с характером.

Альберик коснулся висящего рукава правой рукой.

– Когда тот диверсант… Тору Акюра, отрубил мне левую руку, сознание начало постепенно возвращаться ко мне. Похоже, в той руке жило нечто, что управляло мной. Правда, полностью от его влияния мне удалось избавиться только что, – добавил Альберик и указал на свой лоб.

На нем виднелся темный синяк.

Видимо, что-то ударило его по голове, и силы удара хватило, чтобы окончательно пробудить его сознание.

– Значит, вы и правда… и правда…

Она не могла закончить фразу.

Она не могла остановить свои слезы.

Виви не выдержала, прижалась к груди Альберика и беззвучно разрыдалась.

– Прости, что ты так переживала, – сказал Альберик и погладил голову Виви уцелевшей правой рукой.

– Поздравляю, – подала голос Зита, словно пытаясь придать Виви сил.

Но и она, скорее всего, чувствовала то же, что и остальные. Весь отряд Жилетта знал о решимости Виви. О том, что ради воскрешения Альберика она могла пойти на все… в том числе на вражду со всем миром в образе Чайки.

– А…

Виви вспомнила и невольно отпрянула от Альберика.

Она обзавелась серебристыми волосами и фиолетовыми глазами. Она уже немного не та Виви Холопайнен, которую помнил Альберик.

– Я, я… стала Чай…

– Николай уже вкратце объяснил, что произошло, – ответил Альберик, словно пытаясь заглушить ее слова. – Тебе столько пришлось из-за меня пережить. Пожалуйста, прости.

– Но…

– Не думай о своей внешности. В конце концов, я ведь и сам не лучше, – с этими словами Альберик снова потрогал опустевший рукав.

И действительно. Когда перед ним оказалась Виви с новыми волосами и глазами, характерными признаками Чайки, он посмотрел на нее тем же самым взглядом и погладил ее голову.

Один из принципов Альберика гласил, что к людям нельзя относиться предвзято, где бы они ни родились. Что люди – не просто плоть и кровь. Что их следует оценивать по тем умыслам, что они воспитали в собственной душе.

– Ты – Виви. Может, твои волосы и глаза заметно изменились, но я не сомневаюсь, что именно ты – моя драгоценная подчиненная.

– Да!..

«Я вознаграждена», – ощутила Виви.

Альберик Жилетт правда вернулся к ней.

Быть может, он все еще не замечал любви Виви, но, во всяком случае, он – тот самый Альберик Жилетт, ради возвращения которого Виви рисковала жизнью. Он не из тех, кто лишь разбрасывается красивыми словами. Он рыцарь, который претворяет красивые слова в жизнь. И если он говорил Виви не волноваться, она и правда будет считать случившееся сущим пустяком.

– Итак… – произнес Николай, словно подводя черту. – Трогательное воссоединение свершилось, и весь отряд снова в сборе. Хотя, пусть мы и в сборе… все же основательно потрепаны.

С этими словами Николай слегка скривился от боли из-за тех увечий, что получил во время битвы на чемпионате (и которые нанес ему Альберик).

– Тем не менее, не пора ли командиру объявить первый приказ после своего возвращения?

– Если честно… что происходит – неясно. Что делать – непонятно, – отозвался Леонардо и пожал плечами. Затем он повернулся к выходу из комнаты и добавил: – По всей видимости, замок окружен магическим барьером, из-за которого мы не можем его покинуть.

***

Агентство послевоенного восстановления «Климан» создавалось из лучших побуждений и высоких идеалов.

Растянувшаяся на три столетия эпоха войны продолжала влиять на человеческие жизни даже после своего окончания. Многие люди не знали, как совладать с тем самым «миром», до сих пор существовавшим лишь в помыслах, и остались у разбитого корыта, не в силах приспособиться к изменившимся временам.

Задача «Климана» же заключалась в том, чтобы не пускать процесс на самотек, а активно способствовать переходу к мирной эпохе с самых разных углов.

Однако на деле они превратились в разнорабочих, которых не баловали ни бюджетом, ни полномочиями и которым доверяли лишь гасить искры конфликтов в переживших войну странах.

