Текст книги "Разрушители. Дилогия"

Автор книги: Ирина Сыромятникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

– Прямо в гнездо н΄нодов! – гневно рычал мастер Ребенген, изготавливая к бою свои многочисленные амулеты. – Проводники, мать вашу!

– Я говорил, что путь опасен! – огрызался Харек, перекрикивая шум. – Тут самый край, их много быть не должно. Держитесь за нами!

Меня начали накрывать волны невыносимого смрада, доносящиеся со стороны нападавших. Выстрелы грохотали непрерывно, разнося зомби в клочья, однако н΄ноды прибывали быстрее. Вот уже конники Харека встретили мечами первого, а за ним спешил второй…

– Беги, Гэбриэл!

Еще прежде, чем отзвучали слова, неведомая сила подхватила меня и бросила в кусты. Я опомнился только тогда, когда шум драки за спиной стал почти неразличим, и бессильно опустился на землю. Тело свело судорогой невыносимого стыда. Я сбежал! И дело было не в том, что для боя у меня не было ни оружия, ни доспехов (не надо врать себе!), просто моя натура наконец дала о себе знать. Моя трусливая, вороватая натура. Возвращаться было идиотизмом с любой точки зрения, но я знал, что так и так неспособен вернуться. Я знал также то, что никогда не смогу заставить себя забыть об этой минуте. От этой мысли хотелось удавиться и умереть.

От приступа самобичевания меня отвлек подозрительно близкий шорох. Я поднял глаза и едва не описался, все мышцы разом превратились в желе. С расстояния двух шагов на меня сквозь ветки смотрело настоящее чудовище. Оно было чуть меньше авия, тоже с крыльями и неприятно целеустремленное. Память услужливо дала ему имя – гатарн.

Он был весь такой гладенький, ровненький и яркий, словно ярмарочная игрушка. Фиолетовые пятна на лимонном фоне и круглые кукольные глаза отвлекали внимание от узкой вытянутой пасти с бритвенноострыми роговыми кромками. Гатарн легонько хлопнул меня крылом по голове, и я уткнулся носом в землю. Мечевидные когти прошили только одежду – он сгреб меня в кулек и потащил прочь.

И тут ктото ухватил меня за ногу.

Извернувшись, я сумел разглядеть это ходячее чучело с изъеденной гнилью кожей и просвечивающим насквозь черепом. Гатарн угрожающе зашипел, однако н΄нод не сохранил способности воспринимать угрозы. Агония зомби продолжалась сотни лет, разум, чувства, память – все пожрали черви. Осталось только одно – бездумная жажда живой крови. Я с ужасом понял, что сейчас произойдет: они начнут драться изза меня, а когда закончат, от меня останется только многомного молотого фарша. Страх захлестнул меня темной волной, две мои личности слились в едином желании – избавиться от жуткого преследователя. С пальцев сорвалась лужица чернильной тьмы, раздутая страхом до размеров драконьего плевка, и смачно облепила зомби. Н΄нода окутала извивающаяся черная сеть, пару секунд он еще держал меня, а потом чтото хрустнуло, чпокнуло, и гнилая тушка разлетелась смердящими ошметками. Я услышат шорох за спиной, а когда обернулся, гатарна и след простыл.

Bay! Какое чудо!! Я жив. Мы живы!!!

Не тратя зря ни секунды, я снова вызвал волшебную черноту. Самостоятельно у Тени Магистра получались только крохотные лужицы, у меня она обильно струилась по руке, испаряясь с кончиков пальцев, была не в пример подвижнее и явственно следовала движению мысли, испуская зыбкие, мгновенно гаснущие щупальца.

Эта штука поломала н΄нода, эта штука напугала гатарна, этой штукой я любую тварь как есть прибью! Если решусь приблизиться. Проблема выбора с новой силой навалилась на меня. Теперь я уже не мог сказать себе, что у меня нет оружия. Напротив, только у меня оружие и было. Сила н΄нодов заключается не в уме и не в убойной мощи, а в числе и почти полной неуязвимости для обычного оружия. Стрелять Серым н΄ноды не дали, а двух магов было явно недостаточно, чтобы завалить такую толпу. Без меня у них не было шансов.

