Текст книги "Разлюбить князя (СИ)"
Автор книги: Ирма Хан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
– Я сейчас соберу всё самое необходимое, а ты посиди тихонечко. Только, пожалуйста…
– А если я всё-таки опять попытаюсь сбежать?
– Вот не хотел я, да ты меня вынуждаешь. – Покачал головой.
Кузнец подошёл к комоду и вынул оттуда верёвку. Со вздохом отвёл ей руки за спину…
– Эй, эй! Я пошутила! Я не буду убегать.
– Нет тебе веры после твоего коварства. – Затягивая верёвку, проговорил Петраш. Потом повернул к себе Таню и поцеловал в губы. – Как ты меня провела… – смеясь, он опять покачал головой. – Красота вместе с умом очень опасна.
– Так, может, откажешься от такой опасности?
– Нет, не смогу. После твоих ласк при всём желании не смогу… не получится…
С этими словами он опустился на одно колено и, приподняв подол сарафана, связал ей ноги. Потом отошёл к шкафу, вынул большой холщёвый мешок и стал укладывать в него только самое необходимое, при этом ненужные вещи бросал прямо на пол. Потом надел на предплечья рук ремни с ножами, а на пояс – широкий ремень с коротким мечём. Затем в другой такой же мешок упаковал сундучок с деньгами. Зашёл за печь. Видно, у него тоже была там кухня. Что-то прошуршало, прогремело, и он вышел с плетёной корзиной в руках.
– Тут провизии на пару дней. Как раз доберёмся до Синей Дали.
– Послушай, Петраш, я сказала тебе не правду, – решила Таня пустить в ход последний козырь.
– Да? И в чём же она заключается?
– Я не пленница, я женщина князя.
– Да. Конечно. Кто бы сомневался, – хмыкнул Петраш.
Подхватив мешки, он вышел из дома. Таня лихорадочно думала, что можно предпринять для попытки к бегству, но ничего не приходило в голову. Она с трудом встала и допрыгала до окна. Внимательно осмотрела стол и подоконник, в надежде найти нож или что-то острое, но, видно, Петраш хранил холодное оружие где-то в другом месте. Она видела в окно, как кузнец подготавливал лошадь для дальней дороги. Он, перекинув через седло связанные мешки, хлопал лошадку по крупу, гладил по гриве и что-то приговаривал при этом. Потом пошёл в сторону дома. Таня не стала возвращаться к кровати. Было ясно, что не успеет. Поэтому и стояла около дверей. Увидев её, Петраш улыбнулся:
– Ох, и беспокойная хозяйка мне досталась!
– Руки развяжи, пожалуйста.
– Руки развяжу, а ноги не буду.
Перерезал верёвки на руках. Потёр слегка ей запястья.
– Затекли руки, да? – глядя, как морщится при этом женщина, спросил он. – Ничего, скоро отойдут. Ну, что, сиятельная Таня? В путь?
– В путь, – вздохнула в ответ.
Кузнец легко подхватил её на руки и понёс к лошади. Осторожно подсадил:
– Держись пока за гриву, чтоб не упасть.
И с лёгкостью сам вскочил в седло. Тане ничего не оставалось, как обнять его. Так было намного удобней ехать. Петраш слегка сжал бока лошади, и она пошла по чуть заметной тропинке, унося Таню в неизвестность.
Часть 5 глава 6
Как только поселение осталось позади, Буршан и Карушат пришпорили лошадей. Так как тропка, ведущая к кузнице через редкий лесок, была узкой, им пришлось скакать друг за другом. Когда они подъехали к кузнице, то с удивлением увидели, что дверь закрыта на засов. Буршан спешился и открыл дверь.
– Пусто, – сказал он отцу. – Давай к дому.
Дверь в доме была распахнута. В комнате всё разбросано. Стало ясно, что Петраш собирался впопыхах и брал только самое необходимое.
– Что же получается? Он Таню похитил?
– Они не могли далеко уйти. Надо пустить собаку по следу, – сказа Карушат.
– Бурт! Ищи Таню! Ищи!
Собака поводила головой из стороны в сторону, нюхая воздух. Замерла на время и бросилась вглубь леса по едва заметной тропке. Всадники, насколько это было возможно в лесу, поспешили за ней. Через некоторое время конь под Буршаном стал вести себя беспокойно. Он тряс головой и фыркал. Потом заржал. В ответ послышалось ржание.
