Текст книги "Принц для роскошной женщины (СИ)"

Автор книги: Ирина Сафина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Марина нахмурилась. Какой такой король? Нет у нее никакого короля! Любовный интерес – это Сережа, без сомнения, но другой… И тут Марина вспомнила. Топильский! Дальняя дорога! Завтра, на Рождество, Вера назначила званый ужин, и там должно было состояться их знакомство!

– Есть такой, – вздохнула Марина, – я уже и позабыла о нем. Завтра я должна была лететь в Москву. Подруга устраивает сватовство, жених уже приглашен.

– Полетишь? – поинтересовалась баба Стеша и хитро прищурилась.

– Нет, – ответила Марина. – Я люблю другого человека. Он сейчас в тюрьме. Арестован за убийство. Но это ошибка, он не убивал!

– Тот Сережа, о котором за столом мне все уши прожужжали? Странно. Я не вижу в раскладе казенного дома. Погоди, после разложим и на твоего Сережу.

– Что там дальше?

– Дальняя дорога все же будет, и встреча с тем королем тоже. Ты уверена, что не собираешься лететь в Москву?

– Уверена. Наверное, карты показывают то, что должно было случиться. Того, что это уже не произойдет, карты еще не знают, – сказала Марина и улыбнулась. – Не успели перестроиться, события развивались слишком быстро.

Баба Стеша бросила на Марину странный взгляд, но не стала комментировать ее высказывание, вместо того продолжила:

– Тебе предстоит выбор. Трудный. Вижу боль, страдание, злость и пустоту. Очень тяжело будет. И еще болезнь.

– А что за выбор? Между чем и чем?

– Вот этого карты сказать не могут. Но, думаю, связан выбор с делами сердечными. Смотри, рядом лежит девятка червей.

Марина посмотрела на карту и кивнула. А затем добавила:

– Ничегошеньки я не поняла.

– Придет время, поймешь, – успокоила ее колдунья.

– А что я выберу?

Баба Стеша окинула глазами карты, подняла самую нижнюю и показала ее Марине. Трефовая дама.

– Ты выберешь себя.

– Себя? Но, если это дела сердечные, то, получается, что я останусь сама с собой, то есть в одиночестве? – испуганно проговорила Марина.

Колдунья погладила ее по руке.

– Не обязательно. Еще это может означать, что ты останешься верна самой себе, не предашь себя, настоящую. Сделаешь выбор по своему сердцу.

Марина смотрела на мерцающий шар. Себя, настоящую… об этом говорила мама во сне. И Марина решилась поделиться с бабой Стешей самым сокровенным.

– В последнее время меня преследует сон. Один и тот же, только в разных вариациях. Будто я маленькая девочка, мне десять лет. Все еще хорошо – жива мама, папа еще с нами. Мы гадаем с подружками возле зеркала. Зовем суженого. И будто вижу я, идет ко мне суженый, но не доходит. Останавливается и звонит в дверь. Я знаю, что дверь открыта, я ему кричу, но он все стоит и стоит.

– Во снах с нами разговаривает наше подсознание. Открытая дверь… Мне кажется, ты ощущаешь себя запертой в темнице. И ты ждешь, чтобы пришел кто-то извне и освободил тебя из заточения. Как принцессу из высокой башни. Хотя, на самом деле, ты понимаешь, что дверь открыта, и ты могла бы выйти. Но у тебя не хватает смелости. Кстати, темницей можешь быть и ты. Человек в состоянии спрятать себя настоящего внутри себя – темной башни.

Баба Стеша улыбнулась, а Марина, наоборот, сжалась под ее взглядом.

– Да, это так, – после недолгого молчания согласилась Марина. – Но сегодня, когда я уснула на лавочке, мне приснилось продолжение. Будто я сама шагаю в зеркальный коридор, хочу пройти к своему суженому, но проваливаюсь в пустоту и попадаю на цветочную поляну. Там была мама. Она сказала мне те же слова, что и вы. Вернее, смысл был такой же. Не нужно лепить из себя кого-то выдуманного, нужно быть самой собой. Освободиться от придуманного образа и стать естественной, настоящей.

– Твоя мама мудрая женщина.

