Текст книги "Принц для роскошной женщины (СИ)"

Автор книги: Ирина Сафина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Ты давно его видела?

– Давно. С месяц назад, когда ты была еще в бредовом состоянии. Костиков просил, чтобы я провела его в больницу. Топильский такой кордон здесь установил, запретил его пускать! Мне пришлось договариваться с главврачом.

– Я не помню вашего визита, – задумчиво проговорила Марина. – Что говорил Сергей, как себя вел?

– Очень нервничал, все топтался и топтался на месте. Что-то бурчал. Я ничего не разобрала! А на выходе мы столкнулись с Топильским. Что началось! Мариночка, Слава защищал тебя как лев! Вот, если б за меня мой Томин так вступился бы перед кем-нибудь…

– Вера, от души желаю, чтобы у Томина не было подобных поводов вступаться. А Славе спасибо.

– Знаешь, подруга, что-то я тебя никак не пойму. То ты спрашиваешь о Костикове, то благодаришь Топильского за то, что он тебя защищал от визитов этого самого Костикова. Кто тебе нужен-то?

Марина молчала. Вера присела на краешек кровати и ждала ответа.

– Верочка, я не знаю. Слава такой чудесный, заботливый. Мне очень хорошо и радостно, когда он рядом, а Сережа… я беспокоюсь о нем. Вот куда он делся? Вдруг он попал еще в какую-нибудь историю? Я рассказывала, что у Костикова на даче под Питером есть подземный ход? Люди, которые не вляпываются регулярно в кучу дерьма, подземные ходы не роют.

– Тебе было с ним весело? С Костиковым?

– Мне было с ним страшно, – ответила Марина. – Беспокойно. Но в то же время так необычно и так хорошо… Знаешь, в то время я разговаривала по-другому, вела себя так, как не смогу больше вести себя ни с кем. Он вызывал во мне агрессию! Точно! Именно так. Мне все время хотелось с ним спорить, ссориться. Ругать его. И тут же мириться. А та ночь… Впрочем, что говорить. Костиков увидел меня беспомощной инвалидкой и сбежал.

– Ты любишь его, – констатировала Вера грустно. – А мне больше нравится Топильский.

– Мне тоже больше нравится Слава…

– Знаешь что, подруга! За двумя зайцами погонишься, сама знаешь, с чем останешься. Ты уж определись в своих чувствах. Сама признаешь, что Костиков сбежал, так выбрось его из головы! Отдайся настоящему чувству и настоящему человеку.

Из коридора донеслись шум, бряканье, возбужденные голоса. Марина начала улыбаться задолго до того, как открылась дверь.

Первыми в палату ворвались мальчишки – Александр и Евгений. Они тут же кинулись к Марине обниматься и хвастаться только что приобретенными дисками. Следом вбежала Татьяна и с порога принялась отгонять от Марины мальчишек, точно мух.

– Кыш с кровати, – размахивая руками, кричала Татьяна. – То же мне, взяли моду на человека набрасываться! Марина, ты бы хоть гаркнула на них, а то ведь затопчут.

– Не затопчут, – улыбнулась Марина и обняла Татьяну.

На глаза навернулись слезы. Впрочем, они наворачивались каждый раз, когда в гости приходила семья Топильских. Чистая, немного наивная, непосредственная Татьяна, шумные, но такие милые мальчишки. И Слава.

– А вот и я, – сообщило о своем прибытие большущее инвалидное кресло, а затем из-за него высунулась голова Топильского. – Мариночка, посмотри, какой я тебе трон достал. Навороченный! Напичкан электроникой круче, чем самая новомодная тачка. Едет сам, может подниматься по лестницам. Я еще не совсем разобрался с функциями, но подозреваю, что эта конструкция может даже сплясать.

– Спасибо! Но стоило ли тратить огромные деньги ради нескольких месяцев? Я собираюсь научиться ходить на своих ногах.

– Мариш, даже несколько месяцев ты не должна ни в чем нуждаться.

Марина протянула руки, и Слава тут же подошел, чтобы обнять и поцеловать ее.

– Все в порядке? Ты сегодня выглядишь усталой.

– Хочу на улицу, – солгала Марина и прижала ладони к щекам. Ей казалось, что вспыхнувший румянец выдаст настоящую причину ее усталости – беспокойство за неразумного авантюриста.

