Текст книги "Нечто большее… (СИ)"
Автор книги: Ирма Грушевицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
От моей весёлости не осталось и следа. В очередной раз он застал меня врасплох.
– Почему? – вырвалось у меня непроизвольно. – То есть… Спасибо за приглашение… это… это очень лестно, – замялась я, но внезапно вспомнила: – Сегодня же прощальный банкет. Разве вы не должны там присутствовать?
– После банкета.
– Эм-мм… я… да, хорошо.
Дэвид удовлетворённо кивнул и направился к выходу. Я хмуро смотрела ему вслед.
В дверях он остановился и, обернувшись, пристально посмотрел на меня. Я придала лицу выражение вежливого ожидания.
– Это подождёт до ужина.
С этими словами мистер Рассел стремительно вышел из номера.
От злости я топнула ногой: какого чёрта?! Мне до смерти надоели эти игры и недоговорённости. Если он решил уволить меня из-за того, что случилось – что ж, так тому и быть! Я знала, что больше не смогу воспринимать Дэвида исключительно как своего шефа. Разумеется, он прекрасно понимал это, и не думаю, что подобный факт очень уж его радовал. Наверное, чтобы выяснить этот вопрос и был задуман ужин. Необходимо вернуть дистанцию. Для меня это не составит особого труда. Думаю, для Дэвида тоже.
Вероятно, ему нужно обозначить свои позиции – это было правильно, это было понятно, это было разрешимо. Я не находилась в прямом подчинении мистера Рассела, но полагаю, что, как любой руководитель подобного ранга, он должен был обезопасить себя от ненужных притязаний. Ничего личного – только бизнес! Все остальные умопомрачительные мечты, возможные чувства, надежда на нечто большее – в моих силах было их обуздать или, если необходимо, задавить в зародыше. Пример с Джеймсом – хорошее тому подтверждение. Конечно, Дэвид Рассел не обидел меня, как мой несостоявшийся жених, но я была решительно настроена никогда больше не дозволять никому вытирать об себя ноги. В моей жизни ещё будут мужчины – в этом я не сомневалась и никаких глупых зароков давать не собиралась. Но на данном этапе отношения мне не нужны. Необходимо многое переосмыслить, а делать это лучше всего в одиночку.
Скорее всего, именно последние умозаключения и заставили меня надеть то же самое чёрное платье. А может я просто цеплялась за нечто привычное – то, что позволило бы снова почувствовать почву под ногами. На этот раз не было никаких украшений. Кроме маленьких брильянтовых гвоздиков в уши. Туфли на устойчивом каблуке и консервативный низкий пучок – и вот я снова обрела себя. Профессионализм и спокойствие.
После официальной части гости разошлись по залу. Часть из них вышла на террасу, где были накрыты столы с лёгкими закусками. Некоторые садились за столики. Кто-то пытался танцевать. Я была занята беседой со своими коллегами. Мы обсуждали последний день конференции и завтрашний отъезд. Мой взгляд рассеяно скользил по залу, когда в большой группе людей я заметила мистера Рассела. Одетый в смокинг, как и окружавшие его мужчины, он, тем не менее, разительно выделялся на их фоне. Высокий, подтянутый, безумно красивый.
Внезапно он посмотрел в мою сторону. На секунду наши взгляды пересеклись, но я немедленно отвела глаза. Совершенно невозможно, чтобы у Дэвида сложилось впечатление, будто я его высматриваю. С обратной стороны, возникло стойкое чувство, что он знал, куда смотреть. Моё выпестованное самообладание, подобно выбившимся из старательно собранного пучка локонам, дало трещину.
Спасение пришло неожиданно в лице Анжелы. Увидев, как она протискивается через толпу, я с энтузиазмом помахала ей рукой.
– Уф! – выдохнула она, оказавшись рядом. – Как же я рада, что всё закончилось! Самолёт через два часа, и я жду не дождусь, когда увижу своих мальчиков.
Ещё минут десять мы проболтали, затем расцеловались, пообещав на прощанье больше не теряться. Анжела пригласила меня на День Благодарения, и я охотно согласилась приехать в ноябре в Калифорнию.