Не думать! Не думать, как я туда пойду и что буду там делать. Просто двигаться, двигаться вперед. Вытянув вперед руку, объятую клубящейся тьмой, и постаравшись сузить мысли до одного крохотного пятнышка земли под ногами, я сделал первый шаг.

Путь обратно мог занять минуту, а мог – полчаса, тут уж ничего не поделаешь. За тонким кружевом мертвых ветвей слышались крики, шум схватки и глухие завывания н΄нодов. Подойти ближе я не мог – разум требовал спешить и приводил доводы, а ноги вперед не шли. Какаято подлая частичка меня советовала оставаться здесь, в безопасности, и предоставить Серым самим разбираться со своим врагом. Какая мне разница, что они скажут? Возможно, они вообще больше ничего не смогут сказать.

Рассуждения, достойные Тени Магистра.

Я глубоко вздохнул, стараясь разогнать тошноту и хоть немного отвлечься от этого мучительного нежелания, отломал от ближайшего куста ветку подлиннее и напустил на нее столько волшебной черноты, сколько смог (дерево стало похоже на полированный оникс). Потом я обманул себя так же, как обманывал на тренировках Тень: просто ушел в скольжение, перестал думать о страшном, а главное – видеть и обонять эти существа. Я вступил на поляну, как в затопленный белым светом тренировочный зал, и пошел по нему, осторожно огибая дерущихся и опрокидывая на землю тела н΄нодов, словно обведенные красным контуром манекены. Это было все равно что протыкать мыльные пузыри – совсем не страшно, и даже немного весело. Н΄ноды быстро кончились, вокруг остались только серые тени людей и радужно переливающиеся сущности магов. Я вышел из транса, и меня тут же вырвало – дохлые н΄ноды испускали несусветную вонь.

Вокруг гомонили и суетились, ктото совал мне в рот горлышко фляги, а я вяло отбивался – единственной моей мыслью было убраться из этой выгребной ямы. Как всегда, мастер Ребенген первым осознал положение и дал мне на лицо мокрую тряпку. Сразу стало легче.

Харек хлопал меня по плечу так, что голова болталась.

– Отличная техника! Впервые вижу такой бросок! У кого учился, парень?

– Гуг! – неопределенно промычал я через тряпку.

Ребенген оттеснил от меня сотника (а как там у нас с лошадьми, мастер Харек?) и опустился рядом на колени.

– Ты как?

– Ниче…

– Идти сможешь?

Я молча кивнул.

– Давайка пойдем найдем место почище! – Маг многозначительно кивнул на дымящиеся останки н΄нода.

Я был обеими руками «за», но, когда ему удалось поднять меня на ноги, новая мысль молнией поразила меня. Я глубоко вздохнул и рискнул отнять тряпку от лица.

– Гатарн там.

– Где?

Я мотнул головой в сторону кустов:

– Был там, потом исчез.

– Он тебя видел?

Я молча оттянул рубаху, демонстрируя дыры от когтей.

– Уу, ты…

Услышать, как матерится мастер Ребенеген, мне не удалось – вернулся Харек.

– Лошадей у нас больше нет, совсем. Что делать будем?

Мастер Ребенген молча потащил меня прочь с поляны. Скоро вокруг собрались все уцелевшие Серые с немногим непопорченным скарбом. Одного из конников мертвецы всетаки порвали, молодому Следопыту выдавили глаз, и Гверрел возился с ним, пытаясь снять боль какимито своими способами. От лошадей остались только окровавленные скелеты.

– Если кто не в курсе, господа, – Харек окончил осмотр вещей, – то мы в заднице. Еды почти нет, если только ктото не согласится жевать крупу пополам с н΄нодом.

От такой перспективы меня снова замутило.

– До границы Арконата пешком месяц пути. Если хотите мое мнение, надо рискнуть и прорываться через горы в Тирсин.

– Все не так, – вмешался Ребенген. – Я не хотел говорить этого раньше, но нам навстречу из Шоканги выдвинулся отряд. Они должны были ждать в Обители Мормы, но я могу дать им сигнал, и нас встретят раньше.

– В Морме? Там давно никто не живет. Неизвестно, в каком состоянии защитный периметр, а без него руины будут кишеть н΄нодами.

