Текст книги "Разрушители. Дилогия"

Автор книги: Ирина Сыромятникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Это было настолько неестественно, что не умещалось в сознании. Демоны – магические создания, большая часть их естества не видна глазу, а материальными являются лишь нижние уровни конструкции. Даже если тело демона уничтожить нацело, он очень скоро восстановится, самосотворится в прежнем виде и почти без потерь, вопрос только в сроках и количестве энергии. Ямбет никогда не испытывал не только потребности, но даже мысли о примитивной органической пище, теоретически у РБ4 вообще не должно было быть структур, способных усваивать весь этот силос.

Из убежища выбрался Сисс. Гатарн разглядывал РБ4 с болезненным любопытством.

– Тебе не показалось, что он иначе пахнет?

– Навозом?

– Не то. Хотя этим тоже.

Ямбет задумался.

– Ты имеешь в виду – ментально? А ведь верно: управляющие контуры и, кажется, сенсорная сеть деформировались. Но что это значит?

– Не знаю, – признался Сисс. – Надо бы за ним понаблюдать.

Зрелище тактического демона, пасущегося в колючках, действовало угнетающе. И неинформативно. К концу дня Ямбет решился на эксперимент. Он выудил изза пластин брони недозрелое яблоко и метнул его в РБ4. Тот стремительно обернулся и поймал снаряд с ловкостью, присущей его породе, потом внимательно обнюхал.

– Подарок, – пояснил Ямбет.

– Спасибо, сэр! – с чувством поблагодарил РБ и тут же сжевал фрукт. – Вкуусно!

– Ты должен отправиться в крепость Мормы.

– Зачем? – насторожился РБ.

– Добудешь еще яблок.

– А у них есть? – РБ с сомнением потер морду.

– Скорее всего, нет.

– Можно, я не пойду?

– Можно, – легко согласился Ямбет.

У Сисса, внимательно следившего за диалогом, дернулся хвост. Ямбет кивнул гатарну, и они вернулись на исходную позицию, за пределами видимости и слышимости РБ.

– Он оспаривает приказы, – констатировал Сисс.

– Не то. Он не испытывает потребности исполнять любой приказ немедленно, тогда как желание служить должно быть заложено в ключевой контур его личности. Это первично.

– Мы тоже не следуем приказам.

– Следуем. Просто теперь приоритеты задает Ракш. – Ямбет почувствовал неприятный холодок. А самто он что делает? Фактически плюет на инструкции Первого ядовитой слюной. Ракш будет в ярости… Демон поспешно отогнал неудобные мысли. – Похоже, чтобы РБ сменил хозяина?

– Нет.

– Тото! Созывай всех наших. Это надо серьезно обсудить…

По давней привычке Ямбет именовал «нашими» тех тварей, с которыми служил вместе еще до Слияния. Иррационально они были ему ближе, чем точно такие же существа, но ранее незнакомые. За последние лет пятьсот круг достойных доверия еще сузился и теперь ограничивался пятью тварями: самим Ямбетом, Сиссом, парными бойцами – псоглавцами, с объявлением Похода попавшими под начало Шестого Ракша, и колдуном Хумбагой. Именно мнение последнего Ямбет желал узнать больше всего.

Хумбага прибыл на место с помощью боевого мерцания, заклинания, не требующего приемной пентаграммы, но доступного лишь Немертвым: при попытке мага «мерцать» на место прибывала только кучка бурой пены. Ямбет ненавидел ощущение испаряющейся плоти и предпочел бы пробежаться, но для колдуна это был вопрос принципа. Хумбага помнил и сохранял множество несущественных мелочей, начиная от ритуальных надписей на стенах жилища и кончая ношением цепочки с инвентарным номером. Это был его личный способ бороться с безумием, столь характерным для демонов, и способ работал – Ямбет не смог бы назвать еще одного столь успешного колдуна из Немертвых, за исключением, естественно, Первого Ракша.