Подруга ушла, а я с грустью смотрела ей вслед. Анжела торопилась домой, к семье. Меня же в Нью-Йорке никто не ждал. Мэгги и родители не в счёт. Не было того, кто встретит меня в аэропорту. Некого было разбудить среди ночи поцелуем: «Я вернулась».
Перед глазами встала моя пустая квартира. Впервые я поймала себя на мысли, что не хочу туда возвращаться. Для меня одной она была велика. Может, пришла пора подыскать что-нибудь более приемлемое? Не то чтобы я больше не могла её позволить – просто одному человеку в стольких стенах нет необходимости.
– Ты готова?
Раздавшийся рядом бархатный голос, вывел меня из задумчивости. Её место немедленно заняла мрачная решимость.
– Да, – твёрдо ответила я и, отвергнув протянутую руку, зашагала в сторону выхода.
Глава 7
Не сказать, что я была большой любительницей ночной жизни, но, сидя в такси, с интересом разглядывала залитые огнями широкие улицы Майами, подсвеченные бульвары, кричащие вывески и ярко разряженную публику. Может быть поэтому, видя мою заинтересованность происходящим, за всю дорогу мистер Рассел ни разу не попытался завязать разговор.
Минут через двадцать машина остановилась возле невысокого здания в колониальном стиле. После кондиционированного воздуха автомобиля жара на улице казалась удушающей. Внутри же ресторана было комфортно и очень красиво: множество цветов, спускающихся по стенам в прозрачных тубах; люстры, выполненные в виде лепестков, покачивались, будто от дуновения ветерка. Нас провели на террасу, выходящую на тропический сад с орхидеями. Удивительно, но здесь дышалось легче, чем при входе: система кондиционирования работала идеально.
Удобные кресла из тонкой белой кожи были прохладными и мягкими. Изящная белая ширма, увитая розовыми цветами, отделяла наш столик от других. Искусное освещение сада добавляло ощущение уединенности. Пока нам разливали воду, пока мистер Рассел одобрял принесённое вино и слушал советы относительно блюд, я любовалась сказочным видом.
Официант оставил меню и тихо удалился.
– Здесь чудесно! Спасибо, что привели меня сюда, мистер Рассел.
Мои горящие восхищением глаза натолкнулись на непроницаемый стальной взгляд. Ощущение праздника мгновенно испарилось. От неожиданности я опешила, а в следующее мгновение страшно разозлилась.
– Сделайте то, что намеривались и давайте с этим покончим.
Мистер Рассел ещё пару секунд изучал моё лицо, затем взял меню и принялся его изучать.
– Хорошо, – сказал он после небольшой паузы. – Лучше всего здесь готовят каменных крабов. Так что я намерен заказать их с горчичным соусом.
У меня вырвался истерический смешок:
– Вы знаете, что я не то имела в виду.
– А что ты имела в виду? – Он поднял на меня взгляд, в котором явно сквозило предупреждение.
– Вы намерены меня уволить.
– Едва ли в таком случае я повёл бы тебя в ресторан. Достаточно обычного уведомления.
Мистер Рассел снова погрузился в меню, а я задохнулась от возмущения.
– У вас удивительная способность ставить человека на место.
– И где, по-твоему, твоё место?
– Уж точно не здесь.
– Очень жаль. – Он сардонически пожал плечами. – Крабов в этом ресторане и вправду готовят изумительно.
– Я не ем крабов!
– Аллергия?
– Убеждения.
– Вот как? – Мистер Рассел отложил меню. – Не поделишься?
Желание стереть выражение искренней заинтересованности на его лице было нестерпимым.
– А вы знаете, что крабов не готовят полностью? Их ловят, откручивают одну клешню, а потом отпускают.
– Да. Но за год-два он с успехом её снова отращивает.
– Так вы знаете! – воскликнула я. – Знаете и всё равно заказываете?
– Да, – кивнул он. – А ещё я заказываю стейки из молодых бычков и цыплят под различными соусами. Это тоже вызывает возражение?
– Нет. – Я как-то сразу сдулась.
– В таком случае выбери то, что не так трогает твою чувствительную натуру.
