Текст книги "Призрачная охотница. Безымянная (СИ)"

Автор книги: Ирина Шуппе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

   –Хорошо. Поговорим.

   На его лице отчетливо светился триумф. Ну-ну.

   –Я присяду?

   Поскольку он тут же занял единственный в комнате стул, сочла вопрос риторическим, не нуждающимся в ответе. Древний не обратил на это внимания. Его взгляд уперся в меня.

   И чего таращиться-то так? Ну да, не первая красавица сейчас, ну да кто в этом виноват? Душа у меня нет, лишь небольшая раковина. Сменной одежды тоже не выдали. А хождение и сон в одном костюме, пусть даже хорошем, почти неделю – никого не красит.

   –Признаться, я ожидал чего-то... типа истерики.

   –Ну прости.

   –Предлагаю обсудить варианты твоего дальнейшего здесь пребывания.

   –Я не против.

   Мужчины бывают разные. Как в принципе и женщины. Но сейчас речь не о них. Я встречала разные типы. Но вот явного садиста, которому нравится подчинять своей воле других, раньше не доводилось. И вот сейчас, видя как радуется проявлению покорности Гефест, поняла – встретила. Похоже, он возомнил что этот небольшой недельный террор меня сломал. Ладно, разубеждать не буду.

   –Сразу скажу, мне не хотелось бы с тобой конфликтовать, Лара. Все было бы гораздо проще, не путайся под ногами твои создатели.

   Какие не хорошие.

   –Я, правда, надеялся что ты сама придешь ко мне, пока не поздно.

   А ведь я даже приходила, дура. Но что дуть на воду, когда обжегся на молоке.

   –Признаться, ты меня удивила. Я думал, это будет светлый.

   –Правда?

   Ну нужно же проявить вежливый интерес. А то еще говорить перестанет.

   –После того, как Асмодей потерпел неудачу, это казалось вполне логичным. Никак не думал, что ты захочешь видеть подле себя одного из его рыцарей.

   –Так и этот с вами?

   –Конечно. Правда, у него обычно лучше выходит.

   Я не смогла сдержать усмешки, хоть и не хотелось проявлять каких-либо эмоций. С другой стороны, пусть лучше считает меня самоуверенной, чем узнает о том, что известие о наличии нового врага под боком меня определенно не порадовало.

   Почему-то вся эта история мне начинает нравиться все меньше и меньше.

   –Что делает это кольцо?

   Он подался вперед, улыбаясь.

   –Очень правильный вопрос.

   Не сомневаюсь.

   –Сама идея владела мной давно. Наш вид.... Ты ведь знаешь, что чистокровных детей у нас нет. В начале, еще на заре нашего величия, родилось несколько младенцев. Только с тех пор прошло уже несколько тысяч лет. Наши женщины не могут иметь детей. Их организмы застыли.

   В его голосе зазвучали злые нотки.

   –Я был одним из тех младенцев, которым посчастливилось родиться. Но у меня – бога среди людей! – не может быть своих детей – таких же сильных, умелых, как я сам. Это не справедливо.

   Задетое эго – это серьезно.

   –Вначале, сама понимаешь, о таком не задумываешь. Но спустя столетия, когда твои дети – обычные, человеческие, никчемные.... – Моя душа на последних словах так и скрежетала зубами. Материнский инстинкт во мне силен, и если бы кто-то отзывался так о моем ребенке, загрызла бы. – Я их обращал, знаешь ли. Жалкие создания.

   В борьбе за звание 'Отец года' у тебя определенно нет конкурентов.

   –Я нашел единомышленников. Мы принялись экспериментировать. Не стану вдаваться в подробности, но мы выяснили одну удивительную особенность таких, как ты. Из-за того, что в тебе смешиваются своего рода две сущности, на формирование свойств организма уходит время. Именно поэтому вы не получаете имя сразу. А пока его нет – организм подвластен изменениям.

   Я опустила глаза на палец. Сама себя подставила. Определенно стоило рассказать об этом своим создателям. Пусть они и не знали бы, что это. Но точно заподозрили бы неладное. Я же купилась на увеличение силы. Еще бы – никто и предположить не мог, чтобы обычная безымянная владела уровнем архангела. И упиваясь собственной особенностью, не заметила такой откровенной подставы.