В каком-то смысле суть этой организации состояла в том, чтобы правители в разговорах о внутренней политике могли указать на нее и честно заявить, что они «вовсе не закрывают глаза» на недовольство жителей. Нетрудно догадаться, что оперативников на службе агентства состояло немного… к тому же на днях один из самых разношерстых, но в то же время эффективных – отряд Жилетта – откололся от агентства.

Однако…

– Что это значит? – спросил глава агентства, Конрат Штайнмец, покусывая незажженную сигарету.

На другом конце магической линии связи находился один из его подчиненных.

– Не знаем, мы совершенно не понимаем.

Отряд Кампаньи, один из оперативных отрядов агентства.

Подобно отряду Жилетта, возглавлял его рыцарь, Бенедикт Кампанья, и состоял отряд в общей сложности из десяти человек. Пусть отряд Жилетта и славился сплоченностью, Бенедикт собрал под своим командованием товарищей, с которыми служил еще во время войны, и потому его отряд считался более сильным.

Впрочем, возвращаясь к делу…

– До сих пор здесь ничего и никогда не двигалось, но вдруг… – передала магия голос измученного Бенедикта.

Его отряду поручили исследовать руины Шамони22
  К слову, в реальности Шамони – центр популярного горнолыжного региона Шамони-Монблан.


[Закрыть] (по имени первооткрывателя), где по слухам появилось логово каких-то разбойников.

Руинами Шамони называли неизвестные развалины, встречавшиеся по всему Фербисту.

Но хоть встречались они повсюду, в их облике обнаружилось столько схожих черт, что скоро «руины Шамони» стало названием собирательным.

Никто не знал, кто и когда построил их, но о каждых руинах маги говорили, что они сооружены на манер магического двигателя. Но кто мог создать магические двигатели размером с целые замки… и как? Безусловно, на ум приходили аналогии с летающими крепостями, по своей сути огромными магическими двигателями, но тайно сотворить машину такого размера совершенно невозможно.

Более того, действительно ли эти руины можно назвать магическими двигателями, если многие считают, что они появились еще до того, как знания о магических механизмах стали общеизвестными, а магические технологии распространились по континенту?

По одной из версий, Империя Газ в свое время пыталась установить контроль над всеми руинами. Во всяком случае, ясно одно – развалины эти явно заслуживали внимания.

Но…

– Грохот и…

По словам Бенедикта, спокойные руины вдруг начали содрогаться. Отряду показалось, что, если уж затряслись руины, должно быть, начался некий катаклизм, однако за пределами развалин ничего не происходило.

– Я тебя понял, Бенедикт. Прикажи своему отряду временно отступить, – сказал Конрат.

Изначально в задачи отряда Кампаньи входило исследование руин лишь с той точки зрения, что там-де поселились разбойники из числа реваншистов Империи Газ… а собственно изучение руин Шамони в задачи агентства Климан не входило.

– И что бы у вас там ни происходило… – Конрат прервался и повернулся.

Он заметил, что его ассистент, Карен Бомбардир, стояла рядом и явно хотела что-то сказать.

– Погоди секунду… чего тебе? – спросил Конрат у Карен.

– Похоже, что-то происходит со всеми руинами Шамони на территории Фербиста. Дворец заваливают срочными сообщениями.

– ?!

От удивления Конрат не нашелся с ответом.

Если уж не только развалины, где находился отряд Кампаньи, но и вообще все руины Шамони вдруг пришли в движение… едва ли происходящее удастся списать на ошибочное включение магического двигателя.

Или, быть может, зря они предполагали, что руины Шамони существуют независимо друг от друга? Может, все их соединяет некая магическая сеть?

Или же, как бы невероятно это ни звучало, все руины Шамони – на самом деле один огромный магический двигатель?..

– Кроме того…

– Это еще не все? – переспросил Конрат, сводя брови.

– До нас доходят доклады о том, что в княжестве Хартген творятся необычные явления, – Карен говорила неуверенно, что происходило с ней крайне редко. – Происходят они в столице, с замком Герансон. К тому же, по сообщениям, в замок невозможно попасть. Все эти доклады представили пограничные королевства, и ручаться за их точность не приходится, но…

– Княжество Хартген…

Именно туда и направлялся отколовшийся от агентства отряд Жилетта.

Что же там происходит?