– Это мы мигом организуем, – Топильский направился к двери. – Я поговорю с врачом.

Иван Федорович, главврач и лечащий доктор Марины, недолгую прогулку разрешил. Марину укутали, как новорожденного ребенка, в кучу одеял и в коляске выкатили на улицу.

Марина наслаждалась теплыми лучами вечернего солнца, запахом еще клейкой листвы.

Топильский сорвал одуванчик, уже начавший смыкать на ночь свои лепестки, и протянул его Марине. Она вдохнула сладкий медовый аромат. Топильский засмеялся, стряхнул желтую пыльцу с ее носа.

– Обними меня, – попросила Марина. – Крепко-крепко, и не отпускай никуда, даже если я побегу.

Вячеслав нагнулся и обнял Марину за плечи, она повернула голову. Его губы коснулись сначала мочки ее уха, затем щеки, прикоснулись к ее губам. Марина потянулась навстречу, и долгий нежный поцелуй стал ответом на ее тревоги и беспокойства.

"Неужели я люблю его, – думала Марина. – Неужели я его люблю?"

Вера и Татьяна вежливо отстали, сели на скамейку поодаль поболтать, а мальчишки убежали в больничный парк и уже что-то откапывали под кривой березой.

– Ты станешь на меня злиться, но все равно я должен признаться. К тебе приходили гости, а я распорядился их не пускать, – вдруг ни с того, ни с сего сказал Топильский.

– Кто? – с жаром воскликнула Марина и тут же осеклась, повторила вопрос спокойно: – Кто?

– Твои Питерские знакомые. Владимир, Валентин, Антон и какая-то женщина, не запомнил ее имени.

– Баба Стеша, – догадалась Марина.

– Нет, – возразил Топильский. – Женщина лет пятидесяти, не бабушка.

Марина улыбнулась:

– Это была она – баба Стеша. Почему ты их не пустил? Я бы очень хотела с ними повидаться.

– Разрешишь ответить честно? Только без обид.

– Конечно.

– Я против того, чтобы воспоминания о питерском кошмаре преследовали тебя и теперь. Это ни к чему. У тебя с этими людьми нет ничего общего, кроме воспоминаний о пережитом безумстве. Уверен, начнете ворошить прошлое, а тебе нельзя волноваться.

Марина разозлилась. Впервые. Взглядом, полным негодования, сощурившись, смотрела она на спокойного и рассудительного Вячеслава. Как же она хотела вывести его из себя! Наговорить кучу колкостей! В эту минуту она была готова послать его к черту, насовсем. Навсегда.

И все же, в глубине души, Марина понимала его позицию, его взгляды на то, что хорошо, а что плохо. До рождества она и сама посчитала бы также – с позиции здравого смысла обеспеченных и замкнутых в своем круге людей. До рождества, но не теперь.

– А ты не подумал, что сейчас ты тоже меня волнуешь? Зачем сказал о гостях, если так печешься о моем спокойствии?

– Мне твои гости показались слишком настырными, они найдут способ пробраться в больницу, а потому я решил, что будет лучше, если новость об их первом приходе ты узнаешь от меня.

– У тебя все продумано, не так ли? Все до мелочей. Однако ты упустил из виду маленький нюанс – я еще жива, я существую и могу сама решать, кого хочу видеть, а кого нет!

– Мы только что впервые поссорились, – после долгого и томительного молчания произнес Топильский.

– Сам виноват, – фыркнула Марина. – Никогда не забывай, что я – человек. Не решай за меня.

– Ты действительно желаешь их видеть?

– Да.

– Хорошо, я найду твоих друзей.

И Топильский покатил коляску в сторону больницы.

После того, как Марину вновь водрузили на кровать, обложили подушками и книжками, гости начали прощаться.

– Слава, задержись на минутку, пожалуйста.

Когда они остались в палате одни, Вячеслав подошел и присел на краешек кровати. Молча. Марина протянула руки, он склонился, и они обнялись.

– Спасибо тебе, – прошептала Марина.

– Я еще ничего не сделал.

– Спасибо, что пообещал.

