Текст книги "Разлюбить князя (СИ)"

Автор книги: Ирма Хан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Таня! Таня! Посмотри на меня… – приподнял её за плечи и попытался посадить на землю.

Она застонала. Ресницы её дрогнули. Посмотрела на мужчину затуманенным взглядом. Судорожно вздохнула и потеряла сознание.

– Сейчас, милая… потерпи… – шептал он, поднимая с земли безвольное тело, словно она могла его слышать.

Взяв женщину на руки, он пошёл к тому месту, где его ждал Бурт.

– Молодец, мальчик. Послушный… – похвалил его Буршан. – А теперь за мной.

Любой безор был раза в три крупнее Бурта. Князь не хотел, что бы пёс погиб. Поэтому и приказал ему сидеть на месте.

– Кис! – позвал он газуара.

Мгновение – и огромная кошка оказалась рядом.

– Кис! Это Бурт! Он свой. Его нельзя трогать. Бурт, познакомься с Кисом.

Бурт, у которого при приближении зверя вздыбился загривок, недоверчиво посмотрел на хозяина.

– Я сказал, знакомься!

Газуар и пёс обнюхались. Бурт слегка вильнул хвостом, выказывая доброе расположение, а Кис издал звук, похожий на мурлыкание.

– Кис, я смотрю, ты пострадал в битве. Пойдём со мной. Моя бабушка полечит тебя.

Газуар послушно пошёл за мужчиной и псом. Через какое-то время Буршан почувствовал усталость и испугался, что может уронить свою ношу. Безвольное тело, по непонятным причинам, было довольно тяжёлое. Он остановился, собираясь положить Таню на землю, что бы немного отдохнуть. Кис словно понял намерения мужчины и подставил свою спину.

– Уверен? – спросил его князь.

Кис глухо рыкнул.

– Спасибо тебе, брат! – Буршан бережно положил Таню на широкую спину кровного брата.

Часть 7 глава 9

Вскоре путники подошли к дому Яги. Буршан открыл ворота заговорным словом. Он взял Таню со спины газуара. Подошёл к дому, думая, что в такую рань бабушка, пожалуй, ещё спит. Жаль, конечно, было будить её, но выбора не было. Поднялся со своей драгоценной ношей на руках на крыльцо и стукнул ногой в дверь:

– Ба! Открывай! Это я, Буршан!

Тишина.

«Точно. Спит». – Решил он, и стукнул сильнее. Вдруг спит крепко и не слышит.

– Чего буяним-то ни свет, ни заря? – раздался сзади знакомый голос. – Беда, что ли, какая приключилась?

Буршан оглянулся. Яга стояла свежая, румяная. Сразу видно, после баньки.

– Ой! А это как?.. Это зачем?.. – испуганно пробормотала она, показывая пальцем на газуара и пятясь.

Она была так поражена появлением зверя, что из головы у неё вылетели все обездвиживающие слова. Она даже не обратила внимания на то, что на руках Буршана окровавленное тело.

– Это Кис. Скажи ему: «Мы с тобой одной крови – ты и я».

– Думаешь, поможет? – дрожащим голосом поинтересовалась бабушка.

– Поможет.

Яга, не сводя взгляда с Киса, повторила слова, сказанные внуком.

– Ну, теперь вы родня.

– Шутки шутишь?

– Да не до шуток мне, ба! Ты глаза-то раскрой! Смотри, беда какая! – кивнул он на Таню.

– Ох, ты, лишенько! – воскликнула Яга. – Это кто ж её так!? – она щелчком пальцев открыла двери, быстро прошла в дом. – На стол клади голубку свою. Раздевай пока, а я тут, что надо, приготовлю.

Подошла к полкам, взяла несколько бутылочек разного размера. Отнесла и поставила на стол рядом с Таней. Потом принесла разные порошки и тряпицы. Буршан в это время осторожно снимал с Тани разорванную одежду. Он понимал, что она без сознания, но, всё равно, боялся причинить ей лишнюю боль.

– Ну, что там у нас?

Яга внимательно осматривала рваные раны на груди, ногах и руках женщины:

– Безоры напали?

– Да. – Буршан сглотнул комок в горле.

Он смотрел на истерзанное тело любимой женщины и от жалости к ней у него на глазах, против воли, появились слёзы.

– Не переживай, внук. – Яга погладила его по плечу. – Не помрёт твоя голубка. Вылечу. Не таких на ноги ставила.