Уязвлённая его комментарием, я заказала креветки в темпуре со сливочно-пряным соусом.
Официант, принявший заказ ушёл, и над нашим столиком воцарилось тягостное молчание. Я потягивала лёгкое «шардоне» и старалась не встречаться взглядом с сидевшим напротив меня мужчиной. Это было довольно трудно сделать, так как я чувствовала, что он меня изучает.
Моей выдержки хватило минуты на две.
– Вы, кажется, хотели о чём-то со мной поговорить.
– Я тебе не нравлюсь, – неожиданно заявил мистер Рассел. – Интересно знать, почему?
От изумления я не сразу нашлась, что ответить.
– Это вовсе не так. С чего вы взяли?
– Ты сказала это из уважения или тем самым даёшь понять, что всё как раз наоборот?
На какую бы половину вопроса я не начала отвечать, всюду расставлены ловушки. Хотя, выбора особого не было.
– Я никогда не говорила, что вы мне не нравитесь.
– Но и обратного не утверждала.
– Да. Но у меня не было повода когда-либо упоминать об этом.
– Верно. – Мистер Рассел согласно кивнул. – Теперь я задаю прямой вопрос: я тебе нравлюсь?
– Если это какой-то тест…
– Отвечай прямо!
– Ну, вы очень привлекательный мужчина, – замялась я. – И многие посчитали бы за счастье…
– Бет!
Дэвид напугал меня горящим взором и резкостью тона, мгновенно подчинившим мою волю. Любой наш разговор превращался в полосу препятствий, и в данный момент я была на одном из сложнейших участков, где от того что и как сказано, возможно, зависит моё будущее. Я хорошо умела лавировать в профессиональном плане, но в этот раз речь шла кое о чём другом. В любой непонятной ситуации я всегда ориентировалась на чувства. Сейчас именно они подсказывали мне, что необходимо быть честной.
– Да, вы мне нравитесь.
Я произнесла это чётко и громко. Мистер Рассел после моих слов с заметным удовольствием откинулся на спинку кресла.
Проходили секунды, мой собеседник молчал.
– И всё? Вас удовлетворил ответ? – Я вспомнила, что не так давно разговор между нами уже шёл в подобном русле. Только тогда его вёл он.
– Вполне, – криво улыбнулся мистер Рассел. – Признаться, я даже на это не рассчитывал.
– Можно подумать, у меня была возможность ответить по-другому.
Усмешка моментально сошла с его лица.
– Тебе всё равно что я о тебе думаю?
– Меня удивляет, что вы вообще обо мне думаете.
– Я и не предполагал, что ты нас только низкого о себе мнения.
– Нет. Просто я реально оцениваю свои силы.
– Насколько понимаю, оценка сия невелика.
Прежде чем ответить, я долго собиралась с мыслями. Тёплый воздух, наполненный ароматами цветущих орхидей, тихая музыка – как же всё это далеко от того, чем в последнее время была наполнена моя жизнь! Я посмотрела на красивого мужчину в элегантном смокинге, расслабленно расположившегося в кресле и оттуда с интересом разглядывающего меня
– Я уже говорила, что не должна быть здесь. Мне нечего предложить такому, как вы.
Нахмурившись, мистер Рассел подался вперёд:
– Мне расценивать это как оскорбление?
– Наоборот! Тем самым я даю понять, что мы оба напрасно теряем время.
– Говори за себя.
– Дэвид! – Я всплеснула руками, не замечая, что впервые за вечер обратилась к нему по имени. – Я обычная женщина со своими страхами, надеждами, привычками. Жизненный опыт убедил меня, что я не из тех, в честь кого завоёвываются царства. Во мне нет лоска, нет безупречного вкуса. Моё воспитание и происхождение не идеальны.
– Ты считаешь, Стюарт поэтому изменял тебе?
Эти слова больно резанули по сердцу. Я моментально съёжилась.
– Что бы ни случилось между мной и Джеймсом, вас это не касается!
– Ещё как касается! – От былой расслабленности не осталось и следа. Передо мной снова сидел один из влиятельных и могущественных юристов Америки. – Я собираюсь вложить в руки этому человеку огромную силу. Мне необходимо знать о нём всё: и то, что на поверхности, и то, что скрыто. Слабые стороны наделённого властью человека становятся куда более важным инструментом влияния, чем сильные. На слабостях можно играть.