Ребенген пожал плечами:

– Повелитель Шоканги держит там постоянный пост наблюдения, так что стены и заклинания в порядке.

Гверрел закончил врачевать раненого и коршуном налетел на нас.

– Что это было? – потребовал заклинатель. – Отвечайте немедленно!

– Что «это»? – невинно захлопал глазами Ребенген.

Я вдруг понял, что ничего не буду объяснять Гверрелу, хоть он дерись. За время путешествия я был сыт выходками заклинателя по горло. Приятно было видеть, как он хочет, но не может чтото получить.

– Отставить! – рявкнул Харек. – Нет времени на болтовню! Все готовы идти? Тогда – вперед!

Серые помогли раненому встать, подняли импровизированные носилки с телом убитого – «Нет времени сжигать!» – и тронулись в путь. Ребенген подхватил меня под руку – после транса меня немного шатало. Харек с самым крепким из своих подчиненных шел впереди и прорубал остальным дорогу сквозь кустарник. Густые, ломкие заросли нехотя пропускали отряд.

Без лошадей дорога превратилась в настоящую пытку. Жара, колючки, изматывающий долгий подъем, а потом крутой осыпающийся спуск. Раненый Следопыт держался молодцом, хотя ему приходилось идти в доспехах. Я тащился на последнем издыхании, слабость не проходила, периодически перерастая в тошноту, перед глазами словно натянули пленку давешней черноты. Ребенген практически тащил меня на себе. Шум воды впереди зазвучал как глас избавления.

По длинным вечерним теням мы вышли к мосту через реку. Ветхая каменная конструкция с осыпавшейся балюстрадой и выщербленным настилом выглядела как причудливой формы холм. В одном месте среди камней угнездился кустик живой колючки, проходивший мимо Следопыт аккуратно срезал его у корня. Под аркой монотонно грохотал перекат. Ни с этой, ни с другой стороны моста не было ничего напоминающего торную дорогу.

Едва перейдя мост, люди стали с наслаждением сбрасывать поклажу. Я сел на землю там, где меня отпустил Ребенген.

– Остановимся на ночь здесь. – От усталости голос Харека звучал невыразительно. – Через воду они за нами не пойдут, и дрова тут есть.

– А с этой стороны? – Мастер Ребенген все еще не мог отдышаться.

– Должно быть чисто. Свет скоро уйдет, так что, если хотите ворожить, поспешите.

Ребенген ушел искать место для пентаграммы, а я остался сидеть, тупо наблюдая за тем, как конники провожают погибшего в последний путь. С мертвого сняли доспехи, личные вещи упаковали в маленький узелок, прочли над телом какуюто свою молитву, а потом споро расчленили его и побросали куски в реку. Я отвернулся – зрелищ мертвой плоти мне хватило на всю оставшуюся жизнь.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул надо мной Харек. – Мертвого сжечь дело непростое, а свежий н΄нод по эту сторону реки нам сейчас ни к чему.

– Я думал, зомби только на кладбище, – тупо пробормотал я.

– Я же говорил, они вроде червей. Обитают везде, где достаточно дикой магии. В бестелесной форме безобидны, но если отыщут мертвое тело – тогда держись. И что хуже всего – начинают бешено размножаться.

– А почему их считают Древними?

– Таки Предки и придумали эту пакость. В качестве средства устрашения или для диверсий, точно неизвестно. Только с размножением чегото не учли.

Я дополз до разожженного Следопытами костра и попытался заснуть, завернувшись в попахивающее н΄нодами одеяло. Через огонь на меня мрачно смотрел измученный переходом Гверрел, сил на расспросы у заклинателя не осталось. Там я и заснул, а лучше бы не засыпал вовсе. Все пространство моего сна заполнили четкие до осязаемости видения. Они язвили разум, обжигали чувства и одновременно сковывали волю, мешая разорвать объятия сна. Я был раздавлен, я задыхался, я испытывал непереносимую боль (а говорят, что во сне боли не бывает!), меня сжигало заживо и разрывало на части. Мучительно реалистичный кошмар длился и длился, словно школьная молитва, разучиваемая наизусть. В какойто момент я понял, что могу предсказать заранее каждый поворот видения, и от этого ужас приобрел какойто особый, изысканнотошнотворный вкус. Когда я выбрался, выпростался из омута кошмара, уже забрезжил рассвет, дежурные раздували костер, пытаясь приготовить какоето подобие завтрака. На сетчатке глаза все еще горел последний образ из сна – черная, как сама смерть, птица, летящая ко мне через огонь. Я отбросил одеяло и пошел искать Ребенгена, мне до зарезу нужен был его совет.