Она тут же высыпала в миску сухую глину тёмно-синего цвета, добавила туда разные порошки, потом залила получившуюся массу мутноватой жидкостью. Стала всё перемешивать и, не поворачиваясь к Буршану, спросила:

– Сам-то ранен?

– Нет. Это кровь безоров. Кис вот ранен. Дай, чем ему раны обработать.

Яга кивнула в сторону полок:

– Видишь, кувшин бордовый? Его возьми. Там вода, которая раны затягивает. Прямо на рану лей.

Пока Буршан приводил шкуру газуара в порядок, Яга омыла раны Татьяны сначала одной жидкостью, потом другой. Потом прямо под оторванные куски плоти положила желеобразную массу. Аккуратно соединила друг с другом рваные края ран и смазала этой массой получившиеся швы. При этом она постоянно что-то нашёптывала. Затем из влажной глины сделала лепёшки и наложила на раны таким образом, что бы они были полностью закрыты. Прикрыла влажной тряпицей. Повернулась к Буршану:

– Ты иди, внучек, в баньку. Смой с себя кровь. Вещи окровавленные выкинь в корзину. Я потом сожгу. Да… сейчас одежду чистую дам…

Она подошла к сундуку. Открыла. Вынула брюки и безрукавку:

– Сапоги оставь. Попробую от крови оттереть.

– А как же… – Буршан через плечо посмотрел на Таню.

– Не волнуйся, касатик, всё сделаю. Не первый раз человека от смерти спасаю. Иди уже… не отнимай время…

Пока Буршан мылся в бане, Яга старательно вытерла всю кровь, которой была забрызгана молодая женщина. Посмотрела на её лицо… потом оглянулась воровато, будто кто-то мог подсмотреть, и взяла Танину руку. Перевернула ладонью кверху и стала внимательно разглядывать замысловатые линии. Радостно улыбнулась:

– Слава тебе, Солнцеликая Гизера! Услышала-таки мою просьбу. Вот с голубкой закончу, внука провожу и к тебе с дарами…

Яга взяла одну из склянок и капнула из неё несколько капель Тане в рот. Потом приподняла край у одной из глиняных лепёшек. Посмотрела, срастается ли плоть. Она осталась довольна результатом – раны затягивались. Посмотрела на раздробленное запястье другой руки. Вздохнула:

– Досталось тебе, голубка, ох, досталось…

Очень аккуратно, косточка к косточке, мышца к мышце всё сложила, обмотала тряпицей, смоченной в жёлтой жидкости, и залепила запястье глиной почти до локтя.

Укутав женщину в шерстяное одеяло, она отошла от неё и поставила на печь маленький котелок. Пока вода в нём закипала, насыпала разных сухих трав в глиняную крынку, добавила туда по несколько капель разных настоек и несколько щепоток розового порошка. Потом залила содержимое крынки кипятком, закупорила плотной крышкой, а оставшийся кипяток вылила в заранее приготовленный стеклянный сосуд с успокаивающими травами. Всё это время Кис и Бурт лежали у печи. Кис оглядывал свою шкуру и зализывал те места, где совсем недавно были раны. Бурт положил морду на вытянутые лапы и поглядывал на дверь в ожидании хозяина. Когда Буршан вошёл в дом, Яга поспешила к нему:

– Садись, внучек, попьёшь отварчика. Только подождать надо чуточку. Что б настоялся.

– Что с Таней? – первым делом подошёл князь к женщине. – Зачем укутала? Тепло ведь.

– Это нам с тобой тепло, а её скоро озноб бить начнёт. Всё в порядке с ней. Правда, пару деньков без сознания будет, но ничего. Потом всё наладится. Она крепкая, здоровая молодайка. Не переживай, внучек. – Яга вернулась к столу. Стала наливать в большую кружку отвар для Буршана, а в маленькую для себя. – Ты мне вот что скажи, голубь: как так случилось, что на вас безоры напали? Что вас в лес-то по утренней росе понесло? Это ж у них самое что ни на есть время охоты! Кому, как не тебе это знать. – Она устроилась за обеденным столом. Взяла горсть мелких орехов. Смешала с мёдом. – Твоя любимая сладость, – подвинула она миску с медовой смесью внуку, – поешь, подкрепись.

– Таня в свой мир хотела вернуться. Ясно, что мне об этом не сказала. Побежала, видно, как только рассвет занялся. Откуда ей знать про то, когда безоры на охоту выходят.