   –Вижу, ты уже догадалась. Кольцо не дает тебе обрести свое Имя, а вместе с ним силу и все те блага бессмертия, которые тебе обещали.

   –Значит, сейчас я смертна?

   –Нет. Точнее, не совсем. Скажем, ты бессмертная без бонусов.

   –Но я могу использовать свои способности. Я делала это.

   –Только потому что кольцо помогало. Оно, видишь ли, защищает сосуд.

   –Что?

   Вот почему мне не нравиться, как это звучит?

   –Тебе не нравится, как это звучит? Ну прости. – Только раскаяния в его голосе нет ни на йоту. – Но это самое простое определение того, кто ты сейчас. Кольцо усиливает твои способности. Не факт, что даже получив имя у тебя будут такие силы. Ты ведь открывала портал – думаешь, сумела бы это сделать, не будь его?

   Гефест встал, принявшись ходить по комнате.

   –Все, что ты воспринимаешь как угрозу, активирует кольцо. Оно дарует тебе силу, ловкость, умения, которых у тебя не было. Главная забота кольца – сохранить сосуд.

   Еще раз так назовет меня, получит по морде. Даже если ответы на этом прекратятся.

   –Но сейчас, когда ты беременна.... Ты воистину неуязвима. Не знаю какие силы способны тебя одолеть.

   Так вот почему они ко мне не подходят. Они ведь угроза. И если протянут ко мне руки, следом протянут ноги. То-то они в ответ на полученные ранения лишь злобно шипят. Да уж, в своем стремлении защитить 'сосуд' они слегка перестарались.

   –Хм, это будет первый ребенок не от серого. Почему-то еще ни одна из вас не смогла понести от нас, древних. И даже Асмодей не смог сделать ребенка. Но теперь у нас есть ты. Конечно, мне бы не хотелось ждать еще год с лишним, пока ты родишь. – Подождите, сколько? – Но с другой стороны, я теперь практически на сто процентов уверен, что ты родишь мне ребенка.

   –Год?

   –Год и два месяца, если быть точным. Твой организм, даже не смотря на то, что способен изменяться, делает это крайне медленно. Так что развитие ребенка, можно сказать, подстроилось под обстоятельства. Беременность проходит почти полтора года.

   О боже мой. Это что, шутка? Хотя, если судить по полубезумному выражению лица, преобладающему сейчас на физиономии Гефеста, нет. Если так считать, и остался год, то выходит я уже на четвертом месяце? Я опустила глаза на кольцо. Тот день, перед дуэлью, когда оно стало видимым на одни сутки. Неужели именно тогда мы зачали ребенка?

   Я настолько погрузилась в раздумья, что пропустила тот момент, когда мужчина приблизился ко мне. Лишь почувствовав его пальцы на своей щеке, резко дернулась, отодвигаясь. Хотя, куда уж тут двигаться? И так в углу сидела.

   –Право, тебе не стоит так реагировать. Год пролетит незаметно, и ты все равно будешь моей.

   –Если только не сниму кольцо.

   А ведь действительно. Стоит снять кольцо – и мой организм застынет. И там хоть трава не расти.

   Лицо лжебога исказилось. Холодная ярость исказила черты лица, сделав их резкими и грубыми. Сейчас в нем ни осталось ничего привлекательного. Такой мужчина вырвет сердце из твоей груди, и будет спокойно наблюдать как оно перестает биться, выталкивая остатки крови.

   –Мы можем снять его хоть сейчас.

   Если бы это было возможно – от его голоса сейчас бы льдом покрылась.

   –Правда, ты при этом потеряешь ребенка, но разве это важно?

   Он протянул руку к моей руке, но схватить ее не смог. Мы с кольцом были солидарны в этом вопросе – и оба хотели защитить не родившееся дитя.

   –Я так и думал.

   Поднявшись, мужчина застыл надо мной каменным изваянием.