– Мастер Ребенген, мастер Ребенген! – Я бесцеремонно растолкал мирно спящего чародея.

– Что… А? Гэбриэл… Чтото случилось?

– Есть ли способ отличить пророческое видение от обычного?

– Не понимаю…

– Как узнать, является видение пророческим или нет?

– Гэбриэл, значит? – хмыкнул за моей спиной Харек.

Как это он всегда умудряется оказаться сзади и сверху? Судя по тону, которым он произнес мое имя, оно пока не соединилось в его сознании с повелителем Шоканги.

– Мастер Ребенген, это очень важно!

– Эээ… видение? – Маг вылез изпод одеяла, зевая и растирая лицо ладонью.

Я обернулся к Хареку:

– Мы собираемся идти через место, напоминающее пещеру или тоннель?

– Да. – В голосе сотника появилась заинтересованность.

– Мы не должны туда идти! Мы там все погибнем.

Ребенген окончательно пришел в себя.

– Что заставляет тебя думать, что сон может быть пророческим?

– Я видел этот мост раньше. – Я кивнул на руины. – Еще в Цитадели, когда заснул, ну тогда, во время совещания. Арка, вода под ней и тот куст, что вчера срубили. И такие огоньки вокруг, теперь я думаю, что это эфирные сущности н΄нодов. В этих снах всегда есть черепа, огонь и лоза. Сегодня мне снился кошмар, там был огромный рот, который нас пожирает. Мы входим внутрь, и стены смыкаются вокруг нас. – Меня передернуло – настолько ярким был этот образ.

– Раньше такое было? – уточнил чародей.

– Я не обращал внимания. Я же не маг! Теперь мне кажется, что еще в Шоканге я видел генерала Зайрима, как он читал письма в треугольных конвертах. И еще – шестеренки. Часто ли в Арконате встречаешь шестеренки? И я слышал, как поют пески.

– Видишь ли, – Ребенген встретился со мной взглядом, – единственный способ опознать пророческое видение – ощущение самого мага. Прорицатель чувствует , что видел будущее.

– Если мы ничего не сделаем, так и будет!

Харек выглядел озадаченным.

– Катакомбы ПотаБеру самый простой способ добраться до Обители Мормы. Проверенное место, чистое.

– Я во сне умер, наверное, сотню раз. – Мой голос сорвался. – Это должно чтото значить!

– Капитан, нам надо изменить маршрут, – мрачно кивнул маг. – Мы не можем игнорировать столь явные указания…

– Какие указания? Что еще за указания? – Отоспавшийся Гверрел явился на шум и был полон подозрений.

Сотник болезненно скривился: за время похода заклинатель успел до смерти надоесть всем. Наверное, один лишь его вид заставил Харека принять нашу сторону.

– Хорошо, пойдем в обход, веревка у нас есть. Но придется искупаться!

Я думал, что он шутит, единственной водой здесь была та, что текла со снеговых гор. Если бы я знал, как будет выглядеть этот «обход», я бы, наверное, промолчал о катакомбах. Проще умереть! Три переправы, о которых ранее упоминал Харек, означали три горные реки, рассекавшие плато Феналле на пять неровных частей. Выше, в предгорьях, реки не отличались полноводностью, и в лучшие дни их можно было перейти, просто прыгая по камням либо не вылезая из седла, ниже по течению для переправ существовали мосты вроде оанийского. Сотник собирался пересечь реку вброд.

Целый день мы карабкались по камням, таща на себе свой скудный скарб, а к вечеру вышли в ущелье гораздо более широкое, чем первое. Воды и здесь было много, ни о каких «три дня, и все спадет» речи не шло, но Харек окинул реку внимательным взглядом и удовлетворенно кивнул:

– Получится! Завтра с утра и пойдем.