– Это конь Петраша! – воскликнул Буршан и пришпорил Карута.
Вскоре они увидели, как между деревьями мелькает лошадь кузнеца. В густом лесу тяжело было быстро передвигаться не только преследователям, поэтому кузнец со своей пленницей уехали не очень далеко.
– Стой, Петраш! Не заставляй меня калечить твою лошадь! – крикнул Буршан, когда они приблизились на расстояние, с которого князь мог попасть дротиком в круп животного.
Кузнец послушно остановился. Соскочил на землю. Буршан, подъехав к ним, тоже спешился и бросился к Тане.
– Ты как? – спросил он, снимая её с лошади.
– Хорошо. Только ноги надо развязать.
Буршан опустился на колено и перерезал верёвку на ногах у Тани.
– Зачем связывал? – бросил он через плечо Петрашу.
– А ты думал, твоя пленница сама ко мне в седло прыгнула? – ответил вопросом на вопрос кузнец. – Она несколько раз пыталась бежать. Что мне оставалось делать?
– Зачем ты вообще похищал её!? – Буршан был так зол, что пропустил слово «пленница» мимо ушей.
– Как это – зачем? Хотел к Алтарю её повести. В Синей Дали никто не знает, кто она, а я, сам понимаешь, не стал бы распространяться, что у князя пленницу увёл.
– Да почему пленницу!? Она моя женщина! – прорычал Буршан.
Кузнец побледнел:
– Прости, княже. Если бы я знал… если бы только… я бы не посмел… никогда не посмел… – бормотал он растерянно.
– Почему ты не спросил у неё, кто она?
Петраш молчал. Сваливать всё на женщину, даже если она и виновата, было не в его правилах.
– Он спросил. И я сказала ему, что я пленница, – спокойно смотрела Таня князю в глаза.
Карушат тоже спешился, и стоя рядом с сыном, только хмыкнул.
Таня взяла Буршана под локоть и отвела чуть в сторону от насупившегося кузнеца:
– Какое наказание за похищение пленницы предусматривается в вашем клане?
– Если за пленницу будет дан достойный откуп, то никакого.
– Петраш собирался отослать тебе золото после того, как мы пройдём Обряд соединения двух начал. Так что думаю, все условия соблюдены, и он может вернуться в кузницу.
– То есть, ты считаешь, что твоё похищение должно остаться безнаказанным!?
– Это не я так считаю. Это в вашем клане…
Договорить Таня не успела. Буршан перебил её:
– Но он похитил не просто пленницу, а пленницу князя!
– То есть, ты всё-таки признаёшь, что я пленница? – Таня смотрела на него с усмешкой. – Значит ли это, что собственность князя должна оплачиваться как-то по-другому?
– Да… то есть… – Буршан растерялся. Умела эта женщина поставить его в тупик своими каверзами! – Почему собственность?
– Так возьми с него денег больше, чем положено, – проигнорировала его вопрос Таня. – Хотя… Если разобраться, похищение не состоялось.
– Но попытка была! – не сдавался Буршан.
– Попытка была, но это я ввела его в заблуждение. К тому же, все вина его заключается только в том, что он в меня влюбился. И, если он должен понести за это наказание, то пусть бесплатно отработает неделю на благо клана. Я ему кое-что заказала, вот пусть и изготовит.
– Ты понимаешь, что если бы мы тебя сейчас не спасли, то он бы насильно повёл тебя к Алтарю, и тогда уже ничего не возможно было бы изменить!?
– Не повёл бы. Я бы сбежала или нашла способ избавиться от этого обряда. Да, он в меня влюбился, но я-то нет! Неужели ты думаешь, что я бы стала связывать свою жизнь с мужчиной, которого не люблю? – с пылкостью сказала она.
Буршан посмотрел на отца. Карушат усмехался и весь его вид словно говорил: «Что поделать!? Чужеземка!».
– Петраш, – подошёл молодой князь к кузнецу. – Возвращайся домой. Сегодня я обдумаю твоё наказание, а завтра утром ты придёшь в харуш и узнаешь моё решение. И не вздумай податься в бега. Не то я объявлю тебя вне закона. А это, сам понимаешь, не в твоих интересах.