– Играть? – Я нахмурилась.
– Это я поспособствовал сближению Джеймса с Викторией.
– Ты сделал что?!
Подошедший официант поставил перед нами заказанные блюда и снова наполнил бокалы. Это заняло около минуты, но я едва замечала происходящее, поражённая тем, что только что услышала.
Дэвид познакомил Джеймса с Викторией.
Мир сжался до размеров ресторанного столика, за которым я потрясённо смотрела на человека, в одночасье разрушившего мою жизнь.
– Он клюнул, как изголодавшийся окунь, – как ни в чём не бывало, продолжил тот. – Это меня позабавило, хотя я искренне удивился, что Стюарт так легко от тебя отказался.
С шумом отодвинув кресло, я вскочила на ноги.
– Позабавило? – вскричала я. – Тебя это позабавило? Ты хоть понимаешь, что ради забавы сломал мне жизнь?
– Сядь, – рявкнул Дэвид, но я и не думала подчиняться. В это мгновение я так люто его ненавидела, что буквально задыхалась от ярости. Она пульсировала во мне, переливалась через край, готовая погрести под собой остатки разума. Перед глазами поплыли красные круги, и, чтобы устоять на ногах, мне пришлось ухватиться на край стола.
Дэвид вскочил, подхватывая меня.
– Не прикасайся ко мне! – истерично выкрикнула я, отбрасывая его руки.
На нас стали оборачиваться. К столику немедленно поспешил метрдотель.
– Всё в порядке, сэр?
– Да, спасибо. – Дэвид сгрёб меня в охапку, перекрывая любую возможность не только двигаться, но и дышать. – Моя гостья только что услышала новость, которая её очень расстроила. Прошу нас извинить.
По всей вероятности, его это объяснение удовлетворило.
– В таком случае, желаю приятного вечера, сэр.
– Глупая девчонка! – прошипел Дэвид, когда мы остались одни. Он с силой усадил меня в кресло и вложил в руку бокал с водой. – Выпей и успокойся.
– Ты сломал мне жизнь, – повторила я уже тихо.
– Посмотри на это с другой стороны. Я избавил тебя от участи более страшной, нежели быть отвергнутой невестой.
– Да что ты об этом знаешь?! – Злой сарказм так и сквозил в моём голосе. – Что может быть страшнее, когда тебя отвергает тот, кого ты любишь? Кому веришь. Кому доверяешь. С кем мечтаешь провести всю оставшуюся жизнь. Что может быть хуже этого, скажи мне!
– Может, быть им обманутой неоднократно?
Я едва справлялась с подкатившими к глазам слезами, поэтому смысл это фразы не сразу до меня дошёл.
– Что значит неоднократно?
– Я не зря сказал, что знаю о Джеймсе Стюарте всё. Он решил заняться политикой и попросил моей помощи. Разумеется, я обязан был досконально его проверить. То, что он обманывал тебя, выяснилось практически сразу. – Дэвид сказал это совершенно буднично. Словно процитировал телефонный справочник. – Я мог бы закрывать глаза и дальше, но со своею любовью к случайным связям Стюарт становился ненадёжным партнёром. Я бы даже сказал, опасным. Кто знает, в какой момент подобная неразборчивость могла испортить ему карьеру. Тогда все усилия, приложенные «Рассел Интернешнл» к его продвижению, оказались бы напрасны. Виктория показалась мне единственной, кто мог разорвать этот порочный круг. Деньги, имя и связи Гарреттов удержат Стюарта от глупых поступков.
В устах Дэвида всё звучало настолько разумно, что если бы дело не касалось моей жизни, я бы согласилась с правильностью его доводов. Он излагал их как адвокат: бесстрастно, беспристрастно; профессионально следя за интонацией, тоном и эмоциями. Это пугало больше всего. Он не чувствовал вины в содеянном, а главное – не понимал, что своим рассказом окончательно меня раздавливает.
Я потрясённо молчала. Мою жизнь спустили в унитаз. Снова.