– Я хочу рассказать вам о своей семье, о маме…

Марина начала рассказ с того, как мама учила манерам, сдержанности во всем – от эмоций до макияжа. О том, как она, своим примером, показывала дочери способы выйти с достоинством из любой ситуации. Описала отца, робкие сцены протеста, которые он устраивал.

– Но однажды случилось непоправимое, – продолжала рассказ Марина. – Отец влюбился в посудомойку и ушел к ней. Даже не попрощался! Выбрал время, когда мамы не будет дома, и ушел. О его предательстве мама узнала от чужих людей. Она не выдержала позора. У мамы случился инсульт и она умерла. На ее похоронах я поклялась, что стану такой, какой она хотела меня видеть – ее продолжением, такой же элегантной, роскошной, невозмутимой, недосягаемой. Все эти годы я растила в себе Марину Роскошную! Весь мир делился для меня на мой – мир высшего общества, в который я уже входила, и мир посудомоек. До вчерашнего дня я и представить не могла, что влюблюсь в простого экономиста, буду пить водку с работягами. Простые рабочие станут самыми лучшими и надежными друзьями. Моими друзьями! Весь мир перевернулся! И я стала другой. Я не знаю, как жить дальше. Когда эта история закончится. Мне ведь придется вернуться в свою жизнь, а в ней нет места безработному экономисту. О чем мы станем говорить? Какие у нас могут быть точки соприкосновения? Общие интересы? Баба Стеша, я устала от этого ужаса, но еще больше боюсь, что этот ужас закончится, и начнется другой…

Марина закончила исповедь и замолчала. Баба Стеша тоже молчала. Затем она подошла к плите и поставила чайник.

– Да, – задумчиво произнесла она, – непростая у тебя была жизнь. Ты сама себе и Пигмалион и Галатея. Лепила из себя подобие своей мамы и пыталась влюбиться в свое творение. Теперь мне более понятны твои сны. Ты – настоящая ты, протестовала, хотела вырваться из оболочки статуи. Сейчас ты чувствуешь свою вину перед мамой. Зря. В душе ты знаешь, что мама одобрила бы тебя нынешнюю – более простую, более чувственную. Живую.

– Она хотела видеть меня другой, – робко возразила Марина.

– Это ты так думаешь. Порой два человека смотрят на один и тот же предмет, но каждый воспринимает его по-своему. Возможно, мама просто восполняла пробелы в советском воспитании, она прививала тебе манеры, учтивость по-настоящему воспитанного человека. Возможно, она не ставила цель сделать из тебя свою копию. Это ты так решила.

– Для мамы это были не просто манеры и воспитанность, это было частью ее мира, ее самой! Она даже не смогла пережить уход отца к посудомойке. С мамой случился инсульт и она умерла. Сразу как узнала о предательстве.

– А, может, она не смогла пережить просто его уход? К кому бы то ни было. Потому что любила твоего отца?

– Я не знаю…

– Мариночка, послушай, что скажу. Иногда вещи и поступки людей не таковы, какими кажутся на первый взгляд. И даже то, что кажется предательством, не всегда есть предательство. Ты слишком категорична. Делишь мир только на черное и белое. Мир богаче, в нем много оттенков.

– У вас есть сигарета? – неожиданно спросила Марина. – Я не курю, но, когда сильно волнуюсь, мне это очень надо.

Баба Стеша встала, порылась в настенном шкафу и достала початую, слегка помятую пачку.

– У меня все есть, – с гордостью сказала она. – Клиенты бывают разные. Некоторым, как и тебе, иногда нужно успокоиться.

– Вы профессиональная гадалка? – осмелилась спросить Марина.

– И гадалка, и колдунья, и провидица. На самом деле я – психолог. Настоящий, дипломированный. Мало того, кандидат наук. Просто однажды я поняла, что наш, русский человек неловко себя чувствует в офисных кабинетах, на новомодных диванчиках. Не свойственно это русскому менталитету. Люди гораздо охотнее изливают душу собутыльникам или гадалкам, колдуньям. Пить я не люблю, вот и решила стать колдуньей. А в принципе, я продолжаю профессиональную деятельность – помогаю людям разобраться в себе, понять, как решить проблемы. Есть и плюсы, могу спокойно применять новые, лично мной разработанные, методики.

– Понятно, – Марина улыбнулась. – А я поверила, что вы настоящая колдунья и можете ворожить! Однажды мне даже показалось, что у вас изменился цвет глаз!