– А ты куда смотрел?

– Ой, ба! Только не ворчи! Самому тошно, – вздохнул Буршан, подвигая к себе кружку. – Это я виноват, что она сбежала. Повздорил с ней… Разнервничался… А ещё накануне по голове получил… – Буршан отправил в рот ложечку с орехово-медовой смесью, отпил отвар из кружки и поведал бабушке о том, как Таню похитил Сарук. Не стал только про конфликт рассказывать. Стыдно было за то, что не сдержался, руки распустил…

– Вот нечисть! – всплеснула руками старушка по окончании рассказа. – И откуда только это Гнессово отродье у тебя в клане образовалось?

– Он не из Голубой Дали, ба. Он из Синей к нам на Пять костров приходил. Там Таню увидел. Вот она его покоя и лишила. Не побоялся даже наказания, так она ему в душу запала. Представляешь, даже товарищей своих отравил, что б они на неё не посягнули. Хотя… – Буршан посмотрел на стол у окна, где лежала Таня, – я его понимаю. Я сам за неё любого убить готов.

– Хороша голубка-то… Ой, хороша… – поцокала Яга языком. – В нашем Горушанде таких только днём с огнём и отыщешь.

Помолчали.

– Говоришь, сбежать хотела? – нарушила тишину Яга.

– Да. Тянет её обратно в свой мир, – с болью в голосе сказал мужчина. – Я надеялся, что передумает… останется… Мне казалось, что наладилось у нас всё с ней. Вроде, и ласковая она, и нежная, и смотрит так… на словах не передать… Только я сам всё испортил. Может, не случись нашей сегодняшней ссоры, так и не решилась бы на побег.

– Ты, внучек, раньше времени не тревожься. – Яга встала и направилась к Тане. – На всё воля Солнцеликого Артака и Солнцеликой Гизеры. Кстати, – она свела брови и посмотрела строго на внука, – а к Алтарю Солнцеликих ходил с дарами да благодарностью?

– Нет… – растеряно ответил тот.

– Вот что с тобой делать, – осуждающе покачала она головой. Склонилась над Таней и стала рассматривать раны под глиняными лепёшками. – Всё приходится самой… всё самой… – бормотала она, укладывая на место подсохшую уже глиняную массу. – Значит, так. Голубку свою у меня оставишь, я…

– Нет! – резко прервал её Буршан.

– Что – нет!?

– Не оставлю.

– Так за ней уход нужен. Кто дома за ней присмотрит? Эрда?

– Я сам.

– Что? – изумилась Яга.

– Я сам буду за ней ухаживать. – Буршан отодвинул кружку и, встав из-за стола, подошёл к бабушке. – Рассказывай, что делать надо.

– Справишься ли? – с сомнением покачала она головой. – Да и потом, не мужское это дело тряпки менять, да настойками поить.

– Сказал сам, значит сам, – рявкнул внук.

Голос его прозвучал так резко, что, и пёс, и газуар подняли головы.

– Ну, как знаешь, – обижено поджала губы Яга. – Раз не доверяешь мне…

– Да не в тебе дело, ба! – опять не дал договорить ей Буршан. – Я просто хочу быть рядом с ней, когда она очнётся, понимаешь? Я хочу, что бы она первым увидела меня, как только глаза откроет.

– Так любишь её?

– Больше жизни…

Если бы Яга видела, как Буршан бросился на последнего из безоров и задушил его голыми руками, она бы не усомнилась в его словах. А так… лишь головой покачала…

– Ну, ладно, раз так… слушай… – и Яга рассказала, что надо делать утром, что вечером, чем смачивать тряпицу, когда обтирать тело, чем поить и сколько капель капать. – Дам сейчас тебе шаль. Закутаешь Таню. – Окончив объяснения, сказала она. – А как домой приедешь, то сразу носки шерстяные и свитер на неё наденешь, понял?

– Да.

– В первый день её озноб будет бить. А вот когда озноб пройдёт, ты ей рубаху холщёвую надень. Она пропотеет несколько раз, а ты мокрое бельё снимай и свежее надевай, понял?

– Понял, бабушка… – Буршан помялся, а потом всё-таки попросил:

– Бабушка… Дай мне зелье беспамятства.

– Что? – голос Яги дрогнул.

– Ты прекрасно слышала, что я сказал.

– Я думаю, внучек, это очень плохая идея.

