Текст книги "Чайка − принцесса с гробом. Книга 10 (ЛП)"
Автор книги: Итиро Сакаки
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Чайка − принцесса с гробом X
Реквизиты переводчиков
Над переводом работала команда RuRa-team
Перевод с японского: arknarok
Ретушь иллюстраций: IzeNik
Редактура: Бурда
Самый свежий перевод всегда можно найти на сайте нашего проекта:
http://ruranobe.ru
Чтобы оставаться в курсе всех новостей, вступайте в нашу группу в Контакте:
http://vk.com/ru.ranobe
Для желающих отблагодарить переводчика материально имеются webmoney-кошельки команды:
R125820793397
U911921912420
Z608138208963
QIWI-кошелек:
+79116857099
Яндекс-деньги:
410012692832515
PayPal:
А так же счет для перевода с кредитных карт:
4890 4943 0065 7970
Версия от 16.01.2017
Любое распространение перевода за пределами нашего сайта запрещено. Если вы скачали файл на другом сайте – вы поддержали воров
Начальные иллюстрации
Пролог. Гибель дьявола
Война шла очень, очень долго.
Бесконечный конфликт растянулся на три столетия.
Рождались, жили и умирали люди. Война уже перестала быть просто войной – она стала эпохой, и каждому человеку казалось, что именно так и устроен мир.
Что он и должен быть именно таким…
Война бесконечная. Война мировая.
А в самом центре вихря крови и стали – его неизменный облик.
Он правил все эти годы.
Если внимательно изучить все нити старых конфликтов, опутавшие Фербист плотной сетью, окажется, что у истоков многих распрей стоит именно он. Пусть в некоторых конфликтах он и не поддерживал ни одну из сторон, именно благодаря ему возникли те условия, что и привели к разногласиям.
Собрание технологий, чаще называемых магией, принесло в мир изобилие, но вместе с ним пришла и разница в положении тех, кому новые богатства достались, и тех, кого они обошли стороной… Это неравенство породило новые конфликты.
Именно его рука сеяла семена раздора, а люди танцевали в разгоревшемся пламени. Смерть и разрушение порождали гнев и ненависть. Долгое время мир бушевал, а его жители не придавали таким вещам никакого значения.
Конфликты тянулись бесконечными цепями… и один из концов неизменно оказывался в его руках.
Символ эпохи войны. Центр бесконечных распрей.
Артур Газ.
Его знали под множеством имен.
Те, кто вкушали горечь войны, теряли на ней друзей и родных, ненавидели его и называли Дьяволом, Проклятым Императором и Королем-берсерком. Те же, кому магические технологии и политика империи приносили благо, почитали Артура и называли его Великим мудрецом и Мудрейшим императором. Разумеется, тот, кто попросту боялся создания, прожившего больше трех сотен лет, называл его просто Чудовищем, Богом или Демоном.
Даже люди, не знавшие имени Артура Газа, слышали о Проклятом Императоре.
Подобно тому, как люди не знают имени бога в силу его божественной природы, так и Артур Газ давно вознесся над собственной личностью. Его воспринимали как символ мира, как божественное провидение.
Но…
– Ха… – сокрытые за бородой губы слегка растянулись.
Никто не увидел его улыбки.
Рядом попросту не было никого, кто мог бы его упрекнуть. Вокруг царила гробовая тишина. Не верилось, что в эту самую секунду бушует яростная битва.
Тронный зал столичного замка Империи Газ.
Артур Газ восседал на троне, а рядом не наблюдалось ни министров, ни приближенных, ни даже гвардейцев. Он прогнал всех. Они наверняка пытаются ценой собственных жизней хоть как-то задержать войска альянса. Пусть северная Империя Газ и считалась огромной страной, ее врагом выступал весь остальной мир. Их просто давили числом… И вот теперь армия альянса принялась, наконец, за штурм императорского замка.
Наверняка он скоро падет.
Если навострить чувства, можно почуять, как за завесой тишины бушует яростное сражение.
Настолько масштабного штурма мир еще не видел.