   –Когда родиться ребенок, если ты захочешь его увидеть – будешь слушаться. Если будет мальчик – он повзрослеет и присоединится к нашей группе. Если же девочка.... – У меня перехватило горло, от догадки, еще до того, как он озвучил. – Что ж, через пятнадцать-шестнадцать лет она вступит в детородный период. А это ведь не срок для бессмертных, не так ли?

   Он замер, ожидая реакции на свои слова, я же застыла, готовая скорее повеситься, чем показать ее ему.

   –Только от твоего решения будет зависеть твоя судьба. Завтра я покажу тебе, что происходит, когда идут против моих желаний. А сейчас отдыхай. Это полезно, для ребенка....

   Голос звучал издевательски. На закрытую дверь я даже не взглянула, все еще замерев. Стоит мне пошевелиться, и дрожь захлестнет все тело.

   Я должна отсюда выбраться.

   Должно быть я задремала. Иначе как объяснить то, что я не услышала шагов? Да еще и таких. Они сопровождались плачем, возможно, это и внесло в мой мозг сумятицу. Казалось, что это продолжение того кошмара, что снился мне. Правда, сейчас мне было сложно вспомнить, что именно я видела. Признаться, не особенно и хотелось вспомнить.

   Осторожно поднявшись, как будто кому-то есть дело до того, что я делаю, подошла к двери. Как раз вовремя. В соседнюю со мною камеру заволокли девушку. Будь она обычной смертной, я бы сказала что она сейчас на седьмом месяце беременности. Но поскольку сроки у нас более растянуты – мне оставалось только догадываться. Мало ли какие изменения согласно перенести наше тело.

   Плакала, конечно же, она. Темные волосы спутанными пасмами свисали вокруг округлого лица. Вначале мне показалось, что она похожа на латиноамериканку. Затем поняла, что она скорее европейка с примесью индейской крови. Если, конечно, это не ее создатель поработал над внешностью.

   Тонкие губы, нос немного шире привычного, огромные темные глаза. Не знаю, всегда они такие, или это сейчас из-за слез, но они казались просто невероятно огромными. Она бережно баюкала свой живот. Мужчины – этих двух я еще не встречала – мои тюремщики постоянно менялись – особо с ней не церемонились. Хотя и вреда не причиняли. Все-таки она носит ребенка. Вот не будь его – я бы начала опасаться.

   Оставив пленницу рыдать на кровати, один из них тут же ушел. Второй задержался, намереваясь подойти ко мне. Похоже, не удержался.

   Гефест, сам того не осознавая, подарил мне сейчас уникальное оружие. Я – неприкосновенна. Хотя бы на время беременности. И планирую пользоваться этим.

   Я уже поняла, что большая часть здешних мужиков – садисты и извращенцы. Поэтому сразу приготовилась к обороне.

   –Тебе что-нибудь нужно?

   Голос этого серого звучал напряженно, сдержанно и как-то отстраненно. Ладно, подыграем.

   –Думаю, просить выпустить меня бесполезно?

   Мужчина поморщился. Это придало мне уверенности. Если не начал травить язвительных замечаний, значит он чуточку лучше всех остальных.

   –Новую одежду мне можно попросить?

   Похоже, он задумался. Но затем кивнул.

   Не сказав ни слова, он развернулся и ушел.

   Ладно, тебе сердце, может, и не вырву.

   Дверь в соседнюю камеру была закрыта. Тихие всхлипы прекращаться и не думали. Я дважды попробовала позвать незнакомку напротив, но мне никто не ответил. Признаться, это несколько давило на психику. Возможно, ее именно потому и поселили напротив.

   Я бродила по камере, поглядывая в коридор. Сама не знаю чего ждала. Но заняться все равно не было чем. Разве что дальше цемент ковырять.

   Шаги в коридоре вновь удивили меня. Двигалось явно несколько человек, но одни шаги были приглушенными. Словно шагали босиком. Но кому понадобиться ходить....

   Додумать не успела. Наполовину прикрытая дверь распахнулась, явив мне Гефеста и недавнюю 'официантку', которая с такой холодной яростью приносила мне еду. На девушке была какая-то потасканная хламида, больше напоминающая связанную простыню. Она с обожанием смотрела на древнего, полностью игнорируя раздражитель в виде меня.