Едва ли был в мире человека, который ненавидел Дэвида Рассела больше, чем я в этот момент. Понимал ли он это, чувствовал ли?
– После той ночи я решил, что тебе необходимо это знать. Нанесённая Стюартом рана гораздо глубже, чем казалось на первый взгляд. Не надо, Бет. Он того не стоит.
Неожиданное сочувствие в его голосе окончательно лишило меня самообладания.
Я не могла больше ни минуты выдержать в обществе Дэвида Рассела. Словно в тумане я поднялась из-за стола и на ватных ногах направилась к выходу. Он окликал меня, но я ни разу не обернулась.
Выйдя из ресторана, я двинулась вдоль вереницы зданий. Направление было неважно, главное – куда-то идти. В том, что двигаешься, есть смысл. В остальном, происходящем в моей жизни, смысла не было вообще. Неожиданно я поняла, почему после смерти своей любимой Дженни Форрест Гамп три года бездумно бегал по стране. Бегство от себя требует определённой свободы. Пока у меня её было недостаточно, поэтому от себя я всего лишь шла.
– Позволь отвести тебя в отель.
Знакомый голос за спиной не стал неожиданностью.
– Оставь меня в покое.
– Не раньше, чем отвезу в отель.
– Хорошо. – Я резко остановилась, поворачиваясь к стоящему за спиной мужчине. – Но пообещай, что я больше никогда – ты слышишь! – никогда в жизни тебя не увижу.
– Обещать не буду, но сделаю всё, что в моих силах.
Оказавшись в такси, я устало откинулась на сидении и закрыла глаза.
– Бет…
– Не начинай! – резко оборвала я Дэвида. – Ты сказал достаточно.
– Пройдёт время, и ты поймёшь, что я был прав.
– Пройдёт время, и я пойму, что больше тебя не ненавижу.
– Бет…
– Хватит, – всхлипнула я. – Оставь мне хоть каплю гордости.
Остаток пути мы провели в молчании.
Чтобы пресечь ненужные споры, я разрешила проводить себя до номера. Хотя, вряд ли то, что Дэвид просто шёл за мной, можно было назвать проводами.
Я провела карточкой по замку и открыла дверь. Дэвид протянул руку, перекрывая мне путь:
– Пожалуйста, не делай глупостей. Не дай этому досадному недоразумению испортить твою карьеру. Как к профессионалу, у меня нет к тебе никаких претензий.
Я повернулась, медленно откинула назад голову и прямо встретила его стальной взгляд.
– Не волнуйся, – сказала я твёрдо. – Подобного удовольствия я тебе не доставлю.
Но уже через час, в течение которого я раненым зверем металась по номеру, моё решение изменилось.
Позвонив в справочную аэропорта, я узнала расписание вылетов на Ки Уэст. Проведя бессонную ночь, в шесть часов утра я уже выписывалась из отеля. У администратора я оставила конверт, который попросила отправить с утренней почтой. Туда я вложила отчёт о командировке для бухгалтерии и заявление об увольнении, написанное на имя моего непосредственного руководителя. По контракту после своего уведомления я была обязана отработать ещё две недели, но не думаю, что в ближайшее время меня будет заботить вопрос профессиональной этики.
В аэропорту я потратила кругленькую сумму, докупая необходимые вещи. Шлёпанцы, пара купальников, шорты, майки, крем для загара и широкополая шляпа – всё это внесло приятное разнообразие в моё изначально не очень весёлое утро. Но уже в начале девятого над бескрайними водами Мексиканского залива я жмурилась от бьющего в иллюминатор неумолимого флоридского солнца и понимала, что жизнь намного прекрасней, чем можно было ожидать.
Глава 8
Конечно, это была авантюра, но всё-таки я попытала счастья и по прилёту на Ки Уэст позвонила в отель, который несколько месяцев назад выбрала для своего так и не состоявшегося свадебного путешествия. События последних дней лишили меня всех сожалений по поводу того, что я еду туда одна. Мне нужен был отдых, и почему бы не отдохнуть в месте, которое изначально понравилось.