Ради этой во всех смыслах решающей битвы не пожалели ничего – в бой бросили все оружие и всех солдат. Кровожадность и ярость, страх и безумие, ненависть и паника, скорбь и радость – все мыслимые чувства словно кинули в один тигель и довели до кипения.
Главная цель сегодняшнего боя – убийство Проклятого Императора.
Вся ярость в конце концов достигнет именно его.
Возможно, это вполне закономерный итог.
– Ха… ха…
Наверное, ему следовало бы паниковать и не находить себе места.
Но император Газ оставался спокоен.
– Ха… ха.
Он слегка улыбался и даже посмеивался.
Вот она – война.
Вот то, на что он надеялся.
Сотни лет император Газ провел среди войны, которая стала для него в один ряд с водой и воздухом. Он знал, что бояться войны бессмысленно, пусть, в конце концов, она его и погубит.
– Какая жалость, – вдруг нарушил повисшую тишину чей-то равнодушный голос.
– …
Фиолетовые глаза императора Газа слегка повернулись, выискивая говорящего.
Совсем недавно в тронном зале никого не было… а теперь возникла фигура.
– Ты был на редкость прекрасным Империоном, – на удивление бестактным тоном бросил ему… мальчик.
Светлые волосы, голубые глаза, правильные черты лица, худое тело… и ощущение того, что он немного не от мира сего.
Он все еще слегка походил на ребенка и был красив настолько, что признать в нем мальчика получилось не сразу.
Он казался абсолютно чужим посреди развернувшейся битвы… и что самое странное – выглядел совершенно спокойным. С императором Газом мальчика роднило то, что оба они производили впечатление созданий, далеких от людей. Может, они и выглядели как люди, но словно не опирались на свое положение в мире смертных и стремились к чему-то совершенно иному.
– Наверное… – с безразличием в голосе ответил император Газ.
Визит… вернее, вторжение мальчика его нисколько не изумило. Более того – он смотрел на него так, словно ждал все это время.
– Мне очень жаль убивать тебя, но другого выхода нет.
– Наверное… – монотонно повторил император.
Он будто предвидел слова своего собеседника.
– Нам придется потратить значительное время на подготовку следующего Империона, но…
– Наверное…
– Ты сломан. Поэтому мы отказались от тебя, а теперь устраняем.
– Да что ты говоришь? – улыбка на лице императора стала чуть отчетливее. – Уж не ради ли этого вы натравливали на меня правителей всех стран, подстрекали народы, а теперь загнали меня в угол?
– Именно. У меня ушло довольно много времени из-за того, что я не могу вмешиваться в происходящее напрямую, но все же… – подтвердил мальчик.
Другими словами, он сейчас заявил, что штурм столицы Империи Газ войсками альянса – его рук дело? Раз так, его следует называть чудовищем еще почище императора Газа, ведь он управлял действиями стран, занимавших большую часть континента.
И, словно в доказательство своих слов…
– Тебе не уйти, – заявил мальчик.
Он не насмехался и не язвил.
Он словно повторил всем известную истину.
– Твоих способностей не хватит.
– Наверное… – согласился император Газ.
Он не волновался, даже когда ему в лицо говорили о неминуемой смерти.
Что это – гордость императора?
Или же…
– …
Император моргнул.
Когда он разомкнул веки, мальчика уже и след простыл. Он исчез так, будто его здесь никогда и не было.
И словно ему на смену…
– Проклятый Император!..
Раздался грохот, и тяжелые двери сорвало с петель.
Скорее всего, их выбили магией. На самом деле они даже не были заперты, но гости наверняка опасались возможной засады.
Двери рухнули на пол, а сквозь дым в комнату забежало несколько вооруженных до зубов людей.
– Мы пришли убить тебя!
В тронный зал ворвались «герои»... вернее, «те, кому суждено стать героями».
Едва ли им известно, что они – лишь часть «плана»... что их привела сюда чужая незримая рука. Наверняка они ни секунды не сомневаются в том, что пришли сюда по собственной воле.
Ведь это от них и нужно.
– Как скажете… – тихо ответил император Газ и поднялся с трона.
Правой рукой он держал меч. Левой гундо.