   Мужчина успел переодеться. Сейчас на нем были свободные штаны, нечто среднее между спортивными и пижамными. И простая боксерка. Он окинул меня быстрым взглядом и прошел внутрь, улыбнувшись.

   Интересно, когда успел наступить новый день. Ведь, если верить его обещанию, именно его мне стоило дожидаться. Или кто-то из нас не умеет ждать? Но уточнять этот вопрос не стала. Просто застыла, готовясь отразить любую пакость.

   Мы сверлили друг друга взглядом, не шевелясь. Словно два борца перед сражением. Когда он щелкнул пальцем, мускулы сжались от напряжения. Звенящая тишина вызывала стойкое желание дернуться, и лишь ожидание чего-то подобного заставило меня остаться внешне спокойной.

   Но в движение пришла позабытая на мгновение девушка.

   Словно собака, услышавшая команду хозяина, она скользнула между нами, опускаясь на колени перед ним. Руки с удивительной ловкостью развязали веревку, удерживающую штаны на бедрах. Под ними, конечно же, ничего не было. Ткать опустилась до колен, но это не интересовало ни его, ни ее. Словно голодающая, дорвавшаяся до еды, она жадно скользнула руками по его бедрам, пока пальцы не обхватили медленно подымающуюся плоть. Затем к ним присоединился и рот.

   Челюсть против воли сжалась сильнее.

   Увидев это, мужчина ухмыльнулся сильнее. Опустив руку на серые волосы, он стал давить на голову, заставляя девушку буквально задыхаться. Но та даже не подумала сопротивляться. Ее спина выгнулась, а ноги обвили одну из его лодыжек. Словно утопающий, она вцепилась в него.

   Кожа на шее немного покраснела. Похоже, ей все же был необходим кислород. Но даже тогда она не остановилась.

   Какая-то часть моего мозга успела подумать, насколько ее хватит при таких условиях. Когда задохнется? Но узнать ответ на этот вопрос я не успела.

   Мужчина снова щелкнул пальцами. Интересно, у него всегда один и тот же ритуал, или же щелчки как-то отличаются? Нужно будет прислушаться.

   Отряхнув саму себя за глупую мысль в столь не подходящий момент, едва заставила себя стоять дальше.

   Девушка, получившая новую команду, тут же вскочила на ноги, с сожаление поглядывая вниз. Словно у нее отобрали любимую конфету. Даже не взглянув на своего хозяина, она стащила с себя хламиду, небрежно бросив ее на землю. У девушки была небольшая грудь. Я бы сказала несколько потасканного виду. На фоне ее явной худобы она смотрелась особенно некрасиво.

   Подтащив к себе стул, она наклонилась, уперев руки в табурет. Ему даже сейчас не пришлось ничего делать. Она придвинула к нему свои бедра. На мгновение его глаза скользнули вниз, и в них отразилось откровенное презрение. Затем он резко вошел в нее. Девушка восторженно закатила глаза, не издав при этом ни звука. А он как-то лениво стал покачивать бедрами.

   –Знаешь. – Даже интонация его была пропитана откровенной скукой. – В искусственном выведении серых есть и свои минусы. Взгляни на нее – жалкое зрелище. Подле нее не было создателя, способного превратить эту невзрачную простушку в красивую женщину. Но даже в этом случае от нее нельзя отказываться. Отсутствие привлекательности не отнимает у нее способностей к материнству.

   Он поднял руку, поправляя упавшие на лоб волосы. Словно сейчас не происходило ничего сверхъестественного, или омерзительного. Обычный светский разговор, пока он трахает эту безвольную куклу.

   –Когда пришлось пустить ее по рукам, она, знаешь ли, вздумала возражать.

   На худом лице на мгновение проскользнула живая эмоция. Словно дух этого жалкого создания еще помнит то время, когда обладал свободой воли. Но его тут же вытеснило фанатичное обожание своего мучителя. Это даже не стокгольмский синдром. Ее личность была полностью уничтожена.

   –Теперь не возражает.