Случайно ли таинственные явления начались одновременно с теми, что запустились в руинах Шамони?

Нет ли такого, что происходит нечто серьезное, затрагивающее весь континент?

Но с другой стороны, Конрату не хватало информации, чтобы понять происходящее, и не хватало людей, чтобы действовать.

Поэтому…

– Бенедикт. Немедленно покиньте руины. Я не знаю, что происходит, но нам с этим явно не совладать, – ему хватило сил лишь на этот приказ.

***

Каждого человека что-то связывает.

Родословная. Окружающая среда. Талант. Оковы складываются из множества факторов. Именно они, сливаясь воедино, образуют предрасположенности человека. Они есть у каждого с самого рождения, и избавиться от них совершенно невозможно.

Человек способен выбирать лишь в пределах тех ограничений, что наложены на него изначально.

Свобода совершенная – не более чем иллюзия, существующая только в воображении.

И Тору это прекрасно понимал.

Но…

– Да кто такой этот Проклятый Император?.. – со вздохом пробормотал он, дослушав Акари.

Каждая носившая имя Чайки исполняла долг.

Когда они выполнили свою миссию, открылась правда.

Однако Тору ничего подобного даже представить не мог.

– Разве можно такое придумать… а потом перейти от мыслей к делу?

Он догадывался, что именно Император Газ спланировал все так, что Чайки, девушки с одинаковыми именами, одинаково стремящиеся собрать «останки» и обладающие одинаковыми провалами в памяти, непременно начнут конфликтовать и сражаться за «останки» друг с другом.

В конце концов, если все как следует обдумать, никто другой не смог бы разыграть такой спектакль, а главное – получить с него какую-либо выгоду.

Но вот все остальное так и осталось выше понимания Тору.

– Чем выдумывать план, который начнет работать после смерти… почему он просто не предотвратил ее?

– Он говорил так, словно у него была на то какая-то причина, но… прости, брат. Я так и не смогла полностью понять смысла их разговора, – ответила Акари.

– Не вини себя, – Тору покачал головой. – Наверное, я бы тоже ничего не понял, окажись на твоем месте. Когда у тебя на глазах кто-то ест останки, а потом рожает Проклятого Императора, тут точно перестанешь понимать, что к чему.

Как только одна из Чаек собрала все останки, в ней тут же пробудилось сокрытое в глубине души понимание своего истинного долга. А именно: съесть труп Проклятого Императора, переработать его внутри себя и воскресить… точнее, переродить императора.

Разумеется, незрелое тело Чайки не может вынести роды более-менее взрослого человека. Таким образом, выполнившая свою миссию Чайка погибает во время родов от разрыва плоти, а все «запасные», не добившиеся цели Чайки превращаются в бесполезный мусор и теряют смысл жизни.

Так или иначе, каждая Чайка – лишь расходный материал.

Более того, они даже не люди.

Если верить словам мага из отряда Жилетта, они – просто бесплотные «маски», внедренные в головы детей-сирот по всему континенту. Вся сущность Чайки сводится к минимальному набору воспоминаний, необходимых для формирования личности, и на деле они – только копии личности и воспоминаний настоящей принцессы Чайки, погибшей во время штурма столицы Империи Газ.

Нет ничего удивительного в том, что Роберт Абарт при виде Чайки воскликнул: «Мы же убили тебя!» – ведь это действительно произошло.

Все нынешние Чайки – лишь призраки той. Вернее, клоны призраков.

– Ну и наворотил же он… – пробормотал Тору и посмотрел на свесившую голову Чайку.

Она сидела неподвижно и смотрела в пустоту.

Зная, что она лишь одноразовый инструмент.

Что она даже не человек.

Что она потеряла даже данную свыше цель.

Поэтому…

«Расходный материал», – всплыли слова в сознании Тору, словно подшучивая над происходящим.

Ведь они должны описывать образ жизни диверсантов.

Сильные мира сего расходуют диверсантов на свои нужды. Поэтому у диверсантов нет собственных целей.

Диверсант Тору считал такое положение дел благом, а потому не имел права ругать императора Газа за его методы. В каком-то смысле ему удалось сделать на основе Чаек идеальных «людей-инструментов».