Сейчас Хумбага допустил одно существенное отклонение от собственных ритуалов – вместо просторного черного балахона на нем были боевые доспехи. Колдун никогда не пренебрегал возможностью напомнить окружающим, что его броня съемная, большую часть времени он в ней не нуждается и может позволить себе спать на шкурах, а не на каменном полу. Все завидовали. «Зато когда он их надевает, выглядит кукла куклой», – сердито подумал Ямбет.

Судя по всему, Хумбага прибыл прямо с боевого построения.

– Тебя Ракши ищут, – порадовал Ямбета колдун. – Недовольны.

– Да пропади они! Тут такое творится…

– Мм?

Сисс подвел к ним РБ4. Штурмовик выглядел неуверенно. Хумбага без лишних слов полез осматривать жертву Тьмы. Он щупал несчастного, мял, пытался залезть ему в пасть, пока ошалевший РБ не вырвался из цепких лап и не удрал в колючки.

– Вернись! – окликнул его Ямбет.

– Неа.

– Догоню – прибью.

– За что?!! Он первый начал!

– Пусть бежит, – отмахнулся Хумбага. – Я закончил.

РБ воспринял его слова как разрешение и почти мгновенно скрылся из виду.

– Ну что? – встревоженно спросил Сисс.

– Если честно, то ничего особенного.

– Ничего?! – возмутился Ямбет.

– Я сказал – ничего особенного, я не сказал «ничего не произошло».

Ямбет ощерился:

– Кончай байду! Говори нормально: что с ним?

– Всето тебе скажи, – недовольно проворчал Хумбага, и Ямбет неожиданно понял, что Немертвый колдун чувствует себя неуверенно. – Что, вы говорите, с ним произошло?

Демон переглянулся с гатарном.

– Есть мнение, – дипломатично сказал Сисс, – что он испытал на себе воздействие силы Разрушения.

– Вот как? – Хумбага ненадолго задумался. – Реально это выглядит следующим образом… Ты помнишь историю создания РБ?

– Одна из первых штурмовых серий, – фыркнул Ямбет. – Туповатые, но мощные. Привод передних конечностей слабоват.

– Не то. Я об их Сущности. Броня, манипуляторы, сенсоры – это хорошо, но без Сущности любой Немертвый – просто куча камней и железок. Должно быть нечто, что согласует между собой контуры питания и управления, самосохранения и регенерации, держит все вместе. Даже н΄нодам нужна пусть порченая, но Сущность, без нее они лишь тени себя.

– Проще сказать можешь?

– Могу. Для создания серии РБ – раббит – использовались лабораторные кролики. Сейчас исходная Сущность полностью завладела вашим бойцом. Система внешних приоритетов уничтожена, управляющие контуры соединены напрямую. Теперь он не станет делать чтолибо противоречащее его Сущности. Короче, я не знаю, как это было сделано, но вам придется изменить стиль управления этой единицей.

– Кролик… – потрясенно повторил Ямбет. – Какой из него, на фиг, боец?

– Ну бегает он быстро.

– А как Разрушение может воздействовать, скажем, на меня? – практично поинтересовался гатарн.

– Не знаю, – признался Хумбага. – Возможно, будут нравиться блестящие предметы, возможно, перья отрастут.

– То ли будет, то ли нет, то ли бабка, то ли дед, – съязвил Ямбет.

– Будешь хамить – сам разбирайся!

– Ладноладно, не злись.

– Я прав, что это устроил тот белобрысый молодчик, которого ты упустил из Ганту?

– Он. Кстати, родом из Арконата и сейчас пытается вернуться туда.

– Если он пересечет границу королевства, то будет вне нашей досягаемости.

– Почему, собственно? Пока Ракши при делах…

– Ты с хранителями Арконата сталкивался?

– Нет.

– Поверь, удовольствие ниже среднего. Что характерно, они бегут не от тебя, а к тебе. Еще и напалмом обольют вдобавок, отморозки.

– До Арконата им еще идти и идти, – вмешался Сисс. – Видимо, использовать пентаграммы они боятся, учитывая последний опыт. Первый укрепленный район на их пути – Обитель Мормы. Скорее всего, они направляются туда.

Ямбет был согласен с умозаключениями гатарна, но испытывал от этого смешанные чувства. С одной стороны, время для принятия решений есть, с другой… А что, собственно, делать?