– Почему?

– Об этом тебе лучше у отца спросить.

– И снова спрошу – почему?

– Это не моя тайна, Буршан, а его. Он хранил её много лет. И уж если он не рассказал тебе об этом, то разве я в праве её выдавать?

– Значит, не дашь зелье?

– Дам. С тобой спорить, что пчёл от мёда отгонять… – вздохнула Яга и отошла от стола к полкам. Подставила к ним лестницу. Достала с верхней полки пузырёк с фиолетовой жидкостью. – Только прежде, чем дать ей выпить, поговори с Карушатом.

– И как мне начать разговор?

– Просто покажи пузырёк и скажи, что хочешь напоить этим Таню.

– Спасибо, бабушка. Я так и сделаю. – Буршан убрал пузырёк в карман брюк, повесил за плечи котомку, что приготовила ему Яга, подхватил Таню на руки и вышел из дома.

Кис снова подставил свою спину. Буршан не стал возражать. Опустил ему на спину свою драгоценную ношу. Дорога к дому гораздо дольше, чем от поляны к Яге. Бурт бежал рядом. Когда показались крыши селенья, Буршан потрепал по загривку газуара:

– Спасибо тебе за помощь, брат. Дальше я сам.

Прощаясь, он обнял зверя за шею, взял Таню на руки и, что бы избежать вопросов встречных односельчан, отправился к дому другой тропой. Он подошёл к дому, обойдя свою баню, со стороны реки. Вошёл в дом, надеясь, что Эрда уже затопила печь и ушла в харуш. Он хотел избежать ненужных расспросов. Достаточно того, что Эрда могла вчера слышать, как они ругались с Таней. На его счастье так и случилось: дрова уже потрескивали в печи, а девушки не было.

Часть 7 глава 10

Как только он положил Таню на кровать, сразу снял с неё шаль Яги. Надел, как та говорила, на Таню шерстяные носки и свитер. Укутал ещё сверху одеялом. Постоял немного у кровати. Потом поцеловал и спустился в низ.

– О, господин, доброе утро! – Эрда уже хлопотала около стола. – Завтрак почти готов. Только отвар сделаю.

– Доброе. Сделай мне отварчика бодрящего, ладно?

– Хорошо. А Та… ой, госпожа тоже бодрящего попьёт? Или ей её любимый сделать?

– А какой у неё любимый?

– С мизоллой. Она его очень уважает.

– Нет, Эрда. – Печально вздохнул Буршан. – Госпожа приболела. Пару дней выходить из спальни не будет. А отвары для неё Яга приготовила. Я её ими да настойками бабушкиными поить буду.

– Что случилось? – видно было, что девушка не на шутку встревожилась. Она слышала, как господа ругались среди ночи.

– Таня решила прогуляться по лесу утром, а того не знала, что в это время безоры на охоту выходят. Не подоспей я во время, не было бы у нас Тани.

– Но ведь всё обошлось, да? – Эрда подошла к Буршану и посмотрела ему в глаза. На ресницах девушки он заметил слезинки.

– Да. Всё обошлось. Эрда, ты пока отвар приготовь, а я отцу письмо напишу, да с Салитом отправлю.

– Зачем с Салитом? Я могу отнести.

– Спасибо, но мне надо быстро. Салит на Каруте поедет.

– Хорошо, господин, – она чуть присела в поклоне и поспешила на кухню.

Буршан взял с полки бумагу, перо, чернильницу.

«Отец. Это очень важно. Жду тебя. По-возможности, прямо сейчас». И подпись. Сложил письмо. Запечатал. Прижал родовым знаком. В это время из кухни появилась Эрда:

– Отвар настаивается, господин.

– Хорошо. Вот письмо. Отнеси Салиту поскорее.

– Ответ ему ждать?

– Нет. Пусть отдаст и возвращается.

– Господин, – девушка задержалась в дверях, – а можно мне за госпожой ухаживать?

– Нет, Эрда. Я сам. Спасибо.

– А ты справишься?

– Справлюсь. Иди.

Дверь за девушкой закрылась. Пока она шла к конюшне, её очень беспокоил один вопрос – зачем Таня отправилась утром в лес?

Салит, как только взял письмо, сразу же оседлал коня, и припустил на другой край селения. Там находился терем главы клана, князя Карушата. Буршан не специально построил свой дом далеко от родительского. Просто ему приглянулось именно это место. Оно располагалось на берегу реки, а дом отца был ближе к лесу. К тому же, дом Буршана был не далеко от харушу, а, следовательно, и ближе к дому его верных друзей – Руберика и Сатурата.