В ту ночь, Марина долго не могла уснуть. Недавняя ссора с Вячеславом, известие о визите питерских друзей, как ни странно, еще больше усилили беспокойство за Сергея. Будто все они связаны единой неразрывной цепочкой. Сергей бросил ее. Пусть. Но Марина хотела знать, что с ним, где он. Все ли в порядке Просто знать.

"Приедет Вова, баба Стеша, я попрошу их разузнать о Сергее, – думала Марина и тут же возражала себе: – Они не смогут. У Костикова куча квартир в разных городах. Он может быть где угодно!"

Время давно перевалило за полночь, а Марина все вертелась в постели, не в силах сомкнуть глаз.

На тумбочке зазвонил сотовый, который принесла ей Вера. Марина с недоумением взяла трубку. Ответила. Оказалось – ошиблись номером.

Марина смотрела на погасший дисплей и думала, что следует заняться восстановлением списка контактов. После того, как она потеряла свой аппарат, в телефонной книге значились только номера Веры, Славы и Татьяны. Марина сто раз успела пожалеть, что ранее не продублировала свой список контактов на бумаге, в записной книжке, например. Вот потеряла телефон и оказалась отрезанной от всех знакомых.

"Интересно, сейчас, в эпоху сотовых телефонов, в современном мире найдется хоть один человек, помнящий номера друзей наизусть? – подумала Марина и усмехнулась: – Скорее всего, нет. Люди стали слишком доверять технике и беспомощны без нее".

Марина напрягла память и оказалось, что два номера она все же помнила – свой рабочий и номер стационарного телефона на вахте в ООО "Спектр", а вот все остальные придется восстанавливать долго и муторно.

"Телефон вахты… Прохоров! Он дядя Сергея. Я могу узнать у него о том, что с этим прохвостом Сергеем, и где он!"

После выхода из комы, когда Марина уже могла нормально говорить и воспринимать окружающее, она звонила Прохорову с телефона Веры. Разговор шел о дальнейшем сотрудничестве. Марина хотела уволиться, но Прохоров настоял, чтобы она отложила этот шаг до выписки. Прохоров надеялся, что Марина вернется. О Сергее они не говорили.

Наверняка, у Веры в памяти телефона сохранился номер Прохорова, но Марина не желала впутывать в свои задумки подругу.

С трудом дождавшись, когда стрелки на часах покажут девять утра, Марина набрала номер вахты.

– ООО "Спектр", слушаю вас, – отозвался в трубке голос охранника.

– Здравствуйте, это Марина Роскошная, юрисконсульт, соедините, пожалуйста с Николаем Ивановичем.

– Да, Марина Сергеевна, одну минуту.

Заиграла музыка. Марине пришлось выслушать чуть ли не целую рапсодию, прежде чем Прохоров снял трубку.

– Мариночка? – раздался его взволнованный голос. – Простите. Марина Сергеевна. Рад вас слышать! Как ваши дела? Как здоровье?

– Спасибо, Николай Иванович, помаленьку выкарабкиваюсь. Вы сможете уделить мне пять минут для личного разговора?

– Секунду, – произнес Прохоров и сказал кому-то в кабинете: "Будьте любезны, у меня важный разговор. Не смогли бы вы зайти ко мне минут через десять? Спасибо", а затем обратился к Марине: – Я весь ваш, Марина Сергеевна.

Марина немного помолчала, собираясь духом, а затем выпалила:

– Помните тот день, когда вы попросили меня съездить на дачу?

– Конечно…

– Тогда, на мой вопрос, почему вы выбрали именно меня для ухода за собачкой, вы ответили: "Думаю, что вы нужны друг другу". Что вы имели в виду?

– Ах это, – проговорил Прохоров и замолчал. Марина ждала. Наконец, он ответил: – Я имел в виде не пса, а Сергея. Я решил помочь племяннику познакомиться с вами, в так сказать, неформальной обстановке, придумал сценарий спектакля. Уж простите меня грешного! Но сил не было смотреть на вас обоих! На то, как вы загоняете себя в угол. Каждый по своему.

– Объясните, пожалуйста. Я не понимаю. Только честно!