– Мне надо подумать, – постановил Хубмага. – Возможно, придется сообщить обо всем Ракшам.

– Да пошли они! – обозлился Ямбет.

– Пошли не пошли, а стратегический анализ ситуации нам без них не сделать. Как ты сам считаешь, то, что происходит, идет нам во благо или нет?

Ямбет задумался:

– Не знаю… Что ты лезешь с какимито дурацкими вопросами?!

Хумбага едва заметно усмехнулся:

– Мне надо подумать, провести коекакие ритуалы. Чтото вокруг нас серьезно меняется. Я, конечно, не Ракш, но уловить логику событий способен.

– Лови! – великодушно согласился Ямбет. – А мы пока за ними последим.

На том и порешили, однако события имели неожиданное продолжение.

Хотя Хумбага был единственным, у кого Ямбет надеялся получить совет, слухи о происходящем вокруг Ганту быстро разнеслись среди демонов. А как же иначе? Ракши собрали войско, и теперь обмен сплетнями, который раньше занимал десяток лет, происходил почти мгновенно. У существ, разменявших третье тысячелетие, не так уж много свежих новостей. Из Ганту то и дело приходили сообщения о любопытствующих, ошивающихся на границе зоны контроля. Что хуже – после Ганту любопытные начинали искать самого Ямбета. И находили.

– Какого рожна им надо? – разозлился демон, заметив очередного визитера.

– Чему ты удивляешься? – равнодушно отозвался Хумбага. Колдун все еще медитировал, а может, просто сачка давил. – Все видели, что за «чистые земли» предлагает нам заселить Ракш. И многие успели потоптаться вокруг Ганту. Угадай, какое место им понравилось больше?

– Проклятье, – пробормотал Ямбет.

Меньше всего он ожидал обнаружить себя во главе сопротивления Ракшам. Такого Первый никому не простит. Нужно было заканчивать это дело быстро, все равно как. Возможно, стоило пропустить драгоценного смертного в Арконат, а потом сделать ставку на меченного Сиссом чародея. Или взять крепость штурмом, силой препроводив беглеца в Ганту? На что решиться?

Ямбет скрипел зубами, Хумбага медитировал, а любопытные все прибывали.

Все два дня пути до Обители Мормы я наблюдал бесплатный спектакль – попытки общения Серых Рыцарей и Пограничных Стражей. У них был общий интерес в настоящем и (если подумать) общее будущее. При всем при этом до Серых с трудом доходило новое положение вещей, а Пограничным оно было глубоко безразлично (если допустить, что они вообще чтото знают об истории Арконата). Хотя открытые войны с Последней Крепостью закончились задолго до моего рождения, я не сомневался, что люди Харека знают – именно Пограничные Стражи играли в них особую роль. А кого еще можно послать с мечами против ружей? Я хорошо представлял, каких душевных мук стоило сотнику решение вложить оружие Серых в руки их давних врагов, но теперь он знал о договоре с отцом и должен был понимать, что в Арконате хранить свои секреты при себе Серым никто не позволит. Я решил особенно в их дела не лезть, но настоял, чтобы Стражи везли оружие зачехленным. Дело не в доверии, просто чехол (как ножны на мече) будет напоминать им, что ружье – не игрушка. Для Пограничных Стражей это весьма важный момент.

Погода была отличная, постепенное возвращение в пейзаж зелени и жизни вселяло в душу оптимизм, после пешего маршброска путешествие верхом казалось приятным развлечением. Но не для всех.

– Почему мы не выслали передовой разъезд? – приставал Харек к старшине Паркеру.

– Смысла нет, – равнодушно цедил старшина, стараясь не смотреть на Серого (первый признак волнения). – Если демон нападет, они умрут мгновенно.

– Тогда пусть впереди едет маг, – не уступал сотник. – Они здесь для дела или как?

Пограничный задумчиво пожевал губами (шокангийские Стражи редко работают с орденскими магами), и после небольшой заминки впереди отряда поставили мэтра Траупа. Чародей сосредоточенно тискал в руке охранный амулет. Харек осмыслял опыт первой победы.