Карушат был удивлён тому, что сын не сам пришёл, а прислал слугу. Поэтому письмо распечатал, даже не заходя в дом. Прямо у крыльца.

«Что могло случиться у Буршана?» – с тревогой подумал он. Если пройти пешком от дома до дома, то это могло занять больше получаса. Поэтому Карушат тоже решил отправиться верхом.

Когда он вошёл в дом сына, его встретила Эрда:

– Доброе утро, господин.

– И тебе, девочка, – оглядывая комнату, сказал Карушат. – А где Буршан?

– Господин наверху. В спальне. Он там с Таней.

– С Таней? – от удивления мужчина даже остановился, хотя почти дошёл до лестницы, ведущей на второй этаж.

– Да… Она… Там… Такая беда… – пролепетала девушка под строгим взглядом князя. – Ты всё сам узнаешь. Проходи к ним.

Карушат буквально взлетел на второй этаж. Распахнул дверь, даже не постучав. Буршан сидел на кровати рядом с Таней и держал её за руку. Услышав звук открываемой двери, он повернул голову.

– Отец! – встал он навстречу Карушату.

– Что случилось с твоей женщиной? – посмотрел тот на Таню. Кожа её была бледна, а губы отдавали синевой.

– На неё напали безоры. Она вся изранена.

– Как такое могло случиться!?

– Пойдём, присядем, – кивнул Буршан в сторону стульев, стоявших у окна. – Хочешь, я попрошу Эрду, и она принесёт нам отвара? Разговор будет долгий.

– Лучше чего-нибудь холодного, – сказал отец. – Морс или компот…

Буршан направился к дверям:

– Эрда, – позвал он, выходя на лестницу.

– Да, господин.

– Принеси нам морса холодного, пожалуйста.

– Хорошо.

Буршан вернулся к отцу. Подвинул стул к столу. Сел.

– Началось всё с праздника Пяти костров, – дождавшись, когда Эрда поставила морс и кружки на стол, приступил к рассказу Буршан.

Он рассказал про поединок с Саруком. Потом про нападение в бане. Затем напомнил о похищении Тани и Фиозы полканами. И закончил свой рассказ ночным происшествием, после которого Таня попыталась сбежать из Горушанда.

– Спасибо бабушке. Если бы не она…

– Значит, ты считаешь, поэтому с Таней постоянно происходят всякие неприятности? – Задумчиво произнёс его отец. – Радана… Надо же… А ты уверен?

– Да. Я верю Саруку. Поэтому и попросил тебя поторопиться. Боюсь принять неправильное решение по отношению к Радане.

– По словам Сарука выходит, что и нападение в бане, и похищение полканами, и его преступление – это всё дело рук Раданы? Полканам она заплатила, а Сарука толкнула на преступление насмешками и издёвками? Вроде и не мужчина он, раз на обиду не ответил. Его женщина избила, а он простил такое унижение. Я правильно понял?

– Да.

– Но почему? Зачем это надо Радане. Нет. Я не верю.

– Обиженная женщина, – пояснил Буршан.

– Почему обиженная? Она мне всё очень толково объяснила.

– Она – тебе? Когда? И что она тебе объяснила?

Карушат побарабанил пальцами по столу, не глядя на сына.

– Что и когда она объяснила тебе, ты можешь сказать? – повысил голос Буршан.

– Что ваше расставание справедливо, что вы не подходите друг другу. И, как нельзя лучше, это подтверждает то, что в твоей жизни сразу же появилась Таня. И сама она, кстати, тоже поняла, что ей нравится совсем другой мужчина. Поэтому она осталась в нашем селении. И поэтому в её виновность я не верю! – твёрдо сказал отец. – А вот ты, сын, с лёгкостью поверил в подлые поступки женщины, с которой делил и стол, и постель долгое время. И кому поверил!? Похитителю! Преступнику, который пытался переложить ответственность за свою вину на плечи хрупкой девушки…

– Отец, я не понимаю, почему ты так рьяно защищаешь Радану?

– А я не понимаю, почему ты сразу поверил в то, что она виновата?