Но…

«Но я неудавшийся диверсант», – подумал Тору с толикой самоиронии.

Он не смог вынести мысль о том, что его жизнь бессмысленна, что он просто родится и исчезнет.

Он не смог смириться с жизнью человека, живущего в плену обстоятельств ради того, чтобы умереть.

Подобно… ребенку Хасумин, которому она даже не успела дать имя.

Тору до сих пор помнил, как стоял посреди дождя, прижимал к себе тело младенца и чувствовал, как оно остывает. Хотя, быть может, то тепло даже не принадлежало ребенку. Может, он погиб еще до этого, а Тору только чувствовал тепло Хасумин, долгое время прижимавшей младенца к себе. Сейчас правду уже не узнать.

Она передала ребенку жизнь… но та не пошла дальше и угасла.

Так неужели они, неужели все их предки рождались ради того, чтобы поток жизни иссяк?

Неужели их жизнь, их гнев, их смех, их слезы – все было напрасно?

Раз так, уж лучше бы он родился травой.

Раз так, уж лучше бы он родился камнем.

Но поскольку людям не удалось родиться кем-то еще, они…

– Брат, – обратилась к Тору Акари.

Похоже, она тоже не понимала, что сейчас делать с Чайкой.

Сколько бы двоих диверсантов ни убеждали в том, что Чайки – расходные материалы и вообще не люди, они видели в них все тех же девушек. Конечно, они сочувствовали им в том, что те оказались личностями, насажденными сиротам, и что всех их с самого начала просто использовали, но ведь Чайки не выбирали этот путь самостоятельно.

Дети не выбирают, у какого родителя им рождаться.

Люди вообще не приходят в этот мир по собственному выбору.

А значит…

– Чайка, – Тору встал на колени перед Чайкой и обратился к ней.

Но та не ответила.

Ее фиолетовые глаза даже не посмотрели на Тору.

Чайка потеряла цель в жизни, ее смысл существование вырубили под корень. Она превратилась в живой труп.

Наверняка она смутно подозревала, что вся ее жизнь просчитана заранее.

Однако мысли эти привели к эффекту совершенно противоположному – она считала, что кто-то «рассчитывает» на нее, «нуждается» в ней. Она цеплялась за эту мысль и двигалась дальше благодаря ей.

Но…

Если верить словам Акари, Чайки лишь подстраховывают друг друга.

Их создатель отнюдь не «надеялся» на них. Он не испытывал по отношению к ним никаких чувств. За их численностью стоял расчет человека, подбрасывающего сразу несколько монет, чтобы хотя бы одна из них упала орлом.

Никакой «надежды» на каждую в отдельности, один только «расчет» на всю группу.

Именно поэтому Чайки даже не инструменты, а именно что расходные материалы.

Сколько же Чаек он заготовил?

Вряд ли десяток. Может, сотню? Тысячу?

И скольким из них… удалось выжить? Наверняка и эта Чайка где-нибудь погибла бы, если бы не пересеклась с Тору и Акари. И даже такой вариант входил в изначальные планы.

В отдельно взятой Чайке Трабант нет смысла.

Лишь одна из них смогла бы выполнить их предназначение. Всем остальным суждено было стать бесполезным запасом…

– Чайка.

Тору протянул руку и коснулся ее щеки. Ее тело слегка дрогнуло.

Убедившись, что она как минимум слышит его, Тору продолжил:

– Хозяйка моя. Помнишь ли ты нашу первую встречу?

– …

– В тот раз ты заблудилась в лесу. Мне нечего было есть, и я пришел в лес собирать дикие растения. На нас напал единорог. Мы бежали… но не смогли сбежать.

Сейчас уже казалось, что они познакомились давным-давно.

Все потому, что время, которое они провели вместе, оказалось настолько насыщенным.

– Я подумал было сдаться без боя, и тогда ты сказала мне, – Тору закрыл глаза и прокрутил в голове воспоминания. – «Найди. Еще одну. Цель». Помнишь свои слова?

– … – Чайка снова вздрогнула.

Но продолжала свешивать голову и на Тору не смотрела. Ее фиолетовые глаза все изливали пустой взгляд, не обращенный к чему-либо.

– Вот и возьми себя в руки, хозяйка, – Тору схватил ее за щеки и силой повернул к себе.