– А вдруг не показалось? – баба Стеша прищурилась. – Как никак в моей семье и мама, и бабка гадали, вся округа к ним бегала.

Марина опешила, а баба Стеша махнула на нее рукой и задорно рассмеялась:

– Да ладно тебе, чего испугалась?

– Я не испугалась, – возразила Марина. – Мне нравится наша беседа.

Еще ни с кем и никогда Марина не говорила так откровенно. Даже признание бабы Стеши о том, что она – психолог, не испугало. По-прежнему хотелось рассказать ей все-все.

– Можно открыть форточку?

Баба Стеша разрешила, и Марина подошла к пластиковому окну. Потянула за ручку и установила фрамугу в режим вертикального проветривания. Зажгла сигарету, затянулась. Баба Стеша не подгоняла, не спрашивала ни о чем.

В кухне света почти не было, а потому двор за окном хорошо просматривался. Марина прильнула к стеклу. Пейзаж показался ей очень знакомым. Дэжа-вю. Она уже видела раньше и этот фонарь, и урну с грудой мусора возле нее, и очертания развалин вдали… Но она смотрела на все это с другого ракурса, сбоку. Марина перевела взгляд туда, откуда, по ее догадкам, она ранее уже обозревала этот двор. Стандартная пятиэтажка, возле второго подъезда стоит белая машина.

– Боже мой! – воскликнула Марина. – Боже мой!

Когда ехали на такси к бабе Стеше, Марина не смотрела в окно. Она доверяла своим друзьям, а запоминать дорогу ей было просто неинтересно. Марина дремала на плече Антона. И вдруг такое! Странное стечение обстоятельств – баба Стеша жила по соседству с Сергеем.

Во все глаза Марина смотрела на пятиэтажку и на светящиеся окна на третьем этаже. Окна квартиры Сергея!

– Мариночка, что случилось? – спросила баба Стеша, она подошла и с беспокойством всматривалась в темноту за окном. – Бандиты?

– Нет! Оказывается, вы живете рядом с моим Сережей! Вон там, на третьем этаже, его окна. Видите, горит свет на кухне и в комнате? Он дома!

Марина быстро затушила в раковине под струей воды сигарету и побежала в коридор. Баба Стеша едва поспела за ней.

– Куда ты? А вдруг там не он, а милиция? Или бандиты? Тебе не стоит идти туда одной! Я с тобой.

Марина не возражала. Она быстро натянула на себя Вовину куртку, подождала, пока оденется баба Стеша, и они торопливо покинули квартиру.

– Звонить буду я, – не терпящим возражений тоном, заявила баба Стеша. – А тебе лучше спрятаться этажом выше. Если что, я скажу, что ошиблась квартирой.

Марина согласилась со здравым рассуждением. О бабе Стеше никто не знает, даже если в квартире милиция или бандиты, визит женщины не покажется странным. Марина поднялась на один пролет и затихла.

Послышался звук открываемого замка, скрипнула дверь.

– Здравствуйте, – произнес любимый голос.

После небольшой паузы донесся голос бабы Стеши:

– Вы дома один?

Ответа Марина не дождалась. Не хватило терпения. Опрометью, рискуя свернуть себе шею, Марина кинулась вниз.

– Сережа, Сереженька! Тебя отпустили! – закричала она и повисла на шее у самого дорогого человека на свете.

Сергей сжал ее в объятиях:

– Где ты была… я успел сойти с ума… где ты была…

– Ну, похоже, я здесь лишняя, – произнесла баба Стеша.

Марина вырвалась из объятий Сергея и заключила в уже свои объятия бабу Стешу.

– Как же я вам благодарна! Вы – чудная, восхитительная! Спасибо вам за все!

Баба Стеша расчувствовалась, ее глаза вмиг наполнились влагой:

– Да что там, я всегда рада помочь…

И она, смущенная, быстро пошла по лестнице вниз. Марина заметила, что баба Стеша смахнула ладонью слезу со щеки.

Первым делом Сергей отправил Марину в ванную, заявив, что у него разрывается сердце при виде того, во что она превратилась. Сердце Сергея Марине было очень дорого, и она безропотно подчинилась. Хотя больше всего на свете ей в ту минуту хотелось знать подробности, что произошло с любимым человеком за этот безумный и страшный день после их расставания на крыше.