Простой человек никогда в жизни не смог бы сражаться таким сложным сочетанием, но императору Газу это не стоило ничего.
– Сразите же меня в битве и прославьтесь на все времена.
Если тот мальчик, который представлялся как Ги, не поленился прийти и обо всем рассказать императору, тому, скорее всего, действительно незачем даже надеяться на победу. Ги должен был рассчитать и предусмотреть все, пусть сами «герои» – равно как и правители всех стран альянса – об этом и не подозревали.
Неважно, от стрелы ли, от меча ли, от магии ли, но император Газ встретит в этом зале свой конец. Его непременно убьют. Причем не просто убьют… его останки, превратившиеся за несколько веков в бесценный источник магической энергии, разделят на части, которые «герои» заберут с собой в качестве трофеев.
Он знал об этом. Знал прекрасно.
Догадаться было очень легко.
И все же… все же он не собирался сдаваться без боя. Пусть сопротивляться бессмысленно, он должен сразиться с героями просто для вида, иначе враги начнут что-то подозревать.
К тому же…
– Ну же. Сразимся же изо всех сил, – сказал император «героям»... понимая, что обстановка хоть и слегка, но все же воодушевила его. – Кричите. Злитесь. Стенайте. Ведь в этом смысл нашего существования. Ведь именно это от нас и требуется.
За долгие годы он, пожалуй, испытал все, что только может пережить человек, и стал самым умудренным созданием этого мира.
Непознанным оставалось лишь одно заурядное явление: смерть.
Много раз ему доводилось даровать ее другим, но никогда еще – испытывать самому.
Именно поэтому императора Газа наполняло предвкушение.
Он должен уничтожить свою оболочку, чтобы обрести более сильную.
Он должен пройти через смерть, чтобы вновь сразиться за жизнь.
И потому эта битва для него – вовсе не «конец», а «начало».
– О-о-о-о-о!
И мечи. И стрелы. И магия.
Все их атаки устремились к императору Газу.
Каждая – настолько яростная и переполненная злобой, что с легкостью прикончила бы обычного человека.
– Великолепно. Теперь-то я… – прошептал император Газ.
Он не знал, услышали ли его «герои».
Но они, конечно же, не знали.
Что убив императора Газа, они приведут в действие грандиозный план, придуманный им самим.
Глава 1. Последний час фальшивок
– Прочь отсюда, сброд, ибо сейчас я сражу бога.
…
Незадолго до того, как Артур объявил богу «смертный приговор».
Где-то на среднем ярусе замка Герансон.
Именно здесь был заключен кровавый договор.
…
Холод быстро сковывал тело.
Наверняка это вина кровотечения. Он лежал с перегрызенной глоткой и отчетливо ощущал, как жизнь покидает его.
Его наполняло странное чувство: поле зрения сужалось, звуки отдалялись, вместо целого мира осталось лишь то, что касалось его тела.
И только одно оставалось совершенно ясным.
В эту самую секунду он покидал мир живых.
– Фреде… рика… – произнес он имя убийцы.
Она сидела верхом на лежащем Тору и смотрела на него кроваво-красными глазами.
Длинные золотистые волосы, внешность невинной девочки.
Все это – лишь одно из множества подражаний, на которые способна Фредерика. Будучи драгуном, она даже форму дракона принимала лишь ту, которую, по ее словам, «воображают себе люди».
Ее облик портила только кровь, размазанная по нижней половине лица.
Выражением лица она напоминала хищника, пожиравшего добычу. А поскольку в остальном выглядела она поистине очаровательно, лицо ее казалось вдвойне пугающим.
Хотя с другой стороны…
– Тору.
Фредерика положила руки на его щеки, а затем опустила голову к его губам.
Она будто собиралась поцеловать его.
– Заключим контракт?
– …
– Кусай меня. Куда угодно, – сказала она чуть ли не развратным тоном11
Это просто дичайшее мимими, вне всяких сомнений (не говоря уже о иллюстрации). (прим. ред.)
[Закрыть].
Когда человек и драгун заключают контракт, оба они должны поглотить плоть друг друга.