Я для пробы поболтал пальцами в воде – рука мгновенно онемела. Мысль о том, что завтра мы полезем туда, пугала меня куда больше, чем перспектива новой встречи с н΄нодами. Дело было не только в холоде – жители равнин испытывают суеверный ужас от одного лишь вида рек и озер, не говоря уже о том, чтобы погружаться в воду целиком (если подумать, то это был первый раз, когда мне предстояло залезть в воду под открытым небом). Все дело в демонах, обожающих селиться в мутной воде, иной раз даже водить скотину на водопой – занятие рискованное. Воду никто не любил, но гатангийская ЭтКемаи была единственной судоходной рекой на континенте, поэтому так получалось, что, хотя плавать я не умел (Тень вообще не верил, что такое возможно), видеть, как люди тонут, мне приходилось.

Надо ли говорить, что утро я встречал в тихой панике?

Серые были готовы в путь с первым светом. Харек выбрал для переправы участок реки, казавшийся даже шире прочих, вода катила по нему стремительным ровным зеркалом. Ребенген присел у берега, прислушиваясь к шуму потока. Изредка чтото глухо щелкало.

– Камни, – объяснил маг. – Рискованная выйдет затея.

– Может, подождем, когда взойдет солнце?

Харек отрицательно покачал головой:

– Тогда вода начнет прибывать. Времени и так не много.

Теперь я заметил, что воды и вправду стало чуть меньше, чем вечером.

Для подобных переправ у Серых существовал четкий распорядок. Сначала над рекой натягивались две веревки, на одну набрасывали скользящую петлю, другой обвязывался человек и, перебирая руками, пытался попасть на другую сторону. В теории все выглядело просто, на практике ктото должен был перейти реку первым, чтобы закрепить веревку с другой стороны. Да и потом мероприятие не становилось безопасным, в чем я довольно быстро убедился.

Добровольцем вызвался один из Следопытов – ему такой способ переправы был не впервой. Я смотрел, как он раздевается и обвязывается веревками, стараясь не думать, что в какойто момент очередь дойдет до меня. Следопыты и конники весело переругивались, стараясь скрыть растущую напряженность. Гверрел мрачно наблюдал за приготовлениями.

– А чья это была идея с переправой? – злобно прошипел он, встретив мой взгляд.

Я сделал вид, что не расслышал.

С первого раза наладить переправу не удалось – почти в самом конце пути Следопыт макнул в реку страхующую веревку, оступился и почти сразу скрылся под водой, товарищи быстро и слаженно вытянули его на берег. Пока первый смельчак отплевывался, веревками обвязался второй. Этот двигался гораздо медленнее и осторожнее, ему удалось перейти реку и закрепиться на той стороне.

– Теперь смотри внимательней! – велел мне Харек и, очевидно не надеясь на мою наблюдательность, начал комментировать действия своих подчиненных.

Я почти не слушал его, хотя и старался зафиксировать в памяти движения, которыми Серые пользовались на переправе. Попав в реку, я все равно не смогу рассуждать разумно, надежда только на рефлексы. Почти каждую фразу сотник заканчивал сакраментальным:

– Главное – не паникуй! В любом случае мы тебя вытащим.

И мне придется делать второй заход.

Словно услышав слова сотника, переправляющийся человек запнулся и тут же оказался в воде. Вокруг него вскипели буруны. Веревка сильно натянулась и провисла, человек цеплялся за нее мертвой хваткой, а река, словно живое существо, подсекала ему ноги, мешая встать. С обоих берегов неслись ободряющие крики, страхующие в любой момент готовы были вытянуть пострадавшего, но Серый сумел сгруппироваться и подняться на ноги. Под ликующие вопли он выбрался на мелководье с той стороны.

«Утопнем мы здесь», – авторитетно заключил Тень.

Гверрел переправлялся вдвоем с рослым конником по причине своей слабосильности. Ребенгену пришлось поступить так же изза малого веса. Мне предстояло идти самому.