Прохоров еще немного помолчал, прежде чем продолжить:

– Извините меня, Марина Сергеевна, но буду говорить жестко. Помните, вы сами просили о честности. Так вот, глядя на вас, я видел депрессию, стресс, задавленность. Нет, нет, внешне выглядели вы великолепно! Но в салоне красоты могут замаскировать недостатки внешности, но не взгляд, не энергетику, исходящую от человека. В желании отстраниться от общества и людей, вы загнали себя в самый темный угол. Ваш взгляд – был взглядом волчонка, с опаской взирающего на людей. Вы ждали от окружающих только неприятностей. Вы брезговали людьми, Марина Сергеевна!

– Неужели я производила такое впечатление? – в ужасе пробормотала Марина. – Неужели я такой была?

– Простите меня за искренность, но были. Это правда. А что касается Сергея, то он, наоборот, полная вам противоположность. В мире столько интересного, всегда говорил он и бежал за этим интересным на край света. Нигде не задерживался, никого не любил. Влюблялся – да, постоянно, но не любил, потому что рядом всегда оказывался кто-то – еще неразгаданный, более интересный. Ему не хватало адреналина. Порой, слушая криминальный новости, я всерьез опасался услышать в них его имя.

– Понимаю вас, – буркнула Марина.

– Я думал… Нет же! Я думаю так и по сей день! Вы нужны друг другу. Он в состоянии раскрыть вас, научить любить и восхищаться миром, людьми, заставить вас волноваться и сопереживать. А вы в состоянии образумить его, научить целеустремленности. Только вы в состоянии сдержать его неуемный нрав.

– Николай Иванович, но разве это не взаимоисключающие понятия? Разве вы не противоречите сами себе? Вы хотите, чтобы во мне проявились качества Сергея, и в то же время желаете, чтобы я урезонила эти же качества в нем?

– Равновесие, Марина Сергеевна. Этот мир еще жив только потому, что в нем существует понятие равновесия.

Прохоров замолчал. Молчала и Марина, обдумывая его слова.

– Где сейчас Сергей? – спросила она после долгой паузы. – Что делает?

– Пьет.

– Что?

– Насколько мне известно, он в своем подмосковном доме. Никого не пускает и пьет. Я летал к нему. Не пустил даже на порог.

– Можете сказать мне адрес? – попросила Марина.

Спустя два дня Вячеслав выполнил обещанное. Часов в десять утра дверь палаты отворилась и на пороге, смущенно переминаясь с ноги на ногу, появился Вова. Разряженный, как жених, – в костюме и галстуке, узел которого беспрестанно теребил рукой.

– Вовочка, – Марина приподнялась на кровати и протянула к нему руки. – Как я рада тебя видеть! А где остальные?

– Со мной, – ответил Вова и, осмелев, вошел в палату.

Следом появились Валя, Антон и баба Стеша. Все при параде, в лучших из своих костюмов.

Марина расчувствовалась. Глаза вмиг наполнились влагой.

– Ребята, дорогие мои! Как же я рада вас видеть!

– А как мы рады, что, наконец-то, смогли прорваться к тебе, – недовольно проворчал Валентин. – Проще пройти к президенту, наверное.

– Друзья мои! – Марина расцеловала их всех, одного за другим.

А затем расплакалась.

– Ну что ты, – баба Стеша села на стул возле кровати Марины и погладила ее по руке. – Все ведь хорошо. Твой жених сказал, ты скоро встанешь на ноги. Все будет хорошо.

– Рассказывайте, как дела, как работа. Что делается в городе? Стоит еще Питер-град?

– Да что с ним будет, – буркнул Вова. – Нам бы тебя послушать. Волновались мы страшно, как узнали об аварии.

– Кстати, от кого вы узнали? – спросила Марина. Она так обрадовалась известию, что ее хотели навестить друзья, что не задалась этим естественным вопросом раньше.

– Не поверишь, – ответил за всех Антон. – Я узнал об этом от тех бомжей, то есть пьяниц. Вспомни, они помогали нам своровать флэшку.

– Ты поддерживаешь с ними отношения? – с подозрением спросила Марина и внимательно оглядела Антона в поисках признаков пристрастия к алкоголю.

Антон засмеялся.

– Не, я не пью! Я мимо проходил, остановился поздороваться, а они мне и говорят, что девушку вашу того, машина сбила, в коме лежит. Они это от своего родственника узнали, от охранника.

– Понятно, – выдохнула Марина. – От Семена.