– Что ты, князь!? Разве могу я?.. – поклонился Петраш сначала Буршану, потом Карушату.
Буршан подхватил Таню и посадил на коня:
– Жду тебя завтра утром в харуше! – повернулся к кузнецу и пришпорил Карута.
Всадники уже скрылись за деревьями, а Петраш всё ещё стоял на месте, ошарашенный случившимся. Он даже думать боялся о том, что за наказание ему уготовит князь
Часть 5 глава 7
Карушат поравнялся с сыном:
– Буршан, я доеду до дома на Бутале, а позже Гренис приведёт его в твою конюшню.
– Хорошо, отец. Спасибо тебе. – Буршан поднял руку, прощаясь.
«Даже жесты такие же, как у нас», – грустно подумала Таня, вспоминая родных и друзей.
– Надо заехать в харуш и сказать Фиозе спасибо. Ведь это она пришла в наш дом и высказала своё волнение по поводу твоего долгого отсутствия. Надо успокоить её. Сказать, что с тобой всё в порядке. Если бы не она, то кузнецу удался бы его замысел. Вот только про похищение ей знать не надо.
– Хорошо, – Таня кивнула. – А как мы объясним ей моё долгое отсутствие?
– Скажем, что сначала ты любовалась его работой, а потом слишком долго объясняла ему, что надо сделать. Он такой кухонной утвари никогда не встречал. Хотя, я думаю, объяснений Фиоза не попросит.
– Обязательно попросит, – улыбнулась Таня. – Она любопытна так же, как и все девушки. Но в одном ты прав – не стоит её расстраивать. Буршан, а мы сможем поесть в харуше? Я проголодалась.
– Конечно, поедим. Ведь уже время близится к ужину.
– Надо же… Со всеми этими неприятностями я даже не заметила, как пролетело время… Хотя… до того, как пойти к кузнецу я успела сделать три пирога и научила девушек печь оладьи…
Татьяна заметила, что в Голубой Дали люди так же хлебосольны, как и на Кавказе, и в России. Мужчина просто считал своим долгом накормить женщину. Даже в текстильной лавке купец предлагал им со Зланой чай и сласти.
Фиоза вышла из кухни и поспешила навстречу князю и Тане.
– Слава Солнцеликому Артаку, с тобой всё в порядке! Почему тебя так долго не было?
– Потому что она долго объясняла Петрашу, что он должен изготовить. – Не дал слова сказать Буршан Тане. – Она заказала ему что-то настолько мудрёное, что завтра утром он придёт за уточнениями, а заодно мы с ним обсудим оплату заказа. И ещё, Фиоза, накорми нас чем-нибудь вкусным, – улыбнулся князь. Взял Таню за руку и повёл к столу около окна.
– Ты снова будешь похлёбку? – поспешила Фиоза за ними.
– Да. И с огромным удовольствием.
Буршан отодвинул стул для Тани. Потом сел сам. Татьяна не переставала удивляться тому, насколько галантен был князь. Вот что значит воспитание! Она заметила, что в Голубой Дали вообще к женщинам выказывают уважения все мужчины, независимо от своего ранга и возраста.
– Можно я загляну на кухню? – спросила Таня Буршана после обеда. – Я ненадолго. Хочу сказать Фиозе спасибо…
– Помнишь, о чём я тебя просил? – князь слегка сжал её ладонь.
– Конечно, помню. Я ничего не расскажу, раз ты просишь.
Таня направилась в сторону кухни, но увидела Фиозу в столовом зале около корзиночек с хлебом, которые стояли на отдельном столе вместе с компотами из разных ягод и отварами.
– Фиоза, спасибо. Опять всё очень вкусно. И спасибо тебе за то, что волновалась за меня. Мне очень понравилось помогать вам по кухне. Попрошу разрешение у Буршана, что бы он завтра отпустил меня к вам снова.
– Мы завтра за ягодами собираемся, так что… – Фиоза развела руками.
– Я думаю, он меня и за ягодами с вами отпустит.
– Мы обычно с Миритой ходим.
– Я тогда завтра вместо неё пойду. Пускай она чем-нибудь другим займётся. Хорошо?
– Хорошо, – кивнула девушка. Тане невдомёк было, что с женщиной князя в селенье спорить никто не будет, поэтому очень обрадовалась тому, что Фиоза согласилась. – Мирита ведь не обидится?