– А люди здесь есть? – допытывался сотник, разглядывая островки живой растительности, все чаще попадающиеся нам на пути.

– Нет.

– Беглые, бандиты, Черепа?

– Нет, – тяжело вздохнул старшина (старается удержать самоконтроль). – Плотность тварей слишком велика.

– Одна на двадцать лиг?

– Одна на двести сорок три квадратных километра.

Пока Харек в уме переводил километры в лиги, царила тишина. Старшина Пограничных сделал попытку незаметно отъехать от своего беспокойного соседа. Сотник пришпорил лошадь.

– Это включая н΄нодов? – уточнил Серый свой вопрос.

– Да кто ж их будет считать? – удивился старшина.

– Гм. И кого они едят?

– Вот если встретим, вы у них и спросите.

Это была самая длинная фраза, произнесенная Пограничным за целый день. Все оставшееся время Стивен Паркер ограничивался односложными ответами, которые давал не всегда впопад. Харек это замечал и кипятился.

Первым не выдержал маг. На болееменее широком участке тропы мэтр Ребенген догнал меня и пустил своего коня рядом.

– Гэбриэл, тебе не кажется, что это может плохо кончиться?

– Поверьте мне, мастер Ребенген, ничего дурного не случится.

По моему опыту, сейчас никаких глупых выходок от Пограничных ждать не приходилось: мы на вражеской территории, и внимание бойцов полностью обращено вовне. Спутники воспринимаются ими как объекты охраны, и никакая другая линия поведения в их сознании не задержится.

Однако моего слова Ребенгену было явно недостаточно.

– У тебя есть какието основания так считать? – поднял бровь чародей.

– До одиннадцати лет я жил в одном с ними доме, буквально. Отец предпочитает иметь в качестве внутренней охраны их, а не гвардейцев.

Сердце неожиданно защемило от приступа сентиментальности, к которому примешивалась изрядная доля стыда. После смерти матери странные люди, всегда окружавшие отца, надолго заменили мне товарищей для игр. Пограничные называли меня «маленький господин» и стоически терпели все мои выходки (а ангелочком я в то время не был). С прямолинейным детским эгоизмом я добивался от «больших дядь» исполнения всех моих прихотей, начиная от игры в лошадку и кончая ловлей котят. Главное было не дать им уклониться от спора и уйти: после трехчетырех пассажей они теряли нить разговора и решали, что проще сделать что говорят, чем пытаться понять, зачем это надо. Потом меня очень задевало, что воспитатели упорно отказывались верить в существование моих взрослых друзей (для них возможность оставить ребенка наедине с одержимыми убийцами казалась немыслимой). Я же о том, что Пограничные Стражи опасны, впервые услышал только в Академии…

Тем временем Харек настойчиво добивался уважительного отношения к себе и своим людям, чем нервировал старшину Паркера безумно (если Пограничного Стража вообще возможно нервировать). Представление о равных по силе союзниках отсутствовало среди стереотипов мышления старшины, и, чтобы выработать его, ситуацию необходимо было осмыслить, а попытка размышлять вгоняла Пограничного в полуобморочное состояние. Он малодушно пытался переложить решение на меня или просто игнорировать чужака, но проигнорировать Серого мог только хладный труп. Старшина молча страдал, а Харек напирал на него с упорством, достойным самого Гверрела.

Может, Ребенген прав и я недооцениваю опасность, исходящую от Пограничных? Что, если по приезде в Обитель Паркер придушит сотника и закопает его во дворе?

К концу дня над отрядом повисло тягостное молчание, со стороны Харека – сердитое, со стороны Паркера – надменное. Мэтр Ребенген напряженно озирался и старался ехать так, чтобы между ним и чернокрасными бойцами всегда было чьето тело. Но окончательно испортила настроение неожиданная находка – рядом с местом, где предполагалось устроиться на ночевку, обнаружились следы поспешного захоронения.

Даже не могила, просто куча обугленных, фрагментированных скелетов без следов одежды, оружия или чегото пригодного для опознания. Сваленные вместе черепа, дуги ребер и разрозненные позвонки, некоторые – разрубленные или раздавленные.