– Мы сразу начали справки наводить, узнавать о твоем здоровье, а как нам сказали, что можно с тобой увидится, так сразу сюда и приехали. Только не пустили нас.

Баба Стеша кивала, подтверждая каждое слово Антона, а затем добавила:

– Я на тебя почти каждый вечер карты раскладывала. Хорошо все будет, только ты верь в себя.

Марина встрепенулась.

– Баба Стеша, погадай мне сейчас, пожалуйста! Так мне это надо!

Колдунья смутилась:

– Да я и карт-то с собой не взяла. Да и незачем это, я и так все тебе расскажу, гадала ведь до отъезда.

– И что там вышло? – заинтересовался Валентин, да и остальные мужики придвинулись, навострили уши.

– Эй-ей, – погрозила им пальцем баба Стеша, – вы уши-то прикройте, не для вас информация.

– Да ладно, чего уж там, – смутились мужики.

– Баба Стеша, я им доверяю, говорите уже, не томите! В прошлый раз вы все правильно нагадали. Помните, говорили, что я буду из двух королей выбирать, но при самой себе останусь? Так оно и получилось. Из-за этого в больнице лежу. В тот вечер, когда авария произошла, Сергей со Славой устроили дурдом, целое представление на улице. Делили меня, будто я кукла, а не человек. Так мне захотелось бросить их обоих и убраться из города, что я, сдуру, побежала через дорогу. Ну и в итоге – попала под машину. Так что там, на картах?

– Хорошо все будет, но не сразу. Ждут тебя волнения и тревоги, переживания с сердечным интересом сильные. Удар будет, но ты выдержишь. И опять тебе выбирать придется, но в этот раз странная какая-то комбинация вышла. Честно скажу, не поняла я, чем дело кончится. Любовь позади оставишь, а рядом с твоими хлопотами твой же сердечный интерес лежит. Марина, прости, не поняла. Второй день голову ломаю – бестолку.

– Ладно, что вышло, то вышло, – с неприкрытой грустью произнесла Марина. – Будь, что будет.

Воцарившееся тягостное молчание нарушил Вова:

– А мы часто вспоминаем тебя и наши приключения. Здорово было! Помнишь, как мы на дело ходили? Умора ведь! Жаль, тебя с нами не было около офиса, такой спектакль охраннику закатили! А как я по телефону шифром указание Вальке давал – разведка отдыхает!

– Да, здорово было, весело, – поддержали мужики.

– Я даже скучаю по тем дням, – добавил Вова.

Марина встрепенулась:

– А нет ли у вас желания провернуть нечто подобное еще раз? – прищурившись, с хитрецой спросила она.

– Надо что-то выкрасть? – обрадовался Валя. Мужики придвинули стулья поближе.

– Мариночка, что за странные идеи, – встряла в разговор баба Стеша. – Ладно тогда, жизнь человеку спасали, но теперь?!

– Баба Стеша, – сказала Марина и взяла колдунью за руку. – Сейчас тоже надо жизнь спасти. И опять Сергею.

– А что с ним? Снова арестовали? – подался вперед Антон.

– Слава богу, нет, – выдохнула Марина. – Но он все же в плену. Самовольном. У зеленого змия. Мне стало известно, что Сергей вот уже кучу времени сидит взаперти в своем загородном доме и глушит водку.

– Что надо сделать? – перешел к делу Вова.

– Выкрасть меня и доставить к нему, – лаконично изложила свой план Марина.

Мужики чуть со стульев не попадали.

– Не понял? – буркнул Вова.

– Мариночка, что ты такое напридумывала? – всплеснула руками баба Стеша.

– Понимаете, Топильский, ну тот, кто говорит, что он мой жених…

– А разве он не жених? – перебила Марину баба Стеша.

– Вроде бы жених, – задумчиво ответила Марина, а затем отмахнулась: – Не об этом теперь! Так вот, Топильский не разрешит мне покинуть больницу. Я попробую договориться с главврачом, чтобы он дал команду медсестрам не заходить ночью ко мне в палату. Дам вам деньги на машину – наймете что-нибудь большое, чтобы поместилась коляска.

– А как мы проникнем в больницу? В коридоре сидит амбал, приставленный твоим женихом. Кстати, он всегда там сидит или время от времени?