– Думаю, нет.
– Отлично. Тогда до завтра.
Девушки были так увлечены разговором, что не заметили, как чья-то тень мелькнула за гардиной…
Таня поспешила к столу, за которым её ждал князь. Она хотела сразу сказать ему про завтрашний поход за ягодами, но он так странно посмотрел на неё, что она сочла за лучшее пока помолчать.
Часть 5 глава 8
Когда они подъехали к дому, Буршан спешился, помог спуститься Тане и позвал Салита:
– Помой и покорми коня.
– Можно я отведу его на реку? – спросил слуга, беря коня под уздцы.
– Конечно. Пусть покупается.
Как только Таня и Буршан вошли в дом, мужчина свёл брови и строго спросил:
– Почему ты сказала Петрашу, что ты моя пленница?
– А что я должна была ему сказать? – Таня в удивлении приподняла бровь.
– Если бы ты сказала, что ты – моя женщина, ему бы и в голову не пришло похищать тебя! – он был рассержен тем, что Таня не понимала таких простых вещей.
– Женщина!? Я – твоя женщина? – вкрадчиво сказала Таня, подходя к нему. – А не ты ли с первой минуты наше знакомства напоминал мне постоянно о том, что я пленница? А не ты ли обращался со мной хуже, чем с тварью бессловесной, когда брал меня силой, не интересуясь при этом моим желанием? Женщина! – фыркнула Таня. – Теперь мне понятно, почему на людях я должна быть твоей женщиной. Видно, есть какой-то закон, позволяющий пленницу перекупить, да? Поэтому ты не считал нужным знакомить меня с вашими обычаями и правилами поведения? А когда кто-то другой рассказывал мне про ваш мир, то набрасывался на него с кулаками, что бы он нечаянно не проговорился. Ты даже не счел нужным рассказать мне, что твоя мама умерла, и я выглядела полной дурой сегодня перед твоим отцом! Женщина!.. – она презрительно скривила губы. – Даже к своему псу и своему коню ты относишься с большим трепетом и вниманием. Если в Голубой Дали принято так обращаться со своими женщинами, то понятно, почему ваши женщины предпочли вернуться к роркам! Этот мир не для меня! – Таня почти выплюнула эти слова стоявшему напротив её мужчине. Потом направилась к шкафу, взяла чистое нижнее бельё и блузу. Повернулась к Буршану:
– Будет желание снова изнасиловать меня – я в бане!
Она ушла, а Буршан так и остался стоять на месте. Да, в уме Тане не откажешь. Конечно, вряд ли кто стал бы посягать на женщину князя, хоть в истории такие случаи встречались. Так же он понял, насколько прав был его мудрый отец. Эту женщину надо не ломать. Её надо любить. В ней столько темперамента, она так эмоциональна… Можно только представить, с какой страстью она бы отдалась тому, кого любит. Буршан был вынужден признать, что с самого начала неправильно повёл себя с ней. В момент их знакомства он хотел только одного – быть единственным обладателем этой необыкновенно прекрасной женщины. Он не мог позволить, что бы она принадлежала кому-то другому. Тогда он не понимал своего желания, и только позже осознал, что полюбил её с первого взгляда, но даже самому себе не хотел в этом признаться. Всегда считал, что нет никакой любви. Ни с первого взгляда, ни со второго, ни с третьего. А тут… Словно мир перевернулся. Когда он посадил её перед собой на коня, а она, вместо того, что бы держаться за него вцепилась в гриву Карута, он разозлился. Решил, во что бы то ни стало покорить эту гордячку. И, как теперь выяснилось, покорять её надо было совсем по-другому. Вот только возможно ли будет что-то изменить сейчас? Не слишком ли поздно он спохватился? «Лучше поздно, чем никогда, – решил Буршан. – Надо обязательно попробовать всё исправить. Ведь без неё моя жизнь лишена не только радости, но и смысла». Он подошёл к шкафу. Так же, как и Таня, взял чистое бельё и поспешил в баню.