   Его глаза вновь приковались ко мне. В них скользил просто арктический холод. Одним резким движение он оттолкнул от себя ее податливое тело. Девушка шлепнулась на землю, со слезами на глазах протягивая руки к его плоти. Он не обратил на нее никакого внимания, лишь щелкнул еще раз пальцами. Буквально заглатывая слезы, запрещая себе издавать лишние звуки, она наклонилась, поднимая штаны на место. Из-за вздыбленного члена, натянуть их оказалось несколько сложнее. Или же в ней все еще боролось желание. Но она завозилась непозволительно долго – по его пониманию. Резкая пощечина отбросила несчастную на добрый метр. Едва не выбросив из комнаты.

   Да уж, пока она не беременна, каких-либо поблажек ждать не имеет смысла.

   В два шага он приблизился ко мне, возвышаясь и заставляя поднять голову вверх. Но я не отступила.

   –Ты или будешь слушаться, или превратишься в нее. Запомни это, безымянная.

   Ответа он не ждал. Да его бы и не последовало. Гефест вышел из комнаты, оставив нас один на один с обнаженной рабыней. Но и она не собиралась задерживаться. Подхватив с земли тряпку, от которой бы отказался даже домовой эльф Добби в знаменитом Гарри Потере, она пулей выскочила в коридор. Похоже, надеялась, что ее позовут закончить начатое.

   Я прислонилась к стене, и медленно сползла по ней. Перед глазами все еще стояла картина произошедшего. Разозлившись, протянула ногу и пнула стул, все еще торчащий посреди комнаты. На мгновение это подняло настроение. Но затем черная безнадежность опустилась мне на плечи тяжелым покрывалом. Не сразу я поняла, что всхлипы из-за соседней двери прекратились, и сейчас вместо них раздаются мои.

   А когда поняла, это было уже не важно.

Глава 35

Робин

   Жалеть себя можно бесконечно долго. Но слезам свойственно заканчиваться.

   Пустым взглядом я таращилась на противоположную стену, игнорируя перевернутый стул. Еще никогда у меня такого не было. Безнадежность, всепоглощающая и беспросветная, как не посмотри. Может, покончить жизнь самоубийством? Правда, это будет проблематично, да и несправедливо по отношению к не родившемуся ребенку. Но и альтернатив не так много.

   Снять кольцо, вызвав искусственный выкидыш, я тоже никогда не смогу. Потому что проще убить себя, чем собственного малыша.

   Родить, и больше никогда не увидеть его или ее. Оставить в лапах этих скотов. Умереть. И никто никогда не узнает что произошло с безымянной охотницей с человеческим именем Лара.

   Но одна мысль о том, что могут сделать с ребенком Гефест и компания, заставляет скрежетать зубами.

   О дверь, с легким звенящим звуком, что-то ударилось. Чтобы это ни было, оно было новым, поэтому я поднялась с полу, и подошла к двери. Когти на одной руке на всякий случай выпустила. Мало ли чего еще стоит ждать.

   Но вопреки ожиданию в коридоре никого не было. Осмотревшись по сторонам, взглянула на пол. Там лежала вилка, точно такая же, как у меня в наборе на столе. Подняв ее, перевела взгляд на противоположную сторону. Дверь была приоткрыта, и за ней явно кто-то прятался.

   Так, похоже, моя соседка решилась пойти на контакт.

   –Привет.

   Я нахмурилась, услышав, как звучит мой голос. Да уж, слезы без следа не проходят. Горло охрипло и немного саднило. Ну да это в любом случае не надолго. Естественная регенерация организма справиться даже без лечащих рун.

   Ничего не произошло. Вздохнув, повторила приветствие на английском.

   Дверь приоткрылась больше, и оттуда выглянула еще одна пленница Серой цитадели. О недавней истерике свидетельствовали лишь полоски от слез на щеках. Что-что, а опухшие красные глаза нам с нею не грозят.

   О том, чтобы умыться, она явно не задумывалась.

   Мы разглядывали друг друга в молчании. Девушка безусловно была красива. Это не невзрачная рабыня, которую Гефест использует вместо половой тряпки. Нет, все-таки доля индейской крови в ней есть. Это не изменение подаренное создателем. Да и Гефест что-то говорил об искусственном создании. Хотя непонятно как это происходит.