Съеденная плоть сливается с кровью – таким образом, и человек, и драгун становятся частями друг друга. Заключивший контракт человек обретает возможность пользоваться магией драгуна.
И, в каком-то смысле, перестает быть человеком.
Конечно, у обычного человека от одной мысли о контракте волосы встают дыбом, но драгуны, в том числе Фредерика, вкладывают в него совсем другой смысл. Она упрашивала Тору совершенно беззаботным тоном, словно приглашая на совместную прогулку.
– …
Тору молчал.
Он явно не собирался кусать Фредерику. Та попыталась просунуть палец между губ юноши, но тот так и не разомкнул челюсти.
Поэтому Фредерика удивленно наклонила голову.
– Если не заключим, ты умрешь.
– ...Наверное, – ответил Тору, пуская кровавые пузыри.
– Ты ведь не хочешь умирать?
– ...Не хочу.
– Тогда в чем дело?
Такими темпами Тору действительно мог умереть.
Казалось бы, у него нет времени на подобные разговоры.
Безусловно, Фредерика поступила довольно резко, явно пытавшись таким образом подтолкнуть Тору, который никак не мог решиться. Она добивалась не смерти Тору, а вещи совершенно противоположной.
И тем не менее…
– Я… уже… говорил… тебе, – Тору слегка улыбнулся, пусть лицом он уже немного напоминал покойника. – Я буду… жить ради себя… и сам… все решать… не потому… что я диверсант… и не потому… что мне кто-то приказал…
– … – Фредерика моргнула.
Тору едва шевелил языком и губами, с трудом издавая звуки.
– Когда тебе дают… смысл жизни… а ты… за него держишься… то забываешь… чего на самом деле хочешь… что на самом деле должен…
Ему всегда хотелось иметь смысл жизни, смысл существования в этом мире.
Он не хотел жить без смысла и умирать без причины.
Он даже в мыслях не мог допустить такой судьбы.
Для чего его тело? Для чего радость? Для чего ярость? Для чего печаль?
Тору считал, что, чем жить без смысла и с мыслью о том, что появился на свет случайно, лучше уж быть травой или цветком. Лучше уж просто существовать, а затем исчезнуть, когда настанет отведенное время, как любое другое явление природы.
Однако вместо этого Тору продолжал задаваться вопросами.
Ярость и скорбь не хотели покидать его сознание.
И он подумал: коли мир вокруг так жесток, его нужно изменить.
До сих пор Тору жил, пытаясь доказать себе, что именно в этом и состоит смысл его существования.
Но…
– Никакого смысла… никогда не было… – с трудом выдавил из себя Тору. – В жизни нет… ни цели… ни смысла… поэтому… я должен был… решить сам… как мне жить… это должен… решать только я…
Его проклятие оказалось оборотной стороной благословения под названием «свобода».
Поэтому он должен решать все сам.
В этом и состоит жизнь.
В этом и состоит ее смысл.
И получается…
– Когда мы… познакомились с Чайкой… она сказала…
– Э?..
– «Найди еще одну цель»...
Найти ее никогда не поздно.
Перед человеком всегда есть выбор из бесчисленного множества вариантов. Какие из них ведут к счастью, а какие – к горю, не знает никто, но право выбора остается за человеком до самой смерти, которая приходит поставить последнюю точку.
Если потерял цель – ищи новую.
Даже если не сможешь ничего найти, в ходе поисков тебе будет чем заняться. Да что там, поиск цели может стать самоцелью. Стоять на месте и ждать смерти вовсе не обязательно. Всегда есть другие варианты.
Поэтому…
– Хотя… она… подсказала… ответ… я до сих пор…
– Ты хочешь спасти Чайку? – перебила его Фредерика.
Тору показалось, что она уже не на шутку встревожилась.
– Конечно… но… – он широко улыбнулся.
Превратившийся в девушку драгун все так же смотрел на него. Ее фигура расплывалась у Тору перед глазами – наверное, потому что он уже не мог сосредоточить взгляд. У него уже почти не осталось времени.