Татьяна разделась в предбаннике и вошла в парную. Ей очень нравилась чистоплотность жителей этого мира. Баньки были рядом с каждым домом, и мыться по утрам и вечерам входило в обычаи клана Голубой Дали. За ночь вода в чане остывала совсем чуть-чуть, и утром подогревать её не надо было. Климат в Горушанде намного теплее, чем в Адыгее. В конце сентября здесь было так тепло, что мужчины надевали жилеты на голое тело или широкие рубашки из ткани, похожей на батист, с высокими манжетами, а женщины ходили в сарафанах и лёгких блузах с короткими рукавами. Ткань для блузок была тонкая и почти невесомая, а женские трусики в виде изящных коротких панталончиков, которые заканчивались оборочкой, вызывали у Тани добрую улыбку.
В тот момент, когда она наливала воду из чана в ушат, скрипнула дверь. Сердце у неё замерло. Даже если тебя берут силой несколько раз на дню, то к этому всё равно невозможно привыкнуть. Таня оглянулась и встретилась взглядом с Буршаном. Его взгляд поразил. Куда девались холодность и высокомерность? Казалось, сама любовь смотрит на неё, столько нежности было в его глазах… Он шагнул к ней, взял её лицо в ладони и поцеловал в губы. Поцелуй был таким же сладким, как и вчера. И опять Таня против воли ответила ему на этот внезапный поцелуй.
– Сегодня у тебя был тяжёлый день, – отстранился он от неё. – Какое мыло тебе больше по душе?
Таня растерялась. Когда постоянно находишься в напряжении от близости с этим человеком, ждёшь от него грубых поступков или слов, то его внимание больше настораживает, чем радует.
– Это. – Она указала на кусок фиолетового мыла с розовыми полосками.
– Я тоже его люблю.
Буршан взял мочалку, намочил её, потом намылил.
– Повернись.
Она послушно встала к нему спиной. Одной рукой он придерживал её за плечо, другой стал медленно водить мочалкой по спине. Нежные прикосновения были необычно приятны. Мочалка была мягкой, словно бархат, и по телу Тани разлилась истома. Он провёл мочалкой по бокам, потом спустился к ягодицам. Повернул её к себе и стал намыливать руки, грудь, живот. Когда её тело полностью покрылось пеной, Буршан взял ковш и стал смывать эту пену рукой. Как только пена была смыта, он продолжал гладить её тело. Его прикосновения сначала были нежными, и по телу женщины пробежала волна сладости. Потом объятия стали более жаркими. Буршан обнял её одной рукой, а другой коснулся груди. Его пальцы поглаживали соски до тех пор, пока они не набухли. При этом он целовал её, не сдерживая страсти, и Таня, неожиданно для себя, погрузила руку в его шелковистые волосы и подалась к нему, прижавшись бедром. Тут же она ощутила, как его возбуждённая плоть упёрлась ей в живот. Татьяна разозлилась на себя из-за того, как легко Буршан заставил её тело реагировать на его ласки. Она уже собралась оттолкнуть от себя мужчину, но, то ли сказалось напряжение предыдущих дней, то ли сегодняшнее неудавшееся похищение, только она вдруг осознала, что у неё нет сил, сопротивляться его любовному пылу. Она вздохнула и отдалась нахлынувшему блаженству. Тело её стало мягким, податливым и Буршан, почувствовав это, перешёл к более активным действиям. Он подхватил Таню, с лёгкость поднял её и посадил на полок. Припадая губами то к одной, то к другой груди, он целовал её набухшие соски, в то время как пальцы его коснулись полных складок между ног женщины. Они нежно скользили по шелковистым лепесткам её бутона. Своими ласками он разбудил в ней чувственность, и тело её наполнилось неудержимым желанием. Таня и сообразить-то ничего не успела, как он положил её на спину и, раздвинув ей ноги, и стал водить языком по внутренней стороне бёдер. Мускусный запах её тела побуждал его к более решительным действиям, и он припал губами к её набухшему узелку страсти. Сладость растеклась у неё в низу живота, горячей волной накрыла её тело и в миг наивысшего наслаждения Таня выгнулась и застонала. Её била мелкая дрожь. Такая бурная реакция женщины на его ласки привела Буршана в ещё большее возбуждение. Она так чутко реагировала на его прикосновения, что ему всё труднее было сдерживать себя. Слушая её стоны и продолжая её ласкать, он сам невольно застонал. Она вся наполнилась влагой желания и была готова впустить в себя мужчину. Буршан придвинул её обмякшее тело к краю полка и стал медленно погружаться в неё. Таня со стоном наслаждения обхватила его бёдра ногами, допуская его как можно глубже в себя. Он не мог себя больше сдерживать и стал проникать в неё мощными толчками, заполняя собой всю её глубину. Казалось, страсть раскалила их тела. Разрядка была настолько бурной, что оба вскрикнули.