– Это из наших, – пояснил подошедший на шум старшина Паркер. – Видно, с кемто не разминулись.

Харек возмущенно мотнул головой:

– Гонят людей в Пустошь как скот и бросают как падаль! Самим не противно?

Мастер Ребенген беспокойно дернулся, то ли намереваясь встать между ними, то ли готовясь убраться прочь. Но Пограничный не обиделся, с его точки зрения, происходящее было поводом скорее для гордости, чем для скорби.

– Мы выполняем свой долг, – с большим достоинством ответил он. – Арконат стоит, а где нам лежать, это несущественно.

И Серый заткнулся, ибо о долге и обязанностях знал не хуже Стража.

Я счел, что понятия о долге будут хорошим поводом для сближения, но пока общество разделилось на три неравные группы: Серые во главе с Хареком, Пограничные со своим старшиной и маги с Ребенгеном. О расстановке сил я узнал, когда вечером Паркер попытался перетащить мою лежанку ближе к своей части лагеря. Прямо вместе со мной. Насилу уболтав старшину и отправив его чтото там проверять, я всерьез задумался, что же мне с ними делать.

Между тем мастер Ребенген от слов перешел к действиям. Через пару минут он подошел ко мне, таща Харека на буксире.

– Мне кажется, тебе полезно это знать, Рейл, – прожурчал чародей. – Но наши новые друзья считают Пограничных Стражей разновидностью хорошо оплачиваемых наемников. Полагаешь, это заблуждение может рассеяться за пару дней?

Опа! Я глубоко вздохнул и потер лицо, разгоняя сон. Никакое другое предположение не могло быть столь же далеко от истины и столь же опасно. Один лишь намек на корыстный умысел вызовет у Пограничных бурю праведного негодования, а если Харек попробует пройтись по этой теме дважды, то живым в Арконат не попадет. И это уже не шутка. Но как довести до его сознания то, что я и самто не очень понимаю?

– Мастер Харек, как четко вы представляете себе разницу между тварью и человеком?

Сотник хмыкнул:

– Это не секрет! Твари лишены свободы воли.

– А как это проявляется на практике? Каких качеств они лишены, что они могут, а что не могут сделать?

– Это принципиально? – раздраженно огрызнулся Серый. Наверное, этот день дался ему нелегко.

– Это принципиально, потому что я хочу продемонстрировать вам промежуточный вариант.

Щелчком пальцев я подозвал Паркера, беспокойно маячившего на границе слышимости. Пограничный Страж подошел, непроницаемо спокойный, но цепко обшаривающий взглядом мага и чужака.

– Старшина, – начал я спокойным и благожелательным тоном, каким обращаются к семилетним детям (детское «сюсюсю» они уже не поймут, но и ожидать взрослой рассудительности от них не стоит), – днем я заметил, что между вами и мастером Хареком возникла некоторая напряженность.

Во взгляде старшины мелькнула безумная надежда. Господин вмешается и избавит его от чужеземца!

– Да, сэр! – с жаром закивал Пограничный.

– Это вполне понятное дело, – серьезно подтвердил я, чем заслужил любовь Паркера до конца дней. – Мастер Харек прибыл к нам из Последней Крепости, он никогда раньше не встречал Пограничных Стражей.

Старшина неуверенно нахмурился. Название Последней Крепости было на слуху, но где именно она находится, Пограничный не знал.

– Это очень далеко отсюда, – решил я его сомнения.

– Но вы там были, сэр! – неожиданно севшим голосом закончил старшина.

– Не там, но близко.

Я едва не покраснел. Тут надо понимать – Пограничный Страж всегда найдет повод гордиться своим начальством, и лучше, если этот повод будет выглядеть достойным не только для него.

– Мы должны помочь нашему новому другу! – торжественно объявил я, готовясь подложить Пограничному здоровенную свинью, и, как только он изобразил нечто напоминающее согласие, широко улыбнулся. – Объясните ему, что означает быть Пограничным Стражем.

Больший эффект я мог произвести, только стукнув Паркера по голове пыльным мешком. Старшина живо напомнил мне студента, который явился на экзамен и все забыл. Пауза затягивалась.