Но…
– Я… не стану… заставлять… кого-либо… жертвовать… ради этого… собой…
Даже на пороге смерти он продолжал сознательно выбирать.
Ведь именно в этом и состоит…
– … – Фредерика уставилась на Тору вытаращенными глазами.
Ее чувства и отношение к миру настолько отличались от человеческих, что она практически никогда ничему не удивлялась.
Неужели решимость Тору изумила даже драгуна? А может, она столько времени провела рядом с ним, что отчасти прониклась человеческими ценностями?
– Ты собираешься умереть ради этого?
– …
– Ради своих принципов?
– …
Смерть ради убеждений, на самом деле, явление не такое уж и редкое. Во время войны очень многие люди расстались с жизнями ради того, во что верили. Можно сказать, это единственный способ попытаться доказать, что в смерти есть хоть какой-то смысл.
– Эх, ты!.. – Фредерика замотала головой, а затем обвила руки вокруг шеи Тору. – Хорошо, я виновата! Прости, что не уточнила, о чем ты думаешь! Но ради всего святого, прекрати!
После этих слов она потянулась к плечу Тору и уже собиралась укусить его, чтобы исправить то, что сама же наделала.
Однако…
– Тору?..
Юноша из последних сил поднял руку и помешал ей.
– Ради… – еле слышным голосом обратился он к ней, – чего… ты… живешь?
– Да какое тебе до меня дело?
– Нет… так не пойдет, – отчетливо проговорил Тору. – Неужели ты до сих пор дракон Доминики?..
– ...Э?
– Ты ведь можешь быть кем угодно… но неужели осталась… тем самым созданием… которое после смерти Доминики… совершенно растерялось… и пытается жить… подобно человеку?.. Это ведь не так?..
Тору хотел до конца противостоять тому миру, в котором приходится действовать не по своей собственной воле.
Ради чего они рождаются? Ради чего живут?
Он не мог допустить, чтобы эти вопросы остались без ответа.
Причем не только у него самого, но и у других.
Он мечтал о том мире, в котором можно умереть ради своего собственного решения.
Поэтому… он требовал того же и от своих товарищей.
Того, чтобы они принимали решения самостоятельно.
Ведь распорядиться своей жизнью… можно лишь единожды.
– !.. – Фредерика кратко, но шумно вдохнула… а затем прошептала: – Ты знаешь, Тору, я люблю людей. Какими бы хилыми они ни были, люди… наверняка смогут то, что не получилось у нас, фейл. Мы – лишь неудачи, не оправдавшие ожидания бога, брошенные им. Поэтому я… завидую людям.
Фейлы. Неудачные творения, разочаровавшие бога.
Их лишили смысла существования еще давным-давно, но люди снискали божественную благосклонность, поэтому фейлы завидовали, ревновали и ненавидели.
– Мне казалось, если я буду рядом с людьми, то смогу добиться того же, чего и они. Возможно, эту мысль я тоже позаимствовала у Доминики.
Драгуны.
Пусть их и считают драконами, на деле они – совершенно бесформенные создания, способные принимать любой облик. Чтобы использовать такую необычную магию, драгуну просто необходимо иметь достаточно интеллекта, чтобы осознавать собственное «я», в отличие от безмозглых животных, которые о своей форме никогда не задумываются.
Однако именно поэтому драгуны и оказались недоделанными.
Благодаря своей необычайной живучести они практически не испытывают страха и гнева, но так же редко ощущают радость и печаль. Живучесть довела их до того, что многие драгуны безразличны к собственной жизни и не могут образовывать сообщества. Если не считать брачных периодов, они всегда живут поодиночке, причем, скорее, не живут, а существуют подобно дереву или камню.
И в то же время их интеллект оспаривает жизнь ради существования.
Ведь разве можно таких созданий назвать живыми?
Разве их всесилие не равноценно тому, что они ни на что не способны?
Разве их способность быть кем угодно не приводит к тому, что в конце концов они так никем и не становятся?
Некоторые из драгунов, начавшие задаваться этими вопросами, попытались найти ответ в том, чтобы соединяться с людьми – с их страданиями, конфликтами и поисками. Так они надеялись вырваться из бесконечной тоски и застоя.