Буршан приподнял её, помогая ей сесть. Откинул влажную прядь волос с её лба и, касаясь губами ушка, прошептал:
– Пойдём в дом. Я хочу любить тебя на нашем ложе. Пойдём…
Он помог ей спуститься с полка и, держась за руки, они вышли из парной в предбанник. Буршан так торопился, что даже не дал Таня одеться и не стал одеваться сам. Просто обмотал свои бёдра полотенцем, а её укутал льняной простынёй.
– Пошли, – снова взял её за руку.
– В таком виде на улицу? – изумилась Таня. – А вдруг там фонарщик?
– Мы пройдём за баней и войдём через другие двери. К тому же на улице уже темно и фонарщик закончил свою работу.
– А слуги?
– Им нет никаких дел до господ. Даже если они и увидят нас, то просто пройдут мимо. – И он потянул Таню за руку к дверям.
Они обогнули баню и по брусчатке подошли к дому с другой стороны. Буршан толкнул массивную дверь, и они оказались в коридоре рядом с лестницей, ведущей на второй этаж. Таня уже не раз поднималась в спальню и была уверена, что эта дверь ведёт не на улицу, а в комнату к Эрде. И только теперь она рассмотрела другую дверь, которая была совсем неприглядной.
В спальне Буршан скинул полотенце с бёдер, снял с Тани простынь и, подхватив её на руки, отнёс на кровать. Он целовал её всю долго, то нежно, то страстно, пробуждая в ней ответное желание. Он был столь искусным любовником, что уже через некоторое время она не могла контролировать себя и так же страстно отвечала на его ласки. И если раньше от его неутомимости её бросало в дрожь от отвращения, то теперь её тело дрожало от горячего жара внутри, и его неутомимость была ей очень даже по душе.
Страсть и обоюдное желание настолько захватили их, что они уснули только под утро. Буршан крепко прижимал к себе Таню, а когда она поворачивалась во сне, то он, просыпаясь, целовал её плечи и лицо….
Часть 5 глава 9
– Уверяю тебя, они завтра пойдут на поляну к Трём озёрам. Я слышала сама.
– Неуверен, что это хорошая затея. Ведь у нас договор…
– Я мало предложила тебе денег? – резко перебила его женщина. – Хотя… Если ты отказываешься… Я найду кого-нибудь другого. Не зря же я мчалась в такую даль! Чуть коня не загнала и сама падаю от усталости.
– Постой. Я согласен. Только одному с двумя мне не справиться и поэтому…
– Что – поэтому?
– Добавить надо, красавица! Мой товарищ на преступление без золота не пойдёт.
– Хорошо. Этого вам хватит?
– Более чем достаточно. – Золотые монеты перекочевали из одних ладоней в другие. – А как я узнаю, что это та девушка, которая тебе обиду нанесла?
– Не ошибёшься. Она красотка, каких в Голубой Дали отродясь не было.
– Краше тебя?
– Как это ни прискорбно, но даже я признаю, что она намного меня красивее. И смотри… Не вздумай обмануть меня. А то решишь ещё такую красоту к себе забрать. Если узнаю, что… шкуру спущу, и сапоги из неё сделаю.
Женщина сказала это таким тоном, что, у её собеседника, несмотря на то, что он превосходил её в силе и росте, мурашки по спине пробежали. Она пришпорила коня.
«С этой станется! Такая и с живого шкуру снимет, не дрогнет», – думал он, глядя вслед всаднице.
***
Таня открыла глаза и встретилась с нежным взглядом Буршана.
– Как спалось тебе, голубка моя? – улыбнулся он.
– Хорошо, – улыбнулась в ответ. Она решила подыграть ему, изображая счастливую женщину, хотя на самом деле была в полном недоумении и растерянности: что произошло вчера с князем? Почему он так резко переменился? Вдруг он относится к тому типу мужчин, которым нравится сначала причинять женщине боль, потом успокоить её ласками, а потом снова причинять боль и так по кругу? Ну, нет. Её не проведёшь! С ней этот номер не пройдёт! Она успеет сбежать из Горушанда до того, как он снова начнёт над ней измываться. Поэтому, что бы окончательно усыпить его бдительность, она протянула руку и погладила его по щеке:
– А как спалось тебе, милый?