Мне повезло: буквально накануне семейная пара из Айдахо отказалась от брони, так что, продиктовав данные кредитки, через десять минут я получила в своё распоряжение коттедж с одной спальней, а ещё через час – стояла на палубе парома, который шёл к острову.
Почти двенадцать часов я представляла собой натянутую пружину, и только сейчас напряжение постепенно начало меня отпускать. Я старалась не думать о том, что произошло в Майами, решив дать мозгу и сердцу передышку. Необходимо было сосредоточиться на трёх важных делах: во-первых, принять душ, во-вторых, позвонить сестре и, в-третьих – хорошенько выспаться. Начать я решила со звонка.
Наверное, сработала сестринская интуиция, потому что когда я в виде телеграммы отбарабанила Мэгги последние новости, никаких вопросов она не задала.
– Лучше бы сейчас ты была поближе к нам. Например, в Хэмптонсе с ребятами. Но это твоё решение, милая, я не должна его оспаривать. Если считаешь, что поступила правильно, значит, так оно и есть.
– Пожалуйста, не говори пока ничего ни родителям, ни Рику.
– Хорошо. – Мэгги немного помедлила: – Я так понимаю, никаких планов на будущее дальше ближайших двух недель у тебя нет?
– Нет, – призналась я. И сразу в голове возникла мысль, которую я тут же озвучила: – Найди мне квартиру.
– Ты хочешь переехать? – с сомнением переспросила Мэгги.
– Да. Поближе к вам. Если Ричард, разумеется, не возражает.
– Ещё бы он возражал! – хмыкнула сестра. – Мы все любим тебя, солнышко. И Рик в том числе.
В общих чертах я обрисовала свои пожелания относительно квартиры. Мэгги пообещала разведать обстановку. Мысль, что я буду жить рядом с сестрой, очень вдохновляла. На одиночество, самобичевание, самокопание и жалении себя я отвела следующие две недели. По истечении их я дала слово, что верну контроль над своей жизнью. Выверенные позиции – и личная, и профессиональная, и общественная, – привели меня к разбитому корыту. На каком-то этапе я потеряла себя. Именно поэтому в Майами моё решение изменилось.
Тогда я металась по номеру и не знала, кого ругать больше: Джеймса, который мне изменял, Дэвида, который взял на себя заботу открыть на это глаза, или же себя – за то, что выставила себя полной дурой перед обоими. Гнев быстро уступил место обиде. Если Джеймс меня разлюбил, зачем продолжал наши отношения? В какой бы момент правда ни всплыла, всё равно она оказалась бы для меня шоком. Но шок можно пережить – ни я первая, ни я последняя, кого бросают. Было бы тяжело, но не было бы противного приступа горечи из-за того, что моя беда выставлена на всеобщее обозрение. Сколько ещё человек в курсе? Кто из тех, кто с одобрением смотрел на нас с Джеймсом, знал о неискренности и фальши наших объятий? Меня передёрнуло от мысли, что среди этих людей могли быть его любовницы. Посылали ли они проклятья или же лениво ухмылялись, когда я тянулась, чтобы поцеловать своего любимого. От этих мыслей стало так гадко, что я еле успела в ванную, где меня благополучно вырвало.
Лёжа на кафельном полу, я плакала: по себе, по своей жизни, по разрушенным мечтам. Я искренне не понимала, чем заслужила подобное. Всё было так, будто Джеймс только что бросил меня снова: нож, который я до сих пор чувствовала в сердце, то и дело проворачивался.
Как бы хотелось быть сильной. Как бы хотелось гордо поднять голову и послать всё к чёрту. У меня же почти получилось – до сегодняшнего вечера я считала именно так. Теперь меня словно отбросило назад во времени. Я застонала, вспоминая, сколько сил ушло на восстановление душевного равновесия, веры в себя, надежды на лучшее – теперь же взять их было просто неоткуда. Полное эмоциональное истощение.