Приняв ванную и с трудом расчесав спутанные волосы, Марина переоделась в чистую одежду – рубашку и джинсы Сергея. Вещи были ей великоваты, и оттого Марина смотрелась в них забавно и даже шкодно.

– Ты восхитительна! – ахнул Сергей.

– Не подлизывайся, – отмахнулась от его поцелуя Марина. – Во всяком случае, пока не расскажешь все свои злоключения. Что с тобой произошло, почему тебя отпустили? Что с Ганнибалом? Он жив? Отвечай немедленно, я места себе не находила, что с ним?

– Жив Ганнибал, и скоро будет здоров. Во всяком случае, так меня заверили в клинике. За ним ухаживают лучшие ветеринары. Сейчас ему нужен профессиональный уход, поэтому я оставил его там. Пуля прошла навылет и не задела жизненно важных органов.

– Слава богу, – облегченно вздохнула Марина. – А как ты выпутался?

Сергей поставил перед Мариной чашку с чаем, пододвинул тарелку с круасанами. После обильного ужина у бабы Стеши, от круасанов Марина отказалась.

Сам Сергей сел напротив, обхватил голову ладоням и всматривался в лицо Марины, будто искал на нем отражение событий, изучал каждую черточку, каждую маленькую морщинку. Марина запротестовала:

– Не смотри на меня так, я подавлюсь чаем.

– Я соскучился… раньше я даже не представлял, что могу так скучать…

Марине очень хотелось отставить в сторону чай, прильнуть к его сильному, теплому телу, уткнуться носом в его грудь, но любопытство сильнее. Марина знала, что пока еще остались вопросы без ответов, она не сможет полностью отдаться во власть чувств.

– Я слушаю, – поторопила она Сергея.

– Нет, сначала ты. Мои ребята перевернули весь город, а ты как в воду канула! Где ты была?

– Твои ребята? – удивилась Марина.

– Приятели, – покраснев, исправился Сергей. – Я поднял на ноги всех, кого только мог!

– Ну, ладно, договорились. Мой рассказ будет недолгим. После нашего расставания я бродила по городу и размышляла, как вытащить тебя из-за решетки. Единственное, что смогла придумать, это забрать флэшку из кабинета директора и отнести ее в милицию, объяснить там, что ты ни при чем. Но я не могла пойти в офис, меня искала милиция!

– Почему?

– Что значит почему? – удивилась Марина.

– Почему тебя искала милиция?

– Вот те раз! Тебя же арестовали за убийство? А я соучастница, меня видел охранник при входе. Кроме того, когда я была рядом с фирмой, мимо проехала милицейская машина, в ней сидел Семен, он осматривал улицы. Они искали меня!

– Солнышко, у тебя мания преследования, – рассмеялся Сергей и тут же поправился: – Впрочем, не совсем. Они тебя действительно искали, по моей просьбе.

– По твоей?

– Ну да. Так получилось, что мне сразу поверили.

– Почему? – пришел черед Марины стать почемучкой.

– Я позвонил своим знакомым, они объяснили прибывшим милиционерам, что я не убийца.

Марина разозлилась.

– Ну, знаешь! Что-то слишком много у тебя знакомых!

– Я общительный, – хихикнул Сергей. – Ладно, рассказывай дальше.

– А дальше я встретила Вову, того водителя, помнишь? Он отвез меня к себе в гараж, туда же приехали Валя с Антоном. Это работяги. После моего побега с твоей дачи, мы с ними пили в автобусе. В гараже мы тоже выпили, а затем ребята согласились помочь выкрасть флэшку из кабинета.

Глаза Сергея сначала округлились, а затем чуть не вылезли из орбит.

– И что дальше? – тихо спросил он.

– А дальше мы пошли на дело. Нам одним было не справиться и мы попросили помощи у местных пропойцев. Сначала мы приняли их за бомжей, но они оказались простыми пьяницами. Я пряталась в их квартире, пока мужики отвлекали охранника, взламывали замки и проникали в офис.