Не отрывая взгляда от глубин ее подрагивающих глаз, Тору приблизился на такое расстояние, что их лбы едва не соприкоснулись.

– Разве не ты меня этому научила?!

На такое расстояние, что они чувствовали дыхание друг друга. На такое, что чувствовали тепло.

Тору не отпускал ее и продолжал говорить.

– Цели в жизни всегда, с самого начала были ерундой! – чуть ли не пролаял он ей в лицо.

– То… ру…

Чайка моргнула очень медленно, очень неуверенно. Она словно лишь сейчас заметила его.

Быть может, его слова хоть немного пробивались сквозь стену отчаяния, что окружала ее?

Тору не знал. Не знал, но… пока что ему оставалось только верить.

– Смысла нет! Причин нет! И не надо!

– …

– А поскольку их нет, ты сама можешь выбирать те, что тебе нравятся… а потеряв, выбрать новые.

– …

– Мы не инструменты, чтобы нами управляли! – крикнул Тору немного раздраженным тоном.

Он не просто обращался к Чайке. Тору Акюра оглашал тот самый вывод, к которому в конце концов сам пришел.

– Ты не инструмент для достижения какой-то там цели! Если ты для чего и инструмент, так это для своей собственной жизни! Выбрасывай из головы все цели, которые никак не помогают ей! А когда их не останется, можешь найти новые! Так же, как это сделал я!

– Тору… – Чайка несколько раз моргнула и продолжила смотреть на него.

Хотелось верить… что это хороший знак. Во всяком случае, мертвецы на недоумение не способны.

– Но…

– Да, я все понимаю, я много чего сейчас наговорил, но не сомневайся! Если ты все еще не знаешь, что тебе делать… – Тору отпрянул и переложил руки на плечи Чайки, – то живи пока ради меня.

– ...Э?

– Ты нужна мне, Чайка Трабант! Неужели этой причины тебе на ближайшее время не хватит?!

– …

На лице Чайки застыло изумление.

Неудивительно, ведь Тору предложил хозяйке и слуге поменяться местами.

Однако…

– Если хочешь, можете несколько лет побездельничать где-нибудь в глубинке, – вставила Акари, выглядывая из-за плеча Тору.

Затем она картинно вздохнула и повела плечами.

– Как мой брат в свое время.

– Но…

– В этот раз он работать не откажется, так что прожить сможете.

– Но…

– А хочешь, я тебе пока фокус покажу? Забью брата молотом до полусмерти, закрою в гробу, досчитаю до десяти, открою – и чудо! – он целый и невредимый…

– Перестань.

– Почему ты не хочешь, брат?

– Ты думала, что я еще и захочу?!

– Для чего еще тебе бессмертное тело наездника на драгуне, если не для таких развлечений?

– Начнем с того, что ты теперь должна извиниться перед всеми наездниками!

– Но я!.. – вновь протянула Чайка. – Не… человек.

Человек смог бы найти себе в жизни новую цель.

Каждый человек рождается совершенно голым, не способным даже разговаривать.

Но Чайка, в отличие от Тору и Акари, не человек.

Она лишь бесплотная маска, созданная ради определенной цели.

Не будь этой цели, она никогда не появилась бы на свет.

Конечно, Тору твердил о том, что человеческой жизни не нужны ни смысл, ни причины, и что, как правило, ни того, ни другого вовсе нет. Однако еще не известно, подходят ли эти суждения Чайке.

– Я… не… человек…

– ...И что в этом плохого? – с искренним любопытством в голосе спросила... Фредерика.

Превратившийся драгун. Существо, выглядящее как человек, но не относящееся к людям.

– Кто ты? – вдруг спросил Тору.

– ...Э?

Таких слов Чайка не ожидала, и ее лицо слегка расслабилось.

А Тору продолжал наседать на нее:

– Разве ты не Чайка Трабант?

– Нет… я… Чайка… Трабант… но…

Да, фамилия Трабант – ничего не значащее слово, придуманное для того, чтобы властям было труднее преследовать Чайку.

И все же это то имя, которым она назвала себя.

Она придала своему имени форму, которую сама же и придумала.

Она не смогла стать настоящей Чайкой Газ.