– Слишком правдоподобно всё звучало из уст Сарука. Потом был один случай… – Буршан вспомнил, как Радана пыталась очернить Таню в его глазах. – Но раз у тебя есть сомнения… Надо ехать в Синюю Даль и призвать его к ответу. А заодно устроим ему проверку Хрустальным шаром. Сразу будет понятно, правду он говорит или нет.

– В твоих словах есть истина. Пожалуй, следует отправиться туда сегодня после завтрака.

– Нет. Сегодня не могу. Надо подождать пару дней, пока Таня придёт в себя. Я не оставлю её одну без присмотра. К тому же, неизвестно ещё, где сейчас Сарук находится. Может, он и не домой отправился, а в ближайшем селении затаился, что бы снова Таню похитить.

– И такое возможно. Только я тебя вот о чём прошу: ты пока не говори Радане о том, что подозреваешь её в подлости. Если Сарук просто очернил её, тебе же потом самому стыдно будет, что наговору поверил.

– Думаю, ты прав, отец. Не буду торопиться с осуждением Раданы. Твои слова посеяли зерно сомнения в мою уверенность. Но ведь я позвал тебя не только за этим. Я позвал тебя… – Буршан встал из-за стола, подошёл к тумбочке около кровати и взял пузырёк с фиолетовой жидкостью. – Вот… – показал он его отцу.

Часть 7 глава 10 (продолжение)

Карушат резко поднялся со своего стула:

– Ты уже напоил Таню этим? – в его голосе была тревога.

– Нет.

– Слава Артаку, мудрому и светлому! – воскликнул Карушат. – Я очень прошу тебя, сын, не делай этого.

– Почему?

– Яга не сказала тебе?

– Нет. Она посоветовала поговорить с тобой, прежде чем я дам ей это зелье.

– Я не хочу, что бы ты повторил мою ошибку. Помнишь, я говорил тебе, что твоя мать, Ольга, из того же мира, что и Таня?

Буршан кивнул.

– Так вот… О, Гнесс! – Карушат, расхаживая по комнате взад вперёд, схватился за голову. – Никогда не думал, что будет трудно произнести это вслух… Так вот… твоя мать… она жива.

– Что!? – Буршан впился взглядом в лицо отца. – Что ты сказал?

– Она жива. Она ушла в свой мир, когда ты был совсем маленьким.

– И ты молчал всё это время!? Как ты мог!?

– Послушай… послушай, сынок… Если бы ты знал с детства, что твоя мать ушла, то твоя боль была бы безграничной.

– Ты думаешь, мне было не больно знать, что моя мать умерла? Объясни мне, зачем ты лгал!? – Буршан разволновался не меньше отца.

– Понимаешь, очень тяжело осознавать, что тебя бросили… Знать, что она где-то живёт и даже не вспоминает, не думает о тебе… Эта боль съедает изнутри… Она жжёт сильнее огня… И пламя этой боли почти иссушило мою душу, – печально сказал Карушат.

– Ты опоил её зельем?

– Да… Она несколько раз убегала, а я возвращал её обратно. Потом опоил зельем, и на какое-то время она забыла свою прошлую жизнь и свой мир. Как я был счастлив! Мне казалось, и она была счастлива. Мы, действительно, очень хорошо жили с ней… – он замолчал, предавшись воспоминаниям.

– Но почему сила зелья иссякла? В чём причина? – нарушил тягостное молчание Буршан.

– Видишь ли, у него такая особенность – если человек увидит что-то из своей прошлой жизни, то память к нему вернётся. И однажды Ольга увидела и узнала свой кулон на шее одной девушки из Зелёной Дали. Я думаю, она потеряла его при одной из попыток покинуть Горушанд, а девушка нашла. Ты представить не можешь, что я выслушал, – горько усмехнулся его отец. – Самое страшное, что расстались мы очень плохо. Она была в гневе! Кажется, она даже ненавидела меня… Ты не представляешь, как это больно, когда тебя ненавидит любимая женщина. И я не хочу, что бы ты пережил то, что пережил я.

При этих словах отца Буршан вспомнил, какой ненавистью во взгляде его окатила Таня после того, как он ударил её.

– Что же мне делать, отец? Если я не опою её, она убежит, а я жизни своей без неё не представляю…

– Отпусти её.

– Как это – отпусти?

– Скажи, что она может вернуться к себе и отпусти.

– Но как же я?..

– Если ты действительно её любишь, то думай о ней, а не о себе. Не препятствуй её возвращению. Лучше страдать от одиночества, чем от ненависти любимой женщины.