– Время от времени, – пояснила Марина с сомнением в голосе: – Или я не всегда его замечала… А в больницу проникать не нужно! Вытащите меня через окно, палата на первом этаже!

Мужики поднялись и со знанием дела принялись изучать окно, подоконник, траву за окном.

– Не нравится мне все это, – проговорила баба Стеша, качая головой. – Не проще ли съездить к Сергею и привезти его сюда?

– Нет, – отрезала Марина. Добровольно он не согласиться, а чтобы его похитить не хватит и отряда спецназа. Не удивлюсь, если у него и под тем домом подземный ход.

– Что у него? – не поняла баба Стеша.

Марина взмахнула рукой:

– Не берите в голову. Просто поверьте, проще вытащить отсюда меня, чем затащить ко мне Сергея.

– Через окно не получится, – вынес свой вердикт Вова. – Только шума наделаем. И главврача лучше не впутывать, с официальными лицами в таких делах связываться опасно – выдадут. Они же на работе, за место боятся. Нет, нужен другой план.

Стали думать. Через полчаса оголтелых споров, размахивания руками и даже попыток дать друг другу в лоб, план был составлен. Обсудили детали, обменялись номерами телефонов. Несмотря на яростные протесты, Марине удалось снабдить заговорщиков деньгами на проживание в гостинице и на оплату издержек по похищению.

– Все, вам пора, – сказала Марина, – а то ко мне сейчас придут со шприцами, иголками, а затем массажист явится.

И они стали прощаться. До вечера.

Весь оставшийся день Марина не находила себе места. Ближе к полднику пришел Топильский. Марина изо всех сил радостно улыбалась и старалась вести себя как можно ласковее и спокойнее, чем и вызвала подозрение.

– Ничего не случилось? – с тревогой спросил Вячеслав.

– Нет, – не моргнув глазом, солгала Марина. – Просто я так счастлива! Спасибо, что разыскал и привез ко мне друзей.

– Это было не сложно, – улыбнулся Топильский. – Твое хорошее настроение радует. Что сделать еще для моей красавицы?

– Убрать своего амбала из коридора и попросить мед. сестер не докучать мне после отбоя, – выпалила Марина. – Слава, я чувствую себя арестованной. На меня косо смотрят пациенты, наверное! Как преступница, с охраной под дверью. А от визитов мед. сестер я просыпаюсь, а потом долго не могу сомкнуть глаз. Слава, пожалуйста…

Топильский не почувствовал подвоха в лисьих, заискивающих интонациях Марины.

– Хорошо, я сниму охрану. Насчет медсестер не обещаю, ими распоряжается врач.

– Слава, пожалуйста, попроси его…

– Ладно, хорошо…

– Сделай это сейчас, немедленно, – настаивала Марина.

Вячеслав поднялся, однако, дойдя до двери, замешкался, оглянулся. Марина с усердием изображала безгрешного ангела. Топильский вышел.

– Есть! – не удержалась и вслух воскликнула Марина.

К возвращению Вячеслава она снова вошла в образ ангела.

– Получилось?

– Да. Охрану снял, а Иван Федорович согласился, что в вечерних посещениях мед. сестер ты не нуждаешься. Все прихоти моей красавицы исполнены?

– Все! – Марина протянула руки и Вячеслав, сев на кровать, заключил ее в объятия. Марина поцеловала Топильского, а затем прошептала ему на ушко: – Есть еще одна малюсенькая просьба…

– Какая же?

– Я хочу начинать быть самостоятельной. Научи меня саму пересаживаться на кресло. Я буду гулять по больнице.

Топильский отстранился, взял Марину за руки, заглянул в глаза.

– Мариш, ты торопишься. У тебя не хватит сил справиться самой. Сесть без посторонней помощи в кресло ты точно не сможешь, руки слишком слабые.

– А что же делать? Я так и буду только с тобой гулять? Я хочу с пациентами общаться, проехаться по больнице…

Вячеслав задумался. Марина уже потеряла надежду, как вдруг лицо его просветлело:

– Все же так просто! Отменяй свой приказ насчет охраны, и я оставлю здесь парня только с одной целью – по первому зову пересаживать тебя в кресло и обратно.

– Нет! – воскликнула Марина, а затем пробормотала: – Только не охрана…

– Кстати, в больнице есть мед. братья. Как же я сразу не подумал! Не хочешь охрану, пойду договорюсь с персоналом.