Вернуться в Нью-Йорк, влиться в уже привычную обстановку ежедневного, ежечасного, ежеминутного сочувствия – от этой мысли мне снова стало плохо. Да и лицемерно теперь принимать это сочувствие. Но с другой стороны, я вовсе не собиралась кричать о своей обиде. Не собиралась расписываться в собственном бессилии и неполноценности. Хватило нескольких минут, чтобы понять, что я не хочу возвращаться. Куда бы то ни было не хочу возвращаться. Нужно было сделать шаг вперёд, а для этого порвать с тем, что упрямо тянуло меня назад. И когда я задумалась над тем, что же это, то пришла в ужас. Ничего! Абсолютно ничего! К без пяти минут тридцати я пришла с тем, с чем в восемнадцать уходила из дома: моя семья и стремление сделать карьеру. Треть жизни в статике. Никакого развития. И никто не даст гарантии, что через десять лет я не приду к тому же знаменателю. Так какого чёрта я с собой делаю?
Выбор между Боливией и Сансет Ки был очевиден.
Я предупредила Мэгги, что отключу телефон. Если возникнет необходимость связаться со мной, она сделает это через администрацию отеля. Сестра, пообещав, что побеспокоит меня только в крайнем случае, пожелала удачи и побыстрее перестать жалеть себя.
Следующие дни я сибаритствовала. Спала, ела, плавала в море, загорала. Я не заводила знакомств, не стремилась к новым впечатлениям и к девяти вечера обычно была в постели.
Не могу сказать, что за всё это время я ни разу не впала в уныние или не пожалела о принятом решении уволиться из преуспевающей компании. Но стоило мне вспомнить жёсткое лицо Дэвида Рассела, как сомнения пропадали. Жестокий, своенравный, беспринципный человек, играющий людскими судьбами – вот кем он оказался на самом деле. Довольно скоро я начала понимать, что не по его вине Джеймс ушёл от меня. В конце концов, это был всего лишь вопрос времени: Виктория или другая женщина – какая разница, ради кого он бы меня бросил. Но я от всего сердца ненавидела мистера Рассела за то, как он преподнёс эту новость. После той ночи, когда он не остался ко мне равнодушен, я могла рассчитывать на проявление элементарного сочувствия, не говоря уже о такте и уважении. В последнем же разговоре он будто отчитывал меня на ковре в своём кабинете, и моё проявление эмоций счёл непрофессиональным и недостойным.
В душе долго бушевала буря, когда я думала об Дэвиде Расселе. Но через пару дней и это прошло, и не осталось ничего, кроме стыда. На короткое время мне казалось, что он заинтересовался мной, и теперь я ругала себя за то, насколько сильно эта мысль меня взволновала. Если вспоминать историю про Золушку, то теперь я чувствовала себя даже не уродливой старшей сестрой. Я была тыквой. Тыквой, которая однажды превращалась в карету. Гораздо менее унизительней я чувствовала бы себя, если бы он просто рассказал мне обо всём в лифте, когда так опрометчиво сообщил о своём интересе. Приглашение на конференцию, личный обед, затем ужин, где я была его парой, затем ночь, утреннее объяснение, «когда мы займёмся любовью…» – господи, я всё ещё краснела, когда вспоминала, каким тоном он это говорил. После всего этого я вправе считать его поступок эмоциональным предательством. Разве не равносилен он физической измене? Джеймса я до сих пор за неё не простила. Не собиралась прощать и Дэвида.
Тем не менее, потихоньку я начала приходить в себя.
В субботу я решила провести время на Ки Уэсте, осмотреть местные достопримечательности. Стоя на пароме, я пребывала в благостном настроении, предвкушая прогулку с обедом в местном ресторанчике. Внезапно очень сильно захотелось услышать маму, и я порадовалась, что вместе с деньгами и документами бросила в сумку телефон. Включив аппарат, я увидела несколько десятков сообщений о пропущенных вызовах, и, не просматривая, стёрла их одним нажатием клавиши.
Мама была рада меня слышать.
– Да, детка, Мэгги сказала, что ты взяла отпуск. Я давно говорила, что ты очень много работаешь. Да ещё этот паскудник Джеймс … – Мама тяжело вздохнула. – Никогда не прощу, как он с тобой обошелся.
Я заверила её, что в этом вопросе у меня уже давно всё в порядке. Если бы мама знала, насколько сильно мы все ошибались в Джеймсе, её бы хватил удар. Она искренне любила его. Как и папа. И за обман их доверия Джеймсу самое место в аду.