Так появились наездники на драгунах.
– Я люблю людей за то, что они освободили меня от невыносимой скуки и одиночества, – сказала Фредерика и прижалась щекой к окровавленной груди Тору. – Особенно тебя, Тору. Я люблю тебя за то, что ты, даже будучи диверсантом, каждый раз останавливаешься, размышляешь, иногда пятишься назад. Наверное, с тобой я смогу то, чего ни за что не смогла бы одна. С тобой я смогу злиться, печалиться, смеяться, нервничать и еще много всего. Поэтому я так хочу тебя. Поэтому я хочу, чтобы ты был частью меня.
Она слегка щекотала его уши и словно признавалась в любви.
– Поэтому я так хочу контракт.
– Контракт…
Контракт рождается не из желания служить, не из мимолетного каприза.
Он заключается, когда желания обеих сторон совпадают.
Поэтому…
– ...Звучит неплохо, – прошептал Тору… и разгрыз палец Фредерики, который она до сих пор держала между его губ.
***
В замке царило запустение.
Хоть он и знал, что большая часть солдат и слуг помогали проводить чемпионат боевых искусств, замок все равно казался слишком заброшенным. В конце концов, здесь дом князя и то самое место, откуда он правит страной. От замка ожидаешь, что в нем всегда будет по меньшей мере сотня людей.
И тем не менее…
– Что все это значит?.. – бормотал под нос идущий по замку крупный мужчина с рыжими волосами.
Голова его стрижена с боков, и волосы видны лишь на макушке. Эта прическа отлично умещается под любым шлемом и не мешает ему. За это ее так любят наемники. На спине мужчины покоился крупный меч, на теле он носил облегченный кожаный доспех. Он не напоминал ни рыцаря, ни солдата регулярной армии и выглядел, как типичный наемник.
Николай Автотор.
Заместитель командира отряда Жилетта.
Недавно он вместе с напарницей потерпел поражение в чемпионате и прямо сейчас должен был находиться на лечении в казарме… Однако, пусть на его теле и красовались повязки, он уже мог в любую секунду вернуться на поле боя.
В замок он решил пробраться потому, что его товарищи по отряду – Матеус, Леонардо и Зита – так и не вернулись. Им поручили воспользоваться шансом, когда во время чемпионата все внимание Герансона будет сосредоточено на арене, и проникнуть в замок.
Но они уже давно не выходили на связь.
Матеус, будучи специалистом по управлению животными посредством магии, мог постоянно докладывать товарищам с помощью птиц и мышей. Другими словами, если от Матеуса нет никаких вестей, значит, сейчас он по какой-то причине не может использовать магию.
Скорее всего… люди князя обнаружили их.
И сразу же поймали.
Поэтому Николай решил, что на помощь им должны прийти уцелевшие члены отряда. Строго говоря, после выхода из состава «Климана» у них не осталось друг перед другом никаких обязательств, но товарищи по отряду все равно слушались приказов Николая, а он ощущал ответственность за их жизни.
Однако…
– Все разбежались? Хотя нет… – Николай перевел взгляд на колонну в углу коридора.
Из-за нее выглядывала нога.
К тому же…
– …
Стоило Николаю сделать пару шагов к колонне, как он остановился как вкопанный. Он увидел, что рядом с ногой бежит тонкая красная струйка.
Кровь. Много крови.
– Неужели…
Кто-то переубивал всех, кто остался в замке?
И из-за этого им теперь не попалось ни одной живой души?
Нет. Рано делать такие выводы по одному лишь трупу. Тем не менее, сам факт того, что им на глаза попался бесхозный труп, говорил о том, что в замке далеко не все в порядке.
Так все же… чьих это рук дело?
Едва ли отряда Матеуса. Кровь еще не свернулась, значит, труп совсем «свежий». Если у них есть время на убийство стражников, должно быть и на то, чтобы послать весточку Николаю.
Получается, прямо сейчас в замке скрывается кто-то, противостоящий князю Хартгену. Может, те самые правоназские монахи, которых Матеус собирался взять с собой в замок. А может… какая-то другая, третья сторона, о которой они пока ничего не знали.