Сергей не выдержал. Он как-то странно хрюкнул, а затем загоготал. Как говорится, на всю Ивановскую. Он смеялся раскатистыми переливами, периодически захлебываясь и переходя на ультразвук. Хлопал себя по животу, щекам, пытаясь успокоиться, но затем снова принимался повизгивать и грохотать.

Марина минуты две молча наблюдала эту истерику, пока не вспомнила проверенный способ борьбы с подобным состоянием. Марина подошла к раковине, набрала в кружку воды и вылила ее на Сергея.

– Ты чего, Маринка! Хватит меня поливать.

– А чего ты хохочешь, как юродивый!

– Ишь ты, слово-то какое нашла, юродивый, – проговорил Сергей и снова хрюкнул. Марина испепелила его взглядом. – Ладно, все.

Сергей размазал по щекам слезы и попытался изобразить серьезное лицо. Однако у него вышла такая комичная рожица, что теперь не удержалась Марина и прыснула.

– Прекрати! – приказал Сергей, а то я не выдержу. – Ладно, поехали дальше.

– Нет уж, скажи, что смешного было в моих словах?

– Все! Слышала бы ты себя со стороны! Пили в автобусе, выпили в гараже, мужики пошли на дело, пропойцы…

– Все, поняла уже, – обиделась Марина. – Попробую выбирать выражения.

– О, нет! – запротестовал Сергей. – Мне твоя манера изложения нравится.

– Дальше все грустно. Оказалось, что флэшку из горшка вытащили до нас. Как думаешь, это бандиты догадались, что я спрятала копию в горшке?

– Нет, это я вспомнил. Флэшку достали по моей просьбе.

– Ты?

Теперь у Марины округлились глаза и чуть не вылезли из орбит.

– Ага. Все закончилось, солнышко мое. Завтра флэшка будет у надежных людей в прокуратуре. Соколов нам больше не страшен.

– Почему завтра? Почему ты не отдал ее сегодня милиции? Как ты можешь говорить, что мы в безопасности, когда держишь эту гадость у себя!

– Мариш, я не держу у себя никакой гадости. Флэшка у знакомого хакера, временно. Он с ней поработает, подчистит, а завтра ее передадут в прокуратуру.

Марина не верила, не хотела верить в услышанное.

– Ты… ты решил обокрасть Соколова? Похитить его два миллиона?

– Обокрасть – да, похитить – нет, – Сергей довольно улыбался.

– Но как же… Так нельзя! Ты вор! Между прочим, обокрасть и похитить одно и то же!

– Моя ж ты юристочка, – промурлыкал Сергей. – Да, я украду деньги Соколова потому, что иначе они попадут в руки к государственным мужам. Причем, скорее всего, из того же Соколовского списка. Или им подобным. И вся кутерьма начнется сначала – махинации, переводы денег. Ну, не доверяю я им! А потому решил поступить иначе. Часть денег от имени какого-либо доброго дядюшки будет переведена на счет вдовы Кипелова, а остальное разойдется партиями по детским домам. Все будет хорошо.

Радоваться Марина не спешила.

– То же мне, Робин Гуд нашелся. Тебя вычислят и посадят.

Сергей рассмеялся и подмигнул:

– Пусть сначала за мной побегают. Еще посмотрим, кто кого вычислит. Мариш, не бойся, не в первый раз на острие ножа.

Марина смотрела на по-мальчишески довольное лицо Сергея, глаза его искрились озорным блеском. Он явно получал удовольствие от чувства опасности за спиной.

– Авантюрист, – буркнула Марина. – А вдруг Соколов будет мстить?

– Когда эта история станет достоянием правоохранительных органов? Не думаю. Скорее он начнет паковать чемоданы, если уже не упаковал.

– Получается, действительно, все закончилось? Неужели все?

– Да. Теперь ты можешь вернуться домой. Все позади.

– Жаль, – брякнула Марина.

Сергей недоуменно воззрился на нее и переспросил:

– Я ослышался или ты жалеешь, что кошмар позади?

Марина не знала, что ему сказать. Как объяснить свои опасения насчет их совместного будущего? Она молчала, прокручивая в голове слова, но все они казались ей пустыми, бездушными, неправильными.

– Жаль, что мы не сможем и дальше быть вместе, выпутываться из неприятностей…

– Солнышко, – с нескрываемой нежностью проговорил Сергей, – неужели для того, чтобы быть вместе, нам нужно постоянно откуда-нибудь выпутываться? Хотя, знаешь, если свяжешь свою жизнь со мной, то неприятности я тебе обеспечу. В этом вопросе можешь на меня положиться!