– Кстати, на тот случай, если ты позвонишь мне первой, Мэгги просила с ней связаться. Ничего срочного, насколько я понимаю, но всё-таки.
Распрощавшись с мамой, я набрала номер сестры. Надеюсь, это по поводу квартиры. Включился автоответчик. Я быстро наговорила сообщение:
– Мама передала, что ты меня искала. Телефон будет включен, так что звони.
Я бродила по самому южному городу континентальных Соединённых Штатов, в своё удовольствие разглядывая дома, витрины сувенирных магазинов и разношёрстную публику. В основном, это были такие же, как и я, туристы.
Взяв такси, я поехала к дому-музею Эрнеста Хемингуэя, где мне так же удалось увидеть знаменитых шестипалых кошек Ки Уэста. Я читала о них во многих путеводителях и с удовольствием понаблюдала за этими своенравными животными. Когда Мэгги исполнилось десять, ей подарили котёнка. Я страшно расстроилась, что изначально Чарли не был моим, но скоро кот стал всеобщим любимцем. У Рика оказалась аллергия на кошек, и Чарли остался жить с родителями. Когда пять лет назад он умер от старости, это была трагедия для всей семьи. Я дала себе клятвенное обещание больше никогда не заводить животных. Но, разглядывая множество вальяжно расхаживавших по улицам ухоженных кошек, готова была изменить своё решение.
Мэгги перезвонила через два часа.
– В среду вечером нам позвонили с твоей бывшей работы. Трубку снял Рик. Разумеется ничего внятного про тебя он ответить не смог, а позже устроил мне разнос из-за того, что я ничего ему не рассказала. Вчера ему снова позвонили, теперь уже на сотовый. Этот идиот сказал, что ты во Флориде. Надеюсь, мы тебя не подвели? – закончила Мэгги жалостливо.
– Нисколько. Думаю, это из-за нарушения условий контракта при увольнении.
– Бет, ты действительно уверена в том, что делаешь?
Сомнение в голосе сестры придало мне сил.
– Да, Мэгги. Уверена.
– Ситуацию с квартирой я мониторю, так что не переживай. Об остальном поговорим, когда вернёшься.
Мы распрощались, и я практически сразу выкинула из головы наш разговор.
На следующий день с утра я была на пляже. Популярный роман в мягкой обложке, купленный накануне, не вдохновил, и, отбросив его, я снова предалась размышлениям.
Надо найти работу. Нельзя сказать, что задача стояла первоочередная, но и спускать этот вопрос на тормозах тоже не следует. Что-нибудь не очень ответственное, чему можно посвящать несколько часов в день. В конце концов, я имела полное право пожить для себя: на моём счету было достаточно денег, чтобы чувствовать себя уверенно.
Комок влажного песка приземлился ровнёхонько на середину живота. От неожиданности, я резко села. Шезлонг жалобно скрипнул, очки полетели вниз. Как и книга, и стоящий рядом бокал с холодной содовой.
– Посмотрите, что вы наделали!
Южный акцент матери близнецов от волнения стал более заметным. Она кинулась ко мне, помогая восстановить порядок.
– Ну я им сейчас задам!
Я энергично отряхивалась от песка, краем глаза замечая улепётывающих с места происшествия маленьких хулиганов. Заметив, как синхронно вылетали из песка их розовые пятки, я не удержалась от смеха.
– Ничего страшного. Я в порядке.
– Они иногда бывают такими несносными, что у меня просто опускаются руки. – Их мать подняла с песка мои очки и книгу, пока я снимала с шезлонга мокрое полотенце.
– Это же просто дети, – сказала я примирительно.
– Хорошо, что вы так прореагировали. Некоторые бы возмутились.
– У меня двое племянников. Что называется, не привыкать.
– О! – Ярко накрашенный рот растянулся в широкой улыбке. – Можно сказать, нам повезло.
Блондинка вызвалась сама устранить беспорядок и резко пресекла все мои возражения. Быстрым взглядом она окинула сидевших у воды нахохлившихся близнецов и погрозила им пальцем.