– Пусть будет мед. брат. Только предупреди его, что я – свободная личность, а не арестант! Захочу поехать к пациентам в гости, в обыкновенную палату, – поеду! И не нужно ходить за мной по пятам. Хочу стать нормальным обычным человеком.

– Договорились, – улыбнулся Вячеслав.

– А теперь, сам посади меня в коляску и научи ей управлять. Или для этого нужно окончить курсы и получить права?

Топильский рассмеялся.

Марина лежала под капельницей и с тревогой смотрела на часы. Уже пять вечера! До назначенного времени начала операции оставалось два часа.

Наконец появилась медсестра – Леночка. В обычный день Марина с удовольствием бы с ней поговорила, но сейчас ее страшно раздражала Леночкина болтовня. А как долго она вынимала капельницу!

– Спасибо, Леночка. На сегодня все процедуры закончены?

– Да, Марина Сергеевна. Завтра у вас еще добавится лечебная физкультура, а на сегодня все.

– Можно попросить не тревожить, не проверять меня сегодня? Хочу побыть одна.

Марине показалось, что Леночка обиженно надула губы:

– Да, нас уже предупредили. Я не буду к вам заходить.

– Спасибо, – Марина постаралась вложить в улыбку максимум доброты.

Едва за мед. сестрой закрылась дверь, Марина потянулась к телефону. Выбрала из списка контактов номер дежурного мед. брата. Этот номер ранее ей сообщил Топильский.

– Здравствуйте, это Марина Роскошная, пациентка из 105-й палаты. Вы не могли бы посадить меня в кресло? Да, сейчас.

Мед. брат появился мгновенно и тут же с усердием принялся исполнять порученное. Марина подозревала, что Топильский хорошо тому заплатил, но решила перестраховаться и достала из кошелька тысячную купюру.

– Это вам в благодарность, – сказала Марина, протягивая деньги. Мед. брат купюру взял, слабо протестуя. – Не обидитесь, если вдруг получится, что обратно меня переложит кто-нибудь другой? Если я не позвоню, не нужно меня искать.

Мед. брат смотрел на Марину с подозрением, но она хитро подмигнула, и парень расслабился:

– Понятно, – мед. брат расплылся в широкой улыбке.

Марина протянула ему еще одну тысячную купюру:

– А это вам за понимание.

– Марина Сергеевна, буду нем, как рыба! – заверил парнишка.

– Помогите выехать в коридор, – попросила Марина и парень, чуть ли не с поклоном принялся выполнять приказание.

Управлять коляской оказалось совсем не трудно, Марина быстро освоила кнопочки и рычажки. Вскоре она уже заняла наблюдательный пост между мужским туалетом и расположенным сбоку от него выходом на "черную" лестницу. Марина выбрала такую позицию не случайно – в пролетах лестницы курили работники больницы и пациенты, ну а мужской туалет, естественно, посещали все обитатели мужского пола данного учреждения. Марина собиралась нанять на работу пару-тройку мужичков.

Наконец, подходящая кандидатура появилась. Мимо нее по направлению в туалет проследовал мужичонка лет сорока – небритый, в заношенной майке и вытянутых на коленях спортивных трико. Марина дождалась, когда он выйдет, и выехала вперед, преграждая дорогу.

– Хочешь заработать хорошие деньги, – в лоб спросила она.

Мужичок остолбенел, пуча на Марину серые опухшие глазки:

– Чего?

– Денег хочешь?

– Хочу, а что?

– Поработать надо.

– Не, я больной, я не могу, – прогнусавил мужичонка. Марина про себя чертыхнулась.

– Делать ничего не придется, нужно только охранника, что сидит на входе в больницу, отвлечь.

Мужик принялся чесать пузо. Соображал он туго, и вряд ли из-за болезни, думала Марина.

– А как я, не… я не могу.

Марина снова вытащила из кошелька тысячную купюру.

– Тысячу даю сейчас, дам столько же, если найдешь еще двух надежных парней.

При виде денег мужик начал соображать значительно быстрее.

– Двоих надо? – спросил он. – С ними придется делиться из этих денег?

– Нет. Две тысячи тебе, а мужикам я отдельно заплачу.

– Поехали!