Он подошел к Марине и сел у ее ног. Марина погрузила пальцы в его волосы – такие мягкие, шелковистые, непослушные.

– Ты хочешь связать свою жизнь со мной? – без тени иронии спросил Сергей.

– Я… я не знаю, – еле слышно произнесла Марина. – Я не знаю.

Она обняла ладошками его голову, стала рассматривать его лицо. Оказывается, над левой бровью у него небольшой шрам, а под нижней губой, в самом уголке, маленькая родинка. Красивое лицо, еще не совсем знакомое, но уже такое родное. Провела кончиком пальца по шраму, спустилась на переносицу, коснулась губ… Сердце начало отбивать ритм испанского танца, прислушиваясь к нему, Марина уже слышала звук кастаньет, но затем…

Взгляды встретились. Марина больше не сопротивлялась. Понимая, что гибнет, она отдала ему свою душу, растворяясь без остатка в бездонном омуте черных глаз. Не будет возврата, ее сердце переполнилось нежностью до краев, и эту нежность уже не изъять, не извлечь из сердца, не разбив его. Никого и никогда Марина не любила раньше и не полюбит потом. Только один раз, до самого последнего вздоха, как мама…

"Покроется небо пылинками звезд,

И выгнутся ветви упруго…"

Музыка еще звучала в ее голове.

– Я люблю тебя, – прошептала Марина и почувствовала, как вспыхнули щеки от только что произнесенных слов.

Сергей подхватил ее на руки и понес в комнату, бережно опустил на диван. Марина смотрела на его сильное тело. Его тело над собой. На его шее пульсирует вена.

– Я люблю тебя, – сдавленным голосом произнес он.

Вена начала пульсировать быстрее, еще быстрее.

Марина пальцем прикоснулась к ней и начала отсчет: раз, два, три…

Сергей склонился над Мариной и робко прикоснулся к ее груди. Марина вздрогнула. Рука Сергея уверенней заскользила по телу. С губ Марины сорвался вздох.

И она обняла Сергея своим телом, приглашая… И он вошел как долгожданный гость, боясь неосторожностью разрушить тишину обжигающих чувств. Дыханию стало тесно в груди, она коснулась губами его щеки, выгнулась навстречу. И померк свет, остановилось время. Их больше не было в этом мире – ни его, ни ее – лишь движение навстречу вечности.

Марина растворилась в глазах Сергея, в его дыхании. Его стон слетал с ее губ, а его пульс бился внутри нее.

Вселенная заглядывала в окно, мгновенья уходили в вечность.

И вдруг, нечто незримое подхватило Марину, закружило, подняло ввысь, в бесконечность томительного наслаждения.

Марина вскрикнула.

И бился пульс на лепестке цветка…

Они лежали рядом, Сергей гладил кончиками пальцев ее грудь, и теплая волна вновь рождала желание.

– Мы построим свой дом, – говорил Сергей, – большой, просторный и светлый. В гостиной непременно поставим камин, настоящий. Прохладными вечерами в нем будут потрескивать дрова, запахнет приятным дымком. Мы сядем на полу возле него – ты в тончайшем шелковом халатике, непременно босая – такая домашняя, нежная, родная. Я налью в бокал шампанское, ты потянешься за ним, и халат соскользнет с плеча…

Марина перевернулась и нависла над Сергеем:

– Мой романтик, – улыбнулась она. – А если прибегут дети? Как же я буду сидеть со спущенным халатиком?

– У детей будут свои комнаты, море игрушек, собаки и кошки. Им будет не до нас.

– У нас будут собаки и кошки?

– Можно завести и крокодилов, если захочешь, – ответил Сергей, перевернув Марину на спину. – Ты хочешь крокодилов?

– Нет… Я хочу тебя…

Казалось, волшебная ночь продлится вечно. Но под утро, когда солнце только-только показало из-за горизонта первый луч, Марина провалилась в сон.