– Ты… ты до сих пор любишь мать?

– До недавней поры любил. Всё надеялся, что она вернётся.

– А если она вернётся сейчас, через столько лет, то?.. – Буршан сделал паузу, позволяя отцу закончить предложение.

– Ещё несколько дней назад я был бы рад её возвращению. Теперь же мне это безразлично. Я вдруг понял, насколько был глуп все эти годы. Вместо того, что бы радоваться каждому мгновению жизни, я предавался воспоминаниям и часто тосковал. Я жил в постоянном чувстве вины, считая, что это я разрушил наше счастье. Отпусти я её сразу…

– У тебя не было бы меня, – улыбнулся Буршан, пытаясь сгладить болезненные воспоминания отца. Дотронулся до его руки.

– Да, это верно, но, вполне возможно, что я бы обрёл счастье с другой женщиной.

– Ты из-за меня не привёл в дом хозяйку?

– Ты тут не причём. Я слишком погрузился в свою боль. Нянчился с ней. Жалел себя и ругал, а надо было просто жить! Скажу ещё раз, сын: не повторяй моих ошибок! Вдруг чувство твоё не так сильно в тебе. Вдруг ты встретишь другую женщину и пожалеешь о содеянном.

Буршан задумался. Подошёл к кровати. Присел на корточки перед Таней. Долго смотрел на неё. Потом повернулся к отцу:

– Спасибо, что был откровенен со мной. Я подумаю над твоими словами…

В порыве благодарности за этот разговор он встал, подошёл к отцу и обнял его за плечи. Тот тоже обнял его. Похлопал по спине:

– Думай, сынок.

– И ещё… Спасибо, что поспешил ко мне сразу. Спасибо, что выслушал.

– Не за что. Значит, ждём, когда Таня придёт в себя, и отправляемся в Синюю Даль, так?

– Да, отец.

– Не передумаешь?

– Нет. Я хочу не только наказать Сарука, но и узнать, не оговорил ли он Радану.

– Вот и хорошо. Это правильно. – Карушат поднял руку в прощальном жесте. – Если что понадобиться – обращайся. – С этими словами он направился к выходу.

Если Буршан сначала и удивился тому, как рьяно защищал отец его бывшую женщину, то, проводив отца до дверей спальни и вернувшись к Тане, он тут же забыл об этом. Как раз пришло время смочить отваром глиняные лепёшки и обтереть её тело настойкой, которую дала Яга. Он снял с неё носки и свитер. Выполнил все указания бабушки. Снова одел свою любимую. Укутал в одеяло. Сел рядом с ней на кровать. Воспоминания в его голове вытесняли друг друга. То он вспоминал, с какой нежностью и любовью смотрела на него Таня, то видел её взгляд, полный ненависти… Посидев в раздумьях некоторое время, он взял с тумбы пузырёк с фиолетовой жидкостью и, полный решимости, поднёс к её губам…

Часть 8 глава 1

– Молодой человек. Я Вам уже несколько раз повторила, что Ольга Павловна сегодня никого не принимает. День у неё не приёмный, понимаете? – недовольно смотрела молоденькая медицинская сестричка на Макса, который пытался пройти на отделение гинекологи, где Ольга Павловна Романенко была заведующей.

– Вы поймите, это очень важно! Я к ней по личному, а не профессиональному вопросу.

– Раз по личному, то и нечего в больницу приходить. Идите к ней домой.

Макс и пошёл бы домой, но адрес и место работы он узнал утром, а ждать до вечера не то, чтобы не хотел, просто не мог. И так с момента исчезновения Тани прошло много времени. Он даже думать боялся о том, что значит быть пленницей у князя в этом непонятном мире под названием Горушанд. И очень надеялся, что Ольга подскажет ему, как можно спасти Таню.

– Любочка! Что происходит? Почему у нас посетитель без халата и бахил?

– Он настаивает на личной встрече с Вами, – встала Люба, – и совершенно не слушает меня.

Максим повернулся на голос и замер. Перед ним стояла женщина на вид не старше тридцати лет, хотя на самом деле, он знал, что ей было за сорок. Но не это поразило мужчину. На него холодно смотрели зелёные глаза князя первой линии.

– В чём дело, молодой человек? – строго сказала Ольга Павловна.

– Не в чём, а в ком. Скажите, имя Буршан Вам что-нибудь говорит?

Заведующая отделением побледнела. Прижала руки к груди:

– Что?.. Как Вы сказали?..