Марина, не ожидавшая от мужичка такой прыти, даже растерялась, когда он, без лишних разговоров, встал позади коляски и покатил ее в свою палату.

– Куда меня везешь? – спросила Марина.

– В моей палате как раз два мужика надежных лежат, там поговорим.

Надежные мужики выглядели примерно так же, как и первый – опухшие ото сна и пристрастия к алкоголю. Отличие заключалось лишь в смекалке – они сразу почувствовали выгодность сделки, и были готовы на все.

– План таков, – говорила Марина. – Ровно в семь вечера выкатите меня в вестибюль. С улицы зайдет женщина. Как только она встанет за моей коляской – начинаете представление. Вы вдвоем – ругаетесь, кричите, привлекаете внимание. Ты, – Марина ткнула пальцами в первого мужичка, – тормошишь охранника, чтобы он не заметил, как меня вывезут из больницы.

– А зачем такие сложности? – вдруг спросил один из двух сополатников мужичка. – Дверь-то открыта, гуляй – не хочу!

Марина зыркнула на него и проговорила, как можно строже:

– Задача такая – никто в вестибюле не должен заметить, что я выезжаю на улицу. Охранник меня знает, запомнит мой уход, и очень удивится, что я не вернулась к отбою. Поднимет тревогу, а к отбою я возвращаться не намерена. Все ясно?

– Ясно, – дружно гаркнули мужики.

– Вот и хорошо. По возвращению приплачу еще два раза по столько же, если перед отбоем и ночью будете наблюдать за дверью в мою палату и, если кто сунется, говорить, что вот-вот, буквально минуту назад, видели меня проезжающей мимо. Пусть ищут в больнице.

– Возвращаться-то как собралась? – задал неожиданный вопрос самый сообразительный из мужичков.

Марина задумалась.

– Сотовые у вас есть? – спросила она. Мужики кивнули. – Давайте номера, как вернусь – тут же позвоню. По обстановке отвлечете охранника.

– Опять драться? – спросил первый мужичок. – Второй раз он сам нам в лоб даст.

– Зачем драться? Можно и просто позвать охранника куда-нибудь, типа плохо кому-то…

Мужики подумали, почесались и, наконец, изрекли:

– Заметано. Только это… за утро…

– Оплачу по возвращении, – заверила их Марина.

Заговорщики распрощались. До часа пик оставалось сорок минут.

Марина уже сидела в коляске в вестибюле. Подошел охранник, вежливо поздоровался, поинтересовался, что она здесь делает, решила прогуляться?

– Нет, что вы, – заверила его Марина. Просто захотелось побыть с людьми. Смотрите, здесь родственники к пациентам приходят, сутолока, разговоры – так хорошо! А то лежу в палате, в тишине, ни людей, ни жизни не вижу. Хочу посидеть, понаблюдать.

– Это значит, выздоравливаете, раз к людям потянуло, – добродушно улыбнулся охранник. – Это хорошо. Вячеслав Александрович просил, если что, присмотреть, чтобы вас не обижали.

– Спасибо Вячеславу Александровичу, – мило улыбнулась в ответ Марина, а про себя выругалась: "Вот подлец! Свою охрану снял, зато больничную приставил".

В дверях появилась баба Стеша. Она остановилась, испуганно озираясь по сторонам, но заметив Марину заулыбалась. Марина едва удержалась, чтобы не помахать ей рукой. Баба Стеша вошла в роль родственницы, пришедшей навестить больного. Заметив изучающий взгляд охранника, подошла к висящему на стене внутреннему телефону, сделала вид, что набирает номер. Охранник потерял интерес к новой посетительнице и уткнулся в газету. Баба Стеша тут же повесила трубку и, не торопясь, приблизилась к Марине, встала за ее спиной.

А трое мужичков уже толкались в холле. Едва баба Стеша успела встать позади коляски, как неожиданно из дверей вышел Иван Федорович – лечащий врач Марины. И тут же ее заметил.

– Черт, черт, черт! – выругалась Марина вслух.

– Гулять вышли, Марина Сергеевна? – поинтересовался доктор.

– Нет, просто решила на людей посмотреть, – завела Марина приготовленную для охранника речь. А сама стреляла глазами в сторону мужичков, чтобы не торопились, еще не время, но они не заметили пущенных стрел.