Я подождал, пока Следопыты обвяжут меня через грудь хитрым узлом, и принял решение не входить в транс. Всетаки мои боевые рефлексы не рассчитаны на такую обстановку. Вместо этого я взялся за веревку обеими руками и осторожно шагнул в поток. Вода мгновенно просочилась в сапоги, промочив штаны до колена.

– Не дергайся, не торопись, не пытайся сохранить вещи сухими, упадешь – мокрее будет, – наставлял с берега Харек.

Ох, да какая, в сущности, разница? Все равно оставшиеся вещи будут перетаскивать через реку в тряпичных мешках…

В итоге все оказалось до безобразия просто. Наверное, дело в том, что я был тяжелее остальных, и там, где Ребенгена трепало бы, как штандарт на ветру, меня только немного раскачивало. Я оказался на противоположном берегу, даже не успев как следует испугаться.

Отвязывавший страховку Серый одобрительно похлопал меня по плечу и отправил отжимать штаны и сливать из сапог воду – другого способа обсушиться у нас не было. Среди окатанных водой камней не нашлось ни сухой травы, ни плавника, а ближайший куст колючки издевательски торчал на самом краю ущелья.

– Ничего! Главное – забраться наверх до темноты, – жизнерадостно сообщил Харек. – Там хоть чтото растет, костер разведем.

Сотник был доволен результатом переправы – он никого не потерял , а это считалось достаточным поводом для радости. Я промолчал. Меня трепала дрожь запоздалого страха. Мокрая одежда отвратительно липла к телу, ущелье продувал чуть заметный, но знобкий ветерок, едва показавшееся над горами солнце совсем не грело. Не утоп, так замерзну. Мастер Ребенген заметил мое состояние и заставил прыгать и отжиматься, я немного согрелся, но на голодный желудок движения не оказывали того же действия, что обычно.

До этого момента гдето внутри у меня жила уверенность, что если не обращать на трудности внимания, то все пройдет. Рано или поздно мы достигнем границы Арконата, там меня будет ждать отец, Академия, и все будет как раньше. Сейчас эта уверенность поколебалась. До моего сознания стали доходить масштабы предстоящего нам пути. Не быстро, да? Но ведь за всю свою сознательную жизнь я едва ли провел в пути три дня кряду, в Арконате просто нельзя путешествовать дольше, не наткнувшись на жилье. Оказалось, что усилие, требуемое для продолжения пути, с каждым днем возрастает, пока однажды не превысит доступный тебе предел. Мы будем идти, идти, теряя силы, а потом и людей, а впереди будут одни лишь камни, голые и безжизненные, словно обглоданные кости…

От горестных размышлений меня отвлекло общее движение – Серые закончили проверять оружие и гуськом потянулись к склону ущелья. С этой стороны он выглядел совершенно неприступным.

– Если бы мы пошли через катакомбы, нам не пришлось бы лезть на хребет, – вкрадчиво заметил Гверрел.

– Да ладно вам! – пропыхтел Ребенген, карабкаясь на осыпь. – Не так уж тут высоко.

Я стиснул зубы и сосредоточился на подъеме. Хорошо еще, что Тень Магистра привычен к высоте – идущие впереди Следопыты выбирали путь по узким промоинам и едва заметным карнизам, а в некоторых местах людей приходилось затаскивать наверх на веревках. Серые привычно пользовались страховкой, но я опасался, что если сорвусь, то потащу за собой всех остальных. Гдето в верхней трети пути склон стал более пологим, и Харек объявил привал. Безумно хотелось есть, но всем раздали только по маленькому размокшему сухарику. Поднявшееся в зенит солнце шпарило вовсю. Я глянул вниз – там, где мы переправлялись, река стала еще шире, ее поверхность потускнела и наморщилась.

– Хорошо идем!.. – блаженно потянулся Харек. – Еще бы кулеша миску, да с водочкой…

У меня отчаянно свело желудок.

Тяжелый грохот разнесся по ущелью, словно отдаленный гром. Странно, небо было ясным. Все замерли, повернулись на шум.

– Капитан, а те катакомбы, о которых вы упоминали, случайно не в той стороне? – тревожно встрепенулся Ребенген.

Харек мрачно кивнул, пристально вглядываясь в даль. Внезапно его глаза расширились.

– Ложись! – гаркнул он и сам повалился на землю.