   Пауза затягивалась. Мне, если честно, никогда легко не давались знакомства. Особенно с женщинами. С парнями проще – их мысли легко предугадать, ими можно управлять. Да и что греха таить – общих тем для разговора с ними у меня всегда было больше. А вот всякие там наряды, прически, кухня и подобные женские темы – нагоняли на меня тоску.

   Правда, эти стандартные темы сейчас явно были не уместны.

   А начинать знакомство с тем типа – Жизнь в плену, Вы стали жертвой насилия, или Самоубийство, как спасение – язык не поворачивается.

   –Я – Лара.

   –Робин.

   Ее голос был тихим. В нем была легкая хрипотца. Мне нравятся такие голоса. Ними обычно исполняются баллады, и их можно слушать и слушать.

   –Давно ты здесь?

   На несколько секунд показалось, что она не ответит.

   –Четыре года.

   Ох ты ж елки палки.

   Вопрос так и крутился у меня на языке. Но спрашивать я не решалась. Я воспитывалась в убеждении что беременных огорчать нельзя. И пусть ее уже и без меня довели до истерики, самой вбивать последний гвоздь в крышку гроба мне не улыбалось.

   Похоже, она что-то такое заметила на моем лице.

   –Это мой первый ребенок.

   Что ж, общего у нас с ней стало только больше.

   –У меня тоже.

   Если я и правда беременна. Какая-то часть моего сознания по-прежнему отказывалась воспринимать эту мысль. В конце концов – пока об этом говорит лишь мой враг. Вот если бы живот как-то обозначился, было бы проще. Или наоборот. Я пока еще не определилась.

   –А ты... сколько здесь? – Несмело спросила она меня.

   –Почти две недели.

   На ее фоне мой ответ явно звучит жалко. Не представляю, что она пережила за это время. А уж испытывать это на себе и подавно не хочу.

   –И... уже беременна?

   В ее голосе были откровенно удивленные нотки.

   –Отец моего ребенка – не один из этих тварей.

   –О-о....

   И как бы я хотела, чтобы он сейчас был рядом. Господи, на какую глупость я обиделась. Сейчас это казалось верхом идиотизма. Не будь той истерики, не ушел бы он, да и я осталась бы. И не сидела бы сейчас в заключение, без возможности связаться с кем-либо.

   Будет ли он искать меня?

   Чтобы отвлечься от этих мыслей, уселась прямо на пол, прислонившись к дверному косяку. Робин несколько секунд смотрела на меня, затем прошла в комнату, притащила одеяло, и уселась на него.

   –Тебе разве не холодно?

   –Мой создатель позаботился о том, чтобы я не ощущала температуры. Что жара, что холод – мне все равно.

   –О-о....

   Да уж, ответы у нее глубокомысленные. Хотя, возможно, не одна я ощущаю сложности в налаживании дружеских отношений.

   В следующее мгновение мы обе настороженно застыли, заслышав шаги. Моя новая знакомая подумала было дернуться обратно в комнату, но увидев мое спокойное лицо передумала.

   В коридор прошел парень, обещавший принести мне одежду. В руках он и правду держал какой-то сверток. Он бросил короткий взгляд на Робин, явно удивившись. Затем приблизился ко мне, остановившись в полуметре от двери.

   –Мне не хотелось бы бросать в тебя сверток, так что, если пообещаешь не нападать, я его тебе передам.

   –Давай.

   От него не укрылось то, что обещания от меня так и не поступило. На лице отразилась нерешительность, но он, похоже, решил рискнуть. Шагнув вперед, он наклонился ко мне, передавая сверток. Возможно, оно и было бы правильным свернуть ему шею, но я сдержалась. Если есть шанс переманить на свою сторону хотя бы одного из них, не стоит его упускать.

   Поэтому я спокойно забрала одежду. Правда, не стала его благодарить.

   На лице парня скользнуло сожаление, но он отступил, распрямив спину.

   –Ты все еще можешь выпустить меня.

   Он прикрыл глаза, вздохнув.