– Первый раз с того дня, как ты появилась в моей жизни, я заснул самым счастливым мужчиной во всём Горушанде. Это всё благодаря твоей любви, голубка моя.
Он склонился над ней и поцеловал. Поцелуй его был таким сладким, что Таню снова охватил жар желания. Обняв его, она подалась к нему всем телом, с ужасом понимая, что её затягивает в любовный водоворот…
Когда они спустились вниз, то увидели накрытый стол.
– Ой, как неудобно, – смутилась Таня. – Ведь в харуш за едой должна была пойти я…
– Что ты, госпожа, – появилась в комнате Эрда. – Мне так приятно делать что-то для вас с князем. Вы присаживайтесь. Смотрите, что девушки на кухне сегодня к завтраку приготовили. – С этими словами она сняла льняную салфетку с расписной миски, и Таня увидела горку сырников. – Это блюдо понравилось сегодня в харуше всем, кто его попробовал.
– Я рада, – улыбнулась Таня, подсаживаясь к столу.
– Попробуем, как у них получилось. – Буршан повернулся к Тане. – Мёд? Варенье?
– Варенье.
Эрда хоть и была ещё слишком молодой, но сразу заметила перемены в князе и его женщине. Раньше они были подчёркнуто вежливые, даже холод чувствовался между ними, а теперь смотрели с нежностью друг на друга. Девушку это очень обрадовало. Таня ей нравилась, и она бы с радостью восприняла известие о том, что князь поведёт свою женщину к Алтарю любви и верности.
– Чем ты хочешь заняться сегодня? – спросил Буршан, наливая Тане кисель в кружку.
– Хочу пойти к Фиозе на кухню и научить ещё нескольким блюдам. А до этого пойти с ней за ягодами. Можно?
– Конечно. – Князь взял её за руку и поцеловал несколько раз тыльную сторону ладони. – Я пойду с тобой в харуш. Думаю, Петраш меня уже там ждёт. Спасибо за завтрак, Эрда, – улыбнулся он девушке, вставая из-за стола.
Таня хотела помочь Эрде с посудой, но та отказалась.
– Я ведь раньше сама справлялась. Мне не трудно. Тем более что это моя работа.
Буршан заглянул на конюшню.
– Салит, доброе утро. Ты кормил пса?
– Да, господин.
– Бурт, – позвал князь.
Собака выскочила на его зов и встала около ног, ожидая приказа.
– Пойдёшь с нами.
Потом повернулся к Тане. Обнял её и поцеловал.
– Никак не могу оторваться от твоих губ. Я сегодня свободен весь день. Может, после разговора с Петрашем мы прогуляемся по берегу реки или лесу?
Таня погрустнела:
– Я же за ягодами хотела… И на кухне помочь… Ведь ты, вроде, не возражал…
– Просто я подумал, вдруг ты перехотела…
– Не перехотела. Пожааалуйста… – она так умильно смотрела на него, что он рассмеялся.
– Хорошо, милая. Тем более что я не возражал, – князь взял её руку, поцеловал ладошку, и они направились в харуш. Бурт трусил рядом с хозяином.
Часть 5 глава 10
Таня и Буршан шли по улице за руку.
– Какое наказание ты придумал кузнецу?
– Если честно, то я ещё даже не думал. Очень трудно думать о чём-то, кроме любви, когда ты рядом и так нежна.
– Буршан, – Таня остановилась и посмотрела ему в глаза. – А почему ты раньше не был так нежен и ласков со мной?
– Потому что был глуп. – И князь снова поцеловал ей руку.
«Нда! Исчерпывающий ответ… И, главное, много объясняет. И извинений мне, похоже, не дождаться» – усмехнулась про себя Таня, а вслух сказала:
– Не наказывай Петраша слишком сурово. Он же не виноват, что я ввела его в заблуждение.
– Не буду. А в наказание он выкует нам в подарок Артуну. Работа кропотливая и стоит немалых денег. Думаю, наказание бесплатной работой будет для него не слишком суровым, но достойным.