Приказ выполнили молниеносно.

– Лежать, никому не вставать! – продолжал вполголоса хрипеть Харек, вжимаясь в камни.

По ущелью пронесся нечеловеческий вопль. Если у кого и было желание нарушить приказ, теперь оно пропало начисто. Долгую минуту спустя чуть ниже того места, где мы прятались, пролетело чтото большое и черное. Очень большое. Мой глаз успел поймать лишь тень, но мне показалось, что существо чемто напоминало птицу. С мягким рокотом тварь пронеслась мимо и пропала. Прошло четверть часа, прежде чем ктолибо решился встать.

– Явился! Он явился! Опоздали, опоздали… – слышалось тоскливое бормотание Гверрела. На заклинателя жалко было смотреть.

– Есть чтото, что нам следует знать? – настойчиво спросил мастер Ребенген.

Заклинатель ткнул пальцем в сторону умчавшегося кошмара.

– Ракш явился, чтобы возглавить войско Последнего Дня! Начинается Прилив. Мы опоздали!

– Прилив? – встревоженно переспросил Харек.

Все Серые узнали слово и забеспокоились.

– Да! И ваш драгоценный генерал знал, что так будет. Предводитель заключил сделку: если бы мы успели доставить этих двоих в Арконат, наши могли бы получить там убежище. Но мы не успели!

– Почему? – Я занервничал. – Мы все еще можем туда попасть.

– Если направление удара на Тирсин, то мы находимся прямо на острие атаки.

– Неверно! – вмешался Ребенген. – Если бы твари пришли в движение, мне сказали бы об этом вчера. У повелителя Шоканги наблюдатели вдоль всей Границы…

– Да эти их наблюдатели!.. – Харек сплюнул, выражая свое отношение к шокангийцам в целом. – Но пара дней у нас есть. Чего расселись, щенки?! Подъем!!!

Мысль о возможности оказаться на пути атакующих тварей подействовала лучше понуканий. Серые скинули с себя бесполезные теперь доспехи, побросали в ближайшую расщелину мечи и зашагали едва ли не вдвое быстрее. Слабым звеном оказался Гверрел – заклинатель отчаянно торопился, но все сильнее отставал. Мастер Ребенген подсунул ему какойто пузырек, Гверрел безропотно выпил и стал заметно резвее переставлять ноги. Путь, на который Харек отводил остаток дня, проделали за полтора часа.

На гребне перевала я на минуту остановился, переводя дух. Перед нами простиралась безлесная, каменистая равнина с редкими кустами колючки. Никакого намека на присутствие людей. Далеко над горами висело длинное пыльное облако. Ребенген прищурился в ту сторону.

– Похоже, что он обрушил весь тоннель. Интересно зачем?

Харек пожал плечами:

– Может, со зла. Или чтобы н΄ноды не прятались. Первым делом они всегда истребляют н΄нодов, так что на втором круге он пойдет на некрополь.

– Вовремя мы оттуда ушли.

– Вовремя, – согласился сотник. – Передай своим, чтобы ждали нас в Роще Парсид. И пусть приготовят защитный контур.

– Они будут там, – спокойно кивнул маг.

– Главное, нам туда добраться…

После короткой передышки на перевале мы шли не останавливаясь до самых сумерек. Когда Харек наконец скомандовал привал, я нашел в себе силы помочь Серым обустроить лагерь. Чем больше людей собирает хворост, тем жарче будет огонь, верно? Запылали хитрые двойные костры, и стало возможно хоть както обогреться.

Я замер у огня в тяжелом отупении. И не только я – обычно бодрые и неутомимые Следопыты валились с ног, а шутки безлошадных конников Харека приобрели замогильные оттенки. Это все Мгла. И холод. Проклятая земля убивала нас гораздо быстрее, чем я мог ожидать.

Исключением из общей картины был мастер Ребенген. Чародей провел сеанс связи, осмотрел раненого Следопыта, накапал всем в кружки какогото профилактического зелья и выставил магическую защиту. Освобожденный от своих немногочисленных обязанностей Гверрел подсел к моему костру. Было бы наивным думать, что заклинателем движет обычная вежливость.

– Крепко нас придавило, – светским тоном начал он.