   –Я даже не стану тебя убивать.

   На мгновение на его губах проскользнула легкая улыбка.

   –Береги силы, безымянная.

   Отвернувшись, мужчина направился прочь из коридора.

   –Меня зовут Лара.

   На какое-то мгновение его шаг замедлился, но не остановился. Хотя, уверена, на его лице сейчас появилась улыбка.

   Некоторое время я еще сверлила взглядом коридор, затем повернулась к Робин. Она вздрогнула, увидев выражение моего лица.

   –Я еще не сдалась.

   Визит этого юноши странным образом преобразил меня. Нет, будущее по-прежнему кажется черным и безнадежным. Но сейчас во мне стала просыпаться несгибаемость. И уже одно это хорошо.

   Вздохнув, кивнула сама своим мыслям. Благо, они немного собрались воедино.

   –Расскажи мне свою историю, Робин.

   Это была не просьба. И, как показывает практика, обычно на такой приказной тон более слабые личности реагируют сразу. Вот и Робин не стала исключением. На секунду застыв, девушка тем не менее вздохнула, и заговорила.

   Они жили на окраине Тусона, штат Аризона, в небольшом рабочем квартале. Отец работал на небольшом заводе, по производству оптоэлектроники. Смены были по двенадцать часов в сутки, а иногда приходилось брать еще и дополнительные. Что поделать, когда у тебя подрастают четверо детей.

   Мать подрабатывала уборщицей в парикмахерской. Но лишь на полставки, проводя практически все время дома с детьми. Они рождались с завидным постоянством с разницей в два года. После четвертого им с отцом пришлось серьезно поговорить. Поэтому отпрыски добавляться перестали.

   Жили бедно, но никто не жаловался.

   Отец Робин был из простой рабочей семьи. От родителей, погибших в автокатастрофе, ему остался небольшой дом, в который он и привел свою жену. Познакомился он со своей будущей женой в баре. Девушка едва закончила школу, да и он тогда был зеленым юнцом. В жилах молодых людей взыграла кровь. И они поженились, наплевав на протест ее родителей.

   А их можно было понять.

   Один из старейших родов причисляющих себя к чистокровным индейцам навахо. На самом деле, конечно, в их роду попадались представители и других племен, и народностей – но дед Робин любил считать себя настоящим индейцем. Он был одним из членов совета, что только подогревало чувство собственной значимости. Поэтому когда дочь сбежала – от нее отреклись.

   Робин была четвертым ребенком и единственной девочкой. Наличие трех старших братьев с одной стороны – полезно. Ее никто не обижал в школе, дети на улице тоже опасались гнева старших братьев, которые от отца унаследовали лишь светлые глаза. В остальном это были три гиганта из племени навахо – правда, не признанные.

   Сложности наступили, когда у отца Робин нашли рак. Он угас быстро и почти безболезненно. Старшему брату Дагласу пришлось бросить колледж и устроиться на работу – мать не справлялась одна, а денег катастрофически не хватало. Да и счета из больницы, оставшиеся после смерти отца, съедали львиную долю прибыли.

   Как-то сама собой отпала идея колледжа для двух других братьев, а уж о младшей сестре и вовсе позабыли. Закончив школу она устроилась работать в местный бар официанткой, да и так и застряла там на долгие шесть лет.

   Именно в этом баре, насквозь пропитанным пивом и сигаретным дымом, она и встретила – как считала – чисто случайно, красивого незнакомца.

   Он был ожившей мечтой любой девушки. Красив, словно бог, обходителен, любезен, с чувством юмора. Не удивительно, что Робин быстро влюбилась. А когда он предложил ей отправиться с ним – раздумывала она не долго.

   Вызвав настоящий скандал дома, и разругавшись с матерью, она последовала за ним.

   Гефест – подумать только, какие имена родители не придумывают для своих детей, даже на мифологию замахнулись – привез ее в свой замок. На шикарном частном самолете, с шампанским в одной руке, и сияющим взором, она сошла с трапа в неизвестной ей стране – узнать куда именно они прилетели ей как-то не пришло в голову.