– Начните с вашей основной обязанности, – пришел я ему на помощь.

– Мы защищаем Арконат от всякого зла, – бодро отрапортовал Пограничный. Чточто, а в своей правоте он был непоколебимо уверен.

– И как вы это делаете?

– Мы выполняем приказы… нашего господина. – Я понял, что он хотел сказать «вашего отца», но в последний момент передумал. – Он всегда знает, что делать.

Да, Гверрел такой постановки вопроса точно не оценит. Интересно, как там себя чувствует наш заклинатель?..

– Вам приходилось сражаться с тварями?

– Да, – с некоторым самодовольством кивнул старшина. – В этом году уже гоняли двоих. Потеряли полвзвода.

Для Пограничных количество потерь – основное мерило сложности выполняемой задачи. В боевой обстановке они совсем другие, глупостей не делают и ошибок не совершают. Если уж ктото погибает, значит, не зазря.

– Чем гоняли?

– Штатными средствами.

– Это такие горшочки с горючей смесью или порохом, – пробормотал вполголоса Ребенген. – И еще огнеметы.

Серый выглядел озадаченным. Наверное, ему сложно было представить, как такими «средствами» можно заставить Древнюю тварь отступить.

– А как здесь с н΄нодами? – продолжал интересоваться я.

– Бегают. Дватри в месяц, в основном одиночки. Брошенные тирсинацами поселения недалеко, – пояснил старшина. – Оттуда вся эта мелюзга и лезет.

Харек не удержался, чтобы не зыркнуть на темные холмы.

– Как к вам относится ваш господин? – не отставал я.

– Господин нами доволен. – Это единственное, что понастоящему интересовало Паркера. – Мне не приходилось сражаться под его началом, но весной я видел, как он возвращался с дела. – Глаза старшины подернулись мечтательной пеленой, было ясно, что о той мимолетной встрече он может рассказывать часами. – Милорд рекомендовал мне наблюдать за флангами…

– Старшина, скоро в списке ваших обязанностей произойдут некоторые перемены. – Я решительно вернул его на землю. Паркер превратился в слух. Все, что я теперь скажу, отпечатается в его сознании огненными рунами. Да, я еще не правитель Шоканги, но уже его Лорд. – Соотечественники мастера Харека скоро поселятся в Шоканге. Они неплохо разбираются в тварях и, как вы уже заметили, имеют отличное вооружение. Это кажется очень своевременным, учитывая возможный Прилив, но… – Я наставил на Пограничного указующий перст. – Помните, что они всего лишь люди. Выслушать их мнение вы можете, однако ставить их в первую линию я не рекомендую.

Не знаю, поняли ли это остальные, но я почти видел, как старшину Паркера покидает напряжение, как распускаются скрученные в тугие узлы нервы. Эффект был сродни опьянению, Пограничный чуть раскраснелся и стал неожиданно дружелюбен и мил. Я верно угадал причину, по которой вооруженные чужаки так его раздражали: Долг, служба – это единственная страсть, единственная радость, которую им позволяют иметь. Даже смутное подозрение, что новое оружие сделает ненужным его преданность, приводило Паркера в исступление. Получив из уст Лорда гарантию, что при новом положении дел его место попрежнему будет впереди, Пограничный Страж был счастлив.

Харек задумчиво следил за разговором.

– Старшина, у вас есть семья?

– Нет, сэр! – широко улыбнулся он. – Я из лосальтийских сирот. Гдето есть сестра, ей отсылают жалованье.

– Возвращайтесь к отдыху. Завтра нас ждет долгая дорога.

Паркер отправился выполнять приказание. Харек дождался, пока Пограничный отойдет достаточно далеко.

– Что с ним не так? – напряженно поинтересовался сотник. – Он взрослый, вменяемый человек, трезвый вроде…

Я пожал плечами:

– Магия! Единственное, на чем он может сосредоточиться, – это драка. Не знаю, какими заклинаниями это достигается, но чувство самосохранения у них отсутствует вообще, страх и боль они тоже переживают както иначе. Пенка в том, что если ты ничего не боишься, то и стимула отстаивать свою точку зрения у тебя нет. Забавно, да? Нет убеждений, нет центра, мысли бегут, ни за что не цепляясь, обо всем и ни о чем. Нельзя сказать, что они от этого страдают, но при общении с ними иногда возникают проблемы.