Но в любом случае…
– Виви, будь начеку, – сказал Николай своей напарнице, девушке-ассасину.
Серебристыми волосами и фиолетовыми глазами она напоминала «Чайку», принцессу с гробом.
Вернее, не просто напоминала, она должна была стать одной из них, вот только Николай и остальные помешали ее «перерождению». Она получила новые волосы и глаза, но сохранила прежнюю личность.
Другими словами… она неудавшаяся Чайка.
Виви Холопайнен.
– …
Некогда волевая, непокорная девушка, готовая на все ради любимого Альберика Жилетта, едва переставляла ноги и выглядела совершенно подавленной.
Неудивительно.
Ради того, чтобы воскресить Альберика Жилета, она отказалась от всего, включая работу и положение, и решила вступить в битву за «останки» с Чайками. Но теперь тот самый Альберик вдруг появился, оказался врагом и всерьез пытался убить как ее, так и Николая.
Поэтому теперь ей уже ничего не хотелось.
Впрочем...
– Виви, – вновь обратился к ней Николай.
– Ладно, – отозвалась она.
Совсем недавно она только и делала, что рыдала без остановки и совершенно не отвечала Николаю. Можно сказать, ей удалось более-менее взять себя в руки.
«За это, видимо, надо благодарить диверсанта Тору?..» – уже не в первый раз подумал Николай.
Как ему удалось узнать, пока он отходил по делам, к ним в комнату заходил Тору Акюра из отряда белой Чайки.
Вообще, Виви на дух не переносила диверсантов – вероятно, сказывалась схожесть профессий. Хотя ассасины и диверсанты во многом похожи друг на друга, последние сражались без каких-либо принципов и шли на любую мерзость и подлость. Поэтому Виви смотрела на диверсантов с отвращением и словно видела в них саму себя в кривом зеркале.
Наверное, как раз из-за этого неожиданный визит и резкие слова Тору Акюры сработали подобно шоковой терапии и помогли Виви хоть немного собраться с силами. Гнев тоже может стать для человека движущей силой. И благодаря ему она сейчас хотя бы не рыдала от собственного бессилия.
А затем…
– В любом случае, сейчас нам надо…
– ?!
Резкий вдох Виви перебил Николая.
На ее лице отразилось сильнейшее изумление. Николай посмотрел туда же, куда и она.
И увидел…
– Господин Жилетт?
Он увидел его лишь на мгновение, но узнал сразу же.
Из окна коридора виднелся внутренний двор замка. А с другой его стороны, в окне коридора на два этажа выше, мелькнули одетые в белое фигуры.
Была среди них и до боли знакомая фигура их командира, непосредственного начальника Николая и возлюбленного Виви – рыцаря Альберика Жилетта.
– Виви… – обеспокоенно обратился к ней Николай.
– Я в порядке, – бросила в ответ та, слегка поморщившись.
Очевидно, до конца она еще не оправилась, но собрала волю в кулак и останавливаться не собиралась.
– За ними, – добавила Виви, прищурившись. – Я не знаю, что командир Жилетт делает в их отряде и почему так ведет себя… но этому должно быть объяснение. И оно наверняка как-то связано с тем, что Зита и остальные пропали.
– ...Пожалуй.
Заявление, безусловно, скоропалительное, но Николай и сам считал, что оно недалеко от истины.
Тяжело поверить, что невозможные, необъяснимые вещи творятся в одном и том же месте в одно и то же время, но при этом не связаны друг с другом. А значит, следует считать, что они как-то связаны между собой.
– Хорошо, идем… Но у тебя с животом все нормально?
В той самой битве чемпионата, которую они проиграли, напарник Альберика ударил Виви в живот рукоятью алебарды. Он не повредил внутренние органы… но боль не могла уйти так быстро.
– Хочешь, я тебя на себе понесу?
– Тебе тоже досталось. Будешь так говорить – заколю, – ответила Виви, доставая метательную иглу.
Все-таки былая прыть к ней отчасти вернулась.