   Он разбудил ее на вторую ночь. Сонная девушка улыбнулась, решив что любимый просто хочет секса. Но вместо этого он поднес к ее губам бокал и сказал выпить. Она выпила. И лишь мгновением спустя испуганно отпрянула, поняв, что пьет кровь. Но спросить что-либо не успела. Он вонзил ей в сердце нож.

   В следующий раз она проснулась сама. Резко вскочив, она некоторое время тупо смотрела впереди себя, шумно дыша. Должно быть, это был просто нелепый кошмар. Трясущимися руками, Робин потянулась к светильнику, а когда включила свет, вскрикнула, встретившись взглядом с сидящим рядом Гефестом.

   Ее пробил нервный смех, и она принялась рассказывать ему свой сон. Правда, мужчина не улыбался ее словам. Едва она замолчала, он протянул ей стакан. Все еще находящаяся под впечатлением ото сна девушка, попыталась отшутиться. Отодвинула его руку, отказываясь от питья. В чувстве юмора ему не откажешь – это же нужно было выслушать ее сон, и тут же протянуть ей воду.

   Тогда он ухватил ее за волосы и поднес бокал к губам силой. Впервые она испугалась сидящего рядом мужчины. После этого пробуждения, куда-то подевалось то всегдашнее очарование, которое словно витало вокруг него. Он заставил ее сделать глоток, и это снова была кровь. После чего ее сердце вновь пронзил холодный металл.

   Когда Робин пробудилась в третий раз – за окном брезжил рассвет. Рядом никого не было. И она вновь подумала, что это был лишь затянувшийся кошмар. Странный, тревожащий, но всего лишь сон.

   Но, отбросил в сторону одеяло, девушка с ужасом увидела на пижаме кровавые пятна. Точно там, где ее пронзал клинок. Вскрикнув, она сорвала с себя окровавленную одежду, отбросив от себя в сторону, и принялась ощупывать свое тело.

   Ран не было. Даже царапин, указывающих на них и тех не наблюдалось.

   Но тело, или даже не оно, а его ощущение, как-то неуловимо изменилось. Продолжая осматривать себя, девушка с удивлением нащупала на пальце что-то, похожее на кольцо. Подумала было снять, но отчего-то остановилась. Все еще не решив, что именно произошло, она отправилась в душ. Там ее и нашел Гефест.

   Последующие шесть месяцев превратились для нее в один сплошной чувственный сон. Мужчина практически не покидал ее спальни. Прерывались они лишь на еду и небольшой сон. Они занимались сексом во всех мыслимых и немыслимых позах, на полу, на кровати, стоя, в душе....

   Но однажды сказка закончилась.

   Проснувшись, Робин не застала Гефеста рядом. Ей давно не удавалось побыть одной. Поэтому, вместо того чтобы встать, девушка откинулась на подушки, счастливо улыбаясь своим мыслям.

   Дверь открылась почти бесшумно. Она уже готовилась встретить своего мужчину, но в комнату их вошло двое. Удивленно пискнув, она поспешно накрылась простыней.

   Первым шел Гефест. Он был мрачен, и, казалось, поглощен собственными мыслями. Подтащив поближе стул, он уселся на него, вперив взгляд в Робин. А затем заговорил.

   По мере его слов, она решила что ей сниться какой-то новый кошмар. Ведь он не мог говорить серьезно. А он, тем временем, убеждал ее заняться сейчас сексом с вот этим вот незнакомым мужчиной. Она пыталась возражать. Он давил на психику. Проскальзывали слова – ты разве меня не любишь?

   Но как можно просить ее о подобном?

   Она плакала, а он продолжал говорить. За всем этим девушка пропустила тот момент, когда незнакомец разделся. Его не смущало присутствие другого мужчины в комнате.

   В ту ночь Робин впервые изнасиловали.

   –Мужчины менялись каждые два месяца. Поначалу, я сопротивлялась. Однажды, когда мне принесли ужин, я спрятала нож, а затем....

   По мере рассказа голос девушки все больше утрачивал хоть какой-то намек на эмоции. Словно она до сих пор отрицала тот факт, что все это произошло с ней. Отдалялась от реальности.