– Угу.

– Ты раньше не испытывал на себе воздействия проклятия?

– Нет.

– А как же Ганту?

Я невольно задумался. Была ли крепость проклятым местом? Очевидно – да. Заметил ли я там чтолибо необычное? Тварей, еще раз тварей, древние пентаграммы, странные ритуалы…

– Не знаю, – сознался я и тут же поправился: – То есть там много чего было, но точно я сказать не могу. У меня нет способностей к магии, вообще.

– Как интересно! – оживился Гверрел. – А кто тебе про это сказал?

– Маги ордена проверяли меня много раз. Да я и сам способен заметить очевидное. Я не вижу иллюзий, не поддаюсь гипнозу, не могу пройти ни одного испытания. Забавная патология!

Я грустно усмехнулся. Да, именно этим я был для лечивших меня магов – забавной патологией. Хорошо еще за зомби не приняли.

– А что же тогда было на могильнике? – как бы невзначай поинтересовался Гверрел. При этом глаза заклинателя хищно блестели.

– Без понятия! – пожал плечами я. – Может, мастер Ребенген знает.

Гверрел сморщился, словно ему под нос сунули тертый хрен.

– Ты что, без этого чародея жить не можешь?

– Могу. Но зачем мне такой героизм?

Мы посидели молча, глядя на огонь. Ветви колючек горели трескуче, с искрами, но очень быстро сгорали.

– Не понимаю я тебя, – пробормотал Гверрел. – Вроде я хорошо чувствую людей. Есть способности, нет, ауру не спрячешь, а твоя мало того что наждаком по нервам, так еще и мерцает. И все смещения в ментальной сфере!

– Чудно.

– Не чудно, а невозможно! – возмутился заклинатель. – Личностный базис незыблем!

Мне в голову пришло простое объяснение этого феномена.

– Может, во мне живет Тень Магистра.

– Не шути с этим именем здесь, малыш, – нахмурился Гверрел. – Для Серых это святое.

Я сообразил, что он подумал о тени Ольгарда.

– Нетнет, это другая Тень! – Я почувствовал, что сейчас зайдусь идиотским смехом. – Другой. Поменьше.

– Зажрались вы там, на севере, вот что, – с глубокой убежденностью объявил Гверрел. – Перестали понимать, что это такое – каждый день ходить рядом со Смертью, у которой есть имя, зубы и планы на тебя.

– Я понимаю.

Заклинатель вспомнил, почему я здесь, и смутился:

– Извини.

– Проехали.

Но Гверрел и не думал успокаиваться. Никакая усталость не могла удушить его настырную любознательность, а может, все дело было в эликсирах.

– В чем же секрет? Я должен знать, ради чего мы это делаем. Понимаешь? Должен!

– А до Арконата это не подождет?

– До Арконата я могу не дойти. Это изза твоей способности? Ты – новое оружие Лордов?

– Нет. Я об этой силе узнал только на могильнике. – Серый заслуживал хотя бы немного откровенности. – Это изза моего отца. Он очень важный человек.

– Как же он позволил тебе оказаться в Ганту?

– У большого человека – большие враги. На самом деле это я так от них сбежал. Спасся буквально чудом!

К Гверрелу вернулась тень былого сарказма.

– Чудеса у вас какието… странные. Если каждый раз так спасаться…

– Какието проблемы? – Из темноты появился Ребенген. То ли изза колдовских снадобий, то ли благодаря природной выносливости выглядел чародей гораздо лучше, чем я.

– Пытаюсь понять, каким образом ваш орден надеется обжулить Ракшей, – взъерошился Гверрел.

– При чем тут Ракши?

– Есть мнение, – пояснил Ребенген, – что Основатели при создании Арконата заключили договор с Древними тварями. Естественно, мнение ничем не подтвержденное.

– Оо? – Гверрел попытался вернуть себе вызывающий вид.

Чародей повернулся ко мне:

– Не позволяй им пудрить тебе мозги! Нет и не было никакого соглашения. Твари в принципе не могут комулибо чтолибо обещать – у них нет свободы воли.

Гверрел пренебрежительно фыркнул:

– У вас есть другое объяснение неприкосновенности Арконата?