– Буршан, – не спускал с неё глаз Максим.

– Идёмте за мной. Любочка… Если меня будут спрашивать, я занята и когда освобожусь – неизвестно.

Она быстро пошла по коридору:

– Как Вас зовут? – посмотрела на него через плечо Ольга.

– Макс… Максим. – Он шёл за ней, стараясь не отставать.

– Откуда Вы знаете Буршана? – пропуская Макса вперёд себя в кабинет, спросила она и закрыла двери на ключ.

– Несколько дней тому назад я побывал в Горушанде и встретил его. Он забрал мою знакомую, а меня его вассалы просто вытолкнули обратно в наш мир.

Ольга медленно опустилась на диванчик.

– Что Вам нужно от меня? – она сжала виски пальцами.

– Как я понял, на самом деле Вы ничего не забыли. Вы просто сказали в милиции, что ничего не помните по одной простой причине… – Макс сделал паузу.

– Чтобы меня не упекли в психушку, – с усмешкой подтвердила его догадку Ольга. – Кстати, Максим, Вы ведь тоже не рассказали всей правды в полиции, да?

– Совершенно верно. И по той же причине, что и Вы… Сколько времени Вы прожили в Горушанде?

– В Голубой Дали я прожила чуть больше двух лет. Потом сбежала.

– А почему не сбежали раньше?

– Потому что мой мужчина опоил меня зельем беспамятства и всё время, что я жила там, я считала себя уроженкой самой Дальней Дали. Как говорят медики, все функции организма в норме, мышечная память не утеряна, а простая память может вернуться в любой момент, – с грустной улыбкой пошутила Ольга.

– Значит, мою знакомую тоже опоят этим зельем?

– Если она попытается убежать, то да.

– И как Вам там жилось? Как относились к Вам жители Горушанда?

– Если честно, то это были самые прекрасные годы моей жизни. За последние пятнадцать лет, что я живу в Краснодаре, я не раз пыталась туда вернуться, но не получалось.

– Почему пятнадцать?

– Потому что первые годы я налаживала жизнь тут. Пришлось восстанавливаться в институте. Обрастать новыми знакомыми. Радоваться возвращению к родителям. Заново привыкать к ритму нашей жизни.

– А почему не смогли снова вернуться в Горушанде?

– Наши летоисчисления и часы не совпадают с их временем, поэтому я не могла предугадать момент, когда Врата будут открыты для прохода в параллельный мир.

– Но мы же как-то попали туда с Татьяной! И Вы тоже.

– Это стечение обстоятельств. Просто вы с ней оказалась там как раз в те редкие минуты, когда портал был открыт.

– Значит, проникнуть туда нет никакой возможности?

– Увы… Этот прекрасный мир не готов часто встречать гостей.

– Тогда почему Вы бежали оттуда, если он такой прекрасный?

– А разве Вы не стремились бы вернуться на Родину, зная, что Вас там ждут друзья, родные, сокурсники?.. После моей третьей попытки сбежать, Карушат – отец Буршана, опоил меня зельем. И я, как в сказке, забыла обо всём, что было мне дорого. Когда я всё вспомнила, меня охватил такой гнев! Я попыталась сбежать вместе с сыном, но Карушат отнял его у меня. Я была очень зла на мужа… Что злость, что гнев – плохие советчики. Только я, что называется, закусила удила и ушла. Покинуть Горушанд можно в любой момент, а вот вернуться, как оказалось, очень трудно. У меня так и не получилось. Последний раз я предприняла попытку вернуться прошлой осенью. Как видите, я до сих пор здесь. – Ольга горько усмехнулась.

– Но почему Вы так хотите туда вернуться?

– Как выяснилось позже, я оставила там своё сердце. – Печально произнесла Ольга. – И дело было не только в сыне. Я так и не смогла разлюбить князя Карушата из рода Мирротов, моего мужа и отца моего единственного ребёнка. Хоть я и побывала замужем дважды, мне так и не удалось стать матерью ещё раз.

– Неужели Вы думаете, что он верен Вам до сих пор?

– Я ни о чём не думаю. Я просто хочу вернуться туда и всё. Когда Ваша знакомая пропала, Вы говорите?

– Десять дней назад.

– Тогда, боюсь, её уже опоили зельем беспамятства.

– Я смотрю, сын пошёл по стопам своего отца, – зло проговорил Максим.