– Что такое Артуна?
– Это оберег, который вешают на двери своего дома мужчина и женщина после Обряда соединения двух начал. Я покажу тебе. По дороге в харуш мы пройдём мимо нескольких таких домов. И уж после Алтаря любви и верности ты никому не сможешь сказаться моей пленницей, потому что на торжестве присутствует не только всё наше селение, но и гости из соседних сёл.
Таня чуть не поперхнулась. Вот это поворот!
– Ты хочешь, что бы я вошла в твой дом хозяйкой? – она уже начала разбираться в некоторых терминах, принятых в Горушанде, и с ужасом осознала, как легко их произносит. Даже не задумываясь. «Неужели я привыкаю к этому миру!?» – холодок пробежал у неё по спине.
– Конечно, сиятельная Таня. Я хочу этого с того самого дня, как увидел тебя. Ты ведь не откажешь мне?
– Ооо… Я не думала, что всё произойдёт так быстро… – выдохнула в растерянности Таня. «Чёрт! Вот я влипла! Надо скорее сматываться отсюда. Но как!?» – думала она, глядя на князя с улыбкой.
– Не так быстро, как мне хотелось бы. Дело в том, что к Алтарю обычно идёт не одна пара, а три. Нам надо будет объявить о нашем решении и ждать того дня, когда ещё две пары будут готовы к обряду.
– Это в Голубой Дали обычай такой?
– Да.
– А почему именно три пары, а, допустим, не две или не пять?
– У Алтаря наш союз будут благословлять жрецы трёх Богов. Поэтому и пары должно быть три. Заходи, – Буршан открыл дверь перед Таней, пропуская её в столовый зал. За разговорами она и не заметила, как они подошли к харушу. Бурт лёг около крыльца. По-всему было видно, что ждать хозяина ему приходилось не раз.
В зале было много купцов. Как потом ей объяснил Буршан, раз в месяц, в первые дни после полнолуния, они приезжали с теми товарами, которые им заказывали лавочники. Петраш сидел за столом один в ожидании князя. Как только он увидел Буршана и Таню, сразу встал и поспешил им на встречу.
– Я не буду мешать вам вести разговор, – слегка поклонилась Таня мужчинам. – Ведь мужские разговоры не предназначены для женских ушей. Я пойду на кухню, можно?
– Да, голубка моя. Иди. – Князь опять поцеловал ей руку.
Таня вошла в кухню и сразу столкнулась с Миритой и Фиозой. В руках у девушек были небольшие корзины.
– Вы куда?
– Мы к Трём Озёрам за ягодами.
– А как же я? Мы ведь договаривались… – голос у Тани был расстроен.
Девушки переглянулись. Конфликтовать с женщиной князя было верхом глупости.
– Что-то не так? – перехватив их взгляды, спросила Таня.
– Просто женщина князя обычно не ходит за ягодами, – смущённо сказала Фиоза. Ей нравилась Таня. И она не хотела её обижать.
– Женщина князя, как я поняла, и сырники обычно не готовит. Я сегодня утром уже с Буршаном договорилась. Он не возражает. Или вы не хотите идти со мной?
– Нет, нет, что ты! Мы только рады будем. Только я тоже с вами пойду. Ты же видишь, сколько гостей. Нам ягод нужно намного больше, чем обычно. Так что если ты поможешь, будет очень хорошо. – Поспешила заверить Мирита.
– Тогда возьмите мне корзинку, ладно? Я к Буршану подойду.
Таня хотела продемонстрировать своё доброе расположение к князю. Раз уж решила изображать из себя покорную, то надо доводить игру до конца. Подошла к столу, наклонилась к нему и спросила тихо, чтобы никто не услышал:
– А в вашем мире женщина может поцеловать своего мужчину на глазах у всех? Или это считается плохим тоном?
– Это считается очень хорошим тоном, но только не в губы. – Буршан встал и поцеловал её в щёку. – Теперь все присутствующие здесь люди знают, что ты моя женщина.
Таня коснулась губами его щеки и улыбнулась:
– А ещё они знают, что ты – мой мужчина. Спасибо, Буршан. Я пойду. Меня девушки ждут.
Она поспешила на кухню. Фиоза уже сходила за корзиной для неё и девушки покинули харуш через дверь, которая находилась в дальнем углу кухни.