– О как…
Николай и Виви улыбнулись друг другу, а затем побежали в сторону коридора на верхнем этаже, через который пронесся Альберик.
***
Княжество Хартген, замок Герансон.
Никогда еще со времен возведения замка в его тронном зале не творился такой хаос.
В воздухе витал плотный запах крови.
На полу валялось несколько трупов.
Зрелище небольшого, но все же поля битвы дополнялось звонами клинков, взрывами заклинаний, практически осязаемой яростью. Хозяина замка, князя Стефана Хартгена, уже не было в живых. Смертельная битва разворачивалась между таинственными штурмовиками и одним мальчиком.
К тому же…
– !..
– Явись, «Кипятитель»!
– О-о-о-о-о!
Битва уже не подчинялась здравому смыслу.
С одной стороны в ней принимали участие люди в белых масках, каждый – непревзойденный боец.
Мечи, копья, луки, гундо… Они окружали противника и без конца нападали на него. Каждая их атака таила смертоносную силу. Силы их натиска хватило бы, чтобы обычный человек за какое-то мгновение умер раз пять.
Но…
– Явись, «Заградитель».
Даже они казались заурядными людьми на фоне их противника.
Он… сражался один.
Да еще и полуголым.
Он бился одновременно и огромным мечом, и непомерным гундо, да так, что противники не могли совладать с ним.
Когда на него дружно накидывались – он то проскальзывал в щели между оружием, то отбивался магией, затем сразу же пользовался кратковременной беззащитностью врагов после атаки и контратаковал.
Промахнувшиеся атаки попадали в пол, стены, потолок, колонны. От разрушений вспыхивало пламя, расходились ударные волны, сверкали искры, летали обломки.
В белом дыму мелькали фигуры.
Порывы ветра и ударные волны кромсали воздух.
Никто не мог вмешаться в их битву.
Люди в масках называли себя «апостолами».
А мальчик настаивал, что именно он – возрожденный «дьявол».
Другими словами, в зале разворачивалась битва между ангелами и демоном, а смертным стоило держаться от нее подальше. Да что там, неосторожный зритель мог бы с легкостью умереть от одних только отзвуков сражения. Над каждым, кто находился в тронном зале, нависала смертельная опасность.
Но…
– !..
События развивались со скоростью бурного потока.
Всесокрушающая мощь и ярость сталкивались друг с другом и разбрасывали брызги во все стороны. Неумолимые выбросы силы уничтожали все, что их окружало.
И посреди хаоса…
– Тору?.. – ошарашенно обронила Чайка.
Принцесса погибшей империи. Принцесса с гробом на спине. Очаровательная девушка с длинными серебристыми волосами и фиолетовыми глазами. Ее маленькое, утонченное тело напоминало прекрасный цветок, который на поле боя наверняка безжалостно растопчут и даже не заметят.
Но на ее бледном лице не было и тени страха.
Ей казалось, что сражение происходило где-то далеко. Что рядом с ней остановилось время. А ведь на самом деле бой шел совсем рядом, и на нее в любую секунду могли обрушиться последствия смертоносной атаки.
– …
Перед глазами Чайки стоял юноша.
Черные волосы, черные глаза, правильные, но грубоватые черты лица.
Тору Акюра.
Спутник и подчиненный Чайки. Обычно он всегда выглядел измученным, уставшим от жизни. Но пусть за ним постоянно следовало уныние, он не раз и не два выручал Чайку из передряг и зарекомендовал себя как отличный диверсант.
Однако сейчас его внешность сильно отличалась от той, к которой она привыкла.
Она привыкла, что он всегда носил черную одежду диверсантов. Состояла та из плаща, под которым прятался боевой костюм из мягкой, не издающей почти никаких звуков кожи. Эта одежда напоминала боевой стиль диверсантов, основанный на проворстве и неуловимости.
Но сейчас она вызывала ассоциации прямо противоположные.
Нижний слой его одежды был таким же черным, как и раньше, но в глаза в первую очередь бросался одетый поверх него серебристый латный доспех. По нему бежали красные прожилки, но они походили не на украшение, а на шрамы, сквозь которые словно пробивалась жизненная энергия.