Накопленная за последние дни усталость – физическая и душевная – прорвалась наружу. Марину лихорадило. Она не понимала, что с ней происходит, не могла проснуться, только металась по постели, изредка открывала глаза и подскакивала, глядя на Сергея затуманенным взглядом. Сильной, но в то же время нежной рукой он заботливо укладывал Марину обратно, успокаивал, убаюкивал. И она снова проваливалась в небытие.

Однако, ближе к полудню, Марина проснулась, как ни в чем не бывало. В лихорадке организм сбросил негатив прошедших дней и будто обновился. Марина чувствовала себя превосходно – свежей, отдохнувшей. Счастливой.

Луч утреннего солнца пробивался сквозь щель неплотно задернутых штор. Воробьи облюбовали дерево под окном Сережиной квартиры, и с улицы доносилось их жизнерадостное чириканье. Какого-то соседского мужичка не пустили домой, и он отчаянно звал некую Нинку, объясняя всем желающим услышать, что отсутствовал он ночью не по своей вине, просто так получилось.

На диване место рядом с Мариной пустовало. Она погладила рукой примятую и еще теплую подушку, зарылась в нее лицом. От подушки исходил запах любимого человека.

Марина улыбнулась, встала, потягиваясь, и, нацепив стоящие возле дивана тапочки сорок третьего размера, пошлепала в них на кухню.

Возле входа в ванную столкнулась с Сергеем. Он вышел оттуда в полосатом халате, встал в дверях кухни, потянулся и подмигнул Марине еще заспанным глазом:

– С Рождеством, любимая! Я думал, ты проспишь дольше. Собирался сбегать в магазин.

– А я взяла и все испортила, – улыбнулась Марина и поцеловала Сергея в гладко выбритую щеку.

– Ничего подобного, – возразил он. – Сюрприз не отменяется!

– Сюрприз? Обожаю сюрпризы!

Сергей сграбастал Марину в объятия, поднял и закружил.

– Решено, бегу в магазин!

И он, действительно, умчался. Бегом. Даже брюки застегивал, стоя в прихожей.

Марина прошла на кухню, открыла холодильник. К ее немалому удивлению, он оказался забытым до отказа – ароматная ветчина, сыр, виноград, и море прочей вкусной всячины.

На окне стоял старенький радиоприемник, еще образца восьмидесятых годов прошлого столетия. Марина повернула ручку, и в кухню ворвался задорный девичий голосок, тоскующий от неразделенной любви. Репертуар радиостанций за прошедшие двое суток не изменился.

Марина готовила бутерброды, подпевая брошенной девчушке.

И зазвонил телефон. Марина огляделась. Она не помнила в квартире стационарного аппарата. Наверняка звонил сотовый. Сергей забыл взять его с собой. Марина решила не обращать внимания, но телефон все звонил и звонил.

Любопытство взяло верх. Кто это такой настойчивый? Прислушиваясь, Марина отправилась на поиски. Оказалось, телефон лежал у входа в комнату на стопке книг.

Марина посмотрела на дисплей и не поверила своим глазам. Лицо ее директора, Прохорова, добродушно улыбалось, прищурив глаз.

Она не собиралась отвечать, но, поддавшись внезапному импульсу, все же нажала кнопку и поднесла аппарат к уху.

– Ну как вы там? – спрашивал Прохоров. – Я волнуюсь. Как Марина? Тебе удалось очаровать нашу железную леди? Алло! Сергей! Алло!

Марина нажала кнопку сброса и отшвырнула телефон, он упал на диван дисплеем вверх. Прохоров повторил звонок еще и еще. Марина отвернулась, вытерла руку о рубашку. Что это значит? Прохоров знаком с Сергеем? Что означает: "тебе удалось очаровать?".

Марина забегала по комнате, не зная, что делать, что думать, как поступить. Ее разыграли? Все было подстроено? Сергей специально по заданию Прохорова соблазнил ее?

Она все бегала и бегала из угла в угол, лавируя между разбросанных книг, пока озарение не пригвоздило ее к месту.

– Я все поняла! – вслух воскликнула Марина.

Конечно, как она не подумала об этом раньше! Она столько раз замечала странности, нестыковки в поведении и словах Сергея. Взять хотя бы этих бесконечных друзей, его возможности, его способность выпутываться из, кажется, безнадежных ситуаций! Все подстроено.