Это мягко сказано. Пограничный Страж может, не задумываясь и не меняясь в лице, свернуть шею человеку, толкнувшему его в толпе, ну или проломить голову младенцу, который слишком громко плачет. С таким же спокойствием он может продолжать сражаться без обеих ног и атаковать чудовище, зная, что у него нет ни единого шанса на победу. Но как объяснить Хареку, что все это не делает Пограничных монстрами?

– Постарайтесь понять и донести это до ваших людей. В Арконате вы услышите множество веселых историй и анекдотов, персонажами которых являются Пограничные Стражи, но все это – не результат жизненного опыта. Это попытка избавиться от страха. И дело не в какихто фантастических зверствах, просто они не такие, как все, а это пугает. – Я старался говорить негромко, но убедительно. – На мой взгляд, самое опасное – это когда они пробуют шутить, дело запросто может кончиться увечьем, поэтому их всегда стараются чемнибудь занять, иногда сущей ерундой. Со стороны это выглядит странно, но так можно избежать гораздо больших проблем. Но они не забывчивые, не тупые и не злобные. Единственная их слабость в том, что жизнь вне поля боя окутана для них дымкой нереальности.

– Безумцы…

– Да. Но Лордам нужны сумасшедшие слуги, без них жизнь вдоль Границы стала бы невыносимой. Они такие, какие есть. Проявляйте уважение!

Я устало проводил Харека взглядом. Если сказанное мною не заставит его задуматься, то я ничем не могу помочь.

– Знаешь, Гэбриэл, – тихо заметил мастер Ребенген, – в Россанге Пограничных Стражей дрессируют, как псов, и выводят из казарм чуть ли не на сворке.

– И Лорд Россанги регулярно платит компенсации пострадавшим от них, – фыркнул я. – Вот оттудато и лезут все эти глупые суеверия. Отец никогда не ставил барьеров между своими подданными, и никаких проблем с контролем у него нет.

«Возможно, потому, что он и сам почти как они». Но этого я говорить чародею не стал, это дело семейное.

Меня оставили в покое. Некоторое время было слышно, как Серые шушукаются посвоему, а мастер Ребенген гвоздит мэтра Траупа за топорно выставленный периметр. Тишину ночи нарушал шорох травы и одинокий стрекот сверчка. После мертвенной тишины Феналле это было похоже на рай.

Я погрузился в сон, в котором меня ожидали знакомые уже лозы и черепа. Сон был не пророчеством, скорее – размышлением, к которым в реальности я не привык. Вокруг меня простиралось бескрайнее небо, океан синевы. Вселенная пребывала в ожидании. Я оседлал и взнуздал скакуна своей судьбы (эта лошадка сильно напоминала авия), осталось решить, куда править. Сквозь дымку облаков в неизъяснимой глубине подо мной черной тенью проглядывала земля. Она напоминала мне о чемто важном, но хорошо забытом. Все верно: чтобы решить, куда двигаться, я должен был узнать, как все началось и почему происходит. Самым простым способом сделать это было вытрясти из всех моих спутников (начиная с магов) все их глубокомысленные тайны, если потребуется – с помощью Пограничной Стражи. Именно этим я намеревался заняться в Обители Мормы.

Утром от царившего накануне напряжения не осталось и следа. Старшина Паркер чтото дружелюбно объяснял Хареку, а Серый учился делать пропуски, замечая странности Пограничного Стража. Мастер Ребенген не верил в наступившую идиллию, но дергаться от каждого резкого звука перестал. Единственной проблемой оставался Тень Магистра. То есть я понимал, что он – это я, просто я привык думать о себе лучше. Вор подзуживал меня опробовать воздействие волшебной черноты на амулетах Ребенгена. Зачем – это был некорректный вопрос.

Некоторое время мастер Ребенген ехал рядом со мной.