Марина задумалась. Все? А как же раненный Ганнибал? Убийство Анатолия Ивановича? Нет, это не могло быть подстроено. Слишком реально, слишком страшно. А вдруг убийство не входило в первоначальный план, а произошло случайно? Кипелов погиб от пули, которая прошла сквозь Ганнибала, ударилась о стальную решетку и рикошетом отлетела прямо в голову Анатолия Ивановича. Это случайность. Вот Ганнибала они хотели убить по-настоящему, потому что он кинулся на Виктора.

– Какой ужас!

Марина продолжала размышлять. Да, конечно, Сергей не безработный экономист. Откуда у безработного такая дача? Да еще и с подземным ходом! Он альфонс! Профессиональный соблазнитель! Тоннель для того, чтобы в случае провала Сергей смог уйти от разгневанных преследователей. Или преследовательниц.

Тело обмякло. Марина опустилась на диван. Посмотрела на смятую простынь. Она была счастлива. Недавно. Казалось, мир перестал быть черно-белым и наполнился красками, тонами и оттенками чувств, жизни. Все было обманом.

Она не заплакала. Впервые за два прошедших дня Марина очень хотела разрыдаться по собственному желанию, но не смогла. Что-то внутри нее щелкнуло, вернув все на круги своя. Она не плакала, когда умерла мама, не заплачет и сейчас, когда умерла любовь.

Виски заломило. Марина помассировала их пальцами. Откуда-то с краешка сознания подкралась мысль – вдруг у нее сейчас случится инсульт? Вдруг и в ее голове, в буквальном смысле, не сможет уместиться мысль о предательстве любимого человека? Нет, страшно не стало. Наоборот, Марина подумала, что это правильно. Так и должно быть. Это у них семейное – любить, пока не разлучит смерть. Ни посудомойки, ни подставы, ни обстоятельства не властны. Забрать любимого может только смерть.

Не торопясь, стараясь не наклонять голову слишком резко, Марина переоделась в вещи, данные ей водителем Вовой. То, что накануне одолжил Сергей, она сложила стопкой на диване. На пороге комнаты оглянулась, прощаясь с местом, в котором навсегда остается ее сердце. А затем Марина обулась, вышла и закрыла дверь.

Поймать такси долго не удавалось, но, в конце-концов, одна машина все же остановилась у обочины. Пожилой таксист высунулся в открытую дверь.

– Если деньги есть, поедем, – сказал он.

Марина молча достала из кошелька тысячную купюру и протянула ее водителю.

– Сдачи не надо, – сказала она.

Таксист с подозрением осмотрел Марину в зеркало заднего вида.

– Ограбили? – спросил он.

– Типа того…

– В милицию?

– Нет, – ответила Марина и назвала адрес. – Домой.

Открывая дверь, Марина ожидала увидеть разгром, разобранную мебель, но квартира оказалась нетронутой. До конца не веря в удачу, она обошла комнаты, открыла и осмотрела все шкафы, тумбочки и полочки. Все оказалось на месте, и следов чужого присутствия не наблюдалось.

"Впрочем, – сказала Марина самой себе, – если вся эта безумная история подстроена Прохоровым и Сергеем, то откуда взяться следам? Меня пугали и загоняли в угол, а не искали флэшку по-настоящему".

С облегчением от мысли, что ее вещей не касались чужие руки, Марина отправилась в ванную. Слишком горячая вода обжигала, но Марина терпела, размазывая вехоткой пену по рукам, ногам, груди. Ей хотелось смыть его прикосновения, его запах со своего тела. Смыть без остатка, очиститься, родиться заново.

Показалось, что звонят в дверь. А может, и не показалось. Марина решила не задаваться этим вопросом. Все равно она не собирается открывать. Ее нет дома. Ее просто нет.

Спустя час вышла из ванной. В зеркале туалетного столика отразились раскрасневшееся лицо, легкая припухлость под глазами, прядка седых волос.

"А все могло быть иначе, – подумала Марина. – Сегодня я могла быть в Москве, знакомиться с Топильским… А почему могло? Время только час дня. Все еще может быть!".

Приободрившись, Марина скорым шагом отправилась в комнату, взяла телефон и позвонила в агентство по продаже авиабилетов. Несмотря на то, что на дворе Рождество, Марине повезло – билеты были. Она вылетит в Москву в четыре часа. Свидание в семь – успеет.