– Никогда бы не подумал, что увижу такую картину, – тихо пробормотал чародей (Паркер и Харек со знанием дела обсуждали тонкости навесной стрельбы).

– Если бы мне сказали, что я побываю в Ганту, я бы тоже не поверил.

– И каково это? – осторожно поинтересовался маг.

– Неожиданно. Слишком много сюрпризов, я начинаю от них уставать. Вы меня понимаете, сэр? Я должен знать, что делаю. Знать, а не гадать по облакам.

– Я понимаю, – серьезно кивнул чародей. – В Морме. В Морме мы соберемся и все подробно обсудим. Ехать осталось всего ничего.

– Если вы считаете, сэр, что столько времени у нас есть, я рискну положиться на ваш опыт.

Кто тянул меня за язык?

Часа не прошло, как передовой маг (кажется, это был Кейз) принялся неистово махать руками, призывая Ребенгена. Чародеи заволновались и принялись бегать вокруг нас, потрясая амулетами. Причина их беспокойства стала очевидна почти сразу – с гребня холма за нами наблюдало чудовище, сравнимое по размерам с Ракшем. Хотя попыток приблизиться оно не предпринимало, ясно было, что разделяющее нас расстояние оно преодолеет в два прыжка. У меня на затылке зашевелились волосы.

– Не знаю, что ты делаешь, – выдохнул мастер Ребенген, – но прекрати это немедленно. У меня от тебя амулеты клинит.

– Извините.

– Ничего страшного.

Даже у Пограничных Стражей (очертя голову кидающихся на любую нежить) хватило соображения не трогать это создание. Существо сидело неподвижно, словно статуя, только голова его медленно поворачивалась вслед за нами. Монстр проводил отряд задумчивым взглядом, но следом не пошел. На вторую тварь мы наткнулись почти сразу же, она была мельче и сидела гораздо ближе к дороге, чем первая.

– Двести сорок три квадратных километра, да? – сквозь зубы цедил Харек, выбивая нервную дробь по прикладу ружья.

– Это не местные, местных я всех по мордам знаю, – оправдывался старшина.

– Значит, Прилив?

– Скачка магического фона не было, – вмешался Ребенген. – Если бы чтото случилось, я бы знал.

Дальнейшее напоминало сон морфиниста: тварей становилось все больше, а подбирались они к дороге все ближе. Поначалу они стыдливо прятались между камнями и старались не бросаться в глаза, но постепенно болезненное любопытство выдавило их из укрытий. Кошмарные создания, не просто задуманные страшными, а искореженные, изуродованные, какието полуразобранные и вопиюще неживые. То ли под действием дикой магии, то ли в результате старых травм созданные человеком правильные формы исказились и деформировались, оставив неизменными только орудия убийства – зубы, когти, булавы, бивни, шипы и лезвия. Истинная сущность Древних тварей словно бы выпирала изпод бутафории. Они были убийцами, они были – сама Смерть.

Серые зачарованно разглядывали парад уродцев.

– Ты смотри! – приглушенно восхищался Харек.

– На что?

– Это же Древние!

– Демоны как демоны.

– Ты не понял! Они смотрят, им интересно, они сдерживают голод ради того, чтобы посмотреть! Это несомненное доказательство разума.

– Тоже мне новость!

Серый качал головой:

– Я все забываю, что ты побывал в Ганту. Ты пойми, наши Древних изучают только по следам на костях: кто их встретил, тот в живых не остается. Среди Следопытов ходит уйма легенд и слухов, половину которых контора предводителя официально опровергает. В клетку можно посадить только какуюнибудь мелочь типа н΄нода, а н΄ноды думать не умеют. Как твари обмениваются информацией? Умеют ли они говорить, использовать магию, древние механизмы?

– Разве у вас не сохранились предания об Эпохе Хаоса?

Харек усмехнулся:

– Будешь ли ты судить о Пограничных Стражах по тому, что говорят о них люди?

Эта мысль мне не понравилась. Я и так от неопределенности с ума схожу, а теперь еще буду гадать, есть ли во всех этих лекциях о самотворящемся колдовстве хоть чтото достоверное…